Текст книги "Грань равновесия (СИ)"
Автор книги: SectumsepraX
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Подожди… сейчас, – срывающимся голосом бормотнул Малфой, приспуская брюки с бельём. Потом завёл руку назад и запустил под резинку роновых тренировочных штанов, кое-как вытаскивая из трусов его член. Сжал его ладонью – Рон чуть не завыл, настолько острыми были сейчас все ощущения – и потянул слегка вниз, направляя в себя и ясно давая понять, чего он хочет.
Рон тоже этого хотел. И в следующий момент, с силой вбиваясь в горячее, послушно расслабленное тело, беспорядочно водил ладонями по чужой мускулистой груди, животу, гладил бока, легонько прикусывал кожу на шее и хрипло бормотал в розовеющее, едва прикрытое короткими светлыми прядями ухо такое, от чего, будь он в нормальном состоянии, а не в виде похотливого животного, в которое его превратил сейчас Малфой, наверняка умер бы от стыда.
*
– Ступефай!..
Рон нырнул вниз, уворачиваясь от заклятия, неловко откатился в сторону и чуть не потерял равновесие, попытавшись встать.
– Уизли! – раздался голос Стивенсона, курировавшего сегодняшнее занятие. – Не считай сов, действуй собраннее!
Он стиснул зубы, выставил легкое Протего, оттолкнувшее обезоруживающее заклятие, ударил сам. Его напарник, Кори Митчелл, выругался, когда блестящий луч угодил ему в локоть, и снова вскинул палочку – но тут раздался свисток.
– Стоп!
Рон опустил руку и выпрямился, переводя дыхание. В коленях чувствовалась слабость, и всё в нем хотело присесть на пол – а то и прилечь – и стать невидимым для окружающих. Ни брести в сторону душа, ни сотворить очищающее заклинание сил уже не оставалось.
– Неплохо поработали, парни, – заключил Стивенсон. – Джеккинс, Уизли, не мечтайте во время тренировки. Джепп, потренируй на досуге Протего, иногда обороняться тоже полезно. Блэнд – твоей ругани никто не боится, лучше удели внимание настоящим заклинаниям. Остальные – молодцы, нет замечаний. Всё, можете идти.
Сделав глубокий вдох и расправив плечи, Рон влился в линию курсантов, уже тянущихся в сторону душевых, и утёр рукой лоб. На полноценном спарринге он всегда выбивался из сил – ему лучше давались отдельно заклинания, отдельно боёвка, – но сегодня чувствовал себя особенно вымотанным. В голове царила подозрительная пустота, и он никак не мог собраться.
Он залез под горячие струи воды, закрыв глаза. Никогда раньше он не реагировал так на здоровый секс, даже очень эмоциональный – может, дело как раз в том, что этот здоровым не был? Малфой, все утро маячивший перед глазами, вел себя как ни в чем ни бывало, и это раздражало – и пугало. Его поведение не отличалось от обычного – абсолютно. Его ничего не тревожило, он был полностью сосредоточен на тренировке – Рон даже начал думать, может, ему все приснилось? Но слишком много неловкости, а потом яростного желания, слишком много реальности для эротического сна, да и вполне твёрдое осознание поступка разбивали надежды.
Он трахнул Малфоя. В лесу.
Рон крутанул кран, уменьшая напор воды, и запрокинул голову. С завтрашнего дня начинаются плановые полевые учения, и все переводятся на казарменное положение. Целую неделю ему предстоит жить с Малфоем (ну, не только с Малфоем, ещё с Джеппом и Блэндом, но сути это не меняло!) в одной комнате, и как всё это выдержать и не рехнуться окончательно, он совершенно не представлял.
*
– О-о, бля-я, я труп! – простонал во весь голос Джепп и ожесточённо потёр себя мочалкой. – Так я не задрачивался даже на подработках у отца на ферме во время каникул.
По душевой прокатился согласный одобрительный гул.
– И не говори, – фыркнул из соседней кабинки Джеккинс, тоже усиленно намыливаясь. – Не день, а пиздец, как живы остались вообще.
Помещение было затянуто густым горячим паром, курсанты, только что вернувшиеся всей группой с полигона, где сдавали сегодня нормативы на полосе препятствий, дружно отскребали от себя въевшуюся в кожу пыль, смешанную с потом и грязью от наколдованного учебного болота, плотным бронированным слоем покрывающую тела. Отовсюду то и дело слышались усталые стенания, перемежаемые крепкими словечками и разухабистым хохотом над какой-нибудь особо удачной шуткой в тему.
Рон мылся молча, заняв крайнюю от входа кабинку. Мысленно он был согласен с парнями, но сил выразить это вслух уже не имел, да к тому же был весьма рассеян, мыслями пребывая совершенно не здесь.
Когда их всех наконец отпустили с полигона, он заметил, как тренер отвёл Малфоя в сторонку, задерживая, и начал что-то тихо втолковывать, тыкая пером в пачку пергаментов, которые держал в руках. Интересно, что ему нужно от Малфоя? Рон понятия не имел, почему его это так беспокоило.
Время шло, душевая постепенно пустела, но Малфой всё не появлялся, и Рон помимо воли нет-нет да и кидал взгляды на дверь – не мелькнёт ли в проёме высокая белобрысая фигура. Потом спохватывался, ругая себя и отворачиваясь, но вскоре замечал, что снова напряжённо вслушивается в шум и гам вокруг, пытаясь уловить знакомые шаги со стороны раздевалки.
– Рон, ты идёшь? – позвал весёлый голос, отвлекая от мрачных мыслей. Рон вздрогнул, очнувшись, и с трудом сфокусировал взгляд на стоявшем прямо напротив его кабинки Корнере – тот вопросительно смотрел, повязывая вокруг бёдер полотенце.
– Н-нет, – отфыркиваясь от воды, сипло пробормотал Рон, чувствуя себя так, будто его поймали на горячем, хотя, разумеется, это был полный бред. Он мотнул головой, кое-как беря себя в руки. – Вы идите, парни, я позже, – и натянуто улыбнулся, стараясь выглядеть естественно. – Стивенсон так загонял, на мне грязи больше, чем в том сраном болоте на полосе. Хочу отмокнуть получше.
Корнер понимающе кивнул и пожал плечами:
– Как знаешь, – и не торопясь пошёл на выход. Рон прислонился лбом к стенке кабинки и несколько раз глубоко вздохнул. Потом осторожно выглянул, осматриваясь – в душевой почти никого не осталось, лишь в двух дальних кабинках по-прежнему лилась вода. Выключив кран, он прокрался в раздевалку и встал у шкафчика, делая вид, что копается в вещах. В душе царил полный раздрай, и даже целый день затраха со сдачей нормативов не сумел притушить ни воспоминаний, ни эмоций, которые вызывали эти самые чёртовы воспоминания. И то, что он собирался сейчас сделать…
Дверь с улицы хлопнула, впуская волну прохладного воздуха. Рон машинально поднял глаза и увидел вошедшего в раздевалку припозднившегося Малфоя. Поспешно опустив голову, Рон, напуская на себя деловой вид, ещё тщательнее закопался в шкафчик.
Малфой тем временем, не обращая на него внимания, а может, и просто не заметив, прошлёпал мимо, скидывая по пути грязную, измятую и замызганную до невнятного состояния форму, и скрылся в душевой. Оттуда послышались голоса – видимо, тот перебросился парой фраз с оставшимися там последними Блэндом и Джеппом, а секунду спустя оба они возникли на пороге, принимаясь быстро одеваться. Ещё несколько мгновений – и дверь раздевалки снова хлопнула, закрываясь снаружи. Рон медленно выдохнул, осознавая, что они с Малфоем остались тут одни. Бросив свой разворошённый шкафчик, он прислушался, словно желая убедиться, что никто точно не помешает, и на цыпочках направился обратно в душ.
Ничего не подозревающий Малфой спокойно намыливал голову, отвернувшись лицом к стене, и явно не заметил его появления. Рон некоторое время понаблюдал за ним, приоткрыв рот. Взгляд прошёлся по спине, упал вниз, на вызывающе белеющие ягодицы и ноги. Струйки воды стекали по телу, красиво обрисовывая мышцы. Рон сглотнул, чувствуя, как у него привычно мутится в голове и опять летят к чёрту все тормоза, и подался вперёд, хватая Малфоя за скользкое от мыла плечо, резко разворачивая к себе. Мельком отметил выражение шока на вытянувшемся лице:
– Какого?.. – но продолжить тот уже не успел: Рон решительно вжал его спиной в кабинку и впился в рот злым, требовательным поцелуем. Несколько секунд Малфой просто стоял, замерев и словно чего-то выжидая, потом шевельнулся, поёрзал, издавая отчётливый смешок. На спину Рона опустились тёплые ладони, приобнимая, притягивая ближе, и тот удовлетворённо заурчал, углубляя поцелуй и чувствуя, как охотно ему отвечают.
*
– Рон, ты куда?
– М-м… Гермиона, – Рон отвёл взгляд, стараясь не смотреть в бледное, полное тревоги и какой-то беспомощности лицо. – Ну, меня вызвали… в Аврорат.
– Но у тебя выходной! – возмущённо воскликнула Гермиона, но тут же поморщилась, схватившись за живот. Погладила ладонью, что-то шепча, и через силу улыбнулась. – Это так необходимо? – спросила жалобно. – Ты и без того неделю жил в академии, да и сейчас целыми днями пропадаешь там: то на учениях, то на внеплановых тренировках. Я… скучаю. Я так надеялась, что ты хотя бы сегодня побудешь дома, – её плечи печально поникли.
Рон суетливо переступил с ноги на ногу, опустил голову, чувствуя себя последним козлом. Ложь, всюду ложь, тонны лжи. Выкручиваться и врать в глаза Гермионе (и всем вокруг) стало уже привычным делом. Он ненавидел себя за это – а ещё за свою слабость, что оказался не способен проявить волю, послать Малфоя или хотя бы окончательно разобраться в себе. Если уж он педик, то зачем мучает Гермиону, заставляет её страдать? Рон коротко зажмурился, привычно одёргивая себя – да никакой он не педик, что за бред? А Малфой… он просто сам на нём повис, вот и всё! Надо уже окончательно решиться и дать ему отбой, это слишком далеко зашло!
Мысли потекли в привычном успокаивающем ритме, но никакого успокоения отнюдь не принесли – Рон прекрасно знал, что врёт и себе тоже. Ничего он не сделает и никого не пошлёт – не сможет, не хватит духа. Проклятье! Как же он смог так попасть, так запутаться?
– Эм… Гермиона, это срочно, – Рон выдавил жалкую улыбку, втягивая голову в плечи и зябко ёжась. Ему казалось, что всё происходящее – дешёвый фарс, какая-то бездарная игра, что Гермиона всё про него знает и видит насквозь, но не бросает, всё ещё надеясь спасти и вытянуть из всего этого дерьма.
Не в силах больше продолжать разговор, он коротко кивнул и выскользнул за дверь.
– Рон!.. – раздалось за спиной, но он сделал вид, что не услышал, аппарируя прямо с крыльца.
Квартира Малфоя располагалась где-то в Ньюхэме, в магической части, и Рон, выскочив из аппарационного вихря прямо перед дверью, даже не стал оглядываться, чтобы убедиться, что его никто не видел. Малфой уверил его, что появляться здесь совершенно безопасно. И хотя обычно Рон стремился поскорее оказаться внутри, чтобы не попасться никому на глаза, теперь он поспешно застучал по двери совсем не поэтому.
Малфой отворил довольно быстро и приподнял бровь, уставившись на Рона. Тот запоздало сообразил – нужно было хоть предупредить, что он направляется сюда, ведь они договаривались о встрече попозже.
– Я, эм… привет, – глупо выдал он.
Задавать вопросов Малфой не стал. Сделал приглашающий жест, молча пропустил в спальню… и так же молча, медленно, довёл до исступления, до полной тишины в голове – и от мыслей, и от зудящей совести, и от тоненького голоса паники. И впервые в тишине этой Рон чувствовал не тупую недосказанность, не одну лишь навалившуюся похоть, а понимание и – солидарность? Малфой ненавидел его – или чёрт знает, как это назвать – долгие семь лет, а теперь принимал и… не давил. Потемневшие глаза смотрели на удивление пронзительно; закусанные губы, подавленные стоны, ускоряющиеся движения заставили бы предположить, что разглядывать что-то там у Рона в душе Малфой был уже просто не в состоянии, но нет, он рассматривал. Пытался найти что-то на самом дне и души, и тела, подаваясь навстречу и хватая Рона за бёдра с невиданной силой, – и не отвергал то, что видел.
Откидываясь после на подушку, Рон закрыл глаза с изнеможении, с губ сорвалось имя, и ничего, кроме него, в голове не было.
*
Первым, что Рон почувствовал при пробуждении, было ощущение мягкой постели под собой. Не открывая глаз, он слегка потянулся и поправил подушку. На душе было невероятно легко, крепкий спокойный сон заставил почувствовать себя так расслабленно, как не было давно. Откуда-то шёл упоительный запах свежесваренного кофе и чего-то мясного, и это заставило Рона сначала сесть, а потом и выбраться из уютного кокона одеял, который он неосознанно соорудил себе во сне.
Драко стоял на балконе и курил, смотря вдаль. Рон в одних трусах вышел к нему, ступая босыми ногами на холодный пол, и с любопытством огляделся. Обычно ему было не до декораций, да он никогда здесь надолго и не задерживался. Как Драко удалось выкупить себе такое местечко, он не знал. Вроде и в городе, но не хаос и шум, а приятное одиночество. Рон на миг ему позавидовал – в Норе все было по-другому, – но потом благоразумно решил о доме не думать.
– Доброе утро, – произнёс он, когда пауза затянулась.
Драко кивнул и, не оглядываясь, протянул ему сигарету. Рон взял, даже не став в этот раз по обычаю отнекиваться, что пытается бросить. Затянулся, встал рядом, опершись локтями о балконное ограждение.
– На кухне завтрак, – нарушил тишину Драко. Рон слегка улыбнулся и демонстративно повёл носом – мол, да, по невероятному запаху он и так догадался – и даже не стал удивляться тому, как привычно, почти по-домашнему это прозвучало.
В животе заурчало, но так хорошо было стоять, делясь с Драко сигаретой, и ни о чем не думать, что уходить пока не хотелось.
– Хороший дом, – сказал он между делом – любопытство все же не давало покоя.
Драко пожал плечами.
– Квартира, – поправил он. – Больших домов мне хватило.
Рону хотелось о многом расспросить – и как он переехал от родителей, и почему сюда, и купил ли он эту квартиру или снимает, – но он не стал. Эта бытовая тема слишком опасно приближала их к тому сложному, старому, о чем они не говорили, и портить момент не хотелось. В конце концов, не так уж важно ему было всё это знать.
Драко глянул на него, словно догадываясь, о чем он думает, и вдруг вытащил из кармана какой-то ключ. Положил перед Роном, нерешительно усмехнулся.
– Чары пропустят тебя, – сказал просто. – Дал бы порт-ключ, но дополнительный заказ может вызвать неуместные вопросы… да и отслеживаются они.
Рон молча уставился на ключ. Нелепый красный брелок, зубчики хитрой формы… Драко успел изменить антиаппарационные чары? Когда?
Он взял ключ и протянул Драко сигарету: неравноценный, простой, самый обычный обмен.
Завтракали молча – да они и всегда мало разговаривали, – но впервые не было той поспешности, тяги поскорее скинуть лишнее и устроиться поудобнее, которая сопровождала все их внеучебные встречи.
В этом ощущении легко было утонуть.
*
Рон проснулся, резко распахнув глаза и уставившись на деревянный потолок. Тот слегка покачивался, виски пульсировали невыносимой болью, а к горлу подкатывала тошнота. Кажется, он вчера слегка перебрал.
Воспоминания о предыдущем вечере закружили перед глазами отрывочными картинками. Малфой… Драко. Кто бы мог подумать, что этот чистокровка и маг до мозга костей, который в школе ненавидел всё маггловское, бросался оскорблениями и даже получил за это однажды от Гермионы в челюсть – теперь потащит его в какой-то маггловский клуб! Ну… не в простой клуб, а для этих самых… понятно, в общем.
Впрочем, Рону там весьма понравилось. Он никогда раньше не бывал в подобных местах, да и к магглам редко выбирался – разве что с Гермионой в тихие семейные кафе пару раз – и представления не имел, что у них могут существовать такие… такое… веселье. Танцевального опыта у него не имелось (кроме того дурацкого Святочного бала на четвёртом курсе, тьфу, вспомнить тошно!), но это оказалось не важно: когда он вчера вживую увидел клуб, его фривольную атмосферу, безудержный драйв, заводную музыку, горячие танцы в обнимку и то, что можно было целоваться прямо в толпе, и никто не смотрел косо… Это не просто завораживало, это шокировало, оглушало, ебашило по мозгам до полного сноса крыши.
Рон буквально выпал в осадок в первые же пять минут, и потом становилось только веселее. Подогретые выпивкой, они с Драко пустились в отрыв: то тискались или ритмично дёргались, в зависимости от музыки – быстрой или медленной – на танцполе, то вновь опрокидывали в себя очередной коктейль.
Как они оказались вдвоём в тесной кабинке туалета, Рон помнил уже смутно. Разгорячённый Малфой смотрел шальным взглядом, щупал руками сквозь одежду, прижимался и стонал в губы, толкаясь вставшим членом Рону в бедро. Сам Рон, еле стоя на ногах, навалился на него, толкнув к стене, и грубо целовал, чувствуя, как окончательно сносит тормоза.
– Рон… давай? – отрываясь на секунду от саднящих губ, предложил ненамного более трезвый Драко.
– Что, прямо здесь?
Не отвечая, Драко хмыкнул, красноречиво скосил глаза вниз, на свои уже расстёгнутые нетерпеливыми роновыми пальцами штаны, демонстрируя выпирающий стояк, и, не дожидаясь ответа, начал разворачиваться лицом к стене.
– Стой, – мало что соображая, остановил его Рон. Ожёг взглядом, плотоядно облизнулся и с бесшабашной кривой ухмылкой начал медленно оседать на колени. Взял в ладонь член, оказавшийся прямо перед лицом, сжал несильно и… впустил в рот, погружая настолько глубоко, насколько смог. Сверху раздался судорожный вздох. Не вынимая член изо рта, Рон поднял глаза и наткнулся на взгляд широко распахнутых серых глаз, в которых горел целый фейерверк эмоций: изумление, возбуждение, похоть, удовольствие. Драко прикусил губу, откидывая голову назад, стукнувшись затылком о пластиковую стенку кабинки, зажмурился.
– Да-а… – донесся до уха Рона хриплый полушёпот, и он усилил рвение, старательно двигая головой и утробно урча от бешеного возбуждения – такого острого, что на миг стало больно.
Наверное, их было прекрасно слышно снаружи – не могло не быть: Малфой стонал всё громче, почти уже вскрикивая в голос, да и Рон не отставал, то мыча сквозь зубы какие-то пошлости, то матерясь во весь голос от избытка эмоций. Но ему было так хорошо, что на всё остальное оказалось откровенно плевать…
Рон вздрогнул, выныривая из воспоминаний. Сел на кровати, страдальчески морщась и массируя виски, и тоскливо посмотрел в окно, пытаясь определить, что сейчас – утро или вечер.
Судя по нестерпимо ярким солнечным лучам, заливающим всю комнату, был разгар обеда. Держась за голову, Рон с трудом соскрёб себя с кровати, вышел в коридор и поплёлся вперёд, очень жалея, что в Норе нет ванных прямо в спальнях, а только общая на этаже.
Самая крайняя комната в конце коридора была распахнута настежь – из проёма били всё те же солнечные лучи, освещая пространство. Рон невольно улыбнулся – там они с Гермионой планировали оборудовать детскую – и вдруг в ужасе распахнул глаза: точно! Планировали. Прямо сегодня.
Твою мать!
Наплевав на головную боль, Рон подорвался с места, в два прыжка достигая нужной двери и замирая на пороге. Гермиона – в просторном сарафанчике яркой расцветки и смешной панаме – стояла у окна и, морщась от едкого запаха и зажимая себе нос рукой, махала палочкой, ловко управляя сразу несколькими кистями, красящими стены и оконную раму. Ощутив его присутствие, она мельком оглянулась, но не сказала ни слова и молча продолжила своё занятие. Выглядела она очень уставшей, замотанной и такой грустной, что Рон мгновенно почувствовал острый укол жалости. Совесть взметнулась внутри лютым зверем, нашёптывая, какой же он мудак и скотина.
– Гермиона, – робко подал голос Рон, виновато потупившись и стараясь дышать помедленнее и в сторону, чтобы не распространять вокруг алкогольные пары. – Ты… почему меня не разбудила?
Та снова перевела на него странный взгляд – пристальный и тревожный.
– Я пыталась, – наконец ответила она. – Но ты не просыпался.
– Да? – Рон немного опешил, радуясь уже тому, что с ним хотя бы по-прежнему разговаривают. Но радость оказалась преждевременной: Гермиона аккуратно отлеветировала кисти, пристраивая их на подоконник, и повернулась, смотря в упор.
– Что происходит, Рон? – негромко, но требовательно спросила она. – Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Я?! – тот совершенно по-глупому растерялся. Паника ударила пострашнее мучившего до сих пор похмелья. – Н-нет. А что?
– «А что»? – переспросила Гермиона и вдруг зло прищурилась. – Где ты был ночью? Почему от тебя несёт спиртным и чужими духами, Рон? Что всё это значит?! – голос сорвался на крик. Рона кинуло в жар.
– Да мы просто с парнями в баре загуляли! – перепуганный истерикой и угрозой разоблачения, завопил он – громко и от ужаса искренне. – Успокойся, что ты кричишь? В чём ты меня подозреваешь? – и нервно сглотнул, чувствуя, что его, кажется, конкретно заносит. Но остановиться не мог: – Ты что, думаешь, что у меня другая женщина?! Как ты можешь?!
– А что мне думать? – парировала та не сбавляя тона. Карие глаза слегка заблестели, и Рон сдулся, моментально раскаиваясь в своих словах. Господи, какой же он дебил, а! Сраный урод и придурок, который изменяет своей беременной жене (ну, почти) с мужиком и сам же орёт на неё из-за этого. Рон едва подавил стон, чувствуя, как в груди поднимается волна отвращения к самому себе.
Гермиона между тем продолжала выплёскивать всё, что, по-видимому, давно накипело:
– Я тебя вообще не вижу в последние недели! Академия, Аврорат и Малфой-подшефный – вот всё, что тебя интересует! А я? Как же я?!
Рон невольно поморщился – слишком громкий и пронзительный голос впивался тонкими острыми иголками в мозг, и гудящая голова болела всё сильнее. Он воровато оглянулся, всерьёз беспокоясь, что их скандал услышат внизу, и все прибегут разбираться и выяснять, в чём дело.
– Гермиона, тише, прошу тебя, – взмолился он, снова потирая виски, и вскинул пришибленный взгляд. – Я очень виноват перед тобой, знаю, – покаянно выдавил. – Я… просто забыл, что мы на сегодня договаривались ремонтировать, честно! В академии учения закончились, ну мы и решили отметить с парнями, – он врал вдохновенно, заставляя себя самого верить в свои слова, и с облегчением замечал, как разглаживаются морщинки на напряжённо-хмуром лице Гермионы: она тоже поверила ему. Всегда легко верить в то, во что так хочется. Вот и он сам тоже… Рон мотнул головой, обрывая неуместные мысли.
– А духи? – осторожно спросила та – видно было, что она не хочет спрашивать, но и не прояснить этот вопрос тоже не может. – Не смей врать, Рон, я же чувствую – это чужой запах, не твой.
– Да это Малфоя, – буркнул Рон и незаметно стиснул кулаки, чтобы скрыть, как дрожат руки. – Он мне проиграл один спор на учениях, ну я и попросил его в шутку дать попользоваться – они же у него дорогущие… – Он помолчал, сглатывая горькую слюну и пытаясь унять пульс. – Давай не будем об этом? Прости меня, малыш, прости пожалуйста! Зато сегодня я никуда не уйду. Хочешь – пойдём погуляем? Или сходим в гости к Гарри – возьмём сливочного пива, а для тебя – тыквенного пирога, как ты любишь. М?.. – продолжая тараторить без остановки, Рон совсем успокоился, переводя дух. Подался было вперёд, намереваясь поцеловать её, но остановился и отвёл глаза, остро чувствуя, какой он сейчас растрёпанный, помятый и взмокший от пота и страха. Смущённо потупился.
– Я в душ, – бормотнул невнятно, заставил себя беззаботно улыбнуться Гермионе и торопливо юркнул в дверь ванной. Обессиленно привалился к стене, часто дыша, глухо застонал.
«Что я творю? – билось в голове. – Что, твою мать, я творю?..»
========== Глава №3 ==========
Громкий хохот в несколько глоток и весёлое улюлюканье Рон заслышал ещё в коридоре академии, на подходе к курсантской раздевалке. Озадачившись, что бы могло так насмешить его сокурсников, он прибавил шаг и толкнул дверь. Внутри столпилась почти вся его группа, отсутствовали только Малфой да ещё Митчелл – тот уже третий день валялся на больничной койке, неудачно словив во время тренировки проклятие.
В центре комнаты стоял Джеккинс. Согнувшись пополам и хватаясь руками за живот, он от души ржал над чем-то, подвывая и тряся головой. Выражение лица его при этом было весьма странным: какая-то гремучая смесь ошеломления, злого веселья и немного брезгливости. На появление Рона все оглянулись, приветственно взмахивая руками:
– О, Рон!
– Где был?..
– Привет, дружище…
– Чего опаздываешь?..
На автомате кивнув всем, Рон недоуменно оглядел ребят:
– Здорово, парни. Вы чего ржёте как кони? Вас от учебки слышно.
– Ой, Ронни, ты та-акое пропустил! – Джеккинс поднял покрасневшее лицо. – Представляешь, Малфой-то наш! Малфой… – и снова закатился смехом.
– Что – Малфой? – нетерпеливо поторопил его Рон, предчувствуя недоброе.
– Да голубой он, – вмешался Майкл Корнер. Он выглядел спокойнее, чем явно впавший в какую-то нездоровую истерику Джеккинс, но взгляд его не выражал никакого дружелюбия. Остальные парни тоже, судя по всему, были настроены отнюдь не толерантно.
Рон похолодел, чувствуя, как моментально вспотели ладони, но усилием воли заставил себя сохранить естественное выражение лица, чтобы ни один мускул не дрогнул.
– С чего ты это взял? – поинтересовался он, тщательно изображая чуть равнодушное любопытство.
– Ха, «с чего»! – воскликнул отсмеявшийся Джеккинс. – У нашего Майки сосед по квартире – маггл. Работает барменом в каком-то клубе для этих самых, ну… – он выразительно поиграл бровями, – заднеприводных. Майк к нему на днях заскочил за ключами – и наткнулся на нашу беленькую цыпочку. Фу, – он завёл глаза и демонстративно всплеснул руками. – Не знаю, парни, как мы с ним теперь в одной группе будем учиться. Вдруг он заразный! – и опять идиотски заржал.
– Майк, а Малфой-то что сказал? – спросил кто-то.
– Да ничего, – тот развёл руками. – Поздоровался, оскалил зубы и ушёл как ни в чём не бывало.
– Во даёт, – послышался изумлённый присвист. – Железные яйца! Я б так не смог, от стыда бы повесился.
– Хм, а вы знаете, – задумчиво подал голос молчавший до этого Блэнд, – я почему-то всегда что-то такое и подозревал. Ну, реально – у Малфоя и рожа-то чересчур смазливая, сам весь прилизанный, чистенький, одеколоном пахнет даже после дня физухи на полигоне. Чисто девка, а не нормальный мужик.
– Но навалять может, – справедливости ради заметил Корнер. – Вон, на полной боёвке вечно и Уизли, и Джеппа метелит только так, а Митчелла вообще уделал до больнички.
Джеккинс тут же вперил в него подозрительный взгляд:
– А чего это ты Малфоя защищаешь? – он сузил глаза. – Может, сам из таких, а?
– Охуел? – мигом набычился Корнер, вставая и угрожающе хмурясь. – В зубы хочешь?
– Ладно-ладно, я ж пошутил, – со смехом вскинул руки тот.
– Ебал я такие шутки, – проворчал Корнер, остывая. – Ещё что-нибудь в том же духе намекнёшь – в рыло дам, понятно? А Малфой… – он скривился, дёрнулся и пожал плечами. – Да мне срать на него, пусть трахается с кем хочет, главное, чтобы не демонстрировал свои гомосяцкие загоны и ко мне лично не лез.
– Вот уж точно, – ехидно протянул Джеккинс. – А то изнасилует ещё… жопой… – он сделал страшное лицо. Все заржали.
– Глиномес!
– Блондинка…
– Пи-идор!..
Рон стоял ни жив ни мёртв, слушая гнусные подколки, и никак не вмешивался, мечтая провалиться сквозь землю.
«Это они не только над Малфоем, – мерзким голосом пропело в голове с беспощадной прямотой. – Ты тоже – пидор. Пидор… Пидор…»
Побелев, Рон мотнул головой, пошатнувшись и едва не падая. Воровато огляделся, но, к счастью, на него никто не обращал внимания: парни были заняты, по-прежнему со смаком обсуждая личную жизнь и ориентацию Малфоя.
То первоначальное смятение, которое почти отпустило за последние недели, смиряя с неизбежным, вернулось с новой силой, и в мозгу забилась одна-единственная паническая мысль: прекратить всё. Немедленно.
Да ему, походу, совсем крышу снесло! Как можно было быть таким идиотом, чтобы открыто таскаться с Малфоем по клубам! Хотя, это ещё полбеды, гей-клуб – всё-таки специфическое место, риск на кого-то напороться не так уж велик. Но обжиматься с Малфоем прямо в академии – то в душевой, то в комнате, то в туалете – это уже вообще ни в какие рамки! Расслабился, уверовал в неуязвимость! Поддался соблазну, думая не головой, а… понятно, в общем. И как-то даже в мозги не стукнуло, что правда может всплыть в любой момент – мир тесен, их могли подловить где угодно, когда угодно, и просто чудо какое-то, что Корнер не нарвался там, в клубе, и на Рона тоже – наверное, он на тот момент как раз отлить отходил или к бару. Повезло! Неимоверно, почти невозможно, но повезло. И пронесло.
Но вечно везение длиться не будет, рано или поздно он попадётся, и как ему тогда отмываться от позора? Как он в глаза парням посмотрит, и себе тоже? Он не сможет жить с таким клеймом, терпеть скабрезные шуточки и шепотки в спину. А Гермиона? Ей он что скажет? И родителям? Нет, нужно заканчивать, поразвлёкся и хватит.
«Поразвлёкся?..»
Внутри что-то противно заныло, тоскливо, тревожно, но Рон жёстко оборвал все мысли – не до своих глупых хотелок сейчас! Попятившись, он тихо вышел в коридор и рванул в туалет – отдышаться и прийти в себя. Ввалился в тесную комнатку, упёр кулаки в стену, тяжело сопя и хватая ртом воздух, зажмурился, унимая дрожь.
Нахуй Малфоя, нахуй вот это всё! Хватит.
*
Рождение дочери уложилось у Рона в голове с трудом. Он уже привык к мысли, что они с Гермионой – настоящая маленькая семья, но ОНО – крошечное, кричащее, отдаленно напоминающее человечка – показалось ему чужаком. Рон старался как можно больше времени проводить дома, отпрашивался пораньше из академии, не выходил вечерами, но все равно не мог привыкнуть к мысли, что у него теперь по-настоящему есть ребенок. Наступал на игрушки, просыпался вместе с Гермионой по ночам, пересматривал колдографии и ещё некое «видео» с малышкой, которое сняли Грейнджеры, но все равно – не мог.
Встречаться с Малфоем он перестал.
Что за блажь, в самом деле! Это было противоестественно. Смотря, как Гермиона кормит Рози, Рон раз за разом ловил себя на том, что задается вопросом: вот такими должны быть нормальные человеческие отношения? Он был безумно рад, безумно напуган… и безумно вымотан. На плечах лежало что-то тяжелое, избавиться от чего он не мог.
Игнорировать Малфоя оказалось сложнее, чем он думал. Свести их общение вне учёбы до минимума еще удавалось – он просто перестал аппарировать в квартиру, – но вот в академии они пересекались постоянно. Драко маячил большим темным пятном в кое-как установившейся жизни, Рон постоянно невольно обращал на него внимание, а по вечерам иногда гадал – где он, чем занимается? С кем он?
Ему должно было быть неважно, но не думать он не мог.
Немного отвлекала от неподобающих мыслей Роуз. Он наблюдал за ней и удивлялся – неужели люди бывают вот такими? – и чувствовал огромную ответственность. Когда они с Гермионой купали ее (а он старался как можно чаще участвовать в вот таких простых ежедневных ритуалах), Роуз хватала его за палец и смешно таращилась. Когда он думал о них с Гермионой, в душе разливалось что-то теплое, приятное, но чудное. У него была замечательная семья. И все-таки… Малфоя было не избежать.
