Текст книги "Убийство на Шайн-стрит (СИ)"

Автор книги: SecretAuteur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Его руки везде. Сейчас, в таком состоянии, Агата даже не могла примерно сказать, сколько же у него рук. Одна мягко сжимает её шею, усиливая ощущения в миллион раз. Другая нежно гладит её кожу везде, где только можно. Черт знает какая по счёту сжимает её волосы на затылке, заставляя чуть задрать голову и освободить Нильсену место для бесконечных поцелуев и укусов.

Господи, да!

Нога неизбежно упала на пол, бедра сжались против её воли, усиливая давление, отчего всё вокруг резко померкло. Она открыла глаза, обнаружив, что Алекс тоже уже успел обмякнуть.

Через пару минут, когда брюнет уже натянул боксёры и брюки на место и наладил дыхание, ему хватило сил произнести:

– Ты мне тоже нравишься, Харрис.

========== Часть 8 ==========

Закрытая на ключ комната сияла пустотой с тех самых пор, когда самых важных людей в жизни Агаты не стало. От большой двуспальной кровати остался только деревянный каркас, платяной шкаф стоял с открытыми дверцами и абсолютно пустыми полками, но где-то внутри всё ещё стояла маленькая потрёпанная коробка, где хранился какой-то секрет.

Рыжеволосая девочка, проникнувшая туда, пока не было прислуги, воровато осмотрелась по сторонам, желая всё-таки докопаться до тайны, которую скрывали, казалось, все жители особняка. Даже кузены Данте и Элиза. Обида бурлила, словно кипящее масло, разливаясь в крови, только подначивая к действию. Маленькими ладошками она достала тяжёлый контейнер, сняла с него картонную крышку и начала перебирать бумажки. Чёрные буковки заметались перед глазами, словно рябь, но она всё-таки смогла прочитать большую надпись «Лондонская психиатрическая больница». Читать было достаточно трудно, ведь буквы были очень маленькими и частыми, поэтому большую часть фраз она не смогла разобрать, но выделенная жирным шрифтом фраза «маниакально-депрессивный психоз маниакального типа» всколыхнула что-то внутри. Пускай девочка не понимала, насколько это плохо.

Услышав возню за дверью, она быстро сунула документ к себе в карман и, стоило только ей толкнуть коробку на своё законное место, как дверь раскрылась и на пороге показалась тётушка Аннет. Она посмотрела на племянницу со смесью удивления и грусти, но и не думала над тем, чтобы ругаться, лишь улыбнулась и подняла её на руки, чтобы унести из комнаты и отвлечь. Но, нащупав в кармане толстовки бумагу, нахмурила брови и вытащила её, принявшись рассматривать. Её лицо исказила какая-то боль и грусть, мелькнувшая в тёмных глазах, но тётя тут же её тряхнула головой, избавляясь от неприятных мыслей.

– Когда ты подрастёшь, милая, я обязательно тебе всё расскажу,

– пообещала она, но в этот момент из её рта, растянутого в улыбке, хлынула кровь.

Агата проснулась в холодном поту и хотела было уже вскочить, как делала это всегда, но сильная рука Александра, устроившаяся на её талии, удержала её. Тепло разлилось по телу, когда она поняла, что эту ночь они провели вместе, нежившись в тепле друг друга. Просыпаться уже было не так дискомфортно холодно, как прежде. Горячая кожа прижималась к её, а она заметила, что полностью обнажена.

Воспоминания о горячей ночи нахлынули приятными мурашками и заставили зажмуриться, словно довольная кошка, и поплотнее устроиться в его объятиях. Обернувшись к его лицу, она заметила выбившиеся прядки из его вечно идеальной причёски и тонкими пальчиками чуть поправила их, возвращая на своё место. Когда она случайно коснулась его носа, он поморщился, а затем открыл глаза и устремил на неё полный нежности взгляд голубых глаз.

– Доброе утро, каттен, – хитро улыбнулся он.

– Доброе, Александр, – прошептала она в ответ и её губы растянулись в нежной улыбке. – Что хочешь на завтрак?

– Я хочу тебя, – сказал он, притянув её вплотную к себе.

– Но мы ведь ночью… – усмехнулась она, устраиваясь головой на изгибе его плеча.

– Я не об этом, – прошептал Алекс. – Я хочу узнать тебя, маленькая мисс Харрис. Всё о твоей жизни, любимых фильмах, любимой закуске и сколько ложек сахара ты обычно кладёшь в кофе.

– Только если ты взамен расскажешь всё о себе, – выдохнула она ему в губы. – Как ты знаешь, своего детства я почти не помню, а всё юношество я провела в «Благородном Сиротском приюте». Не хотела говорить, но по рождению я – аристократка… У меня были мама и папа, тётя Аннет, дядюшка Чарльз, кузены Данте и Элиза. Но потом это всё исчезло. Из большой семьи не осталось ровным счётом никого, с кем бы я сейчас общалась. Поэтому я всегда одна. Привыкла.

– А что с твоими родителями? – взволнованно спросил Александр, поглаживая пальцем выпирающую ключицу девушки.

– Они… Погибли при неизвестных обстоятельствах… Я совсем их не помню, меня растила тётушка, но потом… Её тоже не стало. Где-то на задворках сознания крутятся эти воспоминания, но я не могу ничего вспомнить, совсем не могу, как бы ни старалась.

Мужчина сочувственно положил руку ей на шею и, притянув чуть ближе, мягко поцеловал в лоб. Девушка только вымученно улыбнулась.

– Наверное, тебе будет не так интересно слушать про мальчика, которого никогда ничем не обделяли, – усмехнулся он, чуть разрядив обстановку. – Я жил с мамой, а мой отец погиб, когда мне было семь лет. Я тогда поступил очень глупо, решил, что смогу помочь, но меня ранил один преступник, а его… Его убили выстрелом напоражение. На самом деле, это очень долгая и очень неприятная история о полицейском и его семье.

– Ты решил пойти по стопам отца? – спросила Агата.

– Верно. Но моя мать всегда была против этого, думала, что я закончу так же, как отец.

– Могу сказать только то, что ты пока что не ввязывался ни в какие авантюры.

– О, нет, каттен, я ввязался в самую опасную авантюру в своей жизни с тех самых пор, когда увидел тебя…

– Ты… Что?

– Нет, ты только представь, угораздило же мне однажды приехать в Нью-Йорк, – усмехнулся Александр и уставился в потолок. – Потом встретиться с тобой, начать вести это дело с дурацкими розами, встретить свою бывшую невесту и потом по-ошибке переспать с тобой! Не жизнь, а комедийный боевик!

Внутри будто что-то рухнуло, разорвалось на тысячи частей. Вырвавшись из его объятий, находится в которых стало так омерзительно, она поднялась и быстро замоталась в одеяло, сдёргивая его с мужчины. Он лишь нахмурил брови и привстал, недоумевая.

– Вон из моего дома, – рыкнула Агата, бегло вставая с кровати и направляясь в ванную.

– Но, каттен! – всполошился Нильсен. – Ты ведь не можешь!

– Не смей меня так называть! – сказала она, смотря ему в глаза. – Уходи. Я не хочу тебя видеть и точка.

По сердцу словно полоснули ножиком, отчего теперь было очень больно. Девушка приложила к груди ладонь, словно бы пытаясь ощутить холодную сталь, оставшуюся там, как воспоминание, о котором хотелось навсегда забыть. Жизнь бывает очень несправедлива, оставляя в памяти только те моменты, о которых совершенно не хочется вспоминать. Заперевшись в ванной, она прислушивалась к тому, как шуршала его одежда за стенами, а затем похоронным звоном раздался в голове хлопок входной двери, разметав все надежды.

Девушка облокотилась спиной на дверь и прикрыла рот рукой, чтобы сдержать нахлынувшие эмоции. Пара слезинок появилось на глазах, но только на секунду перед тем, как она стёрла их ребром ладони, не давая скатиться по щеке вниз. Пересилив себя, она опёрлась руками на раковину и включила воду. Холодные брызги чуть привели её в себя и она посмотрела на себя в зеркало затуманенными глазами.

***

Доехать до полицейского участка не составило особого труда, такси были достаточно свободны, чтобы проехать без пробок. Коллеги встретили таким же неважным, неинтересующимся взглядом, как и раньше. Быстро пройдя до своего кабинета, она закрыла двери, уселась в своё кресло и снова зарылась в бумажках, стараясь отвлечься от утреннего инцидента.

Но внезапно из коридора послышались возмущённые вскрики и возня, отчего пришлось насторожиться и даже привстать в попытке понять бесконечный гул. Выйдя наружу, она заметила всполошившихся сотрудников и детектива Гудмана, ведущего закованного в наручники… Нильсена?

– Что происходит, Гудман? – настороженно спросила Харрис, стараясь не смотреть на своего бывшего напарника.

– Мистер Нильсен арестован по подозрению в причастности к делу о розах, – изрёк Гилберт. – Он теперь будет находиться под стражей до доказательства его невиновности.

– Но… Но ведь у нас недостаточно улик, чтобы обвинять его!.. И вообще, нам нужно проверить все версии.

– О, нет, мисс Харрис, улик у нас более, чем достаточно, – в усы усмехнулся детектив. – Во-первых, была установлена связь мистера Нильсена и убитой мисс Роналд, во-вторых, пришёл один из свидетелей и доложил нам о ситуации в баре…

– Свидетель?.. – задумалась она. – Бармен?

– Именно он. Аарон О’Нил благоразумно сам пришёл в управление и выдал нам всё, что вы решили скрыть от следствия.

– Но это ведь отличное алиби! Александр в тот вечер был в баре, поэтому.!

– Я советую вам пересмотреть материалы допроса, офицер. Видимо, вы не до конца соображали в тот день, когда просили свидетеля о информации, – закатил глаза Гилберт. – Далее, результаты экспертизы показали, что ДНК семени и следов на часах, однажды найденных на месте преступления, на все сто процентов совпадают с ДНК Александра. Поэтому, что ж, все доказательства его вины налицо.

– Агата, это не так! – прошептал Александр, глядя ей в глаза. В его взгляде читался страх и растерянность, смешанная с непривычной для него беспомощностью.

– Но ведь это бред!.. – сокрушённо прошептала Харрис, ухватившись за дверной проём.

– Ах, да, офицер, Майкл вскоре должен передать вам материалы, дополняющие дело.

– Что за материалы?

– Энжелла Корте вам знакома, верно?

– Да, но…

– Её убили прошлой ночью. Как неудивительно, прямо перед жилищем мистера Нильсена… – хмыкнул мужчина. – Забавно, что ещё вечером всей команде пришлось лицезреть ссору между «голубками».

– Но он не мог её убить! – возмутилась Агата. – Он… Он… Был со мной…

– Тогда почему же этим утром вы приехали раздельно? – прищурился он.

Она опустила глаза, на что Гилберт хмыкнул, чуть подтолкнул подозреваемого к пути и они двинулись дальше по коридору, к камерам следственной изоляции. Не выжидая ни секунды, девушка практически бегом направилась к архиву, игнорируя идущих навстречу коллег.

– Майкл, мне срочно нужны файлы допроса Аарона О’Нил! – почти задыхаясь от бега, пробормотала она, пробежав мимо парня.

Усевшись за компьютер, она открыла несколько папок на рабочем столе, хранивших электронные материалы дела и кликнула на запись с камер видеонаблюдения допросного кабинета. В помещении стоял небольшой стол и рядом с ним пара стульев. На одном из них, сложив руки на животе, сидел Гудман, а напротив него сам Аарон, сложивший руки уже на столе в замке. Они что-то вполголоса говорили, а перед барменом лежал микрофон и диктофон с записывающим диском.

– Итак, мистер О’Нил, – говорил детектив, – вы видели тогда в клубе этого человека? – он показал мужчине фото Александра и тот моментально состроил сосредоточенное лицо.

– Нет, – твёрдо сказал он, – я прежде встречал его, но в тот злополучный вечер его не было.

– Что за…?! – выругалась Агата, всё ещё перематывая запись на его слова. – Что же ты скрываешь, Аарон?

========== Часть 9 ==========

Это решительно нельзя было так оставлять. Александр, может быть, и был последним подонком, но садить за решётку невиновного точно не входило в полицейскую компетенцию Агаты. Несколько дней она проводила в раздумьях, копалась в бумажках, старалась найти хоть какую-то информацию, но бармен был чист, словно лист бумаги. Кажется, нарыть информацию на этого человека было даже сложнее, чем на серийного убийцу, хотя это бы было слишком комичное сравнение.

Самым простым решением было бы прийти к Александру и вытянуть из него необходимую информацию, но она была слишком сильно обижена и оскорблена за слова о том, что всё между ними было ошибкой. Гордость сыграла свою злую шутку, а чувства только усугубляли обиду, делая это проснувшимся вулканом, который готов был сжигать всё на своём пути потоком горячей магмы. Она отметала любые варианты, связанные с её напарником, хоть ситуация и требовала его вмешательства. Она была уверена, что про Аарона знать больше некому, а если она напрямую решит заявиться в клуб и вытягивать из бармена информацию, то и наверняка спугнёт потенциального преступника.

Агата всегда знала, что если какой-то человек сначала говорил одно, а затем безбожно врал, что он либо тот, кого они ищут, либо всего лишь пешка на огромном поле этой запутанной игры. Она ухватилась за эту мысль.

Она всё порывалась пойти и поговорить с Алексом и тут же одёргивала себя, ссылаясь на то, что он козёл и подонок, но где-то очень глубоко в душе здравый смысл кричал, что мужчина не может быть виновен и с ним нужно обязательно посоветоваться несмотря ни на какие обиды. Да, они спали, да, безбожно флиртовали друг с другом при первой возможности, но они, в первую очередь, были напарниками, коллегами. Пусть и не по-дружески, но они обязаны были помогать друг другу. Обида клокотала в горле, но девушка смогла пересилить её и отправиться за заветной зацепкой.

Камеры следственной изоляции отличались от настоящих тем, кто заключённые не находились в отвратительных оранжевых робах, а сидели в своей приличной одежде. Кто-то отсиживался сутки, кто-то двое, а кто-то умудрялся засиживаться целую неделю, если дело было слишком запутанным. Если вина была подтверждена, заключённого вели на суд и там выносили приговор, а если же нет, то выпускали, как ни в чём не бывало (опуская некоторые подробности бумажной работы).

Камеры рядом с Алексом пустовали и не отслеживались охранными камерами видеонаблюдения, поэтому девушка не волновалась за то, что их могут засечь за разговором. Впрочем, правилами это не запрещалось, – детективы могли поговорить с подозреваемыми, – но Агата достаточно нервничала насчёт детектива Гудмана и его хвалёной интуиции (которая, кстати, не раз его подводила). Гилберт вполне мог начать подозревать её в сговоре, если она вдруг заикнётся насчёт освобождения шведа.

Нильсен вразвалку лежал на неудобной кушетке и стучал о ракетку резиновым шариком, прикреплённым к ней на верёвочку. Конечно, со стороны можно было бы подумать, что он совершенно доволен своим шатким положением, но внутри него творилась настоящая паника, а в глазах читалось раздражение от собственной беспомощности. Увидев Агату у решётки, он мигом отбросил незамысловатую вещицу и тут же подбежал к ней. Ладони обвили железные прутья, но девушка лишь сделала шаг назад, соблюдая дистанцию.

– Каттен, что бы ты не начала говорить мне, пойми, я не виновен, – судорожно зашептал он, чуть прислонившись лбом к холодившему кожу металлу.

– Я знаю, – девушка чуть поморщилась, но нашла в себе силы не отвернуться. – Я хочу тебя вытащить отсюда. Аарон соврал на допросе, я хочу узнать, почему.

– О’Нил? Он соврал? – в голубых глазах мужчины проскользнуло непонимание и удивление.

– Да, ещё в клубе он сказал мне, что точно тебя видел, а на записи произносил совсем другое… – задумалась она. – Это очень подозрительно.

– За ложные показания на допросе дают хорошую статью и крупный штраф, а его семье это явно не по карману. С крошечной зарплатой бармена далеко не уедешь, – хмыкнул он.

– Конечно! – вдруг вскрикнула Агата, стоило случайной мысли проскользнуть в голове, но тут же стыдливо прикрыла рот ладонью. – Если у него крошечная заработная плата, значит, он мог пойти на дополнительный заработок ложным обвинением. Заглянув в историю переводов, я смогу понять, кто присылал ему крупную сумму, кому было выгодно, чтобы дело закрылось быстрее.

– И как ты собираешься это сделать? – спросил Александр.

– Приду в банк, представлюсь миссис О’Нил, придумаю какую-нибудь жалостливую историю, а затем просто попрошу работника распечатать мне историю…

– Каттен, – хмыкнул он, – я надеюсь, это неудачная шутка, потому что тебя выведут охранники, а затем ты разделишь со мной соседство по камерам. Гудман всё видит.

– Что ты предлагаешь? – закатила глаза она, уверенная в ходе своих мыслей.

– Направляйся в клуб и спроси аудиенции у Антонио Корте.

– Ты с ума сошёл? – воскликнула Агата. – Он уже точно извещён о смерти его любимой дочурки и её предполагаемом убийце! Он же меня прикончит, если я туда только сунусь.

– Тогда скажи ему, что орлица зорко следит за своим выводком, – загадочно наклонил он голову вбок.

– Что за бред ты несёшь? – нахмурилась она, пытаясь понять значение этих слов.

– Я несу тортик, Харрис, – усмехнулся он, но эта усмешка больно отозвалась в её сердце. – Ты запомнила?

– «Орлица зорко следит за своим выводком», да, запомнила.

Она уже собиралась уйти по-английски, даже не попрощавшись, но внезапно лёгкое прикосновение на её плече заставило остановиться и оглянуться. Его взгляд выбил почти всю землю из-под ног Агаты, заставил её неровно дышать и вспомнить абсолютно все моменты, проведённые с ним. Картинки проплыли, словно чьё-то кино с ней в главной роли, а сердце на каждую из них согласно ухало где-то глубоко.

– Котёнок, – прошептал он, глядя на неё с такой болью, что только от этого хотелось разрыдаться, – я такой идиот, ляпнул столько лишнего, сделал тебе больно.

– Это ничего не меняет, Александр, – тяжело отозвалась она, высвобождая плечо из его хватки. – Поздно бегать и просить прощения. Ты сказал достаточно.

– Пожалуйста, маленькая, – всё шептал он, его голос безбожно дрожал, а на глаза девушки накатывались слёзы. – Я сделать всё, что только тебе угодно. Я достану эту чёртову звезду, сдвину горы, но не отворачивайся так от меня.

– А что, что же будет, если я снова тебе поверю? – тон дрогнул, став чуть истеричным, но она упрямо сдерживала слёзы, хотя рана на сердце давала о себе знать жгучей болью. – Мы снова переспим, а потом ты будешь свободно говорить о том, что это была ошибка? Я думала, что значу для тебя хоть что-то, а ты… Просто не хотел лишать себя долбанной проститутки.

– Ты значишь для меня больше целого мира, каттен, – сказал он, внимательно заглядывая ей в глаза.

– И скольким же ты это говорил, м? Лилиане, Энжелле? Кому ещё? – пухлые губы искривились, сдерживая крики, а она крепко ухватилась за железную решётку, находясь с ним глаза в глаза, как в момент их первой близости.

Она боролась с отчаянным желанием выцарапать ему лицо, оставив только два глубоких океана, так внимательно наблюдающих за каждой её эмоцией. Горячее дыхание обжигало губы, истеричные всхлипы слышались, словно колокольный звон в голове, а в нос ударил его запах, ставший таким родным, кажется, он даже успел впитаться в постельное бельё, которое вообще бы следовало постирать или вообще сжечь.

Наглая рука бескомпромиссным движением дотронулась до её щеки, слегка погладила, а затем зарылась пальцами в кудрявые рыжие волосы и чуть сжала, притягивая ещё ближе к себе, так, чтобы девушка совсем не смогла вырваться или отвернуться. Их глаза всё ещё смотрели в упор друг на друга, но на секунду его взгляд спустился чуть ниже, останавливаясь на пухлых губах, которые чуть приоткрылись от волнующей близости.

– Я люблю тебя, каттен, – выдохнул он, а затем впился в них жарким, отчаянным поцелуем, полностью срывающим их тормоза.

Слёзы таки брызнули из глаз, стекая по щекам, когда он небрежно целовал её, сплетая языки с страстном танце. От этого хотелось всего и сразу: целовать его до посинения, душить, кричать от радости и от боли, разнести всё вокруг в щепки, но… Ничего бы никогда не сравнилось с тем, как сильно ликовала вся её душа, бесконечно проигрывая в голове его слова о том, что он её любит.

Любит! Понимаете?! Он любит её!.

Тонкие пальцы зарылись в его тёмных волосах, создавая какое-то невообразимое, неповторимое ощущение. Ах, если бы не эта дурацкая решётка, она бы позволила себе больше, чем просто поцелуй. Дыхание сбивалось, а быстрый ритм сердца стучал в ушах. Голова кружилась, словно карусель, поэтому Агата даже не сразу заметила, как спиной наваливалась на дверь своего кабинета, чуть подпирая её и всё ещё чувствуя вкус его губ на своих.

***

Добиться аудиенции у босса Коза-Ностры в ночном клубе оказалось на удивление легче, чем где бы то ни было. Несколько человек на входе смотрели на неё с небольшим пренебрежением и осуждением в глазах. Она невольно одёрнула подол платья, ловя на себе пожирающие взгляды, за которые они бы точно получили от Александра.

– Итак, маленькая мисс полицейская решила заглянуть в наше логово, – важно сказал Антонио, обхаживая кресло, в котором сидела Харрис. – Что же вам нужно от меня?

– Александра заперли в камере следственной изоляции, его подозревают в убийстве…

– О, как. Что же, он точно это заслужил, – заключил итальянец, складывая руки на пояснице. – Даже слышать не хочу об убийце моей ангельской дочурки.

– Но он не убивал её! Он вообще был со мной… Мы работали весь вечер, – сказала она. – Но бармен из вашего бара подставил Александра и я хочу докопаться до правды.

Рядом с мафией Агата чувствовала себя не в своей тарелке, но держалась достаточно спокойно, стараясь произвести достаточное впечатление.

Кабинет босса итальянской мафии был сделан в стиле барокко, что было свойственно буквально всем большим шишкам преступного мира. Обои чуть отливали золотом, а С одной стороны, девушка бы даже не задалась вопросом о связях её шведа, но с другой это было слишком интересно, чтобы игнорировать такую занятную тему.

– Вы не имеете права без постороннего вмешательства рассматривать документы моих сотрудников, вы же понимаете это, Харрис? – вкрадчиво говорил он, поглаживая частично седую эспаньолку вокруг своих губ. – А я вам в своей помощи вынужден отказать.

– Но ведь… – девушка чуть зажмурилась, пытаясь вспомнить фразу Алекса для особо острых случаев. – Ведь орлица зорко следит за своим выводком.

Антонио тут же застыл, а его охранники, стоявшие позади, удивлённо переглянулись, буквально на секунду меняя своё каменное выражение лица. В помещении повисла напряжённая тишина, а затем Корте-старший грозно гаркнул:

– Хулио!

Агата помнила этого маленького человечка с большим сгорбленным носом, смольными чёрными прядями, покрывающими лицо, и порванным пиджаком, дыры которого были залатаны заплатками. Он немедленно распахнул дверь и с некой опаской уставился в глаза хозяина, потирая тонкие костлявые пальцы.

– Да, сеньор Корте?

– Какого хрена?! Почему это ты пришёл ко мне и ещё вздумал так нагло врать? – проскрипел сквозь зубы босс мафии.

– Я не понимаю, сеньор…

– Какого чёрта ты сказал мне, что эта девушка не принадлежит к семейству Нильсен?

Глаза Агаты распахнулись в удивлении и забегали по обстановке, но она постаралась сдержать лицо, чтобы не выдать себя. Вздохнув, она состроила серьёзное лицо и томно посмотрела на мужчину, невербально предлагая всё-таки договориться о компромиссе.

***

Холл банка был наполнен разномастными людьми, что было не удивительно для Соединённых Штатов Америки. Рыжие, брюнеты, русые, блондины, со всеми возможными оттенками кожи, глаз и так далее, и тому подобное. Они толпились, вполголоса (или и вовсе громко) разговаривали, плечи некоторых подрагивали от небольшого моросящего дождичка на улице, капельки которого оставались на дождевиках и ветровках. Дети хныкали где-то в углу над раскрасками, потому что устали сидеть, бабушки осуждающе смотрели на всё и вся… Впрочем, так выглядели абсолютно все банки мира – толпа народу, бесконечные длинные очереди и всё те же люди.

Агата быстро прошла по стеночке, избегая взглядов миловидных помощниц с фирменными галстучками организации, и направилась к кабинету директора, стараясь не выглядеть слишком лишней в этой атмосфере. Секретарши, как повезло, не было на месте, поэтому, вздохнув, она бегло постучалась в большую лакированную дверь, а затем открыла её, вглядываясь в помещение. Низенький, пузатый мужчина с белыми, словно снег, усами, как и говорил Антонио о своём старом друге, важно рассматривал какие-то бумаги. Заметив Харрис, он грозно свёл брови на переносице и его морщины на лбу стали даже ещё заметнее, чем обычно. Девушка только прикрыла дверь и уверенно присела на большое коричневое кресло.

– Меня зовут Агата Харрис, я работаю офицером в местном отделении и расследую одно дело, – сказала она, стараясь не выглядеть враждебно. – Мне сказали, что вы сможете помочь мне в получении некоторой информации.

– И какого рода информация вас интересует? – спросил мистер Марбл, отложив бумаги в сторону и сложив руки в замке, как бы задумываясь.

– Мне нужно получить от вас данные о вашем клиенте, – в лоб сказала она.

– Но ведь это незаконно, вы ведь сами это понимаете? – он чуть наклонил голову вбок, пытливо смотря на её лицо, не выражающее практически ни единой эмоции.

– Пусть он не находится под официальным подозрением, но мне всё-таки нужно удостовериться в том, что не нужно подозревать невинного, – она чуть выпрямилась, придавая осанке какой-то совсем неестественно прямой вид. – Я думаю, мне придётся сказать сеньору Корте, что его старый друг отказался помогать расследовать дело об убийстве его любимой доченьки.

По-щенячьи невинные глазки и оттопыренная губа ещё никого и никогда не оставляли равнодушным, и девушка знала это. Растерянность на его лице была достойна кисти какого-нибудь художника. Мужчина лишь криво улыбнулся, а затем быстро поднял трубку телефона со станции и сказал, что ему срочно нужен архивист. Внутренне Агата уже праздновала победу.

Десять минут спустя девушка уже находилась на улице и пролистывала всю платёжную историю Аарона О’Нил. Числа сменялись числами, но они были примерно одинаковыми, поэтому вычислить полторы сотни тысяч долларов, начисленных в день допроса. Присмотревшись, она заметила имя отправителя: миссис Кэтрин Эннард.

========== Часть 10 ==========

Держа во внутреннем кармане куртки пистолет, девушка прогуливалась по Бронксу – одному из самых криминальных и опасных районов города Нью-Йорк. Вечная проблема любого человека в том, что он сильно недооценивал людей, которые здесь жили, мол, что они могут сделать, если в Америке такая защищённость законом любого гражданина? Суровая правда жизни состояла в том, что от насилия (не особо важно, какого) не застрахован никто и нет полной гарантии на неприкосновенность, так заботливо предусмотренную пресловутой законодательной властью. Особенно часто такие случаи происходили именно на окраине города.

Иногда в столовой участка Агате удавалось послушать про, казалось, утрированные приключения бывалых полицейских, работающих в местном отделении. Собирая вокруг себя огромную толпу, они увлечённо рассказывали о том, что буквально каждый день в этом районе был похож на самую настоящую охоту, где даже не было понятно, останешься ли жив или кровь в который раз растечётся по грязному асфальту. Поначалу всегда всё казалось довольно обыденным и спокойным: маленькие дети играли в классики, где-то рядом с домами на лестницах сидела толпа подростков, беспрестанно разговаривающие на различные молодёжные темы, взрослые ходили по своим делам, но, как говорится, чем дальше в лес – тем гуще заросли. Атмосфера стала совсем тяжёлой, тучи набегали, предвещая что-то очень нехорошее, она свернула в переулок и, сверившись с адресом, написанным на ладони под диктовку Александра, постучалась в дверь.

Звуки были не слышны, поэтому она постучалась ещё раз в надежде, что она не прогадала с днями и сейчас Аарон находился дома в свой единственный выходной день. Послышалась небольшая возня, а затем дверь открылась и перед Харрис предстало растерянное лицо мужчины. В его глазах промелькнуло узнавание и он поспешил подавить это в себе, но девушка уже точно знала, что теперь он не отвертится и ответит за свою ложь.

– Офицер Агата Харрис, – девушка показала ему жетон и сделала воинственный шаг, наступая.

– Я могу вам чем-то помочь? – невинно спросил мужчина вполголоса.

– Можете. Вполне можете помочь мне, рассказав всё, что знаете, – ответила она.

Мужчина посмотрел на полицейскую и в следующую секунду попытался захлопнуть дверь, но она быстро подставила в проём стопу, устраняя такую возможность. Он в секунду побледнел, но теперь оставался перед ней совершенно беззащитным, готовым рассказать буквально каждую деталь сокрытого. Аарон чуть обмяк и сполз по стенке почти на пол, но тут же нашёлся и приглашающе указал на гостиную.

– Проходите, – сказал он.

Агата присела на небольшое кресло и глазами пробежалась по обстановке, желая найти хоть малейшее упоминание о его причастности, чтобы надавить и обезвредить.

– Так что вы хотите у меня узнать? – устало спросил он, глядя на девушку исподлобья.

– Зачем вы наклеветали на Александра? Для чего вам это было нужно, мистер О’Нил? – тихо начала она, вглядываясь в его лицо, взгляд серых глаз бармена, ранее спрятанный за сумраком ночного клуба, был направлен влево вниз, означая, что тот находится в диалоге с самим собой, решая, рассказывать ли полицейской всю правду.

– Это очень сложная история, офицер, – наконец сказал он, внимательно вглядываясь в черты её лица. – Я не могу этого сделать, иначе под раздачу попадёт моя семья.

Взгляд девушки невольно упал на фотографию в рамке, стоящей на тумбочке. В объятиях мужчины и его супруги стояла рыженькая кудрявая девочка, которая смутно напоминала Агате её саму. Перед глазами внезапно всплыли лица родителей девушки, так же обминающих её на фотографии где-то внутри особняка.

Фотографии, фотографии, фотографии.

С ними связано столько запечатлённых на них моментов, что часто хотелось только смотреть и смотреть на них, не переставая, всё прокручивая в голове эти воспоминания, погружаться из раза в раз в атмосферу прошлого. Особенно Агате, которая буквально жаждала вспоминать каждый момент её детства и складывать паззл по кусочкам.

Агата редко заходила в кабинет тёти Аннет, что было обусловлено для неё ненадобностью и слишком ранним возрастом, чтобы вникать во все сложные подробности ведения своего огромного бизнеса. Да и сама девочка не рвалась туда – у неё и так было достаточно игрушек, а в обители тёти их не было совсем, следовательно, даже не было смысла туда соваться. Но в тот раз что-то всё-таки подстегнуло её открыть дверь и боязливо оглянуться по сторонам. Верная своим традициям, тётя поставила на тумбочку огромный букет пышных роз цвета небесной глубины, которые отдавали свой запах в атмосферу вокруг.

Агата точно не помнила, в какой момент та начала так рьяно любить розы всех цветов и сортов, но изредка это действительно пугало, спиваясь в подсознание, совершенно не давая покоя. Особенно часто она стала видеть эти цветы после смерти родителей, Аннет, будто помешанная, ставила их чуть ли не во все уголки особняка, будто на что-то надеясь. Агата даже вспомнила, как тётушка накричала на Марту за то, что та переставила вазу в другое место.