Текст книги "Paralyzing poison (In your soul) (СИ)"
Автор книги: schwarzerengel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== 1. Последний год ==========
Замок окутала тьма. Сквозь витражные окно сияла луна своим тусклым мёртвенным светом. Люди с портретов все как один пялились мне вослед, пока я шла по коридору – не могу сказать точно, что привлекало их внимание – сияющий значок старосты Гриффиндора на моей груди или же эта самая грудь, подпрыгивающая от упругости моих движений.
Завтра матч, Мерлин мой! Как хотелось, чтоб он скорее настал – день расправы над этими выпердышами из Когтеврана. В то же время и не хотелось – ведь каждый миг в школе Хогвартс бесценен… Подумать только, а я ведь уже семикурсница.
Вечерний патруль приблизился к своему логическому завершению – я успела осадить парочку второкурсников, придурки лизались в далеко не самом скрытном из закутков. Коридор был пустынным, как сердце Анджелы Баулсон, стервы, которую я ненавижу, как вдруг я увидела тени за очередным углом. Обладатели их тоже вскоре попали в моё поле зрение – это были профессора, да какие… Один из них, Снейп, стоял спиной ко мне, так, что я могла видеть только его широкие плечи, чёрное обаяние и, разумеется, лоснистую шевелюру брюнета. С ним рядом – директор, профессор Дамблдор! Длинные волосы серебрил мягкий свет канделябров, и искры играли в поверхности его дольковидных очков, нисколько не заглушая пронзительно синий цвет глаз. Директор медленно облизнул губы и приглушённым голосом произнёс:
– Мальчик важен, Северус – я уверен, ты знаешь, насколько. В этих стенах со следующего учебного года начнёт вершиться его судьба, и мы все должны быть готовы к тому, что в любую минуту пора протянуть руку помощи, – как бы подтверждая свои слова, он загадочно протянул руку – и свет отразился в его ногтях перламутром. Коснулся предплечья Снейпа, водя по нему вниз и вверх. – Неокрепшее дерево – это всегда прекрасно, оно нуждается в чуткой заботе, и наша задача, как добросовестных садоводов – направить его, указать ему верный путь, чтобы зацвести… Добрый вечер, мисс Найтроуз.
Я вздрогнула, с чёткостью сознавая, что он заметил меня. Да как так? Я стояла, практически не дыша, в глубокой тени… Профессор Снейп неспешно повернулся через плечо, изгибая бровь – весь его вид выражал напряжённое недоверие. В отличие от профессора Дамблдора, декан факультета Слизерин меня не жаловал – гриффиндорское отродье, будь оно хоть сто раз блистательным в учёбе и квиддиче, для него не более, чем говно на блюдце.
– Добрый… вечер, – пропищала я каким-то не своим жалким голоском. – И доброй ночи. Всё чисто, если что.
– Дивных снов и свежего утра, – с улыбкой прищурился господин директор, Снейп же только поморщился.
Я ушла и всю ночь вспоминала их разговор.
*
Шум в ушах, дикие гули, свистки, доносящиеся с трибун крики и похотливые взгляды – вот, что ждало меня регулярно на поле.
Сжимая квоффл подмышкой и ловко пикируя от противников, я устремлялась к кольцу – и я била беспроигрышно, ведь вратарь был ещё тем раззявой. Вот уж действительно повезло нам с малышом-Вудом, а впрочем, и крошки-Уизли ай как хороши – управляются с бладжерами, как со шкодливыми щенками.
После победы мы веселились и ели конфеты. Моя лучшая подруга Нэнси Ли Гарвард, вернувшись из туалета после «Берти Боттс» со вкусом жжёных волос, погрустнела и стала смотреть на меня с нескрываемой завистью.
– Мне бы успевать и в квиддич гонять, и учиться лучше всех на курсе, Николь… – причитала она.
Я погладила оперение своей чёрной, без единого пятнышка, совы – разумеется, никаких писем за сегодня. Знала бы Нэнси, как я бы хотела быть ею – уверенной, что нужна родной матери.
В те мгновения, когда я будто трахаю небеса, паря на метле, мне обманчиво кажется, что я не одна в целом мире. Ну да ладно, не будем о грустном.
*
На уроках профессора Снейпа всегда царила тишина – никто не осмеливался лишний раз даже припёрнуть, лишь Нэнси, со вздохами бросающая полные томной горечи взгляды через кабинет на Стивена Спотчера.
Ни для кого не было секретом, что Стив, капитан команды Слизерина и просто пустоголовый болван, не на шутку симпатизирует мне – из-за этого Нэнси время от времени обижалась, и мне было сложно её понять. Она повторяла, что нет ничего тяжелее, чем быть влюблённой в своего злейшего врага – я же с трудом сдерживала просящиеся наружу колкости. Ну серьёзно, детка моя – врага? Громко сказано. Покажи такому врагу пару сисек, и он уже станет твоим лучшим другом. К тому же, Спотчер не отличался затейливостью и скорей походил на раздражающую мошку, чем на опасного хищника. Будь он сильным врагом, я могла бы понять и всю драму влюблённости в него, и особую прелесть, сокрытую в сим опасном влечении. Я могла. Ведь я знала на своей шкуре…
Профессор Снейп возвышался над нами чёрной недвижимой тенью, грозный, как скала, но в то же время и элегантный, как ворон. Не отрицаю, зрелище завораживало, уж особенно в бледно-лиловом пару наших зелий, кипящих и жаждущих новых ингредиентов.
– Яд паралича допускает погрешность не более, чем в полтора грамма корня рычащей ягоды, – увещевал нас профессор своим бархатисто-холодным тоном. Мне просто хотелось снять всю одежду, такой этот холод творил чёртов жар. – Расточительность станет фатальной, неоправданная скупость же приведёт к отравлению, что, несомненно, станет позором в лице всякого зельевара.
– Профессор, но для чего нужно это зелье, когда есть заклинания вроде «Остолбеней»? – тёмный шёлк бесподобного голоса будто оборвала, растоптав, идиотина Анджела Баулсон.
– Да потому, тупая ты наша, что Зельеварение – отдельный вид мастерства и искусства. Воины былых времён, создавая зелья, наносили яд на оружие – удар таким мечом или поражение стрелой оборачивалось моментальным параличом для врага, что также и оборачивалось как возможностью тут же добить его, так и удобством взять в плен без всякого сопротивления. И до сих пор волшебный человек не всегда может просто воспользоваться своей палочкой. Иногда бдительность врага можно усыпить безоружностью, а на деле добавить ему зелья в чай. Это зелье не просто прекрасно, а потрясающе хорошо. Как и всякое зелье.
– Минус десять очков, мисс Найтроуз, за бранную лекцию, выданную без спроса, – я была просто обескуражена ответом профессора Снейпа, он же, выверенным движением запахнув мантию, воззрился на меня с презрением.
– Это нечестно, – пролепетала я, сама не своя, побелевшими губами, но прочистила горло и выпрямила спину почти мгновенно – я не простила бы себе лишнее мгновение злорадства Анджелы в мою сторону. – Я лишь ответила на вопрос, профессор. Возможно, и вправду без спроса – за это прошу прощения. Что же касается брани… я выразилась бы покрепче, будь моя воля, ибо невежество – то, что меня раздражает.
О, держу пари, что мои глаза беспощадно блистали, взгляд чёрных глаз напротив же тяжелел… Мерлиновы яйца, одно дело – наслаждаться тем, как профессор Сучность чеканит уничижительные замечания в сторону других, тогда можно хоть обдрочиться, совсем же иное – испытывать его гнев на себе.
– Раздражает вас, мисс Найтроуз? – переспросил Снейп искусственно приудивлённым тоном, изогнув бровь так, как будто я перед ним ничтожество, грязная тварь из глубин запретного Тёмного Леса. – В таком случае, вам бы следовало начинать с самокритики. Минус пять очков. Ещё один звук от вас, и вы будете слушать лекцию из-за двери.
Гады-слизеринцы в один голос заулюлюкали. Что ж. Не такой уж у Снейпика необычнайный голос – обыкновенное брюзжание. Как он просил, я не издала ни звука – лишь встала, тряхнув жемчужного цвета локонами, и гордо прошествовала прочь, за дверь, не забыв хлопнуть ею как следует – кто-то смотрел мне вслед, будто я богиня, но мне было всё равно.
Позже Нэнси зудела под ухом:
– У тебя могут быть неприятности, Ник, ну чего ты так завелась?
Завелась – не то слово, моя ты тупая малышка. На уме во всех соблазнительных красках предстал мой профессор зельеваренья под действием яда паралича… Я б такое с ним делала… Щёки залились румянцем.
– Сама разберусь, – огрызнулась я. – Иди своей дорогой.
И она пошла по пути рукоделия, я же избрала путь мракоборства.
========== 2. Годы спустя ==========
Я оготлело расхохоталась, смахнув каплю крови, образовавшейся на порезе с моей щеки. Пустившая в ход колготки ведьма зря старалась – я не боялась её когтищ, уж особенно ныне, когда её палочка осиротело покоилась где-то на дне тёмного оврага.
– Ты просто жалкая стерва, – выплюнула я ей в лицо вместе со слюной, так как она незадолго до моей лёгкой победы божилась стереть с лица весь мой род. Было бы кого, правда – все уже померли в своём злобстве моральной смертью.
Грюм, мой наставник и, можно сказать, начальник, подоспел как раз вовремя, а иначе бы я выбила нерадивой крикунье глаз.
– Достаточно, – буркнул он, но в глубинах его уцелевшего глаза читалось едва заметно одобрение. То, что само собой вызвало торжествующую ухмылку на моих губах. Тяжело ступая, он подошёл к моей жертве – один вид его, смотрящего сверху вниз, да ещё с этим тёмным дождливым небом на фоне, заставил преступницу проглотить язык. – Иди с нами. Покажешь, где затаились твои жалкие дружки.
В подтверждение слов своего наставника и учителя, я схватила колдунью за локоть, и десять минут спустя пути через кромешную тьму мы дошли до пещеры, вокруг которой лежали хребты обглоданных хищниками скелетов и прочие радости жизни.
– Только после вас, дорогие мои, – спаясничала эта грымза, но Грюм не стал слушать её.
– Жди здесь, – приказал он мне. По тому, как вытянулось при его словах лицо нашей спутницы, стало ясно, что Аластор принял правильное решение – иначе кто знает, какой бы знак она подала своим там, внутри. В нашем деле ловушки вполне повседневное явление.
В то, что Грюм выйдет живым, я не сомневалась, но ждать снаружи и пропускать всё веселье ой как не хотелось. Только попробуй поспорить с этим упрямцем – скорей уж говна схлопочешь. Отведаешь, так сказать.
Я давно не пыталась проверить Грюма на прочность, хотя в своё время проверки были ещё какие – к примеру, однажды мне захотелось его соблазнить, и я даже спросила, что будет, если я попытаюсь заполучить его. Он посмотрел без тени восторга тогда и резко ответил: «Ты заполучишь свой выбитый зуб. Себе в задницу!» С последними словами в виде рявканья он пошёл вперёд, а я шла за ним, понимая, что эх, не судьба. В этот раз он тоже пошёл, ну а я… Я осталась ждать здесь.
Стать мракоборцем – мечта, к которой я долго упорно шла. Я ещё новичок, но уже чего только не навидалась – от трудяг, что пытались вырастить из яйца Василиска, до самых настоящих преступников, что пытали и убивали забавы ради. Сейчас мы имели дело с группкой последователей Грин-де-Вальда – припозднились ребята, но с кем не бывает, ахах.
Я стояла, смеясь и подмигивая, когда из-за угла показался убогий парниша.
– Здравствуйте, дамы. Кого-то ждёте? – спросил он будничным тоном.
– Ага, вообще-то тебя, – презрительно скривилась я. Не в моём вкусе парень – к тому же, я на работе. Ладно, шучу – я не такая тупая. Я знаю, что в этой глуши нечего делать простым прохожим, а юноша, очевидно, затеял что-то нечистое – поди дружков своих выручить прискакал. Ведьма смотрела на него с надеждой, и я, быстро вырубив её на всякий случай заклятием остолбенения, ввязалась в жестокую дуэль с милым гостем. И победила. Но он успел вызвать камнепад – один камень ударил меня со всей силы по голове, и последним, что мне удалось запомнить, было лицо Грюма, в тревоге склонившегося надо мной. Прощай, тыквенный кексик мой. Возможно, уже не свидимся.
*
Прошло время, и я оправилась. Дослужилась до такой степени, что меня уже было не провести обычным камням. Времена нелёгкие, Волан-де-Морт вершит свой безжалостный беспредел, повторяется то, что в своё время чуть не стало началом конца – по всеобщим до чёртиков обоснованным утверждениям.
Меня приняли в Орден Феникса.
С того дня, как я переступила порог штаба, дома на площади Гримо, всё поменялось, Мерлин дери его в зад.
Основателем Ордена был не больше, не меньше – сам Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Иными словами, директор моей горячо любимой школы и по совместительству блистательный сукин сын, величайший волшебник, мудрец и филолог, отважное воплощение Гриффиндора. Как жаль, что он редко захаживал к нам, но когда он всё же захаживал, звеня бубенцами, я еле сдерживала слёзы ностальгии по милой школе.
Были, конечно, в Ордене и другие: мой великолепный, хотя временами и злой, как собака, наставник Грюмс, и другая его ученица – Тонкс, в которой, как по мне, не было ничего особенного, кроме умения менять внешность как заблагорассудится, Кингсли из Минестерства – хороший, дельный мужик с отменным чувством юмора и интересным стилем одежды. Работником Министерства Магии также был и другой член группы – семейный человек по имени Артур Уизли, в котором решимость граничила с милотой. С ним была и его супруга, Молли, иногда чересчур опекающая, но безусловно уютная и надёжная женщина. И куда же без перечисления остальных участников? Сириус Блэк, владелец этого дома, до недавнего времени в глазах всех слыл жестоким преступником, но оказалось, что то была лишь подстава – увы, Министерство с его непомерной паникой считало иначе, и я скрежетала зубами от несправедливости – столь тупицы ломали жизнь воистину храброму, благородному человеку. Друг Сириуса, Римус Люпин, будто бы хранил какую-то тайну – потом оказалось, что это не тайна, он просто оборотень. Почти всегда спокойный, дружелюбный, но в то же время загадочный – с ним я познакомилась в первую очередь и обожаю его с тех пор. Говоря об Ордене, невозможно не выделить и других его членов – Альтицию Морфлис, Дуггерта Райнера, Спарониуса Мунлайт-Стиксона и других выдающихся личностей. И всё было бы отлично, если б не Северус Снейп. Северус Снейп, злая тень безответной любви моих школьных лет, тоже числилась в списках. И вот однажды мы встретились.
========== 3. Нежеланная встреча ==========
Это утро началось как любое другое. Я встала, умылась, помылась – и да, несмотря на все боевые шрамы, я выглядела аппетитно. Шрамы лишь придавали мне вид этакой “опасной штучки”, и все они были изящны – один в виде серповидного месяца, иной как полоска тигрицы и все остальные по форме затейливых линий.
Достав свой волшебный чемодан с вещами, я начала кропотливо перебирать наряды и остановилась на чёрном платье в пол – несмотря на общую, я бы сказала, излишнюю чопорность, оно было удачно облегающим и с широким декольте. Губы я для большего эффекта сочности подвела серебристым блеском, создала эффект агрессивных стрелок подводки и, наконец, причёска – тут было достаточно просто оставить распущенные, ведь мои волосы по природе своей как покрытые лаком.
Я вышла из комнаты и, раздумывая, что меня ждёт, буквально столкнулась с кем-то гораздо ниже меня. Домашним эльфом Кикимером, этой нелепой концентрацией ненависти ко всему сущему в тщедушном тельце.
– Грязная шлюха, – выплюнул он, но в глубинах его злобных маленьких глазок я распознала похоть. Нравиться эльфу – кое-что новенькое. Я чуть было не расхохоталась. – Видела бы это моя хозяйка – вышвырнула бы вас всех, не раздумывая, за порог. Моя бедная госпожа…
– Ты меня госпожой назвал? – я насмешливо изогнула бровь. – Извини, но вынуждена отказать. Не люблю я тощеньких.
Подбородок Кикимера так и затрясся от негодования, а глаза перешли в стадию злых щёлок. Не найдясь, что ответить, он быстро ретировался, что-то бормоча себе под нос, и я, собравшаяся было спуститься по лестнице, чуть не столкнулась с поднявшимся по ней Сириусом Блэком.
– Кикимер прямо-таки удрал, – диву дался он. – Похоже, тебя он уважает больше, чем меня.
Скажи я правду, он при… цензурно выражаясь, приудивился бы. А он и без того выглядел несколько растерянным – особенно после того, как поймал мой взгляд, невольно бросив свой на мою слишком уж привлекающую внимание грудь. Иногда мужчины так предсказуемы.
А вообще я была только рада лишний раз с ним переговорить. Я знала о нём много занятных вещей – например, то, что он анимаг-собака. Это имело смысл, ведь Блэк и вправду напоминал мне пса – бесстрашный, преданный и бескомпромиссный к тому, кто грозит его близким. Да чего уж греха таить, из него и породу не выведешь никаким измором.
– Мракоборские методы, – приукрасила я неприглядную, хоть и забавную правду и протянула руку хозяину дома. – Нас должным образом не представили – Николь Найтроуз.
Блэк охотно одарил меня рукопожатием.
– Сириус Блэк, – улыбнулся он, отъявленно кокетничая – я, как и все, не могла не знать, кто он, но, только мне захотелось уличить его в этом, как вдруг где-то внизу, у подножия лестницы, послышались голоса, при звуке одного из них, будто бы смутно знакомого мне, Сириус помрачнел. – Мерлин, нет, только не это, – запротестовал он, вздыхая.
– В чём же дело, дружище?
– Он снова здесь, – при этих сердитых словах Блэк довольно быстро спустился на первый этаж, как будто, напротив, искал возможности встретить того человека, кем бы он ни был. Возможно, чтобы начистить морду – и я поспешила последовать его примеру.
***
Все мы сидели за столом в нервном напряжении. Что же, я знала, что этот день настанет – я ведь слышала, что и профессор Снейп вхож в наш маленький клуб. Вот только думать об этом мне до поры не хотелось.
В конце концов, первым подал голос Грюм:
– Ну что, так и будем молчать? У нас чьи-то поминки?
– Можно и так сказать, – вздохнул Римус, намекая, очевидно, на Вициуса Провалеуса – он провалился в котёл с опасным отваром и понёс множественные ожоги, когда в нелегальной лавке запретных зелий пытался воспрепятствовать пожирателю, что вербовал в тёмные ряды владельца. Грюм до сих пор в ярости. – Мы должны любой ценой защитить то, что ищет Волан-де-Морт, но в том случае, если нам придётся привлечь к этому делу Гарри, мы…
– Исключено! – возмутилась миссис Уизли. В такие моменты я, честно, терялась в догадках – а что она делает здесь?
– Поттер в лучшей из версий случая будет мешаться, в противной же – приведёт Тёмного Лорда самолично к порогу здания Штаба, – начал нудеть Снейп, и злость во мне возросла многократно. Он уже своим равнодушным взглядом дал знать, что не собирается со мной даже здороваться, будто меня и нет, а теперь ещё эти предъявы. – Он неуправляем и сам себе на уме. А точнее, на том, что уместно назвать умом только беззаветно приукрашая.
– Заткнись, Лифчикус, – огрызнулся Блэк.
– Я бы не был так в этом уверен. Гарри очень способный ученик и разумный молодой человек, – настоял Люпин, безмятежно покручивая стакан с водой.
– Неужели? Весомое слово оборотня…
Я не дала Снейпу завершить его очередную гнусную фразу. Скажу вам правду, я вышла из себя окончательно. Во время учёбы меня не раз называли Золотая Львица Гриффиндора, и я оправдывала этот гордый титул с лихвой и в разборках с врагами моих друзей. Надоело. Кем он здесь себя возомнил? Появляется раз в сто лет, чтобы сыпать дешёвыми оскорблениями.
– Слушай, ты, детский сад на лямках, – цинично хмыкнула я, – лучше это заканчивай, тошно смотреть, как такой взрослый дядька то оскорбляет школьника, то всех подряд, кто хоть слово скажет наперекор. Если ты считаешь себя лучше всех, то советую поскорее проснуться – ты обосрался, мой милый. Позовите меня, когда за столом останутся те, у кого ОСТАЛИСЬ мозги! – и при этих словах я, со скрипом задвинув за собой стул, ушла прочь. Лицо Снейпа, такое, как будто его носом ткнули в говняху, стоило этой выходки.
***
Я стояла, смотрела на дождь за окном и мечтала курить. Не могла. Я, в конце концов, здесь в гостях, хоть меня и тошнит от этого дома – вдвое более рвотно при звуках голоса Снейпа из-за стены. А вообще мне, быть может, влетит от Грюма…
Недавнее злорадство исчезло, оставив место скуке. Я часто страдаю от перепадов настроения – мне впору уже грешить на психическое расстройство. Ха-ха.
– Я не помешаю? – Люпин подобрался тихо, как кошка, и сел на подлокотник дивана.
– И не надейся. Что, тоже устал от нытья этого носатого?
– Нет, я, вообще-то, зашёл проведать тебя.
– М-м, понятно, – я растерялась от неожиданности, признаю. Редко встретишь такую заботливость. – Я в порядке. Меня просто вымораживает этот типчик ещё со школы, детская травма и все дела. С чего он так приелся к тебе?
Римус в ответ покачал головой, рассеянно посмеявшись.
– Так получилось.
– А поточнее?
Мой собеседник сложил руки на груди и взглянул на меня с улыбкой – его, по всей видимости, забавляло моё любопытство.
– У меня есть предположение, но не больше.
– Ты знай, что я в случае чего – могила.
– Ну хорошо. Когда я и Сириус учились в школе, Северус был с нами на одном курсе, но только он на Слизерин, а мы в Гриффиндор – я думаю, ты знаешь, чем это чаще всего оборачивается.
– Войной насмерть, хех.
– Можно и так сказать. Однако Северус дружил с девочкой с нашего факультета, Лили. До определённого момента. В итоге эта самая Лили и стала избранницей Джеймса Поттера.
– Лили Поттер?..
– Всё верно. Какое-то время Лили и Северус много времени проводили вместе. Казалось бы, ничего необычного, но я хорошо помню тот его взгляд на неё. Нас же он всегда недолюбливал, и на то было много причин, но, я думаю, Лили – одна из них.
– То есть, ревность? – я хмыкнула.
Так и знала, что всё дело в бабе. Что ж. Ещё я знала, что Лили Поттер мертва – если Римус прав, интересно, каково Снейпу? Осталось ли что-то на тот момент, когда та ушла в мир иной? Впрочем, с чего это вдруг должно меня волновать?
– Если ты прав, Снейп ещё больший придурок, чем мне казалось.
Я смотрела на дождь, и мне было на всё поебать.
========== 4. Потерять, так и не обретя ==========
Я всегда шла вперёд к своей цели. Всегда. Даже если ублюдки шушукались за спиной. Даже когда собственная мать сказала, что ей стыдно быть моей матерью, я не утратила веру в свои возможности. Да, меня много кто ненавидел – завидуя моим успехам, злорадно смакуя проигрыши… И я, чёрт возьми, тоже плакала, как и все люди, но кое-что оставалось во мне неизменным – я не отчаивалась. Не боялась.
Мои колени не тряслись, когда я стояла перед комиссией на зачисление в мракоборцы, несмотря на то, что все эти лица смотрели на меня без толики поддержки – кто равнодушно, а кто придирчиво. Одно лицо я тогда заприметила среди других – лицо Аластара Грюма. Неудивительно, хах? Вы, наверное, скажете, что любой бы запомнил ярче всего этот жуткий искусственный глаз, золотистые волосы, швы от шрамов – да, удивляться тут нечему… Тем не менее, зацепило меня вовсе не всё вышеперечисленное, а само выражение этого самого лица – несмотря на грозность, Грюм был единственным, кто смотрел на меня по-настоящему пристально.
Я проявила себя – сперва практикуя заклятия на тренировочных манекенах, потом – на живом волшебнике-испытатели. Я отчеканила грёбаную теорию от зубов, и все решили, что я подхожу для дальнейшего обучения. Все, кроме Грюма. Он просто сказал: нет, и точка. А я готова была разрыдаться.
Так как решение столь авторитетного, даже великого мракоборца многого стоило, мне отказали, и я осталась одна, еле сдерживая слёзы в опустевшем комиссионном зале. Пока он не подошёл ко мне…
Я не вздрогнула, слыша его тяжёлую поступь. Я лишь стояла напротив манекена и, стиснув зубы от злости, поражала его то одним заклинанием, то другим.
– Что ты делаешь? Разве не поняла, что твоё прослушивание окончено? – услышала я голос, который на тот момент уже успела возненавидеть.
– Жду следующего. Завтрашнего прослушивания, – резко ответила я, смахивая с лица волосы. – Если понадобится, заночую здесь, но набью руку так, чтобы даже такой придирчивый человек, как Вы, не сумел уличить меня ни в одной погрешности. Я тверда в принятом решении – стать мракоборцем. Уж скорее подохну, чем отступлюсь.
И я вздрогнула, ощутив на своём плече руку. Почему-то не стала искать способа увернуться от этого прикосновения.
– Нет нужды тут торчать, Найтроуз. Ты принята в ряды мракоборцев-стажёров.
Я замерла. В голове был один вопрос – этот тип что, ещё издевается? Что за вздор он несёт? Я обернулась так резко, что мои пряди пришли в беспорядок, рассыпавшись по плечам.
– С какой стати, сэр? Что заставило Вас изменить решение?
– Мне нужно было убедиться в том, что ты не из тех, кто треплется попусту. И что ты готова идти до конца. Ты своё доказала.
Посмотрев на него наконец, я впервые увидела то, что, пожалуй, навек врезалось в мою память – улыбку на его мрачном лице.
С тех пор всё пошло по-другому, и вовсе не только в хорошем смысле – нет, поскольку жизнь начинающего мракоборца полна тяжб и трудностей. Мне не хватало времени, чтобы скучать. Отчасти это было и хорошо – тосковать по школе не приходилось. Конечно, я помнила выпускной – напутственную речь директора, наши счастливые зарёванные лица и Снейпа. Конечно, я хорошо помнила Снейпа, взгляд невероятно тёмных глаз которого был отстранённым и ледяным. На тот момент я была уверена, что не увижу его больше никогда – несмотря на мою неприязнь к нему, он по-прежнему оставался моей любовью, ведь я была всё же сентиментальной дурой, как ни крути. Я могла убиваться по этому поводу ещё долго, но мракоборство пришло мне на выручку. И сам Грюм. Первый друг в моей жизни, готовый и урезонить мой нрав, и меня поддержать – не какой-нибудь подхалим без наличия своего мнения. Воин, мрачный суровый жнец тёмных душ – я всегда восхищалась им и на многое была готова ради его одобрения.
Разумеется, я знала, что я сама – не единственная, кого Грюм обучил самолично. Другое дело – я никогда не встречала других, и это спасало их от моей придирчивости. Например, я и вправду никак не могла понять, что особенного в этой Тонкс – легкомысленной, шумной, надоедающей девушке. Ох и была я разочарована, узнав, что придётся стать крепкой командой – Грюм, вызвавшись на очередную опасную миссию, позвал с собой… нас обеих.
– Мы сработаемся, – решительно заверила Тонкс.
Детка, я очень сомневаюсь.
Как бы там ни было, миссия всё же ждала не из лёгких – с десяток искусных тёмных волшебников, потенциальных сторонников Волан-де-Морта, должны были встретиться с его посредником – нашей задачей же было предпотвратить сей ужасный союз.
Мы выбрались затемно, рано утром, ведь встреча, по нашим источникам, должна была проходить крайне нагло – при свете дня. Хорошо хоть, за чертой города в отдалении от кипения бурной жизни – а то так и недалеко до плакатов «Выбирайте Волан-де-Морта» на каждом углу в Косой Аллее.
Всю дорогу Тонкс почти непрерывно болтала, чем раздражала меня до чёртиков, однако же Аластор не спешил её затыкать. Почему, в самом деле? Мне становилось всё больше обидно, как мелкой сопливой девчонке – а вот когда я болтала без умолку, он первым делом делал мне замечание… Вскоре, однако же, стало не до обид – мы увидели их: зловещие маски и чёрные капюшоны. Вдалеке, выходя из темнеющей на горизонте полосы леса – силуэты волшебников, что спешили присоединиться к ним. Прячась за стогом сена, я лихорадочно считала количество наших соперников – в общем и целом десять. Жесть, конечно, но и не такое бывало. Теперь дело было за малым.
***
Мы вернулись назад поздней ночью, усталые, как собаки. Сражение оказалось более тяжким, чем я изначально предполагала, и всё же мы справились. Закрывая глаза, я ещё долго видела в темноте под веками вспышки заклятий, в том числе и смертельных… Да, жизнь мракоборца – не сахар. Ни дня без угрозы смерти.
Первым делом я пошла в душ, долго отмывая с себя кровь и грязь, заодно успокаивая расшалившиеся не на шутку нервишки. Неприветливый, но надёжный дом уже спал, и нигде не горело огней, когда я спускалась по лестнице. Только в кухне. Я вздумала было зайти туда, выпить воды, но, оказавшись на грани порога, застыла на месте. Хотелось не верить своим глазам…
Аластор Грюм сидел за столом и пил чай – вернее, он сделал первый глоток из кружки, протянутой ему Тонкс. Она нежно взглянула на него, погладила рассекающие лицо швы от шрамов и поцеловала его в лоб, убирая волосы с лица. Не по-матерински, не по-сестрински и не как дочь – иначе. Так, как целуют только любовницы. Ну а он… Он, чёрт возьми, улыбался ей.
Что за нахрен? Я ринулась прочь, на улицу, чтобы вдохнуть глоток свежего мёрзлого воздуха. Это какой-то бред! Грюм не стал бы так миловаться с какой-то там ученицей, это херня какая-то, абсолютно не вяжется с образом одинокого, гордого, грубого одиночки-охотника на ублюдков. Или же я… хотела поверить в это? Не зная о нём ничего, я хотела верить, что Грюм неспособен любить или просто не заинтересован. Почему? Хах, догадка пришла мне на ум как сама по себе – потому что мне не хотелось, чтобы он был с кем-то другим! Потому что, флиртуя с ним и получая от ворот поворот, я была влюблена в него – неосознанно, пока не узнала, что всё могло быть взаимно. Могло, попытайся я поупорнее – может, стоило, несмотря на угрозу лишиться зуба? Хах, скорее всего, не стоило – я не Тонкс, а она, вероятно, особенная для него – уж не знаю, чем, но он никогда мне не улыбался так, как только что улыбнулся ей.
Боже, как я её ненавидела – и теперь сознавала причину. Ревность. Тупая и бесполезная штука. Пока я тут трясусь от холода, злости и боли, они там милуются – да какое мне, нахрен, дело?!
Я вспомнила, как нас было двое – возможно, Тонкс и тогда была с ним, но мне повезло о ней ничего не знать. Как мы вместе делили ночлег, охраняя друг друга поочерёдно – и он достаточно доверял мне, чтобы уснуть при мне. Иногда, бывало, когда я будила его, он всего миг выглядел таким очаровательно растерянным спросонья, издавал вопросительный звук, похожий на короткое мурлыканье разбужденной кошки. Я обожала его таким не меньше, чем беспощадно косящим паникующих врагов. Хах, я, похоже, всегда любила мужчин постарше – сначала Снейп, потом он… А теперь пустота на сердце. Лишь исступлённая боль.
В удушливом отчаянии я опустилась на холодные мокрые от дождя ступени и как соплячка заплакала, обнимая колени. Плевать. Мне совсем скоро будет на всех плевать. Поболит и пройдёт. Всё проходит. Особенно глупости вроде любви.
В темноте, среди мелкого частого дождя и муть слёз своих я увидела силуэт. Строгий, чёрный, приталенный плащ, непокрытая голова – в тусклом свете фонаря я узнала и восковую бледность. Это был Северус Снейп, возвращавшийся, по всей видимости, по делам. Только этого не хватало.
Он замер передо мной, хотя запросто мог меня обойти.
– Мисс Найтроуз, – размеренно произнёс он. В его тоне сквозил вопрос – пока слишком уж остранённый, чтобы понять эмоцию, скрытую в нём.
