Текст книги "По разные стороны баррикад (СИ)"

Автор книги: Сайра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Теперь начались упреки мужа в том, что мне важнее работа, чем семья и крошечные дети. Ну как объяснить мужу, что когда я дома, то упускаю возможность заполучить самого богатого клиента, а значит, потерять часть прибыли, что так нужна нашей семье, чтобы обеспечить им же самое лучшее? Ведь я альфа, а значит, добытчик, и именно я должен добывать самое лучшее и самое дорогое для своих детей и мужа.

Как же я устал. Устал от такой жизни. С утра работа до самой ночи, а дома… а дома постоянные скандалы и ссоры… Я не хотел терять семью и никогда даже мысли не допускал о разводе, ведь дети – это святое, и они должны расти в полной и обеспеченной, пусть и немного чокнутой семье.

У меня было оправдание: я работал для семьи, я старался ради семьи, но не мог же я признаться себе или мужу, что не хочу его больше видеть и поэтому стараюсь переделать даже завтрашнюю работу сегодня, чтобы меньше времени проводить дома. Как признаться Витору, что я больше не хочу близости с ним, и все это было затеяно только ради моей фирмы и корыстных целей. И самое главное, ВЛЮБЛЕННОСТЬ НЕ ЛЮБОВЬ, она быстро проходит, когда сталкиваешься с бесконечной и скучной повседневностью, полной ссор и криков, жизнью с НЕЛЮБИМЫМ МУЖЕМ.

Только Витору это тоже надоело, и однажды вернувшись домой, я их не нашел. А на столе записка и бумаги, которые нужно подписать, чтобы вновь стать холостым. Сказать, что я расстроился, значит не сказать ничего! Я был в гневе. Сел в машину и полетел за своим супругом и детьми. Хотел вернуть, умолял, обещал, клялся, но он мне не поверил и домой с детьми не вернулся.

Через полгода я смирился и подписал бумаги на развод. Сделав еще одну последнюю попытку помириться с мужем. Тот был непреклонен и все твердил:

« – Так будет лучше для всех нас».

Потом я снова завертелся на работе и тонул в ее постоянных рутинных делах. Но сыновей каждую пятницу забирал вечером к себе и возвращал в воскресенье вечером Витору. Сказать по правде, такая жизнь меня устраивала больше, чем прежняя семейная. Я снова стал свободен и вернулся к своей единственной «жене» – работе.

Пока… пока одной ночью Тони, близкий друг моего брата, не привел ко мне в дом этого мальчишку. От только одного взгляда на этого подростка во мне что-то щелкнуло, и я утонул в его голубых глазах. Да-да, он меня зацепил с единственного взгляда и перевернул всю привычную жизнь вверх дном. А его запах вызывал головокружение и осознание своей никчемности. Словно он альфа, а я маленький и хрупкий омега смущаюсь и исподтишка пялюсь на него. В его присутствии я не знал, как себя вести, что говорить и что делать. Начал заикаться и смущаться, выглядеть дураком в таких обожаемых глазах Тимура. Ага! Сошел с ума. Влюбился, как мальчишка. Честно, чисто, безвозвратно раз и навсегда. Даже не думал, что такое бывает! Ну, когда хочется все отдать, раствориться в нем, а взамен ждать лишь мимолетной ласки или теплого взгляда. Таять от случайных прикосновений и мечтать о нем ночами напролет. Хотеть его день и ночь, но не просто затащить в постель и переспать, а добиться взаимности и ответных чувств.

Я сходил с ума от безысходности и неуверенности в себе. Мне ничего не светит с ним, и это я понимал больше всего на свете. Я старше его на одиннадцать лет, а он еще мальчишка, что я лично могу ему предложить, кроме денег и своего стареющего тела? Чем смогу заинтересовать? А он весь такой утонченный, романтичный, сногсшибательно красивый, а я? Да еще имеющий двоих детей. Правда, когда я их привозил к себе домой, парень охотно с ними играл и щебетал о чем-то, я не прислушивался, а просто любовался им со стороны, представляя, каким хорошим отцом он будет для наших общих детей. Мечтать не вредно – тут же одергивал я себя.

А его запах, мне казалось, он был везде. Пропитал всю квартиру, вещи и даже мою спальню. Именно из-за этого запаха я летел домой сразу, как заканчивался рабочий день, и ни на секунду лишнюю не оставался на работе, уверенно брал все документы с собой, чтобы вечерком просмотреть, сделать нужные пометки и подготовиться к завтрашнему дню. Тимур был как магнит, к которому меня притягивало с такой силой, что этому невозможно было сопротивляться, и я поддавался его обаянию и дрочил по ночам, представляя, что это делает мой сладкий мальчик.

А теперь вот он, рядом, сладко посапывает во сне и так сильно прижимается ко мне, словно боится, что я сбегу от него, откажусь после того, что между нами сегодня было.

Я легонько поцеловал его в висок, от этого он чуть сморщил свой конопатый носик и что-то промычал. Чудо. Нужно поблагодарить Тони за то, что в ту ночь привел мое чудо именно ко мне. А ведь если бы не он, мы могли бы и не встретиться никогда! Хотя Тони в любом случае больше некуда было пойти, не в гостиницу же вести парня, родителей которого только что арестовали. У Тони нет ни родных, ни близких, никого, кроме Романа, а значит, и некуда больше пойти. И я ему буду вечно благодарен за этот подарок, ведь сам бы никогда не стал искать свою истинную пару – один раз уже обжегся и сам себя загнал в ловушку под названием семья».

Последующих три дня Альфред и Тимур практически не вылезали из постели, проводили все время с пользой для души и тела. Даже не замечали, что Тони так и не появлялся ни в хижине, ни около нее. В эти дни им было не до Тони. Даже весь их мир сузился до хижины и безумной страсти, остальное осталось где-то там, за границей реальности и прочих мирских забот.

Тимур теперь поменял свое мнение об Альфреде и больше не боялся его, наоборот, жаждал его прикосновений и ласк. Может, это просто побочный эффект течки и единственный альфа на весь остров, а может, это нечто другое, что заставляло его трепетать под руками любовника и вызывало волну за волной по телу только от одного взгляда на этого сильного и стройного альфу. Одно он теперь знал точно: Альфред ему нравится и как мужчина, и как секс партнер, а это уже немало. Есть оправдания своего желания и секса именно с этим молодым мужчиной. Все не так уж плохо и не так уж стыдно и для первой течки, и для первого сексуального опыта. А куда все это их с Альфредом приведет? Сейчас не важно, а что дальше будет, видно потом. Так зачем забивать этим мозги сейчас и портить такой волшебный момент взросления? Почувствовал ли он в Альфреде свою пару? Наверное, нет, но его тянуло к нему, и запах привлекал как ничей другой.

На данный момент они оба спали, обнявшись, оставляя свои сомнения на завтра или на послезавтра, ведь впереди целая жизнь. Слишком устали и были выжаты друг другом и страстью, что не оставляла их в покое почти четыре дня. Спали, крепко позабыв про осторожность и все на свете, набирались сил для последнего забега и последнего дня течки, чтобы вновь и вновь сливаться, растворяться, лететь и стонать от нежности, страсти и похоти.

Не почувствовали они, как в их хижину вошли трое здоровых и шкафоподобных амбала, связали их, даже не разбудив и не дав одеться, и грубо бросили на пол хижины, дожидаясь, пока те окончательно проснутся и осознают, что попались по глупой неосторожности, и их жизнь сейчас висит на волоске случайных обстоятельств…

– Фил, кто у нас тут? – спросил один из них.

– Мужик и течная омега, – ответил другой. – Дона тут нет!

– Сам вижу, что нет, – ответил первый спросивший.

– Что с ними делать? – спросил третий, до сих пор молчавший и связывавший обнаженных Альфреда и Тимура.

– Приказ босса: убить всех на острове. Свидетели нам не нужны. Убить Дона и привести его голову как подтверждение того, что он действительно мертв, – ответил тот, кто отзывался на имя Фил.

– Ну что, любовники, отвечайте, где Доминик? – спросил он, уже обращаясь к пленникам.

– Мы не знаем никакого Доминика, отпустите нас, пожалуйста… – попросил Альфред, хотя понял, что живым им не выйти из этой хижины. Но попытаться стоило.

– Счас, все бросили и отпустили, – сказал второй незнакомец. – Че, мужик, глухой? Слыхал приказ? После себя живых не оставлять, так что не унижайся, а лучше молись, если знаешь подходящую молитву.

– А омега так вкусно пахнет, я, пожалуй, поиграю с ним, а потом прибью, – сказал Фил и уже тащил омегу к себе, а тот упирался и что-то жалобно говорил. Чтобы его заткнуть, насильник схватил первое, что попало ему под руку, и запихнул в рот омеги. Потом расположил парня как ему удобно, а то бишь раком, но видно, омеге это не понравилось, и он стал вырываться и брыкаться связанными руками и ногами.

– Мразь, оставь парня в покое, – не видишь, он не хочет и боится тебя, – запротестовал Альфред, но поделать-то ничего не мог. Двое других незваных гостя крепко удерживали его связанного и не давали что-либо предпринять.

– Заткните заступничка, парни, и желательно, навсегда, – приказал Фил.

========== Глава 10 ==========

Четвертый день подряд Тони жил на острове, как бомж. Спал, где придется, урывками ел, что найдет, и шел, сам не зная, куда. Просто, чтобы убить время и дать возможность альфе и омеге побыть наедине. Эти двое так внезапно ворвались в его жизнь и стали частью его семьи. Томи хотел видеть их счастливыми и не стал им надоедать, решив пожить три–четыре дня самостоятельно, даже не появляясь возле хижины, чтобы опять случайно не помешать.

Вот только сегодня было что-то не так. Что именно, Тони не мог пока понять, но отчетливо чувствовал: на острове что-то происходит. И с западной стороны ветер донес шум мотора яхты. Первой мыслью было: «Спасатели их, наконец, нашли. Но придя туда, никого и ничего не увидел. Показалось. Во всем виновата беременность. Мерещится всякое», – подумал Тони.

Он вернулся назад в лес и сел на пенек, чтобы отдохнуть после долгой пешей прогулки. Расслабился, закрыл глаза и не заметил, не услышал, как сзади завязалась борьба, и здоровенный мужик упал прямо к его ногам с перерезанным горлом, когда он обернулся. А второй, убивший первого, с маской спокойствия на лице вытирал свой нож об одежду убитого. Затем обшарил его карманы и все найденное спрятал уже у себя в карманах.

– Ты?

– Тони! Надо быть осторожнее. Он почти тебя…

– Почему ты уже второй раз спас меня? Дон, ты ведь всегда ненавидел меня, завидовал, а тут спасаешь? Сам хочешь убить? – растерянно спросил Тони.

– Хватит от меня бегать! Я всю страну вверх дном перевернул, чтобы найти тебя, а ты как сквозь землю провалился. Я скучал…

– Скучал, потому что не добил меня десять лет назад? После того как убил моих родителей, решил, что зря бросил меня подыхать на свалке?

– Я защищался. Джони наставил на меня пистолет, а ты не хотел стрелять, а Рафаэля… Он бы убил меня, если бы я сам не сделал первый выстрел, – стал оправдываться Доминик.

– Ты стрелял в меня, я тоже тебе угрожал? Чем своей доверчивостью?

– Я хотел отомстить Рафаэлю за смерть своего сына – убив на его глазах его сына. Его самого я не собирался убивать, наоборот, хотел, чтобы он жил и мучился от мысли, что пережил собственного сына, как я. Кто же знал, что твой омега–папаша чокнутый и закроет тебя собственным телом?

– Он спас твоего сына… а ты его за это убил… Хороша благодарность!

– Я не знал… даже предположить не мог… Кстати, почему он спас Ларри?

– Вольдемар был его родственником каким-то дальним, и у Ларри не осталось никого, кроме меня… Его деда арестовали за отмывание грязных денег через свои банки. Крошка остался один в целом мире. Ну, если не считать меня – его троюродного или четвероюродного дяди.

– Почему ты его растил и любишь, готов пойти на смерть ради него, зная, что он мой сын? – задал вопрос Доминик, который его так давно волновал. – Ты ведь ненавидишь меня, и знаю, мечтаешь убить…

– Я не знал все эти годы, что его второй отец – ты. Да и про Вольдемара узнал совсем недавно, когда залез в бумаги Романа и прочитал. Он забыл закрыть сейф, и я много полезной информации оттуда украл. Он соврал мне, сказав, что совсем недавно узнал мне, кто второй отец Ларри. Он знал об этом с самого начала, мне стало обидно. Но затевать ссору я не решился. Он столько раз меня выручал, спасал, был как старший брат… У него была веская причина скрывать все это от меня…

– Прости… я всего этого не знал… даже если бы и знал, Рафаэль был предателем, он предал своего мужа, а значит, предал нашу семью и общее дело, – сказал Дон.

– Ты не заболел?

– С чего ты это взял?

– Ты просишь прощения. Точно заболел!

– Я раскаиваюсь, что тогда сломал тебе жизнь. Я хотел отомстить, а ты так вовремя подвернулся мне под руку… Я сорвал на тебе свою злость и вылил на тебя свою ненависть за Рафаэля – предателя, за моего крошечного сына, погибшего по его вине. Но ты сам ко мне пришел десять лет назад и сам добровольно отдался…

– Я любил тебя и знал – чувствовал, что мы с тобой пара. А ты разрушил все, во что я верил. Втоптал в грязь мои чувства, мою веру в истинных…

– Любил? Значит, больше не любишь?

– Ненавижу… но… – ответил Тони и не договорил, замялся, чтобы не выдать то, что так давно сидит в душе, гложет, заставляет сомневаться, любить и ненавидеть, терзает, принуждает совершать необдуманные поступки.

– Ты нужен мне…

– Зачем? Чтоб снова поиграть и бросить? Я устал от всего этого. Моя жизнь, как карусель, кружит и идет по кругу, и куда бы я ни пошел, поехал, побежал – везде ты! От тебя невозможно спрятаться, отгородиться, исчезнуть. Ты как наваждение, плохой сон – кошмар, ведение следуешь по пятам, заставляешь после каждого шага оборачиваться и чувствовать себя под прицелом твоих глаз. Твое притяжение, запах вносят смуту в мою душу, заставляют сомневаться в тебе, в себе, в жизни. Я понял: единственный способ избавиться от тебя – умереть! Убей меня! Только не мучай, оставь в покое или люби… Упс! Я, кажется, взболтнул лишнее. Во всем беременность виновата. Не обращай внимание – убей! У меня нет больше сил играть в твои жестокие игры и жить по твоим правилам… отпусти… разорви нашу связь и стань свободным. Я бы сам тебя убил, но боюсь, что не смогу! Совесть не позволит. Да и ребенок не должен видеть и чувствовать твою смерть. Ты спас меня уже дважды, можно сказать, вернул долги прошлого, но я все равно тебя ненавижу и всегда буду ненавидеть. Только потому, что ты живешь, дышишь и преследуешь меня…

– Я люблю тебя, Тони!

– Ложь! Если ты кого и любил, так только себя! Все остальные для тебя грязь, не достойная твоего внимания. Ты еще десять лет назад завидовал мне, потому что я – будущий наследник, а ты никто. Вот и решил поиграть на моих чувствах… но когда сам взошел на трон семьи, забыл, что мой отец Джони подобрал тебя с улицы: отмыл, одел, обучил. И как подвернулся шанс поменяться со мной местами, ты отвез меня на свалку, чтобы свести счеты с собственной Судьбой, заняв мое место. В тот момент ты не задумывался о том, что именно она, Судьба, однажды все вернет и расставит по своим местам, и ты снова окажешься на улице. Тебя предали собственные люди, которым ты доверял, и снова ты на дне, а я опять на «коне». Может, ты любишь только того, кого выгодно? В данный момент любить себя такого несчастного и все потерявшего нельзя, а у меня есть все! Любящий жених, дети, деньги, слава – может, поэтому ты мне говоришь о своих чувствах? Ну что вылупился? Не понимаешь, о чем я? Куда тебе понять меня. Мою философию мне самому иногда толком не понять, ну и ладно. Твердо знаю, ты не можешь любить – не дано. Оставайся один до конца жизни – мой тебе совет. И да, не доверяй больше никому. Помни, раз они приехали сюда один раз, приедут по твою душу и второй, и третий раз. Будут посылать людей до тех пор, пока не закончат начатое… Что хлопаешь глазами? Я сразу понял еще тогда, на теплоходе, что его взорвали из-за тебя. Не получилось, вот и послали других людей, чтобы закончить начатое.

– Ты беспокоишься обо мне и моей жизни? Больше не хочешь моей смерти?

– Ты и правда ничего не понял из того, что я только что сказал! Мне плевать на тебя и твою жизнь, только оставь меня в покое. Не иди за мной!

– Эй, постой, Тони! Мы не знаем, сколько убийц приехало на остров.

– Там Тимур, я должен его найти и помочь.

– Ты его любишь?

– Дурак! Да, люблю. Как сына, как младшего брата, как близкого друга! А ты что, ревнуешь?

– Очень. И давно. Уже четыре года. Сначала я влюбился в твои песни, потом в тебя…

– Я Тони! Ты ничего не путаешь?

– Не путаю, я люблю вас обоих, правда. Теперь знаю наверняка. Тони, послушай, остановись. Не ходи туда, ты ведь беременный. Тебе не кажется, что в семь месяцев беременности не стоит влезать в гангстерские междоусобицы?

– Не кажется! Я должен помочь Тимуру. Чует мое сердце, что он влип в неприятности из-за тебя, – сказал Тони, продолжая свой путь к хижине.

– Ты не боишься потерять Алана?

Тони остановился и вопросительно уставился на Дона. Потом посмотрел в его глаза, развернулся и, продолжив путь, сказал:

– Алан говоришь? А что, мне нравится. Пусть будет Аланом.

– Значит, ты согласен назвать нашего сына Аланом? – поинтересовался Доминик, чуть успевая идти за беременным Тони.

– Я же сказал, что мне нравится это имя. Стоп! Откуда ты знаешь? Хотя, неважно.

– Я все подсчитал, плюс, подслушал ваши разговоры, сопоставил и понял – мой сын. Ты не представляешь, как я был счастлив узнать, что у меня будет ребенок от тебя. Теперь у меня два сына. Я счастлив, осталось доказать тебе, что я действительно тебя люблю и никогда не сделаю тебе больно. Ни-ког-да! Тогда я был подонком и многое не понимал… Месть застелила мне глаза, и я упустил свое счастье. Понимаешь, я все десять лет тебя вспоминал и жалел что…

– Что не убил. Хватит рассказывать мне сказки о том, как ты сожалеешь. Расскажи их вон, птичке, может, она и поверит, а если не поверит, то ты сразу это поймешь, она просто тебя обосрет сверху и полетит по своим делам. Не прокатит! Можешь не распинаться! – с уверенностью в голосе сказал Тони.

– Остановись, послушай же меня! – крикнул Дон и дернул Тони, за руку развернув лицом к себе. – Я действительно сожалел, что бросил тебя там без сознания… наводил справки о тебе, хотел вернуть. Сравнивал тебя с Томи Стар, и мне казалось, что ты и он – один и тот же человек. Я боялся признаться тебе, себе и окружающим в этом и думал, что сошел с ума! Я помнил даже через года твой запах и твои глаза. Может, именно поэтому влюбился в Томи, ведь он был так похож на тебя всем… я дурак?

– Заметь, ты сам это сказал! И это еще мягко сказано. Хватит! Отпусти меня, мне нужно идти, – ответил Тони и вырвал свою руку из рук Доминика.

– Тони, скажи мне, что надо сделать, чтобы ты меня простил?

– Сдохни!

– А кроме этого? Я стану мягким и уступчивым и сделаю все, что ты скажешь, правда!

– Для начала я бы тебя трахнул… отомстив за все… Что, и правда, все-все?

– Да, – ответил Доминик, а потом поменялся в лице, осознав, что Тони только что сказал.

– А потом мы вместе с Романом надерем тебе задницу и засадим за решетку. Продолжать? Или ты пока это примешь и осознаешь, что сдохнуть тебе будет более выгодно для нас обоих? А?

– Упс.

– Да еще эти люди приехали за тобой, так? Так будь мужчиной, выйди к ним и реши все ваши дела, не втягивая нас с Тимуром и Альфредом во все это! Если кто-то из них пострадает по твоей вине, то я не знаю, что я с тобой сделаю.

– Идет! Ты остаешься тут и ждешь, а я пойду туда и спасу твоего мальчишку. Только сначала я отведу тебя в одно очень скрытое от всех место, – сказал Дон.

– Ладно, уговорил. Пистолет мне отдай, ну тот, что ты у того шкафа забрал, ведь у тебя ножик есть, а у меня вообще ничего. И отвечаешь за Тимку и Альфреда головой!

– Хороший мальчик! Понял, наконец, что беременным не место в криминальных разборках. Мои проблемы и я сам их решу!

– Решай! Главное, не опоздай, ладно?

========== Глава 11 ==========

Ожидание затянулось. Тони нервничал и прислушивался. Напряжение нарастало. Он уже несколько раз порывался плюнуть на осторожность и пойти туда, чтобы помочь тем, кто ему так дорог. Сам себя одергивал и оставался. И чем больше сидел, тем больше ненавидел себя и свою никчемность. Доверил жизни близких и дорогих ему людей злейшему врагу.

«О чем я только думал? Доминик будет кого-то спасать кроме себя? Бред!..»

И только когда услышал выстрелы, пошел на них, плюнув на осторожность. Не успел дойти и полпути к хижине, как увидел Дона, волокущего за руку и упирающегося Тимура. Из одежды на нем была только куртка, явно не его размера. А выглядел мальчишка подавленным, а его лицо было заплаканным.

– Тони, они убили его! – сказал Тимур и уткнулся носом в грудь Тони. – Они убили его!

Тони хотел обнять парня, чтобы утешить, но тот отскочил и крикнул:

– Не трогай меня, я грязный! Мне надо помыться. Эти сволочи… они… меня… Они убили его!

– Тише, маленький, все хорошо. Я помогу тебе. Я рядом, – попытался успокоить парня Тони.

– Тони, мальчишке досталось… я не успел, прости, – начал оправдываться Доминик, пряча глаза, чтобы не видеть осуждающего взгляда Тони.

Тимур дал себя обнять и прижался к другу, хотя его тело дрожало, и он был по-прежнему напуган, но больше не вырывался и все шептал:

– Они убили его… убили его… убили…

– Дон, ты уверен, что это все? – спросил Тони. – Мы можем вернуться в хижину?

– Их было пятеро… Метью сбежал – струсил, увидев, что все его дружки убиты, дал задний ход, уплыл на яхте, на которой они сюда и приплыли. Теперь я точно уверен, кто меня предал – его брат, Итен. Я ему доверял, оставил за себя, а он оказался сукой.

– Дон, ты сам себе вырыл могилу, когда по доброй воле вступил на этот путь, осталось только поскользнуться и дать возможность себя закопать. И я уверен, что так и будет. Рано или поздно ты оступишься… Может, хватит играть в эти игры и пора взяться за ум и стать, наконец, человеком? – спросил Тони. – Из-за тебя страдают невинные люди, льется кровь, ломаются судьбы! Нравиться быть крутым? Нравиться ходить по грани и висеть ежесекундно на волоске от смерти? Может, пора завязать и стать нормальным? Подумать о детях, наконец…

– Ты прав. Я заигрался. Пора завязывать. Теперь мне есть, что терять, и есть, ради кого жить! – ответил Доминик. – Отведи парня к водопаду, помоги ему… а я вернусь в хижину и приберусь там. Не стоит его вести в дом, когда там везде кровь и тру… У него шок после того, что произошло, поспать ему нужно, успокоиться…

– Иди. Мы с тобой позже поговорим… – ответил Тони Дону.

Доминик ушел. А Тони отвел мальчишку к водопаду и вымыл его. Тот почти не сопротивлялся, только шептал:

– Они убили его. А я грязный, ты испачкаешься… не трогай меня, я сам…

– Все будет хорошо, малыш. Ты не грязный, мы с тобой сейчас вымоемся…

– Ты не понимаешь! Эту грязь нельзя смыть! Она везде. В сердце, в душе, под кожей, на теле. Они… я… Альфред… – заплакал мальчишка, не договорив.

Тони вывел его из воды, усадил к себе на колени и обнял. Стал гладить по спине, голове. А тот все плакал и плакал. Шок и истерика после пережитого за день, и он сдался, сломался. Плакал и шептал, пока силы не покинули его, и он не уснул прямо так, сидя.

Доминик вернулся и помог Тони, взяв Тимура на руки, отнес в хижину осторожно, стараясь не разбудить. Затем они вышли на улицу, чтобы продолжить начатый разговор, не разбудив парня.

– Я боюсь за тебя, Тони, за всех вас. Ты прав, они могут вернуться. Вряд ли Итен успокоится, узнав, что я жив и здоров и могу в любую минуту вернуться и отобрать у него трон.

– Ты втянул нас во все это. Ты во всем виноват! Здесь на острове даже негде спрятаться, скрыться. Что прикажешь делать нам? Одно утешает: раз твои дружки нас нашли, возможно, спасатели тоже нас найдут. Только бы не опоздали… Я тебя ненавижу…

– Успокойся. Мы справимся. Теперь я знаю о них и готов к новому визиту, смогу защитить тебя, Алана и Тимура. Обещаю! Мы продержимся, пока нас не найдут, клянусь. Больше никто не пострадает, верь мне, – сказал Дон и обнял Тони, стараясь приободрить.

– Дурак, как я могу тебе верить, если ты столько раз обманывал меня, унижал, заставлял делать то, что я не хочу?

– Сейчас поверь! Я изменился, мы изменились… я люблю тебя и никому не отдам, даже смерти.

– Опять врешь, пользуешься моей беременностью и слабостью.

– Я не вру. Дай мне последний шанс все исправить и доказать, что я могу любить так, как не будет тебя любить никто другой, пожалуйста.

– Ты бросишь ради меня свои грязные делишки? Станешь теплым и домашним? – спросил Тони и, подняв голову, посмотрел в глаза Доминику.

– Если ты бросишь свою работу агента, станешь только моим и перестанешь каждый день рисковать собственной жизнью и жизнью наших детей. Семья – это самое уязвимое место и в твоей работе, и в моей. А давай, я куплю этот остров и будем здесь жить? Ты, я и наши сыновья?

– И Тимка. После того, что случилось, ему некуда больше пойти… Я обещал ему, что никогда и ни за что не оставлю его. И не оставлю…

– И Тимка. Я сделаю все, что ты скажешь, соглашусь с твоим любым решением, только больше не пропадай на десять лет, ладно?

– Я все еще тебя ненавижу…

– От ненависти до любви один шаг. Сделай его, стань ближе и ты не пожалеешь, честно!

– Я попробую, но ничего не обещаю. Ты слишком много выпил моей крови. Слишком часто делал мне больно, слишком многого меня лишил…

– Я буду стараться все исправить, – сказал Дон и нежно поцеловал Тони, наверное, впервые за последние десять лет. Он никогда и никого не целовал раньше, считая все это телячьими нежностями. Абсолютно ненужными просто для секса. Только сейчас понял, что именно ласк им и не хватало с Тони, чтобы стать ближе, почувствовать единение душ и тел. «Теперь все будет по-другому, лишь бы он меня простил и принял. Простил не только ради наших детей, но и ради меня самого» – подумал Дон.

– Идея прожить всю жизнь на острове мне нравится, я бы прожил. Я романтик? Вокруг только небо, солнце и бескрайние воды океана, больше никого… Только семья, близкие и любимые люди… Хочу! Может, и не стоит ждать спасателей, пусть нас никто больше не потревожит. Никого не хочу видеть после того, что случилось сегодня… Как я Роману в глаза посмотрю? Как смогу сказать, что Альфред… что его…

– С Альфредом все будет хорошо. Он сильный, справится, выживет.

– Так он жив? Почему ты мне не сказал? Почему Тимуру не сказал? Ты идиот, придурок… я ведь думал…

– Он сильно пострадал, его крепко избили, изнасиловали. Он сейчас без сознания. Помог ему, чем мог, оказав первую медицинскую помощь. Я подумал, что Тимуру не стоит видеть его таким – синим, с поломанными ребрами и всего в крови – и вынес из хижины, спрятав от вас в кустах. Но он жив и должен справиться сам. Помощи и мед. обслуживания нам с тобой ждать неоткуда. Вот придет в себя и сам займется своим лечением и народной медициной, он ведь закончил медицинский колледж, как я слышал.

– Ты должен был хотя бы мне сказать! Ты не представляешь, что я чувствовал, думая, что потерял его навсегда…

– Прости, моя звездочка, рядом был Тимур, и мне не хотелось, чтобы он видел его таким. Они ведь пара? Зачем мальчишке лишний раз волноваться за своего альфу? Я хотел как лучше…

– Может, ты и прав насчет Тимура, но мне ты должен был сказать или хотя бы намекнуть, – упрекнул Тони Дона. – Больше никогда так не делай! Ничего не скрывай от меня, если хочешь, чтобы я попробовал научиться доверять тебе. Но ты спас Тимура, помог Альфреду, спасибо. Только все это не снимает с тебя вины за то, что они пострадали именно из-за тебя.

– Я ведь не нарочно втянул вас во все это! Хотя должен был проверить свое окружение, прежде чем все бросить и поехать на курорт. Да, я просчитался и сам остался ни с чем, и вас всех в это втянул, прости… Теперь я-то готов к новой встрече со своими предателями, и они больше не застанут нас врасплох. Знаешь, как я со всем этим покончу?

– Как?

– Здесь на курорте у меня есть своя собственная вилла. Там сейф и все бумаги… Как только твой Роман приедет, я скажу тебе шифр, и ты все это отдашь ему. Я ведь обещал тебе, что больше никогда не вернусь к прежней жизни. Короче, сдам вам все дела, людей, явки, конкурентов и союзников. Да, в их глазах я стану предателем, но помогу органам, став осведомителем, не только потому, что я хочу стать чистым перед законом, но и потому, что хочу сделать приятное тебе, очистив твой город от преступности и безнаказанности. И ты с чистой совестью и с чувством выполненного долга бросишь работу агента и посвятишь всего себя нашим детям.

– Дон, ты правда это сделаешь? Ради меня?

– Только ради тебя и наших детей. Да, я мог сесть в тюрьму, отсидеть положенный срок и выйти, никого не сдав. Тогда ты ведь не успокоишься и после родов опять вернешься на работу. Ведь так? Ну а если некого будет больше ловить, значит, и работы у тебя не будет. Я все просчитал. Ты ведь будешь меня ждать? Только честно?

– Не знаю. Посмотрю на твое поведение…

Прошла долгая и утомленная ожиданиями неделя. Больше незваных гостей не было, но и спасатели тоже не торопились почтить обитателей острова своим присутствием.

Альфред понемногу начал поправляться и старался, как мог, поддержать Тимура. Они оба боялись смотреть друг другу в глаза, постоянно смущались, когда их взгляды случайно встречались. И все же друг друга не отталкивали, а поддерживали, как могли. Это дарило надежду Тони, что со временем у них все наладится, и они смогут опять быть вместе. « Дай-то Бог. Они столько пережили и теперь просто обязаны стать самыми счастливыми людьми на земле. Время обязательно зарубцует все их раны и сотрет, отодвинет глубоко-глубоко тяжелые воспоминания того дня» – думал в такие минуты, глядя на них, Тони.

С Домиником он по-прежнему держался на расстоянии и не позволял ничего лишнего по отношению к себе. Тот его ни к чему не принуждал, наоборот, помогал во всем, стараясь лишний раз как бы случайно прикоснуться к нему. Да, можно сказать, Дон изменился. От прежнего холодного и надменного мужчины не осталось и следа. Теперь перед ними был самый обычный домашний мужчина, хлопочущий по дому, добытчик пищи и воды. Вежливый, приятный, заботливый и осторожный. Мечта любого омеги, да и беты. Словно снял надоедливую маску и выучил новую роль для совсем другой пьесы под названием: «Семейная жизнь».

***

Когда Роман прибыл на остров и подошел к хижине, первое, что увидел, был беременный Тони и Доминик, что-то ему втирающий и размахивающий руками. Роман наставил на него пистолет и сказал громко и четко:

– Отойди от него, мразь.

Тони, увидев в первую очередь пистолет Романа, не растерялся и закрыл собой Дона, сказал:

– Не трогай его! Опусти пистолет, Ром!

– Он должен сдохнуть здесь и сейчас, – не согласился Роман. – Ты же сам хотел этого, Тони. Сам просил меня отомстить за все…