Текст книги "Коська (СИ)"
Автор книги: Save Our Souls
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Васильев слушал молча, не перебивая. А Саня всё говорил и говорил и стало ясно, что всё это у него уже давно наболело.
– Вышел от него, велел Коське учебники дома забрать и ко мне. А сам пошел домой ужин мастерить. А тут футбол по телеку, как на грех. Я и не заметил, что несколько часов прошло. Очнулся – а Коськи до сих пор нет. Спохватился, кинулся из квартиры – на улице его нет. Пошел к ним домой, а там…
Саня вдруг замолчал и торопливо стал шарить в столе. Какими-то суетливыми, не характерными для него движениями. Откуда-то из недр старого, явно совкового стола достал две стопки, из шкафчика достал бутыль.
– Выпьешь?
– Нет.
– А я выпью.
Саня налил стопку, махом её выпил и убирая всё со стола, продолжил рассказ, так и не глядя на Алекса.
– Дверь оказалась не заперта, Коська лежал в кухне на полу. Почти голый, лишь от майки лохмотья, и кровь на ногах, на полу… Истерзан он был весь, но я сразу понял, что произошло. Дальше меня перекрыло, по-ходу. Плохо помню, что делал – оказал ему первую помощь, вызвал неотложку. Ментам-то я не собирался докладываться, хотел по-тихому самому разобраться. Но их вызвали медики. Дело-то такое нехорошее, менты быстро среагировали и понеслось – меня прям из больницы забрали, допросы, объяснения… Пока Витьку не притащили в отделение, я всё ещё не хотел верить, что это он. Считал, собутыльники его. Думал, найду его, прибью, что не уследил. А тут ясно стало, что это я не уследил. А этот урод трезветь начал. Сидит лоб здоровый, слёзы по морде размазывает крокодильи. Меня отпустили, но я узнал от следака как дело было. Коська отцу признался, что он… Что он мужиков предпочитает. Этот козёл ему и въебал, а тут я такой, на белом коне нарисовался. Витька решил, что мы любовники и я поэтому его кормлю-одеваю. Что морщишься, сам-то сейчас в чем меня обвинял?
– Сань…
– Проехали. Когда Коська вернулся в квартиру за вещами и сказал, что ко мне уходит, тот на него и накинулся. Сначала отмудохал, а потом, как он ментам заявил, в воспитательных целях, чтоб выбить из него пидорскую дурь, он его…
Саня не смог произнести и, наконец, поднял глаза на Лекса:
– Что мог мальчишка против здорового пьяного мужика? Ничего.
– Поэтому он решил покончить с собой, из-за отца?
– Не только. Пришла беда – отворяй ворота. Витьку в изолятор отправили, я Коську в больнице навещал, он уже тогда стал сдавать, к нему психолог ихний ходил, да видать, без толку. А как его выписали, вдруг, Витькины родичи повадились к нему ходить нервы трепать.
– Что хотели?
– Хотели, чтоб он заяву забрал. Давили на него, целые трагиспектакли устраивали. Павликом Морозовым выставляли. Довели мальчишку до нервного срыва. Он бы и готов был уже забрать, ток дело уже не в нём было. Акт из больницы был составлен подробно, я в свидетелях не даром, да и менты попались нормальные мужики, не купились на взятки. Вот тут-то они и взбеленились окончательно, особенно мать и брат выблядка этого. Измучили Коську совсем, а когда я вмешался и стал их гонять, заявили, что он им больше не родня и они его больше знать не хотят. А бабушка та ещё сука оказалась, напоследок, прям при мне выдала, что он извращенец разэтакий Витьку сам соблазнил, а теперь, пока её сынок в тюрьме страдает, Коська содомию в квартире развёл. И всё, мальчик мой совсем потемнел. Он и так-то после Светланиной смерти не оправился, а тут всё это навалилось. Остальное ты и сам знаешь.
Саня замолчал и поставив локти на стол, уткнулся на пару секунд лицом в ладони.
– Не знаю откуда, Лёх, ты взялся на нашу голову, но я молиться на тебя готов был – он же тянется к тебе, в себя пришел, зашевелился. И теперь, когда ты всё знаешь, тебе и карты в руки. Не нужен тебе такой багаж, лучше сразу отодвинь его от себя, не давай пустой надежды. Особой нужды в работе у него нету, моей зарплаты на двоих хватит.
Лекс молчал, паззлы в его голове рассыпались окончательно и вернуть их на место не представлялось возможным.
– Лёх, кто стуканул?
– Никто.
– Ты не понимаешь…
– Хватит, Сань! Всё я понимаю. Никто не говорил, успокойся. В его истории болезни экспертиза по уголовному делу есть.
Васильев встал и направился к выходу.
– Лёх!
Алекс обернулся у самой двери.
– Ты так ничего и не сказал.
– Я ещё ничего и не решил. Мы с тобой не погоду сейчас обсуждали, так ведь? Не бойся, не такой уж я монстр, как ты думаешь. Зазря парня не обижу, – он открыл дверь и почти бегом выскочил наружу.
Морозный воздух обжег разгоряченное лицо и Алекс с наслаждением наполнил им лёгкие. Хотелось забыть всё, что только что узнал, вычеркнуть эту грязь из своей памяти. Захотелось, чтоб колючий северо-западный вымел из головы эти чёртовы паззлы как прошлогодние листья. Он не мог уже ничего изменить, багаж у Коськи и впрямь оказался неподъёмным. С таким “багажом” немудрено с крыши сигануть, но мальчишка выжил, и как Саня сказал: “Тянется к тебе”. Тянется он… Мало ему досталось что ли, что он выбрал самого наихудшего претендента, чтоб…тянуться.
Лекс швырнул куда-то на газон так и не выкуренную сигарету, и направился к офисам.
“Смог зомбик, смогу и я, – решил он. – Глядишь, вместе и “багаж” нести легче будет, а если испугается и сбежит, так тому и быть”.
========== 6. Фигешн. ==========
День не задался с самого утра.
Подтвердился прогноз, что один из заказов не успевают выполнить в срок. И пусть задержка была не по вине фирмы, а по вине таможни, надолго задержавшей партию дополнительного оборудования для производства рекламных изделий из пластика. Все равно без него они не уложатся в оговоренные сроки. И неприятность была даже не в выплате неустойки клиенту, не такой уж и дорогой это был заказ – дело в темном пятне на безупречной репутации фирмы. Этого Лекс никак не должен был допустить. Поэтому с утра не выпускал из рук телефона и гонял сотрудников как Сидоровых коз, лишь раз не сдержавшись и наорав на нерасторопного зама. Которому он и так уже дал задание на всем готовом, собственнолично обзвонив всех важных в этой сфере людей и выискав нужные выходы для незамедлительного решения проблемы, пусть и за довольно таки крупную сумму. Подключив всех для ускорения доставки и установки, Лекс было успокоился и собрался сходить к зомбику вниз. Но не тут-то было, неожиданно позвонила “невеста”, чтобы напомнить, что скоро Новый Год и Рождество, а он совсем забил на светские мероприятия. И будет совсем нехорошо, если ей придется одной ходить по модным тусовкам и праздничным вечеринкам. Не то чтоб Лекс совсем забыл о праздниках, нет, он давно уже отдал необходимые указания по проведению новогоднего корпоратива, да только вот самому ему совершенно не хотелось сейчас никаких клубов и визитов. Но “невеста” была права – им обоим надо было периодически держать лицо в свете софитов. Чем чаще имя на слуху, тем востребованнее он кажется потенциальным заказчикам.
Но какие, нахуй, “голубые огоньки”, когда все время занято работой, а все мысли крутятся вокруг зомбика.
Быстренько освежив память и вспомнив, что невесту зовут Марго, Лекс сослался на занятость и поручил ей самой связаться с секретаршей и выбрать какие мероприятия им надо посетить. Секретаря он тут же проинструктировал, чтоб соглашалась внести в график только самые важные и перспективные вечеринки. И наконец-то позвонил Коське, что спускается на перекур.
Их общение продолжалось на том же уровне, ни на шаг не продвинувшись. Теперь, зная, что парень гомосексуален, Лекса будто ещё больше потянуло к нему, разговоров во время недолгих встреч стало не хватать. Организм весьма однозначно реагировал на вынужденное воздержание и близость желанного парня. Хотелось большего, и Лекс прекрасно отдавал отчет, что долго ему не продержаться. Выдержки изображать из себя доброго дяденьку становилось все меньше.
Через день у Коськи будет День Рождения и Лекс возлагал на этот день немалые надежды. Конечно, Коська не девочка, “лепестками белых роз” ему ложе устилать было бы глупо*, но у парня сильная травма как раз по постельной части, а значит легкого доступа точно не будет. Наоборот, каждое действие надо продумать, чтобы не навредить, чтобы не сделать хуже и не потерять доверие зомбика. Трудностей Лекс не боялся, при мысли, что долгожданное тело надо “заслужить” в крови просыпался азарт. Он уже не раз мысленно обыгрывал возможные варианты обольщения, но до сегодняшнего дня не определился на чем остановиться. От дорогого подарка Коська наверняка откажется, от обычного – Лексу никакой пользы в соблазнении не будет. Пригласить парня в кино – пошло, в театр – скучно, в ресторан – тоже не вариант, мальчишка может почувствовать себя не в своей тарелке и зажаться. Сразу привезти его домой нереально – парень не глуп и может испугаться раньше времени, получив такое приглашение. Перебирая не первый десяток идей, Лекс решил не изобретать велосипед и, следуя по пути наименьшего сопротивления, пригласить Коську в клуб, напоить, развлечь и когда мальчишка расслабится, заявить, что слишком поздно для возвращения в больницу. Всё, отступать некуда – Коська в его квартире, в его постели. Дальше дело техники – алкоголь, юношеская гиперсексуальность и опытный любовник достаточные аргументы для хорошего секса.
У Лекса аж скулы свело от мыслей подобного рода, а стоящий рядом мальчишка, ни о чем не подозревая, неспешно выдыхая ядовитый дым сигареты в морозный воздух и спокойно поглядывая на него, крутился на месте вокруг своей оси, подошвой нового ботинка вытаптывая в снегу цветок. Была у него такая забавная особенность, белое полотно снега не оставляло его равнодушным, и после каждого перекура на очередном заснеженном участке появлялись то такие вот цветочки, то “след трактора”, то непонятные надписи или рисунки. Лекс готов был поспорить на что угодно, что в детстве Коська ещё и валялся в снегу, создавая “ангелов” и лепил всяких там “снеговиков” и “снежных баб”.
– Кость, какие у тебя планы на послезавтра?
Нога замерла, не доведя лепестки до конца круга.
– Я приглашаю тебя в клуб. Это будет мой подарок. Ничего пафосного, но вполне приличное заведение, твоих друзей возьмём с собой.
– Извини, Лекс, – ботинок продолжил свой путь, – нет. Из больницы меня никто не выпустит всё равно, а друзей у меня давно нет. Послезавтра вечером мы посидим с Саней у него в каморке, и ты приходи, если захочешь. Я буду рад.
Коська грустно улыбнулся, бросил окурок в центр цветка и побрел прочь, оставив Лекса в одиночестве скрежетать зубами.
Последним гвоздём в крышку этого дня оказалось предупреждение секретаря о том, что светская жизнь босса начинается уже завтра вечером, а со списком всех последующих мероприятий она ознакомит его через двадцать минут. Лекс понял, что сопротивление бесполезно сразу после слов, что его личный водитель и охрана в одном лице уже предупрежден и завтра заступает к своим непосредственным обязанностям – возить и вытаскивать шефа целым и невредимым с гулянок.
Надо ли говорить, что после этого день сразу испортился и у большей части служащих, на свою беду попавших под горячую руку босса. Зато резко прорезавшееся трудовое рвение коллектива пошло на пользу, как отвоеванным наконец-то станкам, так и фирме в целом.
*
Лексу было скучно. Бокал опустел и, сменив на новый у снующего по залу персонала, он лениво осматривался вокруг. Этот вечер был явно важен для Марго, все эти фэшн-фигешн Лекса волновали мало. Для отбора моделей на рекламные съемки у него работали опытные специалисты, для отбора моделей себе в постель связи в мире моды не нужны были от слова “совсем”. Вокруг сновали расфуфыренные дамы, экстравагантные модельеры и всех цветов и оттенков худосочные модельки обоих полов. Марго чувствовала себя в этом окружении как рыба в воде и, горделиво продемонстрировав Лекса местным ценителям, умотала обсуждать с пергидрольной девицей презентацию коллекции какой-то знаменитости.
Лексу это было на руку, Марго его утомляла, но тут-же обострившееся внимание к его персоне окружающих красоток нагоняло скуку. Даже несмотря на то, что, как смог разглядеть Лекс, часть этих красоток была явно не женского пола, а недотрах давал о себе знать – все эти липнущие мальчики интереса не вызывали.
И всё же, отправив Марго домой на такси, в последний момент он цепляет одного из них. Худенький женственный брюнет с густо подведенными глазами с первого же намека довольно заулыбался и, кокетливо поведя плечиком в блестящем топе кричаще-яркой расцветки, выглядывающем из-под пальто, последовал за Лексом в машину.
Ни в собственный дом, ни в квартиру на Масловке этого попугайчика везти не хотелось. В другой раз, Лекс не погнушался бы разложить того прям в машине или тупо дать ему отсосать, но сейчас за рулем сидел охранник, поэтому он велел ему ехать к ближайшей знакомой гостинице.
Мальчишка его разочаровал почти сразу. Он старательно показывал “товар лицом”, жеманничал и принимал обольстительные позы, игриво закусывал губки и многообещающе демонстрировал свою готовность дарить удовольствие.
На деле все оказалось лишь хрупким красивым фантиком. В постели “Джек-ки”, а как подозревал Лекс, попросту Женька, быстро сдал позиции, по-девчачьи притворившись поленом и лишь жалобно поглядывая на терзающего его тело “папика”. Такого напора Джекки явно не ожидал. А Лекс после ухода Димы слишком долго не трахался, чтобы сейчас себя сдерживать для какой-то пидовки. Ничего, пусть знает, что такая готовность следовать за упакованными дядями, может привести к конкретным неприятностям. Себя он неприятностями не считал, так как ни боль, ни унижение партнера никогда его не заводили, потому в его арсенале не значились. Но накопившееся напряжение вырывалось из него вполне определенным образом. И втрахивая парня в матрас гостиничного номера, ему не было дела до его стонов и жалобных вскриков. Впрочем, во вкус парнишка вошел быстро и вскоре уже с охоткой подмахивал тощей жопкой, послушно принимая задаваемые ему Лексом позы. Томно прикрывал глазки и охал при особо резких выпадах. Помогать Джекки кончить Васильев не собирался, поэтому просто взял его за руку и направил к члену, намекая на самообслуживание. Кончил тот быстро, и пока Лекс дотрахивал расслабленное тело, стал осматривать себя на предмет повреждений. Синяки определенно будут яркие, уже сейчас они красными пятнами расположились на бедрах и предплечьях.
Кончивший Лекс, скинул использованный презерватив в стоящую на столике пепельницу и с недоумением рассматривал, как с полными слез глазами Джекки крутился перед зеркалом. Его задница тоже явно останется в отметинах.
Нда, силы не подрасчитал, это точно.
– Это как?.. – всхлипнул Джекки. – И что мне теперь со всем этим?..
– А ты чего ждал, что я с тобой как с принцессой цацкаться буду? – перебил его Лекс.
Встав, он подошел к висящему на спинке кресла пиджаку. Достав бумажник, щедро изъял из него пару красненьких купюр и сунув их парню, небрежно кинул:
– За моральный ущерб и на такси. А теперь сделай так, чтоб я тебя больше никогда не видел.
Джекки оглядел своё испачканное спермой тело, но заикнуться о душе явно побоялся. Пока он, глотая от обиды слезы, одевался и выходил из номера, Лекс, трезво рассудив, что ехать никуда не хочется, а номер всё равно в его распоряжении, сделал звонок шоферу, отпустив его до утра.
_________________________________________________
* “Лепестками белых роз наше ложе застелю…” – Фраза из песни А.Серова. Хит времен юности Васильева.
========== 7. Единорожестость. ==========
http://cs424325.vk.me/v424325264/80ae/PW1KfwbKU2I.jpg – Окно.
На Коськину Днюшку к Сане Лекс всё-таки пошел.
Заранее обговорив с начохром во сколько подойти, он пунктуально явился с тортом и коробкой элитного чая в руках.
Вручив, купленную в подарок, фотокамеру и почти по-отечески обняв довольного именинника, он приткнулся к столу. Вечер прошел спокойно и дружелюбно, на пару с Саней они толкали тосты и бухали. Коська, наигравшись в фотографа, лопал торт, запивая его свежезаваренным чаем и улыбался, глядя на перешучивающихся мужчин. Изредка отвечая на их добрые подколки по поводу совершеннолетия, он клятвенно заверял, что воспользуется им всенепременно, а сейчас нечего его от торта отвлекать.
Лексу он такой нравился ещё больше – расслабленный, улыбающийся, со смеющимися глазами и измазанными кремом губами. Стоило неимоверных усилий держать себя в руках и отводить, прямо таки примагниченный к нему взгляд.
У Лекса не стояло, нет, всё было гораздо хуже. Член был абсолютно спокоен, неспокойно было где-то в груди, не давая ровно дышать при случайно встретившихся взглядах, или при виде облизывающего пальцы парня.
Провожать Коську отправились вместе с Саней. Чтобы у того не было проблем, охранник зашел в отделение как сопровождающий. А Лекс остался стоять один.
Вокруг уже давно стемнело и почему-то не хотелось уходить. Лекс обошел вокруг здания и увидел, как загорелось окно на первом этаже. Решив, что только Коська сейчас мог включить лампу, он подошел ближе и, встав напротив, стоял и смотрел на желтый свет, струившийся из окна.
Вокруг поблескивали снежинки, почти сказочно, почти как когда-то в детстве. Морозец пощипывал за нос и голые пальцы рук. А тут за окном, в тепле, находился мальчишка, зомбик, и такая необъяснимая нежность охватила Лекса, что он готов был как в детстве кричать и кидать снежки в окно, призывая выглянуть на улицу. Но вовремя пресек этот порыв, подивившись собственной безумности.
Безумности ли?
Не так уж много было выпито, не так уж труслив он был, чтобы списать свои порывы на действие алкоголя.
Лекс оглянулся – на территории больницы было тихо, темно и безлюдно. Горели лишь окна офисов, пара фонарей у больничных корпусов и манящее окно старого отделения. И Лекс стоял, смотрел в это окно, представляя, как Коська переодевается в свою клетчатую пижаму и готовится ко сну. Он не чувствовал как замерзли руки, как холод стал подбираться к ногам. Он стоял и смотрел. Пока оно не погасло.
Тогда только отмер и, не обращая внимания на собственный джип, пешком отправился домой. Хотелось подумать обо всем происходящем. Хотелось обо всем, но думалось только о Коське.
И Лекс шагал по ночной, ярко-освещенной улице, уже вовсю сверкающей новогодними украшениями, и задумчиво улыбался собственным мыслям.
*
Очередное великосветское сборище.
Висящая на руке Марго.
Снующие представители прессы, стандартный набор поздравлений, закусок и напитков.
Искусственные улыбки, искусственная радость, искусственный блеск накокаиненных глаз вокруг.
Все это Лекс лицезрел из года в год и относился как к обязательному развлечению, приятной обязанности публичного человека.
Но в этом году, что-то изменилось, отвратив Васильева от происходящего и поэтому он молча сидел за столиком и пил, изредка кивая на приветствия знакомых.
Марго, как ни странно, оказавшаяся довольно чуткой, его не трогала и за двоих хлопала выступающим, сверкала белозубой радостью в камеры операторов и развлекала светской беседой соседку по столику, то ли невесту, то ли жену какого-то популярного ныне певца. На певцов, их жен и музыку в целом, Лексу было плевать, но глядя на молодую скромную женщину, подумалось: “Надо же, в этом скопище гнилых “сливок” ещё не все нормальные люди вымерли”. Не то чтоб, он причислял публичную элиту к сплошным лицемерам, но и иллюзий давно не питал. Сам такой же. Поэтому, вернувшийся после выступления певец, явно искренне, обнявший свою женщину, был им приравнен к Единорогам. Сказочные существа, все о них знают, все ими восхищаются, но вживую их никто не видел – сказочные же. А Лекс увидел, и на этой мысли понял, что окончательно пьян.
Хотелось встать и уйти, но Марго продолжала держаться за его предплечье и при попытке встать, наклонилась к уху и тихонько шепнула:
– Ещё полчаса. Пожалуйста, ещё полчаса и этот балаган начнет расходиться.
– Я заебался смотреть на эти крашеные рожи.
– Алекс, я даже не прошу тебя улыбаться, я прошу просто посидеть со мной. Мы пара, ты не забыл?
– Мне похуй.
– Знаю, милый, знаю. Но за соседним столиком сидит главный редактор “Звездных страстей”. Нам же не надо, чтобы он натравил на тебя своих ищеек.
Марго заботливо поправила ему галстук и демонстративно состроила глазки.
Лекс недовольно сжал губы и снова принялся пить.
Когда наконец всё закончилось, и как они выходили, помнилось смутно. Мешанина бриллиантов, мехов и дамских ручек, подставляемых под его поцелуи, вот и все, что сохранил себе на память пьяный мозг. Верный охранник был тут как тут, не дав упасть лицом перед опостылевшим светским сбродом и задницей перед собственным авто.
Доставив Марго к дому и проводив до квартиры, охранник повернулся к начальнику:
– Куда, Алексей Дмитриевич?
А Лексу вдруг безумно захотелось увидеть Коську. Его глаза, его искреннюю улыбку. Алкоголь гулял в крови и побуждал к действиям. И он не раздумывая, набрал Коськин номер.
К его удивлению, тот его энтузиазм не разделял.
И тихонько поинтересовавшись: “Лекс, ты чего, пьяный что ли?”, категорически отказался встретиться. Пренебрежительно фыркнув на доводы собеседника, он скинул звонок.
Лекса перемкнуло:
– Да кто он такой, чтоб нос воротить? Никто! Салага без роду, без племени! Псих! Самоубийца-неудачник!
Он кипел и злился, но дозвониться до зомбика не получилось, тот отключил телефон. И тогда Лекс решил, что в следующий раз выскажет этому щенку всё, что думает о его неприступности и королевских замашках. Тоже ещё аристократ какой выискался, чтобы воротить морду от самого Васильева! От… Лекса!
Вот только это “Лекс” почему-то звучало в голове именно Коськиным восхищенным голосом: “Ле-екс…”.
Васильев глухо застонал и откинулся на спинку сидения, не замечая, что смышленый водила тронулся и направил машину в сторону дома.
На носу заключение важного договора с зарубежной компанией-поставщиком, светит долгосрочный контракт с американскими коллегами. Это был важный шаг вверх и ничто не должно давать сбоев, а он… Черт! У него, как у спермотоксикозного юнца, все мысли лишь о том, как подобраться к какому-то мальчишке. О том, что о нём думает клиент психушки. Да какая вообще разница, что тот думает!
Как оказалось, разница есть. И Лекс поймал себя на облегченном выдохе, когда на следующий день, въехав на территорию дурки, увидел решительно отбросившего деревянную лопату для уборки снега и направившегося к его джипу, Коську.
Вместе с холодным воздухом в салон автомобиля ворвался прямо таки искрящий эмоциями парнишка. И Лекс невольно заулыбался, наблюдая за яркой мимикой и широко распахнутыми от негодования глазами.
– И что это вчера было?
– Ты о чём? – приподнятая иронично бровь, должна была показать полное недоумение.
Но Коська не повелся и рассержено воскликнул в ответ:
– Ты знаешь о чём я. Что за игры, Лекс?
– Я вовсе не играю, Кось. Просто пытаюсь понять, что ты хочешь узнать на самом деле. Когда человек интересуется, зачем ему звонил ночью пьяный приятель, он не нервничает и не дергается как перед не выученным зачетом. Так что тебя интересует в действительности, Константин?
И тут Коська сорвался на крик, подскочив на сидении, он развернулся и вперился взглядом в лицо Васильева.
– Лекс, хватит уже вокруг меня кругами ходить! Я не железный! Я же вижу, как ты на меня смотришь. Я с ума схожу, а ты все молчишь. Неужели не видишь, что со мной творится? Я ночами заснуть не могу, у меня твое лицо перед глазами. Ну что ты молчишь?!
– Я настолько очевиден для тебя? – мужчина был готов сделать решающий шаг, но выжидал подходящего поворота в разговоре с мальчишкой.
– Я не знаю, может и нет. Но я вижу… Чувствую… Я всё вижу, и столько всего чувствую, что мне страшно.
– Я пугаю тебя, милый?
– Я не могу объяснить, Лекс! Я сам толком ничего не понимаю! У меня все мысли только о тебе – утром, днём, ночью. Неужели ты не видишь, что у меня рядом с тобой руки отнимаются и сердце выпрыгивает из горла? Я… Я хочу тебя. Молчи, не говори сейчас ничего! Я знаю, что ты скажешь. Я не поеду к тебе, – мальчишка уже не кричал, голос сорвался и снизился до шепота, до каких-то умоляющих, нервных нот.
– Коська, маленький мой… – Лекс не выдержал и схватил зомбика в охапку. – Не бойся, слышишь, не бойся! Я не обижу тебя ни за что на свете! Мальчик мой, сладкий мой, я же тебя на руках носить готов. Ну, успокойся, ну что ты… Солнышко моё, радость моя. Я потому и молчал, чтоб не испугать тебя. Я не хочу, чтобы ты боялся меня, слышишь?
– Я не тебя боюсь, я… Я себя боюсь. Я боюсь того, что может случиться, когда ты решишься. И боюсь, что не решишься, и я останусь без тебя, просто исчезну из твоей жизни, из твоей памяти.
– Ну что ты такое говоришь, Кось?! Ну, куда ты исчезнуть собрался, глупенький?
– Не знаю, но это уже скоро случится. Меня выписывают, Лекс. Перед Новым Годом я отсюда уеду. Это конец, понимаешь? Я больше тебя не увижу!
Такого поворота Лекс не ожидал, но для него это ровным счетом ничего не меняло, он не собирался отпускать от себя мальчишку. Тем более, после таких признаний. Теперь он принадлежит ему и точка. Лекс ещё крепче прижал к себе Костика и погладил по затылку, с трепетом ощущая шелковистость отросших волос и тепло прижавшегося тела.
– Нет, я решил – поехали к тебе. Сейчас же. Давай заводи и поехали, пока я не передумал.
И Лекс, выпустив его из рук, повернул ключ зажигания. И поехал. На ходу соображая, как будет изворачиваться, если охрана на воротах заметит, что он вывозит пациента больницы.
Но врать не пришлось. Охранник, не выходя с проходной, открыл ворота и выпустил их.
И Лекс рванул домой, поглядывая на притихшего мальчишку, вжимая сцепление в пол и поддавая газу. Расстояние до дома, и без того небольшое, они проехали за несколько минут. Даже светофоры, казалось, были на их стороне, зелёным коридором одобряя действия Лекса.
Остановившись у дома, выскочил, открыл дверь со стороны такого важного пассажира и, почти подхватив на руки, вызволил Коську из машины. Ни одного лишнего движения, он был словно хищник, острожный, с виду спокойный, чтобы не спугнуть добычу. Хлопок двери, сигнализация, ключ, дверь, подъезд, лифт. Коська молчал. Стоял, прижавшись к Лексу, испуганно смотря мужчине в лицо. Почти не моргая, расширенными, но ясными, осознающими, что происходит глазами.
И лишь, выйдя из лифта, пока мужчина, замешкавшись, открывал двери в квартиру, яростно, горячо зашептал:
– Держи меня. Пожалуйста, Лекс, держи меня и не отпускай! Я верю тебе, но я боюсь!
Лекс подхватил, прижал и, как невесту, внес парня в квартиру. Не разуваясь, прямиком в спальню, чтобы успеть пересечь точку невозврата, пока тот не передумал, не сбежал.
Он видел, что Коська на грани, по сжатым кулакам с впившимися в кожу ногтями, по расширенным зрачкам, дрожащим губам.
Коська был полон решимости, но казалось, вот-вот грохнется в обморок. На его бледном лице не осталось ни кровиночки.
Положив его бережно на кровать, Лекс принялся снимать с него обувь, куртку, разуваться сам. А Коська все шептал, хватаясь за него:
– Лекс… Лекс…ты только удержи меня… Я не боюсь. Нет, я не боюсь. Ты только держи меня…
Не слезая с кровати, наклонившись над напуганным парнем, Лекс разделся сам и продолжил раздевать замолчавшего Коську, жадно рассматривая оголяющееся тельце. Коська был прекрасен. Изящная, худенькая фигура была идеальна. Хрупкость гармонично сочеталась с крепким мышечным корсетом, не дающим усомниться в том, что это не девичье, это мальчишечье тело. Ахуенное, сексуальное, безумно желанное тело. Лекса бросило в жар, но усилием воли он держал себя в руках. Нельзя спешить, нельзя делать резких движений. Аккуратно, спокойно… Спокойно… Спокойно!
Он наклонился, и губы горячими поцелуями побежали вверх по груди, шее, к ушку.
Два обнаженных тела соприкоснулись, крепкое мужское легло на тонкое юношеское и вжало его в кровать. Руки нашли друг друга, но тут, вполне ожидаемо, мальчишка начал вырываться, судорожно глубоко задышал, заметался и заскулил.
– Нет. Нет, хватит. Я ошибся, я не готов, Лекс. Не сегодня. В другой раз. Я передумал! – Коська вскинул руки и стал сталкивать с себя навалившееся сверху мужское тело.
Лекс схватил его за подбородок и посмотрел в глаза.
Другого раза не будет, это он понял сразу. Или сейчас, или он его больше не увидит. Коську накрывала истерика. Самая настоящая. Лекс что-то все-таки сделал не так – глаза лежащего под ним паренька были полны ужаса.
– Отпусти меня… Пожалуйста, Лекс, я не могу. Отпусти… Отвези меня обратно, Лекс! – руки отталкивали, пихали, хватали, расцарапывали до крови плечи и спину мужчине. Но он не обращал внимания, пытаясь понять, где совершил промах.
Тело выгибалось под ним, ерзало, дергалось, вызывая еще больший прилив возбуждения, но зато мужчина понял, что не так.
Обняв Коську одной рукой за шею, а другой схватив за талию, он медленно стал слезать с него. И смотря тому в глаза, зашептал, как только мог нежно:
– Тш-ш…всё… Всё, мой маленький. Не бойся, я не обижу своего мальчика. Коська, Косенька, всё хорошо, это я, ты видишь, это я. Солнышко ты моё. Котенок мой дорогой, всего меня исцарапал, чудо моё.
Мальчишка стал затихать, переставая дергаться, но глаза по-прежнему были полны ужаса.
Лекс приблизил лицо и, коснувшись губами губ паренька, продолжил нашептывать в унисон с шумным прерывистым дыханием:
– Ну что ты… Ну, что такое? Все хорошо. У нас с тобой все хорошо. Вот, вот так, дыши ровно. Коська, Косенька…
Лекс окончательно сместился с парня и улегся рядышком на боку, продолжая придерживать за талию и целовать.
Коська больше не вырывался, но лежал напряженный как натянутая тетива. Не отвечая на поцелуи, но и не отклоняясь. Теперь он просто безучастно лежал, смотря в упор на мужчину, и слушал перемежающийся поцелуями шепот.
– Умничка мой. Видишь, ничего страшного. Я никогда тебя не обижу. Ты у меня настоящий мужчина. Красивый, умный, решительный. Я говорил тебе, как восхищаюсь тобой? Ко-оська… Боже ж мой, Коська-а… – неутоленное желание скручивало все внутри. Напряженный член касаясь бедра парня, оставлял влажный след, но Лекс сдерживался. Продолжая целовать и нашептывать нежности, он стал поглаживать тело парня, бок, животик, грудь. Медленно, чтобы не напугать. Сантиметр за сантиметром, осваивая новые территории.
Приласкав один за другим соски, пробежал пальцами вниз и зарылся в волоски на лобке, чуть ли не с замиранием сердца подбираясь к средоточию Коськиной мужественности. Член, съежившись, лежал на яичках и будто ждал когда же до него доберется рука мужчины. Бережно погладив его, яички, паховые складочки, Лекс обхватил ствол и тихонечко сжал. От напряжения закружилась голова, губы настойчивее впились в рот парня. Уже не успокаивая, нет, уже покоряя, мягко, настойчиво. Коська не зажимался, не протестуя ни исследующему его изнутри языку, ни сжимающей руке. Мужчина, с трудом оторвавшись от его рта, снова вперился взглядом в глаза Коськи:
