Текст книги "Spirit of the Dead Watching (СИ)"
Автор книги: satania_vo_ploty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Часть 1 ==========
… и она выдохнула с… облегчением? На кончиках пальцев еще бушевали лазурные искры – все вышло слишком просто. Лже-Голданна, чей голос минутой ранее пьянил ни о чем неподозревающего Алистера, со своими отпрысками лежала подле эльфийских ног. Сурана всматривалась в глаза с закатившимися зрачками с подозрением и не спешила убирать за спину посох. Гложили сомнения, они кусали похлеще разъяренного мабари. Морриган с неподдельным удовольствием избавилась от Флемет, олицетворяющая добродетель Винн перестала скорбеть о тех, кто еще жив, а последний, как казалось на первый взгляд, спасенный сопартиец пока еще продолжал трясти головой. Видимо, он единственный, кому иллюзии пришлись по душе.
Сурана встряхнула руками, желая избавиться от искристых лазурных змей; они послушно соскочили и упали на мягкую землю. Несколько колючих искр задели кольчужные ботинки Алистера со скрежещущим звуком. Эльфийка поморщилась.
– Ты в порядке?
Только Создателю известно, насколько тяжело было сейчас переселить себя магессе и задать вопрос. Получилось немного равнодушно. Это ей непривычно – забота о других, но лидер должен проявлять интерес к команде. Хотя бы иногда. Алистер взволнованно обернулся, неподвижно шевеля губами, словно подбирал подходящие произошедшему слова. Эльфийка заметила, как хаотично метался взгляд бывшего храмовника в надежде зацепиться за что-нибудь, окружающее их в Тени, – бастард короля Мэрика искал оправдания своей безвольности. А потом посыпались фразы. Настолько неразборчивые и сбивчивые, что Сурана раза три успела пожалеть. «Да испарись ты уже!».
– Постой! Ты ку-у-да?
Вот теперь она выдохнула с облегчением. Силуэт Алистера растворялся в воздухе медленней остальных, магесса, дойдя до сосуда с лириумом, еще отчетливо могла разглядеть парящий щит и выглядывающую из-под него часть надраенного до блеска меча. «Никто не говорил, что будет легко. Никто».
Ладонь соприкоснулась с прохладной жидкостью. По телу вновь пробежала бушующая волна энергии. Она въелась в кожу, просочилась в вены и задела каждый орган. Даже язык, прижатый к небу, ощутил неистовство этой опасной силы минерала.
Пустынная местность сменилась другой. Под кожаными сапогами по-прежнему непривычно мягкая почва, обросшая блеклым травяным ковром. В его проплешинах таились горстки песка, еле заполняющие их наполовину, и размером с кулак камни. И только в одной из них цвели острые сияющие кристаллы лириума. Сурана заворожено смотрела на них и, не стесняясь, пожирала глазами, словно оголодавший мореплаватель дешевую портовую шлюху. Сгустки той разрушительной энергии грели эльфийку все меньше. От синего пламени в горле остались тлеющие угли, отчего проснулась жажда. Еще – еще. Но сосуд был уже пуст, и только одинокие кристаллы в яме могли продлить на миг столь соблазнительное… безумие. «Терпи» – прозвучало в голове громко и звонко, как удар молотка по неостывшей стали. Когда-то она поклялась себе, что изменит жизнь своей расы, возвысит ее, и люди, осмелившиеся принизить эльфов, поплатятся за свои грехи. Слишком многим пожертвовала Сурана, чтобы терять сейчас все из-за проклятой жажды к лириуму. «Создатель, будь милостив, не позволь меня остановить».
– Из одной пустыши в другую. Как прелестно, – знакомый тягучий голос прозвучал в пятидесяти футах от Стража. Впервые было приятно услышать Морриган так близко. Она единственная – надеялась эльфийка – кто сумел бы огреть воистину королевской оплеухой ради благого дела.
– Хвала Андрасте, вы целы, – вслед за ведьмой появилась Винн. – А где тот молодой юноша? Алистер, кажется…
– Я тут. Вроде как. Надеюсь. Ты звала меня?
Весь отряд в сборе. И пусть Сурана любила уединенную жизнь, сейчас их голоса отвлекали от терзающих разум, тошнотворных мыслей.
– Хватит трепа. Мы оказались в одном месте. Неслучайно. Уверена, демон Праздности явно не рад, что мы воспротивились его уловкам, и он готов к решающей битве. Не расслабляйтесь, иначе застрянем тут навсегда, а у нас есть дела поважней.
– Точно. А то без нас Архидемона убьют. Все веселье пропустим.
Искоса взглянув на Морриган, магесса ухмыльнулась, насколько сильно та сжала губы сливового оттенка, дабы не отметить в очередной раз колкой фразой «тонкий» юмор храмовника. Но даже дочь ведьмы Диких земель понимала – опасно терять внимание. В ожидании нападения исподтишка или еще одного искусного трюка никто не придал вниманию тем самым внезапно замигавшим переливающимся кристаллам. Блеск внутри них напоминал сердцебиение – ровное и спокойное.
– Путь был долгим, да? Ну конеш-шно, да…
Возле проплешины с лириумом появилось плавное, парящее в воздухе свечение, мерцающее так же, как и сами кристаллы. Первой обернулась на голос седая целительница, затем все остальные, и каждый с недоумением рассматривал приятный глазу огонек. Он лениво стал приобретать форму, похожую на силуэт человека. Пока неразборчиво и смазано. Голос змеиным шипением лениво продолжил:
– Как им это удалось? Неужели люди з-закрыли свой разум от Тени? Сумели воспротивиться желанному спокойствию? Решили бороться с с-самой Праздностью? Вопиющие безумство… Мы не верим, не-ет, они водят Нас за нос.
– Отвянь от нас, демон! Лясы наедине с самим собой точить будешь в другом месте. Либо дерись, либо проваливай!
Морриган надоела потусторонняя нудятина. Ей хватило на сегодня.
– Демон? МЫ?
Ядовитый голос всласть, крякая и хлюпая, как беззубая старуха, расхохотался. Яркий сине-зеленый огонек, минутой ранее спокойно мерцая, залил своим светом по очерченным границам фон силуэта – нечто преобразилось в женщину.
– Это не демон, дорогая моя. Это дух… такого я не встречала.
– И Мы не встречались с тобой, догадливая старуха. К счастью или к сожалению? Мы поглядим.
Дух шагнул навстречу к ним, и вместо сияющего отлива его ступня обросла мгновенно мертвецки бледной кожей. Еще один шаг – другая ступня. С каждым шагом, сокращая расстояние, снизу-вверх на участках силуэта появлялась кожа: бледная, безжизненная, с выпуклыми пульсирующими сине-фиолетовыми венами. На широких плечах свисала запылившаяся, изрезанная в некоторых местах грязно-серая туника, скрывающая постыдную наготу. Смольного оттенка волосы, прилизанные по всей голове, тонкими редкими прядями задевали плечи. От нее смердело холодом и смертью. Только в цветных радужках, переливающихся оттенком, схожим с лириумом в кристаллах, таилась крупица жизни. Без нее это мертвое тело рухнуло бы на мягкую траву.
– Видим, образ-з правильный избрали Мы, привычный вам…
– Довольно, дух. Мы здесь не для того…
– Чтобы «ляс-сы точить»? Да, Мы знаем это. Демона Вы ждете, и перед встречей кажжждый столкнулся с тем, к чему не ровно дышит он. Мы видели. Мы наблюдали. И вот вы здесь, но Праздности на месте нет… Почему?
Взгляд духа скользил по лицам членов отряда, он с прищуром ловил эмоции каждого. Существа перед ним настолько разные, с собственными желаниями и грехами, и слабые. Без смущения на мертвых губах натянулась улыбка – дух чему-то радовался.
– Ты – наше последнее истязание, – голос Винн прозвучал так, словно целительница только что вызвалась добровольцем для будущего и решающего испытания. Это понравилось духу, подобие женской руки вытянулось вперед, пальцами дотрагиваясь до шершавой, немолодой кожи целительницы.
Он желал проверить ту энергию, затаенную в теле колдуньи, что так старательно поддерживала в ней жизнь. И он ощутил ее сполна. Сила Веры, чье присутствие отражалось легким, незаметным для глаз живых существ свечением – оно грело кончики мертвой руки.
– О каком истязании идет речь?! Мы прошли свои сны, наглый дух, и…
Морриган шла на таран. И поплатилась за это:
– ВЫ ИГРАЛИ НЕ ПО ПРАВИЛАМ! – дух не стал мириться с дерзким хамством. Змеиное надтреснутое шипение, лишенное приятных оттенков, обрушилось на ведьму. По краям белков у живого трупа выступили черные сосуды – он гневался.
– Кажждый из вас, – его рука наконец отпрянула от лица Винн и обвела всех за исключением Сураны, – справился благодаря эльфийке. Ни у кого из вас не хватило воли сразиться с кошмарами своими в одиночку. Мы ви-и-дели, как ты стояла рядом с матерью и только фразы колкие в нее кидала. Это все, на что ты способна?
– Я знала, что это демон.
– Да-а, знала, и что ты сделала? Боролась? Не-е-т, ты ждала эльфийку, ведь даже копию матери без помощи уничтожить не способна. Потаенный страх в тебе, что руки не поднимутся на мать, пусть даже и такую, окреп и тверже камня стал. Ты испугалась демона в обличье матери, ибо всегда боялась проигрыша в неравной схватке с ней. И как же ты Флемет собираешься убить? На что готова ты пойти ради своего желания?
Дух подошел ближе к Морриган, с неимоверным удовольствием всматриваясь в ее стеклянные глаза. Они отражали пустоту и безличие, они без интереса смотрели на силуэт в шаге от себя, и оттого дух наслаждался. Изумительное притворство.
– Мне наскучила твоя болтовня, – наконец дочь Флемет сказала, что хотела, и махнула рукой в сторону остальных. – Доставай кого-нибудь другого, а меня оставь в покое.
– Довольно распри. Не соблаз-зняй Нас, – вновь змеиное шипение. Дух обернулся к остальным. – Праздность ждет вас за холмом, но прежде один из вас Нам нужен, кто не побоится ответить на Наши вопросы. Один… Оди-ин. Кто же, кто же, кто же?
========== Часть 2 ==========
С детской игривостью дух стал прыгать на месте, потирая ладони, словно дите в ожидании игрушки или конфеты. Неживой, предвкушающий взгляд цеплял каждого по очереди, он молча выбирал свою жертву. Низ туники подпрыгивал вместе с духом и задирался почти до пупка, оголяя интимную зону. Алистер невольно бросил туда взгляд и покраснел – омерзительная женщина резко замерла.
– Мож-жет быть все-таки ты, Морриган, возомнившая себя умней собственной матери? Или ты, старуха, чье сердце греет рука Веры? Или же ты, борец против Мора, Сурана из Круга Ферелдена, ж-желающая подарить с-свободу своему народу? За этой добродетелью скрывается нечто иное… – наконец дух обратил свое пристальное внимание на эльфийку, взгляд которой, в отличие от Морриган, искрился эмоциями. – Не получает власти тот, кто ее не ищет, а ты ищешь. М-м-м, сколько упрека в твоих глаз-зах. Кто бы что не говорил, про какую бы толерантность в Кругах не плели сказ-зки, Мы обе з-знаем, что это чушь. Насилие, оскорбления, плевки в лицо от храмовников. «Грязная колдунья, да еще и не человек» – Мы слышим их голоса в твоей голове. Эльфов приниж-жали всегда и везде, и ты на многое готова, чтобы это изменить. Но на все ли?
– Это и есть твое истязание – откровенный разговор? – у Сураны встал комок в глотке, слова выпорхнули из памяти, и она с удивлением наблюдала, как пожиратель острых сыров, краснеющий недавно как мальчишка, взял удар на себя.
Дух встрепенулся и в тот же миг отпрянул от Сураны. Его возбудил горячий нрав и смелость юноши. Качая бедрами, словно умелая проститутка, он подошел к Алистеру и посмотрел в его глаза. Веяло стыдливостью.
– Не просто откровенный разговор. Все куда экстравагантней, – оттенок страха и неуверенности, вспыхнувшей в глазах Алистера, дух уловил мгновенно. И это ему пришлось по вкусу. – Ж-жертва назвалась сама. Ее никто не принуждал – Мы з-запомнили.
Искусственная женщина плавными шагами обошла юношу и остановилась за его спиной. Медленно, в предвкушении она обхватила пальцами шею Алистера ниже подбородка. По поджарому телу побежали невидимые струйки тепла, от которых жертва не могла пошевелить конечностями. Храмовник чувствовал, как теплота коконом сдавливала его, погружала в некий транс, вызывала дуэт из отвращения и удовольствия.
– Сын Мэрика, – протянул дух, втягивая ноздрями запах рыжих волос, – Мы видим, как ты желаешь спасти Эамона и его отпрыска, Коннора. Бедный мальчишка поплатился за свою глупость. Мы чуем, как сильно ты хочешь им помочь, как жаждешь, чтобы Изольда, увидев в тебе благородство и сочувствие, пожалела о том, что отдала тебя в Церковь…
– Что? – хрипло пытался противостоять Алистер. – Нет…
– Вы проделали весь этот путь ради просьбы о помощи магов, ведь спасти мальчика можно только одним способом – пробраться в Тень. Ты веришь и надеешься на счастливый конец. Без ж-жертв. Идея заточенного в клетке малефикара Йована тебе противна, и ты не желаешь на это соглашаться. Какой бы Из-зольда не была, ты знаешь, как Эамон расстроится потере жены, оттого ты здесь. Но если бы твой длинноухий вождь принял предложение отступника, ты бы осудил его?
Алистер молчал. Хватал ртом воздух и думал на ходу – снова этот бегающий взгляд.
– Я… Ну, наверное. Даже не знаю. Если по-другому…
– Хватит мямлить, Мы задали вопрос, и ответ довольно прост: Да или Нет.
Пальцы на шее сдавили кожу – потоки приятной до омерзения теплоты расслабляли напряженное тело. Они волнами окатывали юношу с головы до пят, заставляли отречься от притворства разума. Жар ударил по щекам, и Алистеру чудилось, будто он в парилке с другими Стражами отхлебывал из кружки дешевый эль, смеясь. Его хлопали по плечам, рассказывали непристойные шутки и поливали раскаленные камни сваренным пивом. Добряка разморило, и хмельные слова предали его:
– Да, я осудил бы ее за такую жертву.
– Но как храмовник, ты, наследник трона, не шевельнул бы и миз-зинцем ради колдунов.
Алистер изо всех сил пытался сопротивляться:
– Не…Нет.
А духу это не понравилось. Ногти на шее вонзились в кожу, и изнеможенный юноша рухнул на колени. Его тело мякло, и только рука духа, удерживающая шею, не позволила Алистеру распластаться на земле.
– Не врать Нам. Представим, что Сурана не прошла обряд.
Дух щелкнул пальцами, и эльфийка растворилась в воздухе. Морриган с Винн в растерянности отошли на шаг назад, переглянулись и впились взглядом в участок земли с мятой травой, ранее на котором стояла их предводительница. Она пропала для чужих глаз. Перепуганные неизвестностью спутники молчаливо терялись в догадках, и только женщина за спиной Алистера видела Сурану на том же месте. Эльфийка сбивчиво что-то говорила, махала руками перед лицами сопартийцев, но никто ее не замечал. «Просто ж-жди и слушай» – раздался змеиный шепот в голове. Другого выхода у нее не остается – просто ждать и слушать.
– Ты – единственный выживший Серый Страж, на тебя все смотрят и верят, что только ты сможешь спасти бедолагу Коннора. Сколько ответственности пало на твои плечи, ты не в праве их подвести. Время становится твоим врагом, и чем дольше ты ждешь, тем слож-жнее помочь семье Эрла. Но придя в Круг, злодейства магов и демонов гнетут тебя. Мертвые тела разбросаны на каждом этаже, и чем выше ты поднимаешься, тем тяжелее тебе смириться с утратой. Сколько храмовников погибло от безвольности магов, и сколько еще погибнет…
– Нельзя этого допустить, мои братья не заслуживают такой участи. Я должен остановить это любой ценой, на меня все рассчитывают. Искоренить зло, помочь храмовникам, не дать магам крови осквернить Круг.
– Но он уже осквернен, разве ты не видишь?
– Не поддавайся, Алистер. Круг еще можно спасти, если остановить Ульдреда и его злодеяния.
– А откуда Нам знать, вдруг все маги в Ферелденском Круге – малефикары и тщательно это скрывают? Ты, Серый Страж, позволишь им выбраться на свободу и мучить остальных? Ты ручаешься за них?
– Жертва… слишком высока. Я остановлю колдунов, но не запачкаю руки в их крови. Они пройдут проверку на одержимость, я поговорю с Грегором…
– На медленную смерть отправляешь магов – безжалостный. Нам нравится. А что же с Коннором? Без-з лириума не справишься ты.
Разум рыжеволосого простака мутнел, мысли и слова путались меж собой, искажаясь и коверкаясь, он терялся в них и не мог до конца понять, что говорил. Говорил то, в чем никогда бы не признался:
– Маг. Малефикар в темнице – он сможет помочь.
– А-а-а! З-значит, ты пошлешь на смерть любящую мать и верную супругу, чтобы мальчика спасти?
– У меня нет выбора.
– Притворщи-и-к! Осудил бы ты з-за то, что сам бы выбрал! За маской доброты и простоты скрываешь ты гнилую личность! А если тронуть твое сердце? Мы видим, как неравнодушен ты к эльфийке, много развращенных, постыдных мыслей в голове твоей. В памяти витает поцелуй, что она дала вчера, понимаешь, что влюбился. Но. От короны просто не сбеж-жать, и вскоре ты, быть может, вз-зойдешь на трон. И что будет дальше? Как ты поступишь с ней?
Алистер прикусил губу. Ему и в голову не приходили мысли о возможном будущем, и ответа, несмотря на волны теплоты, искореняющие ложь, у него не было. Его лихорадило. В голове разверзлась буря противоречивых мыслей. Терять ту единственную, к которой, как ему казалось, возникли искренние чувства, ради одобрения людей – глупость. Он понимал это всем сердцем, но чертовщина, исходившая от пальцев духа, выпытывала суровую и гадкую правду:
– Знать не позволит жениться на эльфе. Я это знаю. Политика не потерпит вмешательства низшей расы в общество людей, огласка о таких отношениях поднимет волнения. От меня потребуют наследника – и я должен буду им обзавестись. Любить двух женщин я не смогу, это слишком сложно… Я не хочу быть похожим на своего отца и буду верным семьянином, – губы немели. Он возненавидел Тень. Беса. Себя. – Это мой долг.
Теплота волной отхлынула от покрасневшего Алистера, позволив тому припасть к земле и отдышаться. В цветных глазах духа пульсировал сине-зеленый огонек, подражая свечению в кристаллах. Туника засияла таким же ярким светом. Пальцы снова щелкнули – раздался тихий скрежет в сопровождении плотного сгустка тумана, сочившегося из почвы. Он очертил четкие линии силуэта, что стоял на прежнем месте неподвижно, и перевоплотился в него. Вопросительные взгляды соратников впились в бледное лицо в ожидании хотя бы слова, но Сурана молчала. Весь трюк, осуществленный без запинки, был проделан ради одного – вывести колдунью на эмоции, заставить сомневаться в друзьях, коими они не являлись, из всех троих ей близка по духу только Морриган, и то не без изъянов. Но дружба никогда не трогала эльфийское сердце, особенно в данную минуту, когда дух, облизываясь от триумфа, пожирал глазами и ждал в отместку пылких речей. Концентрация и сила воли – два мощнейших оружия в арсенале великих магов потому, что они обучаются им с ранних лет ради выживания и победы над искусными демонами. Слабые умирают в муках, сильные входят в историю. Эмоциональный выплеск грозил потерей равновесия энергии, теплящейся в венах, из-за чего разум терял контроль и открывал своеобразный портал для потусторонних тварей. Сурана искореняла изнутри искры ненависти, выстраивая то самое равновесие, и только нахмурилась:
– Напрасно. Ты. Трудился. Дух Притворства, – отчеканила колдунья с яркими сиреневыми глазами. – Время вышло.
На что дух захохотал, хлюпая всласть. Мерзкое тело перегнулось пополам. Раздался противный хруст костей, и мертвецки бледная кожа стала постепенно сползать:
– Да. Оно вышло. У тебя.
Лохмотья с кусками плоти кучкой свалились на землю, высвобождая из заточения живые разноцветные огоньки, которые еще недавно блестели в глазах. Они парили вокруг остатков несколько секунд и метнулись за холмы. В груди клокотало. Горькое послевкусие во рту заставило скривить губы и надломить сильнее брови. Кажется, дух оказался прав – все куда экстравагантней…
========== Часть 3 ==========
– Я обещаю, мы поможем вам в битве с порождениями тьмы, но искушать темноту сейчас не подходящее время. Оставайтесь на ночлег. С рассветом я и мои коллеги отправимся в Редклиф, советую и вам поступить так же.
Ирвинг выглядел уставшим и измотанным. Да и как после увиденного и пережитого можно чувствовать себя иначе? Хладные трупы, хаотично разбросанные на каменных плитах, разъяренные малефикары, убивающие беспощадно собратьев и храмовников, демоны всевозможных каст, одурманивающие и совращающие чужие разумы, спятивший от силы Ульдред – Башню заковали в металлические кандалы крови. Родной дом предстал перед Сураной израненным и приговоренным к смерти узником.
На каждом этаже за каждой дверью скрывался гнойный запах Смерти, он толстым слоем оседал в ноздрях, на языке, прилипал к одежде и коже. Даже сейчас, наблюдая, с какой заботой Винн избавляла Алистера от ссадин, Нерия ощущала этот запах.
– Ты всерьез намериваешься остаться здесь наедине с храмовниками? – голос ткнул в спину довольно неожиданно.
– У тебя есть иное предложение?
– Отнюдь. Но по мне так лучше спать в лесу, чем в этих стенах.
Требовательный в ответе взгляд кромсал Нерию изнутри.
– Морриган, – девушка обернулась к недовольной отступнице, – этой ночью ни у кого нет сил на эмоции, а ты собралась искать ночлег под покровом темноты. Знаю, тебе это место не по душе…
С хмурым лицом и пронизанными ненавистью глазами в нескольких шагах стоял Каллен и наблюдал за их диалогом. Слова выпорхнули из памяти, словно испуганные пташки. Она помнила храмовника все тем же застенчивым юношей, речь которого в присутствии Сураны преображалась в нечто неразборчивое, непонятное, но в то же время забавное и милое. Его щетинистые, полыхающие от смущения щеки Нерия целовала всякий раз, когда их никто не видел; колючие, горячие… родные. От рутинной работы за столом его пальцы пахли дубом, пергаментом и чернилами, и Сурана с наслаждением вдыхала эту будоражащую смесь, когда Каллен разрешал себе осторожно коснуться ее лица. Так хотелось подойти к нему, прижаться к широкой груди, впервые примкнуть к нецелованным губам, взъерошить кучерявые мягкие волосы, высказать затаенные в груди слова. Но перед ней стоял совсем иной храмовник, и один лишь взгляд приговаривал магессу к вечным мукам.
– Сдается мне, причина для ночлега здесь у тебя совсем иная.
Морриган шагнула вперед и положила ладонь на противоположное плечо эльфийке. Увидев столь ласковое обращение со стороны, храмовник скривил губы и, сдерживая ярость, до сих пор колыхающую внутри от решения Грегора, стремительно покинул холл. Одним единственным решением Нерия перечеркнула все хорошее, что было между ними.
– Заканчивай с этим, свой выбор сделал он, и тебе пора, – в последний раз ведьма бросила раздосадованный взгляд на Сурану, легонько сжала пальцами ее плечо и скрылась в комнате, предназначенной отряду для ночлега. Не успела Сурана вздохнуть, как из той же комнаты раздалось громыхание чего-то тяжелого и металлического. Алистер пытался сложить доспехи. Это рыжее чудо с перебинтованной ногой напоминало избитого неуклюжего щенка.
– Приключение не из веселых, верно?
С непринужденным видом, хромая на левую ногу, бастард показался в полутемном коридоре. Как ему хватало сил на улыбки? Что за искусное притворство, огр его дери? Сурана отчетливо помнила сказанные им слова в Тени. Она до сих пор злилась, затаив в душе ненависть, но виду не показывала и растянула губы в вымученной улыбке. Еще успеется.
– Да уж, – отрешенно произнесла она, вспоминая насупленное лицо Каллена. – Дом превратился в склеп. Друзья – в мертвецов.
– Ты сделала все, что от тебя требовалось. Если в чем-то замешаны демоны, то жертв не избежать так или иначе.
– Твари появились в месте, предначертанном охранять от них. Ирония судьбы.
Нерия закусила язык. Ей не позволили договорить. Ладонь Алистера застыла на ее щеке и, немного погодя, провела сверху-вниз, до подбородка. Кожа на подушечках пальцев сухая, жесткая, шершавая, как наждачка. Ее рука накрыла его и прижала к щеке сильнее, лишь бы отпустил тошнотворный привкус. Видит Создатель, это было впервые. До сих пор отвращения к прикосновениям девушка не испытывала. К его прикосновениям. Другая рука стиснула стройный стан, придавливая к мускулистому телу, не позволив шелохнуться. Видит Создатель, она не успела даже ахнуть, как влажные губы жадно впились в ее рот. «Лишь бы он сюда не пришел».
Она сидела в узкой комнатке. Пахло сыростью – комнатой давно не пользовались, а ореховый, местами поцарапанный стол и шкаф со стеллажами, на которых покоились всеми забытые книги, покрылись слоем пыли. Только шкура бурого медведя на холодных каменных плитах как-то обогащала пространство и добавляла теплоты. Под низким сводом мигало пламя – в расщелине между камнями торчал факел. Глаза наконец-то привыкли к дрожащему свету, и Сурана попыталась еще раз осмотреть комнату. Ее чудом не осквернили демоны; она осталась нетронутой и чистой. Видимо, только по этой причине девушка не хотела из нее уходить и только сильнее вжалась в спинку стула. Здесь Нерия нашла убежище, в котором никто не потревожит поздней ночью, изолируя ее от окружающего мира. От самой себя. Что-то шло не так после того, как они вернулись из Тени, что-то заставляло отворачиваться от того, кто любит, к тому, кто ненавидит.
– Что ты тут делаешь?
Она не услышала, как он вошел. Он всегда умел тихо подкрадываться, несмотря на звонкие доспехи.
– Каллен? Я…
– Тебе нельзя здесь находиться.
Храмовник распахнул широко дверь. Головы к Суране он не повернул и резко повел кистью в сторону коридора.
– Но… Пожалуйста, я хочу побыть здесь. Это же…
– Нет. Нельзя. Все, оскверненные магией, должны…
– Хватит так говорить со мной, – взмолилась Нерия. – Каллен, посмотри на меня. Все закончилось, ты в безопасности, ни один демон тебя не тронет. Обещаю.
Он слышал, но не слушал ее. Да и хотел ли?
– За что ты ненавидишь меня? Я не заслужила… Не заслужила твоей ненависти. Ради самой Андрасте, ответь мне!
Каллен сильно сжал челюсти, от чего выскочили желваки. Ему тяжело смотреть на нее; его ненависть к магам оказалась настолько разрушительной, что коснулась Нерии целиком. Он приписал ее к грешникам, которым приговор один – петля. Переполненный презрением и недоверием взгляд исподлобья окатил колдунью с ног до головы. Каллена отравляло в ней все, от голоса, переполненного отчаянием, до открытой манящей ложбинки между грудей. Он зажмурился.
– Прекрати. Ведьма.
– Неужели ты не помнишь эту комнату? Не помнишь, как мы прятались тут от Грегора и Ирвинга? Как я обрабатывала рану на твоей руке после твоей неудачной тренировки? Как мы ночью украдкой мечтали о сказочном мире за пределами Башни? Как… – щеки горели сильнее. – Как ты теснил меня к стене, прижимая к холодным кирпичам и шепча, что любишь? Каллен, посмотри на меня!
Магесса вскочила, как ошпаренная, со стула, но в тот же миг пожалела об этом – храмовник дернулся в сторону и обхватил пальцами, обтянутыми стальными когтистыми перчатками, рукоять меча. Он испугался Нерии.
– Я спасла тебя, Каллен, – с горечью в голосе она смотрела на грозное лицо. – Почему ты меня боишься? Каллен, это же я. Нерия. Твоя Нерия.
– Замолчи, – шикнул мужчина, отведя голову в сторону.
Именно такие слова пел ему Демон Желания. Рука сползла с рукояти оружия и вытянулась вперед, встав барьером между Каленном и Сураной. Ему невыносим этот голос, полный нежности и ласки. Он читал про себя молитву, призывал Создателя помочь выстоять в столь трудный миг. Для него эта треклятая магесса – смертельная доза лириума.
– Я бы никогда не причинила тебе вреда…
Девушка, не в силах противиться чувствам и вспыхнувшему желанию, не спеша подошла к вытянутой руке и прикоснулась к холодной стали. Мужчина неподвижно стоял и продолжал смотреть куда угодно, лишь бы не на Сурану. Появившаяся из ниоткуда, смелость подтолкнула Нерию вперед, она подошла ближе. Пальцы не отпускали кисти храмовника, наоборот, сжали сильнее, хоть бы Каллен обратил внимание. Пальцы другой руки обвели выпуклый узор ордена на нагруднике и дотронулись до шеи. Его кожа напряженная, горячая и манящая, не удержавшись, Нерия погладила ее ладонью и коснулась губами.
– Дыхание Создателя, прекрати, ведьма!
Мужчина сбросил женские руки и наконец-то посмотрел на растерянную Сурану.
– Твои слова – отрава, а прикосновения – порча, но я больше не одержим тобой, – его тело шептало обратное, – твой гипноз на меня не действует, – губы немели от каждого слова. – Прочь от меня!
Сурана терпела эти оплеухи с прижатым к небу языком. Жгучая боль, окатившая с ног до головы, словно нож, скоблила по костям. Его слова безжалостно и грубо возвращали ее в холодный угрюмый мир. Но ему плевать. Внутри Каллена бушевало пламя. Внезапно проснулось дикое желание овладеть этой грязной эльфийкой прямо здесь, на каменном полу, чтобы она извивалась под ним и кричала его имя. Почти поднявшийся член полыхал за доспехами.
– Каллен, – шепотом, удерживая слезы и сглатывая обиду. Она беззвучно проклинала себя. – Поцелуй меня.
Изумленный храмовник замер, не зная, что делать. Похотливые словечки, которые Каллен слышал мельком в историях приятелей о портовых шлюхах, всплыли из памяти и почему-то лучше любого Демона сладко развращали разум.
Неуверенный шаг мужчине дался с трудом, но для Сураны этого было достаточно. Она сама приблизилась к нему вплотную. Приподнявшись на цыпочках, магесса провела пальчиком по колючей и полыхающей щеке, всматриваясь в глубокие глаза храмовника. Он сдался, боялся и хотел.
– Поцелуй меня.
Повторила девушка в желанные губы и вновь погладила напряженную шею ладошкой. Каллен с ужасом осознал, что тело полностью его предало, и, возненавидев Нерию еще больше, впился в ее обветренные губы. Храмовник грубо прижал хрупкое тело к себе, дабы не допустить возможности побега из объятий. Металлические когти неприятно водили по ткани мантии, царапая кожу. Тихие стоны Нерии наполняли комнату, и во избежание будущих шрамов на спине, ведьма рваными движениями стащила перчатки с сильных рук. Звон металла о плиту оглушил обоих, Сурана и Каллен отпрыгнули друг от друга, глотая сырой воздух. Разгоряченные оробелые тела дрожали от нахлынувшей в комнату мерзлоты. Магесса снова подалась вперед к влажным сладким губам, но Каллен отвернулся к двери с потупленным взором.
– Создатель меня не простит, – мужчина подошел к широкому проему. – Никто меня не простит. Я пал так низко. Вожделеть грешницу… – голые пальцы провели по шершавой ольхе и толкнули ее вперед. Дверь молчаливо захлопнулась, и ключ, всаженный в замочное отверстие, в два оборота плотно зафиксировал ее на одном месте. – Но я не в силах совладать с собой, мои обеты канули в бездну.
Меч одиноко встал у двери. Длинная повязка освободила талию, гравированная кираса и наплечники с необычайной легкостью слетели с храмовника, открыв Суране мешковатую рубашку из грязно-серой плотной ткани. Каллен остался вопреки запретам и ненависти, и с виноватым взглядом стиснул девушку в своих объятиях. Он испытывал легкое чувство вины оттого, что молодое тело, податливые влажные губы, тонкие пальчики, изучающие атлетическое телосложение, – вся Сурана доставляла ему удовольствие, оттого, что еще недавно ненавидел девушку за один брошенный в его сторону взгляд, а сейчас с жадностью младенца хотел припасть к ее груди.
