Текст книги "Мир, который проснулся (СИ)"

Автор книги: Русс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

  Девушка сунула мне кожаную книжку. Пролистнув неосознанным движением, я протянул ее кресту. Интересно, зачем ему наши документы? Графу 'магия' разглядывать? Так нет такой, еще не ввели. Кстати интересная идея. Открываешь документ, а там эдакая небрежная надпись в графе национальность: вампир. Мою ухмылку священник растолковал по-своему:

  – Ваш документ тоже необходим.

  – Так уж необходим? – Я начал охлопывать себя по карманам. Тьфу, черт! Впопыхах забыл паспорт. С собой только водительское удостоверение и ксива тринадцатого отдела. Там правда написано что-то про экологию, но все же министерство. Может устроит?

  – Это подойдет? – Протягиваю красную книжечку.

  Святой отец раскрыл удостоверение и скис. Сложив документы стопочкой, протянул мне.

  – Ну и стоило мне голову морочить? Сразу бы сказал, что из чертей. То-то я думаю, тянет от вас какой-то гадостью.

  Махнув рукой на прощание, поп двинулся дальше. Странно, но негатива от него я не чувствовал. Только раздражение. Не так уж церковь нас не любит, как говорил Волков. Или это мне такой удачный экземпляр попался? На удивление адекватный. И удостоверение оказывается не липовое, кому надо – тот в курсе. Я его воспринимал как отмазку перед домашними, а тут все серьезней. Выходит, насчет спецслужбы Женя не шутила.

  – Здорово! Как ты с ним ловко. – Облегчение в голосе Лены было неподдельным. Хотя, еще неделю назад я бы сам чувствовал себя не в своей тарелке.

  – А то! Позвольте представиться – Бонд. Джеймс Бонд.

  Мы весело рассмеялись, и пошли к машине. За время прогулки мы довольно далеко ушли от площади с фонтаном. Через пару минут я уже и думать забыл о случившемся. Но церковнику где-то даже благодарен. Мою руку Лена так и не выпустила. Приятно, черт побери!

  Докладная на имя иерея Димитрия поступила спустя два часа. Расположенный в скромной церквушке, кабинет священнослужителя был одним из самых защищенных мест в Москве. Не только тринадцатый отдел использовал подземные укрытия. Сервера с резервными копиями баз данных церкви были раскиданы по всему миру, но главное хранилище располагалось именно здесь. Глубоко под землей. Внутренний документооборот давно перевели в электронную форму, но аналитический отдел предпочитал работать с бумажными носителями. Сюда стекалась информация по всем событиям столицы – сотни, тысячи отчетов о происшествиях и преступлениях. Документация сортировалась и распределялась по инстанциям. Эта бумажка легла на стол иерея почти сразу, любой компромат на 'чертей' незамедлительно шел к нему. Не зря в среде аналитиков ему дали прозвище Инквизитор.

  Рядовое, на первый взгляд событие, удостоилось пристального внимания Димитрия. Прикрыв глаза, так было удобней сосредоточиться, иерей рассматривал ситуацию со всех сторон. Развитый, аналитический ум просчитывал множество действий и противодействий. Последствия, возможная выгода и предполагаемые потери мелькали перед внутренним взором немолодого уже человека. Пальцы, не останавливаясь, крутили простенькую шариковую ручку. Один конец ее был немилосердно изгрызен.

  – Итак, что мы имеем? – Думал иерей.

  Один из священников натыкается на странную пару. Его внимание привлекла красота девушки. Нормальная реакция здорового человека, скучно патрулировать сутки напролет. Фотографическая память аналитика подняла из своих глубин текст записки и личное досье отца Иннокентия. Сверяясь с двумя документами, Димитрий продолжил анализ.

  Личное дело утверждает, что чутье у патрульного выше среднего. Практика должна была отточить и обострить его еще больше. Тем не менее, попытка прощупать молодых людей на предмет запретного не удалась. Цитата из докладной: 'Поисковые молитвы вернулись, притащив мешанину ярости, боли и привкуса чего-то животного. Не злого или темного, нет. Самое близкое определение – дремучее'. По крайней мере, именно так священник интерпретировал вспышку ощущений. Ничего подобного раньше не было. Слишком короткая и непонятная информация, к тому же с последствиями. Как утверждает Иннокентий, по его нервам словно прошлись наждачной бумагой. Пощечина за попытку сканирования? Возможно.

  Реакция патрульного вполне логична. Действия нареканий не вызывают. Перед глазами аналитика появилась картинка. Он словно увидел наяву, как отец Иннокентий, встряхнувшись подобно цепному псу и вызвав подкрепление, двинулся наперерез парочке. Готовность защищать свою паству сквозила в каждом движении. Даже ценой собственной жизни. Молодой еще. Похвально. Глупо, но похвально.

  Дальше. Из документов удалось выяснить имена и место прописки Елены Смирновой. Застыв на мгновение, ручка стремительно метнулась к бумаге и несколько раз подчеркнула адрес девушки. На полях появилась пометка – 'проверить'. Парочка вызывала подозрения, не смотря на удостоверение Александра Стальнова. Аналитик нюхом чувствовал возможности сыграть с 'чертями' злую шутку. И упускать ее не собирался. Кстати, надо присмотреться к этому патрульному, если у отца Иннокентия есть чутье, надо немедленно переводить его в свой отдел. Кадры сейчас решают все. Как впрочем и всегда.

  Все же не зря священник решил прощупать их в упор, расстояние сильно искажает данные. Но пробиться через защиту парнишки он так и не смог. Причем хуже всего было то, что Александр даже не замечал усилий священника. К тому же неосознанно укрыл свою спутницу, а с ней явно что-то нечисто. В докладной написано, что она нервничала. Паршивка мастерски скрывала свои чувства, но церковь не зря натаскивает своих людей.

  Человек Графа вел себя спокойно. Переживал не больше других, реакцию людей на проверку святой отец хорошо изучил. В отличие от Елены. Не будь там мага, можно было бы надавить. К сожалению, указания были совершенно ясными – тринадцатых не трогать.

  Синяя шариковая ручка, печально известная всему аналитическому отделу, походя подняла гриф срочности у доклада. На всякий случай. Базы данных церкви немногим уступали аналогичным у спецслужб, а в некоторых случаях – даже превосходили. Тайна исповеди – она только для чужих тайна. Механизм вздрогнул, и заворочался, собирая информацию со всего мира. Александром Стальновым и Еленой Смирновой заинтересовался один из древнейших институтов власти в мире.

Глава 8

  Граф сидел в кабинете у начальства и с нетерпением поглядывал на часы. Опаздывают. Не зря говорят, что 'понедельник – день тяжелый'. Только в присутствии Власова координатор мог позволить себе снять маску стального командира, расслабиться и перестать контролировать мимику. Редко кто догадывался, чего это стоило молодому, в сущности, парню.

  С минуты на минуту должны подъехать представители церкви, а мысли крутятся вокруг этого оборотня. Выдержит или нет? А сосредоточиться на церковниках необходимо. Вампиры – ключевой вопрос, и архиерей Павел наконец поставил его ребром. Хотя, святоши и так проявили редкое терпение, но сейчас подключился аппарат президента. На очередном заседании, глава государства мельком поинтересовался, как обстоят дела с упырями. Власову просто не оставили другого выбора, Москву начали готовить к полномасштабной операции по уничтожению вампиров. Своим авторитетом церковь сразу отбросила мирный вариант решения проблемы.

  – Расслабься, Петр. Рано или поздно, это должно было случиться.

  – Вы о чем? – Фраза Власова выдернула его из дебрей размышлений.

  – Приедет церковник. Поторгуемся по срокам, обсудим детали – ничего страшного. Мы и так долго с Никифором мурыжили, пора его кодлу к ногтю прижать. У них руки по локоть в крови. И не только руки.

  – Да я не об этом переживаю. Сегодня Стальнова проверяют. Там все мутно, он же оборотень. Если все нормально пройдет – к завтрашнему вечеру можно печать ставить. Расчеты под него уже готовы. Нервы.

  – Вот и замечательно, останется один участок. Ты говорил, у тебя есть подходящий человек?

  – Нету. Паникует он сильно. Трус. Я за ним понаблюдал на кладбище, во время операции.

  – Что, совсем никак?

  – Даже хуже, чем я думал. Категорически против, он мне людей пожжет. Чертова восьмая печать, столько погибших.

  – По этому вопросу новостей нет?

  – Пока нет, сработали мастерски. Не могу понять, от кого информация ушла? Все проверили. Печать стоит, значит ключник жив. Надо заговаривать архиерею зубы, тянуть время. Войну лучшеначинать, когда город закроем, не раньше.

  – Угу. – Рассеяно буркнул Власов. – Ты это президенту скажи.

  Селектор пиликнул, прерывая разговор.

  – Владимир Николаевич, приехал архиерей Павел с секретарем. Будут через две минуты.

  – Ну пропускай, куда ж их девать-то. – Генерал тяжело вздохнул и разорвал связь. – На пенсию хочу. Устал.

  Граф только кивнул. Последнее время в городе постоянно что-то происходило. Начали пропадать патрули, прошедшей ночью сразу три группы не вышли на связь. Восемь сверхов, а тут каждый на счету. И тишина.

  – Володь, отзывай группу из Исландии. – Неожиданно для самого себя произнес Граф. Ответить Власов не успел, открылась дверь и в кабинет вошли двое. Толстый священник с массивным золотым крестом и маленькими хитрыми глазками. Вслед за архиереем в кабинет проскользнула невысокая женская фигура. Затянутая в подчеркнуто скромные одежды, женщина склонила голову и молча пристроилась за своим спутником. Серая мышка, глазу не за что зацепиться. Контраст впечатлял. Длинная, белая ряса святого отца делала его похожим на экзотического борова в странном головном уборе.

  – Господи, он даже сюда в митре пришел. – Буркнул про себя Власов. Натянув на лицо приветственную улыбку, он провозгласил:

  – Отец Павел, рад вас видеть.

  – Взаимно, Владимир Николаевич, взаимно. – Мужчины пожали друг другу руки. После того, как все расселись, гость представил свою спутницу:

  – Вот Эльвира, познакомься. Генерал-лейтенант Власов и его правая рука Петр Иванович Быков. В наших бумагах чаще проходит под псевдонимом Граф. А это – мой консультант по вопросам магии. Специально прихватил, чтобы вы меня за нос не водили. – Каркающий смех священника разнесся по кабинету.

  Граф постарался скривиться как можно незаметней. Потянувшись всеми чувствами, он попытался прощупать девушку, но сканирующие заклинания уткнулись в активную защиту. По нервным окончаниям, словно прошла легкая, неприятная зыбь. Причем ответные действия не заставили себя ждать. Собственный щит завибрировал, отражая множество мелких заклинаний. Кто-то ощупал его броню едва уловимыми касаниями, и скорость плетения произвела на координатора сильное впечатление. Женщина оказалась не только мощным, но и умелым магом. К тому же, с нестандартной техникой. Легким поклоном Граф показал, что оценил чужое мастерство.

  – Не знал, что церковь вербует магов.

  – Эльвира – исключение. Вся ее родня погибла в аварии. Девочка спаслась, открыв в себе дар, и решила посвятить себя Богу. Выгонять ее мы посчитали грехом. Именно благодаря ее протекции, церковь так легко пошла на переговоры с тринадцатым отделом. Перед нашими глазами был достойным пример. И пока мы не разочаровались. Ни в вас, ни в ней.

  – Предлагаю прекратить петь друг другу дифирамбы и перейти к делу. – Вмешался в разговор Власов.

  – Вы правы, мы пришли не за этим. – Достав из кармана крохотный диск, священник протянул его генералу. – Здесь основные пункты нашего договора, и вся информация, которую нам удалось собрать. Большая часть высших вампиров нам известна. Количество, лежки, численность стай. Легенды, источники дохода и многое другое. Пол года кропотливой работы. Если ваши люди подключаться, то большую часть мы выжжем за один день. Остальных можно добивать в индивидуальном порядке.

  Власов взял диск, но не спешил вставлять его в ноутбук. Помолчав, он произнес:

  – Отец Павел, вас никогда не удивляло, что я затягивал эту операцию всеми возможными средствами? – Власов вопросительно посмотрел на собеседника и, не дождавшись ответа, продолжил. – Поверьте, не потому, что испытываю к вампирам трепетные чувства. В данный момент...

  – Мы знаем о ритуале. – Спокойно перебил Власова архиерей. Сквозь маску глупого жирдяя на мгновение проглянула властная натура. Перед генералом сидел не боров, а аллигатор со стальными челюстями. – И знаем, чего вам не хватает для ритуала. Поэтому я взял с собой Эльвиру. Она замкнет собой последнюю печать. Я верно говорю, сестра?

  Взгляды двух мужчин прилипли к девушке. Ничуть не смущенная таким вниманием, она кротко склонила голову.

  – Если на то будет воля архиерея.

  Уже битый час Евгения пыталась загнать меня в транс. Комнату с иероглифами я сжег еще в прошлый раз, и теперь процедура десятикратно усложнилась. Кстати, за тот пожар координатор устроил разнос Васильку, а уже от нее перепало мне. Оказывается, без китайского мастера восстановить инструмент невозможно. Как будто я специально, надо было защиту ставить. Стояла? Мощней защиту, мощней!

  Вынырнув из подобия сна в очередной раз, я недовольно протянул:

  – Не выходит.

  – Расслабься. И прекрати злиться и сомневаться, это только мешает. Представь, что ты лежишь на лесной поляне. Вокруг поют птицы, шумит ветер. Трава легко щекочет твое тело...

  Голос Василька убаюкивал. Пробуем еще раз. Я закрыл глаза и постарался отрешиться от реальности. Не знаю сколько времени прошло, но вернули меня неласково:

  – Ну ты хамло, Саша. Я его гипнотизирую, а он спит! Я же сказала, лежи и мысленно расслабляй мышцы, замедляй мозговую активность. Балансируй на грани. Зачем же так замедлять?

  – Я старался.

  – Да видела я, как ты старался. Храп такой – листья в соседней роще осыпаются.

  – Ничего не осыпаются. – Я начал злиться. – У меня нормально получается только до головы. Потом начинаю отрубаться.

  – Да. Голова у вас, мужиков, слабое место. Причем обе. – И злюсь, похоже, не я один.

  – Жень, прекращай. Нормально у меня все с головой.

  – Тогда заканчивай дурака валять. Расслабляешь мышцы до полного онемения. Потом концентрируешься вокруг своего зверя, и не торопясь проламываешься к нему. Как это делать запомнил?

  – Да. Заполнить сознание ощущениями – словно меня обволакивает мягкая перина, задача – продавиться сквозь нее.

  – Верно. На самом деле направление не важно, можешь ломиться в любую сторону. Но так – проще. Важно действие. Ощущение падения представить проще всего. Будет так, словно из-под тебя вырвали опору и ты рухнешь вниз. Самое сложное – подавить инстинкт. Ты будешь на автомате хвататься за реальность. Для этого и надо расслабить тело до состояния онемения. Оно просто не успеет отреагировать, если ты ему не поможешь. Твое дело – провалиться в транс.

  – Я понял.

  – Понял – действуй, а я понаблюдаю. И не лезь в спинной мозг! Тебе там что, медом намазано? Как слон в посудной лавке, устала отводить.

  Первый результат я получил спустя пол часа. Женя описала это ощущение очень точно. Словно провалился вниз, под поверхность. Тело инстинктивно дернулось в стороны, и пальцы впились в землю, выдирая клочья травы. Думал Василек будет ворчать, но она только похвалила:

  – Неудивительно, что ты выжил после миксера, не смотря на инициацию. Молодец. Удивительно пластичное сознание. Уверенно действуешь, почти пробился. Постарайся полнее отрешиться от тела, и не уснуть. Крепче держи картинку леса, в остальном – почти идеально. В следующий раз я подтолкну немного. Должно хватить.

  Ободренный такой поддержкой, я снова закрыл глаза. Мысленно спустился ниже и начал расслаблять мышцы. Словно отключая их, я медленно поднимался все выше. Как обычно, первые трудности возникли в районе живота, остановить процесс пищеварения оказалось сложно. Но, затратив пару минут, мне это удалось, хотя пища улеглась неприятным комом в желудке. Отвлекает. Пришлось пройтись еще несколько раз, чтобы избавиться от этого ощущения. Ниже пояса разливалась теплая волна, тело онемело. Словно я разом потяжелел на порядок.

  Отлично. Следующая остановка – сердце. Женя меня заранее успокоила, убить себя таким образом невозможно. Кто бы не проектировал человеческое тело – Бог или эволюция, работу свою он знал. Защита от дурака стоит в каждом органе, угробиться практически нереально. Хотя мы – русские, и не такое можем. Как в том анекдоте про два стальных шарика. Один – сломал, другой – потерял. Чтобы исключить этот мизерный шанс, ко мне приставили мастер-лекаря – ехидную Женю-Василька. Не смотря на трудный характер, она лучшая в стране. И это чувствуется – настоящий профессионал. Мои действия она контролировала скрупулезно, пару раз я четко ощущал, как чьи-то невидимые, но ловкие пальчики отводили мои косолапки в сторону. Видимо лез в запретные области.

  В этот раз все получалось гораздо легче, практика – великая сила. Мысли стали вязкими и начали заплетаться, ощутимо клонило ко сну. В прошлый раз я попался в эту ловушку и отключился. В позапрошлый – сопротивлялся слишком сильно и меня выдернуло наружу. Предстояло пройти по тонкой грани между сном и явью.

  Появилось ощущение медленного падения – явный признак правильных действий. Началось! Внутреннее зрение отчетливо показывало, как в нейронах головного мозга зарождается команда на экстренное пробуждение. С какой целью это происходит – неизвестно, понятно одно – тело противится разъединению с разумом. Цепляется за сознание и ломает сосредоточенность. И победить силой его нельзя, нужна хитрость. Не зря мы с Женей создали эту искусственную вязкость, замедленные сигналы просто не успевают к цели. Мгновенный провал и ощущение падения. С невероятной скоростью я ухнул вниз. Получилось!

  И тут, я вспоминаю, что совершенно забыл удерживать в голове картинку с лесной поляной. Вот почему в этот раз все проще. За двумя процессами наблюдать легче. Мысль была одна. Короткое, но очень эмоциональное слово – последнее, что успеваю подумать перед падением в бездну. И не важно, что в приличном обществе его произносить не стоит. В бездну я падал в полном одиночестве.

  О землю я ударился на приличной скорости. Зубы клацнули, прикусывая язык, и я взвыл от боли. Мало того, подо мной оказалась не мягкая, усыпанная листьями поляна, а каменистое плато. Вдаль, насколько хватало взгляда, тянулось нагромождение камней и валунов. Нерадостная картина, абсолютно противоположная спокойному величию леса. Зато есть и плюсы – гореть тут нечему! Здешняя мощь ощущалась по-другому, она была злая и непокорная. И древняя. Словно я попал в каменный век, когда эволюция еще не наплодила разнообразия форм, размеров и цветов.

  Пока я вертел головой, боль в языке прошла. Да и моя задница уже чувствовала себя комфортней. Пора двигаться. В прошлый раз я легко ощутил приближение пожара, в моем видении изменился темп музыки. Но сейчас-то ее не было! Покрутив головой, я наугад выбрал направление и зашагал вперед. Карабкаться по камням было неудобно, но сидеть на месте просто скучно. Лучше двигаться.

  Минут через десять я почувствовал легкую щекотку в районе спины. За мной явно кто-то следил. Точно такие ощущения были в парке, когда мы гуляли с Еленой. Тогда причиной послужил взгляд священника. Дальше я шел вдвое медленней, настороженно оглядываясь и прислушиваясь.

  – Мало ли. Тут тебе не лес, Саша. – Нервничаю. Немного.

  Следующим признаком, что я не один, была небольшая осыпь камней позади. Несколько секунд мой напряженный взгляд обшаривал крутую насыпь. Камешки продолжали сыпаться еще некоторое время. Наконец, все успокоилось. Пожав плечами я развернулся, и шагнул. Как в замедленной съемке, моя нога зацепилась за острый валун. Удар пришелся точно на большой палец, боль почувствовал даже сквозь кроссовок. Взмахнув руками я второй раз за день упал на усыпанную камнями землю. На этот раз приземлился на колени. Шипел я не хуже своей звериной формы, боль была адская.

  Но были и другие новости. Из-за громадного валуна донеслось ответное шипение, с легкостью перекрывшее мои отнюдь не тихие вопли. Медленно поднимаю голову, и нос к носу сталкиваюсь с громадным ящером. В его фиолетовых глазах светится спокойная уверенность в том, что голодным он не останется. Я его узнал, это – мой голод, то самое чувство, что я испытал в драке двое суток назад.

  – Так вот ты какой, Ящер. – Протянул я.

  Зверь сильно отличался от моей формы. Во-первых – он был практически вдвое больше, а во-вторых – абсолютно не терзался моральными сомнениями. Перед ним был кусок мяса, и он намеревался плотно перекусить. Голая мощь, словно вырубленная из гранита. Сравнивать его и меня глупо. В формах моего ящера чувствовалась кропотливая работа тысячелетий. Словно стачивая лишнюю, пустую и ненужную силу, эволюция вытесняла ее проворством и гибкостью. Все равно, что поставить на соседних постаментах спортивную машину и тяжелый танк. Но на фоне этого монстра просто теряюсь.

  – Тихо, тихо. Хороший мальчик. Нельзя кушать Сашу, Саша невкусный. – Боже, какой бред я несу. Бормоча всякую ерунду, я начал потихоньку отступать, выигрывая пространство для маневра. Если я правильно помню свои ощущения, убивать сразу – не в нашем вкусе. Сначала это животное меня погоняет. Так и есть. Протяжное шипение встряхнуло нервы, чуть не сорвав меня с места. Какой же он здоровый! Паника накрывала лавиной, смывая весь налет цивилизации, а в голове билась только одна мысль – бежать! Плевать, что шансов убежать никаких. Инстинкты вопят – спасайся! Победить трусливую обезьяну внутри себя очень сложно. Лысая мартышка, в моем лице, думает только об одном – как бы убраться. Хочу жиииить!

  Титаническим усилием воли возвращаю взгляд на место – упираюсь в фиолетовую, и такую голодную бездну глаз рептилии. Картинка жуткая. Многотонная, туша и вжимающаяся в скалы, окровавленная фигурка человека. Кровь стекает по моему подбородку, оставляя ярко алые следы на сером камне. Пришлось прокусить себе язык, чтобы побороть панику. Надежда, что острая боль вернет разум на место, оправдалась. Что же делать? Я рослый, и в любой толпе чувствую себя комфортно – вес позволяет. Но сейчас это не поможет. Этот динозавр спокойно перекусит меня пополам, даже если перекинусь – размер будут несопоставимы. На глаз, в нем не меньше двух тонн. Машина смерти. Как я мог его не заметить? Природный камуфляж или выверт моего мозга?

  Продолжаю медленно отступать. Параллельно, со скрипом, запускаю процесс преображения. Сильно мешает ощущение безнадеги – чувство, что все без толку. Глубже вонзаю зубы в истерзанный язык, если выберусь отсюда разговаривать не смогу еще очень долго. Сейчас мне нужна бездумная ярость, и боль – самый быстрый способ ее разбудить. Больше боли, больше ярости. Наконец-то!

  По всему телу начинает пробиваться броня, тело увеличивается, вознося взгляд все выше. Клочья одежды брызнули во все стороны. Кажется, за последнее время, я немного прибавил в весе и размерах. Но до этого монстра все равно не дотягиваю. Без шансов. Его чешуя даже на первый взгляд древняя и непробиваемая. Словно он вышел из старых сказок про хтонических чудовищ, тех самых на которых жили люди, росли горы и леса, текли реки. Сомневаюсь, что его сможет вскрыть даже Граф с его хваленой мощью. Преображение завершилось, и мои лапы в ярости взбивают каменную поверхность. Земля вспучивается, подобно крему под лопастями миксера. Всеми силами бужу в себе ту дикую ярость, которую усыплял в переулке. Ей не место среди людей, но сейчас она – мой единственный шанс. Если не на победу, то на почетную гибель.

  Странно, но враг не нападет. Наблюдает за мной с отстраненным интересом, словно мои действия удивляют его. Или забавляют. И еще. В фиолетовых глазах светится разум. Нечеловеческий – холодный, древний разум рептилии. Непростой зверь. Выжидает. Крохотное движение вперед, и я еле успеваю отскочить. Монстр явно дает понять, что приближаться не стоит. Ближайшая ассоциация – величественный взлет космического шатла. С той же грациозной неторопливостью, длинный хвост взмывает вверх и обрушивается в нескольких метрах от меня. От удара земля вздрагивает, словно произошло небольшое землетрясение. Мелкие камешки шрапнелью барабанят по чешуе, взрывная волна поднимает клубы пыли. Мое раздраженное шипение остается без ответа. Что ж тебе надо?

  Поведение динозавра изменилось. Слегка вытягивая голову то в одну, то в другую сторону, он с любопытством оглядывает меня. Кажется, вспышка ярости произвела на него впечатление. Не ожидал такого от лысой мартышки? Не торопясь осматривает со всех сторон. Еще бы под хвост заглянул, естествоиспытатель хренов.

  Видимо, приняв решение, зверь одним прыжком оказался рядом со мной. Я очень наивно полагал, что у меня есть шансы. Двигался он быстрее вспышки фотоаппарата, мгновение и стальные челюсти сжались на моей шее. Одно движение и я останусь без головы, хотя пока больше похоже на ошейник. Тяжелый хвост улегся поперек туловища, прижимая к земле. Длинный язык скользнул вперед, слизывая остатки крови из прокушенного языка.

  Таких нежностей, моя дерганая психика, не выдержала. Нет, я понимаю, что жрать меня он передумал – слишком осторожно удерживает зубами. Даже мой рывок погасил без последствий, но ведь противно. Еще бы в рот ко мне залез. Обойдусь без французских поцелуев с доисторическими ящерами. Извернулся, насколько смог, и двинул ему хвостом. Раз, другой, третий. Толку – ноль, нормально не размахнуться, слишком низко прижат к земле. Но остановиться уже не могу, бьюсь словно в припадке. От бессилия хочется выть. Зато удалось просунуть лапу под его захват, если перевернусь – можно будет работать лапами. Я ему все морду исполосую, не знаю как у этой твари, а у меня снизу броня слабее. Должно у него там быть уязвимое место, все же мы к одному виду относимся.

  Умный, гад. Почуял. Зубами прихватил так, что в глазах потемнело, шевелиться боюсь. А этот, осторожно мою лапу отодвинул и своей прижал. Все, Саша, отпрыгался. Теперь только глаза моргай. Вообще поза мне совсем не нравиться. Надеюсь, он меня за самку не принимает. Это будет номер.

  Да что ж такое, только он хватку на шее ослабил, я в сторону рванул. И опять не успел. Двигается, на первый взгляд, неловко, но скорость взрывная. Рывок, и я опять опоздал. На этот раз он мою морду второй лапой к земле прижал. Правый глаз на него смотрит, левый – в землю.

  – Ох и уродливый ты, брат. – Шипящих в моей речи хватает, но кому ее тут понимать? Эта образина всяко русский не знает.

  Русский может и не знает, а вот интонации уловил. Надавил так, думал мозги вытекут.

  – Понял, понял. Слушай, заканчивай, а? – Пыль лезет в пасть, но своя речь успокаивает.

  Словно услышав меня, этот древний предок наклонил свою башку, и резким движение вцепился в собственную лапу. Острые зубы походя вскрыли броню и густая, вязкая жидкость потекла вниз по чешуе. Кровью ее называть – язык поворачивается. Разве бывает ядовито-зеленая кровь? Спустя мгновение, эта бурда попала мне в глаз и рот. Вот тут я задергался изо всех сил. Жгла она немилосердно, и проникала везде. А может вовсе, прожигала себе дорогу. Мерзость! Сил у меня резко прибавилось. Тело плясало, мышцы выгибало дугой и вспучивало в самых невероятных местах. Я сжимался в комок, в пружину и распрямлялся. Нелегкое дело моего освобождения взяли на себя инстинкты. Но и они спасовали перед голой силой. Ящер просто прижал меня всем телом, продолжая заливать меня отравой.

  Больно. Очень больно. Сознание не выдерживает и начинает гаснуть.

  – Саша, очнись!

  Щека горит. Ядовитая кровь продолжает жечь, но уже слабее. 'Ихор' – в памяти всплывает непонятное слово.

  – Да хватит меня поить этой гадостью! Тварь ты древняя! – Резким движением отмахиваюсь от ящера. С невнятным писком тот отлетает в сторону.

  – Какой гадостью? – А потом злобный вопль. – Как ты меня назвал?

  – Василек? – Сам чувствую в своем голосе невероятное облегчение. – А где ящер?

  – Тут только один ящер. И если этот крокодил переросток не объяснится – я пущу его на зимние сапожки.

  – Стой. – Для наглядности я выставил перед собой ладонь. – Дай я в себя приду.

  Женя сузила глаза, но промолчала, хорошее терпение. Несколько минут, пока я собирался с мыслями, она сидела спокойно и не мешала.

  – Жень, что такое ихор?

  – Так называют кровь демонов, драконов и других тварей. Мифических. Он обладает магическими свойствами, по крайней мере, так утверждают сказки.

  Она начала приводить примеры, но я ее перебил. Суть уловил, пока этого хватит.

  – Второй вопрос, что со мной было? Отчего ты начала дубасить меня по щекам? – Я приложил к лицу холодную ладонь. – До сих пор горят.

  – Ты отключился. Мозговая активность нулевая, сердце еле стучит, заклинаниями не прощупываешься.

  – Понятно. Тогда ладно, а то мне всякая жуть причудилась.

  – Саша, у меня только один вопрос. С каких пор у тебя фиолетовые глаза?

  Прошло минут двадцать с тех пор, как я очнулся. Мы сидели на поляне и спокойно беседовали. Я рассказывал Васильку о своем трансе, а она выпытывала детали. Изменение глаз ее не заинтересовало, по сравнению с сюжетом полусна – плюнуть и растереть. Древний оборотень – вот это интересно. А глаза? Ну сменилась пигментация – стали вдруг фиолетовыми, и что? Для человека – нонсенс, а для оборотня – мелочь, не стоящая внимания. У нас весь организм как пластилин.

  Свое мнение мастер-лекарь поменяла через полчаса, когда приступ боли бросил меня на землю. Ощущения такие, словно в глаз вонзили раскаленный нож. Даже кричать не мог, дыхание перехватило. Спустя мгновение вспышка повторилась во второй глазнице. Мир потемнел, словно негатив фотографии – остался только черный и белый цвета.

  Думал – сдохну, но опустившаяся на лоб холодная ладонь ножницами отсекла болевые ощущения. По крайней мере, снизила до почти приемлемых. Я даже немного опешил от такого резкого перехода. Открываю глаза – надо мной склонилась Женя. Взгляд направлен в себя – сосредоточена. Одну ладонь прижала ко мне, второй – водит над моими глазами. Вверх-вниз, вверх-вниз. И от руки словно тоненькие, золотистые паутинки спускаются. Переливаются. Очень красивое зрелище, особенно на общем черно-белом фоне.

  Но самое интересное началось, когда я от этих паутинок отмахнулся. Глупо, но подумать я не успел, как-то само собой получилось. Мою ладошку слегка пощекотало, а вот Василек вздрогнула.

  – Не делай так больше, – не крик, тихое шипение, – а то ослепнешь.

  – Понял, прости пожалуйста.

  Я чуть руки по швам не вытянул, хотя лежа это было бы сногсшибательным зрелищем. Спустя минут пять Женя продолжила:

  – Мне интересно, как ты это сделал? Считалось, что оборотень не способен напрямую воздействовать на плетение. Его не каждый маг может увидеть, а про волосатиков и речи не шло. Но ты же у нас – диковина, все законы по боку.