Текст книги "В Хай-Уикоме, в полночь (СИ)"
Автор книги: Рона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Но невозможно было закрыть глаза на то, что он требует от нее спасаться бегством, а это вряд ли можно назвать капризом. Шерлок Холмс, даже официально мертвый, искал все новые способы умереть – и непременно послужить этим миру. А Ирэн он оберегал, и именно это она прочла между строк письма. То, что было ей так желанно. То, за что она благодарила бы и наказывала бы Шерлока всеми известными ей способами.
Да и разве ей не должно было льстить, что Шерлок счел ее помехой своему точному, выверенному уму (о чем сама Ирэн знала уже давно)? Увы, это означало, что больше она не услышит его игру.
Очевидно, была причина, по которой Ирэн, потеряв его навсегда, все-таки улыбалась.
Ее сила и ее беда в том, что она хочет Шерлока Холмса, даже когда все летит в тартарары.
Комментарий к Часть 8
*В Сербии уже было два восстания: Первое – в 1804-1813 гг., Второе – в 1815-1817 гг.
Отзывы делают автора счастливой!
========== Часть 9 ==========
Есть ли что-то, способное в мгновение ока пробудить целый мир от долгого оцепенения? Если раньше Ирэн могла только предполагать, то теперь назойливое жужжание ее смартфона подсказало ей очевидный ответ. И надо сказать, он был прелестно лаконичным.
Всего один хэштег.
Ее BlackBerry разрывали на части вибрации, он весь трясся в беззвучной истерике на белом пластиковом столе. Ирэн с деланым спокойствием продолжала пить кофе, не притрагиваясь к гаджету, и в то же время вся Барселона затаила дыхание в ожидании небывалой сенсации. Ирэн наблюдала, как вокруг нее, сидящей в уличном кафе, все умолкают: одинокие пешеходы, пары, экскурсионные группы замедляют шаг, прекращают есть и отрываются от разговоров, один за другим вынимая свои обезумевшие смартфоны. Непрерывные сигналы заполняли эфир. Мгновение на то, чтобы осознать… А уже через долю секунды кто-то охнул от изумления, затем охнуло множество голосов, и воздух наполнился волнообразным гомоном.
Только сегодня мир вспомнил, что, оказывается, прошло уже целых два года.
Ирэн не спешила. Зная по опыту, какие эмоции приносит мучительное неведение, если его как следует растянуть, она призвала на помощь всю свою сдержанность. Но не стоило… определенно, не стоило недооценивать влияние масс.
Может, сдерживаться – это вообще не ее конек.
Когда она все же прикоснулась к мобильному и перевернула его экраном вверх, все ее движения были отточенными и плавными; так эстеты обычно подносят ко рту первую ложку восхитительного десерта, стремясь насладиться всей вкусовой палитрой. На красных губах Ирэн нежилась легкая улыбка, лишь в самых уголках которой можно было заметить оттенок ликования. Недопитая чашка кофе остывала на столе.
Долгое нажатие. Вспыхнувший экран. Всемирно известный символ в виде голубой пташки подмигнул Ирэн и вытащил на свет тот самый хэштег, красовавшийся на вершине лавины уведомлений.
#ШерлокХолмсЖив
#ШерлокХолмсЖив
#ШерлокХолмсЖив
Даже здесь, в тысяче миль от Лондона, эти слова взбудоражили сотни людей. А что в эту минуту творилось в столице туманного Альбиона, она и представить себе не могла… Но очень хотела видеть своими глазами.
И поэтому она вернулась еще до захода солнца. А прекрасная Барселона стала еще одним гостеприимным пристанищем, которое она бросила без сожалений.
Старушка Британия отнеслась к ней неприветливо, встретив затяжным ноябрьским ливнем, но Ирэн плевать хотела на ее капризы.
Как и предвещал Майкрофт Холмс, она действительно соскучилась по роскошному виду на Белгрейв-сквер… но эта глава ее жизни давно закончилась. И чешская история осталась позади, и все вернулось на круги своя: Шерлок жив, а Ирэн, хоть и мертва, может напомнить ему, как звучит ее голос.
Почему бы и не сейчас?
«Прекрасный день, мистер Холмс», – набрала она SMS, как только очутилась на британской земле. Живо представив, с каким сладострастием будет стонать его телефон… она дописала: «Только погода – УЖАС, а я без зонта».
Стоит ли надеяться, что Шерлок за все это время так и не поменял ее звуковой сигнал?
Нужный ей маршрут из аэропорта Хитроу пролегал на северо-запад, откуда лондонские огни показались блуждающими призраками болот. Тридцати миль вглубь страны было вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя оторванной от цивилизации. Возвращаясь туда, где некогда был ее дом (один из многих), Ирэн не ощущала ничего и была даже рада этому. Ей казалось, что равнодушие намного лучше, чем горечь и пресыщение.
Приблизительно в сорока минутах от Лондона, в долине у подножия двух природных холмов, находился Хай-Уиком, куда Ирэн и ее семья перебрались из Америки. Когда-то и этот небольшой, весьма грязный городок мисс Адлер покинула с легким сердцем, впоследствии найдя себе занятие по душе и разбогатев, но об обстоятельствах, которые вынудили ее начать самостоятельную жизнь, она не любила вспоминать. Дом ее родителей стоял на том же месте (хотя их самих давно не было в живых): небогатый, если уж сравнивать с особняком в Белгравии, но вполне пригодный для житья. И благодаря вмешательству секретной службы – или вопреки? – он вновь принадлежал Ирэн, о чем та узнала, когда вернулась из Чехии.
Она не колеблясь продала его. И никакой тебе ностальгии по прежним временам.
Далеко не все испытывают большую привязанность к отчему дому. И уж совсем немногие начинают новую жизнь, имея при себе солидный денежный запас. По прилете из Чехии Ирэн, к своему облегчению, обнаружила излишек средств на счету «миссис Нортон», возникший как по волшебству. Что ж, Майкрофт и был в своем роде волшебником, поэтому теперь она могла жить на одни проценты, отказывая себе в чем-то лишь изредка. В одном из быстро застраивающихся районов Хай-Уикома ее ждал новый дом в классическом стиле и с хорошей отделкой, приобретенный заранее на тот случай, если… если…
Да какой смысл притворяться? Ирэн жила в ожидании триумфального возвращения Шерлока Холмса, она всей душой верила в счастливый исход операции.
Постепенно налаживая свой быт, обставляя дом, Ирэн все время ловила себя на мысли: как хорошо было бы вернуться к прежнему ремеслу! Но кое-что ей мешало. В своей незаурядной профессии доминантка давно сделала себе имя, и риск быть узнанной, риск воскреснуть ставил ее существование под угрозу. В печально известном камерофоне хранилась уйма компромата на сильных мира сего, и даже теперь, когда Джим Мориарти больше не мог навредить Ирэн, она понимала: лучше оставаться как есть. Мертвой. Слишком много секретов, принадлежащих самым влиятельным персонам, уплыло в руки британских властей. Может, Шерлок и одержал победу над последователями Мориарти (а иначе он бы просто не вернулся живым), но даже это не решило всех ее проблем.
Кроме весьма серьезных опасений, было и еще что-то, что не могло отпустить Эту Женщину в подвластный ей мир удовольствий.
В памяти Ирэн жила Чехия.
«Здесь довольно живописно», – писала она о холмах Хай-Уикома.
В памяти Ирэн еще жили те минуты…
«И так зелено. Ну, хоть в Лондоне идет снег?»
…когда Шерлок стоял перед ней…
«Зима – мое любимое время года. Что насчет Вашего?»
…и играл для нее скрипке,
как бог.
Он играл так, словно это был их последний вечер перед неминуемым концом света.
Ей больше ни разу не снилась Пражская опера. Ей никогда не снился Пакистан. Ее ослепительно острый разум отсекал все, что могло лишить ее душевного равновесия. Но вот скрипка, та чертова скрипка… постоянно тревожила ее по ночам.
Ежедневно мисс Адлер строчила SMS обо всем, что видела, давая мистеру Холмсу взглянуть на мир ее глазами. Может, он улыбался хоть раз в день, читая ее сообщения, а на большее ей не стоило и рассчитывать. Не бывает союзов живых с мертвецами, твердила себе Ирэн, и нельзя присутствовать в жизни Шерлока на постоянной основе, не мешая при этом сложной работе его холодного и изощренного ума; в конце концов, он дал ей это понять. Быть песчинкой, попавшей в чувствительный механизм, или трещиной в одной из его могучих линз Ирэн не хотела, потому что восхищалась им.
И значит, ей не нужен флирт. Ее пульс спокоен, а зрачкам достаточно яркого дневного света.
Но все это – ложь, недостойная Ирэн Адлер.
«Ради всего святого, давайте поужинаем».
Бесполезно. Она уже истратила свое желание.
Ей не нужно было флиртовать с Шерлоком Холмсом, ведь она нуждалась в чем-то невообразимо большем. С этим чувством она просыпалась утром, ложилась глубокой ночью или вообще не спала ни единой минуты, – где бы она ни была – что бы она ни делала – как бы она ни боролась – эта жажда преследовала ее. И в конечном итоге стала ей верной спутницей, словно хроническое недомогание, которое всюду с тобой. Приходилось терпеть и вести себя как ни в чем не бывало без малейшей надежды на исцеление.
До совместной работы с Шерлоком ей было значительно проще держаться на расстоянии. Скрываясь в Таиланде, Ирэн радовалась уже тому, что могла поддразнивать детектива и не давать ему забыть о ней; теперь же она цеплялась за тонкую незримую нить из общих воспоминаний и лишь чудом оставалась на плаву. За год, проведенный в поле или в пекле, как это ни назови, она очень… привыкла к Шерлоку. Привыкла видеть его вблизи и иметь возможность касаться его, сколько душе угодно, зная, что он никогда ей не откажет.
«Прочла в газете о скорой свадьбе Джона. Может, Вам нужно выговориться? Звоните».
Возможно, Ирэн Адлер погибала от скуки… или от привязанности. Но любого, кто мог назвать это позором для некогда гордой доминатрикс, она бы просто-напросто проигнорировала.
А Шерлок тем временем мог погибнуть на самом деле, без шуток. Он и в Лондоне искал новые способы умереть. Объявив себя живым, мистер Холмс попал под прицел всевозможных таблоидов, поэтому Ирэн всегда была в курсе, где он и что он делает. Большая часть слухов не стоила ее внимания, но и среди плевел попадались крупные зерна: вот очевидцы засняли Шерлока на телефоны сразу в нескольких барах за вечер, а потом газетчики взвыли, обнаружив свою звезду в наркопритоне… Он скатывался по наклонной, поддался адреналиновой жажде или все вместе? Что ж, она прекрасно его понимала.
Однако Ирэн не могла не признать, что его бесшабашные приключения вызывают в ней раздражение. Злят. И что-то подсказывало ей, что добром это не кончится.
Пролежав без сна очередную ночь, мисс Адлер в порыве несвойственного ей отчаяния потянулась к телефону.
«Хочу выиграть еще одно желание. Ваш дурацкий конь был на F3. Моя пешка на F5».
За последний месяц она отправила почти двести SMS. Улыбнулся ли он хоть одной из них? Улыбнется ли сейчас?
Ирэн устремила ничего не выражающий взгляд в потолок своей спальни. Пускай ее дыхание было размеренным, но в душе царил сплошной сумбур.
Как вдруг BlackBerry ожил.
Ее глаза тоже ожили и посветлели, неожиданно увидев на экране ответ:
«В пять утра не нашлось дел поважнее? Пешка E4. Гамбит».
И тогда она ликующе рассмеялась. Господи Боже, в это просто не верилось! Как же она раньше не додумалась бросить ему вызов? И неужто оркестр вновь играет танго?
«Принимаю. Беру пешку на E4. Считайте это утренней зарядкой для мозга».
Вторая SMS от детектива почти не заставила себя ждать (а Ирэн ждала, в нетерпении закусив губу):
«Мой мозг всегда готов к работе. Конь G5».
«Вот и докажите это. Конь C6. А ведь я разбудила Вас, признавайтесь?»
Что-то внутри нее сладко щемило и даже покалывало. Думая о Шерлоке Холмсе, который, что вполне вероятно, лежал в нагретой постели и пытался предугадать ее следующий ход, Ирэн была невероятно возбуждена. Происходящее казалось ей сном наяву.
«Если я скажу “да”, Вы не сможете думать о шахматах. Беру пешку на E4».
Ей стоило немалого труда оторваться от пленительной фантазии и снова представить в уме доску и фигуры.
«Пешка на D5. Осознайте свое поражение», – написала она.
Это был еще не конец партии, но белые фигуры Шерлока сдали выгодную позицию. Ирэн оставалось надеяться, что ее победная фраза произвела на него приблизительно то же впечатление, что и его «да», пусть и не сказанное напрямую.
А оно произвело.
О да. Да, черт побери.
Мистер Холмс молчал почти пятнадцать минут, и все это время она чуть ли не дрожала от прилива эмоций.
«Рада, что Вы вернулись».
«Расскажете, где побывали?»
«Может, поужинаем?»
Тут он, конечно, не выдержал:
«Да Вы выиграйте сначала. Конь на C3».
Вот теперь Ирэн Адлер чувствовала, что победа близка.
========== Часть 10 ==========
Комментарий к Часть 10
Большая получилась глава. Спасибо за терпеливое ожидание, друзья!
Долгая, кажущаяся нескончаемой череда побед – и неизбежный проигрыш. Ирэн давно выучила свой жизненный сценарий назубок, ведь он повторялся не раз и не два. Но еще она знала, что после каждого поражения, подводящего ее к опасной черте, к краю бездны, ей всегда выпадет шанс сделать новый виток. Ведь она, Ирэн Адлер, была любовницей самой фортуны. Или же сам Господь Бог верил в нее.
А вот верила ли она в Бога?
Ответ утвердительный. Все ее помыслы были направлены на сверхчеловека, чье безразличие к окружению соперничало лишь с заботой об окружающих. Мозговитость и сексуальность. Великий мозг и великое сердце. И все это – Шерлок Холмс.
Ее внутренний голос подсказывал, что именно сейчас, после целого года мирной жизни в Хай-Уикоме, пора начинать готовиться к новому жестокому удару. Вся ее жизнь подчинена сценарию, который не даст ей вздохнуть свободно, и так будет до тех пор, пока зацикленный мозг (мысли должны двигаться по всем траекториям) и надломленное сердце (пульс должен быть ровным) объединены желанием… умереть.
Шерлок Холмс умирал на заголовках газет, он страстно желал вернуться в загробный мир. И Ирэн не могла помешать ему даже в этом. После целого дня баталии, которая шла посредством SMS, ее черные проиграли.
Как жаль.
«Какая жалость. Сказать, что за желание?»
«Нетрудно догадаться, зная Вашу одержимость вечерним приемом пищи».
О да… Да. Шерлок был бы в ее власти, если бы все-таки согласился поужинать. Эта мысль будоражила, оставаясь при этом несбыточной, нереальной, поскольку Ирэн – это трещина, песчинка. Алый след на подкорке, яркий зрительный образ, не более. И ей принадлежала всего лишь каморка в поистине огромных Чертогах Его Разума.
«А если бы я попросила назвать день Вашего рождения?» – набрала она SMS, но Шерлок умолк. Куда уж тривиальнее. Возможно, стоило поддаться любопытству и задать более смелый вопрос. Например…
«Назовите мне день Вашей смерти».
Ей казалось, что он не устоит перед искушением вновь спланировать свою смерть. И все шло в точном соответствии с его планом – все, включая огнестрельное ранение. Но мисс Адлер не узнала бы об этом без неожиданного звонка от… Подумать только.
– Шерлок в больнице. Состояние крайне тяжелое, – без всяких предисловий сообщил ей Майкрофт Холмс. Пускай его тон был нарочито деловым, часть сознания Ирэн отметила странную поспешность, с которой он это произнес. Похоже, брат Шерлока на какое-то время утратил способность мыслить рационально. Он хоть понимает, с кем говорит? Зачем звонит именно ей? Почему сам?
Множество вопросов смешалось в ее голове. Застыв у зеркала, Ирэн смотрела на себя и сама не могла поверить, до чего бледной и растерянной она может выглядеть. Ей было даже к лицу.
– Думаю, вы понимаете, насколько все серьезно, учитывая факт моего звонка.
Ирэн потратила немало усилий, чтобы разлепить пересохшие губы:
– Да, понимаю, – ее голос невольно скопировал интонацию старшего Холмса. – Я могу что-нибудь для него сделать?
– Врачи уже делают. Им ваша помощь без надобности.
Она услышала его усталый вздох, но не была уверена, что ей не показалось. Майкрофт какое-то время молчал, явно очень тщательно взвешивая то, что собирался сказать. Вот теперь он не спешил.
– Мисс Адлер. Независимо от исхода, это наш последний разговор. И мне хочется спросить: имеете ли вы хоть малейшее представление, кем вы являетесь для Шерлока Холмса?
Ирэн закусила губу, ее пронзительный взгляд заметался, но ответ так и не пришел.
– Я тоже нет, – с холодной честностью сказал Майкрофт. – Он зовет вас не иначе как «Эта Женщина». С точки зрения Джона Ватсона, это выражение неприязни, но он глубоко заблуждается. Как минимум, речь идет о… небезразличии. Воистину страшный недуг. Недуг, из-за которого Шерлок так часто подвергает себя чрезмерному риску. И теперь, после всех моих предостережений, мы видим закономерный итог. Так что если вы намерены примчаться, чтобы посмотреть, как умирает мой брат… Вы хоть будете знать, из-за чего.
Она и не собиралась, даже не шелохнулась. Она думала, мир расколется на части, совсем как зеркало, если сделать хоть одно движение. Два слова моментально поработили ее разум: Эта Женщина, Эта Женщина, Эта Женщина… Ее прежнее имя явно значило для Шерлока что-то особенное.
– Где сейчас Шерлок Холмс? – не выдержала она.
Майкрофт назвал место. Затем он сухо попрощался и повесил трубку.
Но все обошлось. Шерлок выкарабкался. Разумеется, это не значило, что все волнения были напрасными. Главврач той самой больницы – человек, чье пристрастие к порке Ирэн знала весьма хорошо, – сообщил по телефону, что мистер Шерлок Холмс идет на поправку, и та едва не послала все к черту.
Тем же вечером курьер доставил в палату Шерлока красную розу вместе с визитной карточкой. Насколько жалкой и ничтожной показалась бы прежней мисс Адлер такая попытка выразить ее собственное небезразличие! И все-таки первый шаг из семи был сделан. На визитке не было имени, зато был ее адрес в Хай-Уикоме, зашифрованный весьма надежно.
(Он мог бы сам узнать ее адрес у Майкрофта, если бы захотел.)
Но Ирэн спокойно уживалась с этой мыслью. И с тем же спокойствием она разворачивала очередной номер бульварной газеты, озаглавленный как «Неуемный Холмс». Вторую полосу украшала фотография некой Джанин Хокинс, привлекательной молодой женщины с белозубой улыбкой. Ирэн тоже улыбалась, а затем и вовсе покатывалась со смеху, смакуя желтые сплетни о различных пристрастиях ее детектива.
(Она бы сама узнала у Шерлока о его пристрастиях, если бы…)
В конце концов, у прежней мисс Адлер тоже не получилось, но зато она все еще хочет Шерлока Холмса… А это ведь что-то да значит?
*
В дни, когда безжалостное небо обрушивало вниз серый ливень – такой, как этот, – Ирэн чувствовала себя не в своей тарелке. Обычно она стойко сопротивлялась хандре и, вопреки всем планам погоды, каждый день выбиралась из дома ровно в пять вечера, чтобы нанести визит лондонскому врачу или оставить пару сотен фунтов в салоне дамского белья, или, наконец, пополнить запас полюбившихся ей благовоний… Но сегодня был тот редкий день, когда Ирэн совершенно не представляла, куда поехать. Она провела в постели все утро, то и дело забываясь некрепким сном, и лишь к обеду убедила себя спуститься вниз за своей чашкой кофе; кофеварка автоматически налила его еще в девять утра, он, конечно, успел остыть. Да и был к тому же безвкусным.
Ирэн устало, словно и не отдыхала ночью, опустилась на барный стул и щелкнула пультом. По телевизору который день подряд шла «Рождественская песнь», уже набившая оскомину, но все же нестареющая классика.
Из непривычного утреннего оцепенения мисс Адлер вырвала вибрация телефона в кармане ее восточного халата. SMS от «ШХ». Вибрация стихла, а вместе с ней и голоса в телевизоре, и шум ливня, и дыхание Ирэн. Сдвинув брови, она с бесконечным удивлением смотрела на телефон; сердце на секунду притаилось в груди, но затем его отчетливое биение стало единственным звуком, наполнившим мир.
«Прочесть».
«Почтовый ящик».
Почтовый ящик. Электронный или же…
Ее почтовый ящик?
Ирэн не помнила, как выскочила из дома в одном халате, как столкнулась с ледяным ливнем, как почти вслепую брела от крыльца к почтовому ящику у низенького забора. Струи так и хлестали ее по лицу, пока она трясущимися от волнения руками доставала непромокаемый конверт.
Снова очутившись в холле, она первым делом вскрыла этот конверт, не отдавая себе отчета, что промокла до нитки меньше чем за минуту. Холод словно выжидал, чтобы беспощадно нанести удар, когда она встряхнет конверт.
На ее ладонь выпала блестящая черная подарочная коробка. Сгоравшая от любопытства Ирэн тотчас сорвала с нее крышку.
То, что было внутри, заставило ее остолбенеть, и тогда холод обрушился на нее.
Ей стоило понять сразу же, как пришла эта чертова SMS. Она могла догадаться. Все, что когда-либо заботило Ирэн, вдруг показалось бесконечно далеким, принадлежавшим не ей, а кому-то другому. Человеку, которого никогда не существовало и которому не было бы больно от осознания, что все в мире рано или поздно подходит к концу.
Все эти годы Ирэн готовилась, но так и не преуспела. Она не узнавала ни себя, ни этих чувств, что ножом вошли в ее сердце. Сквозь влажную пелену, возникшую перед глазами (что это – неужели дождь?), она разглядывала золотой Vertu, и бархатный голос в ее подсознании твердил: «А это – проигрыш».
– Соскучились по мне?
Ирэн вскинула голову: этот голос, он был в ее доме, он шел с экрана телевизора…
– Соскучились по мне?
Не помня себя, она брела обратно в гостиную, словно на эшафот.
– Соскучились по мне? Соскучились по мне? Соскучились по мне?
*
Вот и все.
Минули десять минут, Ирэн умирала.
И не о чем тут думать, все уже кануло.
Минуло полчаса, Ирэн умирала.
Даже приключениям Шерлока Холмса суждено когда-нибудь кончиться, и глупо было полагать, что он и вправду бессмертен.
Минул час, Ирэн умирала.
Ее силы тоже истощились.
Минуло два. Почему она все еще была жива?
Поднося к бескровным губам третью сигарету, Ирэн внутренне усмехалась: выходит, она не умеет достойно проигрывать. А ведь думала, что умела. Но наружу эта усмешка не просочилась, и не нужно было зеркал, чтобы знать, насколько все плохо.
Вся ледяная, дрожащая от озноба, с тусклым лицом, мисс Адлер сидела в своей гостиной, пропитанной на сей раз не запахом благовоний, а дымом, горьким и терпким. Позади нее бубнил оставленный телевизор – Ирэн вряд ли слышала. Она сидела ссутулившись, невидящий взор застыл на разбитом корпусе Vertu у дальней стены; в порыве раздирающего ее душу отчаяния она запустила ни в чем не повинным смартфоном в стену и, кажется, даже кричала. Нет, выла. А потом наступила апатия, стало не до чего.
Обхватив себя левой рукой, словно зажав кровоточащую рану, Ирэн позволила всхлипу снова прорваться сквозь стиснутые зубы. Она имела полное право горевать и не стыдиться этого, тем более в стенах собственного дома. Возможно, у нее не было прав на Шерлока Холмса, но на скорбь по нему – сколько угодно.
И она отдалась этой скорби с таким желанием, что время вообще остановилось.
Дождь за этими стенами заглушал своим монотонным стуком все звуки, включая шум колес подъезжающего к дому такси.
Должно быть, вернуть ей тот злополучный камерофон было жестом доброй воли, а может, проявлением сентиментальности. Очень символично, мистер Холмс. Мир в одночасье встал с ног на голову: Шерлок мертв, Мориарти жив, и теперь ее собственная жизнь в опасности. После такого поражения… наступит ли в ее жизни новый счастливый виток? Ирэн это нисколько не заботило. Она даже не хотела выяснять, как это случилось, как же вышло, что Шерлок… Нет, хватит думать об этом.
Все, что она знала наверняка в эту минуту, – вот ведь парадокс, она все еще хочет его. Живого. Но она не в порядке.
Настолько, что даже дверь забыла запереть.
– Ирэн! – вскрикнул весь мир единым голосом. Оцепеневшая от горя, она и не вздрогнула.
Кто-то пронесся через холл и коридор, оглушительно топая, а затем видение выросло в дверях гостиной: встрепанный, в распахнутом настежь неизменном пальто, мечущий взглядом искры, совершенно живой, абсолютно здесь, прямо перед ней, как тогда, как будто ничего не было, как будто между ними было – всё…
А Ирэн, успевшая похоронить его несколько раз за эти два часа (десятки раз за эти годы), по-прежнему не реагировала так, как ему, наверное, хотелось бы. У нее ушло слишком много сил, чтобы вогнать себя в такое состояние, по сравнению с которым банальный ступор ничего не стоил, и теперь голос Шерлока с трудом пробивался сквозь ее эмоциональную глухоту.
Она молча воззрилась на него, неспособная осознать, что одной лишь смерти удалось привести его к ней.
Или же это был страх?
– Мисс Адлер, – неуверенно позвал Шерлок. Это вполне могло сойти за привет, переданный с того света.
– Мистер Холмс, – наконец произнесла она так, словно неделями болела.
Эти кудри и скулы, и глаза, и музыкальные руки – Ирэн была не готова к тому, чтобы все это, принадлежащее невозможному, непроходимому тупице, вновь возникло в ее жизни. И это было все, чего она так жаждала.
– Как вы… – тут она хрипло закашлялась, потому что слишком долго удерживала дым в легких. – Как вы… как вы посмели здесь появиться?..
Холод все еще сдавливал ее в тисках, и если Шерлок сейчас попробует оправдаться…
– Я… Я спешил, как мог, но эти чертовы пробки…
Его растерянный вид, рот, распахнутый в недоумении – вот чего она так жаждала.
– Мерзавец.
Доминантка выпустила из рук сигарету и затоптала ее не глядя. К нему ее влекло, тянуло единственное намерение: уничтожить его, разбить, разорвать на части, подчинить его себе раз и навсегда, убедиться, что он действительно из плоти и крови, а не призрак и не машина, – и для этого нужно запустить в него когти, заставить его вынести столько боли, на сколько его вообще хватит, и заставить, Господи Боже, заставить его молить о пощаде!..
Но пощады не будет.
Она впечатала пощечину в его лицо, но почему-то не порезалась о скулу и лишь сильнее обозлилась из-за этого. А возмущение, чуть ли не детская обида, проступившая в голубых глазах одновременно с пылающим следом на щеке… Будь Ирэн по-прежнему собой, она бы решила, что это лучше, чем секс. Но станет ли она собой, покажет время.
– Неужели вы думали… что я позволю вам… – дыхание распирало ее грудь до боли, однако Ирэн никак не могла надышаться. Голос ее оборвался, а затем преисполнился яда: – Вы – страшный человек. Теперь я это знаю, а вы знаете? Вы… вы убийца, мистер Холмс.
Слезы помешали ей разглядеть, что Шерлок изменился в лице. Да и если бы она заметила, то это новое, до странности сумрачное выражение все равно осталось бы для нее нечитаемым.
– Пожалуй, вы правы, – просто ответил он. Мягкий тон – тон побежденного – вызвал в теле Ирэн новую волну бесконтрольной дрожи. Миг спустя она осела в его руках, как оседает морская пена; вот бы и ей сейчас онеметь, словно русалке, но она говорила и говорила, и говорила, и затем заходилась в рыданиях, чувствуя на своих влажных и спутанных волосах чужую теплую ладонь.
Кажется, это был пат.
– Вот болван! И ведь смотрит прямо на улику! – взорвался Шерлок. Последние полчаса он жадно наблюдал за событиями телешоу, пока Ирэн с другого конца дивана жадно наблюдала за ним самим. – Сценарии пишут сущие идиоты, – пожаловался детектив, разминая шею.
Беззвучно усмехнувшаяся доминантка, укутанная в его пальто, натянула воротник чуть ли не до ушей: она только-только начинала согреваться, хотя разведенный в камине огонь плясал вовсю. Языки оранжевого пламени и мерцание экрана телевизора разбавляли кромешный мрак в гостиной, из-за них у Ирэн вновь начинали слезиться глаза. Слава Богу, теперь только из-за них.
– Вы неплохо здесь смотритесь, – сказала она.
Шерлок скосил на нее взгляд, правда, это длилось всего секунду. Он подался вперед, к телевизору, опираясь локтями на собственные колени. Обтянутая белой рубашкой спина была изогнута, словно мост, сведенные длинные пальцы касались губ… Ирэн приняла более расслабленную позу: вольготно откинулась на спинку дивана и подложила ноги под себя. Понятие домашнего уюта приобретало для нее новое, волнующее значение. Она промурлыкала:
– Скажите, вам нравится?
– Ну, если вспомнить, что в это время я мог быть в дебрях Восточной Европы… – отстраненно заметил Шерлок. – Тут у вас весьма… претенциозно. Вижу, Всетину не удалось отбить вашу привязанность к шику.
– Можно вывезти девушку из Белгравии, но Белгравию из девушки… – с улыбкой переиначила Ирэн американскую поговорку. – Жаль лишь, что кровать себя не оправдала, на ней не высыпаешься. Кстати… у вас на удивление удобная постель.
Серьезно, разве ей нужен особый повод флиртовать с ним? Достаточно и того, что он просто живой.
Но неожиданно Шерлок вздрогнул, выпрямился, словно пружина:
– Что вы сказали?
Она без труда различила в этих простых словах необъяснимую тревогу, и улыбка тут же исчезла с ее лица. Его рассказ про убийство Магнуссена и все, что за этим последовало – рейс в один конец, Мориарти, который то ли жив, то ли мертв, а вернее, ни то и ни другое, спешное возвращение, побег от Майкрофта – звучал весьма гладко, но Шерлок явно чего-то недоговаривал.
– Я не… Знаете что? Сидите смирно, – одной рукой Ирэн вслепую нашла пульт и убрала звук телевизора, а ее глаза устремились к его, как железо к магниту. И полуметра кожаного дивана между ней и Шерлоком как не бывало, и нескольких лет разлуки – тоже. Когда ей удалось пристроиться у него на коленях, душа Ирэн возликовала, внутри нее натянулась и зазвенела скрипичная струна.
Уходили последние мгновения. Величайший детектив, лучший из всех, кого она знала, широко распахнул глаза, а его дыхание… Что ж, оно быстро вернулось к прежнему ритму.
– Какого черта вы мне приказываете? – пробормотал он. Их точеные лбы соприкасались, и, возможно, их мысли прямо сейчас настраивались на одну волну.
– Тем не менее вы подчиняетесь… Вам все еще интересно, как я достала те запонки, мистер Холмс?
– А вы знали, что я едва не женился на женщине, чтобы получить доступ к кабинету ее босса?
– Выходит, вы гораздо отчаяннее меня…
Их руки соприкасались, и пульс у обоих, возможно, частил одинаково. Ирэн было некогда замерять.
– И вы ветром мчались сюда, зная, что я наверняка уже вскрыла посылку и подумала, что вас убили… Так вы проявляете небезразличие?
– Вы правы, надо было ограничиться SMS. Написать, что случился фальстарт.
– Сделай вы это, я бы вас из-под земли достала… и пригласила поужинать, – мисс Адлер снова улыбнулась, чувствуя себя всесильной.
Мгновение ушло – теперь часы на главной площади Хай-Уикома били полночь, их было слышно даже здесь. Сердце Ирэн гулко отзывалось каждому удару, а с двенадцатым – воспламенилось.
– С Новым годом, – произнес Шерлок Холмс.
Их губы соприкасались.
