Текст книги "Своя судьба"

Автор книги: Роман Б. Близнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Ты в курсе, что с ними произошло? Почему они все без сознания?

– Могу только предположить, что они превысили лимит своих способностей. Проще говоря, перенапряглись.

– Все вместе? – недоверчиво уточнил я. Даже на мой не искушенный взгляд такая вероятность, казалась неправдоподобной.

– Ага, все, кроме Шио. На нем использована магия сна, очень сильная. Не знаешь, почему?

– Откуда? Я только услышал, будто он на кого-то напал, или что-то в этом роде, а потом увидел, как Шио и Мэри упали.

– Ну, сей эпизод я тоже видела. А что было до этого?

Я рассказал, что сначала отключился Дрим, после того как микробус поглотила тьма. Про руку, которая что-то разбрызгала по салону, или, по крайней мере, попыталась это сделать, перед тем, как случился рывок. Рассказ вышел сумбурным и, на мой взгляд, малоинформативным, но, тем не менее, Рита поняла все.

– Демонов им в пасть, провал был очень близок, – странным оборотом выругалась Рита. – Значит, по чистой случайности, жидкость попала лишь на Шио. Иначе мне с Каем, пришлось бы несладко.

– А может и не случайность. Мне показалось, будто он прикрыл собой Мэри, а я сидел далековато. И вообще, от всего увиденного почти на пол свалился.

– Выходит, попасть могло и на Дрима, – задумчиво проговорила Рита. – В таком случае приводить его в чувство нежелательно. Жаль, мне бы хотелось, чтобы нас было больше, чем двое. Извини, но толку от тебя, как от любого свидетеля.

– А их вообще можно как-то привести в чувство? – поинтересовался я, пытаясь перевести тему подальше от своей бесполезности.

– Наверное, можно, только я не знаю как. Возможно, для этого действительно нужно что-то делать, а возможно, они сами очнуться, когда силы восстановятся. И если первым очнет…– она резко замолчала, словно ей в голову пришла внезапная идея. – Нужно их связать.

– Что? – мне показалось, что я ослышался. Как она могла такое предложить, разве это не ее друзья? С чего вообще ей пришла такая мысль?

– Нужно связать Дрима и Шио, – повторила она. – Нет, этого мало, с помощью своих способностей они быстро освободятся. Нужно их дезориентировать. Может использовать местные грибы?

– Зачем ты такое предлагаешь? Я не понимаю.

– Все очень просто и сложно одновременно. Есть огромная вероятность, что они находятся под действием подчиняющего заклятья, или какой-то другой дряни. Я в этом не сильно разбираюсь, но практически каждое внезапное нападение на своих же, точно не является случайностью. А значит, стоит предполагать худшее и соответственно к нему подготовиться, что значить обезвредить возможную угрозу. Даже если я ошиблась, всегда можно потом извиниться.

Слова у Риты не расходились с делом. Она вновь оставила меня в одиночестве, но вернулась очень быстро, словно не искала по округе подходящий материал, а сходила к спрятанной ранее заначке. Притащила охапку тонких зеленых шнурков с листьями. Несмотря на растительное происхождение, они свободно скручивались в узлы, не преломляясь при этом на изломе. Но будто ей было этого мало, парня в одежде Шио, она не только обездвижила, но и завязала глаза. Я не стал ей ни помогать, ни интересоваться, с чего такая избирательность. Меня больше волновало, почему мы вообще остановились, тогда, как два других места прошли очень быстро.

– Если все так плохо, почему мы в таком случае не двигаемся дальше? Это ведь не конечная наша цель, не правда ли, не база?

– Нет, не база, – мне показалось, что Рита продолжила разговор с неохотой, словно размышляя, о чем говорить можно, а о чем лучше промолчать. – До нее еще два или три таких перехода.

– Так в чем стало дело? – наверное, мой вопрос прозвучал слишком резко. Словно я и стал подозревать вокруг себя заговор.

Девочка указала рукой в сторону.

– Видишь, тот темный куст с белыми ягодами? Там находится следующий портал в соседний мир. Но он еще не активный, едва только зарождается. Нужно, немного подождать.

Куст видел, что-то похожее на некий портал, нет. Впрочем, не верить я тоже не мог, испытав его действие на своей шкуре.

– Ты его видишь?

– Вижу, – коротко ответила она. Я предположил, что продолжать разговор в этом направлении, она не намерена. Поэтому решил поинтересоваться, почему нельзя обойтись без них с самого начала.

– Почему так? Почему нельзя было просто поехать по дороге?

– Ты же сам слышал, ее перекрыли.

– Я слышал только ваши слова, но ничего не видел.

– То есть мы должны были остаться там и попасть в ловушку, чтобы ты поверил?

Я предпочел не отвечать.

– Если это другой мир, почему тут нет людей?

– Есть, просто это глушь. Я специально выбрала такой маршрут.

– Как? – я немного опешил, как можно прокладывать маршрут между мирами так словно это какая-нибудь траса? – Для этого ведь нужны ориентиры.

Девочка одарила меня таким взглядом, что я понял, ориентиры есть.

– Этим искусством кто-нибудь еще может овладеть?

– Так, как я, нет. Не пытайся подлизаться, это проклятие, а не искусство.

– Так говорят, о том, что нельзя контролировать.

– Какой ты догадливый. Да, я не могу это контролировать, предложишь обменяться?

– Наверное, из-за него ты с ними? – сделал неуклюжую попытку соскочить со скользкой темы, не желая акцентировать внимания на ее «проклятии», но интерес был выше моих сил.

– Нет, не потому, что у меня такая способность, не потому, что я оборотень, и не потому, что мне доверяют больше, чем остальным. Ты просто мое задание, которое я должна выполнить.

– Ценой жизни? – саркастично хмыкнул я.

– Цена твоей шкуры не стоит моей жизни. Что смотришь? Неужели ты решил, что мы рискуем просто так, без награды? Твой отец обещал неплохо заплатить нам за доставку.

Говорит, как о каком-то товаре. Впрочем, нечто подобного от своего отца я и ожидал. Я для него не столько сын, сколько источник постоянных неприятностей. Причем чаще всего, неприятности зависели не от меня лично, а от моего происхождения. И он об этом знает.

– Наверное, я невезучий человек, – сам не понял, почему меня потянуло на откровенность. – Когда-то к нам пришел человек, он был, словно не в себе, разговаривал на повышенных тонах, захлебывался словами, обвинял отца, мол, из-за него потерял сына. Тогда-то я впервые услышал, как отца в чем-то обвиняют, а не лебезят в надежде подачки. От человека странно пахло, но из-за страха я не обратил на это внимание, пока он себя не поджег, заявив, что тоже лишит его сына. Его пристрелили охранники, а я выжил. Сильно обгорел, но выжил, только потому, что отец сумел отправить меня в самую лучшую клинику и нанять лучших спецов. Во время долгой реабилитации, у меня было много времени подумать, что всего этого могло и не произойти, если бы отец не поскупился в тот первый раз. Он вполне мог помочь тому ребенку, тогда бы всего этого не произошло.

– Вот как, – во время моей импровизированной исповеди, девочка водила веточкой по земле, рисуя замысловатые узоры. – Похоже, у тебя с тех пор осталась психологическая травма, из-за которой ты никогда не помышляешь о побеге. Ты либо считаешь, что покорность обеспечит тебе безопасность, либо желаешь, чтобы с тобой и в правду произошло нечто настолько плохое, чтобы сердце отца дрогнуло. Тогда бы ты убедился, что у него есть сердце.

По ее тону, мне было трудно определить, было ли это вопросом или утверждением, исходя из которого, можно было дать ответ, либо задать встречный вопрос, а так разговор опять провис. Только сердце заныло, подтверждая, что у меня оно есть.

– Мне тогда было двенадцать лет, – признался я.

– Тогда ты должен гордиться таким опытом.

От ее слов я потерял дар речи. Гордиться? Чем? Но Рита еще не все сказала, пользуясь моим онемением.

– Не думала, что такое скажу, но видимо это он помогает тебе сохранять ясность ума. Или ты считаешь, твоя реакция естественна, для неподготовленного человека? Знаешь, как обычно люди реагируют, когда их внезапно выбросить в другой мир? Страх, недоверие, паника, истерика, а иногда и истеричная радость, но это уже клинический случай. А твоя реакция присуща человеку, который не прочь пропасть для своего мира, и ему даже неважно куда, ведь в своем мире, его найдут где угодно.

– Я…

– Не знаешь, что сказать? Не удивляйся, я курсы ускоренной психологии не проходила. Просто, твой случай хоть и редок, но не уникален. А что, я угадала?

– Есть немного, – признавать, что это именно так и есть, я не намеревался. Они ведь все равно меня вернут обратно, как и предыдущие три раза.

– И что теперь с тобой делать?

– Ты это у меня спрашиваешь? – к горлу подкатил горький комок.

– Дай сюда руку. Нет, не эту, а ту с браслетом. Я объясню тебе, как он работает. Извини, снять пока не могу, иначе ты тут застрянешь навсегда. Вот, смотри, синий цвет индикатора означает, что браслет активирован и находится в связке. Желтый означает, что кто-то из участников приближается к порталу, интенсивность и подмигивание подсказывают расстояние или удаление от портала. Красный предупреждает, что сейчас произойдет перенос. Хотя, ты это и так мог заметить. Каждый одевает их сам, потому что снять может только тот, кто одел. Это правило продиктовано предосторожностью и к несчастью, горьким опытом, предшественников, которые не вернулись. Но это было давно, так что тебе не о чем волноваться. Тем более что сейчас не только твоя жизнь зависит от меня, но и всей группы. И чем быстрее мы доберемся до базы, тем лучше.

– А тут, что опасно?

– Что бы ты знал, в любом лесу опасно: дикие звери, ядовитые растения, хищные насекомые.

– Странно у тебя расставлены акценты, – или мне кажется, или ее отношение ко мне кардинально изменилось. Может быть, расспросить Риту на кого работает их группа?

– Ах, точно, я еще забыла упомянуть людей.

Хоть атмосфера окружающей среды не располагала к веселью, и представленный человек в таком месте, действительно вызвал бы опасение, я не удержался от смешка. Может это из-за интонации ее голоса? Словно само ее присутствие заставляло страхи отступать. Даже темные кусты с ягодами глазами, не казались больше зловещими.

– Кажется, я понял, из-за чего ты тут.

– Думаешь? – Рита одарила меня хитрым прищуром, от чего моя уверенность пошатнулась.

– Предполагаю, – выкрутился я.

– Хм, неплохо. Самоуверенность, это первое что из нас искореняют.

– Уже проводишь вербовку? – рискнул я пошутить.

– А зачем ее проводить? Тебя и так проверят штатно, как свидетеля. Хотя может, и нет, ты же по большей части проходишь, как задание, а не обычный свидетель.

– Не хочешь оставить мне надежду? Тога что нужно сделать, чтобы гарантировано устроили проверку?

– А ты хочешь рискнуть? Для этого тебе нужно знать то, что знать не положено. А такие знания, сам понимаешь, на дороге не валяются.

– Вам запрещено их разглашать? – предположил я, в надежде, что ответ будет отрицательный.

– А ты как думаешь? – Рита на уловку не повелась.

Сначала, я решил, что это был риторический вопрос, но обратил внимание, что Рита таки ждет от меня ответа. Вот только как ответить, я не знал. Разве, что акцентировать внимание на том, что я уже успел увидеть? Или предположить, кому вообще такое под силу. Жаль сравнить не с чем.

– Думаю, это зависит от того, кем вы являетесь. С другой стороны, я уже кое-что видел, – я выразительно посмотрел сначала на ее, а топом на свой браслет.

– И не отказался бы узнать, как оно устроено? Думаю, об этом я кое-что рассказать могу, а кое-что специально скрою, чтобы ты не пытался использовать эти знания.

В области груди я ощутил распространение приятного тепла, которого еще никогда не испытывал. Зато понимал причину его появления. Меня собирались посвятить в нечто таинственное, не потому, что я чей-то сын, а потому, что человеку стало интересно разговаривать именно со мной.

– А то еще удерешь от нас, в знак протеста, против свободы личности, – продолжила она, а я покраснел. Признаться, где-то глубоко внутри, у меня, возможно, и мелькнула такая мысль, но была бесповоротно задавлена. А предосторожность Риты выходит, в первую очередь, была заточена именно на вероятность такого поступка. – Потом ищи тебя по всем мирам.

– А такое возможно? Искать людей по другим мирам?

– А ты как думаешь, возможно, ли выследить преступника, используя только служебную собаку, если он решит воспользоваться транспортным средством?

– Это аналогия, да?

– Нет, это пример. Неужто ты решил строить выводы на основе только того, что видел? Наши возможности настолько обширны, что одному человеку охватить их всех невозможно. Поэтому каждый занимается только своей отраслью деятельности.

– И какая из них твоя?

Рита указала рукой в сторону темных кустов.

– Порталы в соседние миры.

– Почему соседние миры, а не альтернативные?

– А почему не параллельные, или просто другие?

– Ты специально увиливаешь от вопроса или хочешь запутать?

– Ни то, ни другое. Как ты их не назови, от этого ничего не поменяется. Мы говорим «соседние миры» только для удобства ориентирования. Чтобы ты понял, для этого мира, тот мир, откуда ты прибыл, не является соседним, так как нас разделяет уже два мира.

Я попытался это представить, но вместо чего-то нового, в голову упорно лезли трехмерные структуры молекул.

– А как это выглядит на схеме?

– Я тебе что бог, рисовать схемы миров? Ты вообще представляешь, сколько их? – и добавила тоном тише, – Нас обучали ориентироваться только в ближайших мирах, а не лезть в дебри. Да и незачем в них лезть. Это как с этим лесом. На его окраине живут люди, осваивают только ближайшую территорию, а в чащу не лезут, потому что она не изучена и опасна. Никто просто не знает, с чем можно в ней столкнуться. Например, с нами. Как думаешь, если на нас случайно наткнется охотник, и захочет всех убить, ради наживы, на чью сторону я стану?

– А ты сможешь убить? – задал я встречный вопрос, на который сам ответить был не в силах.

Рита задумалась.

– Вот так, чтобы однозначно «да», смотря при этом в лицо человеку? Наверное, нет, а вот покалечить или бросить умирать, могу.

– Ты говоришь, в точности, как охранники моего отца «Нет врага, нет проблемы», – неодобрительно заметил я.

– Интересный принцип, но не мой. У меня нет врагов, есть только люди, которым я не нравлюсь, но это исключительно их проблемы.

– Но ведь ты можешь убить по приказу, – спросил я раньше, чем успел задуматься над вопросом.

– Ты нас с кем-то спутал. Мы не убийцы и не наемники.

– А кто тогда?

– Привести еще один пример? Как думаешь, что захочет сделать твой отец, когда убедится о существовании другого мира, в который можно беспрепятственно попасть и вернуться обратно. И так столько раз, сколько он захочет? Только честно и непредвзято, ты же должен его хорошо знать.

– Почему именно моего отца в пример ставишь?

– Это не принципиально, просто он типичный представитель определенного слоя общества, который живет по принципу «Много денег не бывает, бывает мало места для их хранения». Скажешь, он бы не воспользовался возможностью увеличить свое состояние путем обмана, грабежа или убийства? Это ведь так соблазнительно, совершать кровавые убийства в другом мире, а в своем оставаться законопослушным представителем общества, строить приюты для сирот, спонсировать больницы. Человек приносящий благо, вот как скажи, доказать его причастность, если в законах страны нет такой статьи. А ведь существует даже подпольная торговля людьми из других миров. Таким несчастным не на кого надеяться, кроме нас. Это не считая тех, что попали в другой мир совершенно случайно и не знают, как вернуться обратно, не говоря о том, чтобы выжить в незнакомом социуме.

– Так вы вроде полицейских, да? А путешествовать в прошлое можете, чтобы его изменить?

– Ты чем вообще слушаешь? Хотя, чего я надрываюсь? У меня абсолютно нет таланта к объяснениям. Мы не полицейские и ничего общего с правоохранительными органами не имеем, мы вообще стараемся не вмешиваться во внутренние дела миров.

– Как тогда вы работаете?

Девочка пожала плечами.

– Не знаю, если честно, – она пожала плечами. – Я всего лишь исполнитель и делаю, то, что мне приказано. И вообще, это мое первое задание без присмотра наставника.

– То есть ты новичок? – прошептал я удивленно.

– Ага! Я еще понятия не имею, что, где и почему. Даже мои способности еще толком не развиты.

– Но, почему тогда тебя взяли на это задание?

– Наверное, состав группы согласовывали с отделом пророчеств. Это они указали на тебя, хм, фактически заказали. Для чего, не знаю.

– Хочешь сказать, что домой я могу не вернуться?

– А разве ты хочешь? У тебя есть время над этим подумать и принять решение.

– Ты меня совсем запутала, ты же недавно говорила, что неизвестно буду я проходить проверку или нет.

– Решить надо для себя. Чего ты хочешь, на что ты способен и чем ради этого готов пожертвовать. А что ты думал, что будет кактус без шипов? За все нужно платить, и отнюдь не материальными ценностями.

– Неужели все время работать придется? А отдыхать когда?

– А разве сейчас мы не отдыхаем? Посидели пару часиков и опять в дорогу.

– Я где-то читал, что люди, чья жизнь пресыщена приключениями, мечтают о тихом спокойном месте, где их никто не будет искать.

– Не стоит делать поспешных выводов, основываясь на сомнительном опыте незнакомого человека.

– Это, между прочим, сказал известный писатель натуралист.

– Вот-вот, писателям тем более нельзя верить. У них фантазия заточена на красивый обман.

– Неправда, натуралист пишет о том, что сам пережил.

– Слушай, тебе не кажется подозрительным, что ты защищаешь неизвестного мне писателя, рьянее, чем родного отца? К слову, ты его и не защищал даже, – вглядываясь в нечто видимое только ей, Рита поднялась. – Готово, пора отправляться, если повезет, через два мира окажемся на месте, а если нет, придется еще попетлять.

– Почему не повезет? – я поднялся вслед за ней.

– Тебе-то чему переживать, знай, сиди себе на попе ровно и жди, когда к очередному месту вынесет.

– Да? А если кто-то из них очнется? – забеспокоился я, оглядываясь на связанных людей.

– Боишься? – Рита вскарабкалась на корни дерева гиганта. – Это мне бояться надо, – с них перепрыгнула на другое дерево, на третьем использовала ветку, как трамплин, чтобы спрыгнуть, словно пловец в бассейн. И пропала, аккурат над черными кустами.

Я закономерно ощутил все прелести очередного рывка, о существовании которого к слову, напрочь позабыл. Пока не оказался по уши в снегу. Первая мысль была, «Откуда снег в середине лета?», потом вдалеке услышал взволнованные голоса с приказными нотками. Второй мыслью было посмотреть, что же там происходит, но я быстро отказался от своей идеи. Почти над тем местом, где мы лежали, прямо на глазах, образовался и застыл снежный козырек с сосульками. Будто вода, выплеснутая из контейнера, мгновенно замерзла. Это ненормально, лучше туда не соваться. И пока Рита искала способ спасти нас, я занимался спасением остальной группы из положения, лицом в сугробе. Так как они бессознательны, то падают, как попало, и везет не всем. С другой стороны, снег не камни, синяков не будет. Интересно, они когда-нибудь вспомнят, что был такой Корвинский Дмитрий, помогавший им в их задании? В котором они к слову, почти не участвовали.

Надеюсь, Рита успеет найти следующий портал, пока мы тут не околели. Но мои опасения были напрасны, снег уже начал подтаивать.

– Замечательно, – мало того, что холодно, теперь будет и мокро. Так, стоп, а как это Рита догадалась, что тут будет снег? Я буквально представил себе, как она «ныряет» в кусты, а в этом мире оказывается вверх тормашками в сугробе. Хотя все-таки странное поведение для человека, не умеющего плавать. Обычно, такие люди неохотно лезут в воду, если вообще их можно туда заманить. Иногда страх перед водой вызван не отсутствием умения плавать, а скрывает глубокие корни какой-нибудь психологической травмы, связанной с водой. Судя же по Рите, воды она не боится, нырять умеет, тогда почему не научится плавать?

За своим индикатором я не следил, у меня перед глазами были индикаторы группы, поэтому приближающиеся голоса меня не испугали. Браслеты уже помигивали оранжевым цветом, учащая периодичность с каждой секундой. И когда местные на нас вышли, произошел рывок.

Резкая смена слепящего под солнцем снега на ночь, сделала ее непроглядной. К тому же нас выбросило на холм, о существовании которого я догадался только, когда мой покат остановила Рита.

– Оп, шестой, все на месте.

– А могло быть иначе? – выдохнул я, переводя дух от неприятных ощущений. Все остальные члены группы лежали выше на холме и все еще находились без сознания. – Это вообще нормально, что они не приходят в себя?

– Наверное. Человек, после истощения может сутки не приходить в себя, а если переступит грань, то может и умереть. Нам рассказывали о таких случаях.

– То есть, как умереть?

Но она не ответила, замерев, будто к чему-то прислушивалась.

– Гляди! – Рита указала вперед. Над следующим холмом вспыхнул шар разноцветных искр. Фейерверк. – У них тут какой-то праздник. Останемся посмотреть?

– Посмотреть? Разве нам не нужно никуда идти?

– Нужно, но я не хочу. Когда еще представится возможность.

Огненные шары и купола вспыхивали все чаще и чаще, порой синхронно, порой последовательно, образуя некий танец. Наверное, там и музыка играет, вот только до нас не достигало ни звука.

– Будто ты никогда фейерверков не видела.

– Вблизи никогда, впрочем никогда и не увижу. Меня настолько громкие звуки оглушают. И толпа раздражает, а лично для меня никто такое устраивать не будет.

Мне стало неловко, ибо ради меня постоянно устраивали едва ли ни целые представления. С кучей гостей, угощениями и фейерверками. Отец никогда не опускал возможности заключить выгодный контракт даже на моем дне рождении, и для того чтобы произвести впечатление, мог нанять кого угодно, от клоуна до известной иностранной группы. В то время, когда я хотел обычного семейного праздника.

– Ты действительно хочешь, чтобы ради тебя организовали такой праздник?

– Да нет же, это был сарказм.

Как раз именно, так и отвечают люди, которые на самом деле хотят, но не желают признаваться.

– А если кто-то организует? – спросил провокационно.

– Не приду. Или выпущу кишки самому организатору, если он сделает такое внезапно.

– Э…это тоже сарказм? – потому, что если это шутка, то я видимо перестал их понимать.

– Конечно, – заверила меня Рита тоном, я не шучу потому, что шуток не понимаю.

Так мы просидели, пока над холмом не перестали вспыхивать отголоски чужого праздника.

– Если представить, что все произошедшее за день было сном, – я заметил в ночном небе мерцающие огоньки летящего самолета, – можно подумать, что я дома.

Огоньки замерцали еще сильнее, вспыхнули кольцом и пропали.

– Неужели? Хочешь сказать, ваш мир дорос до путешествий в космосе?

– С чего ты решила, что он улетел в космос, а не взорвался?

– Даже, если бы и взорвался, то, что ты можешь изменить здесь, если и в своем мире ничем таким не занимался? Или ты учился на пожарного или на медика? Кстати, кто ты там по образованию?

– Учусь на маркетолога, – ответил неохотно. Как так можно, переключаться на совершенно не связанные друг с другом темы? Тогда, когда я еще предыдущую не до конца переварил.

– Это что за зверь?

– Ну, как тебе объяснить, – я, в самом деле, не знал, как ей объяснить, в чем заключается работа маркетолога. Мне вдруг показалось, что по сравнению с ее работой, моя ужасно скучна. – Это связано с рекламой.

– А-а, – потянула Рита понимающе, – так бы и сказал, фуфловтюх.

– Что? – удивился я, незнакомому слову, но смутно улавливая смысл.

– А что не правда? Вы умело завертываете в привлекательную обертку фуфло и втюхиваете ее людям.

Если бы мое сердце лежало к рекламе, я бы, наверное, обиделся. А так лишь пожал плечами и заметил:

– Можно подумать в твоем мире, нет рекламы.

– Нет, зато есть пропаганда, агитация, всякие призывы, что тоже реклама, только другого плана.

Я представил, как вместо рекламы детских подгузников, где-то посреди военного фильма, включается получасовой ролик военкома, и содрогнулся. Нет, пусть лучше будут подгузники.

После фейерверков ночь оживилась, то в ту, то в иную сторону все чаще пролетали «самолеты». Иногда поодиночке, иногда клином или колонной, порой настолько низко, что можно было различить не только бортовые огни, но и слабый свет из иллюминаторов. В такие моменты, все сравнения с моим миром пропадали. Это так странно звучало «мой мир», при этом заставляло задумываться о нем как о чем-то едином и, между тем, родном. Как для путешественника, что отправился на другой континент, родина воспринимается единым целым, а не отдельными фрагментами на карте мира.

– Ты скучаешь по своему миру? – спросил у Риты.

– Так же, как ты скучаешь по своему отцу.

Рита поднялась, дав понять, что не желает продолжать разговор. Сразу видно, что не только у меня есть темы, которые не хочется затрагивать.

– Кажется, нам повезло. Вот что значит не спешить и довериться своему чутью.

– Ты о чем?

– Появился блуждающий портал, который выведет нас прямо в Данею.

Ей прямо не терпится от меня избавиться.

– Пойдешь со мной, – Рита стала спускаться вниз.

– Что?

– Почему тебе все время нужно повторять?

– Но ты еще ни разу мне ничего не повторила, – справедливо возразил я.

– Потому что не люблю повторять.

– Зато ты два раза повторила «повторять».

– Шутим, да?

– Пытаемся.

Она закатила глаза, улыбнулась и махнула на меня рукой. Невзирая на это, я поспешил воспользоваться ее предложением. Может на этот раз пойму, как происходит переход, или сам, с ее позволения, попробую его совершить. Я и не заметил, как меня перестала пугать мысль, что миров бесчисленное множество и в них можно затеряться. Осталось только любопытство и некое азартное предвкушение. В нем смешалось все, как искреннее желание приобщиться к тайнам, так и решимость использовать полученные знания, чтобы никогда не возвращаться в золотую клетку. И вопросы этики и совести меня не остановили бы. Так устроен человек, готов воспользоваться предоставленной возможностью, перестав дрожать перед запретами и ограничениями, что отделяют его мечту от реальности.

Я никогда не хотел умереть, я просто хотел исчезнуть, как Дмитрий, и жить под другим именем. Но отец никогда бы на это не согласился. Его заботило только свое имя, свой статус и я, несомненно, был частью этого статуса.

– Вот, это здесь, – Рита остановилась у темнеющего камня, обвела хитрым взглядом местность, словно затеяла какое-то хулиганство. – Давай его перевернем.

– Зачем? Разве от этого что-то зависит? Или нужно копать?

– Нужно отлечь внимание на себя. Давай быстрее, хочу при следующем визите, почитать, какую ерунду они об этом напишут.

Впрочем, я и сам услышал характерное жужжание низколетящего мелкогабаритного объекта. У нас такими пользовались, чтобы вести видеосъемку в труднодоступных местах, иногда их использовали для нужд военных, реже полицейские. Потому, что преступники имели обыкновение отстреливаться. К сожалению, единственное оружие находилось у Риты.

– Только с условием, – я ухватил за выступ на камне рядом с Ритой, – если ты этим опусом со мной поделишься.

– А ты умеешь торговаться.

– Только попробуй сказать, что это у меня от отца.

– Даже в мыслях не было.

Под нашими совместными усилиями камень опрокинулся на другой бок.

– Скажем так, не очень впечатляюще, для того чтобы об этом писали.

– А ты смотри шире. Надо просто вовремя подгадать момент, – она достала из кармана какой-то предмет, отвинтила половинку и вытащила сердцевину. – Знаешь, мне никогда не нравились продвинутые миры. Наше появление в них сходу вычисляют, тут даже переночевать невозможно. Обязательно кто-то вызовет органы правопорядка. Потом сиди, оправдывайся, откуда взялся, почему нет документов, почему нет на учете, так и тянет устроить им настолько тайную тайну, чтобы осталась в веках неразгаданной. А так как меня сдерживает договор, обойдемся мелким хулиганством. Держи.

– Что с этим делать? – мне в ладонь опустился маленький серебристый цилиндр.

– Обычная дымовая граната. Шваркаешь ее об землю, и она создаст облако дыма, под прикрытием которого мы можем уйти. А можно и в руках раздавить, если сил хватит.

– Гранату?

– Ты чего побледнел, она же дымовая, а не осколочная. И вообще, что б ты знал, такими гранатами дети пользуются.

– Какие еще дети?

– Дети убийцы.

Я вытаращил глаза, Рита тоже.

– Ошибка переводчика, – произнесла она оправдываясь. – Хотя, если вникнуть в смысл, возможно так и есть. Готовься, кажется, эта штука пошла на снижение.

Кажется, мне вновь не удастся понять, как происходит переход. В дыму я вряд ли что-то увижу. На деле «штука» оказалась радиоуправляемой детской игрушкой в виде вертолета, только с камерой видеонаблюдения.

– Наверное, фейерверк снимали, – предположила Рита. – Интересно он звук тоже пишет?

– Не понимаю, чем мы могли их заинтересовать и почему они не улетают?

– Может их вначале заинтересовали не мы, а наши пленники, пока мы тут искали место для жертвоприношений.

Я опешил вместе с камерой. Только в отличие от нее, улететь не мог.

– Все-таки звук она пишет. И ей для этого нужно спуститься на определенное расстояние. Чего застыл, взрывай гранату.

Один взмах, хлопок и местность вокруг нас заволокло дымом. Второй хлопок раздался рядом, вызвав вспышку света.

– Шалость удалась, – возликовал довольный голос ребенка.

В следующее мгновение ощутил рывок.

И… случилось чудо, я сумел устоять на ногах, одну секунду, пока меня не сбило, выплюнутым из портала телом, судя по всему, женским.

– Ты прямо на глазах совершенствуешься, – ехидно заметила Рита.

– Ну, что, мы на месте? – прокряхтел тоном старца.

– Да, только в другой стране.

– Ы-ы-ы, – выдохнул я, и распластался на земле, рядом с Мэри. То есть сейчас может произойти все то, чего мы хотели избежать в предыдущем мире? – У меня такое ощущение, что из памяти вырезали половину суток.

– Что сдулся? Хочешь домой?

– Нет, я просто медитирую, – или сдаюсь на милость судьбе.

– Лежа? – не поверила Рита.

– Ну, как умею.

– А, ну тогда лежи, лежи, – Рита не дала мне расслабиться, примостив на моей груди голову Мэри, и объяснила свое действие пространным замечанием. – Еще неизвестно, сколько еще ждать придется.

– А нужно ждать?

– Нужно, мы же союзники, незачем их лишний раз нервировать.

Я не собирался выспрашивать, каким загадочным образом они нас найдут, когда понадобится, сам узнаю, а если нет, то эти знания станут мне ни к чему.

Над нами проплывали подсвеченные вечерним солнцем, облака, с росчерками следов пролетавших самолетов. Где-то вдалеке гудел проезжающий поезд. Неотъемлемые признаки цивилизации. А вокруг распространялся медовый запах степи, погруженный в мелодичный оркестр сотен кузнечиков.