Текст книги "Однажды в Блуа (СИ)"

Автор книги: Rollyness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Де Барбье кивнул.

– И уверял вас в этом де Лавальер.

Де Барбье снова кивнул.

– Великолепно! – тоном глубочайшего удовлетворения произнес Атос. – Не скрою, я очень ценю вашу откровенность… герцог.

– Как и я вашу, – огрызнулся герцог. – Что, по-вашему, я должен был делать, когда сначала вас видят в ту самую ночь в лесу, а потом маркиз говорит, что уже несколько дней не видел виконта?

– Спросить меня.

– Я спрашивал. Вы не ответили.

– Но вы…

– Я спросил, где виконт, вы сказали… нет, вы ничего не сказали, вы в ответ спросили, зачем мне это знать.

– Разумеется, – сухо ответил Атос. – Это мой воспитанник, и я один несу ответственность за него.

– Как я должен был трактовать ваш ответ, если у меня были причины думать, что, возможно, вы причастны к убийству!

– Господа, – вмешался Портос. – Это все безумно занимательно, но скажите, что делать с… с этим? Вы ведь, де Барбье, должны убедиться, что не закралось никакой ошибки, так ведь?

– В самом деле, – произнес де Барбье. – Я должен знать все, чтобы посвятить Его Высочество в произошедшее. Рассказывайте, маркиз. Рассказывайте нам все. Вы не спасете себя от костра, но, может быть, Господь помилует вашу душу.

– Я могу принять его исповедь, – вмешался Арамис. – Я священник.

– Но тогда вам придется нарушить ее тайну.

– Нет, если вы будете слышать все то же самое, что и я. Тайна будет нарушена, только если я расскажу кому-то ее содержание, а в этом не будет надобности.

Де Лавальер снова расхохотался.

– Вы были таким милым юношей тогда, под Ла-Рошелью! – выкрикнул он. – Кто бы мог подумать, что…

Арамис улыбнулся самой неприятной своей улыбкой.

– Говорите, – приказал он. – Иначе я передам вас в руки инквизиции.

Де Лавальер несколько секунд помолчал, затем склонил голову.

– Отпустите мне грехи, святой отец, ибо я великий грешник, – произнес он, наконец.

Потом Арамис часто слышал этот голос в кошмарных снах. Содержание исповеди навеки врезалось в его память, и через десятки лет он мог дословно повторить все, что было произнесено этой ночью де Лавальером.

Атос ошибся в своем расследовании – погибших было куда больше. Де Лавальер начал свою охоту сразу же после возвращения из армии. Никто не мог его заподозрить, да кто бы и задумался о пропаже крестьянских детей, если зачастую сами родители были рады исчезновению лишнего рта?

Потом де Лавальер сделал ошибку, похитив герцога де Круажа. О смерти малыша заговорили – впервые за все эти годы преступление де Лавальера было обнаружено.

– Я не успел его спрятать, – осклабился он, глядя на Атоса. – Какого черта вы делали на той дороге поздней ночью? Вы испугали меня!

Жуткий рассказ продолжался. Де Лавальер подробно описывал свой испуг и страх разоблачения. Он упомянул о том, что почти потерял сон и аппетит, думая о том, как избежать разоблачения. Наконец, он придумал идеальный, как ему казалось, план, который должен был отвести от него любые подозрения…

– Нет, – хрипло произнес Атос. – Вы же не могли… Нет.

Вместо ответа де Лавальер снова рассмеялся.

– Так это была она?..

Бившийся в конвульсиях смеха де Лавальер кивнул.

– Арамис, – позвал Атос. – Где ребенок?

– Я отдал его охраннику. Что случилось?

Атос повернулся к де Барбье.

– Мне показалось, что спасенный нами ребенок – Луиза де Лавальер, но я решил, что это невозможно.

– Господи, – прошептал де Барбье. – Но это же невозможно!

– Продолжайте, – велел Арамис. – Итак, вы решили пожертвовать собственной дочерью для того, чтобы отвести подозрения от себя. Дальше.

– Дальше… дальше мне снова помешали. – Де Лавальер с ненавистью посмотрел на Атоса. – Маленький ублюдок.

– Вы не справились с ним, – ответил Атос, – потому что он был послан судьбой, чтобы спасти вашу дочь от вас.

– Довольно, – произнес Арамис. Он подошел к де Лавальеру, положил руку ему на голову и зашептал молитву. Закончив, он отошел в противоположный конец залы, отведя с собой Портоса.

– Что теперь? – спросил Портос. – Передадим его в инквизицию?

– Думаете, надо? – ответил Арамис, ощущая сильнейшую тошноту, так что пришлось открыть окно, чтобы впустить свежего воздуха. Портос растерянно посмотрел на него, но тут раздался крик де Барбье. Резко обернувшись, Арамис увидел лежащее в темной луже тело де Лавальера. Удушливой волной по комнате разошелся запах свежей крови.

– Идеально, – резюмировал Арамис.

Он осторожно, чтобы не запачкать обувь, подошел к телу и вытащил из стиснутого кулака маркиза кинжал, затем обтер его и сунул в ножны – он любил этот клинок.

– Что вы наделали, Арамис… – простонал Портос. – Он так легко отделался!

– Я создал легенду.

Де Барбье пренебрежительно хмыкнул.

– Арамис совершенно прав, – откликнулся Атос. – Подумайте, какое будущее ждет жену и дочь де Лавальера, если это все получит огласку. Нет, мы не должны этого допустить. Надо подумать, как объяснить все случившееся.

– Не вижу поводов для раздумий, – сдавленно произнес Арамис, которому от запаха крови становилось все хуже.

– Это, – он ткнул пальцем в лежащее на полу тело, – храбрый любящий отец, отдавший свою жизнь за спасение дочери, боровшийся с похитителем не на жизнь, а на смерть.

– Что же похититель?

– Сами придумайте, мало ли трупов в Блуа. Простите, господа, я вас оставлю на минуту.

Во дворе было прохладно. Арамис с наслаждением вдохнул чистый воздух, пытаясь успокоиться.

Он присел на каменный порог, вытянув ноги.

У ворот послышался шум. Выглянув из арки дверей, Арамис с удивлением увидел приближающуюся мадам де Бальдри все в том же синем платье.

Он поспешно вскочил.

– Мадам, – поклонился он. Она явно не ожидала увидеть кого-нибудь и отшатнулась в испуге.

Тяжелое молчание длилось долго.

– Мне нужно видеть герцога де Барбье, – наконец произнесла она, и Арамис внезапно все понял.

– Вы хотите заявить, что когда был убит герцог де Круаж, ваш любовник провел у вас всю ночь до самого утра, поэтому он никак не мог оказаться в лесу. Донос же написан братом вашего покойного мужа, которому вы сделали глупость признаться во всем на исповеди. Бедняга ревнует вас к памяти покойного.

Она глухо застонала и прикрыла глаза ладонями.

– Вашему любовнику больше ничего не угрожает, – как можно мягче произнес Арамис. – Все обвинения с него сняты. Уезжайте, мадам, не давайте пищи лишним пересудам, вам ведь еще жить в этой чудной провинции, где так много значения придается соблюдению приличий.

Повинуясь какому-то импульсу, он взял ее за руку и отодвинул пышнейшие кружева.

Даже в неверном свете факелов были хорошо видны старые шрамы, опоясывающие тонкие запястья.

– Ваш покойный муж оставил о себе глубокую память, мадам. Уезжайте, пока никто вас не увидел, я не в счет. Ваш любовник был готов пойти на костер, но не выдать вас. Он не самый лучший человек на свете и не самый добрый, но на пытки, – Арамис кивнул на ее запястье, – он не способен.

– Я хочу убедиться в том, что он свободен, иначе я никуда не уйду.

Арамис вздохнул.

– Арамис, где вас черти носят! – Атос вырос у него за спиной как по мановению волшебной палочки. – Мы вас уже… О. Мадам?..

– Вы представляете, Атос, есть женщины, которые мне не верят, – пожаловался Арамис. – Вот, например, мадам де Бальдри.

Он хотел еще что-то сказать, но понял, что его не услышат. Арамис пожал плечами и отвернулся. За его спиной что-то происходило, он был готов поклясться, что там идет ожесточенный спор, хотя не было произнесено ни слова. Наконец, он услышал цоканье каблучков по камням двора, а Атос хлопнул его по плечу.

– Пойдемте, Арамис, мы вас уже потеряли.

Арамис поглядел вслед удаляющемуся синему платью.

– И что вы про это думаете?

Атос пожал плечами.

– Боюсь, что не знаю, что вам ответить.

– Если вам когда-нибудь понадобится исповедоваться…

– Да, думаю из вас исповедник куда лучше, нежели из этой скотины отца Теофила.

– Не сомневайтесь. Кстати, что вы намерены с ним делать?..

Атос глубоко вздохнул.

– Я не могу вызвать его на дуэль – он защищен своим саном. Я не могу обвинить его в раскрытии тайны исповеди – это неминуемо вызовет вопросы, на которые нельзя дать ответ.

– Я бы посоветовал вам жениться на этой даме и…

– Это плохой совет.

– Верно. Я забыл, с кем говорю, простите.

– Немудрено забыть за столько лет. Он никуда не делся, господа.

Запах крови в зале стал менее сильным, но дышать по-прежнему было тяжело. Тело уже унесли. Арамис надеялся, что люди герцога умеют держать язык за зубами.

– Умеют, – кивнул герцог. – Сейчас один из них перебирает покойников, выбирая самого подходящего. Вдове и дочери де Лавальера ничего не угрожает. Я вынужден просить вас, господа, поклясться, что вы будете держать в тайне то, что произошло здесь, ради будущего невинного ребенка.

Они поклялись.

– Да, господа! Объясните-ка мне, как вы оказались ровно в том месте и в тот час, где и… – де Барбье не договорил.

– Вы ведь нашли мои записи, Арамис? – уточнил Атос.

– Благодарение Богу, да. Правда, пришлось повозиться, переводя греческий на латынь, а латынь на французский.

– Я отвечу на ваш вопрос, герцог. Дело в том, что первое убийство, пять лет назад, было совершено на моей земле.

– Но этот лес принадлежал и теперь принадлежит семье де Бальдри!

– Не совсем так. Часть его принадлежит вдове господина де Бальдри, вторая часть мне. Граница проходит как раз по этой проклятой поляне, где все происходило. Памятуя о том, что обязанность сеньора – защита арендаторов, я начал поиски виновного. Это рассердило господина де Бальдри – наша тяжба была в самом разгаре, он был уверен, что лес находится в его собственности весь, целиком, несмотря на имеющиеся у меня бумаги, и после одного особенно пылкого разговора, он вызвал меня на дуэль. Не могу взять в толк, на что он надеялся. Закончилось все быстро.

Де Барбье кивнул.

– Слишком быстро.

Атос пожал плечами.

– Не надо было стоять всю ночь на заутрене, молясь о победе. Это произвело впечатление на дам, но не более того. Несмотря на его смерть, виновный все еще не был найден, ваш предшественник, герцог, слушать меня отказался, ведь речь шла всего-навсего о крестьянском ребенке, Его Высочеству было не до того. Я начал поиски сам. Все, что мне удалось узнать, – самому или с помощью Гримо, я записывал. Эти записи сегодня вечером нашли мои друзья, благодаря этому мы сейчас здесь.

– А виконт? Как там очутился виконт?

– Клянусь богом, – ответил Атос. – Сам не знаю. Думаю, что он сбежал от Гримо по дороге в Бурж. Вместе с голосом у виконта испортился характер. Боюсь, он даже не ответит на мои вопросы.

– Почему вы его туда отправили?

Атос ответил не сразу. Арамис почти не сомневался, что причиной отправки виконта были угрозы отца Теофила – судя по невольно подслушанному разговору, отец Теофил любил разыгрывать сцены в духе греческих трагедий.

– Хотел, чтобы он посетил замок моего детства. Я старею, становлюсь сентиментальным.

Де Барбье кивнул и подошел к открытому окну. От Луары поднимался туман, в листве оглушительно щебетали птицы. Солнце еще не взошло, но небо было уже серым.

– Что ж, господа, – наконец произнес он. – Стоит поблагодарить Господа за то, что вы так удачно встретились здесь, в Блуа.

Арамис посмотрел на Портоса. Тот подмигнул ему.

Когда они выходили из ворот замка почти рассвело.

– Вы знаете, господа, – задумчиво произнес Атос. – Я разлюбил вино и самый вкус его мне противен. Но вот теперь, когда все позади и я могу больше не думать о том, что станет с Раулем, когда меня сожгут, и вы рядом со мной… одним словом, я предлагаю устроить пирушку. У меня есть превосходное бургундское и, думаю, Гримо найдет, что поставить на стол.

– Послушайте, Атос, – в сердцах произнес Арамис. – Не надо изобретать предлоги, чтобы проверить, как там ваш воспитанник.

Атос вздохнул.

– Ничего-то от вас не скроешь, прямо как в молодости.

– Не надо от нас ничего скрывать, – объяснил Портос. – Как в молодости, значит, как в молодости. Пируем – значит, пируем.

========== IX ==========

Первое, что понял Рауль, выпутавшийся из тяжелого забытья – он не один в комнате. Кто-то негромко разговаривал рядом. Он узнал голос опекуна.

– Двенадцать лет? И продержался столько времени против этого сумасшедшего? Невероятно.

– Иногда я с ним боролся – в шутку, конечно. Он очень ловок. Думаю, именно это его и спасло. Невероятное совпадение – оказаться на том же месте в то же время, что и…

– Однако, если бы этого не произошло, малышка Луиза сейчас была бы мертва.

– А если бы мы не успели, мертвы были бы оба.

– Не хочу об этом думать…

Сообразив, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, Рауль негромко застонал. Голоса моментально стихли.

– Рауль, – холодная рука опекуна опустилась на лоб. – Вы меня слышите?

Рауль кивнул и с трудом открыл глаза.

– Не наказывайте Гримо, – пробормотал он. Язык не слушался. – Это я во всем виноват.

– Хорошо, – кивнул граф. – Что произошло в лесу?

Рауль попытался припомнить. Воспоминания пришли вместе с приступом тошноты.

– Я въехал в лес. Там была поляна. На ней…– тошнота усилилась.– На ней был какой-то человек и… и кукла. Он вынул ее из мешка.

– Дальше, – сказал граф, протягивая ему воду.

– Потом он обернулся и увидел меня. Бросил ее и кинулся ко мне. Там было темно, но он меня видел. Потом я не помню. Это был оборотень?

Граф не ответил на вопрос.

– Не считая того, что вы сбежали от Гримо, вы все сделали правильно, Рауль. А теперь попытайтесь поспать, что бы ваша голова зажила скорее.

– Кто это был? – спросил Рауль, закрывая глаза. – И как вы меня нашли?

– Кто это был?.. – рассеянно спросил опекун. – Оборотень, вы же сами сказали. Спите, Рауль. Спите.

Рауль послушно заснул. Всю ночь в тяжелом забытье ему снилась девочка с серебристыми волосами, как две капли воды похожая на куклу, которую оборотень достал из мешка.

Впрочем, утром и сон, и страшные события минувшей ночи почти забылись.

Эпилог

Хоронили де Лавальера пышно, как и полагалось хоронить героя, отдавшего свою жизнь во спасение жизни ребенка. Арамис полагал, что в похоронный церемониал неплохо было бы включить осиновый кол и серебряные пули, но его мнение никого не интересовало.

Беседа с отцом Теофилом состоялась через день после похорон – как раз во время объявления вернувшимся с охоты Гастоном о его личном покровительстве несчастной госпоже де Лавальер.

Впрочем, беседой назвать это было нельзя – Арамис просто вручил отцу Теофилу приказ о переводе в один из самых удаленных приходов, на границу с Савойей. Приказ был ответной услугой брата Ионы, счастливого тем, что отделался сущим пустяком – последствия его беседы с канцлером Мазарини были столь удачны для Ордена, что брат Иона перешагнул через одну ступень в орденской иерархии. Впрочем, Арамиса это не слишком волновало – он искренне считал, что неделя, проведенная с Атосом и Портосом – и даже Мадам Прокуроршей – того стоит.