Текст книги "Однажды в Блуа (СИ)"

Автор книги: Rollyness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== I ==========

В колодце отражалось бледное лицо с темными пятнами вместо глаз. Рауль покачал головой, глядя, как расплывается изображение на зеленой воде, и нехотя слез с края колодца – от долгого лежания на каменной кладке саднило кожу и заболело горло.

Возвращаться в дом не хотелось – последние дни господин граф был в отвратительном настроении, а сегодня, после визита отца Теофила, конечно же, наябедничавшего о том, что во время последней проповеди Рауль не смог сдержать зевоту, разозлился так, что Рауль поспешил укрыться в своей комнате, а потом осторожно спустился на задний двор, чтобы не попадаться на глаза опекуну.

– Ну что еще? – устало спросил он, завидев подходящего Гримо. – Опять, да?

Гримо вскинул брови и поманил виконта за собой. Проклиная все на свете, Рауль отправился в замок.

– Сейчас начнется, – пробормотал он, войдя в прохладную гостиную. – Гримо, но ты-то понимаешь, что он придирается по пустякам?

Спина Гримо выразила крайнее осуждение.

– Совсем жизни нет, – пожаловался Рауль, но замолчал, потому что в комнату вошел опекун в дорожном плаще. При первом же взгляде на него стало ясно, что ничего хорошего ждать не стоит.

– Какого черта я должен вас искать? Где вы были?

– Меня Гримо искал, не вы, – едва слышно пробурчал Рауль, понимая, что эту битву ему не выиграть.

– Я не слышу ответа на свой вопрос – где вы были?

– Во дворе, – угрюмо ответил Рауль.

– Я, кажется, запретил выходить вам из дому?

Взглядом опекуна можно было колоть лед.

– Книги в библиотеке в полном беспорядке, Шарло потратил добрый час, чтобы все расставить по местам, вы носитесь непонятно где вместо того, чтобы учиться…

Горло болело все сильнее, и Рауль некстати закашлялся. Это было ошибкой.

–Тааак, – протянул граф. – Я ошибался. Вы не носились неизвестно где, вы купались. Что ж, это в корне меняет дело…

– Я не купался! – возмутился Рауль. – И в библиотеку уже давно не заходил, Плутарх у меня в комнате лежит…

Едва произнеся последние слова, он осекся – как он уже выяснил, в последнее время опекун напрочь отказывался внимать доводам разума. Рауль прикусил губу и уставился на бюро. Это был его старый проверенный способ сохранить отсутствующее выражение лица в нужные моменты – вырезанные на дверцах сцены как нельзя лучше помогали отвлечься.

– Я устал с вами спорить, – неожиданно спокойно произнес граф. – Судя по вашему поведению, вам здесь живется невероятно скучно, скучно настолько, что вы готовы развлекаться всеми доступными способами, пусть даже наперекор моим просьбам.

Рауль насторожился – в обычном сценарии их разговоров таких поворотов не значилось.

– Что ж, я облегчу вам жизнь. Через два часа вы уезжаете. Гримо составит вам компанию.

– А вы? – выпалил Рауль.

– А я не буду навязывать вам свое общество. Торопитесь, у вас мало времени.

– Я не хочу никуда ехать!

– Увы. Гримо!

Гримо схватил виконта за плечо и потащил прочь из комнаты. Оказавшись вне пределов гостиной, Рауль выдохнул ставший очень густым воздух и вывернулся из рук Гримо.

– Идите к черту, – яростно прошипел Рауль, обернувшись к дверям, но Гримо с сердитым бурчанием снова схватил его и не отпускал, пока за виконтом не закрылась тяжелая дверь.

Оставшись один, Рауль забрался с ногами на кровать, уткнувшись лбом в колени. Нестерпимо болело горло. Было очень обидно.

Внизу, на первом этаже, граф де Ла Фер ощущал сильнейшее желание выпить, чего с ним не случалось уже давно.

– Ты все понял? – обратился он к Гримо. – Не раньше, чем получите известия от Портоса.

Гримо кивнул.

========== II ==========

Он едва не опоздал на встречу – проповедь затянулась, и Арамис не был уверен, что его дождутся, но брат Иона смиренно ждал его, сидя в маленькой комнате на втором этаже неприметного кабачка на улице Шерш-Миди. Видно, ему было чем поделиться, впрочем, как и Арамису. Арамис присел за дощатый стол, и торг начался.

Среди иезуитов друзей не водилось, но иногда иезуиты одного года встречались, чтобы обменяться добытыми секретами – разумеется, в ответ на другой секрет. Арамис узнал о незаконнорожденном сыне одной принцессы и в ответ рассказал о невинных шалостях канцлера первого министра – шалостях, которые могли бы дорого обойтись канцлеру, если бы о них узнала инквизиция и еще дороже – его патрону, если бы о них узнала королева.

– О! – только и сказал брат Иона, услышав про канцлера. – Сам Господь помогает нам.

Арамис был полностью с ним согласен. Принесенный им секрет был бесценен для брата Ионы, служившего Ордену в сфере политической. Однако новость о незаконнорожденном ребенке не была новостью для Арамиса, более того, он знал об этом еще до появления малыша на свет.

– Будете должны мне услугу, – кивнул Арамис и, немало раздосадованный тем, что отдал куда больше, чем получил, не прощаясь, шагнул за порог.

Занятый своими мыслями, он уверенно спустился по черной лестнице, и это уберегло его от людей, нетерпеливо ожидавших его во дворе. Эти люди небольшой сплоченной группой следовали за ним от самой церкви.

… Арамис с трудом стряхнул с себя сонную одурь, думая о том, что надо собираться и уходить, пока в альков его духовной дочери не наведался кто-нибудь еще, например, ее супруг. Мысль о возможной встрече с графом как всегда оказала бодрящее действие – Арамис был хорошо осведомлен о судьбе своего предшественника.

– Берегите себя, мой ангел, – произнес он, целуя на прощание узкую белую ладонь.

Спуск по каменной стене дома занял несколько секунд – за минувшие годы Арамис изрядно развил навыки скалолазания. В предрассветном сумраке было зябко, Арамис передернул плечами, пытаясь согреться, и торопливо зашагал к тому месту, где оставил лошадь.

Дойти до коновязи ему было не суждено – почти неразличимые тени окружили его буквально за несколько секунд. Чертов граф!.. Арамис прислонился к ограде, вытаскивая кинжал: от шпаги было бы слишком много шума и мало толку.

– Да, это он! – прозвучал показавшийся знакомым голос. – Бери его, ребята!

Серые тени бросились в атаку, и Арамис успел даже взмахнуть кинжалом, но противников было слишком много, и последнее, что он успел ощутить, – радость от того, что его бесславной смерти никто не увидит…

…В карете немилосердно трясло. Не открывая глаз, Арамис прислушался, но не услышал ничего, кроме грохота колес. Он осторожно проверил кинжал – тот был на месте, и Арамис рискнул чуть-чуть приоткрыть глаза, но ничего не увидел, кроме красного бархата обивки. Разозлившись, Арамис резко сел, едва не взвыв от боли в голове.

Прямо перед ним сияла улыбкой румяная рожа Мушкетона. Больше в карете никого не было.

Арамис осторожно потряс головой, но Мушкетон никуда не исчез.

– Господин Арамис! Как же я рад, что вы здесь! – радостно воскликнул тот, протягивая бутылку. – Вы даже и не переменились совсем!

Вино было прекрасным, но Арамиса это не смягчило.

– И где находится это здесь? – ледяным тоном спросил он.

– В карете! – еще более радостно ответил Мушкетон.

– Ах, в карете? Надо же, как интересно… Я бы никогда не догадался, Мушкетон, ты действительно умен. А куда же мы едем в этой карете? Насколько я помню, я не принимал никаких приглашений.

У Мушкетона хватило совести смутиться.

– Господин дю Валлон де Брасье дал мне строжайшие указания: во что бы то ни стало вас привезти. Вы уж простите, но только Базен ваш – сухарь бесчувственный, не помог мне никак, так что я сам вас разыскивал, и вчера почти уже нашел в том кабачке, где такая милая хозяйка, но вы через черный вход вышли. Так что вы уж простите за такое обращение, господин Арамис. Сам бы я не осмелился.

– Привезти меня во что бы то ни стало? Ты натравил на меня убийц, чтобы привезти меня в гости к Портосу? – уточнил Арамис.

– Да какие там убийцы! – махнул рукой Мушкетон. – Они и драться-то не должны были. Они в Брасье без дела болтались, вот я их с собой и взял, не пропадать же парням без толку.

– Знаешь, Мушкетон, что я сейчас думаю?

Лицо Мушкетона выразило живейшую заинтересованность.

– Я думаю, что если я тебя сейчас придушу, Портос скажет мне только спасибо.

– Эх, сударь, за что же вы со мной так? – горестно вздохнул Мушкетон. – Вы ведь когда пропали, я все ноги сбил, что бы вас отыскать: живого ли, мертвого ли, сколько слез пролил, не то, что эта дрянь Базен. А теперь вы мне такие страшные вещи говорите, убить обещаете. Убейте меня, сударь, а только я буду знать, что умер, выполняя свой долг. Столько лет мы с вами рядом сражались, что ж, видно судьба моя такая – погибнуть, честно выполняя приказ своего господина, от руки его самого наилучшего друга.

По щекам Мушкетона заструились обильные слезы.

Не в силах выдержать этого зрелища, Арамис с досадой отвернулся.

– Черт с тобой, – сплюнул он. – Живи пока и радуйся, что я не Атос. Что такого у Портоса стряслось, интересно мне знать?

При этих словах Мушкетон просиял.

– Он вам сам все расскажет, сударь. Нам тут ехать-то всего ничего, завтра на месте будем.

Пытаясь успокоиться, Арамис уставился на пролетавшие мимо поля, размышляя над тем, что могло случиться.

Оставалось только надеяться на то, что Портос вызывал его не просто от скуки. Должно быть, действительно случилось нечто важное – за пятнадцать без малого лет они не виделись ни разу.

С тех пор, когда Арамис, напуганный грядущим арестом, скрылся за толстыми стенами монастыря, прошло почти полжизни. Выйдя на свет Божий, Арамис попытался отыскать друзей, но едва преуспел. Пара писем – вот и все, что он получил на память от дружбы, которая составляла когда-то главную часть его жизни.

Проще всего было с д’ Артаньяном – он по-прежнему ходил в лейтенантах, исправно нес службу то в Лувре, то на полях сражений. Отсутствие изменений в его карьере разочаровало Арамиса, он был уверен, что гасконец уже в двух шагах от маршальского жезла.

Портос и Атос почти одновременно осели в своих поместьях. Арамис не удивился тому, что они живут рядом – то же самое было и в мушкетерском полку: эти двое, не сговариваясь и не составляя никаких планов, всегда оказывались в одном и том же месте. Арамис понятия не имел, как они подружились – трудно было найти более несхожих людей, но их дружба была куда старше, чем его собственный мушкетерский стаж.

Несхожесть характеров проявлялась и в письмах – письмо Портоса, написанное на дорогой надушенной бумаге с золотым обрезом, было длинным, со множеством завитушек и рисунков, он рассказывал подробно обо всех мелочах и передавал пылкие приветы от супруги, но единственной важной новостью, которую смог выудить из его письма Арамис, было то, что брачные узы Портоса совершенно не тяготят, более того, он счастлив в браке. Невероятно, но, кажется, Мадам Прокурорша оказалась куда милее, чем можно было представить в день свадьбы.

От Атоса пришло одно письмо – сдержанное и лаконичное, но о его жизни Арамис узнал не в пример больше: все силы и время Атос отдавал Бражелону (Арамис поблагодарил Бога за то, что не является землевладельцем), возобновил отношения с родственниками и, кажется, вернулся к светскому образу жизни. Арамис попытался вообразить что же представляет собой мучительно трезвый Атос в салонах Блуа, но вздрогнул и прекратил попытки: мир и без того был полон ужасов.

«А ведь мы дружили так, что нас прозвали Неразлучными», – размышлял Арамис, глядя на аккуратные домики Иль-де-Франса. – «Что стало с этой дружбой?.. Что стало с нами?..».

Он не обманывался – скорее всего, Портос просто скучал в своей райской жизни. Наверняка он вспомнил о старом друге в одной из попыток развеселиться – почти так же, как когда-то в Париже Портос устраивал маленькие, но очень милые и обаятельные шутки над гвардейцами кардинала – те самые шутки, после которых в обоих полках появлялись вакансии, а де Тревиль в ругательствах превосходил сам себя.

Арамис вздохнул – где-то там, в глубине его души, прямо под пластами выученного неверия и усвоенного цинизма, теплилась надежда на то, что это не так.

Мушкетон не обманул – утром бледный и злой от постоянной тряски Арамис увидел поместье Портоса, которое можно было узнать из тысячи – золотая крыша замка переливалась в лучах солнца так, что было больно смотреть.

Ничуть не изменившийся Портос возвышался на крыльце, рядом с ним изящной статуэткой стояла Мадам Прокурорша. Арамис покачал головой и неожиданно для себя засмеялся. Жизнь внезапно показалась куда лучше, чем была еще вчера.

========== III ==========

После первого обмена любезностями Мадам Прокурорша незаметно испарилась, а Портос провел друга в столовую. Арамис невольно присвистнул – судя по количеству бутылок и снеди на огромном столе, обед обещал быть долгим.

Так оно и оказалось.

Портос потчевал его так, что сам Крез бы зарыдал от зависти и удалился в пустыню, но Арамис не мог сполна наслаждаться трапезой – он прекрасно видел, что Портос выглядит смущенным и отводит взгляд. Худшие предположения Арамиса начинали сбываться.

– Рад видеть, что у вас все благополучно, мой друг, – произнес Арамис, как только приличия позволили приступить к допросу. – Как я вижу, вы живете в счастье, любви и довольствии. Отрадно еще раз убедиться, что вы из тех людей, которые вспоминают старых друзей не только в часы бедствий, но и в часы благоденствия.

Как и следовало ожидать, Портос чуть-чуть покраснел.

– Что случилось, Портос? Зачем я вам понадобился так срочно?

– Да я что… – смущаясь, пробормотал Портос, – у меня-то все хорошо. Стал бы я вас сюда из-за всякой ерунды тащить…

– Вы на удивление правильно подобрали слово, – отметил Арамис, отмечая, что румянец на щеках Портоса стал гуще. – Однако хочу заметить, дорогой мой, что слово «похищать» было бы еще более уместно. Ваша выходка (разумеется, вызванная лучшими побуждениями, я нимало не сомневаюсь в этом, Портос) серьезно навредила мне, ведь я связан обязательствами перед святой нашей матерью Церковью, а вы знаете, насколько ответственно я отношусь к своему долгу. Но что гораздо страшнее, друг мой, мое отсутствие окажется фатальным для моей духовной дочери, ибо теперь бедняжка наверняка погубит свою душу, впав в неминуемое отчаяние. И виноваты в этом будете вы, Портос, и никто другой!

Портос сопел, краснел, взмахивал руками и порывался что-то сказать, но все же был удивительно похож на Мушкетона – видно было, что он готов претерпеть все упреки ради того, чтобы достичь цели.

– Ну говорите, – сжалился, наконец, Арамис, утомившись от тирады, и потянулся к бокалу.

Портос шумно выдохнул.

– Вы сейчас скажете, что мне все мерещится, и что я всякой ерундой занимаюсь.

– Неужели вас это остановит?

– Атос приезжал на днях. Ну, вы же его знаете, он всегда такой… – Портос пошевелил пальцами в воздухе. – А тут мало того, что приехал без уговора, даже запиской не известил, так еще вопросы начал задавать странные…

– Какие же?

– Как мы с Клариссой живем, хорошо ли ладим, да почему у нас детей нет. Но я не тогда задумался, а после того, как он попрощался. Быстро так уехал, даже на обед не остался. Мне просто махнул, а с Клариссой чуть ли не расцеловался на прощание.

– А! – произнес Арамис.

– В общем, мне это все не понравилось, но я ни до чего не додумался, и решил, что вы лучше меня разберетесь.

– Понятно, – вздохнул Арамис и без сожаления отставил в сторону бокал прекрасного бургундского. – Собирайтесь, друг мой. Едем.

– Куда едем?

– К Атосу, куда же еще. Где он там живет? Бражелон, не так ли?

– Без приглашения?

– Думаете, он нам не обрадуется? Едем, Портос, едем, вы говорили, здесь недалеко. Поспешим, скоро начнет темнеть. Не люблю ночные прогулки.

Дорогой Портос рассказывал о семейной жизни. Пару раз Арамис ощутил что-то похожее на зависть.

– Вот он, – кивнул Портос, когда из-за поворота дороги показался белый дом, крытый черепицей. – Бражелон.

– Все окна темны, – заметил Арамис. – Было бы неприятно отправиться назад оттого, что хозяина нет дома.

Они остановились перед кованой решеткой ворот, глядя на пустынный двор.

– В самом деле, его здесь, кажется, нет, – пробасил удивленный Портос. – Где же слуги? Как-то странно это все…

– Добрый вечер, господа, – раздался голос за их спинами. – Боюсь, вы опоздали.

Арамис резко обернулся и обнаружил у себя за спиной всадника.

–А, маркиз, добрый вечер, – ответил Портос, нисколько, кажется, не удивленный. – Что тут случилось?..

– Атос арестован, – нехотя ответил незнакомец. – Разумеется, никто не произносит слово арест, но не думаю, что он выйдет из замка так же легко, как и вошел в него.

– Так он в Блуасском замке?

– Да, я только что говорил с герцогом де Барбье, доверенным лицом Его Высочества. Атос помещен под стражу в покои короля Франциска. Его Высочество сейчас на охоте, разбирательство будет отложено до его возвращения.

– Черт возьми! – воскликнул Портос. – Мыслимое ли это дело – Атос под стражей? Теперь, слава Богу, не времена Ришелье!

Человек, которого Портос назвал маркизом, кивнул в ответ.

– Да что такое случилось? – не выдержал Арамис.

Маркиз повернулся к нему.

– О, господин Арамис! Простите, я забыл Вас поприветствовать. Не держите на меня зла за это, я совершенно выбит из колеи происходящим.

– Добрый вечер, сударь, – поклонился Арамис. – Кажется, мы знакомы?

Портос посмотрел на него с изумлением, губы маркиза изогнулись в улыбке, хотя глаза остались серьезны.

– Да вы что, Арамис, смеетесь? – с горячностью спросил Портос.

– Погодите, погодите, Портос, – перебил его маркиз. – Прошло столько времени, и, видимо, господин Арамис вел куда более насыщенную жизнь, нежели мы с вами. Легко забыть человека, которого видел без малого пятнадцать лет назад. А я вот помню вас всех, как помню и трактир «У нечестивца» под Ла-Рошелью, где мы столько времени проводили за игрой. Ну, теперь вы меня припоминаете, не так ли? Вы столько раз выигрывали у меня в кости! – он рассмеялся, запрокинув голову.

–Де Лавальер, – пробормотал Арамис, пытавшийся разобраться в воспоминаниях, разом нахлынувших на него. – Да, конечно, я помню вас. Вы служили в кавалерии. Прошу прощения за свою забывчивость, надеюсь, я не оскорбил вас этим?

– Разумеется, нет. По чести, мы были знакомы всего ничего – я получил контузию и не дослужил до конца кампании, так что вам и винить себя не за что.

– Вы тоже живете в Блезуа?

– Мой замок в двух шагах от Бражелона, – де Лавальер кивнул в сторону высоких деревьев. – Признаться, я был очень рад, когда выяснилось, что рядом поселились мои сослуживцы, да еще и такие, знакомством с которыми можно гордиться, – де Лавальер улыбнулся Портосу. – Приятно вспомнить молодость в хорошей компании. Но где вы планируете переночевать? Я с радостью приму вас. Боюсь, Атосу сейчас не до гостеприимства.

– А я вот думаю, что мы заночуем здесь, – внезапно произнес Портос, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. – Вон идет слуга и будь я проклят, если в доме Атоса нас примут хуже, чем короля, хотя бы и в отсутствие хозяина.

– Гримо сейчас не здесь. Бог знает, куда он делся.

–Это не Гримо. Эй, молодец, как тебя?..

– Я Шарло, ваша светлость, – произнес слуга, торопливо отпирая ворота. – Господин граф приказал приготовить для вас комнаты и сделать все, чтобы вы чувствовали себя как дома. Ужин уже готов, сделайте милость, пройдите.

– О! Так он знал, что мы приедем?

Шарло только развел руками.

– Старый друг! – с чувством произнес Портос и спешился, бросив поводья на руки Шарло. Арамис и де Лавальер последовали его примеру.

Дом был пуст той особенной пустотой, которая возникает, когда хозяин уходит очень надолго. Арамис вздрогнул от нехороших предчувствий, охвативших его, и торопливо шагнул в уже освещенную огнем свечей столовую. Есть не хотелось, новость об аресте Атоса совершенно отбила аппетит.

– Расскажите, что случилось, сударь, – попросил он де Лавальера.

– Ах, господа, если бы я сам знал хоть что-то! Вся округа взбудоражена, все говорят только о том, что произошло неделю назад. Разумеется, все хотят отыскать виновника, и, к сожалению, Атос как нельзя лучше подходит на эту роль, хотя я и помыслить не могу, чтобы Атос был виноват. Несомненно, это чей-то оговор. Я перебросился парой фраз с герцогом, он сказал, что кто-то, чье имя пока что содержится в тайне, видел Атоса той самой ночью в лесу. К тому же не надо забывать, что часть того самого леса принадлежит Атосу же, а из-за другой части он ведет затяжную тяжбу сначала с покойным ныне де Бальдри, а теперь – с его вдовой. Оговор, господа, несомненно, оговор, хотя…

– Простите, – вмешался Арамис, чувствуя, что теряет нить событий. – Но что именно произошло той самой ночью, когда кто-то видел Атоса в лесу?

Маркиз растерянно посмотрел на них.

– Разве я не сказал?

Арамис и Портос дружно покачали головами.

– Дело в том, что на следующее утро, – де Лавальер судорожно втянул воздух, будто задыхаясь, – именно на следующее утро после той трижды проклятой ночи, господа, в лесу было найдено тело герцога де Круажа!

Он замолчал, явно наблюдая за реакцией собеседников.

Арамис и Портос переглянулись.

– Дуэль?

– Если бы, – пробормотал де Лавальер. – Если бы дуэль. Герцогу было всего пять лет.

– Бог ты мой! – воскликнул Портос. – Какой ужас!

– И к кому теперь переходит титул? – спросил Арамис.

Де Лавальер махнул рукой.

– Ни к кому. Он возвращается в казну. Бедный ребенок был последним в роду.

– А состояние?

– У мадам де Круаж, его мачехи. Старый герцог умер два года назад, так что теперь она – единственная наследница.

– Уже не герцогиня, но все еще богата, – задумчиво произнес Арамис. – И наверняка у нее есть любовник, который пообещал жениться, если она получит все состояние, а не вдовью часть с утренним даром. Да, это самое вероятное объяснение.

Спохватившись, он поднял голову.

Портос и де Лавальер смотрели на него осуждающе.

– Черт возьми, дорогой друг. Монастырь плохо на вас подействовал. Раньше вы были о дамах куда лучшего мнения.

– Раньше они не приходили ко мне на исповедь, – вздохнул Арамис. – Женщина, не моргнув глазом, пойдет на самое ужасное преступление ради любовника.

– Никто ничего не знает о любовнике мадам де Круаж, – осторожно заметил де Лавальер. – А ведь мы все друг у друга на виду.

– Подождите, – вмешался в разговор Портос. – А почему вы говорите, что Атос – самый подходящий человек для обвинения в убийстве ребенка?

Де Лавальер вздохнул.

– Эта мысль ни на секунду не приходила мне в голову, равно как и в голову любого, кто знает графа лично. Но здесь деревня, милый мой. Все знают друг друга, и всё знают друг о друге. Даю голову на отсечение, Портос, любой из ваших соседей знает, сколько золота лежит в ваших подвалах и кому вы подавали святую воду – ваша жена не в счет, разумеется. Когда Атос поселился здесь, его встретили как любого другого – все мы надеялись, что он станет хорошим соседом и будет поддерживать установленный здесь порядок.

Арамис улыбнулся – его предположения оправдывались.

– Однако этого не произошло. Он не посещал обеды герцога де Барбье, он крайне редко бывал в церкви. Отказался жениться, хотя наша провинция славится благочестивыми красавицами. Словом, это был человек, совершенно не уважающий общественное мнение, живущий по своим законам… Вы понимаете, господа, для меня лично это все неважно, мы дружим, и я считаю его самым славным и порядочным человеком во всем Блезуа, но все остальные…

Арамис улыбнулся еще раз.

– Впрочем, – продолжал маркиз, – все было не так плохо до той злополучной дуэли. Дело в том, что как я уже говорил, между шевалье де Бальдри и Атосом тянулась тяжба из-за участка леса, и когда после громкой ссоры, причин которой, увы, так никто и не узнал, состоялась дуэль, на которой, увы, погиб шевалье…

– Все решили, что это из-за тяжбы, – произнес Арамис.

– Именно.

Арамис покачал головой. Атос, разумеется, мог вызвать на дуэль по тысяче разных поводов – от неуважительного отзыва о королеве до собственного плохого настроения, но судебная тяжба как причина… нет, это было совершенно невозможно.

– Господин де Бальдри был в высшей степени идеалом христианина и дворянина. Его смерть, такая внезапная и оставшаяся необъясненной, потрясла всех. Несомненно, это была честная дуэль, но повод ее так и остался тайной даже для меня.

– Другими словами, – произнес Арамис, – Атоса посчитают виновным только потому, что он не посещал какие-то салоны и ходил в церковь реже, чем следовало.

– Я надеюсь, Его Высочество будет справедлив.

Арамис подавил желание хмыкнуть – о Гастоне, а особенно о его справедливости, он думал еще хуже, чем о женщинах.

– Друг мой, – обратился он к маркизу, – Спасибо, что рассказали нам обо всем. Можем ли мы рассчитывать на вашу помощь и дальше? Не буду скрывать, мы постараемся спасти Атоса, как бы там ни было.

– Разумеется, – широко улыбнулся маркиз и, правильно поняв слова Арамиса, откланялся – за окном уже ярко светила луна.

После ухода де Лавальера они долго молчали, глядя друг на друга.

– Черт бы меня побрал, если я знал хотя бы об этой дуэли! – наконец произнес Портос. – И что нам теперь делать?

– Спать, – пожал плечами Арамис. – Мы сейчас ему ничем не поможем, а завтра с утра я попытаюсь найти знакомых в замке. Возможно, нам удастся что-то еще узнать.

– Мне вот внезапно стало интересно, сколько там стражи, в этом замке. Атоса ведь еще не в тюрьме держат, так? Значит, нам легче будет, видел я тот замок, так себе здание, скажем прямо. Некрепкое. Эх, д’Артаньяна бы сюда, он бы мигом придумал.

– Да, – кисло согласился Арамис. – Гасконец во Фландрии, Атос в тюрьме. А мы? А мы отдыхаем. Прямо скажем, все это сильно отличается от того, что было в юности.

========== IV ==========

Когда вдали показались серые стены Вьерзона, Рауль понял, что надо что-то предпринимать. Поездка его совсем не радовала, более того, с каждым шагом коня, уносившим его от дома, Рауль чувствовал себя все хуже и хуже – в груди словно лежал огромный снежок. Рауль сам не понимал, что его пугает больше – то ли внезапный отъезд на ночь глядя, то ли сумрачное, более угрюмое чем всегда, лицо Гримо. На вопросы Гримо не отвечал.

Они остановились на ночь в захудалой гостинице. До Буржа оставалось еще полдня езды. Глядя на серые холодные стены комнаты Рауль испытал чувство, близкое к отчаянию.

Ему хотелось домой.

– Гримо, – снова сказал он. – Я хочу вернуться домой. Конечно, это будет некрасиво и неправильно, но… давай вернемся, Гримо. Пусть даже меня выпорют, мне все равно. Скажешь господину графу, что это я тебя заставил. Ну, пожалуйста, Гримо…

Гримо, стеливший себе постель у порога комнаты, тяжело посмотрел на него и ничего не ответил.

– Хорошо, – сказал Рауль, стараясь, что бы голос звучал естественно. – Спокойной тебе ночи, Гримо.

Рауль закутался в одеяло, всем своим видом выражая усталость и покорность судьбе. Никто и никогда бы не прошел мимо Гримо, пусть даже и спящего. Но Рауль и не собирался этого делать.

========== V ==========

К удивлению Арамиса, к узнику их пропустили сразу, как только они назвали свои имена. Атос находился в компании герцога де Барбье – пожилого, но еще крепкого вельможи, церемонно раскланявшегося с прибывшими.

О том, что пребывание Атоса в замке не было добровольным, напоминало только присутствие в соседней комнате нескольких солдат.

– Господа, – произнес де Барбье как только они вошли. – Я связан обязательствами и, увы, не могу оставить вас наедине, но прошу вас, сделайте мне одолжение, не замечайте меня. Ведите вашу беседу так, как будто вы в гостиной Бражелона, а я – всего лишь случайный гость, причем гость неприятный хозяину.

Арамис мысленно зааплодировал эти словам и решил быть вдвойне осторожным.

– Вы не голодны, Атос? – первым делом спросил Портос, потрясая корзиной со снедью.

Атос благодарно улыбнулся.

– Пока что я гость Его Высочества. Но тысячу раз благодарю вас за заботу, Портос.

– Тогда я угощу этих славных ребят, – заявил Портос и скрылся за дверью. Вскоре оттуда послышались раскаты хохота. У Портоса явно прибавилось друзей.

– Рад, что вы в добром здравии, – отвлеченно начал Арамис, стараясь выполнить хотя бы часть просьбы де Барбье, а именно – не замечать его присутствия.

– Взаимно, друг мой, взаимно. Вы ночевали у меня, в Бражелоне? Или в Брасье?

– У вас. Мы приехали слишком поздно, увы.

– И вы никого не встречали по дороге?

– Господин де Лавальер был так добр, что проводил нас до ворот.

– А! Так вы возобновили ваше знакомство?

– Бесценное знакомство, Атос. Поистине бесценное.

– Да, господин де Лавальер верный друг и надежный товарищ. Вы лучше меня знаете, Арамис, так трудно в наше дурное время найти человека, на слова которого можно положиться.

– Именно! Но скажите, Атос, не испытываете ли нужды в чем-либо? Мы с Портосом постараемся позаботиться о вас.

– Позаботиться обо мне? – переспросил Атос задумчиво.

– Да, примерно таким же образом как господин де Тревиль всегда заботился о нас. Помните? Мы могли рассчитывать на него во всем. Помните, как он дал нам отпуск для поправки вашего здоровья на водах? Это был Форж, кажется?..

– Когда выяснилось, что д’Артаньян чертовски упрям, настолько, что остаток пути он проделал в одиночку, пока мы прохлаждались кто где?

– Да, как раз этот случай я и имел в виду. Вы знаете д’Артаньяна, господин герцог? – обратился Атос к де Барбье.

– Не имел такой чести.

– Ах, д’Артаньян, д’Артаньян… Мы с де Лавальером часто вспоминаем его. У вас есть какие-либо известия о нем, Арамис?

– По правде говоря, нет.

– И у меня, к сожалению… Я писал ему, но не получил ответа. А вы ведь помните, как мы познакомились? Забавная была история. Блаженный Августин – вы ведь помните? Такое не забывается. Это невозможно забыть. Блаженный Августин, свято хранящий тайны… С тех пор я чрезвычайно чту этого святого, Арамис. Говоря по правде, я советую вам делать то же самое, ибо ему мы обязаны всем.

Атос пристально взглянул Арамису прямо в глаза.

В этот момент вернулся Портос.

– Ну, как вы здесь? – пророкотал он, и Арамис был счастлив оттого, что огромный шумный Портос обратил на себя все внимание де Барбье – острый взгляд герцога ему решительно не нравился.

– Я боюсь, нам пора откланиваться, – чрезвычайно светским тоном произнес Арамис. Ему нужно было понять что именно пытается ему сказать Атос.

– Как, господа? – изумленно произнес де Барбье. – Вы уже уходите? Но как же мой обед?

– Ваш обед? – растерянно пробормотал Портос.

– Именно! Вы приглашены, как и все остальные дворяне нашей провинции. Сегодня ведь воскресенье, господа, а по воскресеньям все наши дворяне и их гости обедают у меня. Этой традиции вот уже сорок лет, и отступать от нее никак нельзя.

– Они приняли ваше предложение, герцог, – улыбнулся Атос. – Просто им нужно немного времени, чтобы понять это. Королевские мушкетеры всегда чтили традиции.