Текст книги "Новый мир. Правила жизни (СИ)"

Автор книги: Родомир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

  Ладно, эмоции в сторону. Мне пора. Все вещи собраны, осталось только забрать меч у кузнеца и отправляться в путь. Вы бы знали, как я жду этого меча! Не знаю почему, но я очень хотел получить его как можно скорее. Хотелось ощутить его тяжесть, опробовать остроту и... кхм... испытать его в деле.

  Отдав ключи от комнаты, я побрел к конюшне. Ворон в стойле уже не знал, чем себя занять, так ему хотелось поскорее в путь, поэтому от скуки изредка бил могучим копытом в стену или ограду, заставляя каждый раз испуганно вздрагивать конюхов и других 'постояльцев' конюшни. Завидев меня, он радостно заржал, забегав по стойлу. Я со смехом потрепал его и сказал:

  – Ничего, дружище, уже сегодня в путь. Я только схожу к кузнецу и сразу обратно. Взял бы тебя сразу, да не хочется без присмотра оставлять на улице, когда буду с кузнецом.

  Во взгляде коня чувствовалось понимание, но он все же и боднул меня в спину, подгоняя. Все-таки у меня очень хороший конь! Хоть и наглый, но умный и хороший!

  Было еще раннее утро, я как раз хотел как можно быстрее покинуть город. Раньше отправлюсь – больше пройду. Мне в пути предстоит провести около месяца, а это ой как не мало, особенно для моей страдальной пятой точки, которая хоть и немного привыкла к езде верхом, но все равно постоянно болела!

  Когда я был уже на пороге кузницы, услышал шаги сзади. Обернувшись, я встретился взглядом с очень злобно настроенным оборотнем. В неожиданном встречном я узнал того самого агрессивного зверолюда, которого я побил в таверне в первый вечер. Черт, этого еще не хватало!

  – Вот ты и попался! – торжествующе прорычал он, – Ты опозорил меня на весь поселок! Из-за тебя мне теперь житья тут нет! Я тебе отомщу за это!

  – Слушай, зачем тебе это? – попытался я пойти на переговоры, подняв руки в успокаивающем жесте, – Я же не хотел тебя опозорить, ты сам на меня наезжал, а я просто защищался! Мне проблемы не нужны, так что...

  – Прими бой, как мужчина! – взревел он и понесся на меня.

  Он понесся на меня, словно дикий тур. Я едва успел отскочить в сторону, спасаясь от сокрушительного удара кулаком. Поднырнув под руку оборотня, я с силой ударил его в бок, метя в печень. Тугие мышцы противника загасили большую часть моего удара, поэтому противник тут же резко отреагировал. Он подсек мою ногу, заставив падать. Вдогонку с силой ударил меня локтем в грудь, вышибая воздух.

  Я неимоверным усилием откатился из-под добивающего удара ногой, когда лежал не брусчатке. Поднявшись, быстро пришел в себя, хотя перед глазами еще плясали разноцветные круги. Вот теперь я реально разозлился! Прыгнув навстречу противнику, нанес в воздухе сильнейший удар коленом ему в челюсть, но попал лишь в грудь. Оборотень отшатнулся, а я продолжил развивать успех, ударяя кулаком ему под ребра.

  Дальше я начал выжимать себя до дна, нанося быстрые удары в корпус противника. Оборотень пытался закрываться, но он уже безвозвратно потерял инициативу, а из-за того, что я бил его в живот или в грудь, практически выдохся и потерял скорость.

  Но вот я выдохся. Последний удар нанес так 'сильно', что противник почуял мою усталость и с силой ударил меня ногой. Я едва устоял и, оправившись от удара, посмотрел на противника, стоящего на расстоянии трех шагов. Его грудь тяжело вздымалась, изо рта вырывалось хриплое дыхание. Я тоже задыхался от боли и усталости. К счастью, быстро приходил в норму. Но и противник тоже не отставал.

  – Слушай, может, хватит? – спросил я, немного отдышавшись, – Ты уже доказал, что очень силен. Зачем продолжать драку?

  – Ну нет! – мотнул головой он, – Я довершу бой до конца. Это дело чести!

  Я хотел было продолжить разговор, но тут увидел за спиной здоровяка оборотня, поднимающего... арбалет! Твою же мать! Я рванулся на непонятно откуда взявшихся силах и просто опрокинул не успевшего опомниться 'мстителя' на брусчатку. Болт со звоном врезался в каменную стену, просвистев над моей головой. Здоровяк быстрым движением повернул голову, увидел стрелявшего, в спешке достающего изогнутый клинок. Я вскочил и протянул руку недавнему противнику со словами:

  – Думаю, это не твой друг? – я, конечно, рисковал, но почему-то был уверен, что стрелок не союзник здоровяку.

  – Нет, – рычащим голосом ответил он, поднявшись, – да и остальных я тоже не знаю. Похоже, это по твою душу, парень!

  Отовсюду стали появляться вооруженные люди. Они держали мечи наготове и смотрели на нас так, так охотник смотрит на загнанную дичь. Плохой взгляд, неприятный. Как же я со всеми справлюсь-то? Тем более что десяток противников уже взял нас в клещи, отрезав пути к отступлению.

  – Идиот! – неожиданно появившийся за спинами незнакомцев старик крикнул на неудавшегося стрелка с арбалетом, – Как можно было не попасть?!

  – Он увернулся, – спокойно ответил тот. Старик посмотрел на нас, сплюнул и сказал:

  – Второго тоже в расход, – сказал он почти сразу, – нам свидетели не нужны.

  – Ну что, похоже, придется нам плечом к плечу встать, – хмыкнул оборотень, глядя внимательно за собравшимися атаковать воинами, – тем более по одиночке мы того гиганта не пристукнем.

  Я с удивлением посмотрел на возникшего за спинами наступающих мечников огромного существа, покрытого черной шерстью. Существо было огромным, мускулистым и злобным. Я как-то отстраненно узнал в этом существе Черного Когтя, непобедимого драчуна, что неделю назад просто убил мужчину, с которым и я бы опасался драться. М-да, теперь мне точно крышка...

  Тем временем Черный Коготь взревел и понесся на нас, растолкнув своих вроде как друзей. Он несся так быстро, что я лишь успел выдернуть кинжал, прежде чем оказаться сбитым. И тут я понял, что чувствуют люди, попавшие под поезд. Меня просто снесло с такой силой, что я проломил спиной дверь кузницы, дубовую, между прочим! Меня еще протащило по полу кузницы, остановился я лишь у другой стены здания, в которую шумно врезался. Неподалеку со стуком врезался мой новый союзник. В отличии от меня, он тут же вскочил и приготовился дать бой. Я с трудом поднялся, радуясь, что из костей вроде как ничего не сломано. Плащ мой сорвало, он валялся посреди кузницы, но о скрытности сейчас было глупо думать. Я посмотрел на входящего в кузницу монстра.

  – Лови подарок, урод! – крикнул я, отправляя в полет один за другим два метательных ножа.

  Один впился Черному Когтю в плечо, а второй лишь оцарапал ногу. Монстр взревел нечеловечески, потеряв последние признаки человечности и окончательно в моих глазах приняв образ зверя. Он понесся на меня, на ходу отбросив в сторону попытавшегося было атаковать оборотня!

  Отпрыгнув в сторону, я избежал участи быть разбитым в лепешку. Вскочив, пошарил на поясе в поисках кинжала и с ужасом не обнаружил его! Черт, выронил! А Коготь, переворачивая на своем пути все, что ни попадя, несся на меня.

  Немыслимым рывком я отправил свое тело в сторону, спасаясь. Поднявшись, я огляделся и увидел, что мой временный союзник какой-то болванкой бьет врагов, сующихся в кузницу. Его пытались достать мечами, но те были слишком коротки в сравнении с металлической палкой. Так, мне сейчас о своей шкуре нужно подумать, а оборотень пусть делает, что хочет!

  Коготь надвигался на меня неумолимо. Я отступал, уже почти отчаявшись, не зная, что делать. Нет, точно это мутант! Человек, пусть и оборотень, не может быть таким огромным и злобным! А тем временем Коготь опустился на четвереньки и стал на ходу преображаться. Шерсть стала гуще, покрыв всю кожу, тело вытянулось и увеличилось в размерах. Ногти на руках, ставших лапами, превратились в настоящие клинки! А голова вытянулась, превратившись в оскаленную медвежью пасть. Вот же черт...

  Я уже прощался с жизнью, но вдруг все резко переменилось. Сбоку выскочил кузнец, яростно взмахнувший длинным мечом. Тот, со свистом разрезав воздух, опустился точно на голову зверя, попросту расколов ту напополам. Огромная туша еще прошла по инерции несколько шагов, а потом грузно повалилась прямо у моих ног. Я ошалело смотрел на нее, на хлещущую кровь из болтавшейся на короткой шее огрызка головы, не веря случившемуся.

  – Вставай, парень, – кузнец ухватил меня за руку, рывком поставив на ноги, а потом осуждающе сказал, – не ожидал, что ты так шумно за мечом придешь.

  – Да я как бы и не собирался вот так... – я не знал, что сказать, но кузнец только смотрел стальным взором на дверь, откуда уже не высовывались рисковые враги. Оборотень все еще устало держал в руках болванку, переводя удивленный взгляд с двери на кузнеца и обратно.

  – Вот твой меч, а теперь уходи, – сказал кузнец, – разбирайся со своими проблемами сам, без меня и моей кузницы!

  – Хорошо, – согласился я ошарашенно. Может, я внутренне надеялся на его помощь, но суровая реальность такова, что за свою жизнь придется бороться самому. Я только поднял лежащий рядом плащ, быстро накинув его на себя. Вроде никто не успел заметить ничего необычного во мне, хотя я уже наплевал на это. Все одно помирать!

  Взяв в руки меч, которым кузнец убил медведя, я мельком оценил его и восхитился. Потрясающий меч! Надеюсь, он поможет мне сейчас. Я двинулся к зияющему пустотой дверному проему и, кивнув стоявшему с болванкой оборотню, рывком выскочил наружу.

  Тут же я изо всех сил ударил новым мечом по бросившемуся на меня противнику. Тот не ожидал моей вооруженности и, не успев остановиться, попал под смертельный удар. Меч разрубил его точно от плеча до сердца, выскользнув потом из разрубленной груди.

  Адреналин ударил в голову, я просто бил! Бил не щадя ни себя, ни врагов. Я вдруг почуял, что кроме ярости и некоторой удовлетворенности, не испытываю больше никаких эмоций. Словно я рубил кукол.

  В какой-то момент все кончилось. Я из-за усталости держал меч опущенным, тяжело дышал и рыскал глазами по сторонам. Вокруг была лишь залитая кровью брусчатка, на которой лежали трупы и стонали раненые. Вдалеке виднелся один улепетывающий враг, но я был не в силах гнаться за ним. Меня затрясло, руки задрожали. С большим трудом пихнул меч в перевязь на спине и пошел вперед, не глядя на трупы.

  – И зачем ты на меня напал? – спросил я у старика, которого за ворот держал усталый оборотень.

  – Твои... ножи... – сказал он с хрипом, – ты ведь даже не представляешь... что у тебя в руках!

  – Что такого в моих ножах? – спросил я устало.

  – Они принадлежат... эльфийским офицерам... не знаю, откуда они у тебя... но они стоят целое состояние... – старик закашлялся, сплевывая кровь. Захрипел и, дернувшись последний раз, повис безвольной куклой.

  – Готов, – устало ответил оборотень, с брезгливостью отбросив тело на дорогу, – вот и все. А теперь наш разговор...

  – Только не говори, что ты хочешь дальше драться! – устало попросил я.

  – Нет, – отрицательно покачал головой оборотень, – я хочу уйти с тобой.

  – Что?! – обалдев от совершенно неожиданных слов, я уставился на оборотня.

  – Мне нет места в этом поселении, особенно после этой драки, – пояснил тот, – а с тобой я уже бился бок о бок, да и вдвоем безопаснее будет двигаться. И у меня есть конь, так что я тебя не буду задерживать.

  – Черт с тобой, иди, – согласно махнул рукой. Я настолько устал, что мне было плевать даже на тот факт, что со мной двинется тот, кто всего несколько минут назад хотел меня избить.

   Договорившись через некоторое время встретиться за западными воротами, мы с оборотнем разошлись. Я как мог быстро пошел за Вороном.

  Стоило мне подойти к стойлу, как почуявший кровь, что обильно 'украшала' мою одежду, Ворон заволновался. Успокоив его, я взвалил все сумки на круп и, запрыгнув на уже оседланного Ворона, быстро помчался прочь из города. И я даже не хотел думать, почему так и не увидел ни одного стражника.

Глава 4

Я честно ждал оборотня у западных ворот. Наконец, увидел всадника на гнедом коне, что быстро поравнялся со мной. Мы молча пришпорили коней, быстро удаляясь от ненавистного поселения. Когда оно осталось далеко за спиной, мы притормозили. Какое-то время ехали молча, а потом я спросил:

  – Как тебя зовут хоть?

  – Готнерим, – ответил он, хмуро глядя перед собой.

  – А я Глеб. Будем знакомы, – сказал я и замолчал.

  Мы долгое время ехали молча. Я не знал, какие мысли роились в голове у оборотня. Лично я пытался осознать произошедшее несколько минут назад у кузницы. Когда напали эльфы, было не так страшно и ужасно, а сейчас... кровь, смерти... это ужасно! Я не знал, что в настоящем сражении будет настолько ужасно, все-таки бой с эльфами был слишком скоротечен для того, чтобы я успел его осознать в полной мере.

  – Слушай, Готнерим, – начал я, пытаясь завести разговор, – куда ты собираешься идти?

  – Не знаю, – ответил тот, – где работа попадется, там и останусь.

  – Почему все-таки ты так взъярился на меня? – спросил я озабоченно, – Разве так неприятно, что я тебя ударил? Да и остальные посудачили бы да забыли.

  – Ты не понимаешь, – процедил сквозь зубы Готнерим со злобой, что шла то ли от неприязни ко мне, то ли от того, что я затронул эту тему, – в моем племени любой бой священен! Победить в поединке более сильного противника – значит, стать более почитаемым и уважаемым! А ты... ты просто избил меня, как юнца. А я считался сильнейшим воином в племени!

  – Подожди, ты сказал 'в племени'? – зацепился я за слово.

  – Ты что, из пещеры вышел? – удивленно посмотрел на меня оборотень.

  – Можно сказать и так, – кивнул я, желая получить подробности, – так что?

  – Либо ты действительно ничего не знаешь, либо что-то замыслил, – недоверчиво сказал он, а потом махнул рукой и заговорил, – да будет тебе известно, что на территории графств, помимо живущих в городах оборотней, обитают и разные племена. Они живут в небольших деревнях в самых глубинах территорий. Кто-то занимается земледелием и иногда общается с внешним миром, а кто-то так и остается в первобытном состоянии, ведет звериную жизнь. Тем не менее, никто насильно не принуждает их жить по законам графств, только по желанию самих племенных жителей. Я тоже из племени.

  – И что же тебя заставило выйти к цивилизации? – спросил я с интересом.

  – Как-то в наши земли зашел странный воин, – начал оборотень, – он был весь в блестящих одеждах, а в руках держал странную секиру – длинную и блестящую. Воин оказался очень сильным, я едва смог его убить! А потом мне стало интересно, где же создают такие замечательные и надежные доспехи и оружие. И я ушел. С тех пор я наемником хожу по графствам, обучаюсь, при возможности, различным умениям ну и сражаюсь часто. Хотя сначала очень долго привыкал к такой жизни.

  – Ух ты! – удивился я, – Это удивительно! И давно ты так путешествуешь?

  – Уже двенадцать лет, – нехотя ответил Готнерим.

  – М-да, это не мало, – задумчиво признал я, отметив, что самостоятельно заставить себя уйти непонятно куда только за тем, чтобы искать силы... это достойно уважения.

  – Зато за все время я не утратил ни грана тех знаний, что получил в племени! – гордо сказал он, – Идя в смертный бой, я всегда пою нашу победную песню! С ней я становлюсь поистине непобедимым!

  – Интересно, – хмыкнул я, – споешь?

  – Зачем? – удивился Готнерим.

  – Просто хочу ее послушать. А я в ответ спою отличную песню, которую ты никогда не слышал, – предложил я.

  – Хорошо, – он набрал в грудь воздуха и запел басистым, но идеально подходящим для песни голосом.

  Признаюсь, песня меня поразила. Она пелась на необычном, рычащем и грубом языке, который, тем не менее, оказался очень богат на различные эпитеты, которые с готовностью перевел амулет. В песне пелось о воине, который ушел далеко от дома в поисках славы, как сражался он с бессметными полчищами врагов, как любил и как погиб. Эта песня оказалась наполнена глубоким смыслом, в ней было столько эмоций, что я невольно хватался за оружие, будто бы это на меня нападали чудовища и армии. Удивительно, впервые я попал под воздействие местных песен! Признаться, это очень необычно и завораживающе!

  – Это восхитительная песня! – оценил я, когда Готнерим умолк.

  – Это да, – гордо кивнул он, потом сказал, – а теперь спой ты, послушаю, что за песню ты пообещал.

  Немного поколебавшись, я отпустил амулет-переводчик, который сжимал под плащом. Лучше спою так, как это звучит на самом деле, чтобы мой новый товарищ слышал то, что нужно. Задумавшись, что именно лучше спеть, наконец, определился. Хотелось поддержать военную тематику, вот только песня была не столько боевая, сколько победная. Думаю, она знакома каждому русскому.

  – День Победы. Как он был от нас далек... – я прикрыл глаза, полностью отдавшись песне.

  В голове мелькали различные картины, десятки которых возникали перед глазами при каждой спетой строчке. Наиболее ярко стояли марширующие солдаты и толпы людей с цветами. Вспомнились ветераны, девятое мая, уже недавнее, когда лишь малая часть тех героев, что победно дошли до Берлина, прошествовали по улицам города. Им все отдавали честь, даже дети. Все было настолько ярко и живо, что я буквально выпал из реальности. Пришел в себя только тогда, когда спел последнюю строчку, да и то еще с минуту был погружен в свои мысли. Похоже, я песнями не только других задеваю, себе тоже достается – эмоции прут через край!

  Открыв глаза, я обнаружил, что мы стоим. Кони не двигались, лишь топтались на одном месте. Готнерим смотрел прямо, а глаза его предательски блестели. Он еще пару секунд так пробыл, потом пришел в себя. На лицо наползла прежняя маска сурового воина, но в глазах была тоска, словно бы песня касалась его самого.

  – Глеб, твоя песня великолепна! Мне почему-то сразу вспомнились те дни, когда я возвращался из длительных походов и наймов, после тяжелейшей битвы! Я не знаю, почему. Глеб, тебе бы менестрелем быть, легко бы пристроился во дворец к графу! О чем твоя песня? Я такого языка еще ни разу не слышал.

  – Песня о великой Победе над великим Злом, – ответил я, особо не вдаваясь в подробности. Не хватало еще выдать свою 'иноземность', ведь если расскажу конкретнее, то легко подловят на том, что такого события не было. Нужно осторожней песни выбирать, они слишком меня выдают.

  Ладно, главная цель достигнута – Готнерим больше не считает меня врагом. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Очень не хочется путешествовать с обозленным воином, который при первой возможности всадит кинжал в спину, а вот союзник, который поддержит в бою, особенно опытный воин, умеющий владеть холодным оружием, может стать для меня отличным подспорьем в путешествии.

  Дорога потянулась скучной лентой, пейзажи уже осточертели, седло натерло всю пятую точку, а из развлечений только битвы с комарами. Спасали разговоры, которые часто завязывались сами собой в особенно тоскливые и скучные моменты. Готнерим оказался на удивление интересным собеседником. И меня удивил один очень любопытный момент. Готнерим складывал песни. Интересно, мне просто везет на стихоплетов, или тут все такие?

  Вообще, сказал про свое увлечение Готнерим случайно, когда мы обсуждали различные песни, а потом минут пятнадцать он бил себя в грудь и потрясал кулаками, отвергая данный факт. Но всеобъемлющее любопытство и настырность русского человека сломили отчаянное сопротивление племенного человека, и он все рассказал.

  Оказалось, что он действительно втайне от всего люда писал стихи. В основном, они были на военную и боевую тематику, но в них было столько смысла и чувств, что я ничуть не сомневался – стоит Готнериму переключиться на другую тему, как стихи его резко изменятся, но не утратят своего великолепия. Свои стихи он хранил в голове, потому как плохо владел письменностью. Точнее, в его племени совсем не было письменности, а сам Готнерим сочинял стихи только на родном языке. Стоит отметить, что голова его обладала очень хорошей памятью, так что все стихи Готнерим помнил наизусть.

  В общем, так мы и ехали. Я постепенно привыкал к коню, Ворон тоже привык ко мне, так что наше передвижение стало намного комфортнее, а управление конем упростилось – Ворон понимал мои указания почти сразу и безошибочно. Двигались мы практически весь день, встав на привал только тогда, когда дорога пошла вдоль неширокой, но быстрой и глубокой реки.

  Речная прохлада приятно дула в лицо, остужая его после перехода под палящим солнцем. Похоже, передвижение на юг делало свое дело. Если в Рикависе было достаточно прохладно, даже холодно, то здесь температура была относительно теплая, как в середине весны. Не думаю, что надолго она продержится, так что грех было упускать возможность насладиться теплом.

  На привале ужинали настоящим деликатесом. Готнерим оказался очень умелым рыбаком. Он острогой, наскоро сделанной из обломанной ветки, прямо у берега наловил с десяток рыбин. Эти рыбы были очень похожи на осетров, точнее, ими и оказались. Это был первый раз, когда я полакомился черной икрой. Будь у меня свое царство, тут же бы развил рыбный промысел! Это же, сколько всего можно наворотить...

  Река, вдоль которой мы двигались, впадала в огромное озеро. Это озеро раскинулось на огромное пространство и, как рассказывал Готнерим, было глубже самой глубокой реки и шире самой широкой реки. Да еще, как оказалось, в дальнем краю этого озера, где оно сужалось, предоставив возможность построить мост, был отвесный обрыв, с которого срывались излишки воды озера.

  Я заинтересовался. Мне сразу представилась картина изумительной красоты. Бескрайнее озеро, на которое падают отсветы яркой зари. У бережка плавают несколько лодок, часто скрываясь за нависшими над озером деревьями. Тихо плещется рыбка, шум воды успокаивает, усыпляет. Красота!

  И вот, к полудню мы подошли к деревне. Еще издали я увидел устье реки. Вода у него была кристально чистой, а вот спустя пару десятков метров... я сначала подумал, что мне просто кажется, но потом действительно уверился, что озеро было грязным. Повсюду плавали гнилые стволы деревьев, вода была темной от грязи и тины. Растительность у берегов была чахлой, умирающей. Да и само озеро словно умирало.

  Деревушка оказалась не лучше. Среди низких, небольших домов валялось множество мусора, повсюду грязь. Самым чистым местом был тракт, по которому мы двигались. И надо же такому случиться, что у Ворона слетела подкова! К счастью, обошлось без падений и травм, но мы вынуждены были остановиться в этой деревне на какое-то время, чтобы поставить новую подкову.

  Брезгливо смотрел окружающую обстановку, было очень противно находиться здесь. Когда подходили к местному кузнецу, мимо нас прошло четыре разумных, несущих странное существо. Существо было низким, ноги-руки короткие, между крючковатых пальцев перепонки. Голова без шеи, лицо не сказать, что уродливое, но и не прекрасное – жабье. Большущие глаза были прикрыты, грудь существа едва вздымалась, а изо рта лилась тонкой струйкой ярко красная кровь, сильно контрастирующая на фоне серости.

  – Что это? – спросил я ошарашенно.

  – Водяные, – ответил Готнерим и пояснил, – полуразумные существа, живущие в реках и озерах.

  – И зачем этого поймали? – спросил я.

  – Местные алхимики вытапливают из них жир, который подмешивают в свои зелья, – ответил охотник, потом брезгливо поморщился, – так же их любят подавать на стол в дорогих заведениях, говорят, будто мясо у них очень вкусное. Эта деревня как раз занимается промышленным ловом водяных, вот только их становится все меньше, водяных этих. Вообще я давно заметил, как подорожали зелья из их жира. Похоже, повсюду водяных осталось мало. Вон – озеро совсем загнило, ведь водяные следят за чистотой воды. Но разумные давно разорвали связь между собой и природой, поэтому не щадят никого. В том числе и этих бедных существ.

  – Господи, – шепотом сказал я, потрясенный.

  Местный кузнец, имевший вид ну очень ненадежного человека, а конкретно – пьяницы, взялся поставить подкову. Я хоть и пригрозил, что за плохую работу отлуплю нерадивого работника, но, видимо, особого эффекта не добился. Мне только и оставалось, что тяжело вздохнуть и пойти прогуляться. Конечно, не по деревне, а по берегу, может хоть где найдется чистенькое местечко.

  Чем дальше от деревни, тем больше жесткая и мертвая земля сменяла грязь и мусор. Наконец, спустя целый час ходьбы, я набрел на небольшую заводь. Она оказалась закрыта от основного озера большим завалом из кучи деревьев. На лодке и пытаться не стоит проплыть – напорешься на корягу и ратуй, чтоб до берега дотянул! Вода была на удивление чистой, не настолько, как могло быть, но и не грязной. По берегам зеленели деревца и трава, которые уже к осени медленно засыпали.

  Не удержавшись, скинул с себя все вещи, аккуратно и неприметно сложив их под большим кустом. Потянувшись, с разбегу нырнул в воду. Ледяная жидкость прошлась по всему телу, вызвав приятную дрожь, пробрав до мозга костей. Вынырнув, я поплыл середине заводи, где снова нырнул, получая неимоверное наслаждение от процесса. Хорошо то как!

  Задерживая дыхание, я рывок за рывком погружался все глубже. И вот достал до самого дна, удивительно чистого и мягкого, будто очищенного. Вода практически не резала глаза, грязи и тины практически не было, поэтому я спокойно осматривался. Над головой была ошеломляющая толща воды, завораживающая и необычная, сквозь которую пробивались лучики полуденного солнца. Уже собрался всплывать, так как не мог слишком надолго задерживать дыхание, как чьи-то скользкие пальцы ухватили меня за щиколотку.

  Едва удержавшись от вскрика, рывками начал рваться с большой скоростью наверх. Всплыв с шумным вздохом наверх, я стремительно понесся к берегу, заставляя ослабевшие конечности делать мощные гребки. С разгону выскочил на берег рядом с тем местом, где под кустами скрывались мои вещи. Моментально выхватив меч, обернулся к воде, держа клинок прямо перед собой.

  На берег медленно вышел водяной, а это был именно он. Немного отличался от виденного мной в деревне, имел не зеленую, а серую кожу, сгорблен, едва стоит на кривых ногах. Он смотрел на меня пристально, прожигая насквозь злобой, даже ненавистью, что уместилась в его глазах.

  – Глупый зверь! – услышал я шипящий голос. Оглянувшись, я никого не обнаружил, потом взглянул на руки. Вместе с мечом я случайно ухватил амулет-переводчик. И тут я с ужасом осознал, кто именно говорил сейчас. Водяной!

  – Твою же мать! Говорящая жаба! – от избытка эмоций я не удержался и громко воскликнул.

  – Сам ты жаба! – с обидой сказал водяной, а потом до него тоже дошло, что я говорил на его языке. Он вылупил глаза, ставшие, как два блюдца, выдохнул, – Говорящий зверь!

  – Ты... – я не находил, что сказать.

  – Откуда ты знаешь наш язык, зверь? – с напором спросил водяной. Ему удалось на меня надавить, имея при этом небольшие габариты.

  – Я не зверь! Я человек, – я тоже нашел повод обидеться, а потом понял что сказал, но слишком поздно прикусил язык.

  – Ложь! – воскликнул водяной, – Человеки ушли! Очень давно ушли!

  – А я пришел, – хмыкнул я.

  – Не может быть! – водяной, казалось, только сейчас осознал, с кем говорит. Он стремительным движением оказался в воде, моментально скрывшись в глубине. Я стоял, не в силах шелохнуться, лишь перехватил поудобнее меч.

  Вскоре ровная гладь заводи забурлила, на поверхности воды стали появляться все новые и новые водяные. Их набралось около пяти десятков, но я умудрился заметить, что практически все какие-то болезные. Кто-то кашляет, не переставая, кто-то и вовсе без руки, а то и без двух. Вскоре показался и мой недавний собеседник.

  – Вот, я же говорил! Человек! – воскликнул тот. Остальные водяные заахали и заохали, рассматривая меня. Никто не приближался, так как я все еще держал меч перед собой, но многие порывались. Водяной, которого я обозвал жабой, заговорил:

  – Все вы знаете, что мне уже две тысячи лет! Но даже мои прадеды слышали о человеках только от своих прадедов! И все говорили о том, какие они великие! И я, Суорик Старый, говорю тебе, человек, от всего нашего народа – помоги! – вдруг обратился водяной ко мне.

  – Ч-чего?! – я аж опешил от такого заявления. Ну а вы бы не удивились, если бы пятьдесят огромных лягушек в голос просили о помощи? Я даже сел, – Что же вы от меня хотите?

  – Спаси наш дом! Наше озеро! Наш дом гибнет, звери убивают водяных каждый день! Нас почти не осталось! А ведь мы являемся Хранителями!

  – Прости меня, Суорик, но я очень мало знаю об этом мире, я тут недавно, – извинился я за свою глупость и спросил, – что за Хранители?

  – Это я должен просить у тебя прощения, человек, что сразу не догадался. Ты ведь слишком юн, чтобы знать достаточно! Слушай же! – при этих словах практически все водяные уселись в воду, лишь одни макушки торчали. Они смотрели собачьими глазами на этого Суорика, – Хранители – это множество народов, стерегущих Природу! Мы, водяные, стережем пресные воды! Благодаря нам рыбы весной уходят на нерест, благодаря нам воды рек питают леса и долины, благодаря нам живет вода и все, что в ней! Остальные Хранители зовут нас Хранителями Пресных Вод. Благодаря нам это озеро было прекраснейшим местом на свете!

  – Но сейчас оно ужасно, – заметил я.

  – Это потому, что звери стали убивать нас! – злобно, но с некоторым стыдом воскликнул водяной, – Они чуют водяного, выплывшего в большое озеро, и сразу ловят его! Так погибли почти все водяные нашего племени, остались лишь мы! Пока наша заводь надежно укрыта от остального мира охранными заклятиями, мы можем жить! Никто не может найти нас!

  – Но я же нашел, – удивленно сказал я.

  – Ты, человек, обладаешь особой силой. Против тебя нужны особые заклятия, которые забыты очень давно, поэтому ты и нашел нас. Другой бы заблудился или сгинул! – пояснил водяной.

  Конечно, я в некоторой степени обрадовался данному факту, но вспомнил, что местные маги могут и огнем пуляться, а я как-то не особо похож на огнеупорного. Сгорю за раз! Поэтому лучше пока не рассчитывать на свою 'уникальность', о которой мне в который раз говорят.

  – И мы просим тебя, человек! Дай нам силу! Помоги нам спасти озеро! – взмолился водяной, упав на колени. Я опешил, не зная, что сказать. Только выдавил из себя:

  – Но я не могу! Магия мне пока не доступна! Что могу сделать, без нее?!

  – Похоже, ты, человек, лишен великого дара, – задумчиво сказал Суорик, – такое случалось, как говорят легенды, с некоторыми людьми, провинившимися перед своим народом. Но... в тебе все-таки есть дар, ты просто не обучен! Я не могу понять мудрейшего замысла вождей человеческих, но я знаю выход! В тебе, человек, заключена огромная сила, и ты ей можешь повелевать даже сейчас, тебя нужно лишь подтолкнуть. Просто скажи – ты желаешь помочь нам?