Текст книги "Бойцы спецподразделений (СИ)"

Автор книги: Renee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Рей, носящий в новой реальности эту фамилию, приоткрывает один глаз, чтобы удивленно переглянуться с Тейном. И снова прикинулся умирающим.

– И сам себе всадил пулю в плечо после этого? – саркастически поднимает бровь мой командир, а инспектор пожимает плечами.

– И Вы и я понимаем, что это бред, но моя работа заключается в том, чтобы проверить все версии и выявить истину. Поэтому я и должна поговорить с вашим другом. Наедине.

– Через мой труп.

– Я вызову охрану, – девушка не изменила тон, но все вокруг как будто заледенело, в том числе и глаза моего командира. – Это больница, а я представитель власти при исполнении обязанностей, и мне глубоко плевать на все ваши связи, которыми Вы, несомненно, сейчас попытаетесь пригрозить. Поэтому встаньте с постели, Вы же в уличной одежде! Быстро!

Тейн встал! Бросил испепеляющий взгляд на меня, как будто это я наорал на него, затем на Рея, все еще мужественно не открывающего глаза, а затем быстрым шагом вышел из палаты, бросив на ходу:

– Мы будем за дверью.

В коридоре он с силой пнул ногой ни в чем не повинную скамейку и выругался так, что проходящие мимо медсестры подпрыгнули от изумления. Я тронул его за плечо, призывая успокоиться и присесть. Он стиснул кулаки, с шумом втянул в себя воздух, а затем все-таки сел, беря себя в руки.

– Хадор, мне нужен список тех, кто напал на Рея, причем быстро. Кто это там такой выискался, со связями? Мало того, что я несколько дней вынужден обходиться без координатора, так они еще хотят спихнуть вину на него? Черта с два.

– Понял. Сделаю.

– Надо же, какая дрянь!

– Тейн, тоже пойми, они спасают своего ребенка, пусть даже идиота, бросающегося с пистолетом на другого человека…

– Да я не о них! Эта … инспектор… что она себе позволяет?!

– Ничего, что не входило бы в мои обязанности, – голос за спиной заставил нас обоих вздрогнуть от неожиданности. Она что, кошка, так подкрадываться? – Вы можете войти, я закончила. Однако мне еще придется навестить господина Талера. А так же, я бы хотела поговорить с его коллегами и начальством. Последнее, это я так понимаю, вы двое?

Мы киваем, синхронно, даже не находя слов чтобы достойно ответить на ее заявление. А инспектор продолжает.

– Я не стану вызывать вас к себе в кабинет, понимаю, дел у вас и так много. Завтра, в час дня, в вашем офисе. Никуда не отлучайтесь, – девушка смотрит на оцепеневшего Тейна и добавляет, – пожалуйста.

Когда в коридоре затихло эхо от цоканья ее каблучков, мой командир обрел дар речи.

– Это вот что такое было?

– Инспектор Веллер, – ответил я и быстро скользнул в палату к Рею, уворачиваясь от подзатыльника.

***

Рей решил срезать путь, проехав через не очень спокойный район, опаздывая на встречу. В результате он так и не попал на нее, потеряв управление, когда в переднее колесо его машины со свистом вошла пуля. Парням, стрелявшим по нему, банально повезло, метких стрелков среди них не было, а вот оружие, притащенное богатеньким приятелем, ищущим острые ощущения – было. Машина вильнула, не слушаясь руля, и вошла в столб. Рею удалось быстро выбраться из нее, но на улице он столкнулся лицом к лицу с компанией вооруженных и находящихся под кайфом парней от пятнадцати до двадцати лет.

Он сломал руку одному, вырубил точными ударами еще нескольких, стараясь особо не калечить, понимая, что перед ним все-таки дети, а затем раздался выстрел. Плечо обожгло, рука повисла как плеть. Больше он не сдерживался, помня только о том, что убивать нельзя. Двоим удалось сбежать, остальных, вместе с Реем, забрала вызванная им же скорая.

Весь день я убил на то, чтобы добиться возможности ознакомиться с протоколами допроса нападавших, тех, что уже могли давать показания. Рей, конечно, перестарался, но держу пари, дурь он из них выбил качественно. Дело было бы совершенно ничего не значащим, если бы не оказалось, что в этой банде затесался младший сынок известного банковского магната, от которого зависели многие проекты мэрии и некоторые видные политики. Вопрос о собственных методах воспитания, по всей видимости, не интересовал родителей, озаботившихся не тем, чтобы приструнить собственное чадо, а попыткой перекинуть всю вину на Калена. Мы как раз читали протоколы допросов и медицинские освидетельствования, как нам позвонили с КПП, извещая о прибытии инспектора Веллер. Тейн милостиво разрешил пропустить ее в наш кабинет.

Инспектор вошла без стука, как видно вообще не имея представления о такой детали этикета. Позади нее мелькнула красная физиономия Мика, которого Тейн одарил яростным взглядом. Боец благоразумно предпочел скрыться.

– Против вашего друга выдвинуто обвинение в нападении и причинении тяжких телесных повреждений, – без предисловий перешла к сути дела девушка. Мы переглянулись и напряглись, ожидая продолжения. – Пока он находится в больнице, около его палаты оставлена охрана, потом мы будем вынуждены взять его под стражу.

– Это полный бред, – командир стиснул кулаки, затем опомнился и откинулся в кресле. – Это все, что Вы хотели нам сказать, инспектор? Если так, то разрешите…

– Не так быстро! – девушка вскинула руку вверх, перебивая Тейна. – Мне нужно личное дело Рея Талера, его служебная характеристика, отзывы коллег…

–Что?! Вы в своем уме? Личные дела моих сотрудников не подлежат разглашению!

–Так же эти протоколы и освидетельствования, которые лежат у Вас на столе, Арон.

Тейн потерял дар речи, а я устал считать, в который раз за два дня это произошло. Инспектор мило улыбалась ему, готовому порвать ее на лоскуты, и я решил, что одного дела о причинении тяжких телесных с нас будет довольно.

– Инспектор Веллер, дело в том, что мы действительно не можем предоставить Вам часть информации, но, может быть, нам удастся пообщаться не в формальной обстановке, особенно когда поймем, какую позицию занимаете по этому делу Вы лично.

– Ваш друг не выглядит человеком, который будет избивать ни в чем не повинных подростков, – девушка задумчиво потерла губу, а взгляд ее стал мягче. – Кроме того, Даллас Вейн уже не в первый раз попадает в некрасивую ситуацию, из которой его вытаскивают родители. Раньше это были наркотики и мелкие кражи, теперь вот: огнестрельное оружие и нападение. Нам уже дано распоряжение отпустить его и не допрашивать больше, потому что это ранит его нежную психику.

–А пистолет? – спросил Тейн уже более миролюбиво. Веллер пожала плечами.

–У нас есть сведения о его регистрации и владельце, и это не Даллас.

–А кто? – спросил я, уже зная, что ответ мне не понравится. Предчувствие не обмануло.

–Имя владельца – Рей Талер. По словам допрашиваемых, ваш друг достал оружие и начал им угрожать, им удалось его отвлечь и выбить пистолет из рук. Дальше прозвучал выстрел. Они не виноваты, просто оборонялись.

– Это невозможно! Рей давно не оперативник, но чтобы у него могли отобрать оружие подростки…

– Я понимаю, что вы имеете ввиду, но их было много. Присяжные поверят, что даже сотрудник охранного подразделения мог потерять в такой ситуации оружие.

Тейн смотрел куда-то сквозь девушку, практически не слушая ее. Он думал. А я разглядывал инспектора, замершую в кресле напротив. Она держалась уверенно, не теряясь и не тушуясь, что невольно вызывало уважение.

– Так что сейчас самое время задействовать ваши связи, Арон, – закончила она, подаваясь вперед и опираясь локтями на стол. Тейн медленно повернул голову в ее сторону и неожиданно зло и хищно улыбнулся. Сталь в глазах расплавилась, раскалившись добела, а голос прозвучал на редкость спокойно и ровно.

– Благодарю за совет. Мы справимся сами, не зачем отвлекать людей от их дел.

Девушка кивнула и поднялась.

– Я и не сомневалась. А теперь мне нужны личное дело и характеристики.

– Милдред предоставит Вам все, что сочтет возможным.

– Что?! Почему я?

– Потому что мне нужно подумать и кое-что уточнить. Есть вопросы? – Тейн холодно посмотрел на меня. Стало не по себе, я отвык от этого взгляда. Глазами цвета ртути на меня смотрел не Арон Михаэлис, и даже не Тейн Зейдер. Это был Стратег. Вопросов не было. Тронув инспектора Веллер за локоть, я направился к выходу из кабинета.

У Рея Калена никогда не было собственного дома. Сначала был приют, затем казармы учебки, а потом отряда. В новой жизни они по привычке держались все вместе, устроив что-то вроде общежития в том особняке, что служил им офисом, складом и полигоном для учений. Все, кто ушел за своим командиром, держались друг за друга, как за единственные ориентиры в незнакомом мире. А потом они стали привыкать. Кто-то женился, обзавелся домом, кто-то вовсе предпочел спокойную жизнь и не опасную работу. Никого не держали, даже помогали устроиться и влиться в мирное русло. Рею это было не нужно.

Он не был одиночкой, нет. Он не любил убивать, но без постоянного напряжения и чувства опасности, как будто и не жил, не используя все свои возможности, не доходя до предела, до края. Высота кружила голову, но не пьянила, оставляя разум трезвым и расчетливым. Когда-то он планировал стать первым, но дорогу перешел юноша с опасными глазами цвета осеннего неба. Рей планировал быстро поставить выскочку на место, а внезапно занял свое собственное, как будто сжитое под него. Идеальное. Комфортное. Правильное. Вторым быть не унизительно, если тот – первый – лучше. Они учились понимать друг друга, доверять и работать вместе. А другой, третий, показал им обоим, что есть мир и кроме работы.

Рей лежит на больничной койке, тщательно изучая потолок. Это, безусловно важное, занятие поглощает его целиком, как кажется вошедшей в палату девушке. Он не поворачивается в ее сторону, ни единым движением не давая понять, что заметил ее присутствие. Инспектор, ни мало не смутившись, пожимает плечами.

– Мне нужно уточнить несколько вопросов…

Тейн молчалив и задумчив, как будто перебирает мало приятные ему варианты. Я занимаюсь внутренними делами, заменяя и его и Рея, спихивая все, что можно на Мика и остальных. А командир изучает планы какого-то здания и улыбается, если этот оскал можно назвать улыбкой. Он предвкушает удовольствие.

Он не собирается драться, он будет убивать. Не физически, нет, но убить можно гораздо вернее, не прикоснувшись и пальцем. Человек будет дышать, чувствовать, двигаться, но сломается что-то неуловимо важное – воля и сопротивление.

Он не будет просить и не будет уговаривать. Он не будет защищаться, он будет нападать. На опережение, вцепляясь прямо в незащищенное горло.

Он не собирается щадить или бить в полсилы. Позволить себе не добить врага – слишком большая роскошь, он очень хорошо об этом знает. А значит, ошибок быть не должно. Правда, командир?

Когда мы заходим в палату, перед нашими глазами открывается пасторальная картина. Рей лежит на кровати, приподнявшись на локте, с тихой улыбкой что-то рассказывая сидящей на краю кровати девушке с блокнотом в руках. Она, закинув ногу на ногу, покачивает ступней, обутой в изящную лодочку на устойчивом низком каблуке. Темные джинсы и блузка очень идут инспектору Веллер. Тейн бросил на нее взгляд, способный деморализовать любого из наших ребят, а она обворожительно ему улыбнулась.

– Здравствуйте, Арон, Милд, – произнесла девушка, не изменив позы. – Мне потребовалось уточнить кое-какие детали у мистера Талера, но я уже ухожу.

– Что за детали? – растягивая слова, произнес Тейн, сверля ее взглядом. – И почему Вы сидите на кровати больного в уличной одежде?

Один – один. Инспектор недоуменно захлопала глазами, а затем вспомнила собственную фразу и усмехнулась. Медленно плавно поднялась, улыбнулась Рею и прошла мимо нас к выходу, обдав запахом легких духов. Тейн дождался, пока за ней закроется дверь, и повернулся к координатору, остро пожелавшему сейчас залезть под кровать.

– Что она тут делала?

– Мари хотела…

– Мари? – Тейн обернулся на меня. – Просто «Мари», ты слышал?

Я кивнул, еле сдерживая смех, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый и сосредоточенный вид. Боги, а Тейн ведь ревнует! Это даже не было обидно, настолько казалось невероятным и нелепым. И смешным. Но, по-видимому, только мне. Командир окидывает меня долгим взглядом, и я не выдерживаю.

– Тейн, ну она же на нашей стороне! – от выражения его лица мне становится холодно.

– На нашей стороне только мы, Хадор, только мы…

Стрелки настенных часов показывали два часа ночи. Джуллиан Вейн снова закрыл глаза, удивляясь внезапному пробуждению, как вдруг отчетливо ощутил чужое присутствие. Холодное, враждебное, опасное. Он распахнул глаза и едва не закричал, увидев сидящего на краю его кровати человека. Вмиг на рот легла чужая рука, глуша любые звуки. Незнакомец, который, как оказалось, был не один, подался вперед, позволяя свету луны упасть на красивое лицо с изящными чертами. И заглянув в ставшие совершенно ледяными глаза, банкир понял, что так смотрит только сама Смерть. Он дернулся, но к руке на лице добавился захват на горле, на мгновение перекрывший кислород, и мужчина замер в неподвижности.

– Один звук, и я придушу тебя, – прошелестело над ухом. – Кивни, если понял.

Банкир отчаянно закивал, и чужие руки исчезли. В первое мгновение, он решил было рискнуть и позвать охрану, но один только взгляд человека, сидевшего рядом, убедил его в нерациональности подобного шага. Да и тот, сзади, не отодвинулся далеко, готовый выполнить свою угрозу.

– Ч-что вам нужно? – прошептал он. – Деньги? Они в сейфе…

– Я хочу, чтобы ты кое-что послушал. У тебя есть жена, сын и дочь. Жена, Ирма, неплохой юрист, работает в твоем концерне, любит сама водить машину, часто лихачит на дорогах. Она сегодня у своей сестры, не так ли? Дочь, Катти, учится на юридическом, идет по стопам матери. Кажется, должна приехать через неделю? Сын, Даллас, придурок и обалдуй, вот о нем-то я хочу с тобой поговорить.

Джуллиан становился все бледнее и бледнее с каждым словом этого непонятного и страшного человека. Слышать от него имена близких было так жутко, что внутри начинал ворочаться колючий мерзкий еж, выворачивая на изнанку.

– Ты отзовешь своих псов, которым поручил его дело, а прежде, они вернут все как было: старые показания, истинную регистрацию пистолета и медицинские освидетельствования. Все обвинения с Рея Талера должны быть сняты через сутки, иначе…

Незнакомец схватил Вейна за руку, и подтащил к окну. Банкир замер от ужаса, не в силах отвести взгляда от открывшейся перед ним картины. На лужайке перед домом, которой так гордилась его жена, стояли вооруженные люди. Молча, неподвижно, словно высеченные из камня статуи. И от этого становилось еще страшнее. Как, как они все попали сюда? Территория охранялась профессионалами, современной сигнализацией … Это не укладывалось в голове, но тем не менее оставалось страшной реальностью.

– У тебя есть сутки. Только сутки. С этого момента.

Человек неуловимым движением извлек откуда-то нож, при виде которого Джуллиан похолодел, а затем метнул его в циферблат настенных часов. Брызнуло стекло, разлетаясь на осколки, а когда Вейн смог оторвать взгляд от дрожащей в центре рукояти, в комнате уже никого не было. Он, едва дыша, выглянул в окно. Ни души. Померещилось? Приснилось? Руку странно саднило, и, опустив глаза, банкир увидел что в кожу впился маленький осколок, долетевший до него от разбитых часов. Силы оставили Джуллиана, и он медленно опустился на пол, всхлипывая и дрожа всем телом. На часах застыло десять минут третьего…

– Почему я? Это работа Рея! – моему возмущению не было предела. И так в течение двух недель вся нагрузка легла на меня, так еще и сейчас, когда координатор, наконец, смог приступить к своим обязанностям, все осталось по-прежнему. Рей с завидной стабильностью мучался слабостью и болью в плече, а Тейн шел у него на поводу, не нагружая работой.

– Хадор, а если бы он не успел провернуть все за день, ты бы выполнил нашу угрозу? – он прикусывает губы и испытующе смотрит на меня, а я теряюсь под этим взглядом. Каратель во мне отвечает «да», человек, которым я являюсь последние несколько лет – «нет». Я молчу, не зная, что сказать. А он не отводит взгляд и усмехается, видя мои колебания.

– А ты? – отвечаю я вопросом на вопрос. Его зрачки чуть расширяются, а потом он твердо и решительно кивает головой. Я отворачиваюсь.

– У меня есть только ты и Рей, – тихо произносит он мне в спину. – Я никогда не нападу первым, но убью любого, кто причинит вам вред. Или даже захочет причинить.

Это не красивые слова, это правда. Я знаю, чувствую это. Со мной говорит не Арон, но уже и не Стратег. Тейн. Он остался прежним, а я? А Рей? Я поворачиваюсь к нему и улыбаюсь одними глазами.

– Ты не один здесь такой крутой, командир, – шутка разбивает лед его глаз, разрывая напряжение. – Я мог бы поспорить на счет того, кто из нас троих больше нуждается в защите. Я даже знаю, как это сделать … ночью…

– Втроем? – выгибает бровь мое личное наказание. – Хадор, не знал за тобой таких склонностей. А Рей не против?

 – Черт! Между прочим, я сейчас пойду к нему и отдам эти документы, пусть разбирается сам. Нечего все сваливать на меня!

– Что сваливать? – мы оба оборачиваемся на голос, и Тейн моментально суживает глаза, увидев Мари Веллер стоящую чуть позади вошедшего в кабинет Рея.

– Это была великолепная работа, Арон, – лукаво улыбается она. – Вы знаете, у нас есть несколько схожих случаев, может, поможете полиции? А то дела тянутся, преступники на свободе, а надо лишь…

– Что происходит, Рей? – я даже не хочу смотреть на Тейна. Мне достаточно его голоса.

– Мы идем в кино, – ответила за него Мари, и Рей согласно кивнул. Девушка обернулась к нему и поинтересовалась:

– Сейчас скажем или потом?

Рею, очевидно, было уже все равно, с жизнью он попрощался сразу, как вошел в кабинет, потому что он снова кивнул и сделал шаг вперед.

 – Командир, я полагаю, что через месяц мне потребуется отпуск. Недели на две примерно. Для свадебного путешествия. Ну и да, все приглашены на свадьбу, конечно. Мари, быстро отсюда! – пока онемевший Тейн подыскивал слова, координатор, славившийся своей прозорливостью, ухватил невесту под локоть и вытолкал в коридор.

– Это… это вот что такое сейчас было? – поинтересовался Тейн, обретя способность дышать.

– Будущая миссис Мари Талер, я полагаю.

В этот раз увернуться мне не удалось.

                                      Переходный возраст.

Я никогда не замечал, с которой ноги встаю утром с кровати – в основном потому, что на это банально нет времени – но сегодня у меня складывалась четкая уверенность, что эта нога была левой. День начался кошмарно, и заканчивать планировал примерно в том же ключе. Бумаги покрывали стол огромной грудой, накладки сыпались одна за другой, Хадор пропадал неизвестно где, а Рей… Мой координатор наслаждался медовым месяцем на круизном лайнере вместе с молодой женой, и плевать хотел, что без него все буквально разваливалось на части.

– Тейн, мы вернулись! – провозгласил радостный голос, а прямо на бумаги, лежащие передо мной, взгромоздилась хорошо знакомая задница. – Все успешно, можешь засылать клиенту свою мадам Калькулятор.

– От нашей секретарши в сто раз больше пользы, чем от тебя! – прорычал я, взбешенный его всегдашней бесцеремонностью. – Слезь немедленно с бумаг, ты все помнешь! Где рапорт с восточного склада, я тебя спрашиваю? Как мне закрывать дело, если вся отчетность в беспорядке?

– Ты не в духе, – сделало свои выводы это синеглазое наказание и соблаговолило соскользнуть со стола. Он переместился мне за спину и, положив ладони на плечи, начал разминать затекшие мышцы сильными и умелыми движениями.

– М-м-м… – протянул я, чувствуя, как отпускает навалившаяся усталость. – И повыше чуть-чуть…

– Вот так? – ехидно осведомился он и, наклонившись, прикусил кожу за ухом, прекрасно зная, что это одно из самых чувствительных моих мест. Руки настойчиво прошлись по плечам, соскальзывая вниз по груди. Это было уже слишком.

– Прекрати немедленно! – зашипел на него я. – У меня куча работы, а у тебя в голове одни глупости! Иди рапорт пиши, и чтобы я тебя без него не видел.

– Ты стал такой взрослый, Тейн, – тщательно пряча сарказм, произнес Хадор и выпрямился. На секунду я едва было не сдался, разочарованный тем, как стало неожиданно холодно без тепла его дыхания на моей коже, но тут же взял себя в руки, приказав не расслабляться. – Взрослый и… серьезный.

– Ты хочешь сказать, что я стал скучным? – с угрозой в голосе поинтересовался я и повернулся к насмешнику. Синие глаза смотрели на меня с ангельской невинностью.

– Нет, что ты! – с излишним энтузиазмом в голосе попытался заверить меня он. – Просто ты очень серьезен… и ответственен.

– Я жду рапорт через час, – отчеканил я, и Хадор, вздохнув, поплелся составлять отчет.

Ровно через положенное время в мою дверь постучали. Боец, дождавшись разрешения войти, скользнул внутрь и положил мне на стол очередную кипу бумаг, среди который был и нужный мне рапорт, написанный ровным, уверенным почерком Хадора. Я повертел бумажку в руках, а затем поднял взгляд на ожидавшего распоряжений парня.

– Мэтт, – медленно протянул я, и парень весь подобрался, вытянувшись в струнку. – Вольно. Мэтт, скажи, я стал скучным?

– Что? – изумился тот, на мгновение забыв про субординацию, но быстро опомнился и ответил. – Нет, командир, что вы. Вы просто стали… взрослым. А еще серьезным и ответственным.

– Свободен! – рявкнул я, едва сдержавшись, чтобы не запустить в ошарашенного парня толстой тетрадью. – Стоять!

Боец замер, косясь на меня как на сумасшедшего.

– Где Хадор? В кабинете?

– Нет, – парень быстро замотал головой. – Он пошел в спортзал.

– Иди, – милостиво разрешил я, и боец, явно обрадованный, поспешил захлопнуть за собой дверь.

Я попытался было сосредоточиться на отчете, но строчки плясали перед глазами, сами собой складываясь в насмешливую и издевательскую ухмылку. Тщетно поборовшись с наваждением в течение получаса и потерпев сокрушительное поражение, я отшвырнул ручку в сторону и быстро покинул кабинет, направившись к спортивному залу. Я ему покажу взрослого!

Хадор возлежал на тренажере, методично отрабатывая жим лежа. Он основательно нагрузил штангу, очевидно решив измотать себя тренировкой, и уже почти добился своего. Обнаженный торс блестел от пота, светлые волосы липли ко лбу и вискам, придавая ему удивительно безобидный вид, несмотря на почти девяностокилограммовый снаряд в руках. Увидев меня, он удивленно выгнул бровь, но не прекратил своего занятия. Это подстегнуло еще больше.

Я огляделся по сторонам, убедился, что кроме нас в помещении никого нет, а потом медленно подошел ближе и опустился на колени, устраиваясь между его весьма удобно расставленных ног. Хадор шумно выдохнул и предусмотрительно поставил штангу на держатели, а затем попытался было приподняться, но я резко толкнул его назад, укладывая на спину.

– Слишком серьезный, да? – пробормотал я, наслаждаясь изумлением, плещущимся в сапфировых глазах, а потом решительно потянул вниз замок его джинсов.

Это было изумительно. Нам очень давно не хватало времени друг на друга, и теперь я накинулся на него с неожиданно проснувшейся жадностью. Хотелось творить безумства, доводить его почти до пика, удерживая на самом краю, продлевая мучительно сладкое удовольствие. Хадор попытался было извернуться и перехватить инициативу, но одного яростного взгляда хватило, чтобы он подчинился и расслабился, позволив себе лишь ласкать пальцами мои волосы, отросшие уже ниже плеч.

От его вкуса мне снесло голову, и, уже не медля, я начал ласкать языком напряженную плоть, как музыку слушая хрипловатые стоны и едва различимые ругательства, сопровождавшие мои действия. Джинсы, так и не стянутые с его ягодиц, ощутимо мешали, и, прервавшись на секунду, я потянул их вниз, намереваясь избавиться от помехи. В эту же минуту у двери послышались веселые громкие голоса, а дверь ощутимо сотряслась, громыхнув петлями.

– Твою мать! – вырвалось у меня против воли, когда Хадор, легонько толкнув меня в плечо, быстрым движением застегнул джинсы. – Больно же! Немедленно расстегни обратно!

– Но… – недоуменно протянул он, а затем увидел, что я не могу подняться, удерживаемый застрявшей в его молнии прядью волос. – Твою мать!

Голоса у двери звучали уже недовольно, а кто-то особо умный высказал здравую мысль принести запасной ключ. Дьявол, этого я не предусмотрел, когда запирал спортзал!

– У нас есть минут пять, – заговорческим шепотом произнес Хадор, изо всех сил стараясь открыть заевшую молнию. – Потом они таки войдут.

– Да что б тебя, – я изо всех сил дернулся и взвыл от боли. – А ты можешь побыстрее?

– Стараюсь, но… нужны ножницы, – решил он и выпрямился, оглядывая окрестности. Моя голова последовала вслед за его штанами, а вот туловище, не предупрежденное о подобном маневре, осталось на месте. За дверью стало подозрительно тихо – очевидно такой отборной ругани не слышали даже наши бывалые парни. Раздался тихий стук.

– Командир? – нерешительно рискнул позвать кто-то, и я скрипнул зубами от злости. Вот как он опознал мой голос в том кошмарном вопле и потоке брани, которую я выдал? В дверь застучали настойчивее. Хадор сильно дергал замок, пытаясь освободить мои волосы, но успеха это не приносило. В замочной скважине тем времени заскрежетал ключ, и я рванулся изо всех сил, наплевав на боль.

– Командир, вы в порядке?! – Донахью, один из командиров группы, влетел внутрь, намереваясь разобраться с любой опасностью, угрожающей бесценному мне. – О…

Зрелище, должно быть впечатляло. Суровый командир, со слезами боли на глазах, рядом с ним – его партнер и правая рука, без рубашки, судорожно вцепившийся в молнию на джинсах. Мы оба трогательно покраснели, а затем я, пылая праведным гневом, развернулся к Хадору.

– Это все твои фокусы! – прорычал я.

– Мои? – изумился он. – Да я вообще…

– Ты взрослый! Ты серьезный! – возмущался я, позабыв обо всем и не замечая шокированных взглядов бойцов. – Вот к чему приводит твое ребячество!

– Но я всего лишь… – пытался оправдываться Хадор, однако я уже развернулся к выходу и твердой уверенной походкой, стараясь при этом не смотреть по сторонам, вышел из зала.

До самого вечера ко мне в кабинет так никто и не рискнул зайти, хотя обычно от визитеров не было отбоя. Становилось скучно, рапорты уже не казались такими важными, а от планов подготовки маршрутов начинала кружиться голова. Я с раздражением отбросил бумаги в сторону и неожиданно понял, чего мне так не хватало весь день. Никто не вламывался ко мне, стряхивая снег с воротника прямо на пол, оставляя грязные следы и разводы. Никто не усаживался на стол поверх бумаг, комкая важные отчеты. Никто не проливал кофе мне на колени, извиняясь и размазывая коричневый напиток по ткани дорогих брюк. Никто… Черт, мне так не хватало его. Я быстро собрался и выскочил из кабинета.

В нашей квартире было тихо и пусто. Я едва не саданул дверью об косяк, чтобы выпустить наружу злость, как вдруг увидел открытое настежь окно и болтающуюся в проеме веревочную лестницу. Снова игры? Не колеблясь, я взобрался на подоконник.

На плоской части крыши часть снега была сметена заботливой рукой, на освобожденный участок положен толстый прорезиненный матрас, а на нем стоял небольшой столик, из тех, что приносят в кровать, с термосом и двумя кружками. Солнце клонилось к горизонту, золотя небо и снег так, что от открывающегося вида захватывало дух. Вокруг не было ни души.

– И что бы это значило? – поинтересовался я у окружающего пространства. Пространство дунуло в лицо порывом ветра и ответило изумленным голосом:

– Ого! Да ты романтик!

Хадор забрался на крышу вслед за мной и так же недоуменно оглядывался вокруг.

– Это попытка извиниться? – поинтересовался он. Я развел руками в ответ.

– Если только перед тобой провинился кто-то еще. И прости, не знаю, что на меня нашло.

– По-дурацки вышло, – согласно кивнул Хадор. – Я тоже хорош, обиделся и уехал в город, вместо того, чтобы идти к тебе. Смотри, а там записка, – неожиданно заметил он.

Под термосом и правда обнаружился белый конверт. На единственном листке бумаги, найденном внутри, было напечатано:

«Еще раз меня из-за вас оторвут от рыбалки – отключу коммуникатор. Не пугайте птенцов, живите дружно. Рей.

P.S: в термосе должен быть глинтвейн по моему фирменному рецепту. Из-за вас пришлось рассказать его Дону. Вернусь – будете все объяснять.

P.S2: Не бойтесь, он забудет. Мари»

Хадор смотрел на меня, я смотрел на Хадора, не в силах найти подходящих слов. Не выдержав, мы дружно расхохотались. Все-таки, кто бы что не говорил, мы все не так далеко ушли от переходного возраста, когда хочется совершать глупости, веря, что именно в этом и есть смысл жизни.

Иногда мне кажется, что это действительно правда.