Текст книги "Ночь исполнения желаний (СИ)"

Автор книги: RDCHVA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

Прислонившись к подоконнику, он стал наблюдать за тем, как крупные хлопья снега медленно кружили по воздуху, равномерно ложась на холодную землю. В этом году декабрьские морозы были слишком суровы, поэтому люди так редко выбирались на улицу – разве что на работу. Даже атмосфера приближающегося праздника не перекрывала то чувство, которое Драко испытывал, когда выходил из поместья.

На самом деле он любил заснеженное время года, особенно в детстве, когда можно было забыть обо всём и полностью отдаться морозному дню, играя в глупые игры. Но, оставаясь в полном одиночестве, без семьи на долгие месяцы, Драко в конечном итоге перестал обращать всякое внимание на прелести жизни, в том числе на такую погоду, как сейчас.

Снежные хлопья медленно падали и создавали вокруг Малфой-Мэнора белоснежный ковёр, чём-то напоминающий тот, что лежал в одном из залов поместья. Драко даже было бы жаль нарушать такую идеальную картину всего одним шагом по снегу, потому остался лишь наблюдателем у окна. Тем более день только начал сменяться морозным вечером, и Драко хмыкнул, поняв, что вновь столкнётся с одиночеством. На этот раз в канун Рождества.

– Драко, ты меня слышишь? – голос матери так не вовремя отвлёк его от созерцания красоты парка Малфой-Мэнора.

Отпрянув от окна, он повернулся к ней лицом и увидел, как та держала в руках его мантию, изредка поглаживая ее изящными пальцами.

– Ты что-то говорила, мам? – спросил он, на что получил укоризненный взгляд, потому что ее слова опять затерялись среди стен этого кабинета.

Драко проследил за тем, как Нарцисса вальяжной походкой прошла до ближайшего кресла и, расправив несуществующие складки на платье, присела, положа его мантию к себе на колени. Щёлкнув пальцами, она призвала эльфа и попросила того о бокале ароматного глинтвейна, который появился в ее руках в считанные секунды.

– Ты выглядишь ужасно измотанным, дорогой. – Он услышал в голосе матери тревожные нотки, а сердце сразу же как-то больно кольнуло внутри, потому что та снова позволила себе волноваться за него. – Тебе давно пора взять отпуск.

Драко закатил глаза, хотя прекрасно знал, что мать ненавидела, когда он так делал, и присел в кресло напротив неё, устало вздыхая.

– Сейчас не время для этого, мам, – протянул Драко, смотря, как та вновь сделала глоток глинтвейна и следом поджала губы из-за неверного ответа. – Работа всё равно не позволит мне засиживаться дома дольше одного дня, не говоря уже о выезде в другую страну.

Он говорил чистую правду относительно своей занятости. Малфой забыл, когда последний раз нормально высыпался, ведь с самого утра и до поздней ночи был вне Мэнора, отдавая всё время работе. Единственный выходной был в воскресенье, и то не всегда получалось отдохнуть и набраться сил. Миссии одна за другой сыпались на его плечи, а Драко, как ответственный человек, полностью отдавал себя службе в Аврорате.

Расстегнув две верхние пуговицы формы и следом рукава, он смог вдохнуть в лёгкие побольше воздуха, словно постоянно чувствовал некий дискомфорт и хотел как можно скорее избавиться от неприятного ощущения. Он давно уже привык к этой одежде, но неудобство, которое он ощущал изо дня в день, не давало сосредоточиться на чём-то важном. Или Драко просто старался не думать о настоящей причине его проблем, прикрываясь обычной авроратской формой, кто знает.

– Я вообще не понимаю тебя, Драко, – Нарцисса еле заметно покачала головой и, склонив ее вбок, пронзительно уставилась своими голубыми глазами на него. – И не могу понять, как ты решился на работу в Аврорате. Это же безумие – Малфой, работающий аврором! Никто из нашей семьи не поступал настолько опрометчиво, чтобы подвергать себя опасности! Ты наследник рода и должен…

– Мама, черт возьми! – крикнул Драко, теряя терпение. – Ты можешь считать меня идиотом и первым Малфоем, который, позорясь, работает аврором. Я дам тебе это право, но прекрати каждый раз при встрече напоминать мне, что я плохой сын, забывший обо всех устоях нашей семьи.

Он и предположить не мог, что накричит на собственную мать, когда раньше и рта не раскрывал, проявляя к ней какую-никакую долю уважения. Вот только сам Драко уже еле держался, слушая вечные упреки и просьбы бросить всё, хотя был пройден огромный путь – от обычного ученика до старшего аврора, который стоял во главе важнейших операций и отдавал приказы остальным.

Он считал, что это определённо успех. Бывший оправданный Пожиратель Смерти дослужился до звания старшего Аврора и заработал уважение других. Фамилия «Малфой» теперь не вызывала в обществе былого отвращения, как прежде. Драко, возможно, обрадовался бы ещё больше, если бы не лишился семьи так внезапно, что слишком сильно повлияло на дальнейшую жизнь. Даже дорогущий виски в компании Забини казался ему пресным, не имеющим именно того вкуса, который он привык чувствовать на языке. Чертова одержимость быть первым испортила всё.

– Дело не в этом, Драко, – спокойно проговорила она, чтобы окончательно не разругаться в канун Рождества.

– А в чем? – с вызовом бросил он, взмахнув руками. – Просвети меня, а то, может, я чего-то не понимаю, раз ты продолжаешь эту бессмысленную тему.

Малфой услышал ее громкий вздох напротив и, откинувшись на спинку кресла, попытался успокоить гнев внутри себя. Он должен был догадаться, что визит матери не кончится ничем хорошим для обоих.

– Ты ведёшь себя как ребёнок, хотя у самого уже давно есть сын, – заметила она, бросая в его сторону осуждающий взгляд. Рядом с ней Драко ощущал себя каким-то подростком, которого вдруг решила отчитать мать. Благо все происходило не у всех на виду, иначе ему было бы вдвойне стыдно. – Скорпиусу нужны оба родителя, Драко, понимаешь? Я вообще не представляю, как он переживает то, что вы теперь живете отдельно друг от друга.

Любое упоминание о ребёнке отдавало сильной болью в груди Драко. Он никогда не думал о том, что будет видеться с сыном всего раз в две недели. Это казалось просто невозможным, словно всё случилось не с ним, а с кем-то другим. И чертовски тяжело осознавать, что ничего уже нельзя вернуть. Слишком поздно.

– Скорпиус умный мальчик, мама, – устало вздохнул Драко, уставившись на стол, заваленный документами Аврората. – И он должен понимать, что в жизни не всё бывает так хорошо, как он привык видеть.

Нарцисса неодобрительно хмыкнула, ставя на стол бокал с недопитым глинтвейном. Ее руки вновь коснулись рабочей мантии Драко, а глаза опустились, будто бы выискивали что-то на обычном куске ткани, хотя Малфой знал, почему она это делала. Чтобы хоть как-то быть ближе к нему, даже если это простая одежда, потому что сам Драко давно перестал проявлять нежность к родным людям. Максимум, на что его хватало, – краткие объятия, на которые сейчас он был даже не способен.

– Ему всего пять, дорогой, – сказала она, отрываясь от пристального изучения его мантии. – У Скорпиуса должно быть счастливое детство, праздники в компании друзей и обоих родителей. Почему ты не пригласил их провести Рождество с тобой? Может, это бы вновь сблизило вас, тем более в такую ночь обычно случаются настоящие чудеса.

– Насколько я знаю, Грейнджер хотела уехать на праздники в Австралию к своим родителям.

– А как же Скорпиус? – поинтересовалась она, поднимаясь с кресла и занимая место у окна, где ранее стоял Драко. – Гермиона могла бы позволить вам немного побыть вдвоём, если у нее в планах Австралия. Наверняка у тебя для него уже припрятана куча подарков, ведь так?

Он изобразил подобие улыбки, слыша, с каким настроением Нарцисса стала говорить о подарках. И она оказалась права, потому что Драко успел купить для сына всё то, что очень давно хотел подарить. Один из сюрпризов Скорпиус ждал чуть ли не со дня своего появления на свет. Или это началось еще раньше, когда маленький сорванец был в утробе и ничего не знал о мире и жизни в нем. Наверное, Малфой сейчас немного преувеличивал, но увлечения Скорпиуса просто не оставляли ему выбора считать иначе.

Драко знал, что ему не удастся отдать подарки сыну в Рождество. Новость о том, что Гермиона и Скорпиус проведут все праздники в Австралии, расстроила его сильнее, чем все выигранные матчи Гриффиндора во времена учебы. Он даже не видел смысла спрашивать, ведь это первый выходной, который выдался у Драко в канун Рождества за последние годы, и никто не мог предположить, что сегодня у него заслуженный отдых.

– Скорпиус в любом случае должен остаться со своей матерью, а я ни за что не буду этому препятствовать, – ответил он, чувствуя, как боль начинала медленно расползаться по всем внутренностям. – Все подарки я отдам ему позже, когда они вернутся в Лондон. Думаю, я смогу пережить тот факт, что они будут на другом материке и так далеко от меня.

– Конечно, дорогой, ты отдашь ему всё позже, – она прикоснулась к его плечу и, утешительно проведя по нему рукой, нагнулась, оставляя на его щеке поцелуй.

Улыбнувшись на тёплый жест матери, Драко положил свою ладонь поверх ее, слегка сжимая, словно благодарил за всю любовь и поддержку, оказанные ему. Ему стало немного легче, а их разговор всё же поменял интонацию с обвиняющей на более понимающую.

– Может, ты хочешь отправиться со мной во Францию? – несмело предложила Нарцисса, пропуская пряди волос Драко между пальцами. – После нашего переезда туда ты бывал у нас очень редко. Навестил бы своего отца, он ведь тоже по тебе очень скучает, хоть и старается скрыть это.

– Мам, я обязательно приеду к вам, но не сегодня, – он успел поймать разочарование в ее взгляде и сразу же поспешил добавить: – И передай отцу, что я тоже по нему скучаю, правда.

– Конечно, и ловлю тебя на слове, – уголок ее губ поднялся вверх, показывая ему лёгкую, но такую красивую улыбку. Она похлопала Драко по плечу, после чего взглянула на настенные часы, сжав губы в тонкую полоску.

Малфой увидел выражение ее лица и нахмурил темные брови, не понимая стремительного изменения в настроении матери.

– Что-то не так?

– Мне пора возвращаться во Францию, – нехотя произнесла Нарцисса, отрываясь от рассматривания стрелок часов. – Твой отец уже наверняка заждался меня.

Драко коротко кивнул, хотя в душе хотел, чтобы мать всё-таки осталась или же задержалась ещё буквально на час. Ему жизненно необходимо было побыть с кем-то, чтобы не ощущать себя настолько одиноким. Кто же знал, что разговор о Гермионе и Скорпиусе заставит Малфоя чувстовать опустошённость?

Драко уловил движения Нарциссы недалеко от себя и, завидев, что та положила его мантию на стул, резко поднялся, дабы попрощаться с ней, как полагалось в отношениях между матерью и сыном. Тем более он не хотел ругаться с ней в канун Рождеств – праздник и ее любовь просто не позволяли ему сделать это.

– Я провожу тебя до камина, – быстро сказал Драко, обходя стол.

– Не стоит, дорогой, – усмехнулась Нарцисса, а в глазах стояла капля грусти из-за очередного расставания, которое продлится неизвестно сколько. – Я ещё помню, где в Мэноре камин.

Она оставила на его щеке поцелуй, а Драко обнял ее, вдыхая до боли знакомый и родной ему аромат. Перед глазами сразу же пронеслось прошлое, когда он был ещё совсем ребёнком и мать проявляла к нему не только любовь, но и заботу. По правде говоря, Малфой скучал по этому. В детстве только от неё Драко получал необходимое тепло, которого когда-то был лишён отцом, так как являлся для него лишь продолжателем рода.

Вспоминая детство и обнимая мать, он задумался о своем собственном сыне. Когда-то давно Малфой пообещал себе, что у Скорпиуса обязательно будет всё по-другому, не как у него самого, но так и не смог сдержать данного себе слова. Чертов Аврорат, который завладел разумом Драко и не давал даже подумать о семье.

Их объятия с матерью продлились немного дольше положенного, именно так, как он того желал сецчас. Может, Малфой и растянул бы эти минуты, только всё равно понимал, что это ужасно эгоистично с его стороны.

Он улыбнулся ей и проследил за тем, как она тихонько прикрыла дверь, а потом прислушивался к стуку каблуков, который постепенно исчез, уступив место тишине. Драко до сих пор стоял посреди кабинета, гипнотизируя стену перед собой. По ощущениям будто час прошёл, хотя по факту – не больше пятнадцати минут, судя по времени на часах.

Салазар, Драко настолько утомился за все годы, что иногда переставал нормально соображать. Интересно, а если бы он уволился с работы – стало бы легче? Малфой сам не знал ответа на этот вопрос или же просто умело избегал его даже в мыслях, чтобы не чувствовать себя виноватым во всем произошедшем.

Остаток вечера Драко решил скоротать за бокалом виски и одной из книг, выбранных им ещё пару недель назад. Он спустился на первый этаж Мэнора и, устроившись в Малом зале, присел у камина, недалеко от которого стояла огромная ель. Эльфы вновь решили взяться за украшение всего дома, пока Драко пропадал на работе, а остальные члены семьи жили в другом месте. Домовики, как всегда, отлично потрудились, хотя это было никому не нужно.

Уставившись на красивое дерево, он медленно провел глазами вниз, пока не наткнулся на множество коробок в красивых упаковках. Эльфы позаботились и об этом, предполагая, что Скорпиус и Гермиона всё-таки придут и отпразднуют Рождество вместе с Драко, но он так и не набрался смелости позвать их сюда. Она вряд ли бы согласилась на его предложение.

Может, следовало всё-таки загадать желание, чтобы Гермиона и Скорпиус были с ним? Слова матери о чудесах в рождественскую ночь он не воспринял всерьез, полагая, что это детские глупости, которые давно уже не свойственны ему. Такое обычно встречалось в сказках, а не в реальной жизни, по крайней мере, Драко никогда не испытывал ничего подобного. Его желания ещё ни разу не исполнялись, но в данную минуту он попробовал просто подумать об этом, не надеясь, что получится.

Мерцающие огни на дереве помогли Малфою понять, что он не хотел оставаться здесь один. Это было слишком тяжело, и даже бокал дорогой выпивки не заставил его хоть немного расслабиться. Праздничная обстановка Мэнора ещё сильнее накаляла атмосферу, и, не задерживаясь в поместье больше ни минуты, Драко отправился по каминной сети в свою квартиру в маггловской части Лондона. Точнее, жильё принадлежало им с Гермионой, но после расставания это место стало полностью его.

Отряхнувшись от золы, он зажег палочкой свет и, сощурившись на долю секунды, распахнул глаза, озираясь по сторонам. Всё было так, как Драко помнил, когда уходил отсюда в последний раз. Прибавился слой пыли, которая тут же исчезла после взмаха палочкой, что придало квартире более достойный вид.

Не осматривая остальные комнаты, Малфой сразу же подошел к барной стойке и достал из кухонного шкафа припрятанный ранее алкоголь. Наполнив бокал практически до краев, он сделал глоток и, присев на высокий стул, стал постукивать пальцами по деревянной поверхности. К этому звуку примешивался шум улицы: крики людей, веселая музыка и возгласы детей, которые хотели как можно скорее получить свои подарки на Рождество.

Грустно улыбнувшись предпраздничной суете народа, он повернул голову чуть вбок и наткнулся на ряд фотографий на тумбочке. Малфой прищурил глаза, как если бы хотел получше рассмотреть снимки, хотя прекрасно знал, кто был изображён на них.

Самая первая фотография сделана в день их с Гермионой свадьбы – на ней они улыбаются, обнимая друг друга и соприкасаясь носами перед долгожданным поцелуем. Следующий снимок ему всегда нравился намного больше остальных – там она сидит на траве, одну руку держа на округлившемся животе, а другой прикрывая глаза от яркого солнца. Ее улыбка счастливая, потому что они ждали появления их ребенка на свет.

Внимание Драко зацепилось за последний снимок, на котором Гермиона держит новорожденного Скорпиуса на руках, безумно уставшая, но по-прежнему улыбающаяся, как и в день их свадьбы. Он мог часами гипнотизировать эту фотографию, бросая взгляд то на нее, то на сморщенное личико сына, испытывая непередаваемые эмоции и удивляясь тому, что обрёл семью, о которой даже и не мечтал из-за всех трудностей в жизни.

Внезапно для него камин за спиной вдруг вспыхнул, оповещая о приходе незваного гостя. Малфой резко обернулся на визг и увидел бежавшего к нему Скорпиуса, который улыбался ему своей доброй улыбкой. Драко понадобилось больше времени, чем он думал, чтобы отойти от шока, что сын сейчас был здесь, а не в Австралии.

– Скорпиус? – произнёс он на выдохе, подхватывая ребёнка на руки. – Приятель, как… как ты здесь оказался?

Тот захихикал, обнимая Драко и пряча голову где-то в районе его шеи. Эта минута объятий была нужна им обоим сейчас, как глоток свежего воздуха, поэтому Малфой просто продолжал крепко обнимать Скорпиуса, все ещё слегка потрясённый.

– Скорп, твоя мать… – начал Драко неуверенно. – Почему ты не с ней?

Камин вспыхнул во второй раз, и он увидел ее, отряхивающую платье от золы. Их глаза встретились буквально на секунду, прежде чем Скорпиус попросился обратно на пол, прерывая их зрительный контакт, по которому Драко так безумно успел соскучиться. Но сейчас в ее взгляде не было того самого огня – он не видел его уже чёртовых полгода.

– Что вы тут делаете? – спросил Драко, смотря на Скорпиуса и изредка на нее. – Разве вы не должны быть в Австралии?

Гермиона переминалась с ноги на ногу, при этом оглядывая гостиную, словно пыталась избегать Драко и его глаз. А он всё равно старался поймать на себе те самые янтарные радужки, так полюбившиеся ему ещё много лет назад.

– Скорпиус хотел к тебе, – подала голос Гермиона, не глядя в его сторону.

Если бы он мог, то заставил бы ее говорить всё в лицо, потому что терпеть подобное игнорирование было слишком тяжело.

Опустив голову чуть ниже, Драко улыбнулся Скорпиусу и, вновь подняв того на руки, принялся в шутку щекотать ребёнка, ловя его заливистый смех. Их визит оказался настолько неожиданным и невозможным, что эмоции внутри Малфоя сменялись с одной на другую. Шок и радость – то, что он чувствовал сейчас, играя с сыном.

– Я скучал по тебе, приятель, – сказал Драко, отмечая про себя некие изменения в нем. – Ты вырос с нашей последней встречи и стал слишком тяжёлым, Скорп. Мне уже трудно держать тебя на руках, – он изобразил на лице страдание, на что ребёнок рассмеялся ещё сильнее.

– Я уже совсем большой, правда, мама? – хихикнул Скорпиус, повернув голову к Гермионе, так и стоявшей возле камина, словно она боялась подойти ближе к ним. – У меня неплохо получается писать некоторые буквы, немного кривовато, но я стараюсь, правда!

– Ты молодец, сынок, – искренне произнёс Драко, погладив того по светлой макушке. – Я безумно рад твоим успехам, но что у тебя в руке?

Он только сейчас заметил что-то, что Скорпиус сжимал в своём маленьком кулачке, размахивая рукой.

– Мы были у дяди Гарри, и он подарил мне снитч на Рождество, – ладонь ребёнка раскрылась, а небольшой шарик начал трепыхать золотистыми крылышками, намереваясь взлететь. – Он игрушечный, потому что мама не разрешает мне пока летать на метле и ловить его.

Драко всегда думал, что будет первым, кто сделает Скорпиусу такой подарок. По правде говоря, он расстроился, когда в руке сына оказался снитч, но вовремя успокоился, услышав, что это всего лишь игрушка. Малфой считал, что именно отец должен подарить своему сыну настоящую метлу и первый золотистый шарик в жизни, и он обязательно сделает это.

– Вы были у Поттеров? – спросил Драко, игнорируя слова Скорпиуса о запрете на полеты, дабы не расстроить его раньше времени.

– Заглянули ненадолго, – уклончиво ответила Гермиона, присаживаясь на диван. – Они приглашали нас отпраздновать Рождество вместе, но…

– Я попросился к тебе, папа, – закончил Скорпиус, улыбнувшись. – Мне было очень весело с Джеймсом и Альбусом, но я сильно соскучился по тебе.

Слова сына настолько тронули Драко, что не удержавшись он поцеловал того в бледную щеку, совсем не думая о том, что выглядел довольно-таки странно, совсем не похожим на других членов семьи.

Опустив Скорпиуса на пол, Малфой посмотрел на Гермиону, спрашивая глазами, можно ли ему сесть рядом. Он удивился, когда она еле заметно кивнула ему и тут же отвлеклась на ребёнка, передавая тому игрушки, которые были у нее.

Скорпиус расположился на мягком ковре и разложил перед собой маггловские машинки, подаренные родителями Гермионы. Он принялся катать их по полу, а те порой застревали, цепляясь колесиками за ворсинки ковра. Драко прыснул в кулак, видя неудачные попытки сына освободить игрушки из ловушки, в которую те успели попасть.

– Как вы узнали, что я здесь? – тихо спросил Драко, не поворачиваясь к Гермионе.

– Нарцисса сказала, что у тебя сегодня выходной, – она пожала плечами и разгладила платье на коленях.

Он точно знал, что сейчас она нервничала и хваталась за всё, что было под рукой. Сначала это были игрушки Скорпиуса, а теперь платье, которое Гермиона постоянно сминала, а затем расправляла, возвращая ему прежний вид.

– Я не об этом, – покачал головой Драко, удивляясь тому, как она умело избегала честного ответа.

– Мы были в Мэноре, но не нашли тебя там, – пробормотала Гермиона, пристально наблюдая за игрой сына. – А квартира – единственное место, куда бы ты отправился, чтобы избежать одиночества в огромном поместье.

Малфой хмыкнул, без слов соглашаясь с ней. Именно так он и хотел поступить сегодня, чтобы избежать Рождества без своей семьи. Наверное, было бы лучше, если бы его отправили на очередное задание, но именно сегодня начальник дал ему чертов выходной, будто чтобы поиздеваться над ним. Конечно, всё не так, как думал Драко. Ему решили предоставить небольшой отдых, который на самом деле давно был нужен. Просто он сам уже стал привыкать к тому, что выходные дни не для него.

Они молча наблюдали за Скорпиусом, увлечённым машинками и маленьким снитчем, и в мыслях Малфоя мгновенно пронёсся вопрос, волнующий его уже на протяжении полугода. Почему всё вышло так ужасно и теперь они жили отдельно друг от друга?

Для Драко такой расклад всегда был хуже любого кошмара, но он всё равно ощутил на себе все «прелести» жизни без них. Будто бы важнейшая частичка его сердца отделилась от другой, делая само существование на земле практически невозможным. Даже сидя рядом с Гермионой, Драко чувствовал пустоту, потому что не имел ни малейшего права прикоснуться к ней. Она ни за что не позволит.

– Санта скоро принесёт подарки, мама? – нетерпеливо спросил Скорпиус, приподняв светлую бровь.

– Малыш, вряд ли он придёт сюда, – нагнувшись к нему, Гермиона утешительно провела рукой по светлым волосам сына и грустно улыбнулась. – Санта кладет подарки только под елку, а здесь ее нет, Скорпи.

Глаза ребёнка метнулись к Драко, который вдруг почувствовал себя в тупике.

– Приятель, я не знал, что вы придёте, – правдиво ответил он, мысленно коря себя за такую глупую оплошность. – Эльфы украсили елку только в Мэноре, и все твои подарки уже лежат под ней, ожидая, когда же ты сможешь их открыть.

– Их много? – Скорпиус широко раскрыл глаза, горящие радостью. – Очень много, папа?

Драко с широкой улыбкой кивнул, отмечая, что настроение сына улучшилось, стоило ему узнать о количестве подарков, лежащих в поместье. Видеть счастливое лицо своего ребёнка и знать, что ты причина всего, – разве не это настоящее чудо?

– Ты балуешь его, – упрекнула Гермиона, когда Скорпиус вновь стал играть машинками, не замечая ничего вокруг.

– Он мой единственный ребёнок, – напомнил ей Драко, не желая разводить ссору на ровном месте. – И я всё же могу позволить себе порадовать сына в Рождество.

– Зачем? – сухо бросила она, взмахнув рукой. – Чтобы потом ты снова забыл о его существовании на пять лет?

Драко вздрогнул, будто бы сейчас Гермиона залепила ему пощёчину – как на третьем курсе.

– Я никогда не забывал о нем, ты знаешь это, Грейнджер, – пробормотал он себе под нос, не надеясь на какую-то поддержку с ее стороны. Они пострадали из-за него, и слышать об этом было вдвойне больнее, чем просто думать.

Фыркнув, Гермиона поднялась с дивана и, обойдя его со спины, остановилась у барной стойки. Налив себе воды, она залпом осушила весь стакан и опёрлась локтями на деревянную поверхность, шумно вздыхая. Следя за каждым ее движением, Драко, сам того не осознавая, двинулся к ней, хотя понимал, что лучше оставить ее в покое, но просто не мог.

Стоя позади неё, Малфой почуял аромат цветочных духов и инстинктивно потянул руку к ее шее, дабы вновь ощутить мягкость кожи Гермионы. Вовремя одернув себя, он медленно прошёлся глазами по ее фигуре, таким образом пытаясь вспомнить все изгибы тела, родинки и оставленные войной шрамы. Даже с ними она настолько красива и женственна, что Драко готов был прямо сейчас поцеловать ее, задрать платье выше, снять белье и соединить их тела после долгой разлуки.

– Скорпиус видит тебя после нашего расставания чаще, чем когда мы были семьей, – она повернулась, а выражение лица отдавало враждебным настроем по отношению к нему. – Работа оказалась для тебя важнее нас. Я никогда не смогу этого понять.

– Это не так, Гермиона, – Драко решил воспользоваться ее именем, словно оно являлось оружием, способным сломать стену, стоявшую между ними. – Я делал это ради вас и хотел, чтобы вы чувствовали себя не только в безопасности рядом со мной, но и счастливыми.

– От кого ты пытался защитить нас? – скрестив руки на груди, она выжидающе уставилась на него.

– Ты прекрасно знала, как тогда все относились к Малфоям, – упомянул он тяжёлое время для их семьи, когда осуждение большей половины волшебного мира медленно, но верно уничтожало надежду на нормальную жизнь. – И приспешники Реддла, ненавидящие нас за предательство.

Чуть больше пяти лет назад Драко и вправду боялся за жизнь Гермионы и ещё неродившегося ребёнка. Пожиратели, сбежавшие ещё во время войны, пытались отомстить ему не только за измену Лорду, но и за службу в Аврорате, где Малфой стал работать, дабы искупить грехи перед обществом.

В тот год он даже поставил себе цель – поймать их всех, пока Гермиона была беременна Скорпиусом. Драко ни за что в жизни не простил бы себя, если бы кто-то из них посмел причинить ей вред. И его всегда пугал тот факт, что она ходила на работу, в то время как он был совершенно в другом месте, где не получалось контролировать ее и оберегать в случае чего-то непредвиденного. Малфой даже изредка вспоминал то время и удивлялся, как ему удалось выжить и дать своей семье хоть какое-то подобие счастливой жизни.

– Пять лет? – уточнила Гермиона, сведя брови к переносице. – Почему ты забыл о нас, отдавая всего себя работе?

Ее нижняя губа дрогнула, а Драко помнил, что обычно следовало за этим. Она едва держалась, чтобы не закричать и не выпустить наружу горькие слёзы обиды, но все ещё держалась из-за ребёнка, играющего на полу. Черт, как же он ненавидел, когда их ссоры происходили на глазах у сына – благо в данный момент Скорпиус был слишком увлечён или же просто делал вид, что не слышал разговора между родителями.

– Я не хотел, чтобы мой сын стыдился меня, – признался Драко, чувствуя себя хуже некуда в данную минуту.

– Ч-что? – прошептала Гермиона, удивлённо моргнув несколько раз, как будто он сказал какой-то бред. – С-стыдился? Боже, Драко…

Она назвала его по имени впервые за вечер, но Малфой и не думал, что между ними что-то изменится после его признания и ее обращения к нему.

– Это правда, Гермиона, – низким голосом сказал он. – Я бывший Пожиратель Смерти, – Драко обнажил метку, напоминая ей и самому себе, кем являлся в прошлом. Ее взгляд сразу же зацепился за выцветшую татуировку, а Драко заметил скопление влаги в уголках ее глаз. – Мое прошлое всегда бы преследовало нашу семью, поэтому моей целью было заслужить уважение собственного сына и показать ему, что я не тот, кем меня представляют многие в волшебном мире.

– Пожалуйста, прекрати, – она положила руку где-то между горлом и грудью, ловя ртом больше воздуха. – Скорпиус любит тебя и всегда будет любить, что бы ни случилось. Как ты вообще посмел думать о таком?

Драко честно пытался расслышать последнюю реплику, но вид обручального кольца, которое по-прежнему находилось на своём законном месте, сорвал в голове всё, что только можно. Не только помешал здраво мыслить и давать нормальные ответы, но и позволил Малфою надеяться на прощение любимой женщины.

– Мне жаль, – виновато проговорил Драко, неторопливо разглаживая рукав. – Я мечтал о лучшей из всех возможных на этом свете жизни для вас.

Она смотрела куда-то сквозь него, и, обернувшись, он увидел спящего на полу Скорпиуса. Сердце сжалось, в груди стало настолько больно, словно кто-то наказывал его за самую ужасную ошибку, совершенную им.

– Нам пора домой, – отозвалась Гермиона, подрываясь к ребёнку.

– Только не говори, что планируешь разбудить нашего сына и отправиться с ним по каминной сети неизвестно куда.

Нет, сейчас он точно не позволит им уйти, когда фактически сама судьба думала иначе, раз они были здесь.

– У тебя есть идея получше? – рявкнула она, тряхнув густой копной волос.

Не удержавшись, Драко закатил глаза и, проигнорировав ее недовольство, взял Скорпиуса на руки, после чего направился в одну из комнат, где была нормальная кровать для сна.

Осторожно отогнув край одеяла, Малфой положил сына на середину большой постели и накрыл того по плечи, хотя прекрасно помнил, что Скорпиус не любит, когда слишком тепло. Он так давно не укладывал его спать, что решил воспользоваться внезапным сном ребёнка, вдоволь наслаждаясь прекрасным мгновением и спокойствием.

Возможно, Драко просидел бы с ним до самого утра, если бы не Гермиона, оставшаяся в гостиной. Решив, что ссоры и криков вряд ли удастся избежать, он поставил заглушку на комнату, надеясь, что сын проспит до самого утра. Разговор ещё не был окончен, и, вернувшись обратно, Драко удивлённо вскинул брови вверх, когда стал свидетелем того, как ее спина то и дело вздрагивала. Она сидела на высоком стуле за барной стойкой и, казалось, не слышала его возвращения.

Чутье подсказывало ему подойти, попробовать опять заговорить с ней и получить кучу обвинений в свой адрес, лишь бы Гермиона перестала всхлипывать. Он ненавидел ее слёзы и был готов убить любого, даже самого себя, тем более в данный момент только Драко был виноват во всем.

Шаг за шагом Малфой преодолевал расстояние до неё и, замерев в полуметре, оставил свою ладонь на талии Гермионы, предчувствуя, как она разозлится на этот смелый жест. Неожиданно для него самого ее рука легла поверх, сильно сжимая его пальцы. Оба не говорили ни слова, лишь пытались как-то привыкнуть друг к другу, что было неудивительно, учитывая разлуку длиною в полгода.