Текст книги "Воровка (СИ)"

Автор книги: Rayne The Queen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– Нужно извлечь яд, остановить кровь и хотя бы немного заживить рану, – быстро пояснила план своих дальнейших действий школьница, а затем достала из чудодейственной аптечки какую-то ещё штуковину, отдалённо напоминавшую капельницу.

Взяв в руки край, на котором была игла, девочка вонзила её в шею раненной Лилианы, как раз в то место, где находился укус монстра. По прозрачной трубке в аппарат потекла жидкость, собираясь где-то внутри этого устройства.

– Просто придерживайте здесь, – поясняла фронт работы для Розы девочка, а сама переключилась на другое ранение Наумовой.

Недолго думая, Кобра пальцами надавила на место, указанное подростком на шее Лилианы, и стала наблюдать за тем, что школьница делала дальше.

Опять взяв в руки сканер, девочка провела им вдоль всего тела Наумовой, чтобы узнать какие ещё повреждения были у этой девушки. А затем использовала то же лекарство, что применяла для лечения Марка. Однако в данном случае оно было не так эффективно, как в предыдущем. Огромная дыра в животе Лилианы, срасталась очень медленно, казалось, будто она и не изменяется вовсе. Но школьница не сдавалась.

– Сломан позвоночник, и задето ещё несколько органов. Я делаю что могу, но яд мешает заживлению. Она теряет слишком много крови, нужен… – тараторила, будто говоря сама с собой подросток, при этом активно роясь в аптечке, – А вот он, – девочка извлекла из пластмассового кейса большой пакет донорской крови.

Сверив при помощи иного устройства группу. Лера присоединила пакет благодаря шнуру и игле к руке Наумовой, придерживая своими кистями.

От нового неприятного ощущения, Лилиана невольно вздрогнула, а затем тяжело закашлялась. Кровь медленно полилась из пакета в тело девушки.

– Всё будет хорошо, только не умирай, – сама не зная, кого она больше пыталась успокоить, себя или тяжело раненную Наумову, произнесла Малиновская.

Услышав слова такой ненавистной ей ранее девушки, Лилиана собрала последние силы и попыталась ответить:

– Да прекрати ты, принцесса, – своим недоверчивым тоном, в пух и прах разорвала наивные иллюзии будущей царицы, она, – Яд уже начал действовать, все и так знают, что будет дальше.

– Нет, ты не умрёшь, – отчаянно попыталась что-то возразить Роза, однако и это слабо помогло.

– Даже если я не сдохну, – по лицу Наумовой было видно, что каждое слово давалось ей сейчас с трудом, однако она упорно продолжала диалог, будто не желая сдаваться и уходить проигравшей в этой словесной перебранке со своим потенциальным врагом, – Я всё равно стану монстром. Таким же уродом, как он… – имея ввиду Алексея, уточнила девушка, – Лучше уж умереть.

Два последних предложения прозвучали так, что Лёша от удивления выпустил Климента из рук, и тот вновь со всех ног побежал к Лилиане. В один момент, оказавшись около девушки, Заврагин аккуратно взял её кисть в ладони и нежно прижал к своей щеке, не произнося ни слова.

– Не говори так, – понимая, что в целом Наумова была права, и её в любом случае ждала смерть, Роза, всё же, не желала показывать своего согласия с ней, по крайней мере, публично.

Нет, Малиновская не чувствовала себя врагом или соперником этой несчастной, многострадальной девушки, и говорила то, что она говорила не для того, чтобы как-то переспорить или победить её в словесной перебранке. Просто Кобра искренне хотела верить, что спасенье от заражения есть вопреки всему, даже логике, а потому желала и чтобы сама Наумова это понимала. По крайней мере, впервые находясь в подобной ситуации, Роза хотела выйти из неё с наименьшими потерями людей. Одно дело, когда из пистолета ей приходилось убивать кого-то на Земле, но совсем другое было наблюдать за тем, как яд страшенного монстра постепенно разъедает тело человека, который совсем недавно был здоров и вполне жизнеспособен.

– Тебе нельзя разговаривать, береги силы, пока мы не прилетим в замок, – тихо и нежно, словно заботливая мать, добавила Кобра.

Лилиана ничего не ответила. Вместо неё в разговор вмешалась школьница. Устало вытерев лоб тыльной стороной запястья, девочка произнесла:

– Я сделала всё, что могла в данных условиях, – подросток только теперь перестала заниматься ранами Наумовой и, отложив в сторону пустой пакет из-под крови, вынула иглу из вены рыжеволосой, а затем слегка отодвинулась сама.

Просидев вот так всего несколько секунд и не зная, куда деть свои любопытные глаза, школьница невольно наткнулась взглядом на голые руки Климента, который всё ещё продолжал держать кисть Наумовой в своих ладонях. Заметив на его конечностях сильные ожоги, оставленные ядом монстра, подросток вновь попыталась обратиться к Заврагину.

– Вам бы, может, стоило одеть перчатки? – голос девочки прозвучал мягко и заботливо, в нём уже не было такого строгого приказного тона, которым она раздавала поручения при спасении раненых.

Но даже смена тактики не повлияла на Заврагина абсолютно никак.

– Лилиана, прости, прости, что я не смог защитить тебя, – как заевшая пластинка лишь продолжал со стеклянным взглядом повторять военный, – Прости, что я такой жалкий слабак, – слегка раскачиваясь вперёд назад, всё в том же тоне добавил Климент.

– Оставь его, – понимающе положив свою руку на плечо школьницы, посоветовал полицейский.

Посмотрев на него, а затем, вновь перебежав взглядом на Заврагина, девочка сдалась, осознавая, что тут уже ничего нельзя было поделать. Она лишь молча сложила обратно в аптечку ненужные ей более инструменты и тяжело вздохнула. Продолжая удерживать иглу, воткнутую в шею Лилианы, Роза внезапно почувствовала, как боль в её собственной руке возвращается обратно. От чего в голове появилось некое ощущение не ясности, перед глазами всё поплыло, и Малиновская невольно качнулась назад, чуть было не упав в обморок. Вовремя подоспевший Лёша легко подхватил Кобру со спины, а затем, жестом показав, чтобы подросток сменила Малиновскую, усадил последнюю обратно на лавку, прислонив к стенке корабля. Оказавшись возле достаточно крепкой опоры, Роза откинулась на неё и легко улыбнулась.

– Ты в порядке? – помогая Кобре снять перчатку и глядя как Роза вновь легко и осторожно коснулась своей сломанной руки, поинтересовался полицейский.

Малиновская ничего не ответила, у неё просто не осталось сил, на огрызания или прочие попытки избегать собственного спасителя. Будто и вовсе позабыв, что в начале этой миссии она боялась прикосновений полицейского как огня, чтобы только не сорваться и не выдать ему своей тайной привязанности, девушка молча положила голову Лёше на плечо. Поняв, что в данный момент воровка уже не будет нервно шарахаться от него, полицейский решил воспользоваться ситуацией и аккуратно приобнял Розу. Корабль направлялся к замку.

Прошло ещё некоторое время, прежде чем железная машина приземлилась на посадочной площадке оного. Получив экстренное сообщение от Макса о произошедшем, вторая команда зачистки и парочка опытных врачей уже приготовилась встречать прилетевших. Стоя ближе всего к приземлившемуся кораблю, Анна и Ариадна – опытные медики, держали при себе несколько каталок, на которых они планировали уложить раненных. Как только железная машина распахнулась, и оттуда стали выходить военные, обе девушки, заметив, что наследница тоже получила ранения, пулей рванулись к ней.

– Ваше высочество… – наперебой залепетали докторши, пытаясь угодить принцессе.

– Потом… – недовольно отшила их воровка, слегка отведя плечо с раненой рукой назад, – Помогите ей, – Роза головой указала на Лилиану, которую в данный момент нёс на руках Климент.

Девушки быстро подчинились приказу Малиновской и переместились к другим пострадавшим вместе с остальными врачами, находившимися на посадочной площадке. Прочие медики занялись ранениями Марка, а Анна и Ариадна принялись за лечение Лилианы. Хотя, это уже и было абсолютно бесполезно. Уложив обоих раненных на каталки, врачи повезли их в медицинский центр. Макс, естественно проследовал за братом. Школьницу, увели за собой Милен и Леон, а все остальные из первой команды зачистки направились вслед за Наумовой. Ожидание было нудным и долгим, хотя по реальному времени прошло не более двадцати минут. Врачи сделали всё что могли, приговаривая, что если бы не первая помощь школьницы, то Лилиана скончалась бы ещё в городе. Однако если залечить ранения хоть немного они были в состоянии, то спасти девушку от заражением вирусом уж точно никак. Антивируса просто не существовало. И если бы повреждения Наумовой не были бы смертельными, то она просто-напросто превратилась бы в монстра. Спустя эти долгие двадцать минут, Анна и Ариадна, вышли из палаты и, тяжело вздохнув, сняли маски и перчатки. Лишь только завидев их, Климент тут же сорвался с места и подошёл к девушкам, а Роза при помощи Лёши поднялась на ноги.

– Мы сделали всё, что могли, она заражена, и яд слишком быстро распространяется по её телу, – грустным тоном объявила Анна, помотав головой из стороны в сторону, а затем виновато опустила глаза, взглядом сверля пол.

Ариадна промолчала.

– Спасибо, – потеряв всякую надежду на хороший исход, тихо произнесла Роза.

На секунду в воздухе зависло неловкое молчание, и обе докторши поклонившись Малиновской, поспешили удалиться, боясь вновь спрашивать про её сломанную руку при таких обстоятельствах. Не теряя ни секунды, Климент ринулся к умирающей возлюбленной, а Роза и Лёша безмолвно остались стоять в дверях, полагая, что Заврагину и Наумовой в данный момент следовало остаться наедине.

– Клим… – тихо позвала военного Лилиана, собрав последние силы и при этом тяжело дыша.

Подойдя к девушке поближе, Заврагин вновь аккуратно взял её за руку и заговорил уже до боли затёртые от повторения слова.

– Прости, прости меня, что я так и не смог защитить тебя. Я… – нет, снова и снова произнося извинения, военный не ждал, что девушка должна была на самом деле простить его.

Он знал, какую ошибку совершил, как беспомощен и бесполезен оказался в решающий момент, что его любимой самой пришлось спасать его жалкую жизнь. Заврагин чувствовал, что навсегда запомнит этот роковой день и никогда не простит себе то, что практически стал причиной смерти собственной любимой.

– Я так виноват. Ты всегда была для меня самым дорогим человеком. Ты даже не представляешь насколько. Лучше бы этот урод, этот ублюдок, этот мерзкий бесчеловечный монстр, убил меня вместо тебя, Лилиана, – продолжал говорить Климент.

Слова военного эхом разносились по всей комнате так, что каждая его фраза была слышна даже на коридоре. Краем уха уловив то, что произнёс Климент, Лёша невольно так сильно сжал здоровое запястье Розы, что та вскрикнула от боли и удивлённо посмотрела на полицейского.

– Не надо, Климент… – попыталась успокоить его Наумова, – Всё хорошо, всем будет лучше без меня, – девушка искренне была уверенна в том, что её слова являлись истиной.

Лилиана через многое прошла. Её ненавидели, боялись, избегали. Люди придумывали всякие истории про Наумову и её родителей. Для всех она была лишь дочерью врагов народа, человеком, которому следовало показать, как сильно выжившие ненавидели её родителей. Отчего впечатление, что все поголовно рады несчастьям Лилианы, не покидало её. И девушка постоянно жила с мыслью, что окружающие в любой момент счастливы были избавиться от дочери одного из учёных, погубившего планету и женщины убившей царскую семью, как от горького напоминания прошлого. От чего в собственном спасении Наумова никак не могла разглядеть пользу для кого-то ещё, кроме неё самой. А потому думала, что от её гибели всем станет только легче.

– Нет, не лучше! – мгновенно возразил ей Заврагин, – Мне наплевать на то, что сделали твои родители, мне наплевать на то, что говорят и думают окружающие, мне наплевать на всё. Лилиана, я люблю тебя, всегда любил и буду любить. Ты всё для меня, – пусть девушка не верила в то, что хоть кто-то на этой планете ценил её по настоящему, но в данный момент Климент говорил от чистого сердца.

Военному было всё равно, что натворили Влад и Беатриса, его не волновало общественное мнение, потому что он и только он знал Наумову настоящую. Видел Лилиану не через призму грехов её родителей, а саму по себе. Добрую и милую, любящую Клоникс и желающую спасти жителей. Только он знал, как отчаянно она старалась на каждой зачистке загладить вину отца и матери, как по-доброму относилась к спасённым людям, о чём мечтала и к чему стремилась. Только Климент понимал Наумову до конца, хоть она сама и не осознавала этого. И только для него девушка не была «монстром», потомком ещё больших «монстров», коей стала в глазах всех прочих жителей планеты. Только он любил Наумову по-настоящему. И только для него, смерть Лилианы не была безразлична. Отчего, невзирая на весь мужественный характер Климента, по его щекам сейчас невольно лились слёзы, капая на ладонь девушки, которую он всё ещё прижимал к лицу. Внимательно выслушав то, что говорил ей напарник, Наумова легко улыбнулась. Края её губ чуть приподнялись вверх от умиления всем услышанным, и умирающая попыталась ответить.

– Я… Я тоже всегда любила тебя, – запинаясь от боли, которая мешала ей свободно дышать, наконец-то призналась Наумова.

Стараясь изо всех сил, девушка аккуратно убрала слезу с лица Заврагина той самой рукой, которой касалась его, а затем, насколько это вообще было возможно, крепко сжала ладонь Климента. Проделав ту же манипуляция со своими пальцами, Заврагин быстро наклонился и поцеловал Лилиану в губы. Он всегда мечтал о том, что когда-нибудь этот момент наступит, но никогда не думал, что случиться это при таких печальных обстоятельствах. Прошло ещё пару минут, прежде чем соприкосновение их губ было разорвано, и парень заговорил вновь.

– Как жаль, что я так поздно сказал тебе об этом, – в его голосе читались боль и досада, разочарование на самого себя и сожаление.

– Ни о чём не жалей, я вполне счастлива, – говоря эти слова, девушка старалась искренне улыбаться, превозмогая боль, – К тому же, я всегда буду жить в твоём сердце и оберегать тебя.

Произнеся эту фразу, Наумова повернулась в сторону выхода из палаты и тихо позвала:

– Роза… – с её губ слетело лишь это единственное слово.

Впервые Лилиана назвала Малиновскую не принцесса, или как-то ещё, при этом ярко выражающее свою неприязнь, а просто по имени.

– Подойди, я хочу спросить… – с каждой минутой жизненные силы покидали девушку, и она говорила всё тише и тише.

Высвободив свою руку из цепкого захвата Лёши, Кобра поспешно приблизилась к Наумовой, ощутив как её сдавленные до этого пальцы вновь обретают чувствительность.

– Зачем… – всё так же запинаясь, продолжила говорить Лилиана, – Зачем ты позволила мне выжить после того, как я напала на тебя?

Роза не подозревала, о чём хотела спросить её умирающая, но ответ на эту фразу пришёл ей в голову быстро и сам собой.

– Мы обе не виноваты в том, что совершили наши родители, – достаточно серьёзно произнесла Кобра и легко коснулась рукой плеча Лилианы, жестом выразив одобрение её прошлых слов.

Не ожидав подобного, Наумова с улыбкой охарактеризовала наследницу:

– Ты, всё же, не нормальная, – тяжело откашлявшись, девушка протянула руку к конечности Малиновской и, взяв её кисть своими пальцами, аккуратно убрала с собственного плеча.

Она готовилась, готовилась к тому, чтобы сказать слова, что никогда не собиралась произносить.

– Вы будите достойной царицей своего народа, ваше высочество, – Лилиана не лукавила, она, пожалуй, впервые столкнулась с ещё одним человеком, который судил её не за то, кем были её родители, а за то, кем являлась девушка сама по себе.

Тем более, что человек этот был из царской семьи, из-за которой собственно и разрушилась вся жизнь Наумовой. Что-что, а понимания от дочери погибших по вине её матери правителей она никак не ожидала. Военная всегда думала, что новая принцесса окажется под стать своим подданным, злая, мстительная, безжалостная, но Роза вовсе не была такой. Она проявляла понимание даже к своим врагам, от чего значительно выросла в глазах Лилианы за время прошедшее после их последнего боя. И теперь она уже готова была верить в то, что эта хрупкая девушка могла спасти Клоникс и по-настоящему стать будущим для всей планеты. Как бы в подтверждение собственным словам, Наумова слегка опустила голову, изобразив уважительный поклон. Её слова и действия означали то, что только сейчас она действительно признала Малиновскую своей царицей и была готова служить ей до самого конца. Покончив с признаниями относящимися к правительнице, Лилиана вновь развернула голову в сторону Климента и изрекла последнюю фразу, на которую всё ещё хватало её сил:

– Я всегда буду с тобой.

Прощальные слава адресованные любимому прозвучали красиво, и несчастная девушка с достоинством покинула этот мир. Навсегда закрыв глаза, тело Наумовой ослабло и, поддавшись силе притяжения, откинулось на твёрдую поверхность операционного стола. Пальцы Наумовой, которые до сих пор сжимали кисти Климента и Розы, разжались. Лишь спустя мгновение сообразив, что Лилиана точно умерла, Заврагин в истерике разрыдался полностью склонившись к любимой. А Роза, всё ещё находящаяся рядом с парой, аккуратно положила руку Наумовой ей на живот и отошла от операционного стола, оставив военного наедине с его горем, понимая, что парню в данный момент это было просто необходимо. Слёзы лились по щекам воровки, она тоже сожалела о гибели Наумовой, пусть не так явно и сильно, как Заврагин, но всё же. Быстро преодолев расстояние разделявшее её со входом в палату, Кобра подошла к полицейскому. Миновав Лёшу у двери, при этом ничего не произнеся, девушка проследовала дальше. Удивлённый тем, что Роза проигнорировала его, полицейский попытался остановить её.

– Ты куда? – тут же задал интересовавший его вопрос он.

– На следующую зачистку, с другой командой. У меня нет времени прохлаждаться здесь, – остановившись и на половину обернувшись, пояснила Малиновская, будто и вовсе позабыв о том, что она всё ещё была ранена.

Ситуация произошедшая с Лилианой так сильно повлияла на Розу, что та, чувствуя собственную вину за гибель её подчинённой, обрела неистовое стремление побыстрее покончить с заражением на планете. И если до этого желание Малиновской было обоснованно лишь её собственными чувствами и странными снами, то вот теперь двигаться вперёд и ни за что не останавливаться подталкивал наглядный пример того, что делала с людьми эта трагедия. Только сейчас Кобра до конца поняла как серьёзна была ситуация на Клониксе. Это больше не походило на зарубежный боевик-ужастик, это была жестокая реальность. Где-то на планете в данный момент вот так же не заслуженно, как Лилиана, гибли другие люди, и если Роза могла на это как-то повлиять, то она должна была это сделать как можно тщательнее и быстрее. Подойдя наконец-то к медикам, Кобра опомнилась, вновь ощутив боль в раздробленной кости, так как действие обезболивающего совсем прошло.

– Сделайте уже что-нибудь с этой рукой, и я пойду, – раздражённая собственным ранением, коротко кинула она, обращаясь к Анне и Ариадне, всё ещё злясь на саму себя, что так просто позволила Лилиане умереть.

========== Глава 15 ==========

С того дня, как погибла Наумова, прошло много времени. Девушку с почестями похоронили на кладбище в окрестностях замка, где погребали всех погибших жителей оного. А что касается Розы, то она стала хоть на зачистки постоянно. И если Лёша и все прочие люди делали это в соответствии с расписанием их команд, то Кобра не останавливалась на достигнутом. Как только заканчивалась одна миссия в городе, Малиновская тут же отправлялась на другую. Она изматывала себя до изнеможения, боролась с монстрами столько часов в день, сколько это вообще было возможно. Местные медики уже порядком подустали залечивать раны юной принцессы, а она каждый раз возвращалась со всё новыми и новыми ранениями. Проводя почти всё время, что бодрствовала за убийством монстров, Роза просто не располагала временем ни на что другое. Потеряв Лилиану, она с каждым днём всё больше и больше чувствовала собственную вину перед жителями этой планеты, особенно, когда с миссий не возвращались и другие военные. Кобра очень болезненно переживала потерю нового человека, и ощущала к этому свою причастность и ненависть к собственной бездейственности и беспомощности. Нет, конечно, на самом деле в этом не было вины Розы. Один человек просто физически не мог защитить всех, но пошатнувшаяся самоуверенность Кобры больше не давала ей покоя. От чего Малиновская так усердно стремилась побыстрее расчистить планету. А затем, приходя вечером с последней миссии, просто без сил падала на кровать, и буквально не раздеваясь и не ужиная, засыпала от усталости, чтобы наконец-то наступило завтра, когда вновь можно было бы пойти на зачистку. И этот вечер не стал исключением.

Полностью лишённая сил Роза, еле волоча ноги, вошла в собственную спальню. Миновав пару метров, девушка устало плюхнулась спиной на кровать и, наконец-то ощутив умиротворение, раскинула руки в стороны, поудобнее устраиваясь на мягком матрасе. Её тяжёлое дыхание громко раздавалось по всей царской спальне, пока Кобра приходила в себя после последней зачистки. Вечерняя миссия выдалась на редкость сложной, тем более для Малиновской, у которой она была не первой за весь день. Лёжа на кровати и томно прикрыв глаза, Роза планировала просто спокойно заснуть в одиночестве, даже не задумываясь о том, что кто-то ещё мог прийти сюда. А зря. Ведь ровно через десять минут её покой нарушил никто иной, как надоедливый Лёша. Даже не делая вид, будто не собирался разбудить Розу, он вошёл в спальню, при этом громко хлопнув дверью, и тут же начал разговор.

– Зачем ты себя так изводишь, Малиновская? – подойдя к кровати девушки, полицейский уселся рядом, приподнял её руку и демонстративно отпустил, чтобы обессиленная та вновь рухнула на матрас.

– Даже если ты помрёшь от переутомления, это не исправит чужих ошибок, не обращая внимания на то, что Кобра по-прежнему игнорировала его, продолжил говорить Лёша, понимая, что затрагивал больную тему, – Лилиана погибла не по твоей вине, и остальные люди на этой планете – тоже.

Краем уха уловив то, что бормотал где-то поблизости полицейский, Роза наконец-то соизволила ответить.

– Это мой долг, – коротко констатировала факт она, так как на более длительные препирания у Малиновской просто не было сил.

Поняв, что всего вышесказанного было явно не достаточно, полицейский решил немного сильнее надавить на собеседницу, спровоцировав её на полноценный разговор, как это было раньше, подколом.

– Твой долг помочь планете, а не спасти её в одиночку. Посмертно, – прежде, чем произнести последнее слово, Лёша сделал не большую паузу, акцентируя всё внимание именно на нём.

Этот поступок явно разозлил Розу, однако, всё ещё находясь в бессильном состоянии, девушка лишь открыла глаза и ответила:

– Если ты пришёл читать мне нотации, то лучше заткнись. И дай спокойно поспать. Итак тошно, – девушка лениво потёрлась щекой о собственное плечо, а затем, закрыв глаза, вновь попыталась уснуть.

Удивлённый тем, что даже на его уловку Роза отреагировала не так, как обычно, полицейский, не желая сдаваться, решил применить другую тактику. Медленно склонившись к полу-спящей собеседнице, он аккуратно убрал прядь волос с её лица и задал вопрос, на который надеялся услышать ответ «да».

– Хочешь, я расскажу тебе то, что вмиг поднимет твоё настроение?

Но Малиновская отреагировала на это предложение совсем не так, как от неё ожидалось. Всё так же неподвижно лёжа на кровати, девушка выдала вовсе не тот ответ, который должен был прозвучать.

– Моё настроение в данный момент поднимется, только если я сдохну прямо здесь и сейчас, – лениво протянула Кобра, при этом тяжело вздохнув, и перевернулась на бок, чтобы удобнее было спать.

– Не думал, что ты так быстро сдаёшься… – в ответ на сказанное упрекнул её собеседник, – И это почти международная преступница по кличке Кобра. Даже не верится, это тебя я не смог поймать.

Он продолжал говорить, всё больше и больше провоцируя девушку на вспышку гнева, чтобы хоть как-то привлечь её внимание. Но собеседница упорно не желала поддаваться. Открыв глаза, Малиновская опять перевернулась на спину, понимая, что спокойно поспать ей сегодня точно не удаться, и вслух опровергла мнение полицейского о себе.

– Не такая я уж и хорошая воровка, раз ты вообще сейчас со мной разговариваешь. Я провалила ограбление, решавшее мою судьбу. Более того, я даже царица фиговая. Каждый день гибнут люди, а я лишь валяюсь на кровати и треплюсь с тобой о всякой ерунде потому, что не знаю, что мне сделать, чтобы остановить весь этот кошмар, – слова Розы прозвучали крайне убедительно, было похоже, что она уже и сама не верила в собственные силы.

Провал за провалом полностью выбили Кобру из колеи. Она ещё никогда не ощущала себя такой жалкой и беспомощной как теперь. Девушка была настолько противна сама себе, что ей хотелось заснуть и никогда не просыпаться, только бы не видеть реальность, не осознавать собственную никчёмность. А Лёша в данный момент как никогда сильно мешал ей в этом начинании. Сообразив, что Малиновская впала в глубокую депрессию, причём абсолютно не обоснованно, полицейский решил ни в коем случае не спускать всё на тормозах. Он то знал, что во всём вышеперечисленном не было вины Розы, и если смерти на Клониксе ещё хоть как-то подходили под причину для самобичевания его собеседницы, то вот проваленное ограбление ну уж совсем нет, всё ведь было подстроено. Откуда Кобра вообще могла знать, что её же предполагаемый жених так просто сдаст воровку правоохранительным органам, конечно ниоткуда, и лишь поэтому она до сих пор считала повинной во всём собственную некомпетентность.

– Прежде всего, прекрати жалеть себя, – посоветовал или, скорее, настоял на своём полицейский, – Тебе не идёт. Мне даже ругаться с тобой не весело стало, – констатировал факт он, мысленно отметив, что действительно слишком соскучился по их язвительным словесным перебранкам за этот период.

Встав с кровати, Лёша ловко ухватил девушку за одно из запястий и, применив силу, резко поднял её с места, предназначенного для необоснованных самоуничижений.

– В сорванном ограблении нет твоей вины, – не медля сообщил Малиновской новость он, ту самую, которую так давно хотел поведать.

– Что? – только сейчас придя в более или менее адекватное состояние, Роза отбросила отчаянное желание поспать в сторону и полностью сконцентрировала собственное внимание на том, что говорил ей собеседник.

Девушку не на шутку заинтересовало заявление, что она ни в коем разе не была причастна к провалу, за который она так долго винила себя. Однако энтузиазм Кобры так же быстро, как появился, прошёл. Ведь она осознала, что даже если всё это было на самом деле так, то опровергнуть убеждение Адриана в её некомпетентности, Малиновская уже не имела ни малейшей возможности.

– В любом случае, какая теперь разница? – с приободрёно заинтересованного, тон Розы опять сменился на депрессивно-безразличный, – Я ничего не смогу доказать. Разве что показать тебя отцу. Только вряд ли твоя нахальная рожа вызовет у него хоть какие-то эмоции, кроме желания продырявить твою ментовскую башку.

– Пойдём со мной, я тебе кое-что покажу, – всё ещё продолжая держать собеседницу за руку, Лёша направился к выходу из спальни, заставив Кобру последовать за ним, – А то смотреть на тебя уже тошно, – на ходу добавил он, – К тому же, моя башка нам обоим ещё пригодится.

– Ладно, даже отвечать на это ничего не хочу, – наконец-то сдалась Малиновская, и молча позволила тащить себя куда-то в неизвестном направлении.

– И не надо, – одобрил её решение полицейский.

Спустя пару минут, миновав несколько изгибов широких дворцовых коридоров, Лёша и его собеседница оказалась в тренировочном зале, том самом, в котором Роза совсем недавно проходила проверку на подлинность. Не понимая, зачем Лёша её сюда привёл, девушка выдернула у него из ладони своё запястье и с недовольством уставилась на собеседника. Однако полицейский не спешил ей говорить что-то ещё. Настроив аппарат, показывающий воспоминания так, как ему это было нужно, Лёша уселся в кресло, и постарался сконцентрироваться на том фрагменте, который он хотел продемонстрировать Кобре. На противоположной от него стене, образовался светящийся прямоугольник, и там, словно в телевизоре стал транслировался диалог Кирилла с шефом Дэвисом, сначала первый, затем второй. Все те встречи и разговоры, на которых присутствовал непосредственно Лёша. Не ожидая подобного, Малиновская завороженно всматривалась в изображения, будто не веря своим глазам. Фрагменты воспоминаний закончились, а Роза до сих пор продолжала неподвижно стоять и пялиться в стенку, где совсем недавно было наглое самовлюблённое лицо Кирилла. Записав всё только что продемонстрированное на флешку, полицейский встал из кресла и извлёк носитель информации из устройства, а затем протянул его Малиновской.

– Вот же ублюдок! – только и смогла выдавить из себя Кобра, немного отойдя от увиденного, и забирая флешку, – Саша был прав. Я всегда знала, что Кирилл мразь, но путаться с ментами это низко даже для него, – совсем позабыв с кем она разговаривала в данный момент, полностью придя в себя, зло высказалась Малиновская.

– Эй… – обиделся на неё Лёша, – Поосторожнее со словами, ваше высочество. Я вообще-то тоже из полиции, – тактично напомнил о своей профессии он.

– Прости, – поняв какую глупость она сморозила, слегка покраснев, извинилась девушка.

Тяжело вздохнув, воровка припрятала носитель информации в карман и устало прислонилась спиной к стене, чувствуя, что впервые за последние несколько недель, настроение у неё действительно поднялось.

– Всё в порядке, – успокоил её полицейский, – Теперь ты сможешь доказать, что всё было подстроено, и избавиться от этого чмыря, – судя по тому, как Лёша только что обозвал Кирилла, последний ему тоже не нравился.

К концу этой фразы подойдя к Розе чуть поближе, полицейский легко коснулся её подбородка. Воспользовавшись моментом, когда собеседница была в более или менее приподнятом настроении, Лёша хотел было поцеловать Кобру, однако она так и не дала ему этого сделать, заговорив раньше.

– Если мы когда-нибудь вообще сможем вернуться на Землю, – девушка тяжело вздохнула, и добавила ещё несколько слов запинаясь от внезапно накатившего волнения, – Но… И там мы всё равно… – Малиновская хотела сказать, что они всё равно никогда не смогут быть вместе, однако эта фраза оборвалась на середине, так и оставшись незаконченной.