Текст книги "Вопреки желаниям Вселенной (СИ)"

Автор книги: Raya Sport

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Светлана

Что чувствует человек при асфиксии? Я никогда не интересовалась этим вопросом и даже не могла предположить, как это страшно и больно. Лежа на полу и корчась в судорогах, я уже раз триста успела пожалеть о своей недальновидности, о том, что не одела спасательный костюм, как настаивал на этом старший техник, и дать себе тем самым тем самым возможность хоть ненадолго продлить никчемную жизнь.

Кислорода с каждым вдохом становилось все меньше и меньше. Было до боли обидно, что все мои надежды о свободной и независимой жизни рушатся, как рушится крейсер под ударами тисов. Медленно, но неизбежно.

Я уже плохо контролировала свое тело и движения. Легкие горели огнем, а глаза застилала кровавая пелена. Руки то и дело пытались сорвать с груди одежду, будто мешающую сделать полноценный вдох. Только вот эти попытки были тщетными. Лишенное достаточным кислородом тело не желало оставаться сильным, руки ощущались ватными и плохо контролировались.

Попрощавшись с жизнью, попыталась свернуться калачиком, но мне не дали. Кто-то наглый и беспринципный с упорством бульдога принялся надевать на меня костюм с жизнеобеспечением. Вяло сопротивляясь, я не могла понять зачем он мне. Зачем пытаться спастись, если из этого ада уже нет выхода?

Так думала я, но не мой спаситель. Водрузив на мою голову шлем и герметично его зафиксировав, он активировал костюм. Живительный поток воздуха вихрем ворвался в мои легкие, заставляя их вновь усиленно заработать.

Я закашлялась, желая перевернуться на бок, но мне не дали. Глаза еще плохо видели, но ощущения и подвижность тела с каждым вдохом постепенно возвращались ко мне. Я почувствовала, как кто-то очень сильный с легкостью поднял меня и плавно выскользнул из моей каюты.

Мы шли долго. Мерные покачивания убаюкивали мое сознание. Если бы не приглушенные звуки взрывов, раздражающий глаза даже сквозь прикрытые веки свет и тихое шипение под ухом, я бы точно уснула.

Тихая ругань на непонятном, но знакомом мне языке заставила приподняться и оглянуться. И посмотреть на того, в чьих руках я сейчас находилась. Видимо на моем лице отразился весь спектр эмоций – от ужаса до облегчения. Желая как можно скорее разорвать наш телесный контакт, я завозилась в его руках, на что сей Миссун лишь прошипел:

– Не дергайс-с-ся и не меш-ш-шай, иначе не ус-с-спеем.

Успеем? Но куда? Вряд ли осталось хоть одно судно, способное вывезти нас из этого ада, ведь даже те истребители, которым требовался мелкий ремонт, были выведены в бой. А про спасательные боты и говорить нечего, их слишком мало на то количество живых существ, которым был отдан приказ о немедленной эвакуации.

Или у генерала есть свой собственный транспорт, готовый к взлету? Но как же тогда те, кто останется на борту крейсера? Неужели он осмелится бросить их на произвол судьбы? Неужели вот так просто отдаст на корм тисам?

Не успела я задать интересующие меня вопросы, как впереди нас что-то взорвалось. Одна из пластиковой панели утробно задрожала и прогнулась. Мы замерли, понимая, что это конец. Там, за ней, уже бескрайний космос, который безжалостен ко всему живому.

Было до слез обидно, ведь до нашего спасения оставались считанные метры. Нам осталось пройти всего два поворота до ангара, где находились спасательные боты, но не судьба. Видимо Мироздание еще не удовлетворило свои амбиции нашими страданиями и теми испытаниями, которые нам пришлось пережить.

Обратный путь я помню плохо. Сей Миссун больше не заботился о моем комфорте, яростно сметая все препятствия на своем пути. Нас ощутимо тянуло назад и это давление с каждой секундой лишь усиливалось, заставляя меня паниковать.

Генерал притормозил лишь возле огромного шлюза, да и то только для того, чтобы приложить руку к сканеру. Едва створки разъехались, он тут же отдал команду загерметизировать отсек. Вовремя. Еще бы минута и нас бы высосало в открытый космос.

– Прос-с-сти, – с сожалением взглянул он в мои глаза.

Я видела, как тяжело ему дышать. Даже их хваленная способность находиться продолжительное время без кислорода не справляется со сложившейся ситуацией. Его грудь все чаще вздымалась в такт биению его сердца, а кожа успела чувствительно нагреться.

– За что?

Мой голос звучал глухо, приглушаемый герметичным шлемом.

– Я пытался спасти тебя, но ничего не вышло.

Я видела его раскаяние, и он действительно сожалел о своей беспомощности. Обессиленно упала на его грудь. Если минуту назад я еще верила в наше спасение, то после его признания из меня будто вынули стальной стержень. За что? Почему? Неужели на этом все, раз даже прославленный генерал решил сдаться?

Мозг человека устроен очень интересно. Еще ученными было доказано, что в критических ситуациях он по-разному реагирует на то, что мы используем каждый день. При угрозе жизни в коре головного мозга активируется нейронная система со сверхбыстрой реакцией, которая запускает серию поведенческих и гормональных реакций, направленных на выживание. Вот и у меня что-то щелкнуло в голове, выстраивая цепочку логических действий, способных дать нам небольшой шанс на спасение.

Головной компьютер крейсера монотонно отсчитывал время до самоликвидации, заставляя меня действовать. У нас есть всего шесть с половиной минут, чтобы добраться до конечного пункта.

– Отсюда можно попасть в ремонтный отсек? – спросила, освобождаясь из его объятий.

– При условии, что вторая палуба не пострадала, – в недоумении ответил сей Миссун.

– Отлично! Поспешим!

Как говориться, надежда умирает последней! Окрыленная возможностью выбраться из этой консервной банки я едва не выплясывала танец бабуинов из Африки.

– Что ты придумала?

– Идем, времени нет. Объясню все по дороге.

К счастью, генерала Миссуна не пришлось уговаривать и объяснять на месте свой план. Он плавно приподнялся на своем белоснежном хвосте и, подняв меня на руки, поспешил по одному известному ему маршруту.

– Я жду-с-с! – услышала шипение над ухом.

Нам удалось пройти, точнее проползти, большую часть пути. Даже сквозь тусклое освещение и покореженные взрывами стены я могла с легкостью опознать знакомый маршрут, по которому передвигалась больше месяца.

– Меня как слабую самку ограждали от тяжелой и грязной работы. Неделю назад мне поручено было провести капитальный ремонт спасательной капсулы. Ремонт я завершила, только не успела отчитаться старшему. Места там, конечно, немного, но нам должно хватить.

Генерал усмехнулся, но промолчал. Его движения были настолько быстры и резки, что меня уже порядком начинало мутить. Хорошо, что успели дойти раньше, чем меня вывернуло. С надеждой припав к небольшому иллюминатору, мы всматривались в пустующий сейчас ремонтный отсек.

– Чисто. И герметичность не нарушена.

Я и сама это видела, но все же с облегчением услышала подтверждение увиденному. Тисы пока не успели сюда добраться, а значит у нас есть возможность спастись.

Разбросанные по всюду взрывом инструменты хаотично покрывали прорезиненный пол, но не они меня сейчас волновали, а небольшая капсула, накрытая легким нетканым материалом.

Проследив за моим взглядом, генерал направился прямо к ней. Спустив меня с рук, он одним взмахом сорвал легкую защиту и принялся копаться внутри капсулы. Мне ничего не оставалось, как только ждать его вердикта.

Осмотр не занял долгое время. Не прошло и полминуты как я услышала в свой адрес похвалу:

– Молодец!

Я хмыкнула. Еще бы! Пять лет угробить на то, чтобы научиться копаться в железках. Да я теперь ас в этом деле, если сам прославленный генерал не поскупился на похвалу смотря на то, что я буквально за неделю собрала ее из металлолома, который хотели утилизировать.

– Лезь внутрь! – приказал он, копаясь в бортовом компьютере.

Спорить не стала. Живо залезла внутрь, тем более бортовой компьютер крейсера известил о оставшихся у нас трех минутах.

– Садись в кресло, – приказал он, не отрываясь от экрана.

– Но как же вы? Это же единственное кресло!

В недоумении уставилась на наагата. Думала мы вместе будем спасаться, но никак не ожидала, что генерал решит остаться. Я не испытывала к нему каких-либо чувств. Во мне не было ни призрения к нему, ни ненависти за содеянное. Только полное безразличие. Хотя кому я вру. Одно единственное чувство все же было во мне – это чувство благодарности, что не бросил меня задыхающуюся, что попытался спасти.

В капсуле я была уверенна как в себе и не понимала, почему он тратит драгоценные минуты, ковыряясь в моих настройках. Я сделала все, чтобы она правильно функционировала. Единственное, что не успела, так это загрузить требуемый в таких случаях паек и воду.

– Слушай меня внимательно, С-с-света. Я ввел код сигнала бедствия, активируешь его сразу же как выйдешь из подпространства. Наши корабли обязательно поймают его, нужно только будет немного подождать, – услышала я сквозь свои мысли, а затем почувствовала, как уверенными движениями меня буквально вжали ремнями безопасности в кресло. – Чип с подчиняющей программой, внедренный в тебя, я деактивировал. Выживешь, удали, чтобы ни у кого не возникло желания запустить программу вновь. Симбиота не трогай, он автономен и настроен лишь на тебя. Все свои деньги и имущество я перевел на твое имя. На твой дот я отправил файл, в нем копия твоей идентификационной карты. Оригинал лежит у меня дома, забрать его никто оттуда не сможет, охранный контур дома настроен только на тебя.

Я не сопротивлялась тому, как под командой его рук кресло въехало в нишу и встала в пазлы, заставляя меня принять полулежачее положение. Не сопротивлялась тому, как в последний раз он проверил надежность креплений ремней безопасности. Понимала и то, что генерал уже давно принял решение относительно своей дальнейшей судьбы.

– Как только шлюз начнет открываться, заведешь двигатели и поставишь их на максимум. У тебя будет всего полминуты, чтобы максимально отдалиться от крейсера и нырнуть в подпространство до того, как произойдет взрыв или до тебя доберутся тисы. Если хоть на секунду помедлишь, я помочь тебе ничем не смогу, ты поняла меня?

– П-поняла, – прошептала, вглядываясь в черты его лица и пытаясь запомнить его таким. Без величия, самоуверенности и присущей ему гордости.

– И прости меня, девочка. Прости за все и за то, что не дал нам и единого шанса.

С этими словами он опустил крышку капсулы, и она с тихим шипением вошла в пазухи, отрывая меня от остального мира. Сквозь небольшое окошко я видела, как он нажал кнопку открытия шлюза и стремительно покинул ремонтный отсек. Прекрасно понимала и то, что это последняя наша встреча, выжить ему вряд ли удастся.

Меня одолевали чувства злости и отчаяния, но отодвинув все мысли на потом, я сосредоточилась на главном – спасти себя любой ценой. Сделала все, как и велел сей Миссун, но, видимо, все же опоздала немного. Ныряя в подпространство, я всеми клеточками своего тела смогла почувствовать мощь настигшего меня взрыва. Мою капсулу завертело как в центрифуге и это несмотря на то, что я была уже далеко от эпицентра взрыва. Перегрузки на организм были колоссальными, мое сознание не выдержало и просто отключилось.

Глава 14

Светлана

Больше недели я болтаюсь в открытом космосе в надежде, что меня заметят и спасут. Я нахожусь в космосе, в маленькой спасательной капсуле, собранной самостоятельно из груды металлолома. И я прекрасно понимаю, что если в течении этих суток меня не спасут, то я не жилец. Эта капсула станет моим гробом.

Воздуха почти не осталось. Даже активировав последние ресурсы в костюме жизнеобеспечения, я только продлю свои страдания. К тому же очень хочется пить и есть. Последнюю инъекцию с чудо ампулой, способной поддерживать на протяжении суток мой организм, я сделала три дня назад и теперь страдаю от обезвоживания и голода.

Но это не самое страшное. Страшнее всего было умереть в одиночестве, а ведь я всю свою жизнь мечтала о большой и дружной семье. Видимо не судьба. И эта капсула станет последним пристанищем моего бренного тела.

С трудом перевернувшись на бок, устало прикрыла глаза. Я действительно устала. Сколько себя помню, я боролась за лучшую долю в этой жизни, а оно того стоило? Сейчас могу с твердостью произнести слово «нет». Правильно говорят, что в загробный мир не возьмешь с собой те богатства, которые ты нажил в течении всей жизни. Они здесь ни к чему.

Глаза постепенно закрываются. Знаю, что мой организм функционирует только из принципа и надежды, что все образуется и меня спасут. Только вот я не рассчитала свои силы. Устала. На этом все. Для меня это конец.

На грани сознания слышу тихий, едва улавливаемый мной шорох. А следом капсулу начинает ощутимо трясти и болтать. Если бы была не пристегнута к креслу, то точно бы наставила не один десяток синяков на теле.

Желая сэкономить на энергоресурсах, я до минимума убавила обогрев спасательной капсулы. Снаружи холод. Внутри холод. А мне было жарко. Да так сильно, что хотелось раздеться и облегчить свои страдания.

Мой гроб болтало больше пяти минут, а затем все резко прекратилось. Открыть глаза не было сил, поэтому прислушиваясь к обстановке, я замерла. К тому же от холода так сильно замерзло тело, что банально не хотелось двигаться.

Вскоре послышался треск, будто что-то большое ломится ко мне внутрь. Интересно кто это? Тисы? Или есть кто-то еще, о которых я не знаю. Стать кормом для неизвестного я не желала, но и сделать в такой ситуации ничего не могла.

Тем временем шум продолжался. Кто-то упорно пытался вскрыть мой гроб и ему это кажется удалось. Герметичная дверца капсулы выбивается одним ударом. Один ее край задевает и меня, пробив шлем и располосовав щеку. Плевать, ведь мой костюм тут же наполняется вкусным и свежим воздухом, насыщенным кислородом.

Вдыхаю полной грудью и тут же захожусь в сильнейшем кашле. Голова сильно кружится, тошнит, но теперь я с уверенностью могу сказать, что это самое прекрасное чувство, ведь я жива, я могу дышать.

Смерть отступила. И пусть я пока не знаю на какое время, но все же нет ничего прекраснее, чем знать, что проживешь еще немного времени. Плевать, где, сколько и в каком статусе. Главное иметь возможность полноценно дышать.

Окоченевшее тело было непослушным. Мне удалось только слегка откинуть голову назад, чтобы не пораниться лицом об острый край дверцы еще больше. Сквозь полуприкрытые веки вижу, как ко мне склоняется незнакомое лицо и что-то пытается донести. Выступившие из глаз слезы не дают разглядеть говорившего, его лицо и силуэт кажется смазанным.

– Я не понимаю, – прошептала в ответ, надеясь, что мой едва слышный шепот будет услышан.

С облегчением выдохнула, когда поняла, что меня не только услышали, но и поняли. А ведь забыв о том, где я сейчас нахожусь, я заговорила на своем родном языке, на русском.

– Все хорошо, сея, теперь вы в безопасности.

Усталость взяла свое. Пока вскрывали капсулу, стараясь не задеть меня и не травмировать еще больше, не смотря на шум и скрежет, я погрузилась в состояние, похожее на сон.

Я никого не видела, почти ничего не слышала и не соображала. Изредка до моего сознания долетали отдельные слова и фразы: медкапсула, регенерация, человек. Эти слова были привычными и не вызывали во мне отторжения.

Я не поняла, сколько прошло минут, прежде чем меня достали из спасательной капсулы. Чьи-то крепкие и сильные руки отстегнули ремни безопасности, рывком подняли на руки и обвили мое безвольное тело.

Мне было все равно кто это – друг или враг, главное, что он был большим и очень теплым. Прижавшись всем телом к ходячей батарейке, я окончательно задремала. Видимо организм все же сдался, когда понял, что его жизни больше ничего не угрожает.

Приходила в себя урывками, восстанавливая в памяти прошедшие события. Затяжной развод, экспедиция, военная академия и гибель крейсера. Спасательная капсула и ожидание. Тягучее и неопределенное. Следом всплывает лицо незнакомого мужчины с необычным цветом волос. Его слова, что отныне все будет хорошо. Остальное будто подтерто ластиком. Не сильно, но прочесть можно с трудом.

Спалось мне тоже откровенно плохо. Я то и дело проваливалась во что-то серое, зыбкое, давящее, то вновь выныривала вся в поту, не понимая, где я и что. Просыпалась не до конца, а как будто подплывала со дна озера к поверхности, но не могла сделать живительный глоток воздуха, чтобы скинуть с себя липкие щупальца полудремы. И только в знакомых объятиях мне удавалось хоть немного расслабиться и отдохнуть.

Монотонный писк приборов ворвался в мое сознание неожиданно и резко. Я поморщилась, не в силах открыть глаза. Яркий свет осветительных приборов бил наотмашь, заставляя меня до боли стиснуть веки. Хотелось прикрыть глаза, но руки словно ватные, не слушаются моих команд. Паника начинает накрывать с головой, ведь единственное, что пришло мне на ум – это то, что все мои старания оказались напрасными. Я выжила, но превратилась в безвольный овощ.

Волна ледяного ужаса поселилась в районе груди, сковывая мое тело холодом. Нет, только не это! Судьба не может быть ко мне настолько жестока!

Скатиться в пучину самобичевания мне не дали объятия, ставшие родными и желанными. Кто-то бережно берет меня на руки, прижимая к горячей груди. Становится значительно теплее. Слышу эхо шипящих звуков вдалеке, будто я нахожусь в огромном и совершенно пустом помещении. Речь кажется знакомой, но я не могу разобрать и слова.

Меня несут, бережно согревая. Сквозь плотно прикрытые веки чувствую смену освещения. Пытаюсь открыть глаза, но ничего не выходит.

Все доступные мне чувства обострены до предела. Я не вижу, но прекрасно слышу и осязаю. Раздражающий запах медикаментов и стерильности сменяется непривычным запахом, от которого кружится голова. А спустя некоторое время вдыхаю насыщенный аромат озона. Знакомый запах. Я вспомнила, такой аромат исходил от ионного душа. Но и он вскоре сменился другим. Нежным, цветочным.

Чувствую, как меня опускают на что-то мягкое. Ложе подо мной прогибается с двух сторон, и уже через секунду меня снова обнимают чьи-то горячие руки. Страшно не было. Наоборот, впервые за долгие годы я смогла почувствовать себя в безопасности.

Тихий шепот с двух сторон звучит словно колыбельная, заставляя меня вновь расслабиться в теплом коконе. Ледяная корка, что совсем недавно сковала мое тело, под напором родного и желанного тепла покрылась трещинами и рассыпалась. Мое сердце постепенно выровняло свой бег, переходя на привычный размеренный шаг. Я расслабилась и незаметно для себя крепко уснула.

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Проснулась я одна, хотя отчетливо помнила двойные объятия и то тепло, которое они дарили. Потянувшись в кровати, я с удовольствием отметила, что мои страхи не оправдались. Тело больше не ощущалось одной монолитной плитой, которое не способно было двигаться, а тяжесть с век сошла на нет, давая мне наконец возможность открыть глаза и осмотреться.

Выдохнула и огляделась. Место было незнакомое, но чувство страха больше не желало себя проявлять. Очнулась я, судя по знакомым серым стеновым панелям, в каюте. Светлой, дорого обставленной.

Огромная кровать, способная уместить на себе с десяток таких же тел, как у меня, была мягкой, а постельное белье нежным на ощупь. С боку от нее находилась тумба, на которой стояло что-то отдаленно напоминающее ночник. Свет от него лился мягкий, не режущий глаз. Чуть поодаль от кровати стоял стол и два эргономичных кресла. Вся немногочисленная мебель в комнате имела стальной оттенок и мягкие очертания.

Осмотрев еще раз каюту, заметила на противоположной от кровати стене очертания двух дверей. Отдохнувший организм тут же призывно донес до моего мозга о необходимости срочно удовлетворить свои потребности.

Скинув с себя легкое одеяло, я облегченно выдохнула. Спала не голой. Моя одежда была на мне. Чистая, без следов жизнедеятельности. Вот не зря я, наверное, чувствовала запах иона душа. Видимо кто-то позаботился о чистоте не только моего тела, но и одежды.

Осторожно спустив ноги на пол, я привстала, держась за тумбу. Легкое головокружение быстро сошло на нет, что не могло не порадовать. Решив не тянуть с омовением, я поспешила к ближайшей двери и не прогадала. За ней оказалась ванная комната.

Скинув с себя одежду, я приняла контрастный душ, наслаждаясь давно забытыми ощущениями. В последний раз я могла себе позволить вот так просто постоять под упругими струями воды еще будучи в Москве. Здесь же воду долгие годы заменял мне ионный душ.

Заметила на своем теле еще одну странность. На моей руке отсутствовал давно ставший привычным связующий браслет. Стоя под струями воды выуживала все, что знаю о нем. К сожалению или к счастью, но до меня наконец-то дошло – своей смертью сей Миссун подарил мне долгожданную свободу и в оправдание его могу сказать только одно – спасибо, что не бросил, что помог, хоть и в последнюю минуту.

По-человечески мне было жалко его. Ущемленный от ненормальной материнской любви, он бросился во все тяжкие, когда в его жизни появилась я. Если бы он с самого первого дня дал мне маленький шанс если не полюбить, то хотя бы привыкнуть, зауважать его как человека, то мы бы смогли вполне счастливо прожить вместе. Но он не захотел и даже не думал об этом.

Своим последним поступком в отношении меня сей Миссун попытался оправдаться перед смертью, и кто я такая, чтобы судить незнакомого мне существа. Да, он сделал все, чтобы я прошла суровую школу реальности, но именно ее результаты в конечном итоге и помогли мне выжить в том аду. Зла на него я не держала и не держу, а обвинять о загубленных мной пятнадцати лет в стенах академии я не стану. Да что такое пятнадцать лет, разве это время? Так, капля в море. У меня впереди не одна сотня лет, если верить медкапсуле.

С такими мыслями я до конца смыла усталость в теле и приняла решение начать жизнь с нового листа. У меня есть деньги и знания о новом мире, только совершенно нет опыта самостоятельной жизни среди наагатов. Но будучи по жизни оптимисткой, я не унываю. Прорвемся и на этот раз.

Заприметив висевший белоснежный халат, я не смогла противится искушению. Отбросив в сторону опостылевший костюм техника, завернулась в мягкую ткань. Пусть он и большого размера, это не страшно, главное подвернуть рукава и потуже затянуть пояс.

В приподнятом настроении я вышла из душевой, чтобы наткнуться на двух мужчин, похожих друг на друга как две капли воды мужчин, но в тоже время абсолютно разные. Они как инь и янь, как солнце и луна.

– Мирного космоса, сея Светлана, – поприветствовал меня один из них.

Говоривший был брюнетом. Высокий, физически развитый, красивый. Его глаза притягивали, словно омуты. Попав в них раз, самостоятельно уже вряд ли удастся выбраться. Второй, блондин, как стоял не шелохнувшись, так и продолжал стоять, даже не делая попытку заговорить. Его заклинило что ли? Почему уставился на меня так, словно удав на кролика? От этой мысли меня передернуло, что не осталось незамеченным им. Он вмиг отвел взгляд и расслабился, позволяя себе немного отступить к двери.

Сея. Так к женщинам обращаются только представители ползучих. Значит я не ошиблась в своих предположениях и меня действительно спасли наги.

– Ярких звезд, эээ…

Черт, я ведь не знаю, как их зовут!

– Самир, – приходит ко мне на выручку брюнет и кивает в сторону блондина: – Самат.

Под их пристальными взглядами и исходившей от них силой мне становится неуютно. Судорожно облизываю губы, пытаясь проанализировать происходящее. Их имена кажутся знакомыми. И звучат как-то по земному. Непривычно для наагатов. Недоуменно перевела взгляд с одного на другого, ведь у них не принято называть посторонним свое имя.

«Самир, Самат. Самир, Самат. Где-то же я слышала их имена, но где?» – мысленно спросила себя, так и не вспомнив.