Текст книги "Примерные мальки так не делают (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Эпиграф:
Встречаются две подруги. Одна другой говорит:
– Мой муж за ночь аж десять раз может!
Вторая возвращается домой и давай мужа пилить, что его-то еле-еле на один раз хватает, а другие, вон, по десять могут. Мужик озадаченный звонит соседу, типа как это? Сосед отвечает:
– Да пусть твоя мою дуру не слушает, она туда-обратно считает.
Кошмар и Проклятье прочно ассоциируются у меня с мелодией “Deep Forest” – “Computer machine”.
Братики в цвете: https://gvatya.tumblr.com/image/170505184808
Иллюстрация к предпоследней главе: https://gvatya.tumblr.com/image/169923352128
Кошмар и Проклятье впервые появляются здесь: https://ficbook.net/readfic/5887772
Вот, что с ними случилось дальше:https://ficbook.net/readfic/6673312
Дальнейшая история Кошмарика:
https://ficbook.net/readfic/5931713
https://ficbook.net/readfic/6917350
========== Сезонные страдания ==========
Чешуйчатый клубок заурчал и шевельнулся, медленно и нехотя расцепляясь на два отдельных юных тела. Прогремел подъем, на сборы было двадцать минут.
Они привыкли так спать с детства, крепко прижавшись друг к другу, переплетя конечности и свернувшись, подобно двум делящим одну норку зверькам. Сначала мальками, скрываясь где-нибудь в укромном месте от нападок недоброжелательных самок Мрака и его враждебных отпрысков, затем подростками, каждый вечер отвоевывая у других беспризорников место для ночевки, и, наконец, уже будучи молодыми Неокропленными.
В приюте на странности десятилетних близнецов попросту никто не обращал внимания. Содержащиеся в данной резервации мальки были слишком озабочены собственным выживанием, чтобы вникать в проблемы других, а воспитательницы были слишком заняты наведением порядка среди более буйных особей. Да и отдельных мест для сна там попросту не было – кто где упал, тот там и спит; упали рядом – рядом и спите.
В колонии с этим оказалось сложнее. Кошмара и Проклятье распределили по отсекам, да еще и на разных этажах. Лет с двадцати большинство самцов уже, как правило, не терпело тесного соседства друг с другом, так что каждому из них поневоле приходилось выделять в общежитии хоть и крохотную, но отдельную комнатушку. В этом возрасте самцы начинали созревать, и их взаимная агрессия повышалась в разы. Учитывая, что контролировать ее они пока умели плохо, за Неокропленными был глаз да глаз.
В норме, конечно, так оно и было, но близнецы в большинство норм попросту не укладывались, а потому стремились при первой удобной возможности забиться в один отсек, деля одно пространство и одну лежанку, как некогда делили единую яичную скорлупу. Наставницы первое время гоняли их, но потому уже и рукой махнули: всеми правдами и неправдами после отбоя кто-то один из братьев обязательно перебирался к другому, и поутру их неизменно обнаруживали вместе…
Впрочем, когда самцам исполнилось по двадцать семь, это было уже даже не смешно. По виду – практически взрослые воины, они теперь едва умещались на одной койке, и, лежащие, скрючившись, в обнимку, являли собой совершенно дикое, если не сказать безнравственное зрелище. Особенно же странно данная картина выглядела в контексте надвигающегося Сезона…
С наступлением брачного периода напряжение между подрастающими самцами возрастало настолько, что они иной раз были готовы сцепиться, лишь только оказавшись в пределах досягаемости друг друга. Доходило до того, что во время Сезона из учебного арсенала изымалось все колюще-режущее оружие, и в распоряжении юнцов оставались только тренировочные затупленные копья. Тем не менее, перевозбужденный молодняк умудрялся и тут немилосердно калечить сверстников. Изнутри каждый юный самец был в это время безжалостно терзаем буйством гормонов, а снаружи разворачивалась потрясающая по своим масштабам феромоновая война, что в комплексе буквально сводило Неокропленных с ума, заставляя совершать необдуманные действия и подчас необъяснимые поступки…
И тем более странными казались со стороны трогательные взаимоотношения двух братьев, серьезно не подравшихся за время обучения ни разу. Впрочем, на самом деле было тому вполне разумное объяснение: являясь, фактически, естественным клонами, Кошмар и Проклятье даже пахли почти что идентично, соответственно, запах друг друга ими воспринимался как собственный и потому не провоцировал на конфликты. С другими же самцами стычки периодически случались, однако, учитывая, что близнецы были мельче большинства ровесников, нарываться лишний раз они все-таки не стремились.
Надо сказать, самцы яутжей лет с двадцати пяти уже были полноценно способны к размножению, но получали доступ к самкам лишь после вступления в клан и свершения своих первых побед. Согласно культурам многих иных народов считалось, что самец должен потерять невинность как можно быстрее, но у охотников на этот счет имелись прямо противоположные убеждения: право на первое спаривание нужно было заслужить. Потому на Неокропленных, в подавляющем большинстве случаев, ни одна, даже самая низкоранговая самка даже смотреть не желала. Впрочем, самим Неокропленным на самок тоже посмотреть редко когда удавалось: с учебной территории юнцов просто-напросто не выпускали вплоть до самого распределения.
Строго говоря, с женским полом юнцы все-таки общались, причем, ежедневно, но пожилых Наставниц, присматривающих за будущими воинами, и самками-то назвать уже было сложно. Это были умудренные жизнью особи, давным-давно вышедшие из репродуктивного возраста. Сезон не мутил их разум, а сами они, утратившие свой соблазнительный запах, более не могли заинтересовать с сексуальной точки зрения даже вечно голодного неугомонного юнца. А, если и могли (чем черт ни шутит), то лезть к столь крупным и серьезным дамам ни один малек бы не осмелился. Наставницы своих подопечных только так за шкирняк таскали, и рука у них была ох какая тяжелая…
Но иначе и быть не могло: лишь вот такие пожилые матроны были способны справиться с буйным молодняком в брачный период. Самцы-Наставники, тренирующие Неокропленных, во время Сезона, как правило, от работы отстранялись, ибо могли не рассчитать силу и попросту изувечить зарвавшихся юнцов, кроме того, многие из них еще оставались репродуктивно активными, и в брачный период у них появлялись собственные дела определенного характера. Вот и приходилось древним, но по-прежнему крепким бабулькам раз за разом приструнять гиперактивных юнцов, действуя на них смесью материнской ласки и жесткой дрессуры.
Сезонные явления в группе молодняка ежегодно знаменовали начало крайне забавного времени. Мало того, что юнцы в этот период становились особенно взбалмошными и неуправляемыми, так еще и по глупости часто пытались получить желаемую разрядку любым доступным способом. Таким образом в медблок то и дело поступал кто-нибудь с постыдным растяжением ректакторов, а уж случаи, когда Наставницы заставали озабоченных мальков за попытками «изнасиловать» разные элементы интерьера, и вовсе не поддавались исчислению. Пожилые воспитательницы в это время шутили, что, прежде чем взяться за что-то на территории общежития, нужно внимательно проверить, а не обкончал ли кто данный предмет. Хотя, самим измученным юнцам было в это время не до шуток. Уже одно то, что некоторые из них решались применять во многом чреватые методы «снятия напряжения», говорило об их отчаянном положении. И впрямь, «классический» способ мужской мастурбации в силу особенностей физиологии был для них травмоопасен, а «спаривание» с неодушевленными предметами, механизм которого заключался в надавливании посредством выбранного объекта на область семенников, являлся весьма болезненным.
Сигнал повторился. Проклятье завозился и пихнул брата, в наглую развалившегося прямо поверх него. Подмышка Кошмара практически утыкалась ему в нос.
– Кошмар, вали отсюда, ты воняешь! – это вместо «доброго утра».
– Сам ты воняешь, – сонно пробурчал Кошмар и съехал вбок.
– Что за… – окончательно свалив брата на пол, Проклятье сел и недоумевающе поднял руку, которой только что вляпался во что-то склизкое. И лишь после пары секунд озадаченного созерцания собственных пальцев, он вдруг возмущенно вскрикнул: – Кошмар, чтоб тебя! Ты опять под меня спустил!
Злорадно стрекоча, Кошмар поднялся, непринужденным движением смахивая со своего бедра несколько капель семени. То-то он так хорошо себя сейчас чувствовал, и спалось под утро особенно крепко…
Проклятье встал и старательно вытер руку о простыню, после чего стянул ее с ложа, скомкал и приготовился, очевидно, отнести ее в стирку, как вдруг ненадолго замер, приняв чуть согнутую, какую-то неестественную позу и поджав жвала. Через несколько секунд спазм прошел, и самец облегченно распрямился.
– Вот я вчера так же весь день мучился, – заметил Кошмар. – Зато сейчас – хорошо! – и он сладко потянулся, но тут же получил в лицо комком испачканного постельного белья.
– Раз хорошо тебе, то тебе до прачечной и драпать! – фыркнул Проклятье.
– Да не вопрос, схожу, кидаться-то зачем?
Натянув повседневные ученические доспехи, Кошмар подхватил простыню, свернул ее потуже и беспечно покинул отсек. Второй брат, выглядящий мрачнее тучи, также принялся облачаться, только медленно и неохотно. Пояс пришлось ослабить – раздутые семенники сильно тянуло. Впереди была разминка, но не факт, что она помогла бы отвлечься, так как двигался молодой самец сейчас, мягко говоря, с трудом. А он еще и пообещал сегодня брату прикрыть его на тренировке…
Проклятье и Кошмар с детства были приучены выживать. Лишившиеся отца и рано отнятые от матери, они не могли полагаться на кого-то, кроме как на самих себя и друг на друга. За свою относительно короткую жизнь им неоднократно приходилось выпутываться из самых разных передряг, убегать, прятаться, даже воровать еду. Не удивительно, что, имея за плечами весь этот плачевный, но бесспорно богатый опыт, незаметно смызнуть из общаги близнецы могли в любое время и без каких-либо особых затруднений. Что и делали периодически, когда однообразная жизнь начинала нагонять совсем уж невыносимую тоску.
Впервые они убежали два года назад, воспользовавшись после отбоя выкраденным ключом от аварийного выхода. Далеко отходить они тогда не решились, побродили по соседним кварталам и так же потихоньку вернулись, так что даже никто не заметил их временного отсутствия. Далее, осмелев, они начали предпринимать подобные ночные вылазки уже на более значительные расстояния и длительные сроки, обследуя станцию и забираясь в самые дальние ее уголки, где обнаруживалось немало интересненького.
Например, они открыли для себя нижние ярусы, где дозволено было селиться инопланетным гражданам. Сами яутжи практически не наведывались в это царство стоков и коммуникаций, но великодушно пускали туда других существ, соглашающихся обслуживать станцию и благоразумно не попадаться на глаза в пределах ярусов, расположенных выше. В основном здесь встречались урм и рауты – первые походили на прямоходящих рептилий, вторые же были подобны остроносым помойным зверькам, населяющим чуть ли не все подвалы и свалки в галактике.
Народности эти отличались спокойным, добрым нравом и феноменальным жизнелюбием. С яутжами они мирно соседствовали, не представляя ни опасности, ни элементарного охотничьего интереса, подобно мелким пернатым, находящим убежище и защиту в гигантских гнездах хищных летучих тварей. Хозяева станции относились к этим поселенцам снисходительно, а те, в свою очередь, старались не наглеть и не упускали случая время от времени становиться полезными.
Если на средних уровнях орбитальной колонии в ночное время было относительно тихо, то на нижних во всю бурлила жизнь. Там складывалась абсолютно отдельная, уникальная межвидовая цивилизация. Яутжи предпочитали вести достаточно аскетичный образ жизни, тогда как обитатели сточного государства имели обыкновение отрываться на полную катушку. Срединная часть станции была отдраена до блеска и содержала строгие воинские отсеки, апартаменты Вожаков и политиков, административные корпуса, исследовательские и медицинские центры, серьезные мастерские и аккуратные доки. Нижний ярус являл собой разительный контраст всему этому великолепию и состоял из технических конструкций, между которыми теснились самодельные бараки, пестрели частные лавочки и мигали огни питейных заведений.
Впервые окунувшись в этот непривычный, остро пахнущий, неумолчно гудящий и наполненный цветовыми вспышками мир, братья попали в его плен, поддавшись новым впечатлениям и кипучей энергии невероятного позитива, а после уже не смогли выбросить его из головы. Здесь, в кабаке прохиндея-раута, они впервые попробовали спиртное. Они зашли туда ради интереса, а хозяин заведения, потрясенный тем, какие гости к нему пожаловали, угостил их какой-то третьесортной выпивкой и вообще был крайне мил с ними, пригласив заходить в любое время. У раута был, конечно, на то свой интерес: если бы среди его постоянной клиентуры появились яутжи, местные бандиты из опаски начали бы обходить его больше, чем за версту – что и говорить, охотников здесь все побаивались, даже, если это были всего лишь Неокропленные юнцы… Впрочем, братьям не было дела до истинных целей раута, им понравилось его радушие, и, покидая кабак, они пообещали как-нибудь заглянуть еще… В то утро их, конечно, засекли Наставницы и, дождавшись, когда мальки проблюются, выпороли так, что тем потом неделю двигаться больно было. Но в кабак юнцы, тем не менее, начали тайком нет-нет, да и похаживать.
Позже они отыскали еще несколько увеселительных заведений, в частности, игорных, на некоторое время увлекшись азартными развлечениями. Надо сказать, братья никому не проиграли ни разу. Просто потому, что, оказавшись в проигрыше, они многозначительно растопыривали перед противником свои жвала, нависая с двух сторон, и любой долг моментально им прощался, а иногда даже трансформировался в выигрыш.
В общем, много, много всего интересного было на нижних уровнях. Скучать уж там точно не приходилось. Вполне можно было и в Сезон от негативных переживаний отвлечься…
День прошел так себе, но близнецы находились в приподнятом настроении, ожидая ночи. Кошмар и Проклятье вновь затеяли дерзкую вылазку. В последнее время вырваться на прогулку было все тяжелее, каждый раз приходилось изобретать новый способ ускользнуть от внимательного взора Наставниц – те уже знали склонности братьев, и следили за ними в два раза тщательней, чем за остальными. Впрочем, братья всегда оказывались хитрее. В этот раз они умудрились слинять через вентиляционную отдушину в кладовой. Двигаясь осторожными перебежками, они пересекли двор общежития и проникли за ограждение, подсадив друг друга. А через полчаса уже с довольным видом восседали в любимом кабаке.
Приятно расслабленные дозой алкоголя, юнцы внимали многоголосому чужеродному говору, изредка улавливая фразы на родном наречии – урм хорошо говорили на общем диалекте яутжей и время от времени им пользовались. У раутов и прочих с этим было похуже, однако, многие имели простенькие переводчики. Сегодня было шумно, народу все прибывало, но добросердечный хозяин заведения не забывал время от времени проведывать своих клыкастых гостей и что-нибудь им подливать, иногда обращаясь с просьбой вышвырнуть за порог во-он того дебошира. Кто-нибудь из братьев всякий раз охотно выполнял его просьбу, после чего на столе обязательно появлялась свежая порция закуски.
Урм подсел к ним, когда братья уже собирались уходить.
– Здорово, бойцы! – отчеканил он почти без акцента. – Как служба?
Пьяненькие самцы смешливо застрекотали.
– Никак пока, – ответил Проклятье, – три года нам до службы, хвостатый.
Урм и правда обладали длинными роскошными хвостами, считая их своим главным предметом гордости. Сииф ухмыльнулся, разглядывая самодовольный молодняк. А то так он не видел, что перед ним совсем зеленые юнцы. И тем более странно было созерцать их здесь, одних, без сопровождения… Да еще в такое время… У яутжей второй месяц шел брачный период. Сейчас они были наиболее возбудимы и опасны, к счастью, и на станции мало кто из них оставался – все устремлялись на планеты спариваться, так что жители нижних ярусов продолжали оставаться в относительной безопасности. Эти два малька, несмотря на свой ничтожный возраст, тоже явно грезили о самках. От них разило горько-аммиачной смесью, да так, что даже перегар, вырывающийся из их клыкастых пастей бесследно терялся на фоне этого запаха – верный знак того, что самцы были на взводе.
Урм смотрел на них и не мог поверить собственной удаче. Разумеется, этим двоим было далеко до взрослых самцов – не те габариты, не та мышечная масса, но… Для неискушенного зрителя (а именно на таких работало его маленькое производство) все яутжи на одну харю, так что даже такие юнцы, за неимением лучшего, пришлись бы как нельзя кстати. Жвала, грива, чешуя – все, что так нравится в яутжах любителям экзотики, – было при них, а что еще режиссеру надо? Пожалуй, следовало рискнуть.
И Сииф рискнул.
– Ох, не завидую я вам, парни, – вздохнул урм. – И как вы живете?
– Как? – разом удивились молодые самцы.
– Ну, слышал я, что там у вас все так строго… Питаетесь концентратами, выпивка у вас под запретом, девочки – раз в год, и то не у всех…
– Что верно, то верно, – подтвердил Кошмар.
– А что еще в жизни приносит радость, кроме хорошей еды, качественного алкоголя и регулярного секса?
– Ну… Охота… – робко предположил Проклятье.
– Как-то неуверенно ты говоришь, мой зубастый друг, – усмехнулся Сииф.
Яутжи вдруг потупились. Собственно, они и правда еще не ведали, что такое настоящая Охота. Так же, как не ведали, что такое секс. Хорошей еды они давным-давно не получали, а алкоголь, хоть в их жизни теперь и был, но далеко не самый качественный.
– А, что, парни, к самкам-то полетите? У вас же сейчас… Как это правильно? Сезон Любви?
– Мы Неокропленные. Не положено, – раздраженно рыкнул Кошмар.
– А хочется, поди? – урм вдруг заговорщически подмигнул. Юнцы уставились на него с явным подозрением.
– Тебе-то какое дело, хвостатый? – осторожно полюбопытствовал Кошмар.
– Да так, могу поспособствовать… – загадочно проговорил собеседник и, приняв вдруг безразличный вид, начал неторопливо лакать из своего стакана.
Глупые яутжи были практически на крючке. Они с выжиданием смотрели на Сиифа, а он все попивал свое винцо, провоцируя их на первый шаг. Они молчали минут пять. Наконец, юнцы не выдержали.
– Что ты предлагаешь? – осведомились они, произнеся фразу почти одновременно. Забавные. Судя по всему, это были близнецы. Сиифу сложно было судить, он и неродственных яутжей путал, однако… Эти были словно под копирку сделаны. И еще странно, что они были вместе – не грызлись, не проявляли друг к другу никакой неприязни, как полагалось самцам в Сезон… Это также могло дать пару хороших сюжетов… И в голове урм разом пронеслись несколько весьма живописных картин. Надо было брать.
– Самку. Я предлагаю вам самку, – просто, не томя, сказал Сииф.
– Урм, что ли?
– А вы хотите урм?
– Да он издевается! – вдруг взрыкнул один из юнцов и вскочил с места. Вот она, знаменитая яутжевская вспыльчивость…
– Успокойтесь, – проговорил Сииф, делая примирительный жест рукой. – Яутжа. Конечно же, прекрасная самка яутжа.
– В чем же подвох? – оскалились братья.
– А нет подвоха, – все так же спокойно ответил урм. – Только честная сделка. Вы получаете доступ к чудесной, готовой на все самке, взамен я попрошу разрешения заснять весь процесс.
Близнецы изумленно переглянулись. Они просто не знали, как реагировать. С одной стороны, данная схема была аморальна и унизительна, с другой… У них появлялась реальная возможность спариться! И на фоне сезонного дискомфорта, доводящего, иной раз, до бессильного исступления, минусы данной ситуации казались незначительными, а вот единственный плюс… Это был всем плюсам плюс!
– Подумайте, – видя сомнения, терзающие молодых самцов, вкрадчиво начал увещевать Сииф, – все, что от вас потребуется – просто быть собой. Вы получите самку и сможете воплотить с ней все свои желания. Более того, вам даже доплатят. И лишь такая малость требуется от вас…
– Для чего это тебе? – цепляясь за остатки здравого смысла, спросил Проклятье.
– Ну… Некоторым существам нравится смотреть на спаривание других существ… – попытался как можно более деликатно объяснить урм. – А где еще спаривание яутжей увидишь… Короче говоря, можно считать это научно-популярным видео.
– Порнуха, что ль? – громко, на весь кабак, продемонстрировал свои познания Кошмар.
Урм дернулся, и кабак на мгновение затих, внимая внезапному рыку вроде бы спокойного до сего момента охотника. Но заварушки, кажется, все-таки не намечалось, а потому разговоры вокруг тут же продолжились.
– Рассматривайте это как жанр искусства, – уходя от провокационной формулировки, улыбнулся Сииф. – Ну, так, что, хотите приобщиться к искусству, парни?..
========== Первые съемки первого раза ==========
Они долго колебались, но, в итоге, ослабший под влиянием гона разум, уступил, и жажда спаривания взяла верх. После отзвучавшего отбоя братья тайком покинули корпус, прошмыгнув под носом у разговорившихся дежурных Наставниц, и в назначенное время прибыли по указанному Сиифом адресу. Снаружи был барак бараком, большой, пыльный, без каких-либо обозначений, однако, попав внутрь, близнецы испытали настоящее потрясение: их взглядам предстал холл с самой современной и дорогостоящей отделкой; такие материалы встречались в здании гарема Мрака, а Мрак – был весьма обеспеченный тип…
Сииф встретил молодых яутжей с нескрываемой радостью. Похоже, он с нетерпением ждал их прихода, но до конца не был уверен, что братья появятся. И, все же, его расчет оказался точен: юнцы не смогли совладать со своими инстинктами и прочно ухватились за эту редкую, хоть и неоднозначную возможность их реализации.
– Сюда, мои юные друзья, – пригласил он, открывая один из отсеков. – Я счастлив, что вы согласились принять мое предложение!
Помещение было небольшим, но опрятным, вычурно меблированным и слабо освещенным. Самцы, видевшие последнее время, в основном, стандартные, очень просто обставленные комнаты приюта и общежития, в интерьерах мало разбирались. Во всяком случае, они сочли, что в отсеке слишком много лишних деталей – от них пестрело в глазах, это сейчас слегка раздражало. Впрочем, сейчас почти все вокруг раздражало… Зато, сидения там были удобные, и на полу лежало что-то приятное губчато-мягкое…
Позволив будущим порнозвездам расположиться с комфортом, Сииф начал немедленно посвящать их в детали. Он планировал провести несколько съемок – сколько именно не уточнил, сославшись на то, что «как пойдет». Самка по имени Бриз уже была извещена о прибытии новых партнеров и находилась в нетерпении. Все действие совершалось по ее полному согласию, так что в вопросах чести самцы могли быть спокойны. Единственное, что самка была всего одна…
– Давайте договоримся, ребята, – урм подался вперед, сидя напротив братьев, и поглядел на них с большой серьезностью: – никаких беспорядков. Я имею в виду, между вами. Я в курсе, как жестоко яутжи иной раз дерутся за женский пол, но уясните – это не тот случай. Здесь нет никаких обязательств, самка эта НЕ ВАША, то есть, не просто не принадлежит никому из вас, но и не будет принадлежать. А потому нет смысла выяснять из-за нее отношения. Доступно?
Самцы недовольно зарокотали, но дружно склонили обе косматые башки, что означало у яутжей согласие. Вовсе уж этот хвостатый с ними, как с дебилами разговаривал…
– Значит, договорились, – не дождавшись более развернутого ответа, заключил Сииф. – Итак, кто пойдет знакомиться с барышней первым?
Стоило прозвучать этим словам, как близнецы, не сговариваясь, разом рванулись со своих мест. «Начинается», – подумал урм.
– Нет, так дело не пойдет, – перегораживая выход своей тщедушной по сравнению с телами яутжей фигуркой, остановил их Сииф. – Придется мне самому это решать, уж не обессудьте…
Самцы предупредительно заворчали, условия еще он им будет ставить… Но урм был непоколебим, и, увы, приходилось признать, что в данной ситуации – именно он хозяин положения.
Окинув их внимательным взглядом с головы до ног, Сииф не нашел в самцах никаких особых отличий.
– Вы правда, что ли, близнецы? – осторожно поинтересовался он.
– А не заметно? – насмешливо фыркнул Кошмар, а затем вдруг уселся на место и обратился уже к брату: – Ладно, Проклятье, иди ты, тебе более критично.
К удивлению Сиифа, второй самец благодарно заурчал и, наклонившись, ласково «боднул» первого в лоб, после чего изъявил готовность идти.
Бриз оказалось немного за шестьдесят, и она была просто шикарна. Ростом на полторы головы выше самца, с узкой грудью, подтянутая и стройная, но с пышными, соблазнительными бедрами. Ее очень светлая бежевая шкура будто бы слегка светилась в темноте съемочной площадки. Грива также была окрашена в более бледные тона, чем у большинства сородичей, а полосы на коже намечались лишь коричневатыми контурами.
Еще с порога Проклятье ощутил манящий запах зрелой самки. Он не успел ни словом с ней перемолвиться, ни разглядеть толком, а его уже потянула вперед какая-то могучая неведомая сила… И она же в один момент смяла его сознание, освободив от контроля чистый, первобытный инстинкт. Разум померк – так резко, будто его кто-то просто выключил, и подбрюшье мучительно заныло, а между ног все как будто налилось жидким огнем, пульсирующим и рвущимся на свободу. Самец более не мог этого терпеть! Все, все, что угодно, лишь бы скорее успокоить эту боль и снять это чудовищное напряжение… В два прыжка, опередив провожающего его на площадку урм, Проклятье оказался подле сидящей на какой-то конструкции Бриз. Осознание, что претендовать на нее всецело ему все равно не суждено, дало свой проблеск где-то на дне кратковременной памяти, и, смешавшись с безжалостным, опаляющим желанием, заставило Проклятье опустить процедуру знакомства и как можно скорее приступить к главному. Самец попытался схватить самку, и ему это почти удалось, однако в последний момент та увернулась.
– Ишь, какой горячий! – воскликнула Бриз, проворно отскакивая.
– Не-не-не, – осадил самца Сииф, – не здесь!
Проклятье негодующе зарокотал и встряхнул головой, пытаясь хоть ненадолго вернуть самоконтроль, а режиссер с досадой отметил, что совершил серьезную ошибку: сперва нужно было отвести юнца на место, переодеть его и объяснить подробно, что к чему, лишь потом запустив к нему самку. Теперь же давать ему инструкции было поздно и бессмысленно. Ну, ладно, для исправления ошибок был еще второй самец…
– Надо снять это… – подсказал Сииф, указывая на доспехи Проклятья.
– Сниму, будь уверен, – рявкнул тот, не сводя взгляда с поднимающейся на подиум самки.
– И надеть…
Проклятье не позволил урм договорить, резко обернувшись в его сторону и предупреждающе зарычав. Понятно, ставить дополнительные условия сейчас было не время.
– Хорошо, дружок, не нервничай, – сменил тактику Сииф, – веди себя естественно. Посмотри, куда пошла Бриз. Иди к ней, и пожалуйста развлекайтесь на здоровье.
Проклятье вновь заворчал, но повиновался, двинувшись вслед за самкой, как оказалось, к декорациям. Были они выполнены в виде пещеры со звериными шкурами на полу и затейливо подсвеченными стенами.
– Мы, что же, по-твоему, в пещерах живем? – возмущенно рявкнул Проклятье.
– Нет, конечно, нет, – успокаивающим тоном проговорил урм. – Это для антуража. Мы же, в каком-то смысле сказку снимаем…
Самец презрительно скривился, но больше ничего не сказал, вновь переключив свое внимание на самку. На этот раз он подошел медленнее и с урчанием потянулся к ней, приняв почти смиренное выражение. Самка улыбнулась и простерла к нему руки, привлекая к себе.
– Как зовут тебя, воин? – промурлыкала она, заглядывая ему в глаза.
– Проклятье, – еле слышно проговорил самец, неожиданно ощущая, что впадает от ее близости в подобие транса. Боль вдруг отпустила, и в самом низу сладко затянуло. – Проклятье, сын…
– Достаточно, – мягко прервала его Бриз. Ей не нужно было знать имени его отца.
Томно взирая на своего неопытного любовника, Бриз опустилась на шкуры и увлекла самца за собой. Сейчас следовало бы взять ситуацию в свои руки, преподав юнцу первый урок любви, но, увы, заправляющий на съемочной площадке Сииф потребовал более «традиционного» расклада, при котором активная роль должна была принадлежать самцу. Для кого еще, спрашивается, был такой сюжет традиционен? Не для яутжей явно. Но, сценарий есть сценарий…
– Возьми меня, мой самец, – рыкнула Бриз, ложась перед юнцом, кокетливо изгибая свой соблазнительный стан и подбирая ноги. Она была почти обнажена, не считая кожаного топа и короткой юбки, прикрывавшей бедра, но не промежность.
Самец вновь взвыл возбужденно, не в силах спокойно созерцать открывающееся ему зрелище, и, раскрепощенный наконец-то полученным дозволением, жадно накинулся на самку, резво срывая с себя нижнюю часть доспеха. Уже чувствуя его первое неловкое проникновение, Бриз освободила его от нагрудника, не укладывающегося в общую канву фильма, посвященного любовным играм древних охотников, и отдалась страсти юного Неокропленного. Самец задрожал и совершил пробный толчок, ощущая всем своим возбужденным естеством первую в жизни самку, такую гордую снаружи, такую горячую и податливую внутри…
Проклятье согнулся в поступившем экстазе уже на начальном этапе спаривания, однако движения не прекратил. Физиология полового акта яутжей была такова, что семяизвержение начиналось буквально сразу и происходило в несколько приемов. Выглядело непривычно, хотя… Даже на такое, вероятно, нашлись бы любители.
На фоне крупной светлой самки темнокожий Проклятье выглядел мелковато. Сииф подозревал, что картина будет не очень, но теперь убедился воочию. Пожалуй, надо было сменить позицию, дабы самец смотрелся более выигрышно.
– Проклятье! Проклятье! – позвал он, но самец не отреагировал, увлеченный процессом. Отчаявшись докричаться до него, урм позвал уже самку: – Бриз, дорогая, он, похоже, не слышит… Можешь устроить так, чтобы он оказался сзади? Вы смотритесь смешно, он просто в тебе утонул… Ну, ты же умница, направляй его.
Но Бриз вместо ответа сердито рыкнула, и урм понял, что сейчас лучше не лезть. Юнцу хотелось сбросить напряжение, и бесполезно было добиваться от него каких-либо действий, кроме тех, что диктовал инстинкт. Оставалось лишь наблюдать, как разошедшийся самец яростно сношает самку намного крупнее себя, а самка великодушно позволяет ему это, привычно выделываясь перед камерой, и, поглядывая на часы, ожидать, когда все это закончится.
