Текст книги "Пять сладких мгновений (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== Прорва. Привилегии Главы гарема ==========
– Я все слышу, мой воин: ты идешь мимо, – раздалось через весь коридор голодное рокотание главной самки. Сумрак замер на лестнице. Можно было проигнорировать, но… Наверное, не стоило. Он отозвался умиротворяющим ворчанием и, спустившись к началу пролета, завернул к покоям Прорвы.
– Я здесь, моя прекрасная Госпожа, – смиренная фигура охотника показалась в дверях. – Но прояви немного терпения, твой самец только с дороги. Позволь, я прежде оставлю броню и омою тело, а уже потом войду к тебе, дабы не оскорблять своим видом…
Он поднял на супругу вопросительный взгляд. Прорва, вальяжно раскинувшаяся на своем обширном темном ложе, лишь молча сделала повелительный знак рукой, четко давая понять, что она не намерена ждать и хочет близости немедленно.
– Как пожелаешь, моя грозная жена, – склонив голову, Сумрак переступил порог, и тяжелый занавес, с тихим шорохом опал за его спиной. В покоях Главы гарема всегда царила полутьма и прохлада, даже сейчас, когда за окном играл всеми возможными красками яркий летний день, сюда, точно в глубокую пещеру, проникало ничтожно мало света.
Самец медленно подошел к партнерше, что всем своим видом не уставала демонстрировать себя хозяйкой положения, и на мгновение вновь испытал под ее внимательным и требовательным взором знакомую оторопь. Все было почти, как тогда, год назад…
Прорва уже успела скинуть доспехи, и в настоящий момент величественную наготу ее большого, мощного тела прикрывала лишь длинная, ниже щиколоток, юбка с запахом – традиционная одежда Матриархов. Прежде Сумрак не видел старшую самку в подобном облачении, и, надо сказать, оно делало ее еще внушительнее и старше. Рядом с Прорвой сын Грозы чувствовал себя вечным мальком. Даже теперь, со статусом Высшего, с невероятной победой за плечами, с достойными трофеями, принесенными в дар гарему. И это чувство… Его слишком сложно было выразить словами. Перед Сумраком была самка, намного крупнее его, такая особа могла легко его изувечить или даже убить, будучи в дурном настроении. Он, разумеется, знал, что подобного не случится, однако ощущение опасности в присутствии суровой дочери Свободы, все равно не покидало ни на минуту. И одновременно он ощущал ее возбуждающий запах, теряя волю, разум и страх от все больше разгорающегося с каждой минутой желания. Эти две, на первый взгляд, прямо противоположные стороны одних и тех же отношений заставляли всякий раз словно бы просить у Прорвы милости, надеясь, что Госпожа будет снисходительна и допустит к себе, но, при этом, не ожидая от нее ни уважения, ни, тем более, нежности. А Прорва, в большинстве случаев, полностью оправдывала производимое впечатление. Спаривание с ней несло унижение и боль, но, вместе с тем, воспринималось как высочайшая награда. Точно так же сражение с Королевой улья, представляя собой смертельную опасность, являлось великой честью для любого из воинов… И, точно так же, как Священную Дичь, Прорву можно было победить, если достаточно набраться смелости. С той разницей, что в схватке с Жесткачом единственным возможным исходом была смерть: дичи или охотника. В схватке с Главой гарема исходов имелось два: полное и безраздельное удовлетворение самки либо ее безграничный гнев. И второго иногда приходилось опасаться больше, чем смерти, ибо смерть от удара Священной Дичи наступает быстро и навсегда, а гнев Матриарха, чьи знаки оказались неверно истолкованы, может длиться, длиться и длиться…
Тем не менее, воин был обязан рисковать каждый раз, и каждый раз прилагал все усилия, чтобы старшая самка оставалась довольна, ибо Глава гарема обладала исключительным правом на доступ к его телу. Только после того, как ее потребности утолялись сполна, остальные жены могли рассчитывать на внимание самца – разве что, сама Прорва могла распорядиться иначе, а она это делала нечасто. Вот и теперь, после всех выпавших на долю молодого охотника испытаний, он даже не мог сразу воссоединиться со своей возлюбленной, так как на пути, будто последний рубеж, высилась властная фигура старшей дочери Свободы…
Остановившись перед ложем супруги и стараясь не делать резких движений, дабы не провоцировать самку раньше времени, Сумрак аккуратно положил свою маску в стенную нишу и потянулся к нагруднику доспехов. Внезапно Прорва издала низкий грудной рык, одновременно начав неспешно и угрожающе подниматься. Самец на мгновение застыл с крепежным ремнем в руках, а затем покорно отпустил его. Глава гарема встала с ложа и подошла к воину вплотную. Тому ничего другого не оставалось, кроме как вытянуться перед ней, будто перед командиром на корабле, и ждать…
Прорва взяла его за горло над горжетом – неожиданно легко, не пытаясь, по своему обыкновению, сдавить или поранить – и приподняла голову самца, вглядевшись в те изменения, что произошли с его лицом. Ее выражение при этом оставалось непроницаемым, не виделось в нем ни презрения, ни одобрения, ни разочарования, ни сострадания. Но и безразличием то, что отобразилось в светло-желтых, чуть мерцающих глазах, назвать было нельзя.
– Ты прикончил Королеву, чтобы впечатлить меня? – первые слова прозвучали от нее, спустя достаточно долгое время. Голос самки был ровным и спокойным, и сказанная фраза являла собой даже больше не вопрос, а констатацию.
– Я обещал добыть для тебя достойный трофей, и я исполнил свое обещание, – ответил сын Грозы, не отводя от супруги прямого взгляда.
– И не испугался?
– Настоящий охотник не ведает страха.
– Это было слишком опасно.
– Ты опаснее Королевы, моя Госпожа…
На этот раз Прорва промолчала, лишь в мимолетной улыбке шевельнула максиллами и, склонившись над самцом, жарко выдохнула ему в лицо.
– Я готов выполнить все твои желания, – рука Сумрака осторожно поднялась, и пальцы слегка коснулись груди самки, медленно соскользнув вниз. Хватка на горле нехотя разжалась, и Прорва отступила назад.
– Я помогу тебе снять доспехи, – внезапно заявила она.
Не дожидаясь согласия самца, дочь Свободы принялась с поразительным знанием дела отцеплять с него элементы брони и без всякого почтения бросать их вниз. Сумрак продолжал стоять, не шелохнувшись. Второй раз в жизни его раздевала самка… Но тогда, с Грезой, ощущения были совершенно иными. Грезе он поддавался, великодушно позволял играть с собой, направляя ее действия и контролируя ситуацию, Прорва же сейчас снимала с него защиту быстро и уверенно, точно шкуру с добычи спускала… Молча, сосредоточенно, лишь прирыкивая при дыхании и, как бы случайно прикасаясь к зарубцевавшимся ранам. Создавалось впечатление, что самка вспоминает прежние шрамы охотника и пытается понять, как сильно увеличилось их количество за год.
Особенно долго Прорва изучала спину супруга. Надо сказать, медики с «Зенита» неплохо поработали, залечив не только травмы, полученные на «Острове», но и заодно подлатав шкуру в целом. Следов от кнута теперь было намного меньше, чем имелось до Большой Охоты, хотя, самые глубокие все равно остались в виде напоминания о коварстве Великой Матери и внезапно приобретенном кровном братстве…
Вот последняя пластина верхней части доспехов стукнулась об пол, и циновка послушно приглушила удар. Тогда Прорва присела перед воином на корточки и начала отстегивать броню с его ног. Но даже сейчас, оказавшись ниже супруга, она не перестала доминировать, фактически ставя его в положение малька, по какой-то причине нуждающегося в помощи старших. Наконец, пришел черед набедренной повязки. Когда самка расстегнула пояс и стянула с Сумрака влажную от пролившегося семени, остро пахнущую грубую ткань, самец тихо заурчал в предвкушении, и попытался опуститься вниз рядом с партнершей, однако та остановила его чувствительным укусом в живот, после чего развратно провела кончиком языка вдоль приоткрытой клоакальной щели, попробовав на вкус остатки загустевшей желтоватой субстанции, и быстро встала.
Глава гарема вновь нависла над своим партнером, и тот мгновенно понял, что теперь требуется от него. С утробным звуком он скользнул вниз, к ногам своей повелительницы, и встав перед ней на колени, возложил руки на массивные бедра самки, украдкой подбираясь к поясу ее одеяния. Прорва не препятствовала ему. Вот ткань свободно поддалась и съехала вниз, обнажая могучий стан. Тазовая часть Прорвы была намного шире, чем плечи ее супруга, и сейчас коленопреклоненный воин смотрелся подле дочери Свободы особенно маленьким, даже почти жалким. Впрочем, самку это не смущало, ей, похоже, даже нравилось подобное несоответствие габаритов. А Сумрак просто старался не думать о том, как все это выглядит со стороны.
Мельком охотник успел заметить на теле жены несколько свежих шрамов – явно от оружия… Это было странно… Но она не спрашивала его о том, откуда взялись его новые шрамы, и он спрашивать тоже не стал.
Прорва с одобрением поглядела вниз и, дождавшись, когда почувствовавший ее взгляд самец поднимет голову, вдруг резко толкнула его ногой в грудь, заставив потерять равновесие. И сын Грозы послушно откинулся назад, упершись в циновки руками, чтобы не упасть на спину. Как ни странно, сегодня старшая жена отлично соизмеряла свои силы. Создавая видимость обычной своей несдержанности, она, тем не менее, не причиняла боли. Прежде бы она отбросила самца так, что он, падая, снес полкомнаты, ныне же действовала почти мягко, неужто, и впрямь берегла его изломанные ребра?..
Сумрак вновь издал мурлычущую трель и протянул к самке одну руку, но Прорва внезапно проворно отошла, и прикосновение лишь успело скользнуть по ее ягодице и ноге. Уже от дверей самка позвала:
– Хватить валяться на полу, пойдем в купальни, ты и впрямь весь грязный.
Не дожидаясь, пока самец поднимется, Глава гарема вышла, и ему ничего иного не оставалось, кроме как встать и отправиться следом.
Свет в купальнях был приглушен. Раньше Сумрак воспринимал его, как белый, но теперь, благодаря глазному имплантату, различал какой-то дополнительный спектр, как ему объясняла Тучка, длинноволновую часть. И эти новые оттенки самцу даже начинали нравиться… Сейчас ими было наполнено все помещение. Волнующаяся водная гладь бросала прозрачные блики на каменные стены и потолок, и абсолютную тишину нарушал лишь нежный плеск. Прорва уже зашла в самую глубокую купель, скрывшись по пояс, и теперь выжидающе смотрела на медленно спускающегося по уходящим под воду ступеням воина.
Наконец, его ноги коснулись чистейшей колышущейся поверхности. Боги, как же это все-таки было приятно! После возмутительной антисанитарии на Охоте, после почти трех месяцев гибернации, после нескольких недель хилого душа в медблоке… Да только ради этого стоило сейчас выполнить все желания Прорвы!
Купель оказалась прохладной, но достаточно комфортной температуры. Вода пахла свежестью… И пряный запах доминирующей самки так резко и возбуждающе контрастировал с этим тонким, едва различимым ароматом, что…
Сумрак замер на секунду, и взгляд его, обращенный к супруге, сделался каким-то излишне таинственным. В следующее мгновение клокочущее рычание вожделения разорвало царящее в купальнях безмолвие, и самец внезапно ринулся вперед, бросившись на неподготовленную к подобной решимости партнершу. Два тела страстно сцепились и, подняв оглушительный фонтан искрящихся брызг, канули на глубину, где охотник немедленно овладел своей опасной добычей, опрокинув ее спиной вперед.
Каскады пузырей взметнулись вверх, и застигнутая врасплох самка попыталась скинуть с себя наглеца, извернувшись, точно гигантский плывун, однако самец обхватил ее крепко, прикусив жвалами за плечо, и его пришедший в боевую готовность мужской орган уже нащупал желанный вход, такой горячий, по сравнению с окружающей водой. Прорва дернулась еще пару раз и затихла, прогибаясь и обхватывая бедра Сумрака ногами. Тогда самец оттолкнулся от дна и поднялся вместе с ней, чтобы сделать вдох, а после, погрузился вновь, приступив к осуществлению любовного акта. Его вторжения были плавными и глубокими, как будто подстраиваясь под мерное колыхание текучей среды, удобно поддерживающей тела супругов. Глава гарема, неожиданно поддаваясь напору своего охотника, откинулась назад и выгнулась в пояснице. Тогда самец перекинул ее внушительные бедра себе на плечи, что на суше бывало сделать проблематично, и в несколько фрикций довершил процесс.
Ненадолго разъединившись, они всплыли, чтобы отдышаться. Прорва выглядела благосклонной, из чего Сумрак заключил: продолжать следует в том же духе. Это было хорошо, так как организм воина еще не полностью окреп, и вода сейчас очень помогала справляться с тяжелой партнершей.
Покуда настрой самки не изменился, сын Грозы вновь поспешил увлечь ее на дно. Скопившееся за долгий период воздержания семя еще не было израсходовано полностью, а потому восстанавливать силы долго не пришлось. Прорва, глотнув воздуха, лениво позволила себя утопить и медленно повернулась перед самцом на бок, делая вид, что разворачивается, дабы уплыть. Сумрак немедленно догнал ее и, вклинившись между ног супруги, проворно зажал одно ее бедро своими бедрами, другое же обхватил обеими руками и поднял вверх, освобождая для себя пространство. Наконец, самцу удалось занять наиболее удобную позицию по отношению к самке, совместив свою клоакальную щель с ее. Сам процесс проникновения был ему особенно приятен, хотя, партнерша начинала испытывать удовольствие чуть позже, когда пенис восставал уже внутри нее во всю свою мощь, начиная давить на семяприемник.
Теперь они спаривались не спеша. Сумрак сжимал ноги Прорвы и совершал редкие, сосредоточенные толчки. При этом он неотрывно смотрел на супругу сквозь толщу воды, и неожиданно для самого себя понимал, что ему нравится открывающееся перед ним странное зрелище. Лицо самки было запрокинуто, и из пасти периодически вырывались порция пузырей. Ее грива, подхваченная незримыми потоками, колебалась вокруг головы подобно черным щупальцам хищного глубоководного анемона. На напряженной груди четко проступил мышечный рельеф. Прорва казалась теперь почти покоренной, хотя, конечно, это впечатление было обманчиво: одно неверное движение, и…
За время второго спаривания супруги всплывали уже несколько раз, но затем неизменно продолжали свою любовь под водой. А с началом третьего акта самец оказался уже за спиной самки. Он крепко обнял партнершу и перевернулся вместе с ней на спину, переплетясь конечностями; пара, практически не двигаясь, плавно коснулась дна. Задержав дыхание и экономя кислород, Сумрак, находящийся сейчас в положении снизу, точно завороженный наблюдал, как светлые блики с поверхности полосатят темно-серую кожу его крупной партнерши, в данный момент также замершей и, очевидно, прислушивающейся к непривычным ощущениям. Легкий толчок, и медленный ток семени из резервуара в сосуд… Пауза… Толчок, и новый выброс густой, теплой субстанции… Долгая пауза… Если замереть, орган начинает работать сам. Спариваться можно даже в состоянии полной неподвижности, просто это немногим нравится, и выходит дольше. Но сейчас, в условиях возрастающей нехватки воздуха, нещадно терзающей легкие, в этих мягких, обманчивых объятиях глубины… Совершенно иные ощущения.
Сумрак прижался к самке плотнее и сосредоточился на перетекании себя в нее. Брюшные мышцы вновь содрогнулись, выгоняя из подбрюшья содержимое, и новый поток устремился вниз. Чувствовалось, как он проходит по каналу, щекоча стенки небольшими сгустками, и покидает тело, принося непередаваемое чувство освобождения. Самка тем временем начала дрожать – с каждой секундой все заметнее. Ей хотелось кричать в подступающем мучительно медленно экстазе, но под водой она не имела такой возможности… Впрочем, не одна она…
«Страдай… Страдай, моя Госпожа! И я пострадаю вместе с тобой…»
Когда возможности терпеть больше не осталось, пара поднялась на поверхность, бурно завершая молчаливый на всем своем протяжении акт. Громовые перекаты их дружного рыка на миг сотрясли стены купален и протяжными отголосками отправились блуждать по всему зданию.
Оторвавшись от своей партнерши, Сумрак за насколько гребков подплыл к бортику. Теперь ему требовался отдых. Слишком большая нагрузка… Увы, он до сих пор не восстановился до конца. Подтянувшись на руках, самец уселся на край купели и, тяжело дыша, прикрыл глаз. Изображение от имплантата тут же послушно угасло… Хотя бы пять минут…
Плеск воды и ощущение приближающегося тела вывело Сумрака из релаксации. Прорва покинула купель и теперь надвинулась на своего партера, возжаждав продолжения. И опять, поразительным образом, догадавшись обо всем без слов, она легонько подтолкнула уставшего самца, укладывая его на спину.
– Это еще не все, мой воин, – перекидывая ногу через его бедра, пророкотала Глава гарема.
– Так забирай остальное, – выдохнул сын Грозы, привлекая супругу ближе к себе и невольно любуясь бликами на ее влажной чешуе. Самка повелительно рыкнула и, сгорбившись над обмякшим, внезапно перешедшим в ее полное распоряжение самцом, укрыла его тяжелой мокрой гривой, начав перебирать жвалами по шее и иссеченной шрамами груди.
Они спарились еще несколько раз – сколько именно, точно сказать было нельзя, так как Сумрак позволил себе полностью расслабиться, и занявшая руководящую позицию Прорва овладевала им в устраивающем ее темпе. Наконец, самка мерно застрекотала, давая понять, что на сегодня насытилась. Тогда партнер поднялся вместе с ней и проводил к греющей каменной плите, на которой Глава гарема изъявила желание отдохнуть после любовной игры. Постепенно переходя в дремотное состояние, Прорва вяло попыталась разместить супруга рядом с собой, но он ограничился несколькими ласковыми прикосновениями к ее телу.
Лишь, когда партнерша окончательно успокоилась, блаженно растекшись по теплой поверхности, закрыв глаза и в остаточном возбуждении медленно растирая ладонями свой живот, сын Грозы потихоньку ее оставил и с чувством исполненного долга покинул купальни, прихватив на ходу полотенце.
Комментарий к Прорва. Привилегии Главы гарема
Кто там порнушки-то хотел? Теперь не жалуйтесь… Впереди примерно неделя беспросветного хищевого порева… Разумеется, с элементами психологии и философии.
Про Сумрака и Прорву навело: «THE GREGORIANS» – «Desert»
Я катастрофически не успеваю с комиксом, видимо, он будет намного позже, но пока ловите один из набросков к подводной любви: https://gvatya.tumblr.com/image/176302290463
========== Греза. Сокровенное ==========
Слегка обтеревшись по пути, Сумрак в приподнятом настроении проследовал к покоям младшей и любимой супруги. Одеваться он не стал, не видя в том особого смысла.
Греза стояла у окна, выполнив его просьбу и не сняв доспехов, однако, судя по ее напряженной позе, негодовала в результате затянувшегося ожидания. Ну, а что было делать? Самец торопился, как мог. Тем не менее оставить Главу своего гарема неудовлетворенной он не имел права. Да Прорва и сама бы его ни за что не выпустила раньше времени…
– Я здесь, любимая, – возвестил Сумрак с порога, но не удостоился и поворота головы. Он помедлил и все-таки вошел в комнату. – Греза?
Тихо приблизившись сзади, он заглянул самке через плечо, приготовившись ее обнять и немедля начать оправдываться, но в изумлении осекся, увидев, что Греза играет с ножом. Задумчиво вглядываясь в умиротворяющую картину цветущего сада, дочь Великой Матери поворачивала узкое лезвие в руках, то пробуя его остроту подушечками пальцев, то вдруг начиная поглаживать и ласкать его, словно дорогое ей живое существо. Самец не успел даже коснуться ее – как только он оказался рядом, Греза стремительно развернулась, и нож предупредительно уткнулся в грудь Сумрака.
– Значит, воительницу захотелось? – злорадно уточнила она, чуть надавив на рукоять. Самец не шелохнулся, лишь медленно перевел взгляд с нахальной самочьей физиономии на ощутимо покалывающее шкуру острие. Вот ведь фантазерка… Ну, поглядим.
Одарив партнера торжествующим взглядом, Греза приглушенно застрекотала и, уменьшив нажим, повела лезвие вниз, повторяя рельеф мышц и кожных складок. Достигнув клоакальной щели, баловница с садистской неторопливостью обвела кончиком ножа ее передний край и вновь прочертила незримую линию вверх, на этот раз остановившись на горле.
От этого касания грудь и шея самца на пределе слышимости завибрировали; пара застыла, сверля друг друга глазами. Странная сцена продолжалась несколько секунд. Издаваемый Сумраком звук все это время постепенно набрал силу, заставляя руку, держащую нож подрагивать в том же частом ритме. Наконец, ворчание достигло предельной громкости и внезапно выплеснулось из глотки самца клокочущей брачной трелью, переходящей в грозный рык. И одновременно последовал сильный рывок. А в следующий момент Греза каким-то непостижимым образом оказалась обезоружена – она даже не успела уловить, какое именно движение совершил воин. Нож перекочевал в его правую руку и был немедленно убран из зоны досягаемости самки, левая же рука самца проворно перехватила друг за другом оба тонких запястья, резко вздернув их вверх.
– Да, – пророкотал сын Грозы над самым ухом юной супруги, зарываясь в растрепавшуюся гриву жвалами и с наслаждением вдыхая восхитительный зовущий аромат. – Захотелось. И, как видишь, я ее получил.
С этими словами, охотник с силой вогнал оружие в край оконной рамы точнехонько возле Грезиной головы. Самка невольно вздрогнула и с опаской покосилась на нож, ушедший в конструкцию почти по самую рукоять, Сумрак же состроил совершенно невозмутимое выражение и принялся расстегивать на возлюбленной хулиганке доспехи, бережно снимая элемент за элементом и явно смакуя данный неспешный процесс.
Греза затрещала притворно-рассерженно и попробовала высвободиться, но безрезультатно. Тогда она затихла, не без удовольствия наблюдая за действиями супруга. А самец, медленно и аккуратно, растягивая необычное удовольствие, отстегнул все, что мог, сверху и перешел к броне, прикрывающей бедра. С ней он справился уже довольно быстро, мимоходом слегка цапнув партнершу за ягодицу когтями, а дальше ему уже пришлось отпустить руки самки, иначе бы нагрудник снять просто не удалось. Более не сопротивляясь, Греза позволила освободить себя от остатков защитного одеяния, оставшись в узкой набедренной повязке из алой ткани. «В прошлом году она все время ходила в белом», – спонтанно подумалось Сумраку.
– И как впечатление? – осведомилась дочь Желанной, иронично подняв одну бровь.
– Неплохо, – проурчал в ответ самец, притягивая ее к себе за талию и планомерно завершая ритуал разоблачения снятием последней детали гардероба. – Под доспехами воительницы меня ожидал крайне приятный сюрприз.
Самка тихо рассмеялась, но смех отчего-то получился грустный. Тесно прильнув к своему воину всем телом, она обхватила самца за шею и, наконец, приблизилась к его лицу. Игра была закончена, теперь Греза могла продолжать дальше не верить своему счастью… Не верить, что сын Грозы все-таки к ней вернулся… И не верить, что он вернулся таким.
– Этот год дался тебе нелегко, – проговорила самка, осторожно притрагиваясь к левому виску Сумрака и скорбно вглядываясь в пустой стеклянный глаз рубинового оттенка – нелепое подражание цвету ее собственных очей.
– Последний легкий год у меня был, когда я бегал мальком в материнском саду, – потираясь изуродованной ротовой перепонкой о ласкающую его руку, ответил охотник. – Это было давно. Для воина естественно преодоление трудностей. Правда, цена… Она всегда разная.
– Главное, ты теперь здесь, со мной… И меньше я тебя любить не стану.
– А больше? – тут оставшийся глаз самца блеснул, хитро сощурившись.
– Ты хочешь больше?
– Конечно – мне всегда мало.
Внезапно самец решительно отцепил от себя самку и соскользнул вдоль ее тела вниз.
– Ты что делаешь?! – пошатнувшись и схватившись за подоконник, воскликнула та, когда Сумрак нырнул ей между ног и потянулся жвалами к манящему холмику с благоухающей, чуть раскрытой щелкой посередине.
– Не теряю времени даром, – пояснил самец, хватаясь за колени супруги и принимаясь старательно вылизывать всю ее интимную область.
– Щекотно! Предупреждать же надо! – взвизгнула Греза, но тут же издала протяжный стон и выгнулась, ибо язык Сумрака проник глубже и опять без всякого предупреждения.
Потребовалось совсем немного подобных ласк, чтоб самка забилась в первом экстазе. Заметив, что любимая уже едва стоит на ногах, сын Грозы прервал свое приятное занятие, быстро подхватил партнершу под бедра, с легкостью перебросил ее на ложе и тут же сам кинулся следом, радостно и возбужденно рыча.
– А, если б мимо? – успела возмутиться дочь Желанной, приподнявшись на локтях, но моментально оказалась прижата достаточно массивным по сравнению с ней самцом.
– Не волнуйся, я меткий, – насмешливо рыкнул Сумрак и, словно бы в подтверждение этого двусмысленного выражения, пристроился к обильно увлажненной клоаке. Греза коротко вскрикнула и подалась ему навстречу, ощущая уверенное и достаточно быстрое проникновение вместе с зарождающейся в подбрюшье волной пульсирующего тепла.
– Ты как будто стал больше… – шепнула самка, зарываясь в усеянную новыми кольцами гриву супруга. Уже начавший плавно двигаться, тот на мгновение остановился, оценивая собственные ощущения. Внутри у Грезы по-прежнему было очень узко. Тело помнило с прошлого Сезона, как с ней было хорошо… Хотя, разум, если честно, помнил мало.
– Вроде бы, не изменился, – с сомнением произнес Сумрак, поднимаясь на руках и уточнил подозрительно: – Ты меня ни с кем не путаешь?
– Дурак! – она легонько стукнула его по лбу раскрытой ладонью и нетерпеливо двинула тазом, побуждая продолжать толчки. Самец отозвался рокотом с намеренно добавленной нотой недоверия, и навалился вновь. В этот момент его рука наткнулась на что-то продолговатое, запрятанное между подушками…
– Значит, тренировалась? – уже насмешливо осведомился сын Грозы, вновь привставая и демонстративно вытягивая из тайника ярко-розовый фаллоимитатор (Солнышко, являющаяся автором данного шедевра, так и не смогла объяснить, какая сила ее дернула плеснуть в жидкий силикон этого ядреного красителя, но Греза игрушку заценила и, в итоге, приватизировала).
– Нашел к чему ревновать, – фыркнула самка, отводя взгляд.
– Нисколько я не ревную, – возразил Сумрак, с презрением вышвыривая пикантную вещицу подальше, – просто сейчас буду проверять наработанный навык…
Греза была единственной, с кем воин практиковал разговоры непосредственно во время спаривания. Это, порой, очень отвлекало, а при сильном возбуждении вообще становилось практически нереальным, но самец замечал, что любимой так нравится, причем, чем более отвлеченной была беседа, тем больше заводилась партнерша.
Правда, иногда, рот был немножко занят, вот тогда оказывалось проблематично…
Он специально начал с оральных ласк – так быстрее пробуждалось желание. Не сказать, что проведенного с Прорвой времени изголодавшемуся самцу хватило, однако, увы, реакции всего организма пока шли вразрез с позывами репродуктивной системы: Сумрак все еще утомлялся слишком быстро. Тем не менее, показывать свою слабость перед женами не хватало духа, да и самому себе признаться в том, что вместо пары часов жаркого секса со своей долгожданной, он охотнее сейчас провел бы пару часов сна с ней в обнимку, совершенно не хотелось, а потому приходилось думать, как изворачиваться.
Впрочем, игра в «воительницу» уже немало привела самца в нужный тонус, а любовный нектар вожделеющей самки завершил дело. Греза, кстати, действительно нравилась ему на вкус, причем, вся. В отличие, например, от Осени, насквозь пропитанной дымом благовоний и отменно горчащей из-за противозачаточных препаратов. Если младшая супруга была благосклонна, Сумрак во время прелюдии мог подолгу играть языком с нежными складками на ее шее, ласкать подтянутый живот и даже украдкой забираться подмышки, но тут все зависело от настроения любимой: иногда она откликалась на подобного рода нежности, а иногда могла заверещать, чтобы он «немедленно прекратил ее слюнявить». А как-то раз, когда он под конец Сезона слишком затянул предварительные нежности, вообще призналась, что вот тогда, когда он на гормональном скачке двинулся и целое утро преследовал ее в лесу и у реки, кроя при каждом удобном случае без всякой подготовки, ей понравилось больше… Он-то все мучился угрызениями совести за тот момент… Короче говоря, даже Прорву иной раз было понять легче, чем своенравную дочку Великой Матери.
К счастью, сегодня соскучившаяся по своему воину Греза позволяла ему делать, все, что он хочет, лишь бы чувствовать, что самец наконец-то рядом. Сумрак, пользуясь случаем, спарился с ней в весьма неспешно, предоставив во время процесса полную свободу своему проворному языку…
Пара содрогнулась в последний раз, крепко переплетясь в единое целое, и ощущение реальности на мгновение потонуло для обоих в общем протяжном стоне удовольствия. Затем самка медленно обмякла, став в руках супруга совсем податливой. Не торопясь ее отпускать, Сумрак остался сверху и вновь полез с нежностями, опьяненно тычась жвалами в шею и грудь любимой, а та начала слегка поглаживать его голову и спину.
– Тебе крепко досталось из-за моей матери, – огорченно посетовала Греза, натыкаясь на шрамы там, где их год назад еще не было.
– Не в первый и не в последний раз, – философски отозвался Сумрак. – В клане постоянно за что-нибудь влетит, это почти норма. Не думай об этом.
– Ты… Не держишь зла?
– И в мыслях нет. Она не обязана любить меня. А ради тебя пойдет на все. И это правильно…
Греза лишь печально усмехнулась. У ее охотника иногда проскальзывали достаточно странные суждения о правильных вещах… Но… Теперь она была спокойна.
– А ты никогда не жалел, что стал воином? – опять с бухты-барахты последовал совершенно неожиданный и неуместный в постели вопрос, заставивший Сумрака сесть на ложе и обескураженно уставиться на самку.
– Я никогда и не помышлял об ином, – практически честно признался он. – Мой отец – почтенный Вожак. Насколько мне известно, никто из его сыновей не попал в низшие касты. Кроме того… В противном случае мы не встретились бы с тобой, и думать об этом просто выше моих сил.
– Так, ты действительно готов сделать ради меня, что угодно? – зачем-то уточнила Греза, возникая сбоку от супруга и настойчиво укладывая его на спину.
– Это звучит даже обидно, учитывая привезённые мною трофеи, – заметил Сумрак, тем не менее, поддаваясь.
– Все охотники гонятся за статусом, – решив его немного подразнить, парировала Греза, подбираясь ближе и начиная массировать половую складку самца через слой мышц.
