Текст книги "Салют - Глория (СИ)"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

  -Я подсчёт завершение на примерное расстояние от Земля до Глория и от Земля до здесь, -после продолжительной паузы, произнёс Дарветер.

  -Ну, и сколько же? -перевёл на него взгляд Нестеренко.

  Кусаинов и Швецов явно не ожидали, что их командир вернётся так быстро. Беседа с глорианцем продлилась всего пятнадцать минут, после чего Александр Александрович вернулся в очень подавленном настроении. Коллеги сразу же поняли, что произошло нечто серьёзное и очень неприятное. Хмурое лицо Нестеренко говорило само за себя. Пьяной походкой он дошёл до ближайшего кресла и плюхнулся в него, безучастно глядя куда-то в сторону.

  -Саныч, -осторожно позвал его Асхар. -А ты чего так быстро вернулся? Что-то случилось? Не поладили, что ли?

  -Александр Александрович, Вы нас не пугайте пожалуйста, -добавил Вася. -Что этот головоногий моллюск Вам наговорил?

  -Братцы, -выдавил из себя командир. -Знаете, где мы на самом деле?

  -Мы разве не на орбите Плутона? -приподнялся на кресле Швецов.

  -Дальше...

  -Намного? -присел рядом с ним на корточки Кусаинов.

  -Намного.

  -Неужели, Альфа Центавра? -предположил Василий. -Четыре целых и три десятых светового года.

  -Дальше, Вася, дальше.

  -Тау Кита? Двенадцать световых лет.

  -Ещё дальше.

  -Куда же ещё дальше-то?

  -Мы улетели туда, куда Макар телят не гонял. На двести световых лет от Земли. И в какой именно системе мы сейчас находимся, шут его знает.

  -На ско-олько-о? -в один голос протянули обескураженные космонавты.

  -На двести, -холодно повторил командир. – Но это ещё не всё. Глория находится ещё дальше. В полутора тысячах световых лет от Земли-матушки.

  -Ни хрена себе, -выдохнул Асхар.

  -Инопланетяне, которых мы встретили, улетели от своей планеты на максимально удалённое расстояние. Дальше они просто ещё не улетали. И невероятным чудом является то, что они встретили нас. Эти инопланетяне – вообще не космические путешественники. Здесь находится граница их разведанной области. Самый дальний её рубеж. В котором они обнаружили необходимые им ресурсы, и планету, на которой есть возможность развернуть промышленный аванпост. Мы с вами встретили обычных геологоразведчиков. Да-да. Тех самых бородатых дядек, с рюкзаками, котелками и зубилами. Даже не учёных. А простых тружеников. Которые почти не готовились к встрече с братьями по разуму.

  -Почти?

  -Ну, понимаешь, Василий. У глорианцев всё так устроено. Если экспедиция отправляется в удалённые районы, она обязательно комплектуется специалистами, отвечающими за возможные контакты с инопланетянами. Наш друг Дарветер – как раз такой штатный контактёр, приписанный к геологической вахте. В обычном режиме, такие сотрудники занимаются всякими бытовыми наблюдениями: фиксируют различные излучения, изучают обнаруженные следы палеобиологии на открытых планетах и астероидах, проводят исследования в области астрономии. Ну а если натыкаются на новые формы жизни, то тут же приступают к их изучению. А обнаружение разумных существ – так и вообще событие из ряда вон выходящее. Но, тем не менее, вполне ожидаемое. Вот, почему Дарветер так быстро сумел наладить с нами общение. Его просто к этому готовили. Представляю, какая это для него удача. Наверняка теперь пойдёт на повышение.

  -Если до Глории действительно полторы тысячи световых лет, а мы улетели всего на двести, то получается, что глорианцы ускакали от дома на тысячу триста? -рассуждал Асхар. -А значит двести световых лет для них не такое уж и серьёзное расстояние. Неужели они не могут его преодолеть, чтобы вернуть нас на Землю?

  -Могут, Алиханыч. Всё они могут, -печально ответил Нестеренко.

  -Тогда чего ты раскис, Сан Саныч? Радоваться надо! Мы думали, что достигли границ Солнечной системы, а на самом деле, улетели далеко за их пределы. И при этом сможем вернуться обратно. Это же счастье!

  -Да, Александр Александрович, я тоже что-то Вас не пойму. Если глорианцы нам помогут с возвращением, то я вообще не вижу никаких причин для грусти, -согласился с бортинженером Швецов. -Нужно праздновать!

  -Я вам ещё не всё рассказал, -продолжил Александр. -Во время прыжка, когда для нас прошло всего несколько минут, ну может максимум полчаса-час, на Земле успело пройти сорок лет. Да и сейчас, с учётом временного перекоса, там время может течь гораздо быстрее, чем здесь. Теория относительности, чтоб её.

  -Сорок лет? -простонал Василий. -Это что же получается?

  -Получается, что многие из тех, кого мы оставили на Земле, нас уже не дождутся. А ведь нам ещё нужно обратно лететь. И сколько ещё земных лет мы таким образом перелистнём – пока не известно.

  -Ну и ну, -задумался Асхар. -Значит наши сигналы улетели впустую?

  -Наши сигналы всё ещё в пути. И прибудут на Землю они ещё не скоро. Возможно, когда людей на ней уже не останется. В общем, дела-а... Поэтому я взял небольшую паузу, чтобы переварить всю эту информацию. Не думал, что всё настолько серьёзно.

  -Но мы должны вернуться на Землю в любом случае, -воскликнул Швецов.

  -Вернёмся. Как я понимаю, перенастроить и дозаправить наш гипердвигатель глорианцы в состоянии. Вопрос в другом. Как нам пережить обратный прыжок, и не отбросить коньки по примеру бедного профессора Пеньковича? Хорошо если избежать нежелательной гибели помогает сон. А если нет? Возможно, сон должен длиться определённое время. Мы ведь этого не знаем. Нужно предварительно выяснить все возможные причины летального исхода. И только потом заниматься подготовкой к возвращению.

  -Александр Александрович, чем дольше мы думаем, чем дольше всё выясняем – тем больше теряем времени. Пока мы перестраховывается, на Земле ещё полсотни лет пройдёт, -возразил Василий.

  -А если поторопимся и сдохнем – то вообще никакой Земли больше не увидим. Держите себя в руках, товарищи. И будьте хладнокровными. Я постараюсь обо всём договориться с нашими глорианскими друзьями, а вы пока отдыхайте. Впереди нас ждёт много работы.

  Прошло не менее пяти земных часов. Всё это время продолжалась очень серьёзная и насыщенная беседа между глорианцем Дарветром и землянином Александром Нестеренко. Последний сильно устал, но всё ещё держался, продолжая вести диалог, достигший максимально серьёзного уровня. Командир «Салюта» пытался навести первый мост между двумя цивилизациями.

  -Всеобщее равенство. Как у вас, -говорил он. -Социализм. А теперь, скорее всего, уже коммунизм. На всей Земле. Никаких войн. Вас встретят как дорогих гостей. И нам будет чему поучиться друг у друга. Но я должен быть убеждён, что от вас не последует агрессии.

  -Я уже говорить, Александр, агрессия глорианцы нет. В связи с отсутствие потребность. Агрессия – признак недостатка ресурсы. Глорианцы нет недостаток ресурсы, -объяснил пришелец. -Мы не рой. Рой поиск ресурс необходимая цель существование. Не приемлемое взаимодействие. Глорианцы не будут общение люди без убедительность информация. Глорианцы будут наблюдать сторона, и если люди не приемлемое взаимодействие, то связь невозможна.

  -Хорошо. При каких гарантиях связь возможна?

  -При гарантиях обозначенных ты. Равенство особей и отсутствие военные действия угроза. Ты говорил социальная формация. Капитализм и Коммунизм.

  -Да. Наше общество постепенно развивалось. Эти этапы назывались социально-экономическими формациями. Первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая. Когда я улетал с Земли, моя страна уже вовсю строила коммунизм...

  -Но не построила?

  -Ещё нет. Но за сорок лет уж точно должна это сделать. Да даже если и не сделала, у нас сейчас вполне развитый социализм, который точно соответствует вашему принципу.

  -Ты сказал «страна». Страна – это фракция?

  -Страна – это участок планеты, населённый определёнными типом людей: с общей историей, общей культурой, языком и законами. Например, моя страна называется СССР. Союз Советских Социалистических Республик. Это самая большая страна на Земле.

  -Но кроме неё есть и другие? И там не везде социализм?

  -Ну, пока да, не везде. Пока что нам противостоят капиталистические страны. Наши классовые враги.

  -И между вами идёт война?

  -Классовая война. Но победа будет за нами. Рано или поздно.

  -И ты уверен, что не победят страны капитализм?

  -Куда им до нас? А когда мы познакомим землян с вами, то шансов у капиталистов вообще никаких не останется. Мы, советские люди, докажем прогрессивность своей идеологии окончательно и бесповоротно.

  -Каковы признаки капитализм система?

  -Представь, что ты владеешь этим кораблём. Владеешь «Глорией». А остальные члены экипажа работают на тебя. Ты им платишь, скажем, едой. Поскольку ты не знаешь, что такое деньги и зачем они нужны. При этом твои подчинённые снабжают тебя ресурсами. Они приносят тебе скажем тонну ресурсов в сутки. За эту тонну, ты даёшь каждому немного еды. Но так, чтобы им постоянно не хватало. А если что-то тебе не понравилось, ты можешь ещё больше урезать эту пайку, либо вообще её не выдавать. Если же кому-то из твоих подчинённых это не нравится, ты просто выгоняешь его. Вышвыриваешь в открытый космос.

  -Он же гибель.

  -Да. Но тебе-то какая разница? Главное, чтобы остальные, видя это, боялись тебя и не протестовали.

  -А что им мешать выгнать я в космос?

  -Отсутствие классового сознания. И отсутствие единства. У тебя, как у капиталиста, есть масса рычагов давления. Например, распространение мифа о том, что если твои подчинённые будут очень хорошо работать, то сами смогут получить такой же корабль и стать на нём хозяевами. Так же, можно отобрать несколько самых сильных глорианцев, отстранить их от работы, но при этом давать им втрое больше еды, чем остальным. За это они будут защищать тебя и бить тех, кто будет против тебя выступать. Ну и самое главное – нужно постоянно ссорить подчинённых друг с другом, заставлять их драться между собой, подставлять друг друга, в общем, всячески размежёвываться. В результате, ресурсами будет владеть всего несколько сотен глорианцев, в то время как миллиарды будут влачить полуголодное существование.

  -Капитализм недостаток ресурсы.

  -Ресурсов достаточно. Распределяются они несправедливо.

  -Вывод. Капитализм плохо?

  -Ну, если так подумать, то для кого-то очень даже хорошо. Для единиц. А для большинства, конечно же, плохо. Капитализм – это социальное неравенство. Безработица. Преступность. Империалистические войны. Это устаревшая формация, обречённая на поражение. Вы этого не понимаете, потому что у вас этого не было. Вы уже появились при коммунизме, при нём и существуете.

  -У нас нет коммунизм.

  -Это ты так считаешь. Если у вас, как ты говоришь, социальное равенство, отсутствие частной собственности на средства производства и интернационализм – значит вы коммунисты. У вас ведь нет корпораций, трестов, картелей и коммерческих банков? У вас вообще денег нет? Ну так вот, это он и есть – коммунизм. То, к чему мы на Земле так стремимся.

  -Всё, что ты рассказать Александр мне – имеет интерес. Ваше общество прошло очень далеко. Но наша интерес иметь исключительно интеллектуальное взаимодействие и полная гарантия без агрессии.

  -Дарветер! Ты меня удивляешь. Ваши технологии настолько развиты, что бояться землян просто нелепо.

  -Мы не бояться. Мы не желать негативный фактор как цивилизация роя. Люди пока развитие, но люди будут развито. А если глорианцы дать люди наука, и люди использовать наука против глорианцы. Нам не допустимо.

  -Люди никогда не нападут первыми на глорианцев. Это я тебе точно говорю. Земляне хотят мира во всём космосе. Поэтому вы должны познакомиться с нашей цивилизацией и заключить с ней надёжный мирный союз. Вместе мы сможем многому друг у друга научиться. Мы не такие как рой. Мы – такие как вы.

  -Это очень хорошо слышать, Александр. Я обещание, что глорианцы рассматривать и думать слова от ты. Глорианцы не отказаться от сотрудничество в космос. Но глорианцы нужда мир и гарантия.

  Нестеренко вернулся к своим коллегам очень уставшим, но довольным проведённой беседой.

  -Мы уже начали о Вас беспокоиться, -встретил его Швецов, растягивающий инопланетный тренажёр, похожий на застывшую медузу, края которой могли тянуться словно резиновые жгуты.

  -Ты, я гляжу, освоил новый спортивный снаряд? -усмехнулся командир.

  -Ага. Отличная штука! Надо бы захватить её с собой на Землю.

  -Что там новенького выяснилось, Сан Саныч? -встал с кресла Асхар.

  -Много чего, Алиханыч. Много чего.

  И опустившись на соседнее кресло, командир начал повествование.

  "Для начала следует рассказать о происхождении глорианцев как разумного вида. Оказывается, глорианцы – это не коллективный разум, как предполагал Василий. Но и не единые существа, по типу людей. Это симбионты, состоящие аж из трёх соединённых друг с другом существ, только одно из которых разумное. Планета Глория формировалась подобно Земле, с тем лишь отличием, что вместо воды на ней появилась гелевая гидроструктура. Чрезвычайно вязкая и плотная, по сравнению с классической жидкостью. Но, вместе с этим, более устойчивая к внешней среде. Одной из особенностей этого вещества было покрытие внешнего слоя прочной линзовидной коркой, препятствующей как проникновению вредных веществ извне, так и воздействию критических температур. В ходе формирования глорианской земной коры, и мощной вулканической активности, менялся и химический состав нового неорганического геля, который стал постепенно насыщаться протоорганикой. Коацерватами. Которые постепенно превратили всю эту субстанцию в аналог первичного бульона. В случае Глории – первичного холодца. Причём «холодец» – название очень точное, поскольку вся эта система напоминала именно холодец в тарелке, с «дрожучкой» и кусочками заливного мяса. Мясо, как мы понимаем, было пока ещё не полноценное, а всего лишь первичное. То есть, в виде колоний простейших микроорганизмов самого примитивного типа. Излучение Киры, и парниковый эффект от активных вулканов, так или иначе создавали подходящую среду для развития этих протобионтов. И спустя миллионы лет, они заполонили все студенистые «моря» Глории, постепенно разжижая их. Тающие «холодцы» растекались по поверхности всё шире. И поскольку круговорота, как у воды, у этого вещества быть не могло, (оно не просачивалось глубоко в недра планеты, и не испарялось в атмосферу), сработало то самое, четвёртое агрегатное состояние, которое и сыграло главную роль в формировании полноценной глорианской атмосферы. То самое «холодное кипение», при котором над линзами холодцовых океанов шла постоянная, непрекращающаяся химическая реакция, вытесняющая огромное количество газовых соединений, среди которых имел место быть и кислород, правда в очень незначительном объёме. Зато было много азота, гелия и углекислоты. Помимо этого, были газы, неизвестные на Земле. По мере того, как атмосферный баланс выравнивался, менялась и структура самого первичного желе. Оно становилось всё жиже, превращаясь по своей форме в настоящую жидкость. И со временем обрело ещё два агрегатных состояния: жидкое и газообразное. До этого, оно могло быть только твёрдым, или конденсатным. И да, белые шапки на полюсах Глории – это не водяной, а парагидратный лёд. Так что воды, как таковой, на Глории нет вообще. Вместо неё есть некий вязкий супчик. Из которого и вышли наши братья по разуму.

  И вот тут начинается самое интересное. Когда условия для формирования сложных органических соединений стали максимально подходящими, началась та самая революция жизни, которую некогда пережила и наша с вами планета. Активно потребляя азотные смеси, первобытные сине-зелёные водоросли, которые к тому моменту уже образовывали колонии размерами с целые континенты, начали активно приспосабливаться к изменяющимся условиям среды обитания. По мере снижения плотности «студня», стали всё чаще появляться свободноплавающие микроорганизмы, перемешивающиеся в этой постепенно разжижающейся структуре, как блёстки-снежинки в новогодних стеклянных шариках. И дальше всё почти как у нас. Некоторые, зацепились за дно, чтобы потреблять элементы из почвы, и перерабатывать мёртвые оболочки сородичей. Некоторые, поднялись к поверхности, чтобы лучше усваивать газы из атмосферы, и изобретать фотосинтез. А некоторые научились передвигаться. Тут ничего особо нового: жгутики, реснички, членики, всё как у наших простейших. Хотя были и уникальные. Например, реактивные, «пробулькиватели». Они передвигались, буквально пукая газовыми пузырьками. Вы в детстве не заворачивали кусочки карбида в конфетный фантик? Когда его запускаешь в лужу, он булькает пузырьками и плавает. Так же передвигались и те существа.

  Ну а потом развитие пошло по накатанной. Появились аналоги наших водорослей, аналоги наших моллюсков, иглокожих, членистоногих и панцирных рыб. Выглядели, конечно, они совсем по-другому, но суть была та же самая. Потом водоросли стали «выползать» на сушу, где им поначалу было очень некомфортно. Поэтому пришлось обрастать твёрдой, кожистой бронёй, цепкими корнями и хитроумными системами размножения. Некоторые водоросли, к примеру, умели двигаться по поверхности, выпуская корешки с одной стороны, и отбрасывая с другой. Шли миллионы лет, и вот уже на суше появились деревья. Совсем не похожие на наши. Увидишь такое – не сразу и поймёшь, что это дерево. Ни стволов, ни кроны, ни листьев. Чёрти что, а не дерево. Но, тем не менее, дерево. Деревья стали синтезировать новые химические соединения, выделяя больше кислорода и ещё какого-то неизвестного нам газа, обогащающего атмосферу.

  Спустя какое-то время, из раздутых студенистых мешков, обильно насыщенных дыхательными газами, стали робко вылезать первые представители фауны. Сначала, как и у нас, это были всякие паучки и таракашки. Они таскали на себе кусочки морского студня, которыми и дышали, а заодно и питались. Ну а со временем научились обходиться и без них вовсе. Именно среди этих пионеров были так называемые «ногопоры», существа, которые впоследствии станут одними из трёх составляющих будущего глорианца. В студенистых морях же, тем временем, бурлила жизнь. И именно там зародился первый серьёзный симбиоз между двумя совершенно, казалось бы, разными существами: головняками и мемориями. Простите, названия я придумал на ходу. Это были ещё очень примитивные существа, но впоследствии они переродятся в некую продвинутую общность, которая позволит им эволюционировать. Головняки – это что-то вроде наших осьминогов. Даже у нас, на Земле, осьминоги чрезвычайно умные существа, которые поражают своими способностями логически мыслить. Примерно такими же были и головняки. Они имели очень слабую защиту от крупных хищников, поэтому им приходилось идти на всевозможные ухищрения ради выживания и просчитывать пути своего перемещения, чтобы минимизировать риски. Головняки так же придумали соединяться друг с другом, чтобы таким образом создавать иллюзию крупного существа, на которого хищник уже не позарится. И таких приёмов у них существовало немало.

  Постепенно развиваясь и видоизменяясь, головняки начали пытаться взаимодействовать не только друг с другом, но и с другими обитателями студенистых океанов. На это ушёл далеко ни один миллион лет. Пока, в конце концов, головняки не научились вступать в симбиоз с мемориями – двоякодышащими рыбами. Нюанс заключался в том, что у головняков и меморий был общий предок, который оставил им рудиментарные, но вполне рабочие органы чувств, работающие абсолютно одинаково. По сути, мемория способна контактировать с другими мемориями так же как головняк контактирует с другими головняками. Но при взаимном контакте они, разумеется, не понимают друг друга. Хоть и ощущают одинаковые импульсы. Для нас, это как общаться с шимпанзе, или гориллами. Существует ряд знаков, которые понятным нам обоим, но полноценного «человеческого» общения всё-таки нет. У глорианцев было примерно то же самое. Но они обнаружили одну взаимовыгодную штуку. Головняк, который обладал невероятным по тем временам интеллектом и логическим мышлением, имел более чем скромный объём памяти. Если он долгое время не повторял одну и ту же сложную процедуру, выходящую за пределы базового инстинкта, то вскоре просто забывал о ней, и через какое-то время постигал её заново. Это было очень неудобно, и сильно тормозило развитие головняков. Мемории же – напротив, обладали мозгом, рассчитанным на хранение огромных запасов памяти. Поскольку мемории жили очень долго, и постоянно путешествовали, мигрируя на гигантские расстояния. Им приходилось запоминать маршруты, места богатые едой, или же опасные районы, в которые лучше вообще не заплывать. Так же, мемории были чувствительны к сезонным климатическим изменениям, и должны были помнить, когда начинаются и заканчиваются те, или иные временные промежутки, чтобы вовремя менять место своего пребывания. Ещё мемории прекрасно помнили других меморий. Эта функция была им необходима для взаимодействия. И каково же было удивление первого головняка, который, прицепившись к мемории, внезапно обнаружил, что помнит всё, что помнит она. И более того, она запоминает всё, что помнит он. Какие невероятные горизонты моментально открылись перед двумя этими существами! Они получили то, чего им так не хватало в жизни. Головняк получил невероятное хранилище данных, а глупая мемория получила мозги, которые тут же сделали её гениальной. Головняк обеспечил мемории почти полную безопасность в путешествиях, а мемория позволила головняку продлить свою сознательную жизнь.

  Да, это так. Головняки жили очень недолго, особенно в сравнении с мемориями. Жизнь головняка по земным меркам длилась всего лет двадцать, в то время как мемории легко доживали до пятиста земных лет. Но умирая, головняк оставлял наследство своей памяти для следующего головняка, соединившегося с его меморией. Таким образом, его разум стал бесконечен, и жизнь умершего продолжалась в жизни родившегося. Это и вывело глорианцев на новый виток эволюции, который привёл их к появлению настоящего разума. Но до этого этапа прошла ещё ни одна сотня миллионов лет. С того момента, когда первый головняк вступил в симбиоз с первой меморией, до того момента, когда все головняки стали искать меморий для объединения в обязательном порядке, прошло около пятидесяти миллионов лет, в течение которых успели видоизмениться как те, так и другие. Головняки лишились большей части щупалец, зато оставшиеся получили возможность соединяться, для усилений мышц, и делиться, для более тонкой и чувствительной работы. А мемории потеряли свои плавники, заменив их на щётки-отростки и переключились на дыхание атмосферным воздухом, после чего стали пытаться выбраться на сушу. Тогда перед головняками встала дилемма: остановить меморий от ухода из привычной среды обитания, либо отправиться в новые, непривычные условия, следом за ними.

  Первый вариант отпал сам собой, поскольку стало понятно, что, лишившись суши, мемории обречены на вымирание. Пришлось головнякам учиться дышать воздухом, как и их двоякодышащие друзья. Собственных лёгких головняки не заимели, зато прекрасно научились дышать при помощи меморий. Так мемория стала не просто базой данных у головняков, но и дыхательным аппаратом оных. Их связь стала ещё прочнее.

  Спустя ещё сотню миллионов лет, когда на суше началась активная конкуренция между осваивающими её существами, к этой паре присоединился третий элемент – ногопора. Крупное членистоногое создание, вроде нашего рака-отшельника. Головняки обнаружили, что ногопоры используют разные предметы, чтобы спрятаться под ними, или же пытаются существовать в тени крупных растительноядных животных. При этом, ногопора – весьма выносливое существо, способное таскать на себе даже тяжёлые камни, в качестве всё той же защиты и маскировки. В какой-то момент, симбионты решили попробовать оседлать ногопору, или же сама ногопора попыталась использовать симбионтов в качестве средства защиты. В общем, так симбионты научились кататься верхом на ногопорах, получив таким образом нормальные, полноценные ноги.

  Теперь они уже не просто переваливались по поверхности, защищаясь ядовитыми шипами мемории и хитростью головняков, а быстро бегали и прыгали на четырёх крепких ножках. А в дополнение заимели надёжный щуп-педипальпу, который прекрасно дополнял щупальца головняка. Так и появилось наше трио, которое существует до сих пор.

  Я рассказываю об этом кратко, на самом же деле, адаптация и симбиотическая связь глорианцев была не такой уж простой, и длилась почти триста миллионов лет, пока окончательно не укрепилась. За это время, они несколько раз стояли на пороге разъединения, а мемории даже едва не вымерли, и спаслись только благодаря головнякам, вовремя научившимся их выращивать, охранять и селекционировать.

  Если на Земле из рыб произошли амфибии, из амфибий – рептилии, а из рептилий – млекопитающие, в итоге давшие жизнь людям, то на Глории только мемории подвергались принципиальной эволюции. То есть, из рыб они превратились в амфибий, а из амфибий – в совершенно иной класс животных, которому нет аналогов на Земле. При этом, головняки и ногопоры менялись не существенно, и свой класс принципиально не поменяли, поскольку предпосылок для этого не было. Ногопоры были вполне самодостаточны, а головняки жили за счёт меморий, и тоже не нуждались в какой-либо физической трансформации. У них менялся лишь мозг, постепенно увеличивающийся в размере, и структура щупалец, делающая их всё более похожими на руки. Ногопоры же укреплялись физически, в то время как их мозг окончательно деградировал, сохранив лишь те сегменты, которые обеспечивали систему контакта с управляющими симбионтами.

  Когда симбиотические связи стали идеальными, и все три этих разрозненных существа выработали систему воссоединения, доведённую до автоматизма, пришла пора становиться разумными. Ещё раз повторюсь, полноценным разумом здесь обладают только головняки. И как из обезьяны труд сделал человека, так и из головняка труд сделал глорианца. Их развитие началось в точности как у нас. Объединение в полноценные, не распадающиеся племена, освоение территорий, и применение первых орудий труда.

  Что характерно, у глорианцев вообще не было каменного века. Они не использовали так же и палки-копалки, как наши далёкие предки. Главным богатством Глории были микроорганизмы, которые составляли девяносто процентов биоразнообразия, и почти сто от общей биомассы. По сути, вся поверхность планеты состоит из крошечных созданий, чьи размеры варьируются от микроскопических – до едва видимых невооружённым глазом. Все эти организмы хитро переплетены друг с другом, и находятся в постоянном взаимодействии. Наблюдая за проявлениями их жизнедеятельности, глорианцы научились выявлять систематику и закономерности, позволившие им впоследствии использовать это себе на пользу.

  В это сложно поверить, но корабль, на котором мы находимся, сделан не из металла, или ещё какого-то подобного материала. Это сплошной биополимер, способный произвольно менять форму, или же сохранять её неизменной. Как коралловый риф на Земле формируется в процессе жизнедеятельности морских организмов, так и этот материал являет собой результат активности микроскопических существ. Глорианцы подчинили себе эти процессы, направляя их в нужное русло. Исходя из этого, они научились добывать практически любой материал, необходимый им для работы. Просто изучая, как реагируют те, или иные простейшие на ту, или иную среду, они смогли построить на этой базе новые технологические процессы.

  Первоначально, древние глорианцы наблюдали за тем, как лужица некоего полужидкого вещества, состоящего из микроколонии примитивного фитопланктона, под прямыми лучами Киры застывала, превращаясь в затвердевший до каменного состояния предмет. И если прокопать щупальцем ямку нужной формы, а затем заполнить углубление похожим веществом, найденным вне доступа лучей, то можно получить предмет, пригодный для той, или иной работы. Как вариант, для более хитрого и глубокого выкапывания новых земляных формочек. Затем, они начали замечать, что формочки, прокопанные на разных почвах, дают разный результат. Материал, полученный, например, на песчанике, отличался от материала, полученного на глинистой почве, а тот, в свою очередь, сильно контрастировал с материалом, добытым на камнях. Так была обнаружена способность микроорганизмов усваивать органику, природные минералы и даже металлы. Комбинируя эти соединения, можно было получать какой угодно продукт, из которого, в свою очередь, создавались более сложные и технически совершенные элементы. Фактически, биополимерная промышленность стала для глорианцев основополагающей. На её основе родилось машиностроение. А затем возникла и кибернетика.

  Когда-то давным-давно, глорианцы использовали для вычислений мозг меморий. И даже пытались выводить новый вид мемории, специально для этих задач. Но проект оказался тупиковым, и пришлось переключиться на создание вычислительных машин с нуля, используя для их работы всё те же микроорганизмы, наделённые способностью вырабатывать электрические импульсы под воздействием определённых условий. Так появились первые живые микропроцессоры, которые со временем превратились из нестабильных микробиологических киберсистем – в практичные, неживые микросхемы, основанные, впрочем, на той же самой органике. Фактически, все элементы своих БЭВМ – биологических электронно-вычислительных машин, глорианцы выращивают на специальных биофермах. Эти микроколонии заранее выведенных и обработанных микробов, завершив цикл своего формирования, оставляют после себя сеть тончайших соединений, структура которых продолжает функционировать в так называемом рефлекторном режиме, реагируя на внешние возбудители правильным образом. В совокупности, все эти сложнейшие взаимосвязи, приводят к образованию целостного комплекса обработки и хранения информации. Могу сказать, что вычислительные мощности глорианцев таким образом достигли просто чудовищных объёмов. Благодаря которым, они легко просчитывают любые астрономические величины.

  Глорианцы – самодостаточны. Система защиты от внешней среды, по-нашему «одежда», формируется у них всё из того же биополимера. Питанием они не обделены, поскольку основной рацион составляют всё те же глорианские микроорганизмы, которые комбинируются в эдакий питательный суп, потребляемый головняками и мемориями. Головняки нуждаются в дополнительном белке, а мемории – в хитине. Эта недостача решается довольно хитрым образом. В тела меморий с рождения помещаются некие паразиты, которых я обозвал «паразителлами». Паразителлы были выведены специально для обитания в полостях меморий. Они питаются излишками переработанной пищи, того самого «супа» – основного блюда, потребляемого мемориями, и представляющего своеобразный комплекс из еды и воды. Заодно паразителлы выступают в качестве чистильщиков организма меморий, уничтожая других паразитов, а так же, ряд вредоносных бактерий, проникающих в организм носителя. Ну а головняки, в свою очередь, питаются паразителлами, контролируя их популяцию, и получая из них необходимое белковое соединение. Мемории же свой хитин получают от ногопор, которые этот самый хитин производят постоянно, добывая его из известняковых фракций или же обычного песка, которого на Глории просто завались. В автономном режиме, ногопоры могут длительное время держаться на кальции, содержащемся в выделениях головняков, которые его не усваивают, и просто сбрасывают в виде сыпучих экскрементов. Как мы видим, глорианец представляет из себя абсолютно взаимодополняемую структуру. Извне им требуется потреблять только микробиологический бульон, который очень легко и быстро воспроизводится сам-по-себе, требуя для этого минимум условий. И ещё немного кальция, которого в природе тоже предостаточно, а даже при полном отсутствии, можно им и пренебречь вовсе.