Текст книги "Восход Тьмы (СИ)"

Автор книги: Ranny

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Часть 1. Изгнание ==========

– Отец! – взмолился осужденный, осмелившись обратить взор на того, кто был недосягаем для мыслей и взглядов.

– Я не твой Отец, я – твой Бог. Ты вмешался в мой Замысел, – этот голос был громким, но в то же время, он не нарушил звенящей тишины, создавшей гармонию вселенной. Он словно звучал и не звучал одновременно, он проникал в сознание мимолетной мыслью.

– Великий, я лишь хотел… – Мелькор почувствовал, как его братья устремили на него взгляды, полные холода и осуждения. Вот они, великие создатели, высшие творения Эру Изначального, стояли перед ним, приняв телесный облик. Все, кого он знал, кого любил и считал своими братьями и сестрами, теперь ненавидели его. В глазах валар читались разочарование, гнев и – может ли такое быть? – зависть. Мелькор растерянно огляделся, но, не найдя поддержки ни в одном из своих братьев, обратил взор к Нему.

– Я лишь подумал, что смогу стать частью твоего Замысла.

– Ты есть мой Замысел. Мое творение, но не смеешь ты идти против моей воли.

– Я не шел против тебя, Изначальный! – со отчаянием мольбой в голосе крикнул вала. – Я шел рядом с тобой и лишь хотел попробовать свои силы, которыми ты наградил меня!

Благословенный край, что вечно был полон света и тепла, переменился: небеса будто бы сгустились над головами собравшихся, звезды померкли, и холод, ледяной космический холод пронзил всех, кто стоял перед ликом Илуватара, ибо он стал грозен.

– Как смеешь ты изменять мои творения? Творения своих братьев? Как смеешь ты думать, что Замысел мой не идеален? Или ты полагаешь, что сможешь сделать что-то лучше меня?

Он не ответил и, лишь опустив голову, сглотнул горький комок в горле. Мелькор чувствовал на себе пристальные взгляды валар, осуждающие, холодные. Это был суд. Его судили за что-то, чего Мелькор не мог понять… Он ведь лишь хотел стать частью этого мира, подарить ему что-то от себя, но братьям валар не по душе пришлись его идеи. По его ошибке, по его вине погасли Великие светила, и теперь Арда была погружена во Мрак. Но еще более страшное он сотворил, когда вмешался в Великую Песнь.

– Я ведь только хотел, чтобы больше света и тепла было в твоем мире, в нашем мире, Великий! Много ли трав и деревьев вырастет при свете одних лишь звезд? Что увидят твои Пробужденные, очнувшись в Арде? Тьму? Я хотел подарить им свет…

– Ты не имел права вмешиваться в нашу Песнь. Ты и без того исказил ее своими гадкими помыслами, из-за тебя теперь… – Манве с презрением посмотрел на брата. – То, что ты придумал для Детей Илуватара, назвав Великой любовью…

– Я ведь только… – от растерянности он не мог найти себе оправдание. Глаза Манве Сулимо метали молнии, отчего-то все идеи Мелькора казались ему противными и гнусными.

– Отныне ты изгнан, – прогремел голос, – уходи и не возвращайся боле, дабы не смел ты нарушать установленный мною порядок вещей.

– Изначальный, прошу тебя, – взмолился Мелькор, со слезами падая на колени, – разве мой поступок разрушил созданное тобой? Разве исказил его? Я прошу тебя.!. – закричал он, позабыв о гордости. Прощение Величайшего – вот что было важно. Он молил отчаянно и искренне, надеясь на милосердие его Отца, но Илуватар был непреклонен.

– Не ты творил этот мир, не тебе менять его. Не ты давал жизнь, не тебе отнимать ее… Ты показал, что недостоин стать одним из Вершителей судеб в созданном мной мире. Никто не должен вмешиваться в ход вселенной и менять события, которые должны произойти. Никто не должен менять созданное мной. Ты не прошел испытание. Ступай, куда захочешь, но в Чертоге валар нет тебе места. Отныне ты навеки лишен права созидать.

Мелькор огляделся, бросая взгляды, полные отчаяния, на своих братьев, но валар стояли неподвижно, и ни один не сказал ничего в защиту изгнанника. В свете звезд лицо его блестело от слез, а они были неведомы валар.

– Манве, – вдруг прошептал он, с надеждой глядя на брата. На мгновение их взгляды встретились, но в глазах Сулимо метались огни ненависти. Он отвел взгляд, и в этот момент Мелькор понял, что некому больше за него заступиться, ни в одном из братьев не найдет он защиты.

– Мелькор… – вдруг раздался тонкий голос. Он разрезал стену молчания, разбил его на тысячи ледяных осколков.

Он обернулся, с надеждой глядя на ту единственную, что осмелилась вступиться за него. Ее серые и лучистые глаза были полны нежности и сострадания, как и всегда, она была единственной, кто не отвергал его.

– Отец наш, – воззвала Варда, выйдя из круга судей, – позволь ему остаться, дай ему шанс вновь встать рядом с нами! Я… Я готова ручаться за него!

Благодарность и надежда ярким пламенем загорелись в душе Мелькора. Он был готов вновь упасть перед ней на колени и, прижимая к губам полы ее плаща, восхищаться ее великодушием… Но не успел Илуватар изречь свой ответ, вдруг выступил Манве.

– Кто знает, что еще он захочет сотворить или… Извратить мой брат? Кто знает мысли, что роятся у него в голове?

– Сулимо… – прошептала Варда, с горечью и мольбой глядя на супруга, но Манве, казалось, не слышал.

– Кто знает, на что он готов посягнуть ради воплощения собственных идей? Ему не место среди нас, среди Творцов.

Взгляды их встретились, холодным блеском сверкнули голубые глаза Манве Сулимо. И вновь наступила тишина. Холодная и мучительная.

Мелькор понял, что этот мир для него потерян. Лицо отступника вдруг стало суровым, в серых глазах промелькнула тень безразличия. Последний раз он оглядел круг своих братьев, которые смотрели на него с ненавистью и отвращением, а затем развернулся и ушел в пустоту, навстречу холоду и темноте, оставив позади тех, кто отрекся от него.

========== Часть 2. Арда ==========

Тьма и холод окружали его. Сколько времени провел он в этой бездне, где властвовали космические ветры? И есть ли конец у этого пространства, полного звездных вихрей и светил, что путают мысли и сбивают с пути?

Мелькор видел перед собой только эту бесконечную сверкающую гущу и понимал, что безнадежно заблудился в Пустоте. Он совершенно не представлял, где находится и куда вообще может идти. Где-то позади остались Чертоги Илуватара и Благословенный край… Дом, откуда его так несправедливо изгнали лишь за то, что он позволил себе стать немного другим, отступить от правил, рискнул быть собой.

«Что же это?», – он метался в отчаянии, пытаясь найти хоть какой-нибудь путь, но все вокруг смешалось воедино – звезды, ветры, пыль, осколки миров. Здесь, в далеком космосе, колыбели мироздания, не было границ между явью и снами, между правдой и ложью, Добром и Злом.

Мелькор чувствовал, что находится на каком-то распутье, но он не знал, в какую сторону пойти. Он метался из стороны в сторону, из одного края вселенной – в другой, и везде она была пуста, лишь ледяные ветры пронзали мрак своим ледяным сиянием.

– Что мне делать? – вдруг крикнул он в пустоту, – Ты изгнал меня, отвернулся от меня, я знаю, но ты нужен мне сейчас! Я запутался, помоги мне! – С мольбой сказал он, но глуха была сияющая бездна звезд, она поглотила его слабый голос. И не отозвалась.

– Помоги мне…

Он закрыл лицо руками, чувствуя, как под холодными вихрями застывают на лице слезы. Они падали к ногам ледяными жемчужинами, оставляя ожоги, что тянулись по щекам алыми полосами.

Изгнанник был навеки потерян в звездной пучине, и никакая боль не могла сравниться с той, что черным чудовищем поселилась внутри. Он не злился, не таил обиды, он мечтал о прощении.

И вдруг все вокруг точно озарилось сиянием светила: где-то вдали, на Востоке, зажглась яркая звезда, стоящая во главе невиданного ранее созвездия. И свет его исходил на многие лиги вокруг, освещая все пути, что до сих пор были сокрыты во мгле.

– Ты услышала меня, Варда… – прошептал Мелькор, стараясь не терять из виду чудесную путеводную звезду. – Спасибо! Спасибо, моя Владычица! – Прокричал он в пустоту, но на этот раз она разнесла его голос повсюду, точно брызги волны, разбившейся о берег.

Сухие губы тронула слабая улыбка, и Мелькор, превозмогая страх, отправился вперед.

…И снова звезды. Но они уже гораздо меньше, будто дальше. Шум. Странный шум и приятный, пропитывающий насквозь запах. Мелькор лежал на земле и глубоко вдыхал аромат морских волн, перекатывающих у берега мелкую гальку.

Над головой у него теперь сияла та самая бездна, в глубинах которой он блуждал, пытаясь вырваться из плена своей боли. Чертоги Безвременья остались где-то там, наверху, за пределами Пустоты, однако изгнанник не чувствовал себя сверженным и угнетенным. К нему вдруг пришло осознание невероятной свободы и легкости, которая, точно окрыляя, давала надежду на будущее. Крылья… У него ведь есть крылья…

«Только здесь они, наверное, мне не понадобятся», – подумал он, укрываясь своим черным плащом – лоскутом Небытия, того единственного, что ему удалось захватить с собой из мира валар, мира его Отца. Он напряг руки, сгреб в кулак мокрый песок, стараясь ощутить каждый камушек, каждую песчинку своим обнаженным телом. Холод пронизывал насквозь, но Мелькору не хотелось покидать этот берег, омываемый холодными волнами океана, где тонули далекие теперь звезды…

Этот мир, неведомый и новый, манил своим очарованием. Творение Илуватара предстало перед изгнанником во всей своей красе. Каждый из учеников Великого вложил часть своей силы в этот удивительный край, и только ему, Мелькору, не нашлось здесь места, только он один не вложил сюда ничего прекрасного, что мог бы сотворить. В мыслях у него яркими всполохами рождались миллиарды идей, удивительных, немного странных… Но Отец не позволил. И Сулимо не позволил. Мелькор вздохнул с сожалением, от мысли, что в этом мире он всего лишь гость – такой же, как Дети Илуватара, что проснутся вскоре и будут населять эти края, отступнику было горько и тяжело.

Но нужно было идти вперед, исследовать этот мир, возникший перед ним непостижимой и прекрасной загадкой. Бросив последний взгляд на сияющие звезды, Мелькор через силу поднялся на ноги и отправился прочь от берега, туда, где темнели гигантские кроны деревьев – детей Йаванны.

Но все оказалось не так просто. Эти края будто бы не спешили раскрыть ему свои объятия.

«Нужно идти вперед. Нужно стать частью этого мира, научиться жить здесь», – подумал Мелькор, пробираясь сквозь лесные дебри. Деревья словно ополчились против него, встав между Мелькором и Ардой неприступной стеной. Он блуждал по бездорожью, то и дело натыкаясь на колючие кусты и гибкие ветви, которые не упускали возможности хлестнуть его по лицу. Даже звезды, какое-то время освещающие путь, пропали, скрытые зеленым куполом могучих деревьев. Мелькор уже бежал, не разбирая пути, его снова охватил тот панический ужас, что был с ним во время скитаний по Пустоте. Холод, тишина и непроглядная тьма. Осталось только одно желание – выбраться отсюда, поскорее вновь увидеть звездный свет… Мелькор чувствовал себя щепкой, которую кидало из стороны в сторону какими-то невидимыми силами, которые ему не дано было понять.

«Варда, если ты слышишь меня…», – она была единственной, кто мог внять его мольбам, кто не отвернулся бы, но валар не следили за Ардой. Их духа не ощущалось здесь. Этот мир был пуст и чист, не известен даже самим его создателям.

Внезапно земля ушла из-под ног, она будто кончилась, и Мелькор, в потьмах рухнув вниз, скатился по крутому склону.

Острые камни и земля сменились крупной галькой и песком.

Он с трудом приоткрыл глаза, чувствуя, как по лицу стекает что-то теплое, соленое на вкус. Наверное, тогда он впервые осознал, что такое кровь, живая, человеческая. И тогда понял, кто он, что он теперь. Слишком долго он находился в телесном облике. Только сейчас он понял, почему валар не хотели связывать себя формой, они развоплощались, чтобы их не коснулись телесные слабости, чтобы быть дальше от холода, страха и смерти.

Каждое движение отзывалось сильной болью, и, устав бороться с ней, Мелькор глубоко вдохнул и позволил себе заснуть. Он хотел бы, чтобы кто-то оказался рядом, но никто не мог помочь изгнаннику. В этом мире он был один.

========== Часть 3. Дети ==========

«Мелькор, ответь мне», – голос, чистый и ясный, звучал будто бы из глубин Вселенной, но Мелькору не хотелось его слушать, не хотелось отвечать.

«Мелькор! Ты не можешь умереть, довольно!», – уже более требовательно произнес он.

«Уходи…», – прошептал изгнанник, – «Я не нужен ему. Он бросил меня на произвол судьбы, которую не собирается вершить. Я хочу исчезнуть. Раствориться в Пустоте…».

«Сейчас ты не в Пустоте. Я тебе приказываю немедленно собраться с силами. Ты был послан сюда не случайно. Ты хотел творить, так твори!», – почти грозно сказал голос.

«Он снова накажет меня, наш Великий Отец»…

«Он не твой отец», – грустно произнес голос, – «Он твой бог. Но он любит тебя. Все равно любит. Он послал тебя сюда, чтобы испытать, и ты справишься с этим испытанием!».

«Что мне делать?», – слабым голосом спросил Мелькор, открывая глаза.

«Проснись», – шепнули ему звезды, и в их сиянии он увидел свет ее глаз.

«Варда…»…

«Проснись!»

Мелькор с трудом открыл глаза, щурясь от яркого звездного света, бликами играющего на глади океана. Он огляделся, пытаясь понять, где находится.

– Хочешь, я помогу тебе?

Голос. Чужой. Другой. Мелькор замер, пытаясь понять, откуда он доносится и кому принадлежит. Он постарался подняться, но падение с обрыва дало о себе знать. Он со стоном рухнул на землю, сгребая руками мокрый песок.

«Хочешь, я помогу тебе?», – речь его была непонятной, существо говорило на чужом языке, не так, как говорили с ним его братья валар, и Мелькор слышал это. Но каким-то неведомым образом он будто чувствовал, что именно говорит незнакомец.

– Да, – дрожащим голосом ответил вала, и существо протянуло ему руку, бледную и узкую.

Стараясь не терять равновесие, Мелькор поднялся и оглядел незнакомца: высокий, бледнокожий, с волосами, длинными и черными, как самые отдаленные уголки Пустоты без звезд и светил… Лицо его, такое же белое, аккуратное, словно выточенное из прибрежной гальки, было удивленным и немного печальным, а глаза… Мелькор всмотрелся в эти полностью черные глаза, смотрящие пристально и внимательно, будто старались увидеть насквозь.

– Кто ты? – изумленно спросил вала, разглядывая чужака и находя в нем еще больше невероятного и невиданного – тонкие очерченные губы, немного заостренные уши и голос… Четкий и ясный, но приглушенный, точно незнакомец боялся говорить громко.

– Я… Я не знаю, – ответил он немного смущенно. – Мы пробудились на берегу и осознали свое существование. Мы не знаем, кто мы, быть может, ты скажешь нам?

– Мы? Есть и другие, такие, как ты?

Незнакомец оглянулся. Они сидели на берегу, изумленные, растерянные, но все как один – прекрасные и величественные. Так должны были выглядеть Дети Илуватара, но… Мелькор помнил Его замысел – совсем иным был облик Перворожденных, что должны были пробудиться на берегах Куивиэнена.

– Кто же вы? – тихо спросил Мелькор. – Как вы очутились здесь?

Их лица, прекрасные и утонченные, никак не могли принадлежать этому миру. Они все точно пришли из Благословенного края вместе с ним… Вместе с ним.

Мелькор вгляделся в их черные глаза, глубокие, как сама вселенная, и увидел там бездну Пустоты, где ярким огнем горела путеводная звезда… Та, что привела Мелькора в Арду. Он провел пальцем по лицу, где навек остались алые шрамы, и увидел, что едва заметные линии пересекают лица этого народа. Его народа.

Мелькор пошатнулся и в ужасе оглядел свои творения.

– Что я наделал? Прости меня, Отец, – тихо шептал он, закрывая лицо руками.

***

Они проснулись и поняли, что живут, проснулись, и поняли, что рождены из воспоминаний о Пустоте, из звездного света, из памяти о ком-то высшем и недостижимом. И они поняли, что стали последним творением.

– Мы не должны жить, – тихо сказал эльф, глядя на своего Создателя. Они долго говорили, гуляя по берегу и пытаясь решить, что делать дальше.

– Нет! Нет, вы свободны. Ваша жизнь теперь принадлежит только вам. Я не смею отнять у вас это право.

– Ты позволил нам появиться, увидеть этот прекрасный мир. Мы благодарны даже за мгновение существования здесь. Но если наше существование Прикажи нам, и мы войдем в море и растворимся в нем по твоему приказу.

– Не смейте, – с отчаянием прошептал Мелькор. – Не ты давал жизнь, не тебе отнимать ее… Я запрещаю, потому что…

Их взгляды встретились. Творение и Создатель.

– Ты – наш бог?

Мелькор взглянул в эти черные глаза, где отражалась сама бесконечность.

– Нет. Я ваш Отец.

========== Часть 4. Дом ==========

Мир тонул в звездном свете. Казалось, что их блеску, что шел из самых глубин вселенной, нет конца и края. Они сияли – одна ярче другой, оставляя сверкающие блики на глади воды, каплях росы в листьях деревьев и в глазах тех, кто неустанно любовался красотой творений Варды.

– Сколько же их? – спросил темный эльф, глядя в небеса будто в последний раз. Он говорил на странном языке, на котором говорил между собой весь его народ.

Тогда, встретившись с ними на берегах черных вод, Мелькор не знал ни слова из того чудесного наречия, что звучал мелодично и переливался, точно текущая сквозь камни река.

Валар не умели говорить, они могли только мыслить и созидать саму суть слов, они сами были и звуком, и формой, потому и понимали друг друга. Здесь, в Арде, все было совсем иначе: произнесенное вслух, слово обладало невероятной силой, почти сравнимой с могуществом валар. Мелькор слышал этот незнакомый говор и восхищался им, стараясь впитать смысл каждого слова, ведь ему так не хотелось искажать красоту мира, которую его создания облекали в звук.

Однажды они попросили своего отца даровать им имена, но Мелькор не знал и не понимал, как это возможно, ведь его самого нарек сам Великий. Вала очнулся из небытия, осознавая себя тем, кем он являлся. И тогда Мелькор предложил темным эльфам оглянуться вокруг и использовать красоту их наречия, чтобы назвать себя так, как они пожелают.

Тот мир, что простирался перед ними, тот, что был виден и понятен их разуму, простирался от бескрайних небес до бесконечной глади океанских волн. Это была земля среди небес и воды, а потому эльфы стали называть свой новый дом Средиземьем. А себя они нарекли – Квенди – «говорящие» – и никогда не забывали, что были рождены в воспоминаниях о Пустоте.

– Никто не знает, – ответил Мелькор, едва заметно улыбнувшись. Они часами сидели и говорили, любуясь звездами, здесь, на балконе в одной из башен Утумно – тайной крепости, ставшей пристанищем для Мелькора и эльфов Пустоты. Мелькор помнил тот день, когда хотел воздвигнуть замок, призвав на помощь последние силы, но эльфы остановили этот порыв и сами построили крепость как дар своему создателю. Годами позже у замка стали появляться небольшие дома, где поселились некоторые эльфы и их семьи. Год за годом Мелькор вместе со своим народом старался сделать их маленький общий дом еще прекраснее, создавая руками то, чего он не мог сотворить той космической силой, которой был наделен. И вскоре он понял, что нет ничего прекраснее на свете, чем то, что сотворено руками и тяжелым трудом.

– Даже ты? – Гилдион, чье имя в сознании Мелькора звучало как «Рожденный-под-звездами», был единственным, кого вала нарек сам. Он был первым из своего народа, кто пробудился ото сна и увидел россыпь звезд, потому-то они так завораживали его.

– И даже я.

– Однажды ты сказал, что видел их вблизи. Какие они, Мэлко? Теплые и лучезарные?

– Холодные, – ответил Мелькор. – Холодные, как лед и острые, как бритва. Но есть и другие, – улыбнулся он, не желая разочаровать эльфа. – Те, которые создала Владычица звезд. Помнишь, однажды я рассказывал тебе про прекрасную валиэ, что в Чертогах Илуватара зовется Вардой Элентари? Ей одной ведомо, сколько светил освещает Пустоту.

Гилдион кивнул и сказал:

– Увидеть бы ее хоть раз! Скажи, Мэлко, она и вправду так же прекрасна, как ее творения?

Мелькор глубоко вздохнул и закрыл глаза на одно лишь мгновение, но его хватило, чтобы перед ним возник ее образ. С той поры как Мелькор прибыл в Арду прошло немало лет, но он все еще не мог забыть ту единственную, что всегда была добра к нему, к отступнику.

– Ни одна звезда в небесах, ни даже тысячи звезд не сравнятся с ее красотой, – прошептал он. – Она прекраснее всего, что существует в этом мире, она сама словно путеводная звезда, самая яркая и самая теплая из всех. Одно только имя ее рассеивает тьму и рождает свет.

– Как думаешь, она слышит нас? – Спросил эльф. – Я хочу отблагодарить ее за сей чудесный дар!

– Меня – уже нет, – с грустью в голосе ответил Мелькор. – Но ты теперь часть этого мира, возможно, твой голос вольется в Хор вселенной, и она услышит его.

Гилдион слушал, склонив голову как ребенок, а потом вдруг вскочил на ноги и громко воскликнул, глядя в звездное небо:

– О, ты, лучезарная владычица, что светом своих звезд, дарит нам Надежду! Услышь нас, твой народ из срединной земли, что преклоняется пред бессмертным сиянием твоих глаз, и прими хвалу в твою честь, о, Элберет Гилтаниэль!

Мелькор улыбнулся.

– Никто не сказал бы лучше! Она непременно услышит. Элберет Гилтаниэль…

Последние слова Мелькор произнес почти неслышно, стараясь сдержать слезы тоски. Он больше никогда не увидит ее, не увидит блеска вселенной в ее глазах, ведь она навсегда осталась там, в Чертогах Единого, избрав себе в мужья брата Мелькора – Манве Сулимо. Одно только воспоминание об этом сковывало разум и причиняло боль, но Мелькор уже давно научился принимать ее и отпускать, ведь прежний дом, братья и Варда потеряны для него навсегда, а он нужен здесь…

Мелькор вздохнул и обратился к Гилдиону:

– Пойдем, пора вернуться к остальным.

Мелькор зашел в замок и бросив еще один полный печали взгляд в небеса, закрыл дверь – его ждал вновь обретенный дом.

========== Часть 5. Спор ==========

– Итак, ты снова пришел.

Манве вздохнул и окинул печальным взглядом чертоги Мандоса. Ему не нравилось бывать здесь – почти как Пустота, только здесь было тепло, безмятежно и тихо. Слишком тихо. Здесь рождался вселенский покой, в котором по Замыслу Изначального будут пребывать души погибших Перворожденных, ожидая своего перерождения в другой эпохе. Слишком тихо, слишком спокойно.

Старший Феантури парил в Небытии, вглядываясь в прочные переплетения нитей мироздания. Его предназначением было вершить судьбы, помнить, то, что было, и то, чему еще только предстоит произойти.

– Я хочу знать… – тихо сказал Сулимо.

Намо незаметно улыбнулся и открыл свои белые, точно слепые глаза, которые сияли ярче звезд и видели то, что творилось на самом дальнем уголке вселенной. Вся его сущность воплощалась во взгляде. Он был Взглядом.

– Многие хотят, но не всем позволено. Я могу рассказать тебе куда больше, чем ты хочешь, но вот вопрос – как ты используешь эти знания?

– Я просто хочу узнать, где он сейчас, – ответил Манве. Таинственный и тихий голос Мандоса успокаивал, но его туманные ответы сеяли в душе беспокойство.

Намо вздохнул.

– Каждый раз ты задаешь этот вопрос и каждый раз получаешь на него один и тот же ответ. Ты чувствуешь на себе вину, а потому хочешь услышать, что твое решение не навредило Мелькору.

– Напротив, – злобно ответил Сулимо, – я хочу услышать, что его поглотила Бездна, что он затерялся в Пустоте за Вратами Ночи и больше никогда не вернется ни в Валинор, ни в Арду…

Но голос его стал тих, он посмотрел на Феантури и к своему удивлению почувствовал, что вала улыбается грустно и понимающе.

– Потому что если он вернется, ты не сможешь себя простить. Ты ведь понимаешь, что его вина лишь в том, что он оказался старшим из валар, понимаешь, что этот суд был несправедлив.

– На то была воля Единого, и мы не можем ей противиться.

– Если бы ты вступился, Изначальный простил бы его.

– Мелькору не место среди нас, – твердо ответил Манве.

– Тогда зачем ты печешься об его благополучии? Зачем, отстранившись от всех на вершине Таникветиль, терзаешь себя мыслями о том, что все могло быть иначе? Зачем уже в который раз приходишь ко мне за ответами, а к моему брату – за избавлением и утешением?

– Не о его благополучии я забочусь, – ответил Сулимо. – Вспомни, что скоро должны пробудиться Перворожденные. А что, если Мелькор распространит меж них свои гнусные помыслы так, что они пойдут против воли Единого? Ты ведь видишь, я знаю, ты видишь реки крови, которые он прольет. Ты увидел это сразу, потому и промолчал, когда его изгоняли из Благословенного края!

Взгляд Мандоса стал суровым. Безмятежность и покой вокруг начали угасать, и будто бы повеяло холодом, собравшимся со всех уголков Эа.

– Тогда ты должен знать и то, что моим видениям не дано вмешиваться в происходящее. Только по воле Единого я могу проливать свет на события грядущего. Не тебе дано решать судьбу этого мира, как не дано и вершить суд над Мелькором.

Манве понял, что напрасно спорил с Вершителем судеб, упрекнув его в бездействии. Теперь Феантури был зол, его обитель наполнилась ледяным холодом, бесконечные переплетения судеб и миров, горевшие ярким звездным светом, утонули в космических вихрях. И в центре всего был он – Взгляд, сердито взирающий на Сулимо.

Манве опустил голову, признавая поражение.

– Не печалься, – вдруг проговорил Мандос под свист затихающих ветров. – Ты ведь знаешь, что все произойдет так, как задумал Великий. Все наши судьбы уже видны мне так же ясно, как сейчас я вижу тебя. И судьба Мелькора прочной нитью сплетена с судьбой Арды.

– Так значит, он все же жив, – прошептал Манве. – И прячется в мире, что создал Илуватар…

– Ты получил ответ. Уходи. Уходи и больше не возвращайся, Манве Сулимо, – ответил Феантури в воцарившейся тишине.

– Больше ты мне ничего не скажешь? Где он? Что замышляет?

Но Мандос не ответил, лишь вгляделся в мерцающие нити вселенной на несколько мгновений длиной в десятки лет. А затем он закрыл глаза.

Манве долго размышлял над словами Феантури. Теперь он знал, куда направился его брат. Сначала Сулимо почувствовал легкость, чувство вины покинуло валу, но тут же на его место пришло новое – опасение. Что если Мелькор станет угрозой для этого мира? Что если и там попытается подстроить его под себя и вновь позволит себе изменить Замысел? Этого нельзя допустить.

– Говорят, ты искал меня, Манве Сулимо.

Вала оглянулся и увидел перед собой того, кто мог бы помочь решить нежданную проблему.

– Да. Я хочу просить тебя о помощи.

– Все, что угодно. Для этого я и пришел к тебе.

– Я хочу, чтобы ты отправился в Арду. По силам ли майа такой путь?

Бесплотный дух, сила, рожденная Замыслом Илуватара после сильнейших его детей, вдруг стал принимать очертания.

– Для чего? – спросил он.

Манве вздохнул и тихо произнес:

– Найди моего брата и, что бы он не делал, останови его.

========== Часть 6. Друг ==========

Этот мир выглядел совсем иначе: небо, звезды, океан, леса – все, казалось, дышало жизнью. Ему довелось однажды узреть эту красоту, но с тех высот Арда казалась недосягаемой и даже совсем ненастоящей.

«Или, напротив, слишком настоящей. Потому они и боятся», – сначала появился Разум, а затем он медленно, вплетаясь в ткань мироздания, начал обретать формы, становиться материей.

«Как необычно», – существо с бескрайним изумлением, пугаясь и одновременно наслаждаясь потоком чувств и захлестнувших его эмоций, осмотрело себя. До сей поры бесплотный дух, который не имел ничего, кроме Разума и представлял из себя единую Мысль, внезапно обрел тело. Медленно, не торопясь, точно пытаясь запечатлеть в памяти каждую секунду происходящего, он склонился к кромке воды и опустил руку в океанские волны.

«Невероятно», – подумал он, чувствуя, как вода точно стремится стать частью его самого, проникает в каждую клеточку созданного тела. Дух почувствовал, что пальцы перестают его слушаться, он больше не ощущал движения воды, только странное неприятное покалывание.

Он вытащил руку из ледяной воды и с еще большим любопытством посмотрел на покрасневшие от холода пальцы, попытался согнуть их один за другим, наблюдая, как напрягаются суставы.

«Наверно, это холод», – подумал он.

На лестнице послышались шаги. Мелькор улыбнулся – много времени прошло с их последней встречи. Майрон не появлялся уже давно, но визиты его становились все чаще. Изменился и он сам. Если раньше таинственный гость не совсем до конца осознавал свою сущность, то теперь Майрон привык к телесному облику. Его пылающий силой дух немного успокоился, подобно тому, как выравнивается пламя костра, когда поленья прогорают и превращаются в угли. На удивление Мелькора странный пришелец с рыжими как пламя волосами приглянулся Эльфам Пустоты, они приняли его, точно Майрон был для них родным.

– Я ждал тебя, – улыбнулся Мелькор, позволив Майрону заключить себя в объятия. Каждый раз, возвращаясь после своих странствий, рыжеволосый дух радовался встрече точно мальчишка. И каждый раз после его ухода Мелькор погружался в раздумья – никогда Майрон не говорил о своих странствиях, никогда не рассказывал об Арде, которой так восхищался, напротив, больше спрашивал и слушал.

Мелькор часто вспоминал их первую встречу – появление майа в Арде не прошло незамеченным.

Все произошло за считанные секунды, но многим удалось заметить вспышку в небесах – точно одна из звезд упала в море, оставив за собой на мгновение яркий, пылающий след. На несколько мгновений Утумно, крепость, вырезанную прямо в скале, озарил яркий столп света. Мелькор немного испугался сначала – а вдруг валар узнали о существовании тех, кому существовать не положено.? Вдруг это они спешат в Арду, чтобы наказать бунтаря.?

Но все кончилось так же быстро, как и началось, их маленькое укрытие вновь окутали прежние сумерки и тишина. Все эльфы вновь вернулись к своим прежним делам, но Мелькор, чувствуя присутствие чужой силы, отправился по ее следу – в лес.

В этих местах он не был уже давно – с самого своего появления в Арде. Сколько лет прошло? Десятки? Сотни? Все казалось таким незнакомым, диким и таящим множество опасностей, но Мелькор знал, что этот мир дик и пустынен, и нет в нем ничего и никого, кроме него и эльфов Пустоты. До сей поры не было.

– Кто ты? – он с недоверием оглядел незнакомца. Мелькор боялся его, но вместе с тем, появление незваного гостя, который явился точно из ниоткуда, вызывало у него любопытство. К тому же… Мелькор не мог объяснить, но он чувствовал в незнакомце что-то родное, то, что когда-то было частью его самого, то, о чем он давно позабыл.

Пришелец почти ничем не отличался от эльфов Пустоты и самого Мелькора. Разве что на его лице, прикрытом растрепанными прядями огненно-рыжих, как само пламя, волос, играла добродушная и немного смущенная улыбка, а в глазах точно плавилось золото – такими яркими они были.