Текст книги "Семь (СИ)"
Автор книги: Раиса Райская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Случилось это в канун нового 1991 года. Наряженная в игрушки и гирлянды Елка, стояла в углу гостиной комнаты, под ней скромные подарки и фигурки Деда мороза со Снегурочкой. С возвращением Руслана, Григорий, старый верный товарищ семьи Строевых стал чаще наведываться в их дом, не смотря на уговоры жены. Его вески уже заметно посерели, вокруг рта пролегли складки. Голубые глаза смотрелись немного печально на круглом лице с тонкими губами и великоватым носом, чуть поддернутым к верху. Фигура Гриши больше походила на грушу, невысокий рост, округлый живот, крепкие руки и ноги, завершали образ. Сегодня он пришел поздравить своих соседей с праздником и подарить Павлу саморучно выструганную саблю, выкрашенную в серую и красную у основания ручки краску. Павел вежливо поблагодарил Гришу, отнес в комнату свой подарок и принялся уплетать сладости. В целом, Новый год семья встретила благоприятно. Подарки были вручены в полночь, после часу ночи к ним снова вернулся их верный друг Григорий и веселье среди мужчин продолжилось. Дарья уложила сына в постель и сама отправилась на «боковую». Так как Павлу совсем не хотелось спать, он выждал какое-то время, а после, встал с постели оделся и присоединился к отцу.
Мужчины изрядно выпили, и Руслан разрешил сыну остаться. Ему на ум пришел случай, о котором Дарья рассказала мужу.
– Мама рассказала мне,– начал отец сердитым голосом, – что ты сделал Анне очень дорогой подарок. Она давно просила поговорить с тобой и пресечь это на корню.
Павел принял вызов отца и внимательно выслушал тираду о том, что воровать это плохо и ни к чему хорошему такое поведение не приводит. Мальчик немного покраснел, отвернул в сторону лицо, и уперев взгляд в пол ответил:
– Мама, вероятно не сказала тебе, что я заплатил за нее примерно пол цены.
– Хочешь сказать, тебе продали куклу за меньшую стоимость?
Павел поднял лицо и посмотрел отцу прямо в глаза.
– Им пришлось продать. Я так захотел.
Отец в недоумении уставился на своего двенадцатилетнего сына. Его брови стали медленно ползти вверх.
– Я не понимаю тебя.
Павел встал со стула и сложил руки на груди. Он бы рассказал отцу о своих умениях, но отец не захочет ему поверить.
– Расскажешь ты мне правду сын или нет?– Потребовал отец.
– Ты не поверишь. Мама не поверила и ты…
– Говори за себя.
– Я не…знаю, как это объяснить. Я просто чувствую свою силу, и когда…Я хочу сказать, что могу заставить человека. Могу повелевать им.
Отец с еще большим недоумением уставился на сына и покачал головой.
– Я покажу тебе.
Во время этого разговора Гриша выходил на мороз, освежиться и немного развеять похмелье. Когда он вернулся, две пары глаз, безмолвно уставились на него.
– Что вы на меня так смотрите, будто перед вами заблудшая овечка, а не человек.
Он прошел вглубь кухонной комнаты и присел на стул.
– Говори отец, что бы такого заставить сделать дядю Гришу, чтоб ты мне поверил.
Руслан с хитрой ухмылкой на лице принялся думать. Он был уверен, что мальчик придумал себе какие-либо способности, но решил играть комедию до конца. Григорий в это время наполнил стоящие на столе рюмки до краев.
– А запрети ты ему пить.
–Еще чего, – раздался грубый насмешливый голос Гриши.
– Хорошо,– ответил сын и попросил Гришу уделить немного внимания.
Гриша перевел свой взгляд от алкогольного напитка, что вот-вот готов был расплескаться в его нестерпимой руке и посмотрел на Павла. Когда его и без того затуманенный взор попал под влияние детских, зорких зеленых глаз, в комнате раздался совсем не просительный голос. Он повелевал, и Гриша поневоле готов был подчиниться. Он поставил рюмку на стол, и сложил руки на коленях. Руслан рассмеялся своим грубым голосом, и похлопал сына по спине.
– Ты смотри, он натурально тебя послушался. Ну, Григорий, решил подыграть своему маленькому другу?
– Не отвечай,– приказал Павел, и Гриша не издал не единого стона.
Руслан снова рассмеялся и опрокинул рюмку с мутной жидкостью в рот, думая, что его друг последует примеру.
Прошла минута, затем другая, третья, Гриша сидел на своем месте, рука его не дрогнула, когда он смотрел на Руслана, уста все также хранили молчание.
– Да хватит тебе. Пей уже, а то стынет,– Руслан подал другу рюмку, но тот ни как не реагировал.
Отец мальчика наполнил и опрокинул еще одну рюмку. Григорий продолжал изображать гипсовую статую.
– И долго ты собираешься ему подыгрывать?
За Григория ответил Павел.
– Он и не подыгрывает. Я же говорил, что умею подчинять себе волю людей.
Руслан принял сердитое выражение лица, этот спектакль затягивался, и ему не хотелось строить из себя такого же дурака и подыгрывать сыну.
– Ты ему еще раздеться прикажи и на улицу выйти. Пусть песни наши местные кричит во все горло.
Мальчик прищелкнул языком, и окликнув Гришу стал повелевать исполнить все, что сказал отец. Гриша покорно встал, и начал снимать с себя одежду. Когда на нем не осталось и нижнего белья, сосед вышел на улицу и громко затянул мелодию.
– Гриша! Всех соседей перепугаешь, заткнись ты!
Гриша не обращал на него внимания, и продолжал кричать во все горло незатейливый куплет. Руслан выругался. Ни тумаки его, ни силы не смогли заставить Гришу замолчать. Павел наблюдал эту картину молча, пока в конец отец не попросил его заткнуть глотку «пьяному идиоту». Мальчик сделал несколько шагов по сугробу, и велел Григорию замолчать. Затем он приказал ему вернуться в дом, одеться и забыть все. Когда воля его была исполнена, Гриша, не помня себя, выпил рюмку самогона.
– На улице дикий холод, пока вышел освежиться задубел с ног до головы.
– Еще бы не задубеть,– смеялся его друг, – «голым» петь песни, на морозе.
– Насчет песен не знаю, я бы не решился петь, голоса у меня нет, а голым так и подавно меня из избы не вытолкаешь.
– Да перестань! – Разозлился Руслан, ты же только что выходил на улицу, в чем мать родила, и распевал «Малинку» что было сил.
– Ха-ха-ха, скажешь тоже. Это у тебя что, галлюцинации начались. Ты это, не пей больше, гляди, скоро сама госпожа «белочка» придет, на столе выплясывать румбу начнет.
Руслан понял, что цирк этот не прекратиться, а посему решил не спорить с сыном и другом, вздумавшим подшутить над ним.
– Павел иди спать, уже поздно,– отец посмотрел на него сердитым недружелюбным взглядом.
–А нам с тобой еще многое нужно сказать друг другу.
Так закончилось показательное представление. Павел вышел из-за стола расстроенный, ему не удалось доказать отцу свою правду, и мало того накликал на себя его гнев. Из кухни еще некоторое время раздавались мужские голоса, затем сон, стал медленно обволакивать сознание, и Павлу приснилась его сестра. Так, по крайней мере, он думал…
Глава 6
Руслан еще долго не мог уснуть, ворочаясь из стороны в сторону. Они с Гришей чуть не разругались на почве забавного представления, в котором Гриша, принимая участия, всячески отрицал свои действия. Когда отец Павла выпроводил гостя и нырнул в теплую постель, его сомнения в том, что Гриша нарочно подыгрывал Павлу стали развеиваться. Но Руслан продолжал всячески отрицать талант сына. И по сему, он решил забыть эту ночь. Но как бы Руслан не пытался забыться, на утро все же подумывал привести своего сына в чувства и выбить из его головы эту «дурь», доказав на деле, что ни какими сверх-способностями мальчик не обладает. Того гляди еще и разум повредит, придумывая себе что попало.
– Сынок, обратился он к Павлу, когда тот по велению матери копался в грядках. Павел бросил тяпку и направился к отцу.
– Ты все еще веришь, в свой придуманный дар, в свой талант внушать людям то, что тебе хочется?
– Я не верю, отец, я обладаю такими способностями.
Руслан выругался, и заметив приближающуюся жену широко улыбнулся. Дарья, по-видимому была не в духе, потому как рявкнула на сына, который испачкал постиранное белье, случайно задев простынь грязной рукой.
– В следующий раз, заставлю тебя стирать все вещи, вот тогда посмотрим, как уважаешь ты чужой труд,– сказала мать, и направилась в дом.
Тут муж схватил ее за руку и попросил задержаться.
– Чего тебе?
Дарья оказалось очень рассерженной, она получила выговор на работе и не хотела мириться с тем, что ее несправедливо журят.
– Милая, – обратился Руслан к супруге, не могла бы ты изобразить курицу?
Павел хихикнул, но мать окинула его таким грозным взглядом, что ему пришлось откашляться и замолчать.
– А страуса тебе не изобразить, – сказала она ехидно мужу и вырвала свою руку, продолжая путь.
Руслан сделал знак сыну, на что тот отрицательно покачал головой.
– Ну теперь все ясно, разыграли меня все же вы с Гришей.
Сын неодобрительно посмотрел на отца, затем поспешил окликнуть мать. Когда Дарья остановилась, и выкрикнула «теперь то что?», Павел завладел ее вниманием и ласково, но настойчиво попросил:
– Папа хочет посмотреть, как ты изображаешь курочку, будь любезна, изобрази.
В следующее мгновение, Дарья вся преобразилась, ее стеклянный взгляд упал на супруга, она заложила руки подмышки и стала кудахтать. Так продолжалось несколько минут, пока Руслан не пришел в себя от увиденного. Он приблизился к своей жене, и заметил на ее лице отрешенный взгляд. Такие же глаза были у Григория, прошлой ночью.
Павел заметил, как лицо Руслана переменилось. Теперь он, недоумевая, смотрел то на жену, все еще кудахчущую по двору, то на сына, который в этот момент прислонился к стене дома и жевал во рту травинку с самодовольной гримасой на лице.
– Она не остановится, пока ты не попросишь об этом? – Спросил растерявшийся отец.
– Так и есть.
Руслан снова замолчал, его глаза продолжали наблюдать как жена, несколько минут назад готовая откусить голову первому встречному, теперь спокойно ходит по двору и не смущаясь, изображает птицу.
– Мама, услышал он голос своего сына, – перестань, и забудь о том, что я просил тебя.
Затем мальчик повернулся к отцу и добавил:
– Не проси меня больше делать это с мамой.
Дарья пришла в сознание, сверкнула злыми глазами на сына и вошла в дом. Павел отправился копать грядки, а Руслан все еще сидел и пытался уяснить для себя произошедшее…
Позднее, тем же днем, Павел перед сном попрощался с родителями, и скрылся в детской. Отец в этот день очень мало говорил, Даша, приготовив ужин, провела остаток вечера за швейной машинкой, в трудах над новым сарафаном. Руслан лихорадочно мыслил, пытаясь придумать применение таланту сына. Его глаза горели недобрым огнем, а в голове рождались все новые и новые мысли.
Павел уселся на свою кровать и стянув с себя брюки улегся в постель. Сон никак не приходил, и потому было решено подумать об Анне. Он стал старательно вглядываться в постель, на которой некоторое время тому назад покоилось ее бездыханное тело. Ему хотелось представить ее образ, поговорить с ней о переменах, произошедших в матери. Как была бы рада Анна, подумал он, увидев нашу маму теперь. Несмотря на скверное настроение, Дарья все же выглядела более счастливой, нежели в те времена, когда ей приходилось самой заботиться детях и о доме.
– Ты бы видела, как наша мама натурально может изобразить курицу,– сказал он вслух, представив себе Аню, сидящую на кровати в белом легком платьице, которого у нее никогда не было, и сам удивился. Как ему удалось так четко представить себе образ сестры, и наряд, которого он никогда не видел.
– Я видела, – раздался тоненький голосок девочки. Она подперла рукой подбородок и широко улыбнулась. Ее силуэт стал более четким, светлые волосы спускались по самые локти, а глаза излучали теплую синеву. В следующее мгновение, легкая как перышко, Анна спустилась с кровати и приблизилась к онемевшему мальчику.
– Сейчас ты скажешь, что сошел с ума.
–Я сошел сума, – почти автоматически прошептал мальчик и моргнул несколько раз.
Анна нахмурила свои золотые бровки, как делала это раньше и отвернувшись промолвила:
– Вижу ты еще не готов разговаривать со мной.
С последними словами образ ее стал рассеиваться, и девочка совсем исчезла. Павел провел рукой по лицу и еще с минуту просидел в полном недоумении. Через некоторое время, он забылся сном. Наутро, мальчик не мог понять, снилось ему это, или было на самом деле. Времени, осознать произошедшее у него не было, так как отец велел ему снарядиться в дорогу. Они отправятся в город, к одному из приятелей Руслана.
–Но мама не должна об этом знать. Я хочу проверить на нем твои способности.
Руслан посмотрел на сына, который взвешивал слова папы, и прибавил:
– Если ты действительно так хорош как я думаю, то скоро мы заживем новой жизнью.
И они зажили.
Глава 7
Семья Строевых через год переехала жить в столицу, в свой новый большой дом, в центре города. Руслан добился в своем родном краю высокого положения, но только как «вора в законе». Благодаря способностям сына, Руслан смог подчинить своему влиянию все бандитские группировки, но этого ему показалось мало, и он решил перебраться в столицу, что бы и там править в своем преступном мире. Дарья все поняла еще тогда, когда они уехали из села в город Иваново. Дом по всем правилам был оформлен на имя мужа. Но разница в образе жизни, заставила ее молча следовать за своим супругом. Ей прельщали дорогие вещи, золотые украшения, которыми супруг так щедро одаривал свою любимую жену. Расставленная по всему дому дорогая мебель и посуда. Курортные поездки и высококлассные отели, все это затуманило и стерло прошлое, в котором ей приходилось работать по шестнадцать часов в день и просиживать ночами у постели больной дочери. Уверенность в завтрашнем дне, вседоступность и благосостояние, о чем она не смела мечтать, заставили ее смириться с тем, что ее муж занимается отнюдь не добрыми делами. Павел учился в самой лучшей школе, занимался плаванием и радовал мать, честно заработанными медалями и грамотами. Его высокий рост и крепкое телосложение положили хорошее начало в спортивной карьере. О делах отца он никогда не рассказывал. Когда Руслан просил сына проехаться с ним, тот молча, следовал за предком и выполнял его прихоти. На вопрос хорошо это или плохо, Руслан отвечал однозначно.
–Я делаю это ради тебя и матери. Если я оставлю свое дело, другой придет на мое место и продолжит то же самое. Как было до меня и как будет после. Но пока, я хочу, чтоб ты хорошо учился, и наша мама никогда больше не прогибала спину. Если ты не рад, видеть, как она улыбается, я могу оставить все, и мы вернемся в свой старый дом. Откажемся от благ, которые у нас есть, и продолжим жалкое существование. Пока я сидел в тюрьме, понял одну вещь. Жизнь дается только раз, и нужно прожить ее так, чтоб не жалеть ни о чем после.
После этого кроткого разговора, чета Строевых в составе отца и сына поехала на очередную «стрелку». Не было ни драк, ни перестрелок, ни кровопролитий. Все случалось по обоюдному согласию. Руслан представлял своего сына, в следующее мгновение, разум стоявших напротив юноши, высоких здоровых мужчин окутывал туман, они внимали его голосу, и власть переходила к его отцу. Преступный мир в этом участке России стал гуманнее. Но аппетит Руслана рос, ему хотелось больше власти, больше денег. Они перебрались в Москву, и через некоторое время у Павла от пресыщенной всеми благами жизни стало очень тяжело на душе. Правильно ли он поступает, исполняя веления отца? Подчиняясь его слову целиком и полностью, точно так же, как подчиняет людей он, молодых и старых, богатых и бедных. Все властвующий Руслан так высоко взлетел, что падать, теперь становилось не только больно. Страх овладевал его сущностью, когда он оборачивался себе в след, дорога усыпанная деньгами и почестями, славой и могуществом преступного мира застилала путь, мягким, шелковым ковром. Стоит ему оступиться, как нога его тот час же погрязнет в болоте. И болото это будет беспощадно затягивать его в глубины свои до тех пор, пока не скроется он в вязкой трясине с головой.
В одну из таких минут, когда Строев Руслан предавался страхам, скрывшись в своем логово, сын ворвался в его кабинет, и попросил прекратить все это. Ребенок долгое время был предоставлен самому себе. Его детские глаза устали зреть людей населявший дом семьи. Они толпами бродили по коридорам двухэтажного особняка, убранство которого напоминало ложе королевских особ. Светлые широкие окна, хоть и пропускали большое количество света, но каждое из них было обделано металлической решеткой. Двери закрывались на несколько замков. Оружие, можно было найти практически в любой комнате дома. Казалось, Руслан даже спать ложился, предварительно заложив пистолет под подушку.
И вот он сидит, с потемневшими глазами, поникшими плечами и лицом, которое очень редко поднимает к солнцу, чтоб засвидетельствовать блеск природного сияния, и слышит самые страшные слова в своей жизни.
– Я не хочу больше делать этого отец. Они повсюду, ходят, словно живые куклы. Тебя часто не бывает, мама все время летает в облаках и думает только о том, как она выглядит и с кем ей хочется встретиться. А еще…
Отец, словно ужаленный подскочил с места и схватившись за голову стал расхаживать взад и вперед. Он не дал своему сыну закончить. Его глаза выражали неподдельный ужас, когда он представил, что же будет, если все эти люди, безприкасловно подчиняющиеся ему, проснуться.
–Паша, о чем ты меня просишь? Я связан по рукам и ногам. Этот рай был сотворен нашими общими усилиями.
– Да, но папа, я делал так, как ты мне велел,– изумился юноша.
Руслан, понял, что обвинил сына в своих грехах, и страх его свелся к минимуму.
– Я слишком погряз в этом деле. Если все рухнет в одночасье, меня не станет. Ты не думаешь, что потеряв власть, я потеряю контроль над всеми этими людьми. Меня захочет убить всякий, кто не по доброй воле перешел под мое покровительство. И бегством мы уже не спасемся. Подумай над этим сынок, прежде чем рушить карточную пирамиду. Ты в одночасье лишишься отца. Любишь ли ты меня? Готов ли отдать мое тело на растерзание людям, не знавшим прежде пощады? Сейчас они мирно спят, но стоим им проснуться, и мое тело будет насквозь пробито отверстиями от пуль.
Руслан уяснил все, что сказал отец, но его одолевали совсем другие страхи. Ни бандиты в малиновых пиджаках, что стаями ходили за ним и его отцом, ни оружие, раскиданное по всем сейфам, не пугали его так, как «бесы» приходящие ночью во время сна. Если бы его родители открыли глаза и посмотрели, что творится с их ребенком, они бы поняли что дар, которым мальчик обладает, приносит ему и его семье не только свет. Хотя перед ними открываются все двери, в душе Павла творится хаос. Каждую ночь, он ждет их появления. Все меньше спит и больше сидит в потемках, одолеваемый тревогой.
Глава 8
–Ваш сын, засыпает на уроках и забросил секцию плавания. Мы возлагали на него большие надежды, он первый среди сверстников, он возглавляет нашу сборную по плаванию. Знаете, что он мне недавно сказал,– возмутилась директриса школы, – «я больше не буду посещать секцию плавания». – Как это понимать?
Дарья выслушивала директора с глубоким интересом. Непонимание, усиливалось с каждой минутой.
– Но дорогая Лариса Николаевна, я не имела понятия. Он не рассказывает мне о своей учебе, и так как мальчик уже взрослый, я думала, он самостоятелен и нет нужды проверять его дневник. Но я все-таки заглянула разок другой…
– Оценки его всегда высоки,– перебила ее нетерпеливая руководительница, но он не проявляет интереса ни к учебе, ни к спорту. Прошу Вас, повлияйте на его поведение. Он нужен нам, он подавал пример остальным.
– Да, Вы правы, я тот час же расспрошу его обо всем и выясню причину столь неудовлетворительного поведения.
На этой ноте разговор их подошел к концу, и Дарья, сбросив с себя всякий лоск, направилась в комнату сына.
Павел сидел на углу кровати разговаривая сам с собой. Так бы показалось всякому, завидевшему юношу в это мгновенье. Но только взору мальчика был предоставлен собеседник, охотно отвечающий на его вопросы. Девочка, все в том же белом платье, со светлыми локонами и круглыми голубыми глазами сидела на противоположном краю кровати, подпирая рукой подбородок. Ее глаза блестели, улыбка искрилась и наполняла сердце брата сестринской любовью.
– Ты думаешь, я не ходил к нему?– Раздался спокойный, с оттенком грусти голос Павла.
– Он сказал, что его убьют. А я не хочу его смерти Аня, не хочу видеть, как наша мама угасает. Я через это прошел, после твоего ухода. Ты видела, ты знаешь. Она сидела днями и ночами в своей комнате в тишине, словно каменная. Отец вернул ее к жизни, устелил ей весь мир к ногам. Она теперь другая. Слабая, легкомысленная, избалованная. И это я говорю о своей матери?
Мальчик еще сильней нахмурил брови. Ему показалось, теперь в этой семье он единственный человек, кто видит мир в реальности. Кто еще помнит прошлую жизнь со всеми ее трудностями и невзгодами. Аня не успела ответить так, как в этот момент в комнату его ворвалась рассерженная мать, как это было в тот день, когда он заставил ее изображать курицу.
– Как это понимать Павел?– Спросила она, уперев руки в бока. Ты бросил спорт, спишь на уроках, будто в доме ты совсем не высыпаешься, грубишь директору? Это что же протест? Ты решил, что теперь мы богаты, и ты можешь бездельничать?
Павел посмотрел на свою сестру, которая в этот момент стояла подле матери, окидывая ее недобрым взглядом.
– Я исправно учусь. Остальное ее не должно заботить,– ответил мальчик через некоторое время.
– Но меня это очень даже заботит, я твоя мать, и я хочу гордиться своим сыном.
Павел встал с кровати, и угрожающе посмотрел на мать, его глаза заблестели недобрым блеском, но Аня отрицательно покачала головой и сказала:
– Ты должен рассказать ей о них.
Павел хотел сказать, что мама не поверит ему, как это было в тот единственный раз, когда она избила его за украденную куклу.
– Мама, признайся, ты перестала замечать меня с тех пор, как мы переехали в Москву. Тебя не интересовала моя учеба, мои достижения, медали, грамоты. Ты пришла заняться своими прямыми обязанностями только сейчас, начать меня воспитывать, когда мне минуло четырнадцать лет, а до этого ты не пошевелила и пальцем, чтоб я не чувствовал себя брошенным. Поздно мама. До смерти Анны ты все время работала, и у тебя не хватало времени на своих детей, теперь ты все время в разъездах, ровно, как и отец. Вы ни разу не спросили меня, нравится ли мне все это?
Он обвел комнату рукой, чтоб показать ее просторы, дорогую мебель и технику.
– Меня переводили из школы в школу, у меня никогда не было настоящих друзей, потому что одни мне завидовали, другие готовы на все, ради того чтоб я уделял им свое внимание. Отец и его слава шагают впереди меня. Я более не личность.
Даша стояла по среди комнаты, словно пораженная громом. Ей было неприятно выслушивать упреки от своего сына и вместе с этим, чувствовать себя повинной во всех грехах.
– Ты всегда был самостоятельным ребенком,– начала она, заикаясь, – после нашей бедности… Ты должен радоваться, что мы не голодаем, и не сводим концы с концами. Если ты хочешь, я могу отменить свою поездку в Италию, но ты же понимаешь, я не хотела отрывать тебя от учебы, и по тому ни беру тебя в путешествия. Разве я настолько отдалилась от своего мальчика, что он готов сделать из меня своего врага? Я не хочу, чтоб ты думал о нас с отцом плохо, мы ведь оградили тебя от всех бед…
–Не от всех,– начал, было, Павел, но тут же смолк.
Дарья в расстроенных чувствах уселась на кровать и закрыла лицо руками. Павел увидел, как Анна пытается приласкать мать, но ее ласки не достигнут ее плоти, мама не ощутит тепло ее рук на своих плечах, потому как Анна только призрак, и многое из того, что она сейчас хотела бы сделать или сказать может только он. И посему было решено простить свою слезливую мать, которая еще недавно слыла «стойким оловянным солдатиком», «неприступной горой». Он присел с нею рядом, отвел руки от лица и стал утешать ее, поглаживая перекрашенные в белый цвет кудри.
– Не огорчайся мама, я только хотел знать что ты, по-прежнему любишь меня.
Дарья крепко обняла своего сына и поцеловала в макушку. Она выслушала не все, о чем хотел рассказать ей сын, но и этого было достаточно, чтоб придти в себя, и вспомнить о своих материнских обязанностях. Когда глаза ее иссохли, она улыбнулась и сказала:
– Я хочу, чтоб ты не переставал ходить в секцию, мы с отцом очень гордимся твоими достижениями. Может быть, ты станешь великим спортсменом, и нам будет, чем похвастаться перед честными людьми.
Павел ничего не ответил на эту просьбу, и прикрыв за матерью дверь снова уставился в большие синие глаза.
– Ты сама все видела, она не услышит меня, даже если я буду кричать на весь мир…
Глава 9
Павел, как и обещал, матери снова занялся спортом, но теперь ему было нелегко скрывать на своем теле мелкие порезы и многочисленные синяки. Его гибкое тело, истощалось на глазах, за последнее полугодие Павел сильно похудел, под глазами пролегли тени. Упорства и сил едва хватало на тренировки.
Тренер его, несмотря на уговоры мальчика, обратился к родителям за помощью. Он подозревал родителей в развязности. Дарья, забыв о своем долге матери неустанно следить за чадом, снова была вынуждена вникнуть в суть проблем, связанных с подростком. Услышав от тренера о вопросе, не бьет ли мальчика отец, Дарья едва не выругалась, и ответив что в этом доме проживают не звери а люди бросила трубку телефона.
К этому случаю, женщина отнеслась более задумчиво. Не слышно прошмыгнув в спальню ребенка, мать очень тихо присела на кровать и включив ночник стала рассматривать спящего сына. Она насчитала более десяти мелких порезов и столько же синих отметин на теле своего ребенка. Тут она по настоящему испугалась, и расспросив, между прочим, за завтраком сына, не обижает ли его кто в школе, и получив ответ, «меня все боятся, словно я монстр, спасибо папе», стала грешить на своего мужа. Разговор между родителями состоялся поздним вечером, через несколько дней. Так как отец снова уехал с сыном по делам, и вернулся в хорошем настроении, Дарья не упустила случая обратить его внимание на сына.
– Руслан, ты любишь нашего мальчика?– спросила Дарья, бережно снимая дорогие украшения и укладывая их в оббитую бархатом, резную шкатулку. Она сидела в пол борота, свет розовой лампы оттенял ее светлую кожу, а зеркало отражало образ, молодой женщины, с прекрасными формами. Ее тонкие брови, словно колоски, очерчивали красивые от природы большие светлые глаза. Полные губы, говорившей, едва прикрывали жемчужные зубки. Она сняла дорогую цепь со своей усталой лебединой шеи, и опечаленно посмотрела на мужа. Руслан в это время любовался своей супругой. В моменты их близости он забывал о своей работе. На вопрос жены, Руслан лишь слегка удивился.
– Разве я когда-нибудь поднимал на Пашу руку? Дорогая, не можешь ли ты мне прямо сказать, о чем идет речь?
Дарья все так же покорно сидела на пуфике. Сейчас она наносила ночной крем на свою бархатную кожу, и старалась не волноваться.
– Мне позвонил тренер Павла, он сказал, что у нашего сына все тело покрыто порезами и ссадинами. Что причина может быть только одна. Мы бьем нашего малыша.
– Что за нелепость, я даже не помню, когда в последний раз мне приходилось не то что бы бить, но хотя бы повышать голос. Он преувеличивает…
– Нет,– перебила его супруга, я заходила к нему в комнату, когда он спал, и видела своими глазами, те самые увечия о которых я теперь говорю с тобой. Наш мальчик действительно выглядит так, словно его все время пытают.
Дарья передернула плечами и стала нервно расчесывать волосы, прядь за прядью.
– Я спросила его,– продолжила женщина, обижают ли тебя в школе, но он ответил, что они боятся его.
– Я не сомневаюсь, наш мальчик умеет постоять за себя, и не так как ты думаешь. Нет,– отмахнулся Руслан от удивленного взгляда своей жены, он не полезет в драку, но и сам не позволит себя обидеть.
– Мне ничего не остается, как думать что…
Тут она запнулась, оставила щетку на столике и быстрыми шагами приблизилась к мужу. Ее глаза молили о честности.
– Ты проводишь с ним больше времени, чем я, ты забираешь его, и я могу подозревать…
– Даша! Ты что же хочешь сказать, что я избиваю нашего сына? Пошли,– сказал он, я хочу лично во всем убедиться.
Но супруга положила ему на плечи свои руки и усадила на место.
– Не сейчас, он спит, не будем его будить.
Руслан отвернулся от нее и повел плечами.
– Я и пальцем его не тронул бы…
– Знаю,– перебила его Дарья, быть может, кто-то из твоего окружения, ребята из охраны, или…
Более на ум ей не приходили «потенциальные» подозреваемые, и Дарья замолкла.
Руслан не хотел придавать значимость паре синяков на теле мальчика, приписав это нечаянному падению, или еще какой-либо не осторожности, но Дарья настойчиво просила его разобраться с этим. Наутро, после завтрака, Руслан попросил сына последовать в его кабинет. Когда за мальчиком закрылась дверь, отец окинул его взглядом, у рта его пролегла печальная складка. У Павла был болезненный вид, это стало заметно даже не вооруженным взглядом. Но Руслан все больше старался списать это на переходный возраст и изнурительные занятия спортом.
– Мама беспокоится сынок, говорит, что ей звонил твой преподаватель по секции и обвинил нас в не человечности.
Павел все с тем же изнуренным лицом посмотрел отцу прямо в глаза и спросил:
– С чем это связанно?
– Вот и я хочу понять, с чем это может быть связанно. Сними рубашку.
Брови Павла взлетели вверх, и он сложил руки на груди.
– Я просто устал, и говорил маме, что не хочу больше плавать, но она настаивает.
– Меня не волнует твое плаванье, тренер думает, мы тебя бьем. Мать твоя обвинила меня в этом, я хочу увидеть, что их так волнует.
– Никто не прикасался ком не и пальцем, не зачем раздувать панику.
– Сними рубашку! И дай на тебя взглянуть,– сорвался Руслан, повысив голос.
Мальчик пожал плечами и стал расстегивать пуговицы. Когда рубашка лежала на полу, он подошел к отцу и стал наблюдать, как у того меняется цвет лица. Руслан побелел, взял сына за плече, и стал рассматривать его спину, руки, плечи, живот. В немногих местах, на теле еще виднелась кровь, мелкие ранки не успели затянуться. Синяки, покрывали многочисленную часть тела. Некоторые из них уже пожелтели, некоторые оставались синими. Когда дар речи вернулся к мужчине он сел на широкий кожаный диван, налил себе в бокал коньяк и усадил Павла подле себя.
– Что же с тобой такое? – спросил он, выпив залпом первую порцию спиртного.
Павел недоверчиво повел головой в сторону и стал надевать рубашку.
– Если я скажу, ты не поверишь.
– Как же я могу не поверить тебе. Я знаю, что ты необычный ребенок, и твои способности теперь заставят меня поверить во все что угодно. Я твой отец, и я должен оберегать тебя. Мне нелегко знать, что мой единственный ребенок подвергается насилию.
