Текст книги "Lucky (СИ)"

Автор книги: Raavasta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

  Разгибаясь из поклона и поворачиваясь к своим, я не смог ничего поделать с глуповатой улыбкой, расползавшейся у меня по лицу. Но как мне было ее убрать, в тот момент, когда меня с головой накрыло невероятное ощущение от победной эйфории, к которому присовокупились счастливые лица Гендо и Харады-сенсея? Да и вся остальная арена приветствовала мой успех довольно-таки бурно. А довольное лицо девушки, чья правая рука покоилась сейчас на белой перевязи, и которая стояла в первом ряду обступившей площадку толпы, стало для меня последней каплей. В конце-то концов, да пошли уже к дьяволу все эти тупые сомнения! Мне же тринадцать лет и я вышел в финал чемпионата страны! Я хочу и буду этому радоваться, вместе с теми, кто тоже готов этому радоваться, и гори оно всё синим пламенем!

  Мысль о том, что жизнь, наверное, все же и не такая уж сволочь, как я привык о ней думать, показалась мне слегка нереальной. Но в тот момент, мне не хотелось рассуждать слишком долго о чем-то подобном. И вероятно, очень зря не хотелось...

  * * *

  – Эй, мелкий, тебя что, стучать не учили, когда входишь в чужую комнату?

  Девчонка лет тринадцати-четырнадцати с короткой стрижкой устроилась с ногами на не расстеленной кровати с "карманной" консолью в руках, и первой, причем весьма бурно, прореагировала на мое появление.

  – Nok-nok, – хмыкнул я, покосившись на девушку, – Легче стало? И вообще, двери надо в помещение закрывать, раз хотите приватности, а не бросать нараспашку.

  – Это откуда ж ты борзый такой? – цокнула языком моя собеседница.

  – Из Мияшиты, откуда ж еще, – ответила, опередив меня, другая девушка, находившая в гостиничном номере. Отложив в сторону книжку, темноволосая шатенка спустила ноги с подоконника и с интересом принялась меня разглядывать. – Ты ведь тот парень, что вышел в финал, верно?

  – А ведь точно, – озарилось узнаванием лицо второй. – Это ты уложил того здоровенного рюкюсца вчера! А сегодня выбил с чемпионата прошлогоднего победителя группы.

  Подобное узнавание могло бы оказаться очень приятным и весьма польстить кому-то другому, но не в моем случае. И дело тут не в "черствости" эмоций, а в выработавшейся за годы привычке. Давно уже не было у меня такого случая, чтобы плетясь куда-то по своим делам по заполненным школьным коридорам, я не услышал где-нибудь сзади или со стороны приглушенную фразу типа:

  – Глянь-ка – Угрюмый. Вчера, говорят, Кано с его шоблой отделал, двое только на занятия вышли, остальные в общаге отлеживаются, а старшой – в больничку загремел...

  Или:

  – Авара прошел, а Дон трепался, что его Якитака на поединок звал и обещал в землю по ноздри вогнать. Сбрехал, видать... Либо, трындец Якитаке...

  А посему, ничего нового в этом для меня и не было. К тому же, особой восторженности или восхищения в голосе девушки, на что еще может клюнуть любой нормальный парень, тоже не наблюдалось. Констатация занятного факта – не более.

  – Угадали, но...

  – А Тацуки нет, – перебила меня шатенка, сверкнув глазами и хитро так улыбаясь. – Ты ведь к ней пришел, да?

  О, у нас тут умные, хитрые и прозорливые, а меня, типа, раскусили. Какой кошмар...

  – Ну, нет, так нет, – хмыкнул я, разворачиваясь обратно к дверям.

  Похоже, такой реакции подруги Арисавы по команде не ожидали. Неужели надеялись на какое-то "смущение" в моем исполнении или что-то такое? Спасибо, но нет. Оставаться стоять столбом, что-то мямлить или, тем более, оправдываться, отрицая очевидное – это для кого-нибудь другого.

  – И что? Даже не спросишь, где она? – донеслось мне уже в спину.

  – Сам найду, – хмыкнул я в ответ.

  На самом деле, вариантов, куда может пойти вечером накануне финала травмированная каратистка, существовало не так уж много. И проверить их для меня было гораздо проще, чем попытаться завязать галантный диалог с парой порядком заскучавших девчонок, явно вознамерившихся немного поязвить в мой адрес. Не люблю я этих ужимок, да и не умею вежливо общаться с людьми, если в их словах, хоть намеком, проскальзывает желание "поддеть" собеседника. Улица быстро приучает, что твоя репутация, в том числе в своих собственных глазах, звук отнюдь не пустой. И сопутствующие реакции на любые попытки поколебать ее нерушимость давно выработались у меня на уровне рефлексов.

  Первая же попытка угадать, принесла мне полный джек-пот. С брюнеткой мы столкнулись в дверях медицинского комплекса, расположенного в правом крыле отеля. Здесь работали те же врачи, что и в спорткомплексе, занимаясь обслуживанием участников турнира.

  – Привет.

  – А ты что здесь делаешь?

  – Тебя ищу.

  – Правда?

  К чему скрывать реальное положение дел или ссылаться на случайность? Тем более что мой ответ вызвал у Арисавы улыбку и выражение явного удовольствия на лице.

  – Правда. Я ведь тебя так и не поздравил нормально с выходом в финал.

  – Я тебя тоже, так что, мы квиты.

  Вдвоем мы направились по коридору обратно в сторону центрального корпуса.

  – Кстати, я слышала о твоем противнике...

  – Не рассказывай, – перебил я Тацуки на полуслове.

  – Почему? – искренне удивилась девушка.

  – Мы так у себя в команде условились еще во время отборочных, что до самого начала боя они мне ничего о соперниках не рассказывают. Чтоб без всяких метаний лишних. Да и импровизировать у меня в случае чего выходит лучше, чем по запланированной схеме чего-то там отрабатывать.

  – Понятно, – Арисава слегка усмехнулась. – Ну, ладно, как знаешь. Только потом, если что, не жалуйся и не плачься.

  – Порыдать после жестокого поражения на дружеской груди? – мое заявление, сделанное вполне будничным тоном, заставило девушку вздрогнуть и слегка покраснеть. Но, что бы она ни хотела мне ответить на это, я продолжил свою мысль, успев вставить первым. – Ну, только если сама предложишь.

  – Не дождешься, – немного угрожающе хмыкнула каратистка.

  – Жаль. Значит, придется выигрывать, раз уж утешительных призов мне не полагается, – я покосился на перевязь. – Как рука?

  – Лучше, чем могло бы быть, но хуже, чем хотелось, – скривила губы Тацуки. – Трещина.

  – Хреново, – поскольку предплечье девушки все еще было затянуто лишь тугой повязкой-"фиксатором", я уточнил. – Гипс накладывать не будут?

  – На мое усмотрение, – брюнетка стала немного мрачнее, чем раньше.

  – С гипсом до боя не допустят, – догадка была несложной.

  – Придется сниматься с боя, – подтвердила Тацуки. – Конечно, второе место уже и так мое, и сенсей говорит, что лучше не рисковать... Но последнее слово оставил за мной.

  – А ты хочешь все же попробовать? – теперь уже и я нахмурился.

  – Не знаю, Моэ-кун, не знаю...

  Неожиданным для меня стало то, что еще задавая свой вопрос, я почувствовал, как меня буквально раздирают на части два противоречивых чувства. С одной стороны, поддержать выбор Тацуки в пользу финального поединка требовали все мои принципы и некоторое определенное уважение к девушке как к бойцу, появившееся после того, как я увидел ее в деле. С другой – мне очень не хотелось, чтобы это закончилось серьезным переломом или чем-то подобным, что может сделать Арисаву инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Она все-таки это не я со своей ненормальной живучестью, да и вообще, во мне, видимо, стали пробуждаться к жизни те древние инстинкты, что принципиально требуют сохранять от излишних опасностей тех представительниц противоположного пола, которые нам по каким-то причинам небезразличны.

  – Знаешь, я вот что тебе скажу, – тот тон, которым это было сказано, заставил брюнетку заинтересованно покоситься в мою сторону. – Я с твоим сенсеем согласен – решать тебе. Однако есть одно "но". Если тебе нужны победа и титул – это одно. А если не хочешь просто спасовать перед жизненной трудностью, чтобы потом не клеймить себя позором за трусость – то совсем другое. И тут уж, ты действительно только сама должна решить, как далеко нужно зайти, чтобы получить удовлетворяющие тебя ответы.

  – Занятно слышать такое от тринадцатилетнего паренька, – оборвав неожиданно повисшую паузу, сказала, наконец-таки, Арисава.

  – Иногда, когда сенсей толкает мне очередную лекцию о силе духа, у меня получается не заснуть почти до самой середины, – я шутливо пожал плечами.

  – Какой старательный ученик у твоего мастера, – протянула Тацуки, и, переглянувшись, мы рассмеялись одновременно.

  Распрощались мы уже у лифтов, обменявшись номерами мобильников, и договорившись о завтрашней встрече после турнира. Все-таки, уезжать нам предстояло утром, а терять просто так целый свободный вечер, да еще находясь в Йокогаме – было самым настоящим преступлением против здравого смысла.

  – Спасибо за твои слова, Моэ-кун, – бросила мне Арисава, уже войдя в кабину лифта. – Я над ними обязательно подумаю.

  – Только не увлекайся, – ответил я, изобразив кривую ухмылку, – а то случайно можешь проспать начало соревнований. Бывали у меня прецеденты.

  Поднявшись на свой этаж в самом прекрасном расположении духа, я направился в сторону нашего общего трехместного номера. Последний раз такое радужное чувство у меня реально было после того случая с приютским охранником, что шпынял малолеток, и которые при моем содействии сумели вдоволь на нем отыграться. Приятно все-таки чувствовать себя положительным персонажем своей собственной и, надеюсь, в будущем еще очень длинной биографии. Однако все эти мои «розовые сопли» смело, будто резким порывом колючего ледяного ветра, едва я оказался у двери. И причиной этому было знакомое, но на этот раз необычайно сильное чувство опасности, исходившее как раз с той стороны деревянной панели.

  В номере слышалось несколько голосов, и, судя по их количеству, кроме Харады и Гендо там находилось еще не меньше двух человек. Что за внезапные гости в такое время? И от чего этот не отпускающий "сигнал тревоги", уже вбросивший в кровь изрядную порцию адреналина и заставивший подобраться все "рабочие" мышцы тела? Можно было уйти, но сенсей и семпай оставались внутри. Позвать на помощь охрану или кого-то еще? А вдруг окажется, что у меня просто нервы разыгрались? Хотя, последнее вряд ли. Чувствовать кровожадное намерение противника буквально затылком, я навострился в драках отменно. Но тут было что-то другое... Кто-то, кто был за этой дверью, был намного опаснее самого ополоумевшего берсерка. Это отдаленно напомнило мне встречу с черным чудищем в костяной маске. Не с тем ублюдком, который напал на Дзинту, а с тем, другим, что охотился в центре города. Злая сила и холодный разум, ей управляющей. Но насколько бы сильно мне не хотелось встречаться с носителем этих качеств, бросить наставника и Гендо было для меня неприемлемо, ни под каким рассудительно-логическим "соусом".

  Сунув ключ-карту в щель на магнитном замке, я резко распахнул дверь и шагнул через порог, сразу уходя вправо и оценивая обстановку. Гостей было больше, чем хотелось бы. Два здоровенных плечистых амбала с лицами не обремененными даже зачатками среднего образования стояли почти у центра комнаты, которая от их присутствия казалась еще меньше, чем раньше. Субъект, заметно более низкий и поджарый, чем парочка верзил, но облаченный в такой же как и у этих двоих костюм черного цвета, судя по всему, весьма недешевый, стоял на той стороне "живой стены". Там же, почти у окна находились Гендо и Харада-сенсей, сидящий в кресле. Видимо, именно они втроем и вели ту самую беседу, которую я услышал. Но куда больше привлек мое внимание и заставил сосредоточить на себе внимание последний, четвертый, "гость".

  Мужчина лет сорока в костюме, имевшем оттенок топленого молока, в черной шелковой щегольской сорочке и лакированных белых ботинках стоял в нескольких шагах от входа, с безучастным видом привалившись к закрытой двери в ванную комнату. Его слегка округлое лицо, ничем на первый взгляд не примечательное, запомнилось мне сразу, стоило только неизвестному покоситься в мою сторону. Есть такое понятие в японском фольклоре, "дурной глаз" называется. На словах так просто не описать, но если кто сталкивался, то поймет и без объяснений. Так вот, в сравнении с взглядом этого типа всякий "дурной глаз" показался бы безобидною шуткой. И мне были знакомы такие глаза, глаза убийцы, привыкшего совершать любые действия, если они быстрее помогут ему достичь поставленной цели, но знающего ту черту, которые не всегда можно переступать. И переступающего ее, когда такая возможность появится. Такие же точно глаза были у Шишигавара Дзюбея, моего, сожженного в золу и пепел, папаши...

  – А! Моэ-кун, проходи-проходи, – обернулся и мгновенно сориентировался тощий тип. – Тебя только, знаешь, и ждем.

  По лицам у Гендо и Харады при моем появлении пробежала схожая тень, нечто среднее между досадой и страхом "не за себя". Понять, о чем они одновременно подумали, было несложно, но что уже сделано, то было сделано.

  Молчаливый тип с нехорошими глазами рассматривал меня не менее внимательно, чем я его. Да, сомнений не было, источник той самой странной опасности был сейчас передо мной. Плохо дело...

  – Ты, Моэ-кун, не стесняйся и не бойся, проходи, – тощий, видимо, принял мою заминку за проявление нерешительности. – Потому как, есть у некоторых больших людей, которых мы представляем, разговор к тебе. И к твоему учителю.

  Поняв, что мне уже удалось верно определить, кто здесь главный и представляет собой наибольшую опасность, тип в белом чуть мотнул подбородком, указывая в сторону окна. Чуть прищурив глаза и оставив дверь чуть-чуть приоткрытой, я неторопливо шагнул в проход, образованный фигурами амбалов, и спустя пару секунд уже стоял справа от кресла сенсея, с другой стороны был Гендо.

  – Мы как раз подбирались к сути нашего предложения, когда ты появился, – продолжил "лить елей" тот из бандитов, что был назначен на роль "переговорщика". – Так что, думаю, тебе тоже будет его небезынтересно послушать.

  После того, как я увидел "говоруна" вблизи, всякие сомнения в принадлежности гостей к "сословию" якудза отпали для меня окончательно. Тощий слишком сильно размахивал при разговоре руками, отчего время от времени "светил" фрагментом сложной яркой татуировки у себя на запястье. Не вижу точно, но что-то явно змеиное. Вряд ли полный рисунок изображает дракона или демона. Метки типа "наручей они" дают обычно только боевикам-исполнителям, вроде тех двух туш за спиной болтуна. А вот какой-нибудь "двухголовый аспид" или "изумрудная гадюка" там могут вполне оказаться. Это тату для всяких "секретарей" из разряда хисё, что в крупном клане ходят под рукой со-хомбутё, "начальника штаба", главы "бухгалтерии" и старшего "завхоза" в одном лице. Обычно таких и отряжают на разные встречи, где нужно вести переговоры. Вот только кто тогда этот урод у дальней стенки? На вакасю, которого приставили к двум мордоворотам, он не тянет по возрасту, "сержанты" все сплошь и всегда из таких же молодчиков, просто с чуть больше развитым мозгом или лидерскими качествами. Сятею с такой мелкой группой по статусу шляться не солидно, к тому же ни один даже самый башковитый "бригадир" не позволит кому-либо другому, ниже себя по "званию", вести беседу. Им надо зарабатывать всегда очки перед оябуном или вакагасира, смотря, кому они подчиняются напрямую. И выходит тогда, что либо я ошибся в своих рассуждениях, либо это кто-то из личных порученцев старших представителей Клана. А значит, наше дело не плохо. Оно в полной заднице! Потому как ради всякой мелкой фигни фуку и иже с ними просто так не гоняют.

  – К тому же, твой наставник так и не дал мне никакого мало-мальски вразумительного ответа, и, быть может, это сделаешь ты сам?

  – Ты сказал, что еще не дошел до сути предложения, – боднул я взглядом тощего, легко и непринужденно переходя к своей обычной манере поведение во время "пацанских тёрок". – Как он мог тебе что-то ответить тогда?

  – Но я очень недвусмысленно намекнул на э...

  – Короче, – мой рык, как ножом обрубивший очередную излишне речистую фразу хисё, немного сбил переговорщика с уже взятого им настроя.

  Ублюдок в белом даже не шелохнулся, а вот громилы заметно поднапряглись. Видимо, до моего появление беседа шла совсем в другом ключе, и подобной борзости от мальчишки никто не ждал. Тем не менее, Харада-сенсей не спешил меня одернуть. Гендо, впрочем, тоже сохранял молчание.

  – Любишь, чтобы все напрямик...

  – Люблю, чтобы по делу, без лишних "ля-ля".

  Тощий недовольно поморщился.

  – Хорошо. Вот тебе по делу тогда, Моэ-кун. Завтра ты встретишься в финале с Рёманмару Дото, и очень многие большие, обеспеченные люди хотели бы, чтобы ты проиграл ему. Красиво, без лишней показухи, можно даже по самому минимум очков.

  – И с чего бы мне это сделать, а не превратить этого вашего Рёманмару в отбивную? – я еще раз зыркнул на тощего исподлобья, но тот отнесся к этому уже спокойней, тем более, что был задан именно тот вопрос, которого он ждал.

  – Знаешь, Моэ-кун, эта маленькая услуга может обернуться для тебя большим успехом и немалой выгодой. Ты ведь наверняка не откажешься от существенного увеличения своих... кхм, карманных денег. А, кроме того, людям, меня пославшим, известно о том, где и в каких условиях ты живешь. Что скажешь, например, о собственной квартире в центре Мияшиты, снятой и оплаченной до конца твоей учебы, и при этом предоставленной в твое полное распоряжение. Я уж не говорю о том, что твоя дальнейшая жизнь после школы может оказаться намного проще и удачнее, если ты поможешь нам завтра. Не будем кривить против истины, тебе отлично известно, какое жизненное поприще чаще всего выпадает воспитанникам приюта в Мияшита. И поверь со своими способностями и новыми связями ты сразу сможешь занять одну из значимых ступеней в солидной организации, а не пробираться наверх с самых низов как все остальные. А даже если это тебя не прельщает, мои наниматели без труда смогут устроить твое поступление практически в любое высшее учебное заведение Японии. Разве это все не заманчиво?

  Да, это было заманчиво. Это было просто охренеть, как заманчиво. Вот прямо тут сразу лечь и сдохнуть от радости можно было бы. Деньги есть деньги, и лишними они точно не бывают. От квартиры бы я тоже не отказался, даже аренда жилплощади обходится в такие суммы, что средний японец их без пачки валидола в кармане выговаривать побоится. Недаром, самые крупные правительственные махинации всегда были связаны с землей и строительством. Как-никак, а главный наш, островной, невосполняемый ресурс – это все-таки территория. Некоторые семьи кредиты за дома и квартиры по нескольку поколений выплачивают, особенно те, кто их еще в семидесятых брали под бешеные проценты, но в те времена и это казалось благом не мерянным.

  Что касается своего будущего, то тут тощий тоже все разложил по полочкам грамотно. По уму, лезть под крыло какого-нибудь Клана мне не хотелось. Я, может быть, и не слишком одарен в других областях, кроме мордобоя, но что-то лезть слишком глубоко в нынешнее сгнившее нутро "теневых дзайбацу" мне не очень хотелось. И тут вставал остро вопрос с обучением, который "благодарные дяди" тоже обещали решить. Система обучения у нас, вообще-то, в государстве занятная. Все так хитро устроено, чтобы не перенасытить страну излишними специалистами в любых отраслях. Тому, кто не входит в полсотни лучших выпускников и не сдал на "девяносто-сто" все полтора десятка тестов, которые проводят, начиная с первого года старшей школы – путь за университетским дипломом заказан. И идите вы, дорогие выпускники, на места, где такого образования не требуется. Кто-то ж должен и мусоровозы водить, и на заводах масло на конвейерных линиях менять, и в конторах бумажки перебирать. При этом далеко не каждого еще возьмут, если у него совсем показатели паршивые. Единственный реальный способ "кинуть систему" – это семейные предприятия. Но те, кто собирается продолжать труд отцов и дедов, обычно на учебу изначально не слишком-то и налегают. Правда, для таких как я, этот вариант по вполне понятным причинам не котируется. А в плане общего выпускного ценза, "крысы" из мияшитского приюта всегда в конце списков, даже с "сотнями" во всех графах. От того народ у нас и не заморачивается особо, да потихоньку разбегается к последнему году.

  Предложение действительно было шикарным. Да, даже если будет выполнена хотя бы часть из него, это уже отлично. По-хорошему, стоило соглашаться, вот только... Я покосился на замершего сенсея, но тот не смотрел на меня и вообще не пытался подать какой-то знак. Харада просто глядел в пустоту перед собой, а думал, наверняка, о том же, о чем и я. Он понимал, что это предложение очень выгодно для меня. Но и то, чем ради этого придется пожертвовать, видел прекрасно. Мое будущее в обмен на его мечту.

  Похоже, что как и наставник Тацуки, Харада решил отдать решение такого непростого и сугубо личного вопроса в руки мне самому. Гендо тоже притих и не лез, видя настрой сенсея. А я... я постепенно осознавал, что иногда на твоем пути появляются вещи, делать которых просто нельзя. И даже "ощущения грядущего" были здесь не причем. Скорее, мне оказалось достаточно того, как повел себя мастер. Не стал ничего говорить, ничего просить, на что-то указывать. Он повел себя так, как это должен был на его месте сделать любой учитель, кому небезразлична судьба своего ученика. Который готов обменять свое "хрупкое и нематериальное" на нечто чужое "нужное и прагматичное". Проклятье, если бы эти тупые уроды подошли бы ко мне один на один, и не устраивали бы спектакль из этой сделки... Хотя, кому я вру? Себе что ли? Нет, я просто бы представил именно такую ситуацию, спросил мысленно, как именно повел бы себя Харада, и, получив точно такой же ответ, что и сейчас, сказал бы и сделал бы то же самое...

  Ладно! Поздняк метаться! Ответ мне ясен, и изменить его не получится. Чувствуя, как лицо каменеет, я снова безразлично посмотрел на тощего. Он и те двое, что трутся у него за спиной, конечно не дети, но у меня есть Сила, и немного "разгуляться" после двух дней ее умышленного сдерживания будет в самый раз! Серьезная проблема может образоваться только из-за того типа в белом костюме, что, не отводя от меня своего холодного взгляда, торчит в отдалении.

  – А если я решу отказаться от этого заманчивого предложения? – мой голос прозвучал чуть более хрипло, чем раньше, но, похоже, никто не обратил на это внимания.

  – Странно, ты вроде бы не дурак, Моэ-кун, чтобы сделать подобную глупость, – усмехаясь, развел руками тощий.

  – И все же?

  – Ну, – притворно задумался хисё. – Тогда нам придется прибегнуть к некоторым другим методам убеждения. И решить нашу задачу более простыми и механическими методами. А если не веришь, что такое возможно, то спроси хотя бы своего мастера, какую он в свое время сделал ошибку, и откуда взялась его хромота.

  Откровение было несколько неожиданным, но я с легкостью проглотил его в тот момент. Все вопросы потом, попозже, когда будет удобнее говорить и думать об этом. А сейчас время слов и мыслей подходит к концу.

  – Ты так уверен, что сумеете? – я сделал полшага вперед, поворачиваясь к тройке якудза в полкорпуса. – Силенок-то хватит?

  – Моэ, не надо, – рука Харады попыталась удержать меня за локоть. – Ты должен принять их предложение. Так будет правильнее и выгоднее для всех. Ради глупой мальчишеской гордости не стоит гробить свое здоровье и будущее...

  – Послушай учителя, пацан, – вклинился тощий. – Будь хорошим учеником.

  Я на мгновение обернулся к мастера, чтобы увидеть его лицо.

  – Спасибо, Харада-сенсей. Но уже поздно, я принял решение.

  В обреченном взгляде наставника разом пронеслись удивление, отчаяние и грустная, но искренняя благодарность. А я уже снова смотрел на тощего якудзу.

  – Ну, так что, губашлеп? Не заиграло еще очко с малолетним пацаном связываться?!

  – Ты хоть понимаешь, с кем связываешься, недомерок? – прошипел хисё со смесью злобы и презрения. – Мы тебя...

  – Я, дядя, пожарников не боюсь, так что слюной не брызгай, не погасну.[3]

  От такого вздрогнули и нехорошо насупились даже верзилы в костюмах. Только главный продолжал следить за происходящим с безразличным спокойствием. Но нужного эффекта я все-таки от них добился. Если раньше бандиты, может быть, и собирались сыграть "по-умному", вежливо ретировавшись, чтобы разделаться со мной, в случае необходимости, тихо, аккуратно и без лишних свидетелей, отходив по-быстрому трубами в каком-нибудь закоулке спорткомплекса, то теперь я отрезал для них этот путь. Уйти после подобного оскорбления они уже не могли, равно, как и не попытаться со мной рассчитаться сразу на месте. Что тут скажешь, провоцировать на драку "толстолобиков" мне всегда удавалось отлично вне зависимости от их возраста.

  – А вот за это, мразь, ты сейчас будешь в кровавых слезах и соплях на коленях просить прощения, – зашипел "трепач". – Переломайте этого мелкого говнюка!

  Несмотря на небольшие размеры помещения, тощий очень ловко отступил назад, а два неандертальца, его подпиравшие, двинулись в этот момент вперед. Сразу чувствовалось, что данный маневр у этой конкретной группы якудза давно и качественно отработан. Ну, ладно! Погнали! Вот только один момент, ребята. Нет здесь судейского веера, чтобы меня останавливать. И правил здесь тоже нет!

  Громилы сделали еще шаг. Тот, что был слева, оказался чуть впереди и сам обозначил себя как первую цель. Расположение в комнате мебели я запомнил уже давно, и тело рванулось в бой, не тратя времени понапрасну. Бросок влево, и лапища, протянувшаяся ко мне с явным намерением схватить, сжала лишь пустой воздух. Оттолкнувшись ногой от прикроватной тумбочки, я взмыл на метр вверх, и от души приложил верзилу по морде, успев поставить себе одну простую задачу "вмазать пожестче, но не убить". А то проблем потом уж точно не оберешься ни с полицией, ни с "братвой".

  Якудза мотнуло в сторону, взгляд его стал каким-то осоловевшим, и туша начала своего заваливаться на напарника, перекрывая ему дорогу ко мне, чего собственно и требовалось добиться. Оказавшись уже вновь на полу, я без остановки метнулся к "подбитому", успев выскочить поперек дороги Гендо, тоже дернувшемуся было в атаку. Удар в живот, без всяких попыток сдержаться, выбил из легких громилы весь воздух. Он согнулся пополам и отлетел назад, окончательно сбивая с ног своего товарища, и тот, запнувшись о столик у стены, с треском и грохотом рухнул на хлипкую конструкцию из пластика и стекла, что послужила причиной его падения. А я опять со всей своей дурной силы приложил сложившегося здоровяка по морде лица, снеся себе разом уже поджившие костяшки. Боец криминальной структуры отлетел от меня и с гулким стуком впечатался в стену своей черепушкой. Все-таки пространства в номере было маловато для красивых разлетов и падений. Постояв немного, верзила начал медленно сползать на пол. При этом на толстом термокартоне, которым была обшита стена, осталась отчетливая изломанная вмятина и свежий след буро-красного оттенка. А хорошо материал влагу впитывает.

  Один противник выбыл из боя, а другой еще только поднимался из груды обломков, и потому я, не задумываясь, обернулся к третьему. Судя по немало удивленному взгляду, зрелище произошедшего произвело на хисё должный эффект. Вот только перепугался он гораздо сильнее, чем я рассчитывал. Рука "болтуна" уже заканчивала вытаскивать из-под полы пиджака небольшой пистолет блестящий хромированной ствольной коробкой, на самом конце которой присутствовал короткий толстый "цилиндрик". Я никогда не видел прежде глушители такого типа, в кино они все обычно намного длиннее, но в этот момент ко мне как-то сразу пришло понимание, что это именно он. А еще я понял, что тупо не успеваю пройти разделявшие нас полтора метра, прежде чем эта гнида спустит курок. За спиной у меня послышался шорох от непонятного движение, что-то предостерегающее громко выкрикнул Гендо, смазанной тенью метнулся к подчиненному ублюдок в белом. Но прежде чем его рука успела опуститься на блестящий ствол пистолета, отведя его в пол, черный круглый провал успел один раз отчетливо фыркнуть.

  Где-то секунду никто не понимал, что именно произошло, а потом повисла тишина, и пропало всякое живое движение. Говорливый стрелок и его начальник просто смотрели на меня, при этом глаза хисё все больше расширялись от ужаса. Здоровенный якудза, склонившийся над своим неудачливым напарником, забыл закрыть рот. Харада-сенсей, каким-то образом оказавшийся слева от меня, и Гендо, подскочивший с другой стороны, выглядели тоже порядком изумленными.

  На ворсистый отельный ковер бесшумно упала рубиновая капля. За ней еще несколько. Я медленно, не торопясь, разжал левый кулак, который держал на уровне собственной шеи. Маленькое тельце девятимиллиметровой пули выпало вниз из моей окровавленной ладони. Свинцовая оболочка полностью сохранила свою прежнюю форму и совершенно не деформировалась.

  – Де-рь-мо... – по складам и совершенно не верящим тоном выдохнул верзила-якудза.

  Хисё странно дернулся, будто вот-вот, готов был свалиться с припадком. Разорванная кожа на внутренней стороне кисти жутко саднила, но потерпеть было можно. Не сводя взгляда с главаря бандитов, я снова демонстративно сжал пальцы на левой руке, сохраняя стойку. Этого, впрочем, уже оказалось достаточно.

  – Уходим, – тип в белом произнес первое и последнее слово за эту встречу, и шагнул назад, буквально волоча за собой одеревеневшего "говоруна".

  Верзила, находившийся в сознании, отреагировал на эту команду по-военному быстро и четко. Подхватив под руку зашевелившегося напарника, якудза исчез в дверном проеме следом за старшими. Глухо клацнул, защелкиваясь, магнитный замок.

  – Тебя, меня и всю императорскую фамилию... – оборвал молчание Гендо, когда, кажется, прошло не меньше половины вечности. – Это нахрен чего сейчас такое было?!!

  – Сам не знаю, – вырвалось у меня.

  – Успокойся, Гендо, – посоветовал вдруг Харада-сенсей, выглядевший уже на удивление привычно и собранно. – Моэ поймал рукою пулю. Только и всего.

  – Только и всего?! – дернулся клерк.

  – Только и всего, – отчетливо понизил тон мастер. – Мне однажды уже случалось видеть подобное раньше. Это необычно и неожиданно, но ничего такого...

  – Ничего такого... – шепотом буркнул Гендо. – Да, фигня просто какая-то...

  – Давайте лучше подумаем, что делать дальше.

  – Во-первых, звать "сине... полицейских, – вклинился я, окончательно отойдя от шока.

  – И думаете, они возьмут и поверят нам, когда мы расскажем о том, что здесь случилось? – скептически хмыкнул семпай.