Текст книги "Победитель должен быть один (СИ)"

Автор книги: Queen Immortal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– А! – застонала она от боли, резко обламывая стрелу. – Ничего! Так будет даже интереснее! – и ринулась на него, сжимая свое оружие в руке.

Алек был готов к удару и легко увернулся. Может, он не был также хорош в драке, как Джейс, но мог ему противостоять и довольно долго, а значит мог устоять и против другого профи. Лилит была хороша. Стремительная, ловкая, она легко оборачивала против Алека и его рост, и его силу, подныривая под руку, уходя от ударов, вынуждая его терять равновесие. Между тем она то и дело била его по лицу, животу, целя в солнечное сплетение, ногами метила в пах, и только чудом Алеку удавалось избегать серьезных увечий.

Вскоре Алек стал уставать. Кровь, сочившаяся из раны, заливала глаза, мешая и отвлекая, от жары все тело казалось вялым и тяжелым, а нижняя челюсть нещадно ныла после особо удачного удара Лилит. И она этим воспользовалась. Ловкая подсечка сбила его с ног, кнут обвил шею, локоть Лилит прижался к затылку, затягивая бич туже, и Алек инстинктивно схватился за него, пытаясь оттянуть, чтобы сделать вздох. Лента кнута сдавила горло, почти мгновенно перекрыв доступ к воздуху. Жалкие его капли со свистом проникали в легкие, причиняя больше боли, чем облегчения, перед глазами все расплылось, превратившись в неясные силуэты, кожа горела, сердце судорожно билось, а в голове стучало одинокое: «Неужели это все?»

Он почти сдался. Руки ослабели, а тело напряглось, точно приготовилось забиться в агонии, а дальше… галлюцинация от недостатка кислорода или плод воображения, но Алек вдруг явственно услышал голос Магнуса:

– Сдаешься? Александр, а как же твое обещание?

Перед глазами промелькнуло залитое слезами лицо Макса, грустные глаза Изабель, отстраненно-печальный Роберт, заламывающая руки Мариз и Магнус. Яркий, контрастный, живой, выбивающийся из колеи, горячий, откровенный, странный… правильный. Его взгляд – плавленное золото с еле заметными теплыми искрами.

– Александр…

Алек будто очнулся. Хотя сознание по-прежнему стремилось ускользнуть от него, он постарался оторвать одну из рук от стягивавшего его шею кнута и потянулся к закрепленному на бедре кинжалу. Не сразу, но он смог дотянуться до рукояти и вытащить тот из ножен. Перехватив его поудобней, он оглянулся через плечо на Лилит, вынужденную стоять максимально близко к нему, чтобы удерживать хлыст натянутым достаточно сильно, не давая ему дышать. И, еще раз перехватив холодную рукоять, вонзил острие максимально высоко.

Острие прошло мимо края корсета, защищавшего Лилит от таких атак, пройдя всего половиной дюйма ниже, над лоном, а стоило Алеку неловко провернуть кинжал, застряло, впившись в кость. Лилит с криком откинула кнут прочь, и Алек в то же мгновение зашелся долгим судорожным кашлем. Он жадно хватал воздух ртом, медленно распутывая петли хлыста, а избавившись от них, опираясь на лук, который нашел чуть в стороне, с трудом поднялся на ноги.

Лилит ползала в собственной крови. Кинжал, все еще торчавший из раны, не давал внутренностям вывалиться наружу, но наметанным глазом Алек тут же заметил, как приподнимаются края плоти, точно нутро девушки рвется на свободу из ненадежной, поврежденной оболочки. Заметив Алека, Лилит попыталась дотянуться до кнута, но стоило той прижаться животом к земле, кинжал, приобретя дополнительную опору, вонзился глубже. Кончик его показался из ее спины в то же мгновение, что девушка взвыла раненым зверем. Постепенно яростный крик перешел в рыдания и всхлипы, а когда Алек уже натянул тетиву, намереваясь прервать ее мучения, глухо выстрелила пушка.

Он обернулся, пытаясь найти Джейса и Джонатана, которых совершенно потерял из виду в пылу сражения с Лилит. Те обнаружились у самого края площадки – судя по резким, коротким ударам, оба порядком устали, но подобравшись поближе Алек с удовлетворением заметил, что Джейс явно выигрывал. Джонатан допустил явную оплошность – пропустил достаточно серьезный выпад, что позволило Джейсу отвести его руку в сторону и ударить кулаком, заставив противника потерять ориентацию и контроль над поединком. Еще один удар – меч Джейса прошелся по касательной, лишь чуть задев ногу Джонатана, а вот следующий оказался более удачным – пришелся по животу, пусть и не глубоко. Этот удар заставил Джонатана упасть, а Джейса ликующе повернуться в сторону Алеку, что торопливо бежал в его сторону.

Но пушка еще не стреляла.

– Джейс!! – закричал, что есть мочи Алек, натягивая тетиву.

Он опоздал. Стрела прошла мимо, а из груди Джейса торчал меч.

Когда Алек уже почти отпустил тетиву, чтобы прикончить мерзавца, Джейс лежал на земле, а Джонатан игриво прислонил меч к его горлу.

– Не-а! Если хочешь, чтобы твой дружок еще пожил, придется придержать свой лук, – пригрозил он Алеку, довольно улыбнувшись, когда тот последовал его приказу. – Отлично. Признаюсь, было довольно хитро держать в секрете, насколько ты умен с ним в руках. Ты буквально разрушил все наши планы на эти игры.

– Какая жалость, – хмыкнул Алек, подойдя чуть ближе, но на достаточном удалении от Джонатана, краем глаза беспокойно посматривая на стремительно бледнеющего Джейса.

– Знаешь, мы во многом похожи, – задумчиво пробормотал Джонатан. – Нас обоих растили победители. Вот только меня растили, чтобы я мог убивать, а тебя – чтобы ты мог умереть.

– Любопытная теория. Проверим? – торопливо предложил Алек.

– Это будет интересно, – пробормотал Джонатан, отступая сторону, чтобы Алек мог подобрать меч, оброненный Джейсом.

Стоило Алеку это сделать, он напал. В его движениях не было изящества или игры, он действительно стремился к одной-единственной цели – смерти соперника. Каждый удар выверен, силен, оглушителен, и держи Алек меч в первый раз, он был бы уже мертв. Удар, взмах, столкновение, скрежет металла, тяжелое дыхание, капли крови – что Алека, что Джонатана, – пачкающие кожу. Противостояние прервал Джонатан несколько минут спустя, резко отшатнувшись от взметнувшегося меча.

– Неплохо. Ты хороший соперник, Алек. Вот только меч – явно не твое оружие, – резюмировал тот, явно ожидая от него какой-либо реакции, а когда ее не последовало, снова напал.

Все внутри Алека клокотало и кипело от негодования. Все эти чувства, что будил в нем Джонатан, игры, Капитолий, все, что накипело с момента Жатвы – ярость, гнев, горе, ненависть, злоба – все бушевало, бурлило, рвалось наружу. Хотелось убить, растоптать, уничтожить, закричать, потому что Джонатан – убийца, хладнокровный, жестокий убийца, планомерно убивавший детей, потому что выиграть игры в его больном на голову семействе считается почетными и престижным. А еще больше потому, что из-за него, из-за Джонатана, и из-за таких как он – жадных до крови, зрелищ, чужих, выставленных напоказ чувств капитолийцев – он, Алек, теперь убийца тоже. Адамант. Сильва. Крис. Мэдзи. Люси. Лилит. А теперь Джейс. Все эти люди, с которыми он говорил, дружил, общался, доверял, мертвы или умирают, и Алек не может, но вынужден, оставить все как есть.

Джонатан неловко споткнулся на неровной земле, что дало Алеку мгновение – не больше – и он им воспользовался.

– Ты прав, – согласился он с его словами, в следующую секунду вонзив стрелу, которую все это время держал припрятанной, ему в глотку снизу вверх.

Изо рта Джонатана полилась кровь, что забрызгала и без того грязного Алека с головы до ног, изумленные, широко распахнутые глаза замерли, громким, привычным гулом прогремела пушка, и только потом его тело мешком грохнулось на пыльную землю.

– Джейс! – Алек кинулся к другу. – Джейс!

– Отличный удар, – каждое слово давалось тому с невероятным трудом. Кожа Джейса побледнела, став практически серой, из-за чего капли крови казались пятнами чернил, случайно пролитыми на безупречный холст. – Ты видел… его лицо?

– Спасибо, – выдохнул Алек, сумев выдавить из себя кривую улыбку. – Можешь пошевелиться?

– Нет, – тут же отозвался Джейс, даже не пытаясь что-то изменить в своем положении. – Валентин учил нас этому удару годами. Место, ударив в которое, можно перебить позвоночник и пронзить сердце. Конечно, Джонатан как всегда схалтурил. Иначе я был бы уже мертв.

– Значит, у нас есть еще время, – шмыгнул носом Алек, пытаясь осмотреть рану, что тот неловко зажимал рукой.

Дрожащие пальцы сомкнулись на его кисти.

– Время уже вышло, брат, – с трудом прохрипел Джейс. – Я… чувствую.. как это подступает. Тьма. Как будто чье-то… холодное дыхание… на затылке.

– Как скажешь, – отозвался Алек.

– Передай от меня Магнусу… – Джейс с шумом вздохнул, – что… он… козел.

Лицо Джейса будто в замедленной съемке исказила кривая улыбка, заставившая Алека невольно улыбнуться в ответ, а затем Джейс затих. И стоило пушке выстрелить в последний раз, над ареной раздался довольный голос:

– Дамы и господа, поприветствуйте победителя пятьдесят третьих Голодных игр!

***

– Итак, Алек, – Цезарь Фликерман, сидевший напротив, сиял довольной улыбкой, как будто ему только что вручили гигантские сокровища. – На арене все выглядит иначе, не так ли?

– Это слабо сказано, – хрипло отозвался Алек, сидя в кресле.

– Но то, как ты держался… я прямо-таки обязан сказать, что ты – просто невероятен! – Цезарь повернулся к зрителем. – Я ведь прав?

Толпа оглушающе заревела, подтверждая его слова, на что Алек лишь ухмыльнулся. Он чувствовал себя раздавленным и это не менялось. Казалось, остатки чувств, поддерживавших его все это время: стремление вернуться домой, ненависть к Капитолию, гнев на остальных трибутов, все это излилось из него вместе с кровью, что он потерял на арене. Он был пуст.

По пути с арены он потерял сознание и очнулся в белой изолированной комнате с одной-единственной кроватью и капельницей в вене. Он не понимал, где он, кто он, что происходит, а затем вдруг раздался голос:

– Мне очень жаль, Александр.

Это был Магнус. Облаченный во все те же яркие сверкающие одежды, с темной подводкой вокруг глаз и перекрашенными прядями волос в тон к его золотистым глазам. Такой же, если бы не глубокие тени, свидетельствовавшие об усталости. И Алек вспомнил все. Воспоминания нахлынули на него волнами, одно за другим, старт, бег к оружию, Адамант, Сильва… смерти, кровь, пушка, удар мечом, пушка, худое тельце Мэдзи, пушка, рука Люси, пушка, улыбка на лице Джейса, пушка, пушка, пушка. Казалось, что это буквально разрывало его изнутри, и если бы не тихий шепот и мягкое тепло ладони, легшей ему на плечо, вряд ли бы он нашел дорогу обратно.

Магнус не отходил от него все последующие дни. Восстановление. Лечение.

– …они не знают, что подействовало на линзы: жар арены, удар или уже недостаток кислорода от удушения, возможно все это вместе, но они вплавились в твою роговицу. Прости…

Теперь при взгляде в зеркало Алек каждый раз замирал, рассматривая свое лицо. Восемнадцать лет на него смотрели карие глаза – такие же, как у Изабель, Макса, родителей. Теперь же каждый раз смотря на свое отражение он сталкивался с ясным голубым оттенком, который странным образом искажал его лицо, делая его каким-то другим. Более аристократичным. Тонким. Острым.

Магнус оставался рядом, когда ему наконец позволили отдохнуть в его комнатах в тренировочном центре, и разбудил, стоило Алеку закричать от кошмара.

Да, теперь он кричал. Каждую ночь. А Магнус был рядом. И говорил. Отвлекал. Поддерживал. Пока родители делали все, чтобы он как можно быстрее отправился домой.

Алек перевел взгляд в закулисье за спиной Фликермана, где его ждал Магнус. Точно так же, как и на интервью перед играми. И благодарно кивнул, когда тот коротко помахал пальцами.

– И все же, Алек, – Цезарь вдруг снова повернулся к нему лицу. – За время игр случилось много моментов, когда я и – я уверен – весь остальной Панем плакал вместе с тобой. Но я бы хотел поговорить с тобой о Джейсе.

Алек с трудом сдержал дрожь.

– Что ты почувствовал, когда понял, что тебе не удастся его спасти? – вкрадчиво поинтересовался ведущий.

– Это сложно объяснить, – Алек попытался быть честным.

– И все же?

– За это время, что мы провели вместе, он стал мне ближе, чем просто друг, – осторожно подбирая слова, пояснил Алек. – Он стал мне еще одним братом, которого я совсем не ожидал найти здесь. Я буду его оплакивать.

– А мы будем оплакивать его вместо с тобой, – тут же подхватил Цезарь. – Аплодисменты.

Зал вновь сотрясли овации, которые Фликерман умело прервал:

– Но поговорим, о хорошем, Алек! Благодаря Джейсу мы узнали то, что ты, проказник, ото всех нас скрывал!

– Неужели? – с трудом скрыл сарказм Алек, заметив, как развеселился скрытый от прицела камер Магнус.

– У тебя есть дома невеста! Какая она? Жажду подробностей! – даже чересчур восхищенно воскликнул Цезарь.

– Увы, сомневаюсь, что она меня ждет, – Алек постарался ответить максимально уклончиво, изо всех сил игнорируя жадные взгляды впереди сидящих зрителей, которые буквально умоляли, выпрашивали у него подробности. – Мы обговорили все еще до моей отправки в Капитолий, так что… у меня больше нет невесты.

– Если она тебя любит, то несомненно ждет! – возразил Фликерман с неизменно счастливой гримасой.

– Это была не та помолвка, в которой стоит говорить о чувствах, – Алек заметил, что Магнус вдруг отвел глаза. Будто он смущался того, что Алек, не сводивший с него взгляда в течение почти всего интервью, мог бы в них заметить.

– Значит, теперь ты полностью свободен? – уточнил Цезарь.

– Да, думаю, что так, – согласился Алек, вдруг понимая, что это действительно случилось.

Он свободен. Не абсолютно свободен, потому что Капитолий никогда не позволит ему выскользнуть из его цепей, но теперь он действительно волен выбирать. Он может остаться здесь и построить карьеру. Может вернуться и обнять сестру и брата. Может сделать все то, в чем долгое время себя отказывал. Даже то о чем боялся подумать. Это ли не свобода?

– И что же ты теперь будешь делать? – спросил Цезарь, подмигивая ему. – Теперь, когда все дороги открыты? Какой будет твой следующий шаг?

– Стану делать, что захочу, – вдруг осознав, что хотел сделать уже давно, ответил Алек. – И начну прямо сейчас. В конце концов, думаю, я заслужил это право.

– О, несомненно! – откликнулся тот, тут же растерявшись, когда Алек поднялся на ноги и устремился к кулисам за его стеной. – А что происходит?

Подойдя к Магнусу, Алек буквально вытащил его на сцену под изумленные шепотки зала.

– Александр, что ты делаешь? – как можно тише прошипел Магнус, грозно сверкнув глазами.

Алек смотрел на него, жадно впитывая всем существом его недовольство: сузившиеся от раздражения зрачки, встрепанные волосы, напряженные плечи. От Магнуса все еще пахло сандалом, и Алек запоздало попытался понять, как так вышло, что этот аромат стал ассоциироваться с покоем и безопасностью? Перед глазами промелькнули все их разговоры и подначивания, полуночные посиделки на балконе и жар, что оседал на коже, стоило Магнусу подойти чуть ближе. Сердце тревожно застучало в груди, стоило Алеку припомнить неясный сон, наполненный возбуждением, что приснился ему накануне старта игр. Дыхание перехватило, а ладони взмокли от пота будто у взволнованного подростка.

– Алек! – раздался тихий голос Мариз, появившейся за кулисой.

– Хватит, – осадил ее одним-единственным словом Алек, вновь переводя взгляд на Магнуса.

– Что ты делаешь? – еще раз спросил тот.

– То, что захочу, – все-таки отозвался Алек, стремительно наклоняясь к его губам.

Когда Магнус не отклонился, а подался навстречу, вселенная взорвалась. Магнус немного привстал на цыпочки – даже его каблуков было недостаточно, чтобы догнать Алека в росте, – его руки мягко легли ему на грудь, а тело прижалось вплотную. Алек жадно терзал его губы, то прикусывая, то посасывая, страстно переплетаясь с ним языками. Его колотило от возбуждения и эйфории, а руки, губы, запах Магнуса – единственное, что держало его привязанным к этой реальности.

Ничего больше не имело значения. А Капитолий… что ж. Алек готов был сыграть против него еще раз.