Текст книги "Жизнь, смерть и прочие неприятности (СИ)"

Автор книги: Принстон Джозеф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

  Решение перебраться в гостиную и заняться докторской диссертацией в тот момент показалось мне крайне удачным. Ничто не усыпляло меня лучше сухого научного стиля, сдобренного щедрой порцией заключений о разнообразных вскрытиях. Правда, гостиная оказалась занята еще до моего прихода. На балконе, в том самом депрессивном инвалидном кресле Мордреда, обитала его близняшка. Она закинула длинную ногу на поручень, и задумчиво каталась, куря неизменную трубку с вишневым табаком.

  – А, доктор, – приветствовала она меня, слегка обернувшись. – Если не спится – можно посчитать голых девиц. Спокойный сон не гарантирую, но вам хотя бы будет интересно.

   Я подумал, и тоже вытащил на балкон стул. Подумал еще немного, вернулся в комнату и налил вина в высокие фужеры.

  – В таком случае, – присев, я насмешливо посмотрел на собеседницу. – Почему же вы не воспользовались своим чудодейственным методом?

  – Могли бы уже заметить, что сомнительные девические прелести меня мало интересуют.

  – Что вам мешает заменить их прекрасными юношами?

  – Бросьте, Джозеф. Красивыми тушками я бы увлеклась лет в семнадцать. А сейчас – это просто скучно.

  – Сдается мне, вас гложет не просто скука.

  – Кто сказал, что меня что-то гложет?

  – Вы сели в депрессивное кресло своего брата, задумчиво теребили обручальное кольцо, что носите на цепочке, и, кажется, вели с кем-то безмолвный диалог.

  – Знаете, Джозеф, порой вы чересчур наблюдательны. Выпьем?

   Мы слегка соприкоснулись краями фужеров. Тонкий серебристый звон слетел с нашего балкона и поплыл в ночь. Мы выпили. Морвид немного помолчала.

  – Что свело вас с моим братом? Я о том, почему вы все-таки его терпите?

  – Сложный вопрос. – Я достал трубку и набил её – исключительно, чтобы потянуть время. – Пожалуй, мне сложно дать на него ответ даже себе самому. Ваш брат невыносим, циничен, но, в то же время, может многому научить...

  – Слова... – Хамская поморщилась.

  – Нет, просто это довольно сложно облечь в слова. Понимаете, с ним просто живо. Нас пытаются убить, мы постоянно распутываем какие-то невероятные головоломки, а я понимаю, что вот она – жизнь. Это, а не нелепое просиживание штанов за написанием статей и диссертации.

   Морвид слушала меня, слегка наклонив голову. Призрачный лунный свет стекал по коротким черным волосам, делая их почти седыми, обрисовывал классический ровный профиль, с высокими скулами и прямым носом. Горящими угольками светились в полутьме заинтересованные глаза.

  – А что развело вас с ним?

   Я втайне любовался девушкой. Ночь, вино, откровенный, почти интимный, разговор. Все это создавало ощущение нереальности происходящего. Морвид слегка пошевелилась, меняя положение, и снова начиная раскачиваться.

  – Как бы забавно это ни звучало, но – глупость. Пусть Мордред этого никогда и не признает. Да, вы правы, я теребила кольцо. Когда-то давно жил мужчина, к которому я была неравнодушна. Это его подарок. А Мордред... Мордред нашел доказательства тому, что он – серийный убийца. В общем, тогда я наговорила брату много лишнего. Как, впрочем и он – мне. Думаю, сюда примешивалась еще и доля ревности, оттого, что в моей жизни появился еще один важный мужчина, не знаю. Да это и неважно. Просто я уехала в тот же день, и все. А этот случай стал первым в цепочке громких дел знаменитого детектива Хамского.

   Девушка улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. В воздухе скапливалось напряжение. Я вопросительно приподнял бровь.

  – А вы, Джозеф, не серийный убийца?

  – Как посмотреть. Порой, трупы, появляющиеся на прозекторском столе, становились таковыми при моем участии.

  – Всегда знала, что мне привлекают мужчины с двойным дном.

  – О чем вы думаете, Морвид?

  – О, я не думаю, я предвкушаю. Не двигайтесь. Замрите. Да. Я предвкушаю, каково будет поцеловать эти губы. Как знать, ожидание, порой, лучше процесса...

   Я подумал, что определенная доля истины в её словах, конечно, есть, но не в этот раз.

  – Рад бы потянуть ваше ожидание подольше, но пассивное созерцание не для меня.

   Мы оба пришли в гостиную, пытаясь отыскать средство от бессонницы, но в эту ночь вышло так, что никто из нас совершенно не желал засыпать.

   Есть женщины, похожие на мед – они приятны в малых количествах, в больших же дозах от них появляется оскомина. Есть женщины, похожие на лекарство – с ними полезно, но неприятно и абсолютно безвкусно. Морвид была женщиной-пустыней. Она иссушала и оставляла после себя только одно желание – жажду.

  ***

   Утром она уезжала. Близнецы заперлись в комнате Мордреда и долго-долго о чем-то беседовали. Уж не знаю, о чем, но Хамский вышел провожать свою сестру в удивительно приподнятом настроении.

  – Ну и куда ты теперь?

  – О, – Морвид мечтательно закатила глаза. – У меня масса дел. Заеду к старой грымзе – бабке мисс Буденштокк – скажу, пусть снимает с внучки наведенное безумие, тюрьма ей больше не грозит. А потом снова махну на юг. Я люблю, где погорячее.

   Она послала мне обжигающий взгляд, отсалютовала двумя пальцами, прикоснувшись ими к краям шляпы, запрыгнула в кэб, в который уже погрузили её вещи, и умчалась из нашей жизни так же быстро, как в ней появилась.

  – Ну, – задумчиво пробормотал Мордред. – По-крайней мере, она помогла с дешифровкой послания от Корделии. А раз так – я вполне могу продолжить неделю депрессии.

   Я почувствовал настоятельное желание догнать кэб Морвид и проводить её куда угодно – хоть за Огненные тропики, лишь бы оказаться подальше от её братца. Но момент был упущен.

  – Вы ничего не понимаете в депрессии, Принстон, – Хамский тяжко вздохнул, запихивая меня обратно в дом. – Пойдемте, я вам объясню.

  ***

  Примерно через неделю, когда мы протрезвели от наглядных уроков Хамского, то с удивлением обнаружили, что в нашем доме, как-то сама собой и исключительно по собственной инициативе завелась-таки экономка. Откуда взялась миссис Адсон, не помнил ни Мордред, ни я, но признаваться в этом нам обоим было стыдно. Впрочем, робкие надежды на то, что эта женщина окажется чем-то вроде миссис Гадсон или миссис Плаксон, рухнули, не успев даже зародиться.

  Новая экономка недрогнувшей рукой стреляла в Хамского в ответ на его выстрелы, и отучила-таки моего соседа дырявить стены почем зря. Она сварила суп из экспериментов Мордреда, которые тот имел обыкновение хранить в холодильнике рядом с продуктами, чем навсегда отбила у него охоту заниматься научными изысканиями в гостиной и на кухне. И, наконец, когда мы, утомленные противоестественным порядком, установившемся в нашем же доме, попытались скрутить её и отправить в полет по примеру миссис Гадсон, оказала нам столь достойное сопротивление, что мы, прикладывая лед к многочисленным синякам, поняли – мы, наконец-то, нашли достойную экономку.