Текст книги "Время на её стороне (СИ)"

Автор книги: Принстон Джозеф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

   Уходя из гостиной, экономка недовольно посмотрела на нас и сухо произнесла:

  – В следующий раз, будьте любезны, теряйте сознание в более приспособленных для этого местах. Настоящие джентльмены не лежат на полу. Счет за вашу транспортировку я включу в свое ежемесячное жалование.

   После чего гордо отвернулась и удалилась из комнаты, оставив нас наедине с собственными мыслями.

  – Ну и где ваш мышьяк? – Ворчливо донеслось с дивана. Хамский восстал оттуда, похожий на очень несвежего покойника, выбравшегося из гроба, чтобы предъявить нерадивой родне претензии по поводу плохих похорон.

  – Полагаю, там же, где ваши растяжки, – я с трудом поднялся с кресла и попытался придать себе более-менее устойчивое сидячее положение.

   Мордред скептически меня осмотрел:

  – Видок у вас...

   Я предостерегающе поднял руку:

  – У вас не лучше. Что это вообще такое?

   Хамский снова лег, засунул руку под диван и чем-то интригующе там пошуршал. Результат, похоже, его не удовлетворил, потому как коллега передвинулся чуть дальше и чем-то весьма зловеще погремел. Третья попытка увенчалась-таки успехом, и Мордред извлек наружу изрядно запыленную бутыль вина.

  Порой друг напоминал мне хомяка, делающего запасы везде, где только придется. Недр поддиванного пространства страшилась даже миссис Адсон.

  – Новейшая правительственная разработка, – бутыль оказалась немедленно вскрыта, а содержимое – вдумчиво продегустировано. Только после этого Хамский соизволил мне ответить. – Дымовая шашка, скрещенная со слезоточивым газом и еще какой-то редкостной дрянью. Впрочем, доктор у нас вы, вы мне и скажите. Важно сейчас другое. Если у Корделии есть доступ к новым секретным еще игрушкам, значит, она действительно может работать в Адском Разведывательном Центре.

  – И лично нам это дает... Только то, что вами там всерьез заинтересовались.

  – И не только, -Мордред перебросил бутылку мне. – Это все слишком похоже на какую-то странную проверку. Проверку возможностей, я бы сказал.

  – И каковы наши дальнейшие действия?

  – Ближайшие – проветрить квартиру, в чуть более отдаленной перспективе – разгадать ребус Краттера и спасти вас, и задача максимум – разрушить планы АРЦ. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать – это моя привилегия.

   На этих бравурных словах голова у Хамского закружилась, и он снова рухнул на диван. Похоже, кампанию по спасению меня, Краттера и мира придется отложить...

  ***

  – Итак, что мы знаем об убийце?

   Хамский насмешливо на меня посмотрел.

  – Ваши ненавязчивые попытки вытянуть из меня информацию просто умиляют.

  – Мы теперь, в некотором роде, работаем вместе. Вам не кажется логичным поделиться со мной информацией?

  – О, – фальшиво восхитился Хамский. – Вы знаете, что такое логика? Это воодушевляет.

   Примерно тогда я понял, насколько мало я, на самом деле, знал о маньяках и гениях. Почему-то ни один ученый не додумался выпустить трактат о способах сосуществования с ними. В некоторой степени я почувствовал себя первооткрывателем в этой области знания.

  – О, ну тогда начну с того, что известно мне.

  – Вы хотите сказать, – мгновенно встрепенулся Мордред. – Что вам известно что-то такое, что я еще не выяснил?

  – Предлагаю это проверить. -Я уселся в кресло напротив собеседника. – Обменяемся информацией?

   Несколько секунд он просто внимательно смотрел у меня, а потом внезапно улыбнулся – той самой жуткой добренькой улыбочкой, от которой меня будет бросать в дрожь даже спустя несколько лет плодотворного сотрудничества.

  – Топорная попытка манипуляции, но вы мне нравитесь, Принстон. Думаю, мы с вами сможем ужиться.

  – Что?! – Неожиданность этого заявления заставила меня поперхнуться и с некоторой опаской посмотреть на Хамского.

   Тот, казалось, ничего не заметив, продолжал рассуждать:

  – Налево от гостиной есть свободная комната. Я, правда, использовал ее в качестве кладовки, но экспонаты вполне можно будет перенести в подвал. Раз уж мы с вами вместе занимаемся делом, то вы мне будете нужны постоянно. Будьте уверены, Принстон, я еще войду в легенды, и моим деяниям необходим очевидец.

  – Почетная роль, – сумел совладать с голосом я, но Мордред уже меня не слушал. Его мозг жаждал деятельности.

  – Серийный убийца, – он в восторге потирал ладони. – Я обожаю этих типов! Знаете, почему? Они мечтают о славе, мечтают, чтобы о них узнали...

  – Видите в них родственные души? – Я просто не мог удержаться от шпильки.

  – Я – личность куда более масштабная и разносторонняя. А они – всего лишь жалкие пародии. Глаза змеи – не исключение. Он активно общается с прессой, он подбрасывает копам ключи к своей поимке, но, увы, интеллектуальный уровень нашей полиции можно считать таковым только, если собрать все их мозги, включая спинные, в единый разум. Они ничего не замечают. Как вам нравится это?

   Он показал мне вырезку газетной статьи двухнедельной давности. Среди обилия откровений психопата, карандашом Хамский подчеркнул каждое пятое слово в предложении. "И под застывшей радугой заплачут святые" – гласил получившийся текст. – "И луна, завершив свой обход, закричит. Красная смерть – сладка..." .

  – Вы разгадали его шифр? – Я буквально не поверил своим глазам. Зная код, имея подсказки убийцы, почему полиция до сих пор бездействует?

  – Да, это было просто, и знаете, что мне сказали ваши коллеги?

  – Полагаю, назвали вас психом и посоветовали не мешать расследованию?

  – Это очень смягченный вариант, – поморщился Хамский. – Но в целом, он отвечает истине. А теперь вспомните, где была найдена предыдущая жертва?

  – Рыжая девушка лежала под мостом Мун-скрим, рядом с памятником Аббадону Поражающему и Ангелу рыдающему... И тогда послание становится абсолютно понятным!

  – Но это еще не все! – Обретя в моем лице благодарного слушателя, Мордред разошелся не на шутку. – Убийца сам дал нам почти всю необходимую информацию! Судите сами: он убивает исключительно суккубок и исключительно шлюх – на лицо застарелая психологическая травма. Можно подумать, что одна из представительниц этой уважаемой профессии когда-то поступила с ним дурно, но я ставлю на более личный мотив. Так ненавидят только свою родню. Полагаю, что старшая сестра, либо мать нашего маньяка занималась тем же делом, что и его жертвы. Он, скорее всего, ребенок из неполной семьи, единственный мальчик. Он усыпляет хлороформом и профессионально удаляет органы своим жертвам – профессия, связанная с медициной. Хирург, либо патологоанатом. Органы оставляет себе, скорее всего, на память. Коллекционер, путешественник, любит сувениры. Почему путешественник? Иероглифы из волос жертв – относятся к вымершему языку племени тамагочей – указывают на следующую убитую. Оттуда же, из восточной части Ада, привезены и кости, которые он вкладывает вместо глаз убитым. Деревья, из которых они выточены – это особые красные буки, они растут только в предместьях Покиня. Определенно путешественник. Перво-наперво, он выкалывает глаза. Почему? Не любит, когда за ним смотрят – еще одна застарелая травма. Значит, в жизни – он старается быть неприметным, старается не выделяться из массы. Таким образом, из списка подозреваемых исключаются видные хирурги и более-менее известные личности. Кости в глазах жертв, вообще сами убийства – это его способ выделиться, способ быть не таким, как все. Почитайте его письма – он определенно знает, как мыслят копы. Он имеет отношение к полиции. И это наводит на мысль о патологоанатомах при полицейских управлениях. Он среди вас, Принстон.

   Мордред снова торжествующе улыбнулся, а я, наконец, смог выдохнуть.

  – Это... – я поискал подходящее слово, плюнул на попытки соригинальничать, и решил называть вещи своими именами. – Это было гениально.

  – Мы с вами определенно сработаемся. Вы умеете разговаривать с гениями и умеете слушать.

   Хамский плеснул в стаканы остатки бурбона, и протянул один мне.

  – И я знаю, как мы найдем убийцу.

  ***

   Хамский уже который час медитировал над делом. Уж не знаю, постиг ли он дао, но всерьез начинало казаться, что мы прямо тут состаримся, умрем, а следующей нашей реинкарнацией будут улитки. Ах, да, смерть от старости мне не грозит. Мисс Блэк любезно взяла решение этой проблемы на себя. Все бы ничего, жизнь рядом с Хамским научила меня относиться к смерти философски и даже несколько потребительски, но умирать в одно время с Джерри Краттером? Право слово, это унизительно.

  – Что это вы строчите, Принстон, – раздраженно поинтересовался Хамский, недовольно косясь на меня. Похоже, он нервничал, но упорно пытался это скрыть.

   В начале нашего знакомства я подумал бы, что переживает он за меня, но сейчас я твердо уверился, что подобные чувства ему и в голову не пришли бы. Скорее, его злит то, что Корделия дала задачу, которую он не может быстро решить.

  – Завещание. – Я был спокоен и лаконичен, искренне полагая, что не стоит осквернять последние часы жизни истериками, воплями и беготней по потолку.

  – Не страдайте глупостями! Ни вы, ни Краттер сегодня не умрете. Кстати, а вы отпишете мне свой револьвер?

   Хамский не переставал поражать меня своим откровенно пренебрежительным отношением к жизни и смерти. Он искренне считал эти события недостаточно значимыми для того, чтобы тратить на них какие бы то ни было эмоции. С другой же стороны, он был уверен, что от них нужно брать все и хотя бы постараться получить удовольствие.

  – Даже не надейтесь, – отрезал я, яростно зачеркивая предыдущую строчку. – Я его лучше в музей оружия передам.

  – Вы – мерзкий тип, Принстон! – Мордред откинулся на спинку кресла, массируя виски с таким остервенением, словно хотел пробурить их насквозь, добраться до мозга и почесать его.

  – Мне это уже говорили, и не только вы. – Я вздохнул и поставил точку. Завещание оказалось не слишком объемистым, но, по крайней мере, я официально оформил свою последнюю месть другу – завершало сей опус мое настоятельное желание издать немалое собрание мемуаров о похождениях Хамского.

  – Если нам удастся доказать невиновность Краттера, честное слово, я его потом сам прикончу, – с каждой минутой мой сосед проникался все более джерриненавистническими мыслями.

   К нам на балкон приземлился полицейский горгул.

  – Инспектор просил вам сообщить: казнь Краттера состоится на два часа раньше. Ровно в полдень.

   Краттер устраивает последнюю в своей (и моей) жизни подлянку. В моей голове забили погребальные колокола. Хамский злобно расстрелял холодильник.

  ***

   Мы прибыли Ментал-прайсон ровно за десять минут до начала казни, подготовка к которой происходила в спокойной, дружественной обстановке. Веселый подвижный палач, больше напоминающий официанта, чем убийцу, радостным мячиком скакал вокруг приговоренного.

  – Чудненько! – То и дело приговаривал он. – А теперь вот тут поставьте свою подписулечку, что вы добровольно прыгнете в бочечку со святой водичкой.

   Аморфный Краттер, согласный уже на все, покорно расписался на листке бумаги.

  – Чудненько! – Палач довольно всплеснул руками. – Последнее желаньице?

   Мы находились в большом помещении, больше напоминающем ангар. В одном его углу стояла зловещая бочка, от которой даже на значительном расстоянии тянуло просто запредельной жутью, в другом – примостилась конторка веселого палача. Отсюда до бочки вела зловещая желтая ковровая дорожка. Собственно, возле стола палача мы сейчас все и обретались. Все – это приговоренный, его адвокат, веселый палач, двое угрюмых охранников, и мы с Хамским. Впрочем, радовало то, что в ангаре хотя бы не было предусмотрено окон. Однако, зная методы Корделии можно было не сомневаться, что она найдет способ убить меня.

  – Сигарету "Блэквуд", крепкую.

   С последним желанием Джеррри решил не оригинальничать. Хамский, удивительно растрепанный, буквально подпрыгнул и впился в приговоренного недоверчивым взглядом. Похоже, он что-то нащупал.

  ***

   Напевая какой-то бульварный мотивчик и немилосердно фальшивя, Джек Джемпер, мой помощник и заместитель, черт двадцати семи лет заурядный и в чем-то даже милый, легкими летящими движениями вскрывал чей-то труп. Хамский несколько секунд полюбовался на это умиротворяющее зрелище, а затем уверенно подошел к Джеку и выдал примерно следующее:

  – Так вот какой ты, маньяк Глаза змеи. Желаешь об этом поговорить?

   Мгновение парень изумленно смотрел на Мордреда, а потом в нем будто что-то перемкнуло, и довольная улыбка расползлась по тонким губам:

  – Как узнали? – Он увлеченно склонил голову набок.

  – Вообще-то, – невозмутимо ответил Хамский. – Ты уже тридцать второй патологоанатом, которому я задаю этот вопрос. Представь себе, ты первый, ответивший на него положительно.

   Джемпер полубезумно расхохотался.

  – Хорошая попытка! Признаться, мне уже даже надоело ждать, пока кто-то из копов сумеет прочесть все мои подсказки.

  – В том-то и дело, – Мордред улыбнулся почти дружелюбно. – Я не коп.

  – Надо было догадаться, что ты выиграешь эту гонку... А вы, мистер Принстон? Почему молчите?

  – Обдумываю название докторской диссертации, – от неожиданности честно ответил я. – "Типологическая общность гениальной и маниакальной личности. На материалах практических исследований". Название пока рабочее, но тема представляется весьма актуальной...

   Меня перебил глухой стук, впрочем, это было только к лучшему, я все равно уже не знал, что нести, чтобы отвлечь внимание Джемпера. Пока я делился далеко идущими планами с убийцей, Мордред, не теряя времени даром, подобрался к нему поближе и профессионально вырубил.

   Как я и подозревал, в этом черте скрывался кладезь полезных навыков на все случаи жизни. Однако, его невыносимости это не отменяло.

  ***

   Краттер докуривал свою сигарету, Хамский отрешился от реальности, напряженно о чем-то раздумывая, а я искренне пытался насладиться последними мгновениями жизни, понимая, что выбрал для этого совершенно неподходящую компанию.

  – Вот и классненько! – Палач расплылся в счастливой улыбке, когда Джерри, докурив до фильтра, сощелкнул сигарету на пол и растер ее. – Как раз пришло времечко для купаньица! Джентльмены, а вам к бочечке лучше не подходить.

   Приговоренный, на лице которого читалось явное желание послать жизнерадостного ката в какое-нибудь совсем нежизнерадостное место, хмуро зыркнул на нас исподлобья и ступил на желтую дорожку.

   Один из охранников, стараясь делать это незаметно, потянулся к кобуре. Похоже, мой киллер нашелся.

  ***

   Связанный Джемпер выглядел, пожалуй, не менее опасным, чем свободный, но на порядок более безумным.

  – Боитесь меня? – Довольно произнес он, умудряясь покровительственно поглядывать на нас с прозекторского стола.

  – Заразиться боимся, – ответил Хамский, обыскивающий в данный момент, стол моего двуличного помощника. – Вдруг кусаться начнешь...

  – Фу, это так негигиенично! – Джек возмущенно поерзал.

  – Кстати, – Мордред азартно чем-то шуршал, изрядно напоминая призрак клерка. Те тоже обычно предпочитают заурядным цепям более привычные бумажки. – А где вы храните извлеченные из жертв органы?

  – Я бы на вашем месте больше интересовался той, в которой они еще остались, – парень оскалился.

  – Ты держишь у себя девушку?

   Меня потянуло срочно нанести ему травмы, несовместимые с жизнью. Хамский мгновенно оказался рядом, направил лампу на Джемпера, и удивленно застыл, вглядываясь в его глаза.

  – Принстон, так это же...

  ***

  – Двоедушник!..

   Краттер делал второй шаг, охранник продолжал тянуть из кобуры пистолет, палач потирал пухлые ручки, адвокат мирно дремал. Хамский не любил сцены лишенные драматизма, а потому вносил его по своему усмотрению, зачастую, на мой взгляд, здорово перебарщивая.

   Приговоренный споткнулся, охранник рывком извлек оружие, но теперь не знал, что с ним делать, а адвокат наконец-то проявил хоть какие-то признаки жизни. Мой друг наслаждался произведенным эффектом.

  – Что? – Палач недоуменно сморщился.

  – Господа, – Мордред эффектно вышел вперед, стараясь даже из чужой казни сделать свой бенефис. – Мы не можем сейчас убивать Джерри Краттера, поскольку он действительно не совершал все то, в чем его обвиняют.

  – Что же это? Нет-нет, мистер Хамский, какие убивашечки? У меня вот, планчик есть, полдень – казнь (чувствуете разничку?) заключенного Краттера.

   Палач натурально взволновался, заколыхался и будто даже подернулся рябью.

  – Согласно закону о смертной казни, в связи с открывшимися фактами, протест может быть внесен адвокатом приговоренного в любое время, вплоть до непосредственной смерти клиента, – я решил блеснуть знаниями, почерпнутыми прошлым вечером из замшелых сводов законов.

  – Да-да, вношу протест в связи с открывшимися фактами! – Адвокат оживился. – А, кстати, какими?

   Все, включая спорного Джерри, с интересом уставились на Хамского.

   – Признаюсь честно, – тот, как всегда, наслаждался всеобщим вниманием. – Сначала это дело казалось мне абсолютно бесперспективным. Все улики, все факты, все показания указывали на то, что Краттер виновен

  – Вот видите! – Вскинулся было кат, но быстро замолк, повинуясь резкому взмаху руки моего друга.

  – Только сейчас все встало на свои места. Господа, Краттер действительно совершил все эти преступления, но это был не Джерри.

  – Брат-близнец? – Хамский терпеть не мог, когда его перебивают. Предчувствуя, что палач просто физически не в состоянии молчать, Мордред решил помочь, ловко запечатав ему рот скомканной бумагой.

  – Двоедушник? Серьезно? – Признаться, я был крайне удивлен.

  – Именно! Крайне редкое, крайне хитрое и крайне опасное существо. Две души, запертые в одном теле. Плюс и минус, который проявляется в стрессовых ситуациях, во время сна, и о котором хорошая душа даже понятия не имеет. За всю практику я сталкивался с ними всего два раза.

   Краттер лающе рассмеялся.

  – Что меня выдало?

   Хамский никогда не шел на поводу у собеседников, преступников и любой другой категории существ.

  – Что мы знаем о Джерри? Удачливый, но недалекий, богат, правша, настолько положительный, что его давно уже должны были забрать наверх. И знаете что? Он не курил. Вообще. А перед нами он только что прикончил крепкую "Блэквуд" и не то что не закашлялся, а даже ни разу не поморщился. Это-то и навело меня на мысль. Черти не меняются просто так. Джерри – правша, а какой рукой ставил подпись Краттер? Левой. А теперь посмотрите на то, на что никто бы не обратил внимания. – Мордред сдернул со стола листок с автографом двоедушника. – Имя в его подписи. Джек, так к вам нужно обращаться, я полагаю? Но это все косвенные улики, согласен. Двоедушника можно определить одним простым, но действенным способом – просветите ему глаза. В них два зрачка. У Краттера черная радужка, невооруженным взглядом этой особенности не заметить.

   Разоблаченный двоедушник усмехался, палач и адвокат были удивлены настолько, что даже не пытались что-то сказать, а нанятый Корделией киллер усиленно делал вид, что пистолет вытащил только для того, чтобы почесать им спину.

   Хамский с довольным видом подмигнул мне, я же просто устало присел на стол палача, буквально ощущая, как стоявшая рядом Смерть сочувственно похлопала меня по плечу. Кажется, она тоже прекрасно понимала каково это – быть другом и коллегой Мордреда Хамского.

  ***

  – Итак, мы выполнили задание Корделии, что дальше? – я с удовольствием сделал глоток крепкого виски.

   Бар "Зеленая тоска" относился к разряду тех увеселительных заведений, где вы всегда можете заказать себе все, что угодно, начиная от экзотической выпивки, закачивая особо тяжелыми наркотиками и женщинами на любой вкус. Публика тут тоже собиралась самая разная, и по большей степени – весьма сомнительная. Единственное правило бара: пей сам, и не мешай другим – выполнялось неукоснительно. Что ни говори, на редкость приятное место.

   Хамский одобрительно посматривал на вертлявую девицу, выписывающую бедрами восьмерки прямо перед нами на барной стойке. Девица, уловив его взгляд, нагнулась и прогнулась так, чтобы у клиента уж точно не осталось никаких вопросов и заблуждений. Если увиденное моего друга и впечатлило, то точно не настолько, чтобы он забыл о лежащей рядом шляпе. Бережно передвинув головной убор подальше, Мордред снова обратил взор на стриптизершу-фею.

   Собственно, предложение посидеть и выпить исходило от меня, а друг не имел никаких возражений. Тяжелое дело требовало небольшого культурного отдыха. Правда, мой коллега всегда считал, что чем более бескультурным представляется отдых наутро – тем больше он удался.

  – Задание, – презрительно булькнул он своим виски.

  – Как это ни назови, но пока что в игре ведет она.

   До меня наконец-то дошло, почему танцовщица так и застыла в последней позе, и я засунул в предлагаемое место купюру. Это нехитрое действо её явно воодушевило, и выплясывать она стала еще активнее.

  – Древняя восточная мудрость, – Хамский важно надулся, что, учитывая его масляный взгляд, впечатления не производило. – Гласит, что глупый срезает верхушку сорняка, а умный – вырывает его с корнем.

   Я глотнул пива, в тщетной попытке простимулировать мыслительный процесс. Понравилось, но не помогло.

  – Это вы о чем?

   На Мордреда алкоголь видимого действия не производил.

  – О том, что чем дальше, тем больше мы узнаем о ней. И вот тогда, когда мы точно узнаем, кто она и чего добивается – мы и произведем единственный, точный и изящный удар.

  – Это план, – подумав, согласился я. – Правда, он подействует лишь в том случае, если мы к тому времени будем еще живы.

  – Вам ли быть пессимистом, Принстон?

  – Я реалист, каким-то чудом выживающий рядом с вами уже не первый год.

  – Бросьте, – Хамский царственно отмахнулся. – Сегодня вечером – никаких дел, мы отдыхаем. Кстати, вон та блондинка вами явно заинтересовалась.

   Я перевел взгляд на указанную девушку. Та мигом затрепетала ресницами, и с такой силой втянула через соломинку коктейль, что сумела всосать в себя все, включая плавающий в бокале, едва тлеющий, уголек.

  – А вы, похоже, приглянулись нашей танцовщице. – Стриптизерша, похоже, и правда млела при виде моего друга. – Только, пожалуйста, не доводите ее до слез в первые же десять минут, рассказывая всю ее подноготную. Сами же сказали, мы отдыхаем.

   Слегка покачнувшись, я встал с высокого стула и направился к блондинке. Неприятный день грозил перерасти во вполне себе приятную ночь.

  ***

  А приятная во всех отношениях ночь сменилась тяжким похмельным утром. Настолько тяжким, что я едва, сгоряча, не дал себе скоропалительное обещание вообще больше никогда не пить и даже не смотреть в сторону женщин. Благо, крамольная мысль не прижилась, а когда я добрался до ванной, и подставил голову под кран с холодной водой – вовсе смылась в водопровод.

   Из спальни Хамского донесся сонный женский голос, быстрая тирада самого хозяина комнаты, а потом дробный топоток, приглушенные рыдания и громкий хлопок входной дверью.

   Похоже, Мордред выполнил мою просьбу весьма своеобразно, и довел девицу до слез не сразу, а только утром. Прогресс, я считаю.

   Встретились мы с ним в гостиной, и если я имел вид черта, для которого загул стал уже чем-то вроде жизненной философии, то Хамский являл собой прекрасный пример благородной похмельной меланхолии.

   Мы встретились страдальческими взглядами, и мой друг понятливо полез под диван. Выуженный им оттуда предмет имел мало общего с алкоголем, зато много – с последствиями его неумеренного потребления. Зашедшая в комнату миссис Адсон невозмутимо поинтересовалась:

  -Джентльмены, это ваше?

   Мы, глядя на кружевной и весьма интимный предмет женского гардероба, дружно покачали головами. Экономка отобрала его у Мордреда, аккуратно положила на поднос, с которым пришла, взамен вручив нам по стакану с неким подозрительным на вид пойлом.

  – Это поможет вам прийти в себя, – пояснила она. – Внизу ждет господин, пожелавший остаться анонимным клиентом, он не похож на джентльмена, недавно был в парикмахерской и в букмекерской конторе, неженат, но брошен любовницей. Полагаю, он подозревает, что уходя, она взяла с собой нечто ей не принадлежащее. Простое бытовое воровство, вам стоит браться за это дело, только если больше нет ничего стоящего. На столе ждет пачка корреспонденции, залетал посыльный от инспектора Эванса, записка от него лежит сверху. У меня сегодня сокращенный рабочий день, после четырех меня не будет дома. Завтрак, обед и ужин в холодильнике. Злобного вам дня.

  – А... – Что хотел сказать мой друг так и останется неизвестным, поскольку миссис Адсон, сообщив всю необходимую с ее точки зрения, информацию, удалилась. – И кто у кого работает? – Раздраженно поинтересовался Хамский, с недоверием заглядывая в стакан.

  – По крайней мере, травить нас ей пока не выгодно, – неуверенно отозвался я, разглядывая сомнительную жидкость на просвет.

   Отсалютовав друг другу, мы, задержав дыхание, выпили. Месть гнусной женщины была действительно ужасна, в обычный рассол она умудрилась намешать какой-то абсолютно отвратительный овощной фреш и просто невозможное количество жгучего перца. Выпитое немедленно запросилось обратно со страшной силой. Подозреваю, что так быстро мы не гонялись даже за преступниками.

   Когда через десять минут мы встретились снова – изрядно побледневшие и осунувшиеся, то с удивлением поняли, что отрезвление действительно прошло эффективно и качественно. Потому как способы казни мерзкой экономки выдумывались одна другой извращеннее.

   Начиналось обычное суматошное утро в квартире 13/13 по Хэллвей-стрит. Мы примем клиента, столь метко охарактеризованного миссис Адсон, Хамский обварит его горячим кофе, убедительно доказывая, что раз любовница украла его мужскую силу, то и переживать по такому пустячному поводу не стоит. Его увезет от нас неотложка и, подозреваю, он навсегда заречется беспокоить гениев по дурацким поводам.

   Мы разберем корреспонденцию, и узнаем, что дело Эванса действительно небезынтересно... Вся эта обыденная суета вовлечет в свой водоворот и заставит нас на время забыть о Корделии Блэк. Но вот забудет ли она о нас?..