Текст книги "Служебный роман (СИ0"

Автор книги: Поздний Боржоми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Буду, – кивнул он. Никогда в жизни он еще не был так рад этому факту.

– Тогда, может быть, купим елку?

Он вспомнил про Рождество.

– Конечно, купим.

И они купили, елочный базар был совсем недалеко от дома. Санса выбрала большую, пушистую ель, с синеватым отливом на ветвях и терпким запахом. На полу, в ворсе ковра, остались маленькие иголки, с которыми не справился даже пылесос.

От ели гостиная сразу стала меньше, но уютнее, а запах еловой смолы перебил даже витавший в воздухе аромат корицы и свежей выпечки.

Он улыбался, распаковывая коробки с елочными шарами. В квартире сейчас не хватало только детского гомона. Но это может быть делом всего лишь времени… У него было настолько хорошее настроение, что он подумал об этом как о чем-то вполне достижимом. Петир покосился на нее, вешавшую украшения, на стройные ноги и подтянутые ягодицы. Санса обернулась через плечо:

– Даже не думай. Надо еще гирлянды развесить и убраться.

Он хмыкнул.

– Я ничего такого и не думал.

– Я видела твое отражение в шаре, – со смехом сказала она. – У вас того и гляди слюни потекут, мистер Бейлиш.

Он тоже рассмеялся.

– Я не виноват, что ты такая… – и поцеловал ее в шею.

Закончили они уже поздно вечером, и Петир с удивлением оглядел квартиру. Оказалось, что гирлянды, елка и повешенные, наконец, шторы смогли преобразить гостиную полностью. Он опять вспомнил давно забытое – маленький дом у моря, комнату с камином и деревянной старой мебелью, ситцевые занавески на кухне… Даже запах, уютный и теплый запах обжитого жилища, где часто пекут пироги, был схожим.

– Мне нравится, – резюмировала Санса. – Очень мило, правда?

– Правда, – кивнул он. – Уютно.

Рождество должно было наступить через два дня, но для него время чудес началось уже давно, когда на корпоративной вечеринке он встретил рыжеволосую ведьму с метлой.

Тайвин Ланнистер, наконец, прилетел в город, но Петир решил повременить с разговором. Не хотелось портить себе праздничное настроение, тем более, все ланнистерское семейство сразу отправилось на частный горнолыжный курорт. Даже Тирион, скрипя зубами, присоединился к родственникам.

Вообще, все остальное – работа, финансовый отдел, Тайвин, Джоффри, все казалось каким-то нереальным, выдуманным, неважным и смешным. Настоящими были они вдвоем.

Иногда она болтала по скайпу с родными и подругами, и он тактично уходил на кухню. Петир слышал, как она говорила матери, что не сможет приехать, и его слегка кольнуло чувство вины, но сразу прошло. Ему было слишком хорошо, а люди в таком состоянии не умеют и не хотят чувствовать что-то другого, кроме радости.

Они много говорили по вечерам, смеялись и смотрели фильмы, что вошло уже в привычку, готовили вместе и занимались любовью по несколько часов.

Она была восхитительна, а он… Он был счастлив. Для этого настоящего, чистого счастья не нужен был счет в банке, кабинет в огромном здании, власть и знание чужих секретов.

Нужны была просто она в этой маленькой квартире, тепло ее тела и несколько рыжеватых волосков, остающихся на подушке.

– Ты знаешь, что я теперь тебя никуда не отпущу? – сказал он серьезно, заправляя прядь волос ей за ухо. У нее дрогнули ресницы. Они лежали, обнявшись, в кровати, в привычном и уютном полумраке спальни.

– Я и не собиралась никуда уходить, – пробормотала она.

– Никогда?

– Никогда.

То рациональное, что еще оставалось в нем, не верило в «никогда». Но вечность уже была тут, растворенная в неге под одеялом, и ее уже никто не отнимет. Он рассмеялся тихо своим странным мыслям. Санса легонько пихнула его в бок и через мгновение вновь засопела.

***

Накануне Рождества она устроила на кухне настоящий разгром – гора посуды, просыпанная мука, шкварчащие сковородки, жар от духовки… Петира умиляла ее деловитость.

– Имбирные пряники, – заявила она. – Нужны домашние имбирные пряники. Без них Рождество не Рождество вовсе.

Он был послан в магазин докупить то, что они забыли – непременно черный сушеный изюм, молока, и еще чего-то. Список шуршал у него в кармане.

На парковке стояла черная машина, затонированная, с неместными номерами. Петир всмотрелся в окна, проходя мимо, слегка напрягшись. Джофф улетел с семьей на праздники, но вполне мог оставить кого-то следить за ними. Неприятный холодок прошел по спине, когда он представил, что после Рождества придется лезть в это осиное гнездо…

Когда он вернулся, автомобиля уже не было. Петир усмехнулся своей подозрительности, взял пакет с сиденья. Уже темнело, в окнах мигали гирлянды, где-то за углом слышно было музыку, но здесь, на парковке за домом, было пусто.

Человек в черной спортивной толстовке внезапно отделился от тени и направился прямо к нему. Он неожиданно оказался слишком близко, и Петир заметил низ его лица, покрытый светлой щетиной.

– Вы что-то хотели? – спросил Петир, делая шаг назад. Человек качнул головой, прошел мимо и Петир повернул голову за ним.

Человек в капюшоне отдалялся. Петир смотрел несколько секунд ему вслед, перехватил пакет, который уже выскальзывал из рук и сделал пару шагов к дому.

В следующую секунду он услышал сзади резкий и тихий звук, и правый бок тут же взорвался острой болью.

– Эй!

Петир попытался повернуться, но новая, еще более сильная боль вновь настигла его уже под лопаткой.

Он уронил пакет и рухнул на колени. Следующая вспышка была уже не настолько болезненной, но от нее стало трудно дышать – где-то меж ребер, справа.

«Это нож», – подумал он, хотя ощущения холодного лезвия не было, просто резкая горячая боль, очень сильная, которая не давала сделать даже небольшой вздох.

Пули, входящие в тело, наверняка ощущаются по-другому.

Незнакомец сзади резко схватил его за волосы и задрал ему голову. Тело уже немело, а правый бок совсем отказывался шевелиться, но как только Петир понял, что сейчас произойдет, изо всех сил рванулся вперед, одновременно поднося руку к горлу. Нож полоснул по пальцам, глубоко рассекая фаланги, до самых костей, он даже слышал, как противно проскрипело по ним лезвие, и все же задело незащищенную с левой стороны шею. Горячая кровь хлынула сквозь пальцы.

Человек сзади ругнулся, нанося ему еще один отрывистый и сильный удар ножом сзади, в спину. Сил сопротивляться уже не было, в глазах стремительно темнело, и рука уже падала вниз, скользя по окровавленной шее.

– Джоффри передает привет, – услышал он показавшийся очень далеким мужской хриплый голос. – До твоей шлюхи я тоже доберусь.

Он еще успел удивиться идиотизму Джоффри, который все-таки рискнул пойти на такое, и своей наивности – он даже предположить не мог, насколько больным оказался этот ублюдок.

Но больше всего ему было жаль, что он так и не встретит с ней Рождество, что им так мало пришлось побыть вместе, что не будет больше ничего – ни пирогов с корицей, ни ее смеха, ни теплых ночей.

Он обмяк, заскользив коленями в луже темной и густой крови, не чувствуя своих рук и всего остального тела. Горло осталось беззащитным, и он увидел только тускло мелькнувшее лезвие, прежде чем наступила темнота.

Господи, только бы они не тронули ее. Господи…

========== 8. Океаны ==========

Не было никаких туннелей со светом в конце, никаких парений под потолком и наблюдений за собственным умирающим телом. Вообще ничего не было. Только темнота, давящая и черная.

Первое, что он увидел после этой беспросветной тьмы – ослепительно яркий белый свет, больно резанувший по глазам. Он зажмурился.

Потом пришло ощущение собственного тела, тяжелого и неподвижного. На боку и спине словно были приклеены горчичники, жарило там довольно ощутимо.

А потом он вспомнил ее лицо, и попытался позвать ее по имени, но не смог.

Расплывчатый силуэт перед глазами обрел четкость. Это оказался мужчина, уже пожилой, с крупной седой головой, в светло-зеленом костюме медика.

– Доброе утро, – сказал врач.

Петир пытался что-то сказать, но не мог. Горло отозвалось резкой болью, издав какой-то булькающий звук.

– Даже не пытайтесь, – сказал врач. – Вы сможете начать шипеть недели через две в лучшем случае.

«Где она? Где она?!» – он пытался произнести это изо всех сил, но ни черта не получалось. Петир беспомощно озирался по сторонам. Двигать он мог только глазами.

«Давай же, черт возьми, сообрази что-нибудь…»

– Когда вы сможете пользоваться рукой, я принесу блокнот, – продолжил врач, что-то нажимая на мониторе у изголовья его кровати. – А сейчас, увы, вам лучше молчать. И спать.

«Нет. Нет, нет, нет!»

– У вас была катастрофическая потеря крови, множественные ножевые ранения, клиническая смерть… Знаете, вы очень живучий.

Врач говорил что-то еще про операции, восстановление, но Петир его не слушал.

Он хотел узнать, что с ней и где она, эта неизвестность просто убивала его.

Он таращился на врача что есть сил, стонал, пытался поднять руку – все было тщетно.

– Через пару минут вы уснете, – сказал врач, игнорируя его жалкие попытки привлечь к себе внимание. У врача вообще был довольно скучающий вид. – Добрых снов, мистер Бейлиш.

Он заснул с мыслью о ней, о том, что если с ней что-нибудь случилось, то лучше бы ему было умереть там, на той парковке в канун Рождества.

***

Он почти плакал от бессилия. Задыхался, кусал губы до крови, силился произнести хоть слово в редкие минуты бодрствования. Они что-то делали – меняли повязки, обрабатывали швы, чистили эти трубки, торчащие из него в разные стороны, но никто из них не говорил о ней.

Обезболивающих стали давать меньше, и это сразу сказалось. Боль становилась порой нестерпимой, просто разрывающей, хоть и длилось это недолго. Но боль была ерундой по сравнению с его переживаниями о ней.

Ему постоянно что-то капали, голова была мутной, все время тошнило, и он часто то ли заспал, то ли терял сознание. Он даже стал находить в своих длительных отключках избавление. Осознавать себя таким беспомощным, переживать эту мучительную неизвестность было хуже всего.

Черт его знает, сколько дней прошло, он не понимал день сейчас или ночь, ощущение времени растворилось в этих четырех белых стенах больничной палаты.

Его тело хотело жить. С каждым днем он ощущал его все больше. Было больно, очень больно, но понемногу, через эту адскую боль потихоньку восстанавливались силы. Отрезки, когда он был в сознании, становились все дольше. Он уже мог поднимать руку, но пальцы еще не слушались.

– К вам сегодня гости, – сказал врач в один из дней. – Вообще-то, это запрещено, но, учитывая обстоятельства…

Она? Это ведь она? Пожалуйста, пусть это будет она!

В палату вошел Лотор Брюн. Бросил на него быстрый взгляд темных маленьких глаз из-под кустистых бровей.

– Выглядите как дерьмо, босс, – лаконично изрек он, забираясь на слишком маленький для него круглый стул.

Лотор сосредоточенно оглядел мерцающие по бокам от кровати мониторы, проследил взглядом за желтоватой жидкостью, которая сочилась в вену из капельницы. Хмыкнул.

– Врач говорит, вам сильно досталось.

Петир попытался спросить про нее, но получилось только тихо прошипеть. Горло резко заболело. Он сжал зубы, сверля Лотора огненным взглядом. Ему не терпелось узнать хоть что-то о Сансе, а не выслушивать банальщину.

Лотор достал из пачки сигарету и покрутил ее в руках. Он курил какие-то на редкость вонючие папиросы из Восточной Европы – рассказывал, что привык к ним во время войны.

– В общем и целом, босс, дела обстоят довольно неплохо. Я сделал все так, как вы приказывали. Все, что у вас было на Ланнистеров, слили в ту же ночь. Вы не представляете, что началось, босс. Подключилось ФБР, федеральные каналы вели прямую трансляцию. Вы разворошили осиное гнездо. Джоффри вывели в наручниках прямо из клуба, накачанного наркотой. Видели бы вы его личико.

Петир тихо застонал. Плевать ему было на личико Джоффри. Почему этой дубине непонятно, о чем нужно рассказать в первую очередь?

За несколько дней до произошедшего Петир решил подстраховаться – распорядился, чтобы Лотор передал информацию о делишках Ланнистеров и Джоффри в частности нужным людям, если что-то пойдет не так. При разговоре с Тайвином он бы намекнул на это – угроза опубликования компромата обезопасила бы их с Сансой. Тайвин не был дураком. Дураком был его внук, который даже не подумал о таком развитии событий. Дураком в какой-то мере был и сам он, Петир Бейлиш, потерявший осторожность, забывший обо всем в объятиях рыжеволосой девчонки…

Лотор тем временем потер заросшую щеку, разминая другой рукой несчастную сигарету.

– А еще Тайвина Ланнистера убили. Через пару дней после покушения на вас, когда они вернулись из Италии. Прямо на толчке.

Петир изумленно вытаращился на него. Вот эта новость действительно его огорошила. Даже мысли о Сансе на мгновение запрятались куда-то вглубь его сознания.

– Помните, ходила шутка, что старый лев срет золотом? Оказалось неправдой.

Пока Лотор выдерживал театральную паузу, Петир перевел взгляд в потолок. В голове творился настоящий сумбур. Тайвин мертв? Убит в собственном доме? Зная о уровне охраны ланнистерского особняка, можно предположить только одно – это был кто-то из семьи. Перебравшая вина Серсея? Она в последнее время скандалила с отцом, требуя себе больше власти. Джейме? Повздорил с Тайвином из-за сестры? Петир не сомневался, что Тайвин давно знал о том, что происходит между его детьми, и ему это явно не нравилось.

Или Тирион? Черт, Тирион…

Все эти мысли побежали в его голове за пару секунд, пока чертов Лотор не соизволил продолжить:

– Мелкий Ланнистер исчез, его объявили в розыск. Копы думают, что это он. Я тоже, честно говоря.

Все-таки Тирион. Что там у них произошло, в их змеином гнезде?

– И ваша девочка, босс…

Петир вздрогнул всем телом, боль пронзила его правый бок, словно раскаленный прут резко воткнули в позвоночник.

– Я не знаю, где она…

На обычно безразличном лице Лотора отразилась смесь вины и сочувствия. Он опустил глаза, продолжая терзать сигарету. Тонкая бумага наконец порвалась и между его пальцев посыпалась табачная труха.

– Когда я узнал, что случилось, сразу поехал к вам, но квартира была пуста, без следов взлома… Я подключил своих ребят, но она как в воду канула.

Петир зажмурился.

Она умная девочка. Она ведь просто сбежала, узнав о том, что с ним произошло? Испугалась и сбежала, может быть, к родителям.

Джоффри со своими подонками не успел до нее добраться, Петир был в этом уверен. Не для того он выжил, выкарабкался с того света, чтобы узнать, что с ней случилось худшее.

Он закрыл глаза и вздохнул.

– Мы ищем ее, рано или поздно появятся какие-нибудь зацепки. Я знаю в этом толк, босс.

Лотор говорил что-то еще участливым, осторожным тоном, но Петир уже не слушал. Он почувствовал вдруг сильную усталость, тяжесть, навалившуюся разом на все тело. Голова закружилась, перед глазами заплясали темно-красные пятна. Какой-то датчик предупредительно запищал и Петиру показалось, что он вырубился на несколько секунд.

Когда он вновь открыл глаза, Лотора уже не было. Был врач, неодобрительно качавший головой, вытаскивающий из его тела какую-то окровавленную трубку. Было больно, но это все было такой ерундой по сравнению с той ржавой иглой, что колола его внутри, в самое сердце.

«Где ты, моя девочка? Что с тобой?»

***

Лотор приходил еще пару раз. Помимо этого, Петир звонил ему каждый день с тех самых пор, как смог держать в руке телефон. Говорить он еще не мог, поэтому молчал в трубку, слушая, что говорит Брюн.. Новостей не было. Он готов был молиться всем богам всех религий, набирая каждый раз номер, обещал про себя, что никогда, никогда в жизни больше не отпустит ее от себя дальше, чем на шаг – но каждый раз Лотор убивал его, отвечая, что Санса так и не найдена. В Винтерфелле она не объявлялась, но ее родители не подавали в розыск. Это было слабой надеждой на то, что она время от времени подавала им весточку. Или ее похитители…

Ему становилось плохо вечерами, поднималась температура, швы горели, на лбу выступала испарина, он начинал бредить, метался на кровати, звал ее свистящим шепотом. Ему кололи какую-то жидкость, которая мгновенно морозила вены, она прогоняла этот жар и он засыпал.

Лотор сказал, что «разобрался» с полицейскими, чтобы его не беспокоили. Можно было, конечно, дать показания, чтобы добавить Джоффри гвоздей в крышку гроба, но Петиру было не до этого. С Джоффри было покончено, как и с Ланнистерами, это было ясно. Их счета арестовали, в компании проходили проверки, а по новостям без конца крутили записи со скрытых камер, где Джофф вовсю развлекался с проститутками. С помощью арбалета и ремней.

Несколько дамочек из компании наперебой раздавали интервью, рассказывая о домогательствах от Джоффри, Тириона и Джейме. Парочку из них он даже помнил – если домогательства и были, то он сомневался, кто кого домогался. Эти дамы были настоящими охотницами, а сейчас было отличное время для пиара и компенсаций.

Вся тщательно скрываемая грязь хлынула с высоты небоскреба «Кастерли-рок» на город как селевый поток с прорвавшейся плотины. Или скорее, все происходящее напоминало вскрывшийся гнойный нарыв.

Серсея, выходя после допроса из федерального управления, фурией кинулась на репортеров, крича, что расправится со всеми и заставит заплатить. Джейме оттаскивал ее, попутно закрывая от камер.

Над всем этим можно было позлорадствовать, если бы ему не было так наплевать. Единственное, ради чего он жил, проживал эти мучительные, наполненные капельницами и болью дни – это была она, его маленькая ведьмочка. Если бы не крохотная надежда на то, что она жива, что с ней все в порядке, он бы не смог. Просто не выдержал бы всего этого.

Петир не знал, сколько прошло времени, прежде чем ему разрешили садиться на кровати. Голова поначалу сильно кружилась, он закрывал глаза и вцеплялся руками в края постели. Потом стало легче.

Еще через пару недель, он, исхудавший, болезненно бледного оттенка, с отросшими волосами, впервые попытался встать. Врач поддерживал его под руку.

Говорить он тоже начал – немного, шепотом, делая большие паузы, ожидая, когда утихнет пульсирующая в горле боль.

Первое, что он сказал врачу – что хотел бы продолжить лечение дома. Это была дорогая частная клиника, он пребывал здесь инкогнито, здесь была охрана, здесь были лучшие врачи и оборудование, но он не мог здесь больше находиться, в этой чертовой палате, спать на этой кровати, смотреть в чертов белый потолок. Вдобавок, его ждало важное дело – поиски Сансы. Он готов был посвятить этому всю жизнь, хотя, конечно, изо всех сил надеялся, нет, жил этим – тем, что поиски продлятся недолго, и он найдет ее, невредимую и испуганную девочку. Найдет и никогда больше не отпустит.

***

Пить ему было запрещено, но он все же напился. После травмы он был все еще слаб, поэтому опьянел очень быстро от небольшой дозы виски – он не выпил и четверть бутылки, а был уже безобразно пьян.

Ни малейшей зацепки за целый месяц. Ничего. Санса словно в воду канула.

И Ланнистеры были ни при чем – они с Лотором проверили все возможные варианты, выловили всех шестерок, которые могли работать на Джоффри. Брюн даже нашел ублюдка, который устроил это кровавое Рождество. Беседовать с ним не было никакого желания, и Петир распорядился избавиться от него. Он ничего не знал, Лотор умел разговорить даже самых упертых.

Санса просто пропала из квартиры с той самой рождественской ночи, когда Петир чуть не погиб на парковке.

Чем больше походило дней, тем больше он чувствовал становившуюся невыносимой тревогу. Она могла бы подать весточку, если бы была жива, верно?

Он сидел, покачиваясь на диване, обхватив себя руками, пьяный, все еще больной и несчастный. Давно забытое чувство острой жалости к себе, к ней, накрыло вдруг девятибальной волной. Они просто хотели быть вместе. Просто жить, быть счастливыми, никому не мешая и никого не трогая… Почему в этом мире так много дерьма? Что ему делать без нее? Как ему дальше жить, если он так и не найдет ее? Он даже боялся об этом думать, отгонял от себя эту мысль, от которой кровь стыла в жилах, а сердце будто покрывалось корочкой льда и начинало биться медленно, с рваным ритмом.

Он достал сигареты из тумбочки дрожащими пальцами, сделал затяжку и закашлялся. Гордо саднило разрывающей болью, и, кажется, швы на боку опять закровили. Плевать. Ему теперь было на все плевать.

Петир почти подскочил от стука в дверь, выронил сигарету и резко обернулся в полутемный коридор. Он выждал несколько мгновений, но стук больше не повторился. В глазке ничего не было видно. Он вернулся в гостиную, достал из стенного сейфа пистолет и только потом открыл дверь. Никого. На пустой лестничной площадке неровно мигал свет.

Под его дверью лежал белый прямоугольный конверт. Петир, пошатываясь, нагнулся и поднял его. На нем было ни единой надписи, ни марки, ни метки – ровным счетом ничего. Он вскрыл его и достал небольшой лист бумаги.

Там было напечатано мелким шрифтом одно единственное слово – «Сальчи».

Он нахмурился. Это ровным счетом ничего ему не говорило. Он вернулся в квартиру, закрыв дверь, бросил пистолет на диван и подвинул к себе ноутбук.

Гугл выдал под этим названием крохотный мексиканский городок на южном побережье. Отели, лазурный океан, ярко-желтые песчаные пляжи… Он откинулся в кресле и задумчиво почесал подбородок. Кто бы это ни был, это была единственная зацепка.

***

Мексиканское белое солнце ослепило его сразу, как только он сошел с самолета, даже предварительно надетые темные очки не помогли. Он некоторое время стоял под козырьком здания аэропорта, ожидая, когда глаза привыкнут к этому яркому свету.

Он заказал частный рейс на небольшом самолете, в котором основательно трясло. Раны после болтанки прилично ныли, но его нетерпение было сильнее этих неудобств.

Он поправил сумку на плече и растерянно оглянулся. Что теперь?

Напротив входа стояло несколько разноцветных, разномастных такси, и несколько из них, стоило ему поднять руку, двинулись к нему. Петир сел в первое – он всегда считал, что лидерство должно вознаграждаться.

– Отвезите меня в хороший отель, – сказал он водителю, классическому мексиканцу с лишним весом и отросшими усами, который начал болтать без умолку, мешая английские и испанские слова.

Пока они ехали, Петир задумчиво вертел головой, посматривая по сторонам. Сонный курортный городишко, пальмы вдоль дорог, маленькие магазинчики сувениров, двухэтажные отели… Кто же мог затащить его сюда? У него появилась надежда – он все еще боялся дать ей разгореться как следует, потому что знал, как будет больно, если эта надежда не оправдается. Но она уже тлела внутри, готова вспыхнуть в любой момент.

Такси остановилось у приличного с виду небольшого отеля с белыми стенами, черепичной крышей и витиеватой оградой многочисленных балкончиков. Петир расплатился с таксистом, дав ему приличные чаевые, и, выслушав эмоциональные просьбы таксиста к деве Марии благословить столь замечательного клиента, направился к стойке администратора.

Молодая девушка, с ослепительно белыми зубами, сверкающими на загорелом лице взяла его паспорт.

– Мистер Бейлиш?

Он увидел, как еле заметно изменилось ее лицо и напрягся, оглядываясь. Она его явно ждала, была предупреждена о его приезде. Но ведь он не называл точный адрес отеля, сказал отвезти его в самый приличный… Таксист?

– Номер тридцать четыре, люкс, сэр. С видом на океан. Вот ваш ключ.

Он сгреб со стола карточку и свои документы и пошел к лестнице, оглянулся, уже поднимаясь. Девушка провожала его заинтересованным взглядом.

В номере он принял душ, переоделся и вышел на маленький балкончик. Внизу, во дворе отеля был бассейн с изумрудной водой, несколько постояльцев нежились в шезлонгах как стадо ленивых тюленей. Неплохое, собственно, местечко. Он представил, как прекрасно было бы отдохнуть здесь с ней – спать до обеда, потом валяться на пляже, загорая до черноты, танцевать в барах, жечь костер на берегу, купаться в теплом океане под светом луны… Он привезет ее сюда, когда найдет. Он много что сделает, когда найдет ее.

Когда в дверь постучали, он дремал. Вскочил спросонок, не понимая, где находится, несколько секунд приходил в себя. Стук повторился. Прижимая руку к ноющему боку, Петир открыл дверь, не успев задуматься о том, кто там может быть. Служащие отеля или таинственный незнакомец, оставивший ему наводку на этот городок?

– Твоя рожа стала еще хитрее, Мизинец, – сказал Тирион Линнистер, заходя в номер. Петир открыл рот, не нашелся что ответить, потом закрыл.

Тирион хохотнул.

– У тебя донельзя глупый вид.

– Что ты здесь делаешь? – выдавил Петир.

– Ого, у тебя теперь такой зловещий голос, – Тирион открыл мини-бар и взял бутылку какого-то местного напитка с кактусом в мексиканской шляпе на этикетке. – Такой низкий, с хрипотцей. Мне нравится.

– Тирион, черт побери, какого хрена ты здесь делаешь и что все это значит?! – напрягая все еще саднящее горло почти выкрикнул Петир. Насколько мог громко.

– Пережитое лишило тебя всякой сдержанности, – сказал Тирион, отпивая прямо из бутылки. – Кстати, отличное пойло. Советую.

– Иди на хер со своим пойлом, – грубо ответил Петир. – Ты знаешь, где Санса?

Тирион улыбнулся и сделал еще один шумный глоток.

– Вообще-то знаю.

Петир подскочил к нему, и, не обращая внимания на резко заболевший бок, сгреб за воротник цветной гавайской рубашки и приподнял над полом.

– Я тебя сейчас убью, – сказал Петир, задыхаясь. – Честное слово, мерзкий ты коротышка.

– Да успокойся ты, – рванулся из его рук Тирион, оказавшийся на удивление очень сильным. – Совсем башку отшибло? Она здесь.

От этого короткого слова мир качнулся перед глазами. Петир шагнул назад, оперся обеими руками на спинку кресла, закрыл глаза, борясь с головокружением. Она здесь. Здесь. Она жива, с ней все в порядке, она здесь и он совсем скоро ее увидит…

– Ты в порядке? – Тирион озабоченно заглянул ему в лицо.

– Где она? Где? – Петир помотал головой, отгоняя дурноту.

– Недалеко. Если хочешь, мы можем…

В следующую секунду Петир уже выталкивал его в дверь номера. Тирион возмущался, отпихиваясь и проливая напиток из бутылки, которую все еще держал в руке.

– Я вообще-то хотел поговорить. Что за нетерпение?

– По дороге расскажешь.

Они спустились вниз, сели в машину, ярко-желтый мини-купер и Тирион, который всегда из рук вон плохо водил машину, с пробуксовкой стартанул с места. Петир поглядывал на него, все еще не ощущая реальности происходящего, оглушенный этой встречей и этими словами. Она здесь…

Он перевела взгляд на свои дрожащие руки.

– И что, тебе даже не интересно, как мы здесь оказались? – Тирион покосился на него. – Ничего не спросишь?

– Ты убил своего отца?

Тирион помрачнел. Резко притормозил на покосившемся светофоре.

– Да.

– Почему?

Тирион начал рассказывать:

– Когда стало известно про тебя, я сразу понял, что это Джофф. Надавил на него, он все рассказал. Джоффу здорово досталось, ну а отец решил, что ты теперь угроза. Они хотели добить тебя, представляешь? – Петир видел, как сильно он сжал руль в руках. – Еще он распорядился найти Сансу, чтобы никаких «хвостов» не осталось. Ты бы умер в реанимации от ран, зарезанный наркоманом на парковке, а она – от какого-нибудь несчастного случая… И все бы было в порядке. Как всегда.

Петир кивнул.

– Да. Тайвин всегда поступал так, как лучше семье.

– Семье, – горько усмехнулся Тирион. – Да, как лучше семье. Как тогда, с Шаей… Я не знаю, что на меня нашло. Я напился и пошел к отцу, начал орать. Сказал, что он не имеет права так поступать с людьми, чтобы он не смел трогать невинную девочку, что другие не должны страдать из-за того, что он не может держать в руках своего ублюдочного внука… Ляпнул что-то про инцест… Про то, что от таких отношений рождаются больные на голову типы. Он ударил меня. Плохо помню, что было дальше…

Мини-купер несся теперь по живописной пустынной дороге вдоль побережья. Домики встречались все реже и реже.

– Что потом? – спросил Петир.

– Потом? Ну, я убежал. Взял все наличные, побрякушки Серсеи и залег на дно. Было очень тяжело ускользнуть, я, знаешь ли, примечательная личность. Но все получилось. Меня вывезли в ящике, представляешь? В деревянном, мать его, ящике. Я там трое суток под себя ходил и чуть не окочурился от холода в багажном отделении самолета.

– Впечатляет, – заметил Петир, хотя эта часть истории его мало волновала. – А Санса?

– Я сразу нашел ее, как только узнал, что случилось с тобой. Она думала, что ты погиб. Так сначала сказали. Ты бы ее видел…

Петир не видел, и был благодарен судьбе за это.

– Она хотела уехать в Винтерфелл, но я сказал, что это опасно, что ее могут найти. Даже после смерти отца… Серсея, знаешь, она вбила себе в голову, что это все из-за девочки. Идиотка. Она и тебе бы мстила, если бы сейчас не была у всех под колпаком.

Петир кивнул.

– Санса сначала не хотела ехать. Но потом я рассказал ей, что ты жив, что просил меня позаботиться о ней, что она может подвергнуть опасности родителей. Так что она согласилась, но, конечно, ее путешествие сюда было не таким увлекательным как мое. Гребаный ящик…

Петир помолчал несколько минут, раздумывая над тем, что рассказал Ланнистер. Облегчение было таким невероятным, что думать получалось плохо. Он будто находился в каком-то полусне, в дреме и очень, очень боялся проснуться где-нибудь у себя в пустой квартире, с проклятым осознанием неизвестности и безнадежности. Ему хотелось ущипнуть себя, прикоснуться к чему-нибудь, чтобы понять, что все реально. Он провел рукой по приборной доске, покрытой легким, светлым налетом. Песочная пыль.

Тирион сидел рядом, вполне себе настоящий, загорелый, прибавивший пару кило, в рубашке безумных расцветок. Слегка удивленно покосился на него.

– Как она? – спросил Петир.

– Нормально. Сначала плакала все время, переживала. Мы не знали, что с тобой, как у тебя дела, а интересоваться было опасно, сам знаешь. Ну а потом, когда стала известно, что ты выкарабкался, она отошла. Даже стала иногда улыбаться.

Петир глубоко вздохнул. Ощущение, что все это сейчас закончится и окажется лишь игрой его воспаленного воображения, усилилось.

– Ты ублюдок, Тирион. Ты хоть представляешь, что я пережил? Ты не мог найти способ намекнуть мне о том, что она хотя бы жива?

– Не мог! – огрызнулся Ланнистер. – Вообще-то, ты мог бы хотя бы спасибо сказать.

– Не дождешься, – буркнул Петир. – Когда мы приедем?

– Скоро. Почти приехали, – машина повернула к океану, чуть не задев росшие вдоль дороги кусты буйно цветущих роз. Городишко давно кончился, дорога вела через живописные песчаные дюны. Тирион остановил машину минут через пять у небольшого домика с высоким каменным забором. Вокруг было тихо и пусто.