Текст книги "Рыжик (СИ)"

Автор книги: полевка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Лисенок опять запищал и осторожно перелез на колени к Мэрфи, он заглядывал ему в глаза, будто боялся, что его прогонят или ударят. Омега осторожно погладил рыжую спинку, лисенок в ответ быстро завилял пушистым хвостом. Мэрфи погладил лисенка еще раз, и тот, поняв, что не гонят, вытянулся и понюхал щеку Мэрфи, осторожно тычась в нее носом, а потом неожиданно лизнул его в губы. Не ожидая подобного, Мэрфи резко дернулся и проснулся.

В дверь опять легонько постучали. На улице были легкие сумерки, а на камне стояла миска с земляникой и черными ягодами ежевики. Мэрфи долгое время колебался брать или не брать. Ведь понятно, что это, скорее всего, принес Рич. С одной стороны он, возможно, пытается таким образом отблагодарить за спасение на мосту, и тогда это лишнее. С другой стороны, возможно, попытка ухаживать за ним, как за омегой и тогда брать ягоды не следовало, поскольку он не собирался давать альфе надежду, что он пустит его в свой дом. Был еще один вариант, что ягоды принес незнакомец у моста, и тогда эти ягоды были, как сыр в мышеловке, и не следовало даже выходить из домика.

Мэрфи постоял у двери в раздумии. Птицы опять чирикали вовсю, а значит, посторонних поблизости нет. Да и теперь уже стало любопытно – Рич это или нет? А для этого стоило понюхать миску, ну и ягоды тоже хороши… Мэрфи осторожно, как в далеком детстве, когда прятался от папочки, приоткрыл дверь и принюхался. Пахло прелой листвой, сыростью от родника, а еще негодяем Ричем. Мэрфи решительно захлопнул дверь и уселся за стол в надежде почитать еще немного, но перед глазами стояла миска с ягодами.

Мэрфи опять подошел к двери, возле миски сидела белка и с довольным видом уплетала ягоды. Омега не выдержал и резко открыв дверь, отогнал нахалку. Это ему принесли! Ягоды были действительно вкусные, и сходу не поймешь, что вкуснее – сладость душистой земляники или сладко-кислая терпкость ежевики. Жаль, что ягоды закончились раньше, чем Мэрфи определился с выбором. Бутерброды закончились еще утром, потрошить армейские сухпайки не хотелось, да и не уважал Мэрфи консервированную еду. Оставались только орешки и сухофрукты. Омега так и поступил: заварил свежий чай и насыпал в миску всего вперемешку – орешки, сухофрукты и галеты.

Вечер плавно перетек в ночь, книжка закончилась ожидаемым хэппи эндом, когда зло наказано и все счастливы. Мэрфи закинул книгу в ящик и тяжко вздохнул. Ночь на дворе, а сна ни в одном глазу, за день выспался. Одно он знал твердо – главное правило проводимой в одиночестве течки – это не думать об альфах и чем-нибудь отвлечься. Тогда течку можно пережить вполне спокойно. Он никогда не понимал омег, которые делали из подобного катастрофу. А потом со смаком расписывали в блогах, как им было плохо, как они себя пытались удовлетворить самостоятельно. Фу, одним словом.

Мэрфи побродил по домику, шаг в одну сторону, два шага в другую. Открывать дверь и выходить категорически не хотелось. Это над лагерем работал генератор, отпугивающий комаров, а здесь мелких кровопийц было с избытком. Стоило только открыть дверь, как на всю ночь будет занятие – судорожно прислушиваться к противному писку в попытке убить занудного вампира до того, как он тебя укусит.

Мэрфи разделся и, завернувшись в простынь, забрался на кровать. Если нечего читать, то вполне можно подумать о чем-нибудь приятном. О работе, например. Надо будет составить план занятий на следующий учебный год. Ушел один тренер по фитнесу, пришли два новых по йоге и по самообороне для омег. Каждый год в такие группы записывалось множество омег-подростков. Может выделить под эту секцию большее количество залов? Надо будет посоветоваться с Кэлумом. Интересно, о чем говорил Логан, когда проболтался, что Кэлум взялся за них с Ричем? Его ведь и в лагере нет…

Мэрфи и сам не понял, как опять заснул. В этот раз ему снилось, что он гуляет по лесу в солнечный день. Душистые травы и вкусные запахи. А еще рыжий лис, который гордо вышагивал рядом. Мэрфи остановился, пытаясь понять, где он его раньше видел? Он непонимающе принюхался, от лиса пахло правильно, запах был таким родным и знакомым, что Мэрфи перестал переживать, о том кто это. Ясно, что это свой! И все тут! Лис остановился, будто поняв переживания омеги, и стал вылизывать его морду: нос, глаза и пушистые уши.

Мэрфи дернулся еще раз, а потом понял, что он тоже лис, только черный! Он оглянулся, и увидел, как за его спиной развевается черный хвост, совсем как пиратский флаг! Ну да, это ведь сон! И почему бы не побыть немного чернобуркой? Во сне многие вещи становятся проще и понятнее. Вот и сейчас так здорово побегать по цветущему лугу, ловя кузнечиков и бабочек. И этот рыжий прохвост такой милый! И пахнет от него замечательно! А еще с ним очень здорово играть, пытаясь поймать за пушистый рыжий хвост. Слушать, как он призывно тявкает и заигрывает. А потом лечь мягким пузом в душистую траву и шаловливо отвести в сторону хвост. И почувствовать его горячий язык, который со знанием дела вылизывает, прежде чем забраться сверху и сладко прикусить холку, оставляя знак принадлежности пары.

Мэрфи опять проснулся на скрученных в единый узел простынях. Белье опять было мокрым от семени и смазки. Омега был готов себя отругать, это надо же докатиться до зоофилии! С лисом трахаться! Хотя он тогда и сам был лисом, так что это, наверное, не считается. Интересно, а Рич такой же горячий, как этот лис? И член у него красивый, да и задница, как орех, так и хочется вцепиться и притянуть ближе, чтобы загнать поглубже. Да так что бы звездочки полетели перед глазами. Стоп. О чем это он?

Мэрфи замер посреди комнаты, сжимая в руках влажные от смазки простыни. Это он сейчас всерьез думает о Риче? Об этой рыжей занозе, который трепал ему нервы последние шесть лет? В дверь осторожно постучали. Мэрфи зло зарычал. Если это Рич, то он сейчас отхватит по полной программе по рыжей морде! Но за дверью стоял Кристи, у него в руках была корзинка с едой и пакет с вещами. Мэрфи крикнул, что не спит и сейчас откроет. Быстро обтеревшись, он опять надел штаны на голое тело и открыл дверь, впуская свежий воздух и аромат душистой сдобы.

Кристи повел носом и отказался заходить внутрь, где так призывно пахло одиноким омегой. Мэрфи смутился, он уже и забыл, как тяжело омеги переносят запах течки друг у друга. Соперничество за самцов, вложенное где-то на генном уровне, отгоняло омег в подобные дни на безопасное расстояние. Мэрфи извинился и быстро вышел на улицу. Утро было отличным. Птицы начинали свои распевки, и воздух дарил бодрящий заряд свежести, совсем как во сне. Вот бы сейчас побегать по лесу! Мэрфи одернул свое не в меру расшалившееся воображение и уселся на пенек, который был оставлен здесь, наверное, именно для подобных случаев.

Пока Мэрфи быстро ел, Кристи рассказывал последние новости. Все вошло в обычное русло. Занятия, тренировки, очередные интриги между воспитателями. Все как всегда. Он принес ему больше еды – помимо бутербродов, несколько булок и пирожков и еще немного фруктов. Кроме этого, захватил одежду и белье. Мэрфи попросил еще парочку детективов, Кристи кивнул и пообещал принести к обеду. Он еще поспрашивал его по поводу самочувствия и, получив положительные ответы, довольный побрел в лагерь.

Мэрфи посидел на пенечке, заходить внутрь домика не хотелось. Уж больно яркими и неожиданными были сны. Родничок напомнил о себе легким журчанием, и Мэрфи решил искупаться на свежем воздухе. Эти влажные салфетки, хоть и были удобны, но от них не было чувства настоящей чистоты, как после хорошего душа. Звука побудки в лагере еще не было. Мэрфи быстро взял свои вещи, вытащил из ящика кусок нейтрального мыла и, прихватив полотенце, отправился к родничку.

Вода была холодной, но чистой. Мэрфи недолго колебался, прежде чем раздеться. Мыло легко пенилось, и омега быстро помылся, осторожно оглядываясь по сторонам. Под конец он решил вымыть мылом голову, уж очень сильно пахло от волос. А вот отмыть волосы от пенящегося мыла под тонкой струйкой воды оказалось не так уж и просто. Казалось, вроде все уже смыл, как пальцы опять скользят по мыльным пузырям. Мэрфи уже продрог и отругал себя за излишнюю чистоплотность, когда услышал треск ломающейся ветки.

Мэрфи быстро оглянулся и сразу наткнулся на горящие зеленые глаза, точь-в-точь как у того лиса из сна. Рич стоял, не шевелясь, как на охоте, и казалось, боялся моргнуть, уж больно напряженной была поза. И взгляд у него был, как у того лисенка из сна, такой же несчастный и тревожный, будто в ожидании окрика или удара. Мэрфи, не торопясь, подхватил полотенце и завернулся в него, а потом, так же не торопясь, ушел в свой домик, плотно прикрыв за собой дверь.

========== Матрасик ==========

В обед Кристи принес термос с едой и повинился, что забыл принести детектив. В доме почти не пахло течкой, и поэтому омега спокойно вошел внутрь, пока Мэрфи ел принесенный обед. Он предупредил Мэрфи о том, что по окончании течки ему надо будет собрать испачканное белье в сумку с герметичной застежкой, а мусор – в плотный пакет. Кроме этого он должен написать, что израсходовал из аптечки, что съел и выпил из запасов, чтобы обслуживающий персонал лагеря знал, что необходимо добавить для того, чтобы следующий желающий провел здесь свои особенные дни с комфортом. В домик придет кто-нибудь из дежурных и заберет белье в стирку, а мусор выкинет туда, где его не найдут животные и любопытные детки.

Мэрфи заикнулся, что чувствует себя хорошо и хотел бы завтра вернуться в лагерь. Кристи, принюхавшись, сказал, что, да, пожалуй, уже можно и он придет утром, чтобы помочь ему собраться. Мэрфи после ухода приятеля нашел блокнот и стал быстро записывать, что съел и выпил за время своего добровольного заточения. Сидеть в доме, когда на улице была такая хорошая погода, совершенно не хотелось. Он, оставив дверь нараспашку, удобно устроился на пеньке и продолжил чтение. Роман оказался совершенно неинтересным, омежка был весь такой невинный и красивый, а альфа – брутальный злодей. От ванильной сладости и приторного сюсюканья Мэрфи вскоре стало подташнивать, но при всем этом он не расслаблялся, принюхивался и прислушивался, помня о чужаке в лесу.

Наверное, именно поэтому он вскоре унюхал запах Рича. Мэрфи покрутил головой, но так и не увидел альфу. Он не нашел ничего умнее, как гаркнуть во все горло:

– А ну, Чингачгук – Лисий хвост, выходи!

– И незачем так орать, – Рич встал из-за камня неподалеку от него, – я и так все прекрасно слышал. А теперь уши заложило от твоих воплей.

– А нечего было подкрадываться, – Мэрфи кинул в него книгу. – Чего крутишься здесь?

Рич поймал книжку и, прочитав название, ехидно посмотрел на Мэрфи.

– Ты не перестаешь меня удивлять, то трусики кружевные, то романчик ванильный. Ммм, «Светлячок и Соловей». Ну, и как тебе?

– Ты мне зубы не заговаривай. Чего крутишься здесь, я тебя спрашиваю? Мне что, оберег надо купить от надоедливых гостей? Огнестрельный?

– Купи топор, а то патроны имеют скверную привычку заканчиваться в самый неподходящий момент. А я вот тебе ягодок принес, – Рич поднял с земли миску полную ягод и продемонстрировал омеге. – Голубика. Я не знал, что тебе нравится, поэтому принес все, что под руку подвернулось. – Мэрфи в какой-то момент показалось, что у альфы за спиной мелькнул рыжий лисий хвост, – а как ты себя чувствуешь?

– Я себя чувствую прекрасно, завтра в лагерь вернусь. А вот ты выглядишь неважно, будто спал за все это время один раз, стоя, без подушки и то не сегодня… Чем ягоды таскать и в лесу прятаться, шел бы в лагерь и спокойно выспался.

– Да кто ж мне даст днем поспать? – удивился Рич. – Они и ночью могут с кровати за ногу стянуть. Ты думаешь, почему я так высоко свой дом построил? Вначале помогало, а теперь и там нет спасения, – грустно вздохнул альфа.

– Ну, хочешь, здесь поспи, в лесу, а я покараулю, – Мэрфи улыбнулся. Рич действительно выглядел неважно. – В дом не пущу, даже не надейся, а матрасик сюда вынесу и даже посижу рядом, чтобы тебя белки не утащили. А то подумают, что стручок засохший валяется и потащат в дупло.

Рич вдруг потупился и покраснел, как невинный омежка на первом свидании. Мэрфи рассмеялся такой метаморфозе и, махнув рукой на стесняшку, быстро принес свой надувной матрас и даже свежую простынку прихватил.

– Ботинки снимай и ложись, – Мэрфи положил матрас на относительно ровное место, и, застелив простынью, кивнул альфе. – Подушку не предлагаю, она у меня одна, а вот простынка свежая. Не ломайся, ложись быстро, пока я добрый.

Рич недоверчиво посмотрел на Мэрфи, но потом быстро расшнуровал ботинки и, скинув их, забрался на матрас. Он снял с себя куртку и накрыл ей плечи. Положив руку под голову, он, похоже, заснул раньше, чем закрыл глаза. Мэрфи довольно кивнул, увидев такое послушание. А потом поднял романчик и за неимением лучшего, опять начал читать. Голубика была спелой и сладкой, и под романчик пошла, как родная.

Вскоре на пенечке сидеть стало жестко. Мэрфи прошелся до дома. Там ничего мягкого не осталось, сидеть на табурете было, по меньшей мере, глупо. Омега вернулся на пенек и с завистью посмотрел на Рича. Тот спокойно спал на матрасе и, похоже, ему было очень удобно. Немного поразмыслив, Мэрфи осторожно присел на край матраса. В конце концов, матрас большой, почти двухспальный, а значит, на нем вполне могло найтись еще местечко и для него.

Стоило только Мэрфи поерзать, утраиваясь поудобнее, как Рич вздохнул во сне и свернулся в клубочек. При этом омега съехал на середину матраса. Мэрфи немного растерялся, неужели этот гад притворялся все это время. Но взглянув на безмятежно-спокойное лицо спящего человека, тяжело вздохнул. Нет, не притворяется, спит, как младенец. И теперь омега оказался практически окружен альфой. С одной стороны его подпирали согнутые в коленях ноги, с другой – плечи и руки, которые альфа сложил лодочкой под щеку. Совсем, как ребенок.

Мэрфи хотел вначале встать, а потом подумал – какого фига? Это его матрас, и он тоже может на нем сидеть, а то, что поза двусмысленная, то кому какое дело? Мэрфи прислушался к себе. Ему было сидеть очень удобно. Альфа стал как спинка и подлокотники кресла. На его ноги удобно легла рука с книгой, а вторую руку было очень удобно положить Ричу на плечи. Мэрфи еще поерзал немного, окончательно устраиваясь. Он даже слегка откинулся на импровизированную спинку и наконец, угомонился. Теперь можно почитать в тишине и спокойствии.

Но стоило пальцами случайно прикоснуться к волосам Рича, как все спокойствие, как ветром выдуло. У альфы оказались на удивление мягкие и шелковистые волосы. Мэрфи понял, что ему очень нравится перебирать огненно-красные пряди, пропуская их между пальцами. У него самого волосы были тяжелыми и жесткими, а эти словно ластились к омежьей руке, выпрашивая ласку. Рич улыбнулся во сне, и лицо у него стало таким беззащитным и милым, что Мэрфи вдруг захотелось поцеловать его. Нежно и ласково, как ребенка.

– Упс, я, кажется, не вовремя, – на полянку перед убежищем выскочил Кристи с корзинкой в руках и с книгой подмышкой. – Я тебе ужин пораньше принес, позже не смогу зайти. Так что, вот…

Кристи осторожно поставил на камень корзинку, рядом положил книгу и со всех ног бросился в лагерь. Мэрфи с тоской посмотрел ему в спину, хорошо хоть Кристи не болтлив и его не надо было предупреждать, чтобы он помалкивал. Хотя городские сплетники уже давно их с Ричем поженили, и теперь только дожидаются случая, чтобы поздравить с официальным браком. Но все равно было неприятно, что Кристи может нафантазировать себе небылиц. Хотя кому, какое дело…

Мэрфи так и не смог больше прочитать ни строчки. Наблюдать за Ричем было намного интересней. Он, то хмурился во сне, то улыбался. А омега тихо сидел рядом и перебирал шелковистые пряди, он дал себе слово, что посидит так, пока альфа не перевернется на спину или на другой бок. Тогда он встанет и уйдет, а пока посидит еще минуточку-другую. Но Рич даже не шевелился, наверное, сильно устал.

Когда наступили сумерки, комары, довольные тем, что нашли такую вкусную еду, закружились вокруг злобной стайкой. Своим зудением они стали действовали омеге на нервы. Он старательно отмахивался от комаров сам и отгонял вампиров от Рича. Но после очередного укуса, он раздраженно хлопнул себя по шее и принялся будить альфу.

– Вставай, я подписывался охранять тебя от белок, а не от комарья! – Мэрфи потряс Рича за плечо, наблюдая, как нахал сладко потягивается и зевает. – Марш в лагерь! Дети, наверное, уже костер зажгли, ты должен выслушать, как им хорошо жилось, пока ты дрых здесь.

– Оу! – Рич нахально зевнул во всю пасть, даже и, не подумав, прикрыть рот рукой. Мерфи даже залюбовался на белые зубы, как у настоящего хищника и мелькнувший язык. – Вот это я поспал! Даже что-то снилось! Ты случайно вслух свой омежий романчик не читал? А то снилось что-то ужасно милое про лисичек.

– Вот нахал! – искренне восхитился омега. – Я здесь сижу, комаров от наглой морды отгоняю, а он сны смотрит. Но как говорится, долг платежом красен, считай, я с тобой рассчитался за ягоды и ничего тебе не должен. А теперь, вон с моего матраса! Я устал сидеть и хочу, наконец, поесть и отдохнуть.

Рич понятливо скатился с матраса на траву, надел ботинки, и не торопясь, зашнуровал их. А после этого он подхватил куртку, кивнул омеге головой и побрел в сторону лагеря. Мэрфи даже обиделся, тоже мне джентльмен! Мог бы предложить помочь занести матрас в дом или корзинку! Нет, он бы, конечно, отказался от помощи, но предложить-то он мог?

Мэрфи, закинув матрас в дом, занес корзинку с едой и книги. Закрыв дверь и выгнав случайных комаров, он быстро вскипятил чайник, поужинал и уютно устроился на матрасе с книжкой в руках. Новый детектив был весьма неплох, но Мэрфи внезапно понял, что не может сосредоточиться на сюжете книги. Перед глазами стояла сонная мордашка Рича, а руки помнили мягкость его волос. Омега понял, что изображать, что читаешь, не имеет никакого смысла и поэтому, сдавшись, выключил свет. Лучше уж завтра быть отдохнувшим и выспавшимся. Покрутившись в темноте, он вскоре заснул.

Наутро он и не вспомнил, что снилось, но это точно было что-то откровенно порнографическое и малопристойное. Наверное, во всем был виноват запах Рича, который оставался на матрасе, а может, не в меру расшалившееся воображение. Мэрфи проснулся и, потягиваясь, вышел из домика еще до прихода Кристи. Утро было свежим и ясным, как раз подходящее для возвращения в нормальную жизнь. Он быстро закинул простынь и наволочку в сумку с грязным бельем, вымыл чашку и проверил, все ли в порядке. Под конец он вытащил матрас на улицу и, открыв клапан, начал его сдувать.

За этим занятием его и застал Кристи. Он еще раз проверил, не забыл ли чего друг в домике и помог скатать матрас. Позже дежурные его заберут в химчистку и упакуют как положено в чехол. Мэрфи закинул на спину рюкзак и подхватил пакет с мусором. Кристи забрал корзинку с термосом и посудой, сунул подмышку книгу и закрыл дверь. Когда они проходили мимо омежьего городка, то к удивлению Мэрфи, его встречали аплодисментами, как героя. Знакомые и незнакомые люди подходили и благодарили его, жали ему руку и хлопали по плечам.

То же продолжилось и в лагере. Весь лагерь поднялся раньше побудки, чтобы увидеть, как Мэрфи возвращается домой. Сын с восторженным писком повис на нем, как маленькая обезьянка, а потом схватил его за руку и не отпускал, пока они не дошли до штаба, на пороге которого стоял довольный Рич. Он хотел сказать что-то приветственное, но Мэрфи его опередил.

– Это ты всем растрепал, что я возвращаюсь? Вот ведь болтун!

Рич насмешливо выгнул бровь, но тут раздался сигнал побудки, и все торопливо разошлись по своим местам. Мэрфи закинул свой рюкзак в гнездо и, подхватив полотенце, вместо общей зарядки отправился в душевую. Как же это здорово, наконец-то, нормально помыться! Он, наконец, переодевшись в чистую, свою собственную одежду, почувствовал полную гармонию с окружающим миром. Он, как будто, вернулся домой после долгого путешествия.

Жизнь вернулась в обычное русло. Казалось, что все было по-старому: те же дети, те же тренировки, все те же лица. Все, кроме одного. Рич теперь не ехидничал и не кусался, он вообще старался не подходить к Мэрфи. Да и сам омега теперь относился к нему несколько иначе. Стоило только увидеть его, как желание уколоть побольнее пропадало, а на руках появлялось ощущение шелковистой мягкости. Теперь они все больше молчали, когда оказывались рядом.

А рядом они теперь оказывались намного чаще. Даже во время вечерних посиделок у костра Рич усаживался не на противоположной стороне, как раньше, а с каждым разом ближе и ближе к Мэрфи. И в столовой они хоть и сидели за разными столами, но, как правило, спиной друг к другу. Дни текли незаметно, каникулы приходили к концу. Мэрфи занялся составлением планов на следующий учебный год. Надо было распределить группы по залам, учитывая дружбу или неприязнь тренеров между собой.

Мерфи, как правило, занимался этим, сидя в штабе и консультируясь со своими знакомыми, теми, кто будет работать на стадионе в этом году. Иногда к нему подходили люди, которые хотели работать в одно время, другие, наоборот, не хотели сталкиваться с «конкурентами». Поэтому план тренировок неоднократно перечеркивался и переписывался. Во время очередной правки к нему подошел Рич и заглянул через плечо.

– Тебе помочь или не мешать? Хотя, советов у меня лучше не просить, потому что чувство юмора у меня сильнее чувства жалости.

А потом вдруг клюнул его в щеку. Вряд ли это быстрое касание можно было назвать поцелуем. Мэрфи даже растерялся.

– Ты что, целоваться не умеешь? Иди-ка сюда, покажу как надо.

Мэрфи схватил Рича за плечо и, притянув к себе за гордую шею, поцеловал. Медленно и со вкусом, так, как давно хотел. Для начала прикусил губу, чтобы сломить невольное сопротивление, а потом, вылизав десны и небо, толкнулся внутрь языком, чтобы собрать этот запах и вкус, который уже давно ему не давал мыслить трезво. Скользнув языком по губам на прощанье, он разорвал поцелуй и, наконец, смог отстранится. У Рича зрачки затопили радужку, и он, похоже, не дышал.

Неизвестно, что произошло бы дальше, но дверь штаба внезапно распахнулась и в двери ввалилась шумная толпа молодых воспитателей. Мэрфи схватил бумаги со стола и бросился на улицу, почти сразу столкнувшись со своим помощником, который тащил охапку бит и сетку с мячами и ловушками. Он напомнил ему о занятии с младшей группой, которое вот-вот должно начаться. Мэрфи благодарно подхватил сетку и пошел на поле, где уже собирались дети.

Тренировка прошла как обычно, хотя Мэрфи почему-то трясло будто в ознобе. Ему потом почему-то было очень стыдно за свою выходку. Ну, просто до слез! Зачем он это сделал? Он ведь и не думал с ним целоваться! Он бегал от Рича, как воришка от полицейского. А альфа провожал его прожигающим взглядом темных глаз и кусал свои губы. Он пытался поймать омегу в уединенных местах, но Мэрфи с недавнего времени нигде не появлялся один, а при встрече сразу же отводил глаза. Рич уже ничего не понимал и не знал, что делать…

За всеми этими переживаниями окончание летних каникул подкралось для Мэрфи почти незаметно. Казалось бы, они только приехали в лагерь, а вот уже родители потянулись, чтобы разобрать своих ненаглядных чад по домам. До начала нового учебного года оставалось две недели, поэтому родители торопились домой, чтобы собрать школьников к новому учебному году.

Когда почти все дети разъехались, в лагере побывала полиция, которая торопилась закрыть свое расследование по поводу нападения у моста. Несостоявшегося убийцу, наконец, поймали. Его выдал тот самый топор, который не был похож на те, что были в ходу у местных. Рич ездил в город на опознание и рассказал, что киллера нанял тот самый альфа, новый муж его бывшего омеги. У самого громилы так и не хватило духу самому выяснить отношения ни с Ричем, ни с Мэрфи, но вполне хватило денег, чтобы нанять киллера, которого задержали на заправке на границе клановых земель. Когда тот понял, что отвертеться от наказания не получится, сразу сдал своего заказчика в обмен на сокращение срока.

В самом лагере уже не один год существовала хорошая традиция, когда в конце непростой и беспокойной лагерной жизни к воспитателям приезжали мужья или друзья, чтобы отдохнуть неделю прежде, чем готовить лагерь к зиме. Так что, в первый вечер после отъезда детей в лагере проводили пивную вечеринку с танцами и прочими развлечениями. Все взрослые, которые принимали в жизни лагеря горячее участие, получали возможность самим порезвиться, как беззаботные подростки.

Мэрфи собирался уехать домой вместе с Бердом, оставалось только дождаться Кэлума с мужьями, и можно будет, наконец, уехать отсюда. Его очень нервировал всеобщий ажиотаж перед вечеринкой. Кэлум сразу по приезде включился в общий разговор, но, увидев Мэрфи, который заметно нервничал, подошел и заглянул ему в глаза. Кэлум выглядел чем-то расстроенным. Он решительно отвел его в сторону и тяжко вздохнул перед непростым разговором.

– Ты знаешь, я нынче гибрид акулы с золотой рыбкой: исполняю три последних желания… И вот, на правах золотой рыбки я забираю с собой Берда, а тебе на правах старого друга настоятельно рекомендую задержаться в лагере и разобраться с Ричем. Вам уже пора договорится до чего-нибудь определенного.

– Куда это ты забираешь моего сына? – насупился Мэрфи.

– На один маленький тропический остров дней на десять. Я еду с мужьями и сыновьями. Отключу телефон и – только океан, тишина и спокойствие. Ближайшие два года с малышами не отдохнешь, так что надо запастись тишиной впрок, пока есть такая возможность.

– А где это? – Мэрфи отвел глаза, говорить и думать о Риче совсем не хотелось.

– Не знаю точно, – пожал плечами Кэлум. – Нас туда отвезет водитель Кантарини. Там маленький остров с одиноким домиком и все. Только океан с пальмами. С одной стороны мелководье для малышей, с другой – коралловый риф, чтобы поплавать с аквалангом. Мужья будут возиться с сыновьями, а я буду сидеть в тишине и ни о чем не думать. А где двое детей, там и третьему место найдется. Мальчишкам будет веселее, и Берд привезет тебе красивых ракушек с острова.

Кэлум попытался заглянуть в глаза Мэрфи, но тот старательно избегал требовательного взгляда наследника.

– Ты услышал, что я тебе сказал? – Кэлум взял лицо друга двумя руками и посмотрел в глаза, как в душу. – Вам надо разобраться с тем, что происходит между вами.

– Да, слышал, – Мэрфи улыбнулся. – Ракушки – это хорошо.

– Не надо строить из себя дурачка, Мэрфи, – Кэлум недовольно нахмурился, – это уже невыносимо смотреть, как вы истязаете друг друга. Если к моему возвращению с острова, вы еще не будете вместе, то я на правах акулы просто выгоню Рича из клана. Вернее, помогу ему устроится к одному знакомому на звездную яхту – такой небольшой военный крейсерок. Он с удовольствием набирает к себе бывших вояк, помешанных на оружии, и которым нечего терять в этой жизни. Только после этого вы с ним больше никогда не увидитесь. И ты всю свою оставшуюся жизнь будешь жалеть, что оказался таким трусом и оттолкнул от себя пару.

– Я не трус! – вскинулся омега. – Просто, просто в душе будто осколки и… И когда он оказывается рядом, то становится тяжело дышать, осколки начинают шевелиться и разрывать все. Наверное, у меня внутри что-то сломалось.

– Мэрфи, – Кэлум обнял его и положил его голову себе на плечо, – ничего у тебя не сломалось. Просто отпусти прошлое, поверь, ты можешь любить и быть любимым, несмотря на то, что мир кажется бесконечно жестоким местом. Даже если ты утонул, и уже так глубоко под водой, что все пропало, всегда есть несколько секунд, чтобы ухватиться за руку того, кто научит тебя дышать снова.

Мэрфи уткнулся носом в шею друга, от него пахло душистой лавандой, пряными специями и сладкой карамелью. Запах был такой домашний и умиротворяющий, что Мэрфи почувствовал, как напряжение и неуверенность покидают его, оставляя вместо себя покой. Но Кэлума окликнули, тот погладил друга по спине, прежде чем разорвать объятия.

– Реши уже, что ты хочешь от меня увидеть, – Кэлум иронично ухмыльнулся, – золотистый хвост или акульи зубы? А пока ты раздумываешь, я забираю с собой Берда прямо сейчас. Манро я предупредил. Он собрал для внука майки и шорты, а тебе передал вот это, – Кэлум достал из кармана маленькую, плотно упакованную коробочку. – Все, целуй сына, и мы уезжаем.

Мэрфи нашел Берда вместе с Крейгом и Райаном. Мальчишки стояли, сжимая свои рюкзаки в руках, и с надеждой посмотрели на Мэрфи. Когда они поняли, что тот отпускает с ними Берда, они довольно переглянулись и засияли счастливыми мордашками. Кэлум быстро прощался со всеми в лагере, и вскоре Мэрфи увидел задние габаритные огни отъезжающей машины.

Он открыл упакованную коробочку от Манро, и слабо застонал, там лежали те самые злополучные кружевные трусики.

– Это предложение? – Рич сунул в коробочку любопытный нос. Мэрфи стукнул его кулаком по спине. Альфа довольно хмыкнул и помчался дальше контролировать отправку детей из лагеря.

Мэрфи пошел по подвесным мостикам, собираясь закинуть рюкзак обратно в домик, но неожиданно услышал из домика страстные стоны. Омега остановился, понимая, что к другу кто-то приехал и ему придется искать себе местожительство на следующую неделю в другом месте. Он вернулся в штаб и кинул рюкзак под лестницу. Он совсем не ожидал того, что на него налетит ураган, пахнущий морским прибоем.

Рич прижал Мэрфи к стволу сосны, вокруг которой был построен штаб. Он выглядел взъерошенным и очень возбужденным.

– Я умею целоваться! – упрямо набычился Рич.

– На помидорах тренировался? – фыркнул Мэрфи и постарался откинуть руки, которые прижимали его к шершавой коре.

– На яблоках! – гордо провозгласил альфа, удерживая омегу на месте. – Помидоры для меня слишком нежные, я их сжирал вместе с кожурой и хвостиками!

Рич вжался в омегу своим жилистым телом и смял его губы злым поцелуем. Он не церемонился и не спрашивал разрешения, он брал свое по праву альфы, по праву старшего в паре. Его горячий язык уверенно ворвался в растерянный рот, он завоевывал и подчинял, клеймил и не оставлял даже шанса на сопротивление. А Мэрфи вдруг совершенно четко понял, что не хочет сопротивляться, потому что все происходящее бесконечно правильно и единственно верно. Ему хотелось, как тому чернобурому лису, отвести хвост и подставить под укус холку. Он вцепился в альфу руками, чтобы не позволить прервать завоевание себя.