Текст книги "И пришёл паук (СИ)"

Автор книги: Penelope Foucault

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Он чистый. И он мой друг. – Тим, не обращая внимания на головокружение, подхватил ощерившегося кота с пола и прижал к себе. – Я пришёл за Брюсом и Альфредом.

– Золотце, – елейно протянул Другой Брюс, – но я и есть Брюс.

– Я вернулся за настоящим Брюсом, – твёрдо сказал Тим. – И я их вытащу отсюда, даже если сам умру.

– Как самоотверженно, для мальчика не от мира сего. А говорят, что у таких, как ты, должны быть проблемы с привязанностью.

Другой Брюс поднялся. Теперь он возвышался, словно узловатое дерево или гигантский паук. Тим нервно шмыгнул носом и постарался не обращать внимания на его слова.

– Ты ведь ничего не почувствовал, когда твои родные родители умерли, не так ли? – Другой Брюс протянул руку и ущипнул Тима за щёку. Получилось не так нежно, как раньше, а наоборот, болезненно и неприятно. Тима бросило в холод, он поджал губы и отвернулся.

– Я верну Брюса и Альфреда. И девочек, которых ты запер в зеркале, я тоже спасу, – выдохнул он, прижав к себе кота сильнее.

– Тебе это не под силу, золотце.

«Он азартный. Нужно играть».

– Хочешь поспорить?

Другой Брюс с любопытством посмотрел на него, нависнув ещё сильнее.

– Ты правда думаешь, что сможешь меня обыграть? Бедный, наивный мальчик.

– Ну. – Тим пожал плечами. – Раз у меня нет шансов тебя обыграть, то что ты теряешь? Я проиграю, и ты останешься при своём, но получишь ещё и меня. Я выиграю – чего, как ты думаешь, не случится, – только заберу тех, кто заботится обо мне, и три старые души, от которых тебе нет никакой пользы.

– Поспорим, значит. – Другой Брюс выпрямился. – Хорошо. Но у тебя почти нет времени. – Он задумчиво вскинул голову, блеснув пуговицами, а потом кивнул: – Скажем, я дам тебе полчаса.

– Полчаса? Чтобы не просто обойти весь твой мир, но ещё и обыскать?

– Ты же умный мальчик с прекрасными помощниками. Уверен, ты справишься с этой лёгкой задачкой, – съязвил Другой Брюс, поднял руку и начал стучать длинным ногтем по правой пуговице глаза. Методично. Монотонно. Будто метроном. – Не трать время, если ты правда веришь, что можешь меня победить.

Кот впился Тиму в руку, достав когтями даже сквозь толстую ткань худи, будто тоже решил его поторопить. Тим не стал сопротивляться. Развернувшись на пятках, он побежал прочь из комнаты, прочь из мрачного коридора, прочь из шикарного холла с красными коврами. Он выбежал на крыльцо и едва успел затормозить перед лестницей. Кусты в саду-лабиринте слабо шевелились, то тут то там, будто кто-то бродил среди них, то и дело задевая. Тим метнулся было туда, надеясь, что это бежит к нему единственный, кому он здесь мог доверять – Дэмиан. И тут же остановился.

Кот выкарабкался из его объятий и влез на плечо. Он оказался неожиданно тяжёлым, но Тим не возражал

– Это тот, которого он создал вместо дворецкого. Лучше бы нам оказаться подальше от сада и этого Другого Дворецкого раньше, чем он нас найдёт. – Он вцепился в его плечо, Тим тихо зашипел сквозь зубы, но снимать кота со спины не стал. – Что ты встал? Беги, – шикнул на него кот. Тим сдержал чих и послушался.

Когда он выбежал за ворота, кот спрыгнул с его плеча и затрусил в сторону дома Другого мистера Ричарда и Другого мистера Джейсона. Тим поспешил за ним.

– Думаешь, нам стоит искать там?

– Уверен на все сто процентов. Ему было лень продумывать улицу до конца, думаешь, здесь хоть один дом, кроме особняка Уэйнов и домика циркачей – не картонная декорация?

Тим сунул руки в карманы и нащупал правой рукой сухой мандарин, а левой ― треугольный камешек. В ту же минуту он вспомнил, как пожилые гимнасты – настоящие пожилые гимнасты – обещали, что именно этот камешек поможет ему быть внимательнее.

– Видеть вещи… отчётливее? – переспросил сам себя Тим и потянул за шнурок.

– Что ты там балаболишь, Тимбо? – буркнул кот, обернувшись. Тим повертел камушек в руках, а потом поднёс к глазу и посмотрел на ближайший дом через круглую дыру.

Дом тут же стал бледным, просвечивал, будто был сделан из обычной бумаги.

– Какая у тебя игрушка. – Кот пошевелил усами, довольно моргнул и побежал дальше.

Дом Других Акробатов единственный на улице не был прозрачным. Он светился ровным жёлтым цветом, но не тёплым, как отбрасывает огонь или светильник в уютной комнате, а болезненным, режущим глаза. Тим ненадолго отнял камешек от лица и повесил его на шею. Кожаный шнурок натянулся, но вес амулета почти не почувствовался.

Кот, прыгая по ступенькам вверх, влетел на крыльцо и затормозил у двери. Он привстал на задние лапы, опёрся передними о выступающую часть двери и заглянул внутрь.

Тим остановился рядом и прижался к стеклу лицом, накрыв лоб ладонями. Стекло, и без того мутное, мигом запотело и стало совсем непрозрачным. В доме было темно. Кот задумчиво мурлыкнул.

– Похоже, всё не так ужасно, как я думал. Но неприятно. – Он опустился на все четыре лапы. – Открывай.

Тим сделал глубокий вдох, взялся за ручку и потянул на себя. Дверь открылась легко и без скрипа. Солнечный свет потянулся тонкими лучами в разные углы комнаты, причудливо изгибаясь и преломляясь. Тим сощурился, шагнул вперёд, и что-то оглушительно хрустнуло.

Весь пол засыпало битым стеклом. Толстым, будто бы оконным, и тонким, как от ёлочных игрушек. Осколки были мелкими, почти крошкой, и крупными; такими можно было разрезать кого-то пополам. Они были везде, красные, чёрные, жёлтые, зелёные. Взглядом Тим то тут, то там выхватывал аккуратные крылышки, любопытные чёрные глазки, треснувшие клювы.

– Все те птицы… разбиты, – сказал он, не спрашивая. Кот шёл аккуратно, тщательно выбирая, куда ставить лапы.

– Наверное, он думал, что ты сюда не полезешь. Не станешь рисковать. Побоишься порезаться или что-то ещё.

Тим и правда боялся порезаться. Маленьким он как-то наступил на стоявший на полу бокал, и с тех пор, помимо страха перед насекомыми и периодических приступов навязчивого синдрома, у него появился панический ужас перед порезами или уколами. Физическая боль была неприятна, и от одной мысли о том, что он может напороться на осколок, хотелось сбежать.

Но он должен был помочь тем, кто в нём нуждался. А значит, должен был идти вперёд.

Тим двигался осторожно. Иногда он сначала отодвигал осколки в сторону, постепенно расчищая себе путь, иногда замечал свободное от стекла место и переступал туда. Он почти наловчился, пока под ногами у него не оказалась чья-то рука без кисти, с просыпавшимся на пол песком и крупой. Перед ними лежал кукольный мальчик, пронзённый насквозь длинным обломком и утыканный осколками поменьше.

Дэмиан.

Тим сумел присесть на корточки и даже нашёл целую руку придуманного специально для него друга. Дэмиан был мёртв, потому что Другой Брюс больше в нём не нуждался, и от этого понимания душная обида всколыхнулась с новой силой. Тим осторожно выбрал из тряпичного – как теперь было видно, – тела кукольного мальчика все осколки и усадил его, оперев спиной о ближайший стул. Дэмиан не казался спокойным или спящим. Один пуговичный глаз, тот, что синий, болтался на нитке. Улыбку Другой Брюс вырезал ему широкую, от уха до уха.

– Прости, – едва слышно выдохнул Тим, но не успел даже понять, что именно он чувствует из-за это смерти. Хочет ли плакать? Одиноко ли ему? Кот тут же тронул его лапой:

– Ты сможешь оплакать его позже, а сейчас время не ждёт.

Кот направился к ложе, перепрыгивая через битых птиц, и Тим заставил себя встать.

В ложе было темнее, чем в прошлый раз. Горело несколько светильников, но видно было даже хуже, чем раньше, так что Тиму пришлось во всём довериться говорящему коту.

– Почему ты мне вообще помогаешь? – спросил Тим. Он раньше об этом и не задумывался, но теперь, увидев, чем всё закончилось для Дэмиана, Тим никак не мог понять, почему кто-то ещё добр к нему. Он приносил с собой одни неприятности.

Кот запрыгнул на перила, всмотрелся в темноту, повёл носом и задрал голову.

– Нам наверх, – констатировал он. Тим тоже задрал голову, снова приложив к глазу камень с дыркой.

Под самым куполом, над страховкой, между трапециями висел огромный кокон, похожий на осиное гнездо.

– Нам наверх, но сначала вниз. – Тим привязал камешек к глазу, будто пиратскую повязку, и поспешил вниз, прямо по осколкам, к краю арены, и чем ближе, тем меньше на полу было стекла. Он пробежал по песку к одной из конструкций, держащих купол и заодно предназначенных для прыжков и полётов на трапециях.

Кот успел вцепиться в капюшон худи, повиснув. Тим, однако, не остановился, даже когда воротник впился в горло. Кот вскарабкался ему на плечо, шипя что-то неразборчивое на ухо и, кажется, пытаясь дозваться, но Тим не отводил взгляд от кокона.

Он видел три шарика там, в глубине. Фиолетовый, оранжевый и золотисто-чёрный. Его цель.

Правда, чем ближе он оказывался к кокону, тем отчётливее его видел. Теперь он рассмотрел через бледные жилистые стенки две гибкие фигуры, словно вырезанные из резины. Они сплелись, как растения, и где-то в сцеплении длинных мягких пальцев и прятались эти шарики – три сразу. Тиму повезло, но сейчас он в это почти не верил.

Улей гудел. Похоже, кроме двух спящих акробатов, способных скидывать одну кожу за другой, там прятался кто-то ещё. Рой насекомых? Пчёлы? Осы?

Тим вспомнил леденцы, которыми его угощали на выступлении, и скривился.

– У меня была сестра, – вдруг подал голос кот.

Дыхание сбивалось, а лесенка наверх всё не кончалась.

– Что?

– Ты спрашивал, почему я тебе помогаю. – Кот вцепился в его плечо чуть сильнее. – Он забрал мою сестру, а когда я попытался помешать, он превратил меня в кота.

– Звучит безумно, – выдохнул Тим, забираясь на небольшой постамент на самом верху. Он нашёл страховку и обернулся ей на всякий случай.

– Ты забитый ребёнок, который собирается прыгнуть и влезть в липкий улей, чтобы достать три шарика, предположительно чьи-то души, у тебя на плече говорящий кот, а твоего опекуна и его дворецкого похитил гигантский паук, но единственное, что кажется тебе безумным – это история про мальчика, который хотел защитить сестру и вместо этого стал котом? – Кот наверняка даже глаза закатил, если коты вообще так умели, конечно. Тим опустил его на постамент и нахмурился.

– С чего ты взял, что я забитый?

Кот не светился так, как светилось всё, что создал Другой Брюс. Наверное, потому что он был настоящим. (А Дэмиан не светился потому, что был мёртв, или потому, что в глубине души тоже был настоящим?)

– Это видно. А ещё твой опекун обсуждал это с дворецким. Они боялись тебе говорить. Ты знаешь…

– Я знаю, что со мной, кот. – Тим потёр глаза, отводя взгляд от кота. – Я хожу к врачу. – Он прикусил губу. – Неважно. Жди меня здесь.

Он вздохнул, развернулся и прыгнул, отталкиваясь от выступа и раскинув руки. Он приземлился прямо на кокон, почти прилип к нему, охнул, слыша, как рой обеспокоенно жужжит и гудит.

– Не дрейфи, – прошептал он сам себе, отлепил одну руку и с размаху ударил кулаком по мембране. Кулак погрузился в липкую жижу. Кто-то начал ползать по пальцам, кусать и щипать за костяшки. К горлу тотчас подкатила тошнота, но даже это его не остановило. Он вдавил руку ещё глубже, скользнув между резиновыми пальцами акробатов, и нащупал в их ладонях три хрустальные сферы. Хрупкие. Даже слишком. Вытаскивать их нужно было осторожно, чтобы не разбить случайно, не раздавить в собственной руке. Тим не знал, сколько времени это заняло, но гул роя всё нарастал и нарастал, пока вдруг не зашевелились мягкие гибкие тела заключённых в кокон акробатов. Один из них повернул голову на сто восемьдесят градусов, уставился прямо на Тима своими перламутровыми пуговицами и открыл рот.

И Тим испугался. Он оттолкнулся от кокона, сжав в руке шарики, и полетел обратно. Несколько раз развернувшись в воздухе, он успел ухватиться за подножку свободной рукой. Он больно приложился о неё рёбрами, но это было ничто по сравнению с охватившей его паникой. Тим развернулся, уже готовясь встретить вместо двух потрясающих циркачей двух резиновых монстров из первосортных кошмаров, но вместо этого только увидел, как улей растворяется, будто его полили кислотой, и скатывается с трапеций вниз, сквозь страховочную сетку, прямо на песок, смешиваясь с ним и превращаясь в отвратительную кашу.

От улья и Другого мистера Ричарда с Другим мистером Джейсоном осталась только грязь и четыре блестящие пуговицы.

Тим осел на подножку, прижал к себе шарики и едва не заплакал.

– Ты справился. – Кот ткнулся мордой ему в запястье. – Ты молодец.

Подумать только. Он ведь и вправду справился.

***

Спуститься оказалось намного сложнее. Тим переставлял ноги, кот цеплялся за его плечи и капюшон. Он всё время боялся промахнуться ногой мимо ступеньки.

Но добраться до земли им всё-таки удалось в целости. Спустившись, они побежали прочь из дома, и у самого порога Тим всё же споткнулся и проехался по стеклу, расцарапав в кровь колено и руку. Кое-как выбрав осколки и зажав рану носовым платком, он прикусил губу, чтобы не было так больно, и поспешил на улицу.

Тиму казалось, что они просидели в цирке целую вечность, потратили отпущенные им полчаса, и Брюса с Альфредом им уже не найти. Но как только они вышли на улицу – пасмурную и неожиданно серую, – кот повёл носом и произнёс:

– Половину времени потратили на эту возню.

Тим удивлённо вздохнул. Всего-то? Они быстро шли обратно к особняку. Тим, правда, подволакивал ногу, потому что кровоточащая израненная коленка отзывалась щиплющей болью при каждом шаге.

Из-за ворот особняка всё ещё слышались шорохи и хлюпанье. Другой Дворецкий стоял на страже, и очень скоро он перегородил им путь, колыхаясь и пошатываясь опухшим бесформенным слизняком.

– Господи, – выдохнул Тим. К горлу снова подступила тошнота. – Почему теперь весь этот мир выглядит таким отвратительным?

– Потому что ты перестал верить в то, что здесь может быть лучше, и он теряет свою власть над тобой и над миром, – ответил кот. Он вскочил на живую изгородь и кивнул в сторону: – Беги вон туда. Подозреваю, что сейчас он слепее крота.

– Это не означает, что он нас не слышит, – возразил Тим и подчинился. Он обогнул хлюпающего Другого Альфреда и нырнул за куст. Другой Альфред дёрнулся было в его направлении, но потом остановился и замер, слепо вертя головой.

Прислушиваясь.

Тим прикрыл рот ладонью, сдерживая приступ кашля.

Кот сощурился, глядя на Другого Альфреда, а потом вдруг метнулся в сторону. Издав громкий шорох, он приземлился на соседний куст, а с него на ещё один. Дворецкий из мягкой глины тут же вскинулся и пополз на звук, подтягиваясь на руках.

– В подвал, быстро! – прошипел кот. Он пошуршал кустами для верности, чтобы отвлечь Другого Альфреда, потом спрыгнул на землю у него за спиной и беззвучно метнулся к Тиму. Вскочив ему на плечо, он вцепился когтями в ткань, будто подгоняя. – Там же есть выход в дом?

– Есть, – тихо выдохнул Тим, и быстро – насколько позволяла израненная нога – побежал к подвалу.

По ступенькам они почти что скатились. Кот спрыгнул со спины Тима, а сам Тим захлопнул двери на засов, осмотрелся и передвинул старую тумбочку. Стоило ему это сделать, как на дверь с чавканьем навалились. В какой-то момент Другой Альфред всё-таки сумел уловить направление и теперь пытался напасть. Засов дрогнул, заскрипела по полу тумбочка, но баррикада устояла.

Свет проникал в подвал только через пару маленьких окошек, забранных мелкой решеткой под самым потолком, так что о Другом Альфреде Тим мог больше не тревожиться.

Он развернулся и осмотрелся. Подвал был почти таким же, как подвал в особняке настоящего Брюса, но казался куда менее реалистичным. Всё вокруг будто вырезали из картона или сделали из пластилина.

Тим покусал губы и снова приложил камень к глазу. Среди бесформенной массы ножниц и отвёрток, среди мягких банок, изображающих жестяные, Тим увидел слепящий золотой свет, который становился тем слабее, чем ближе он подходил. И в конце концов, когда стоящие вокруг коробки с шурупами расплавились, обтекая липкими комьями, Тим смог рассмотреть небольшие песочные часы. Он протянул руку и схватил их, вытаскивая из грязи, и моргнул, глядя на сыплющийся песок.

На песок и две крохотные фигурки – старика и мужчины среднего возраста. Альфреда и Брюса. Настоящих. Тим попытался перевернуть часы, но песок, наплевав на гравитацию, посыпался вверх.

– Мы нашли их. – Тим нервно вскрикнул и обернулся. Взглянул на кота и как тот довольно, но задумчиво щурится. – А… а что дальше?

Кот вздохнул. Тим шмыгнул носом, отпустил камешек, и тот снова повис на кожаном шнурке, потом спрятал часы в один из карманов, к сухим мандаринам, и постарался представить себе, что ждёт наверху.

– Дальше нам предстоит справиться с его яростью. – Кот покрутил головой и побежал вперёд. Там можно было рассмотреть слегка перекосившиеся картонные ступеньки, ведущие наверх.

– Думаешь, мы сможем? – Тим ступил на лестницу и вдруг понял, что с каждым его шагом мир будто сворачивается, но теперь не растекался, а бледнел. Весь подвал у него за спиной сейчас был похож на рисунок мелом на чёрной доске. На пару мгновений Тиму даже показалось, что он сейчас упадёт, провалится в темноту и останется в плену у Другого Брюса навсегда, но этого так и не произошло.

Они успешно добрались до двери, и Тим повернул нарисованную белую ручку, открывая проход в дом. Свет тут же залил плоский ненастоящий подвал, но даже свет этот был слишком уж неестественным. Словно кто-то нарисовал эти лучи кисточкой, небрежно и неаккуратно.

Едва Тим вышел в коридор, а кот вскарабкался ему на плечи, из резких искусственных теней шагнул Другой Брюс, ещё выше, тоньше и бледнее. Руки его стали ещё более жуткими, а пальцы были похожи на лапки какого-то членистоногого существа.

– Итак? – Другой Брюс сверкнул пуговичными глазами. Тим сунул руку в карман с шариками, вытащил их, показал и сразу убрал. Он медленно, не сводя взгляда с лица своего Другого Опекуна, направился к холлу, чтобы из него попасть на лестницу, в сплетение коридоров и заброшенную детскую.

Но дойти он успел только до лестницы. Другой Брюс обошёл его, сухо щёлкая суставами при каждом движении, и преградил дорогу.

– Куда же ты спешишь, золотце? – Своими холодными твёрдыми пальцами он схватил Тима за порезанную руку и снял с неё носовой платок, которым Тим наскоро перевязал рану. – Ты ранен. – Он схватил Тима за локоть и потащил вверх и по коридору, но не в детскую, а в свой кабинет. Вроде бы. Сам особняк уменьшился и побледнел, и разобрать, что где, становилось всё сложнее. Если подвал был чёрной доской, изрисованной мелом, то все остальные комнаты стали белыми кусками ватмана, на которых кто-то пытался рисовать тупым карандашом.

– Не страшно. – Тим вывернулся из хватки Другого Брюса и пошёл прямиком в детскую спальню.

– Какой серьёзный, – холодно отозвался Другой Брюс. Он снова навис над Тимом и шипящим котом, шагая своими длинными ногами и щёлкая суставами. – Ты нашёл тех, кого ищешь? Кроме моих девочек.

– Нет. – Тим почувствовал, как кот впился когтями ему в плечо, словно недоумевая, но вида не подал. – Но я знаю, где они. – Он толкнул бумажную дверь в детскую спальню и указал пальцем на силуэт дверцы в стене. Она была яркой – будто её подкрасили, и вообще она была единственным, что в этом мире хотя бы отдалённо походило на настоящее.

– Ты правда так думаешь, золотце? – Другой Брюс говорил очень снисходительно. Пуговичные глаза у него теперь блестели особенно зловеще, но Тим не отступил.

– Я в этом уверен. – Тим протянул руку. – Давай ключ, я открою, и ты убедишься, что я прав.

Другой Брюс помолчал, будто пытаясь принять какое-то решение, а потом улыбнулся, сунул свои невозможно длинные пальцы в рот и достал ключ с пуговичным ушком.

– Держи, золотце, – ехидно протянул он и вручил склизкий ключ Тиму. Чёрная слюна, густая, как нефть, капнула на пол, когда Тим взвесил его на ладони, потом сделал вдох поглубже и вставил его в замочную скважину. Сучковатые пальцы Другого Брюса сжались на его капюшоне, наверное, чтобы Тим не мог так просто сбежать. Но даже это не остановило Тима – он прекрасно понимал, что кем бы потусторонний ведьмак ни был, он не станет сдерживать своего обещания, и не отпустит их, даже если Тим выиграет в споре.

– Ну, что? – Другой Брюс перегнулся через его плечо, когда Тим повернул ключ, достал его и открыл дверь. – Видишь? Там ничего нет. – Он перебрал пальцами по капюшону. – Теперь ты м…

Он не успел договорить. Кот, неожиданно даже для Тима, соскочил с его плеча, и с утробным воем вцепился в пуговицы. Другой опекун Тима тут же выпустил капюшон и попытался отцепить животное от своего лица, но кот, кажется, только сильнее вгрызался, только глубже вонзал когти в кожу. Наконец он разжал пасть и рявкнул:

– Беги давай, Тим! Запри дверь! – И продолжил, с шипением и визгом, раздирать лицо Другого Брюса на лоскуты. – Не думай обо мне!

И Тим снова не стал ему перечить. Он метнулся за дверь и захлопнул её за собой. Что-то навалилось с другой стороны, пытаясь открыть, раздался кошачий вой, но Тим вжался в дверь спиной, упираясь ногами, сунул ключ в замочную скважину, несколько раз повернув, и сорвался по опадающему пыльной простыней млечному пути.

За спиной снова раздался вой, и Тим зажал уши. Он мог убежать от рассыпающегося мира-мечты, но от осознания деваться было некуда.

Кот пожертвовал собой, отвлёк гигантского паука, но Тим закрыл ему единственную тропинку оттуда.

Он обрёк своего единственного друга на смерть от рук Другого Брюса.

Вывалившись из звёздного коридора и закрыв на ключ ещё и вторую дверь, Тим упал на бок, спрятав лицо в ладонях, и тихо заплакал – кажется, впервые в жизни. По крайней мере, он не смог бы вспомнить, что плакал когда-то ещё.

Но у него не было времени на слёзы. Об этом напомнила ноющая рука, щиплющая боль в колене и звон стеклянных шариков в кармане.

Он заставил себя сесть, достал из кармана часы. Повертел их из стороны в сторону, но песок по-прежнему сыпался прямо на Брюса и Альфреда.

Жертва кота была напрасной. И Тима обманули. Он не смог их спасти, и это снова пробудило в нём какие-то раньше неизвестные ему эмоции. Он разозлился, как никогда раньше. Так, что размахнулся и бросил часы в стену, так что они разлетелись на множество осколков. Тим снова закрыл лицо руками, вжался ими в колени и снова заплакал.

Теперь он точно был совсем один. Совершенно один. Даже иллюзии, что кто-то мог к нему вернуться, теперь не было.

***

Он не знал, сколько так просидел. Кажется, даже темнеть начало. Слёзы закончились, но но голову поднимать не хотелось. Ныла рука. Ныло колено. Тим всё сидел и сидел. Ему было всё равно, как он сам себя чувствует. Он просто знал, что подвёл всех, но подвёл всех гораздо страшнее, чем когда-то отца.

– Тим?

Тим не поднял голову, решив, что ему показалось. Скрипнула дверь, послышался шорох чьих-то шагов, кто-то коснулся его плеча. Тим даже не вздрогнул.

– Господи, Тим, где ты так руку разодрал? Почему у тебя колено в крови? – Голос принадлежал Брюсу, но Тим побоялся открыть глаза.

А потом Брюс схватил его за руку и потянул на себя. Пощупал его лоб.

– У тебя жар. Альфред, принеси аптечку, – бросил Брюс, и только тогда Тим позволил себе посмотреть на него.

Перед ним и правда был Брюс. Настоящий. Живой. В тёмном костюме-тройке и шарфе – пальто его валялось на входе в комнату.

Тим всхлипнул и зашелся в бесслёзном плаче, и обхватил Брюса руками, обнял его за талию, прижимаясь лицом к его плечу. Он даже не понял, когда ему стало легче. Когда тяжёлая ноша отчаяния и груз вины скатились с плеч.

– Я думал, что снова всех подвёл. Что больше тебя не увижу.

– С чего ты взял, Тим? – Сильные руки сомкнулись у него за спиной – настоящий Брюс обнимал его, и объятия эти были крепкие и тёплые. – Даже не рассчитывай от меня так просто отделаться, приятель.

Они просидели так, пока не вернулся Альфред с аптечкой. Тима усадили на кровать, чтобы обработать изодранное осколками колено и порезанную о стекло руку. Никто даже не взглянул на разбитые часы, и никто не стал спрашивать его, что же произошло. Только когда они покидали спальню, Тим вдруг услышал, как Брюс едва слышно просит Альфреда:

– Отмени на завтра всю работу. – Брюс выдержал паузу, и стало слышно, как Альфред что-то согласно промычал. Тим встрепенулся, почувствовав, как его охватывает паника.

– Не нужно, Б. – Он дёрнул опекуна за рукав. – Я не хочу… мешать. Не хочу доставлять неудобство, не… – Он замолк, встретившись взглядом с Брюсом. Голубые глаза Уэйна лучились теплом.

– Ты не доставляешь мне неудобств. – Он легко хлопнул Тима по плечу и повёл по коридору дальше. – Нет такого дела, которое было бы важнее тебя.

Тим не нашёлся, что ответить. Он только закусил губу и попытался понять, что за чувство его переполняет. Он даже не знал, как его выразить, поэтому просто сжал пальцами ладонь Брюса, покоившуюся на плече.

В благодарность.

***

Время шло. Сеансы у психиатра перестали вызывать у Тима отторжение, и однажды он заметил, что дышится легче. Он перестал бояться, что сделает что-то неправильно, заговаривать первым и реагировать сразу, а не обдумывая тщательно каждое своё действие. Замкнутость его, конечно, никуда не делась. Просто мир, похоже, был намного больше, чем он себе представлял. И впервые в жизни это не пугало.

А когда ему разрешили всё же гулять без присмотра, он исходил весь квартал вдоль и поперёк. Обыскал все уголки, заброшенные дворы, нашёл несколько ям и даже что-то? напоминающее небольшой парк. Богатый пригород оказался не таким уж и обширным, но пока Тиму для открытий хватало того, что у него уже было. Впереди ждало множество чердаков, множество новых людей и даже школа. Раньше он не ходил в школу, и сейчас боялся о ней даже думать.

В середине октября он начал обходить метр за метром территорию за особняком, и среди деревьев нашёл там пещеру и громадную яму – наверное, старый колодец. Тим долго стоял на самом её краю, балансируя на пятках, потом сделал шаг назад, сходя с края обратно на землю, и достал из кармана ключ от маленькой дверцы в стене детской. Он не пытался его использовать с тех самых пор, как вернулся. Шарики он закопал в саду под розовым кустом, и в тот же день все три девушки, которых он так старательно пытался спасти, пришли к нему во сне. Они пили с ним чай, обсуждали какие-то мелочи, а под утро исчезли, растворились в звёздном сиянии. Он проснулся, чувствуя удовлетворение.

Но ключ оставался у него. Тим почти не сомневался, что если он не избавится от него сейчас, то рано или поздно ключ этот попадёт в руки к кому-то ещё, и тогда Другой Брюс снова заманит кого-то в свои сети.

Тим покусал губы, подкинул ключ в руке, а потом размахнулся и забросил в яму. Она казалась бездонной, так что он не ждал, что услышит какой-то звук. Но он всё равно стоял и смотрел в темноту, пока оттуда не донёсся гул и шелест. Хлопая крыльями, прямо на него вылетела стая летучих мышей. Тим закрыл лицо руками и отшатнулся, и не рисковал больше шевелиться, пока последняя летучая мышь не взметнулась в воздух и не исчезла из вида.

Напоследок он заглянул в яму ещё раз, но оттуда не выглядывали пуговичные глаза Другого Брюса, как не видно было там и мерцания ключа от дверцы в стене.

Тим вздохнул, про себя посетовав, что с ним нет ни Дэмиана, ни кота. Никого из тех, кто был ему близок, чтобы разделить с ним минуту триумфа. Они оба пожертвовали собой для того, чтобы он смог выбраться и жить нормально. Чтобы смог вырваться из золотой клетки, в которую хотел его посадить Другой Брюс. Он скучал по ним каждый день.

Они были его друзьями, в конце концов. Сейчас он мог это признать.

Тим сунул руки в карманы своего жёлтого плаща и пошёл обратно, пиная листья и посматривая на пасмурное небо. Сегодня день был дождливым. Но для Готэма это было нормально.

Он шёл и шёл, представляя себе, как мог бы играть в листве голубоглазый чёрный кот в красном ошейнике, пока перед ним вдруг не затормозил кто-то на красном велосипеде.

Он затормозил очень резко, развернувшись и выставив ногу вбок, чтобы опереться на неё. Красный дождевик взметнулся у него за спиной, маска жуткого клоуна оскалилась Тиму в глаза.

Тим бы испугался, если бы не был вынужден противостоять Другому Брюсу пару недель назад. Он сглотнул, подхватил с земли ветку и выставил её перед собой.

– Ближе не подъезжай. Или тресну.

– А ты не очень умный, я смотрю. – Велосипедист задрал маску и уставился на Тима пронзительно голубыми глазами. – Но смелый на все сто процентов.

– И сообразительный, – буркнул Тим. Он опустил палку. Ему всё ещё было неловко рядом с новыми людьми. А со сверстниками он и не общался никогда раньше. Он даже не знал, что говорить, и чуть было не отступил под этим насмешливым взглядом. Тим почесал затылок, пробормотал: «Ну, я пойду», и попытался обойти велосипедиста.

Вместо отойти с дороги, тот соскочил с велосипеда и протянул ему руку.

– Меня Коннер зовут. – Он улыбнулся так широко, что Тим даже немного испугался. Не стоит ли у него за спиной невидимый Другой Брюс, не растягивает ли ему щёки в стороны?

А ещё в его голосе было что-то неуловимо знакомое. То ли интонация, то ли что-то ещё.

– М-м, – Тим неуверенно протянул руку в ответ. – Тим.

– Прекрасно, Тим. – Коннер сжал его пальцы своими так сильно, будто хотел сломать. – Как ты смотришь на то, чтобы сесть на багажник моего велосипеда, и мы поедем открывать новые границы?

Тим моргнул. Последние слова будто обрели физическое воплощение и повисли над Коннером, и Тим наконец вспомнил.

Кот.

Его черный кот в своём красном ошейнике с золотой треугольной плашкой вернулся.

Тим смущённо улыбнулся.

– С радостью.

– Крутецки. – Коннер стянул маску и сунул её в карман. – Я в школу пойду со следующей недели. Расскажешь мне, что к чему?

– Честно говоря. – Тим замялся, но послушно поплёлся за мальчишкой, когда тот потащил велик к дороге. – Я сам туда пойду только со следующей недели. Никто не мог понять, по какой программе я раньше учился…

– Крутецки, – повторил Коннер. Он выкатил велосипед на дорогу, сел на него и похлопал рукой по багажнику, приглашая. – Ещё в школу не пошли, а уже команда. – Он дождался, пока Тим сядет на багажник, крепко вцепившись в него руками, и покатил вперёд.

Жизнь у них только начиналась. И даже если Тим был немножечко странным, это совсем не означало, что он не от мира сего.

Или что это плохо.