Текст книги "risk of another goodbye (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1. ==========

Она резко остановилась, когда водитель одного из автомобилей подал громкий сигнал, чтобы девушка убиралась с дороги. Сердце ушло в пятки, так сильно отвратительный звук клаксона испугал её. Сперва Эмма подняла пару уставших глаз на водителя, который недовольно что-то кричал, забыв о том, что через закрытое окно его всё равно никто не слышал, а затем на светофор, что горел предупреждающим красным. Выругавшись под нос за невнимательность, Эмма бегом вернулась обратно, пристыженная другими пешеходами, что принялись сверлить её неодобряющими взглядами. «Будто им не должно быть всё равно» – про себя промолвила Эмма, пытаясь не забивать голову ещё и этим.

От ближайшей станции метро до ресторана, где он назначил ей встречу, было около пятнадцати минут ходу, а она опаздывала уже на полчаса. Эмма написала короткое сообщение о том, что не сможет прийти вовремя, но не ждала ответа, потому что знала, что он её подождет. Ричард слишком долго ждал её и прежде, так разве ему составит труда подождать её ещё каких-то ничтожных полчаса? Эмма была чрезвычайно уверена в том, что нет.

Ей пришлось немного задержаться на работе. Не дольше обычного, ведь в зависимости от ситуации она позволяла себе оставаться на роботе до ночи и всё равно не успевать делать всего в предназначенный срок. Однажды ей пришлось даже ночевать на рабочем месте, но и это парень стерпел, понимая, как для неё было важно место в этой компании. Сегодня она отпросилась уйти пораньше, сдав месячный отчет как нельзя вовремя, и расписав шефу все важные встречи на следующий месяц. Её задержал очередной звонок, казалось бы, такой неважный, но затянувшейся на продолжительное время. Заказчик требовал, чтобы Эмма связала его с шефом, а тот настоятельно потребовал, чтобы она больше его не беспокоила. Она около пятнадцати минут перебирала вежливостями, пытаясь объяснить мужчине, чтобы тот перезвонил завтра. В конце концов, тому пришлось признать поражение перед упрямой стойкостью Эммы и первым положить трубку.

День оказался, как и все предыдущие, достаточно занятым, чтобы девушка могла занять голову мечтательными предположениями на счет его предложения отужинать в ресторане. Она совершенно забыла о том, что последний раз они делали это больше месяца назад. К тому же за бортом внимания девушки оказался тот факт, что ресторан, куда он её пригласил, был достаточно дорогим для того, чтобы они прежде могли себе позволить появиться на его пороге. Столик там нужно было бронировать за неделю, а средства собирать, наверное, за месяц. У Эммы не было времени для сладостного предвкушения предстоящего вечера, поэтому она даже не утруднялась, чтобы как-то преобразиться.

Уставшие от долгой работы за монитором глаза смотрели только прямо. Она лавировала между потока людей, быстрым шагом направляясь к месту назначения. Эмма жутко не любила опаздывать, как и делать любого другого рода оплошности, что доказывали бы её несовершенство, к которому девушка так безутешно стремилась. Ричард любил повторять, будто она была для него совершенной. Ей это немало льстило, но ей с трудом верилось в его слова, потому что сама её любовь к нему была недостаточной для того, чтобы парень мог называть её так.

Эмма разочаровано осознала, что её внешний вид был неподходящим, когда остановившись напротив входа в ресторан, наконец-то поняла, что это было за место. Раньше она часто о нем говорила, представляя себя за одним из столиков с любимым мужчиной, но теперь у неё для этого не было времени. Эмма могла заказывать здесь столик для шефа с его женой, очередной любовницей или деловым партнером, но напрочь отбила у себя желание оказаться здесь самой.

Она набросила на плечи пиджак, до этого лениво расположившейся на руке. На твидовой юбке до колена виднелось пятно. В метро какой-то ребенок вылил на неё сок. Его мать принялась рассыпаться в извинениях, и Эмме пришлось уступчиво ей улыбнуться, заверив, мол всё было в порядке, только бы не привлекать к себе ещё больше внимания. Персикового оттенка рубашка выглядела не свежей, хоть девушка совсем недавно постирала её. И всё же старые удобные кроссовки, на которые наступали все, кому не лень, смущали её больше всего. У неё появилось плохое предчувствие, но она попыталась спрятать худшие опасения в самый дальний ящик сознания, хотя всё казалось и без того очевидным.

Подавливая в себе неуверенность, что уже давно не беспокоила Эмму, девушка вошла через двери, приоткрывающие перед ней жизнь, к которой она так сильно стремилась. Она почувствовала себя обнаженной перед строгим взором метрдотеля, что смерила девушку не слишком любезным взглядом. Она не знала, что Эмма была секретаршей их частого посетителя, который оставлял здесь немало денег за очередным обедом или ужином, иначе смотрела бы на неё по-другому, но девушка сейчас была обеспокоена другим.

– Меня ждет молодой человек. За двенадцатым столиком, – её голос стал на октаву ниже. Эмму внезапно стала пугать предстоящая встреча с Ричардом. Он ведь не просто так раскошелился на столик в «Amare». Для этого нужен был повод. Они праздновали пятилетний юбилей отношений два месяца назад, день рождение у него должен был настать лишь через полгода, оставалось надеяться, что у него были грандиозные новости, вроде повышения на работе или что-то на подобие этого.

Метрдотель подвела её к столику, за которым сидел Ричард. Парень сидел в темно-синем костюме с крупную клетку и чёрной рубашке, которых она раньше не видела. Его волосы были уложены гелем, ботинки начищены до блеска. Ричард умел отличаться простотой стиля, за что друзья его премного хвалили, но в этот раз он переплюнул самого себя. Он выглядел совсем, как мужчина, хоть и совершенно не тот, с которым Эмма мечтала оказаться здесь.

– Наконец-то, – он выдохнул с облегчением, заметив её. Он поднялся с места. Отодвинул перед ней стул, проявив непривычную учтивость, а затем расположился напротив. Волнение выдавало парня, но и Эмма нервничала не меньше. – Я уже заказал бутылку твоего любимого шампанского. Его принесут вместе с заказом.

Полистав меню, Эмма выбрала простые блюда, избавленных лоска и изящности, которых в этом месте было слишком много. Ричард заказал блюда из рыбы, которую она ненавидела. Затем стал разглядывать девушку, а она, избегая его взгляда, осматривала всё вокруг. Она была здесь лишь однажды, когда ещё была ребенком. Отец получил работу после долгих месяцев поиска и позволил себе немного раскошелиться. Маленькой Эмма видела всё через линзы розовых очков, что рисовали мир, в который она одной ногой туда и обратно, таким манящим. Высокие потолки казались ей выше неба, сверкающая позолота отзывалась блеском в детских глазах, убранство интерьера заставляло задерживать дыхание. Почему-то теперь всё было не таким. Может быть, случай был не подходящей для посещения «Amore», ведь всё в свете дурного предчувствия казалось излишним. «Это слишком», – думала Эмма, останавливаясь изучающим взглядом на хрустальных люстрах, больших пахнущих свечах и маслах, шелковых скатертях, тяжелых стульях с мягкой вельветовой обивкой, золотистых обоях, в конце концов, людях, что окружали её.

Она вздрогнула, когда его пальцы ненароком задели нежную кожу лица, поправляя пряди непослушных волос. Они всё ещё были собраны в высокий хвост, но ветер премного потрепал их дорогой сюда.

– Жаль, что ты не успела переодеться, – с грустной улыбкой произнес Ричард. Эмма улыбнулась ему в ответ, совершенно не жалея об этом. Пусть ей и было не по себе в рабочей одежде, но ей хотелось бы, чтобы он понял, что этот момент был не самым подходящим для того, чтобы Ричард делал то, чего, она надеялась, он не сделает. Весь её внешний вид должен был говорить об этом. Но Эмма знала, что нравилась ему даже в самой безобразной одежде, потому что Ричард любил её.

– Не успела. На работе было слишком много дел. Повезло, что мне ещё разрешили уйти пораньше, – их разговор тяготил её. Эмме хотелось, чтобы они поскорее вернулись домой, куда заказали бы немного острой индийской еды и смотрели фильм, за просмотром которого она непременно уснула бы.

– Как обычно, – без тени упрека констатировал он.

Им принесли бокалы с шампанским и блюда. Дышать становилось всё тяжелее. Она смотрела на Ричарда, но у того, кажется, всё шло по плану. Он был доволен развитием событий, словно знал наперед, чем этот вечер закончиться. Эмма же не была в этом так твердо уверена.

– Прости, мне нужно в уборную, – она быстро поднялась с места и пошла искать туалет, где смогла бы немного перевести дыхание. Ричард загнал её в ловушку, и она совершенно не знала, как из неё выбраться. Идея побега даже не приходила в голову Эммы, ведь это было бы слишком жестоко с её стороны и к тому же совершенно на неё не похоже. Она была из ряда решительных людей, что шли напролом для достижения целей, за что, как однажды признался сам Ричард, он и обратил на неё свое внимание. Это было мило, но недостаточно для того, чтобы она ответила взаимностью.

Она встретила Ричарда, когда прошло полгода после расставания с другим парнем. Учтивый и вежливый он разительно отличался от обаятельного и харизматичного Мэтью. Он уехал в другой город, не соизволив даже попрощаться, будто так было лучше для них обоих, но в действительности его уход её немало подкосил. Эмма не искала новых встреч с парнем, не следила за ним в сети, не вызванивала пьяной по ночам. Она терпеливо ждала, пока сердечная боль уйдет на рассвете новых чувств, которые девушка находила единственной панацеей против любовной лихорадки.

Казалось, он преследовал её, называя частые встречи «счастливыми случайностями». Ричард казался ей сухим человеком, не способным зажечь и спичку симпатии к себе. Его настойчивая упрямость раздражала её. Его попытки понравиться казались жалкими. Она давно для себя решила, что не даст ему шанса. Ведь зачем пытаться разводить огонь среди сырости, которую победить могло разве что солнце?

Она согласилась пойти с ним на первое свидание лишь назло Мэтью. Парень вернулся к ней, убежденный, будто всё это время она только его и ждала. Признался, что без неё было совершенно скудно, клялся в безграничной любви к ней, посвятил сборник стихов. Эмма боролась с собой, отвергая собственные чувства, не дав тем затмить здравый рассудок. Ей нужно было, чтобы Мэтью отпустил её, что он неуверенно пообещал, убедившись в том, что та в нем не нуждается. Она умело соврала, заверив в этом парня, но себя заверить в этом так и не смогла.

Следующие пять лет Мэтью не оставлял попыток связаться с ней. Несколько раз даже приезжал, неожиданно появляясь на пороге их с Ричардом квартиры, но только в качестве друга. Сдерживаемые узами, так называемой дружбы, они чувствовали себя неловко в компании друг друга, оставляя любовные порывы во благо лучшего будущего. И, невзирая на заметную прохладу в каждом слове девушки, которое она с тщательностью контролировала, он продолжал раз за разом возвращаться, испытывая её чувства на прочность.

Отношения с Ричардом удерживали её от опрометчивых решений. Она не чувствовала, что любила парня хотя бы в половину так сильно, как любила Мэтью, но ей было приятно быть любимой. За эти годы она сумела привыкнуть к Ричарду, изучить его, проникнуться уважением к нему. Ей было удобно с ним, и Эмма не боялась признаваться в этом парню, хоть и он воспринимал это несколько иначе. Её устраивали их отношения, и переходить на следующую ступень у неё не было ни желания, ни смелости. Эмма никогда не видела их совместного будущего, но и причин расставаться не находила.

У большого зеркала, обрамленного лепниной, подкрашивали губы две молодые женщины. Они обернулись, стоило Эмме войти в узкую комнату, где троим было совершенно негде развернуться. Они смерили её высокомерными взглядами, что ей были совершенно безразличны, и ушли. Оказавшись возле умывальника, девушка набрала в ладони холодной воды и легко разбрызгала по лицу, чтобы не стереть следы неумелого макияжа.

Она ещё никогда не боялась Ричарда так сильно, как сейчас. Его незатейливый замысел приводил её в ужас. Этот день обещал быть похожим на предыдущий, и подобная однотипность приносила удовольствие. Ей нравилось уходить раньше, чем Ричард просыпался, оставляя ему на холодильнике милую записку. На работе день проходил незаметно. Иногда они договаривались пообедать вместе, всё чаще у неё для этого не было времени. К ужинам она почти всегда опаздывала, поэтому Ричард заботливо подогревал еду, а затем наблюдал за тем, как она ела, слушая рассказы о том, каким «диким» выдался у неё день. Субботние вечера они проводили с друзьями в баре, воскресные – за городом. Всё было идеально. А теперь он хотел всё это разрушить.

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросил Ричард, когда она вернулась за стол.

– Да, но я хотела тебе сказать…

– Позволь сперва мне, – его голос звучал взволнованно. Парень был возбужден в ожидании предстоящего успеха. Он хотел покорить её, удивить, заставить произнести те слова, что так долго и терпеливо ждал. Он мечтал увидеть слезы счастья на её глазах, в мечтах рисовал, как она даже не даст ему договорить, произнося заветное «Да», а затем бросится на шею с медвежьими объятиями. Ричард слишком долго решался на этот шаг, но дольше терпеть не мог. – Я хочу выпить за нас! – он поднес вверх бокал с шампанским. Эмма нехотя подняла в воздух свой.

– Ричард…

– За нас! – повторил он, не давая ей путей к отступлению. Девушка сделала большой глоток и обнаружила на дне то самое кольцо, зловеще сверкающее при свете хрустальных люстр и свечей. Её глаза наполнились влагой, в легких не хватало воздуха. Эмма не успела опомниться, как Ричард уже сидел перед ней на одном колене, испытывая щенячьим взглядом, полным надежды и любви.

Все смотрели на них, замерев в затянувшемся напряжении. Девушка молчала, шмыгая носом и неуверенно осматриваясь вокруг. Слово «нет» застряло где-то посреди горла в упрямом отказе разбивать сердце парня.

– Ты проведешь со мной вечность, Эмма? – шепотом спросил он, но ей показалось, будто эту глупость слышали все вокруг. Девушка помотала головой и всё же спустя секунду дала неуверенный ответ:

– Да.

Ричард подпрыгнул на месте, а затем схватил её больно за руку и крепко обнял, прокружив в воздухе. Все вокруг весело аплодировали. Один мужчина купил им бутылку дорого вина, расчувствовавшись от увиденного, от ресторана они получили бесплатный десерт.

Эмма давно мечтала попасть в этот ресторан. Еда здесь оказалась вкусной, атмосфера расслабляющей. Она продолжала представлять на месте Ричарда любимого мужчину и представить не могла, что ей нужно было делать дальше.

========== 2. ==========

Родители обрадовались новости о замужестве больше неё. Сестра и мать пребывали в восторге. Сама Эмма погрузилась в печаль.

Она не спешила выбирать знаменательную дату, когда её свободолюбивая душа будет охвачена узами брака, хотя Ричард настаивал на этом, изводя девушку изо дня в день всё больше и больше. Прошло около трех месяцев, прежде чем он самостоятельно сделал это, поставив Эмму перед фактом. Он всё решил за неё, и это ещё больше оттолкнуло её от него. Ричард стал ей ещё отвратительнее, чем было до этого, мириться с ним становилось всё труднее. Эмма чувствовала, будто была загнана в лабиринт, из которого не было шанса вырваться, ведь она сама связала себя нравственной верностью, что сегодня так редкостна среди молодых людей её поколения.

Она избегала его, как только могла. Уходила на работу, когда он ещё спал, а возвращалась поздно ночью, когда парень впадал в сон. В выходные позволяла себе спать до обеда, а затем уходила либо развлекаться со своими вымышленными подругами, либо решать кое-какие дела на работе. Они перестали проводить время вместе, как раньше. Эмма пряталась от парня, убегая, как будто бы он представлял собой опасность. Ричард же списывал это на волнение перед столь важным шагом, что свяжет их жизни вместе навсегда.

С приездом семьи дела стали обстоять ещё хуже. Мать, счастливая за будущее благополучие дочери, не давала ей прежней свободы, благодаря которой Эмма так тщательно избегала Ричарда, отправляясь восвояси в любое время, свободное от работы. Женщина приковала её к себе, заставляя изо дня в день отправляться за покупками и заниматься приготовлениями к торжеству, что для Эммы должно было превратиться в муку. Белый цвет стал тошнотворным. Его предложение превратилось в проклятие. И если бы Эмма могла, то разбила бы весь хрусталь мира, отравила бы все торты и разорвала бы все платья, только бы избежать того, что казалось неизбежным.

Незаметно для самой себя девушка всё чаще стала думать о Мэтью, образ которого взбудораживал старые воспоминания, вихрем уносящие Эмму во время, когда они были счастливы вместе. Ведь до того, как он бесследно исчез, у них всё было замечательно. По крайней мере, когда они были вместе. Они не были идеальной парой, но Эмме было так просто забыть об этом, как только Мэтью оказывался рядом. Он и вполовину не был столь щепетилен к ней, как Ричард. Любовь его была другая, но не менее особенная, оставившая свой след в сердце девушки.

Эмма не стала винить его в прошлых обидах, что подпитывали ненависть к нему поначалу, а напротив скучала даже за его недостатками. Больше не злило её то, что его любимым словом было «Позже», растягиваемое на неопределённое время, он позволял себе не отвечать на её звонки и всегда появлялся неожиданно. Ей было девятнадцать и её это жутко раздражало. Любовь Ричарда была совершенной, но такой скучной. Теперь ей не хватало этих родных несовершенств, которыми был полон Мэтью, которому она не дала никакого шанса для возвращения.

Оставалось чуть меньше месяца до свадьбы, как шеф позвал её к себе в кабинет. Эмма забыла позвонить всем акционерам для внепланового собрания, что мужчина намеревался устроить, и ей стало настолько стыдно за свой проступок, что девушка заплакала на его глазах, за что себя в ту же секунду возненавидела. Ей не стоило проявлять и признака слабости, душевного смятения, что взяло вверх, и поддаваться эмоциям. Нужно было извиниться и поспешить исправлять ситуацию, даже если бы от этого не было проку.

– Присядь, – мужчина указал ей на стул напротив него. Безропотно девушка послушалась. Неловкими движениями принялась вытирать слезы, когда он протянул ей платок. Схватившись за краешек, Эмма заметила на нем следы красной губной помады, тщательно стертых с его небритой щеки.

– Простите, пожалуйста, – громко шмыгая носом, произнесла девушка. Эмма боялась поднять глаза на шефа, ожидая самого худшего – увольнения. Это был её не первый проступок за последний месяц, а потому другого и не стоило ожидать. Она заслуживала быть вышвырнутой из офиса, потому что объем работы, который ей предназначено было исполнять, теперь был слишком велик, чтобы она успевала с ним справляться.

– Всё в порядке? – заботливо спросил мужчина, заставив её оторопеть. К страху прибавился и стыд. Эмма чувствовала себя жутко неловко из-за необходимости общаться с шефом без сковывающих их обоих официозных границ, которые те не переступали на протяжении нескольких лет работы бок о бок.

– Немного волнуюсь перед свадьбой, – платок был испачкан тушью, и она взяла на заметку, что обязательно нужно будет его постирать, чтобы вернуть мужчине обратно. Эмма попыталась улыбнуться, но вышло не весьма убедительно. Совсем скоро глаза снова защипало от предательских слез.

– Не выглядишь, как счастливая невеста, – подметил мужчина. Заметив, что кусочек ткани, любезно им предложенный, уже никуда не годился, поэтому достал из-под стола коробку с салфетками и пододвинул девушке. – Тебя кто-то заставляет это делать?

– Нет, вовсе нет, – она резво замотала головой, чтобы он не придумывал ничего лишнего. – Просто… Просто… – девушка безутешно пыталась подобрать слова, чтобы объяснить, как сама обрекла себя на это. – Я многим ему обязана.

Мужчина шумно выдохнул, откинувшись на спинку стула, что неприятно заскрипел под ним. Он полуобернулся к окну, будто там снаружи облака должны были выстроиться в ряд и выдать ему правильный ответ, который он бы безвозмездно дал плачущей девушке. Эмма чувствовала себя разбитой, испытывала к себе отвращение за подобную слабость, проявленную в столь неподходящее время.

– Вы хороший человек, Эмма, и не менее хороший сотрудник. Мы принимаем лишь ту помощь, которую нам предлагают, и если она больше не нужна, можно ведь от неё любезно отказаться, ограничившись искренней благодарностью. Вы не обязаны сторицей возвращать то, что вам предлагают бесплатно. В конечном итоге, стоит ли жертвовать собой ради того, кто отдает что-либо без лишних жертв? Навряд ли бы ваш молодой человек делал бы вам предложение, если бы не любил, но если вас оно связывает по рукам, то вы вольны отказаться от него. Ведь рано или поздно вы оба всё равно будете несчастными. Поэтому, Эмма, поскорее решайте эту проблему, потому что я нуждаюсь в вас, – она громко шмыгнула носом, кивнув мужчине в ответ. Его слова воодушевили её. Камень на шее не станет легче до тех пор, пока его не снимешь или не прыгнешь под воду с ним. У Эммы ещё было время и возможность одуматься.

– Спасибо, – девушка поднялась на ватных ногах с места и едва не упала обратно в кресло. Они оба засмеялись.

– Поскорее, Эмма, – он взял пачку салфеток и спрятал обратно под стол. – И ещё кое-то, – шеф остановил её, когда она уже стояла у двери, плотно сжимая в руке комок испорченных салфеток и тряпичный платок. – Если свадьба всё же состоится, жду приглашения, – он подмигнул, вызвав на лице девушки благодарную улыбку.

Слова мужчины заставили Эмму всерьез задуматься над тем, чтобы отказать Ричарду, пока не стало слишком поздно. Ночью она не могла уснуть, представляя семейную жизнь с парнем, которого ненавидела с каждым днем всё больше и больше. Эта жизнь была ужасной и невыносимой. Она обрекала себя на скитание с этим человеком по миру до конца жизни. Видеть его лицо каждое утро, чувствовать близость тела, слышать голос, поглощать запах… Эмма понимала, что всё это было выше её сил, когда смотрела на него, находясь рядом в одной постели. Его рука вдруг стала тяжелее обычного, дыхание на шее показалось слишком отвратительным и ещё это жутко громкое сопение. Она мирилась с этим слишком долго, полагая будто в конце концов они мирно разойдутся, позабыв об этом периоде их жизней. Эмма и не думала, что отношения зайдут так далеко.

И всё же ей нужен был ещё один пинок. Она не решилась отказать Ричарду, когда утром тот с неподдельной заботой поинтересовался, всё ли с ней было в порядке. Он приготовил ей завтрак, а затем даже помыл посуду. Предложил ей пойти немного развеяться с друзьями, строя из себя святого мученика, предложил помочь с работой. Он был слишком идеальным в то утро, будто подозревал, что любое неаккуратное движение может спугнуть его маленькую птичку, заставив её полететь восвояси, оставив его ни с чем.

В обед она не могла отказать матери и сестре в короткой прогулке, что привела их в салон свадебных платьев. Эмма как раз собиралась признаться женщине в истинных чувствах, чтобы и та дала ей совет следовать зову сердца вопреки голосу совести, взывающим к разуму где-то из затворок воспаленного происходящим сознания, но девушка никак не могла подобрать момента. Мать порхала вокруг, заставляя сменять одно платье на другое, будто бы нарочно не замечая, как её дочь делала всё это с большой неохотой.

Белый, молочный, айвори, жемчужный… У Эммы кружилась голова от форм, цветов и тканей. Глядя в собственное отображение, она готова была расплакаться от безысходности, не чувствуя поддержки самых родных в её болезненном отторжении всего того, что они для неё желали. Каждая похвала матери оставляла на душе болезненные ожоги. Каждый мечтательный вздох сестры заставлял сердце покрываться ледяной коркой ненависти к ней.

– Идеально, – все разом вздохнули, и лишь Эмма с тяжестью. Шелковое платье, избавленное лишних рюшей, бантов и оборок, представляло собой эталон красоты и изящности. Спина Эммы была полностью оголена, представляя обтянутые нежной молочной кожей выступающие линии лопаток и хребта. Спрятанные за длинными рукавами руки казались ещё тоньше, чем были на самом деле. Расклешенная юбка в пол дарила девушке некую воздушность и поднесенность, невзирая на всю тяжесть положения. – Повернись сюда, пожалуйста, – мать грубо отвернула дочь от зеркала, повернув лицом к окну. Ей всё-равно было тошно видеть себя в этом наряде.

Эмма грустно смотрела в окно, наблюдая за девушками, что беззаботно проходили мимо салона, необременяемы подобными пытками. Она завидовала им, мечтая оказаться среди них.

Пока мать колдовала над тем, чтобы сделать её красивую спину менее открытой, нельзя ведь было забывать о приличиях, Эмма ждала знака свыше, что указал бы ей правильный путь. Дал свободу в разбитое сердце человеку, что так искренне её любил, оставаясь на протяжении чуть больше пяти лет нелюбимым. Небеса должны были помочь ей.

Так и случилось. Внезапно напротив окна замерла фигура парня, лицо которого было до боли знакомым Эмме. Мэтью. Он жадно рассматривал девушку, прикусив нижнюю губу. Он заметил её совершенно случайно, проходя мимо места, где не надеялся даже встретить. Его лицо исказилось в гримасе крайнего отчаянья, у неё на глазах блеснули бусины слез.

Она убежала за ширму. Сбросила как-нибудь чёртово платье, почувствовав, как дышать стало легче без него. Переоделась в свою одежду и не стала ждать и минуты дольше, чтобы побежать к нему. Эмма была уверенна, что это был тот самый знак. Это было то самое спасенье, о котором она просила.

Мать с сестрой, пристыженные её грубым отталкивающим поведением, стояли снаружи. Женщина кричала на парня, вынуждая того оставить дочь в покое. Он совершенно не слушал её. Покачиваясь нервно на пятках, Мэтью ждал Эмму. Если только она сама скажет ему оставить её в покое раз и навсегда, то так он и сделает. Наверное, сделай она это и раньше, сейчас бы его здесь не было.

– Ты никуда с ним не пойдешь, – мать схватила её за локоть, успела девушка лишь оказаться снаружи. Прохожие оглядывались, наблюдая за семейной ссорой, разразившейся, подобно вулкану, прямо посреди тихой улицы. – Я не позволю тебе испортить свою жизнь ещё раз.

– Мы всего лишь поговорим, – заверила её Эмма, в мыслях умоляя Мэтью, только бы он попросил её бросить Ричарда. Парень просил её об этом лишь однажды, когда вернулся впервые, но тогда рана на сердце была слишком свежей, а простить его было так же тяжело, как оставить навсегда.

– Эмма… – женщина ослабила хватку, чем девушка и воспользовалась, освободив руку. – Не совершай глупостей, – более мягким тоном произнесла она. Эмма ничего не ответила. Глупостью ей казалось ответить Ричарду согласием, а этот разговор мог стать её единственным верным решением.

– Похоже, твоя мать совсем не изменилась. Она всё так же меня ненавидит, – произнес парень, как только они оказались в дрянной закусочной, где жутко воняло подгорелым мясом и маслом. Они сели за один из столиков, где девушка заметила хлебные крошки и следы от кетчупа, что ещё не успели убрать. Это место мало напоминало ресторан, где Ричард сделал ей предложение, но здесь девушка хотя бы чувствовала себя в своей тарелке.

– Она ещё больше тебя не взлюбила, когда ты уехал, не оставив по себе и следа, – без прежнего упрека ответила девушка. Она поднесла вверх руку, призывая официанта к их столику. Мужчина за её спиной громко срыгнул.

– Кажется, это было вечность тому назад. Шесть лет прошло, – он пристально смотрел на неё, наблюдая за реакцией на его слова, как к ним подошел официант. Парень в пропотевшей насквозь рубашке принялся вытирать стол, встав между ними стеной. Мэтью явно нервничал. Эмму это забавляло. – Но многое изменилось со времени нашей последней встречи, да? – продолжил он, когда парень ушел. Официант вернулся через пять секунд, подав им меню, насквозь пропитанное жиром, расплывшимся жуткими пятнами на бумаге.

– Я буду картофельные чипсы и жареную курицу, – произнесла Эмма, не смея притрагиваться к грязным страницам. Мэтью улыбнулся. Она всегда заказывала тоже самое. Ещё со времен, когда они вместе учились в университете.

– Мне тоже. Так ты выходишь замуж? – он не хотел переводить тему.

– Похоже на то, – их разговор не клеился, как было прежде, хотя оба ощущали себя не так как раньше. Мэтью чувствовал, как у него из рук ускользала последняя надежда на то, чтобы вернуть девушку, но он не решался рискнуть сделать это, ведь прежде его попытка потерпела неудачу. Он причинил Эмме слишком много боли. И так называемая дружба, которой они ограничились, была его единственным спасением. Теперь парень мог потерять и это.

– Я нашел работу, – вдруг выпалил он. – Купил небольшой дом в Брайтоне. Осел на месте, как говориться, – Мэтью продолжал наблюдать за её реакцией. Она так часто упрекала его в несобранности, несерьезности, бездействии. Он ведь ради неё одной и старался всё это устроить. – Платят прилично, как для начинающей компании. Теперь я буду клерком, вроде тех которых осуждал.

– Вроде меня, – девушка скромно улыбнулась. – Это хорошие новости. Я рада за тебя.

– Я за тебя тоже, – с трудом произнес он. Эмма сжала губы в тонкую полоску. Они снова оказались у пропасти тишины, что увеличивала между ними расстояние. – Когда-то ты хотела жить в Брайтоне, – осторожно продолжал он. Её губы снова растянулись в улыбке.

– Потому что там море, – вместе повторили они и засмеялись, как дети, забыв о неловкостях. Его ладонь нашла её. Их обоих будто ударило током от ненарочного прикосновения, разрушенного приходом официанта. Парень принес их заказ. Картофельные чипсы тонули в масле, курица местами была пережарена, вялый лист салата на краю тарелки выглядел, как нелепое извинение за невкусную еду. Тем не менее, их всё устраивало.

– Послушай, Эмма, – наконец-то произнес он, когда девушка начала расправляться с едой. – Ты уверена в своем выборе? – Мэтью затаил дыхание в ожидании ответа на вопрос, на который он, в конце концов, сумел решиться.

– А что можешь предложить мне ты? – парень шумно выдохнул. По крайней мере, она не начала с отказа, как прежде.

– Поехали со мной в Брайтон. Будем жить вместе. Ты сможешь устроиться в той же компании, где работаю я. Ты умная, поэтому обязательно сможешь найти себе работу без проблем. Мы будем вместе, как и хотели. Если бы ты только дала мне шанс, – он слишком резко схватил её за руку. Каждое его слово звучало настолько убедительно, что Эмма хотела согласиться в ту же секунду, позабыв о его прежнем предательстве. Девушка заставила себя посмотреть ему в глаза, чтобы убедится в том, что всё это не были пустые обещания. – Я был слишком молод и глуп. Меня выгнали с университета, домой возвращаться смысла не было. Я был в поисках себя и не хотел втягивать во всё это тебя, потому что тебя ждало будущее гораздо лучшее, чем я мог тебе предложить…