Текст книги "Мессия (СИ)"

Автор книги: Пантелей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

От пушек, регент Бразилии отказался категорически – только людей попусту отвлекать, пусть уж лучше служат в Нью-Йорке. Вместо них он попросил изготовить лёгкие кольчуги и оружие из бронзы. Стальные доспехи, во-первых, быстро приходили в негодность, а во-вторых, нужды в такой защите здесь не было. Местные вооружены изделиями с наконечниками из кости, или камня, да и луки у них совсем слабенькие. В джунглях не стреляют на большие расстояния, дичь бьют почти в упор.

То же самое и с оружием. Голого человека отлично разрубит и бронзовый меч, за которым почти не нужно ухаживать, что крайне важно в таком войске, как Бразильское, пока малознакомым с настоящей воинской дисциплиной. Стальные нужны только пилы, для лесопилки, лопаты, мотыги, топоры и кирки, всё с запасом. Если завезут волов, то ещё и плуги. Всё остальное, включая гвозди, только бронзовое.

Из шестидесяти восьми семей пиратов из Кейптауна, общим количеством триста шестнадцать человек, за год умерли почти тридцать, в основном от поноса, пятеро от лихорадки и троих, по всей видимости, покусали какие-то ядовитые твари, но теперь ситуация стабилизировалась. Сырую воду больше никто не пьёт, от лихорадки нашли лекарство у аборигенов – какую-то жутко горькую кору деревьев[95]95
  хинное дерево


[Закрыть], которые растут в предгорьях, у истока реки. Эту кору настаивали на спиритусе вульгарис и теперь этим отпаивали даже самых тяжёлых больных. Мыться в реке запретили, вся ядовитая гадость водится именно там. Не вся, конечно, но большинство, так что и с этим, можно сказать, уже справились. Итак, умерло тридцать, родилось двенадцать, и ещё двадцать баб не праздны, так что скоро потери будут восполнены.

Монах-миссионер Жильбер, с помощью крещёного шамана Жана, организовал не только церковную службу, но и школу, где обучает подрастающее поколение читать-писать и четырём действиям арифметики. Крестин пока не проводили, поэтому христиане только европейцы и Жан, для них хватало маленькой церквушки, но теперь, с прибытием ещё ста семей, и с расчётом на будущее крещение местных, церковь придётся закладывать новую. Желательно, сразу каменную, поэтому снова нужен архитектор и мастер-строитель, рабочих рук теперь хватает.

Ле Брюн не просто всё внимательно выслушал, но и записал.

– Я доволен вами, Сэр. Конечно, ваш рейд возмездия можно де-юре расценить, как поход за рабами, но, к счастью, здесь этого сделать некому. Все ваши заявки постараемся удовлетворить как можно скорее. Корабль со снабжением к вам теперь будет приходить каждые два месяца, а потом и чаще. Принципат постоянно увеличивает количество верфей и производство новых кораблей, часть достаётся и нам. Через пару лет, у вашей колонии появится свой корабль, а может и не один. Итак, пушки вы брать не хотите. Это обоснованно и понято, но может быть у вас есть нужда в чём-то прямо сейчас?

– Оставьте мне несколько шлюпок, Сир. Такие мы построим ещё не скоро, а нужда в них есть уже сейчас. Реку нужно постоянно патрулировать, чтобы дикари не сбивались в большие стаи, нужно ходить к истоку, за корой, да и бальсу приходится искать всё дальше.

– Не пробовали её высаживать?

– Пробовали, Сир. Не только бальсу, но и какао-деревья, и каучуконосы, но это дело небыстрое, на перспективу. Когда-нибудь, вокруг Бразилии будут расти только они, а пока приходится искать дичку.

– Хорошо. Я оставлю вам шесть шлюпок прямо сейчас, и добавлю пару десятков в вашу заявку. Пока они все сгниют, вы уже научитесь строить их сами.

– Благодарю вас, Сир!

Шестнадцатого сентября 1203 года, адмирал-Фараон покинул гавань колонии Бразилия и взял курс на юг, где его ждал последний неоткрытый пока континент планеты Земля.

Глава 26

В Ливерпуле Ричард «скрывался» до конца сентября 1203 года. Напрасно. Он ждал скандала, но его так и не случилось. В газетах продолжалась кампания по возвеличиванию сестры Мариам, в миру Алиеноры Аквитанской, а от самой Маман не было ни строчки. Удивительно, но факт, Роберу с Ицхаком удалось её, каким-то образом убедить, а жаль. У Принцепса для подавления мятежа уже всё было готово, теперь чистку городов от криминала и бездельников придётся отложить на год. И не просто отложить, а подготовить такую провокацию, которая не оставит равнодушным ни одного бюргера. С религией не получилось, значит придётся действовать через экономику, причём тонко. Простое повышение налогов до уровня, который гарантирует бунт – не годится. Это даст мятежникам чувство собственной правоты, а во всех слоях общества породит раскол на сочувствующих и злорадствующих. Причём сочувствующими будут приличные люди, а поддерживать власть всякие мерзавцы. Это в религиозном вопросе всё мутно, там правых и неправых однозначно определить невозможно, кто мятеж затеет, тот и виноват, а в экономике все уже хоть немного, но разбираются. Порядочные люди инстинктивно встанут на сторону справедливости, даже если данный конкретный вопрос не затрагивает их личных интересов. Сегодня не затрагивает, но раз несправедливо поступают с одними, то завтра это уже может затронуть кого угодно, любое из сословий. С экономической провокацией придётся действовать гораздо тоньше, готовить её тщательнее и, пожалуй, поставить в курс дела ближний круг. Значит до начала сессии сената нужно успеть вернуться в Рим.

Проведённые в Ливерпуле три месяца, Принцепс мог с полным основанием занести себе в актив. Он лично принял экзамены у первого выпуска университета, лично прочитал все дипломные работы и лично провёл распределение выпускников. Многие дипломные работы уже превысили его компетенцию, особенно в области химии и металлургии, но всё было вроде по делу, никакой откровенной ахинеи, вроде философских камней, или трансмутаций свинца в золото в них не предлагалось. Оставалось надеяться, что люди находятся на правильном пути, и назначить их преподавателями, попутно загрузив и исследовательской деятельностью, доверив каждому не только кафедру, но и немалые средства для оборудования лабораторий.

Механики и электрики удивить пока не смогли, но и у них встречались интересные идеи, например один из выпускников правильно предсказал направление развития электроники. Пока только переход с диэлектрических диодов на электровакуумные, но лиха беда начало, раз уже сейчас додумался до этого, значит, далеко пойдёт. Главное, что цель он себе поставил правильную – снижение энергоёмкости, теперь пусть собирает штат младших научных сотрудников, из числа студентов, и с ними формирует научную школу. Когда будут готовы – будут им и подсказки. Механики пока упёрлись в отсутствие необходимых материалов. Всё, что можно выжать из доступных, они уже выжали. Компактный паровой двигатель для локомотива уже таскал уголёк из Кардиффа в Ливерпуль, хотя ему и требовалось пока техническое обслуживание, с заменой вкладышей во всех подшипниках, после каждого рейса. Пока основными двигателями служили упряжки волов, но и их отдача с использованием на железной дороге выросла как минимум втрое. Подшипник качения пока удалось создать только из бронзы, но в производстве он стоил впятеро дороже подшипника скольжения, а в эксплуатации превосходил лишь вдвое. Как наглядный макет годился, но пока не более того. Нужны новые материалы. Нужны легированные и нержавеющие стали, нужно разрабатывать никелевую руду в Киркенесе, её уже даже нашли, но кем всё это делать, если люди не хотят работать?

Медики уже «открыли» бактерий и распознали в некоторых их них возбудителей болезней. С ними Ричарду предстояло сотворить обещанное матери чудо – победить чёрную оспу. С одной стороны, это было довольно просто – заразить всех коровьей оспой, но на практике всё было гораздо сложнее. Просто постоять рядом с заболевшей коровой было мало. Заражались, да и то далеко не все, только доярки, а от человека к человеку эта зараза не передавалась. Заставить всех доить заражённых оспой коров – просто не реально, значит нужно выделить активного возбудителя и делать прививки. Большего Принцепс им сообщить не мог. Пусть работают.

Пароходу «Прометей» заменили винты уже во второй раз, но его максимальная скорость так и не превысила восьми узлов. Это много, если использовать пароходы только в качестве защитников портов, но в океане, с такими характеристиками, они не смогут взойти на волну даже в шести бальный шторм. Это парусник может уходить по ветру, подняв штормовой парус. Поболтает, конечно, проблюются все, но, если на камни не выбросит – ничего страшного не случится. Парусник – это поплавок, пароход же должен всходить на волну против ветра, иначе ему зальёт трубы, погасит топки и здравствуйте рыбы и крабы, мы вам тут покушать привезли, приятного аппетита.

Воздухоплаватели, получив бальсу, шёлк и сок гевеи, умудрились поднять в воздух первый самолёт. Триплан с двумя низко оборотистыми спиртовыми двигателями внутреннего сгорания. Летал он со скоростью сорок узлов и ресурса имел примерно на два часа. Дельтаплан, с умелым пилотом, мог продержаться в воздухе дольше, а новые планеры тем более. Хорошая штука планер, одна беда – её нужно чем-то разогнать. Пока планеры взлетали только при подходящем встречном ветре, разгоняясь с горы по жёлобу с трамплином, но для практического применения совсем не годились, разве что обучать будущих пилотов. С дирижаблями получалось лучше. – тысячекубовый аппарат мог поднять запас на сутки полёта, но если верер был встречным, он тратил всё, что поднял, на стояние на месте, или продвижение вперёд со скоростью полудохлой клячи.

Словом, всё было здорово. Механики требовали от металлургов материалы, те, в свою очередь, от химиков теории, а от поставщиков – сырья, поставщики требовали людей, а люди, наглые твари – хлеба и зрелищ. Получался классический замкнутый круг, разомкнуть который можно было уже в этом году, затеяв мятеж на религиозной почве, а заодно, под такой заход, преобразовать Святой престол в классическое МВД, но не сложилось. И ведь сам в этом виноват. Слишком умных воспитал себе помощников (апостолов), уж что-что, а свои интересы они отлично просчитывают, в рамках доступной им информации. Кончилось то время, когда всех можно было использовать всех в тёмную, теперь часть карт придётся вскрыть.

Двадцать второго сентября 1203 года, Ричард со свитой погрузился на один из рудовозов и повелел держать курс на Брюссель, куда уже вернулась эскадра контр-адмирала Готье де Фавра, круизная эскадра Принцепса, всё лето картографирующая северные моря. Приёмный сын, король Франков, Людовик Капетинг-Плантагенет, наконец-то достиг возраста совершеннолетия. Помазание и корону он получит в Риме, а вот золотые рыцарские шпоры, нужно было вручить ему лично.

– Я доволен вами, Луи. Контр-адмирал дал вам характеристику осторожного и вдумчивого командира. Собственную эскадру вы получите в марте, или апреле, в июле, или августе, будете уже в Сингапуре. Там уточните у герцога Анри де Грасье обстановку и выберете себе остров.

– Благодарю вас, Сир. Один остров?

– Один, Луи, один. – усмехнулся Ричард – Вы же видели карту. Даже один большой остров, вроде Явы, или Калимантана больше всего вашего коронного домена. На его колонизацию у вас уйдёт лет тридцать-сорок. Не очень-то охотно наши плебеи перебираются в колонии, им больше нравится бездельничать в городах.

– Нужно менять законы, Сир!

– Нужно, Луи. – кивнул Принцепс – А какие именно законы? Мы же не можем обязать свободных людей переселяться именно на ваш остров. Даже если мы каким-то образом простимулируем эмиграцию, большинство всё равно выберет уже обжитую Лузиньянию.

– Нужно подумать, Сир. Безвыходных ситуаций не бывает, вы это сами говорили.

– Думайте, Луи. Теперь вы совершеннолетний, полноправный король и примите участие в сессии сената. А пока готовьтесь к акколаде[96]96
  обряд посвящения в рыцари


[Закрыть], я прибыл специально для её проведения.

Шестого октября 1203 года, Принцепс с приёмным сыном, королём Франков Людовиком VIII отправились в Рим, через Труа[97]97
  столица графства Шампань


[Закрыть], Марсель[98]98
  в этой истории столица Бургундского королевства


[Закрыть] и Геную[99]99
  в этой истории столица королевства Новый Сион


[Закрыть]. Граф Шампани, Тибо III, племянник Ричарда и двоюродный брат Людовика, в честь совершеннолетия и посвящения в рыцари своего кузена и сюзерена устроил грандиозный праздник для всего города. Подумать только, ведь всего семь лет назад, Балдуин Фландрский разорил графство, ограбив практически до нитки, а сейчас Тибо уже может себе позволить шиковать как Цезарь, или Помпей, во время триумфа, и явно ведь не на последние деньги гульба идёт. Как-то слишком быстро в этом времени восстанавливается экономика, интересно – за счёт чего? Надо будет на этот счёт предметно поговорить с Ицхаком. Помнится, в другой истории, Европе, для восстановления после войны, понадобился план Маршалла с американскими кредитами, а тут всё само собой и гораздо быстрее. Конечно, Балдуин не устроил таких разрушений, как захватчик Гитлер и союзники-освободители, но всё равно интересно, как-то уж слишком быстро всё восстанавливается, причём, само собой, без всяких кредитов.

Тибо Шампанский тоже входил в сословие сенаторов, среди вассалов Людовика Капетинга-Плантагенета таких было трое. Пока трое. Кроме графа Шампани, король Ливана, Хомса и Хамы, Ги I, владел сеньориями Бурбон, Монлюсон и Дампьер, но их он отдавал Людовику в приданное за дочь, и король Йемена, Омана и юго-западной Персии, Людовик I, как граф Блуа, которое он решил подарить своему тёзке и кузену на свадьбу. Щедрый подарок, очень щедрый, но Геноцид мог себе это позволить. Теперь он был не только одним из самых богатых и влиятельных монархов Востока, но и регентом Наварры, Арагона, Кастилии и Леона, а учитывая, что Санчо Сильный бездетен, скорее всего станет королём и всей северной Испании.

Тибо планировал отправиться в Рим через месяц, но планы изменил и решил примкнуть к хорошей компании. В Лионе их догнал ещё один родственник, Оттон Вельф, король Швабии, Франконии, Верхней и Нижней Лотарингии, Брабанта, Фризии, Нордгау и западной Баварии, последний император Священной Римской империи, племянник Ричарда и двоюродный брат Людовика и Тибо. Догнал, разумеется, не один, а со свитой почти в сотню человек, поэтому в Марсель уже вступила целая армия.

Король Бургундии и Карфагена о «вторжении» был извещён заранее, поэтому праздник устроил не хуже, чем в Труа. Близким родственником Эд III никому не приходился, но он был шурином Диктатора Рима, Рауль I Лузиньян был двоюродным братом наследницы Кипрского королевства, Бланш де Лузиньян, невестки Ги де Лампьера, а Людовик Капетинг-Плантагенет скоро станет Ги I зятем. Это ещё не считая родственных связей предков. Не удивительно, что в такой компании, празднование совершеннолетия Людовика растянулось на целых три дня.

Герцогство Бургундия про Филиппе-Августе тоже было вассальным Парижу, но теперь этого уже никто не вспоминал, теперь и сам Париж был небольшим провинциальным городком, славным лишь расположенным неподалёку аббатством Сен-Дени, где покоились останки Франкских королей, начиная ещё с династии Меровингов. Эд Бургундский подарил Людовику сотню телохранителей-негров. Не рабов, конечно, де-юре они числились гвардейской ротой, с пожизненным контрактом, а по выучке, являлись аналогом спецназа ФСО[100]100
  Федеральная служба охраны


[Закрыть] из будущего. Самым большим наказанием, для этих детей Африки, была так называемая свобода, то есть увольнение со службы. Так что и де-факто рабами они не были, они были кланом, и не мыслили себе жизни вне его. Шикарный подарок, такие парни Людовику очень пригодятся в предстоящем походе, тем более что тропический климат для них родной.

Вполне естественно, что после празднований, Эд Бургундский и Карфагенский тоже изменил свои планы и присоединился к кортежу Принцепса. В Риме явно намечалось какое-то веселье и пропустить этого ему очень не хотелось. Всё-таки, бедна пока была на развлечения жизнь, даже у самых влиятельных монархов. Пора уже придумать им футбол, а то рано, или поздно, со скуки начнут друг с другом воевать.

Кстати, о футболе. Подходящий мяч удалось изготовить ещё из первой партии, доставленного в Ливерпуль сока гевеи, так что в самом секретном городе Принципата, эта игра была уже довольно популярна. Лига из шести команд: «Металлург», «Судостроитель», «Докер», «Механик», «Стулент» и «Шахтёр» из Кардиффа, уже третий год, ежегодно разыгрывала Кубок европейского чемпиона. Кубок был переходящим, зато премии, и очень неплохие, пополняли карманы футболистов. Например, за победу, каждый игрок команды получал сумму, которую рядовой легионер получает за год. Это, конечно, не очень справедливо, но что поделаешь. Футбол – это шоу бизнес, и сделать его привлекательным, просто пиная мяч, невозможно. Нужен ажиотаж вокруг него. Если это всё останется на любительском уровне, никому будет не интересно. Ну какой интерес могут вызвать двадцать два бугая, забесплатно пинающие мячик? Никакого. Это как наблюдать за чужой рыбалкой, в которой нет ни одной поклёвки. Интерес вызывает не сама игра, а деньги, которые вокруг неё крутятся. Про деньги интересно всем. В Ливерпуле, первая букмекерская контора, неизвестно кому принадлежащая, уже имела оборот, сравнимый с городским магистратом, а ведь это было только начало. И футболисты пока были любителями, да и масштаб микроскопический, но тем не менее, процесс пошёл. Лет через десять, эту заразу подхватит уже вся Европа, вот тогда реставрированный Колизей перестанет быть просто памятником античной архитектуры, и начнёт приносить прибыль, да такую, что куда там тем гладиаторским играм. В несостоявшемся будущем, билеты на лучшие места в самых важных матчах стоили как не самый плохой автомобиль, но билеты – это едва ли десятая часть дохода. Тотализатор, реклама, вполне возможная даже в отсутствии телетрансляций, комиссионные агентов футбольных звёзд, да и продажа всякой никчёмной чепухи, вроде футболок с номером кумира, принесут колоссальную прибыль. Больше чем сельское хозяйство, в котором задействовано семьдесят процентов населения. Футбольный шоу-бизнес, с одной десятой процента, непосредственно вовлечённых в этот процесс, принесёт намного больше. Скоро. Уже скоро. А пока в Ливерпуле готовятся будущие тренеры.

В Генуе, столице Нового Сиона, Ицхак Левит карнавала устраивать не стал. Он был единственным, кто знал, что ни в какую Лузиньянию Принцепс не отбыл, а засел в засаде в Ливерпуле. Ицхак, конечно, проставился родственникам, а он стал родственникам всем, после помолвки Ицхака-младшего и Марии Монферратской. Проставился, но без фанатизма. Всё необходимое он выделил, но сам участие принимать не стал. Пейте, жрите и скорее проваливайте. Именно таков был его посыл. Впрочем, короля Нового Сиона боялись, а значит уважали, немногим меньше самого Ричарда. Проставился и ладно, значит не рассердился – уже хорошо.

Генуя тоже сильно распухла от нашествия всевозможных бездельников, поэтому основную мысль, Ицхак понять был должен. Ричарду было наплевать, с какого повода начинать зачистку этих подонков. Это только Маман думала, что всё дело в претензиях на престол Христа. Ну так баба же, и думки у неё бабьи. Христос Иисус Ричарда нисколько не волновал, как в будущем не волновал «Макаронный монстр», или «Ктулху». Его беспокоило безобразное развитие общество. Люди умудрились всего за шесть лет обнаглеть до уровня двадцать первого века. Вот это уже был действительно тревожный сигнал. От кого? Да какая разница? Хотел как лучше, а получил, как всегда, и сверху, при этом, кто-то ещё хохочет: «Объединил христианство, оттеснил мусульман, стал Шивой для язычников, а что в итоге? Люди оскотинились ещё быстрее. Ха-ха-ха!»

Глава 27

Седьмого ноября 1203 года, адмирал-Фараон «открыл» Антарктиду. На этот раз он не стал прижиматься к берегам, а обогнув восточную оконечность Бразилии, взял курс прямо на юг и спустился до шестьдесят седьмого градуса южной широты, то есть за полярный круг. Антарктида, на нарисованной карте, была круглая, как раз по этой широте, но Ричард сразу предупредил, что это просто обозначено место, где её следует искать. На самом деле она не круглая и гораздо меньше, но совершенно точно, что полярный круг в некоторых местах проходит по землям континента. Поэтому Ле Брюн, не обнаружив земли, не расстроился и велел поворачивать на запад, не отклоняясь от шестьдесят седьмой параллели. Автономность кораблей эскадры, с одним только экипажем на борту, превышала полгода. Ёмкости для питьевой воды теперь изготавливались железными и были покрыты изнутри серебряной фольгой, настоек от цинги у доктора (да, теперь на каждом корабле был доктор, лазарет и даже операционная) запас был на целый год, копчёные до твёрдости древесины и обильно сдобренные специями, говядина и конина могли храниться чуть ли не вечно, если, конечно, крысы не сожрут, а кроме того, на нижней палубе[101]101
  у этой серии винджаммеров пять палуб и трюм


[Закрыть] разместилась настоящая свино-птицеферма. Ещё, разумеется, рыба. Небольшим тралом с подъёмной балкой был оснащён каждый из кораблей эскадры. Самую крупную и ценную рыбу из улова отправляли на камбуз, а всякой мелочью откармливали свиней и кур. Мясо, конечно, пованивало, но, когда питаешься рыбой два дня из трёх, это почти не заметно. Зато хлеб был самый настоящий. Небольшая мельница с электрическим приводом и минипекарня, такую роскошь получать позволяли. Словом, полгода – это ограничение довольно условное, на полгода имелся запас спиритуса вульгарис, который обеспечивал относительный комфорт. Затянув пояса, можно было не приставать к земле и целый год, поэтому адмирал в успехе не сомневался. Полярный круг всего шестнадцать тысяч миль, чтобы полностью обойти его при средней скорости в шесть узлов, понадобится чуть больше ста дней, но наверняка ведь полностью огибать не придётся.

Не пришлось. Земля нашлась на шестьдесят третьем градусе южной долготы, то есть почти напротив мыса Горн, только на тысячу миль южнее. На западе отчётливо просматривался горный хребет.

– Ну, что скажете, дамуазо? Это очень похоже на то, что мы искали. – не отрывая глаз от бинокля, Ле Брюн спросил у своих воспитанников.

Амори Плантагенет, средний сын Принцепса, и Генрих Штауфен-Бомон, приёмный сын короля Запада Роберта I Бомона и внук Фридриха Барбароссы, стояли рядом с ним на мостике.

Восьмилетние юнги, волей адмирала, обучались у штурманов, механиков и электриков. Ле Брюн а общих чертах знал направление развития флота, поэтому обучал доверенных ему на воспитание отроков только нужному, только тому, что пригодится и через двадцать-тридцать лет, когда они будут водить уже свои эскадры стальных кораблей без парусов. Недорослей иногда пороли, но только за леность в учёбе, или действительно опасные проказы. Суровый и угрюмый Фараон оказался довольно добродушным воспитателем, стараясь как можно больше объяснить словами, а боцмана с плёткой использовать только в самых крайних случаях. Возможно потому, что его самого с трёх лет воспитывали отцовские оруженосцы, тупые и злобные, как дикие кабаны. Своё детство адмирал вспоминать не любил, и не хотел, чтобы у этих славных парнишек отложилось в памяти то же самое, что и у него самого.

– Так точно, Сир! – Генрих Штауфен-Бомон был почти на полгода старше Амори, поэтому говорил, вернее, на вопросы отвечал всегда первым – Либо мы попали в огромный залив, либо перед нами далеко выдающийся в океан полуостров.

– Что скажете вы, Амори?

– Согласен с Генрихом. Если это даже не полуостров, а остров, с юга его обойти скорее всего не получится, там наверняка лёд. Горный хребет тянется на юг, его уже видно миль на пятьдесят. Это Антарктида, Сир!

– Я тоже так думаю. Поздравляю, юноши. – Ле Брюн убрал бинокль в чехол и добавил в голос металла – Вестовой! Капитану приказ – обходить землю с севера. Сигнальщикам передать это на эскадру. Отдыхающим вахтам два дня выдавать двойную порцию рома, все учения на этот срок отменяются. Пойдёмте, дамуазо, лично заполним вахтенный журнал. Он наверняка когда-нибудь попадёт в один из музеев. Сегодня исторический день.

– Почему, Сир? – спросил Генрих.

– Сегодня мы с вами нашли последний, до сих пор не открытый, материк планеты Земля, юноши. Эта причина достойна устроения праздника. Так, вестовой уже убежал… Генрих, передайте мой приказ на камбуз, чтобы два дня кормили нас мясом, а потом приходите в салон, мы будем ожидать вас там.

– Есть, Сир! – довольным голосом отозвался приёмный сын Роберта де Бомона и буквально исчез с мостика.

– После обеда и до завтрашнего утра у вас и Генриха будет свободное время, Амори, рекомендую хорошенько отдохнуть. Завтра с утра вы будете заступать на вахты с марсовыми наблюдателями. Нам должно встретиться немало островов, и парочку мы обязательно назовём вашими именами. Желательно, чтобы вы заметили их первыми. Всё понятно?

– Так точно, Сир! То есть нет. Есть вопрос, почему вы думаете, что это последний неоткрытый материк?

– Я не думаю, а точно знаю. Не спрашивайте откуда, чтобы не получить уклончивых ответов, это вам пока рано знать. Оповестите всех свободных от вахт офицеров, чтобы собрались в салоне через полчаса. А я пока ещё полюбуюсь на эти скалы.

Полуостров обходили почти две недели. Островов нашли много, хватило для увековечивания не только принцев, но и капитанов кораблей, и даже их старших помощников. Двадцатого ноября снова вышли на шестьдесят седьмую параллель, уже западнее полуострова, названного именем Констанции Тулузской, а двадцать пятого повернули на север. Настала пора начинать колонизацию западного берега, теперь у Принципата был флот Тихого океана.

Тем временем, Манко Капак, со своей когортой «отверженных», провёл зачистку элиты Инков. Непримиримых бесхитростно поубивали, а подчинившихся, по примеру бледнолицых пришельцев, собрали в трудовую армию, не исключая и жрецов. Теперь опозоренными трудом оказались все, кроме самого «сына Солнца и Луны», а значит труд перестал считаться позором. Пока по умолчанию, эту тему в разговорах просто обходили стороной, и не потому, что позор, нет. Просто нечего здесь обсуждать, не обсуждают же люди испражнения, хоть они и естественны и производятся каждый день.

В ночь, перед возвращением в Куско[102]102
  столица империи Инков, в это время только начинала строиться


[Закрыть], Манко Капак произнёс перед отверженными речь. Вкратце, суть её была такой: «Он тоже трудился, ибо труд есть всё. Обучаться военному делу, или чему-то другому – это труд. Собирать налоги – это труд. Служение богам – тоже труд, ибо службы эти проводятся прежде всего для людей. Даже быть правителем народа – это труд и очень нелёгкий. Мы это уже понимаем, поэтому позора на нас нет. Если кто-то считает иначе, он сильно заблуждается и нуждается в приобщении к труду, чтобы в этом лично убедиться. Всех, кто будет противиться – убить, ибо они не люди, а ядовитые змеи!»

Манко Капак не изучал психологию, он понимал её на уровне инстинкта, без этого таких высот не достигают, даже в примитивных племенах, а Инкам уже удалось построить цивилизацию. Важность мотивации он, хоть и не понимал этого термина, чувствовал спинным мозгом, чувствовал в какой момент и что именно нужно сказать. В столицу входила уже когорта не отверженных и опозоренных, а просветлённых и возвышенных. Отныне они стали первыми. Первыми, познавшими истину, первым гвардейским подразделением, первыми возле трона. Если бы в Куско оказали организованное сопротивление, они вырезали бы всех, несмотря ни на какое родство. К счастью, этого не потребовалось, жертв оказалось очень мало, чуть больше двух сотен, в основном стариков, которые уже устали от жизни, или выжили из ума. К сожалению, в числе таких оказался и Верховный жрец Инти[103]103
  бог Солнца


[Закрыть], которого «сыну Божьему» пришлось убить лично. Как на жреца, Манко Капаку было на него наплевать, всё равно он уже решил перестать быть только символом и возглавить религию лично, но Верховный жрец исполнял и обязанности главы исполнительной власти, а теперь пришлось всё это взвалить на себя. И кто теперь сможет доказать, что управление людьми – это не труд?

Первым делом, просветлённый правитель принял решение перенести столицу на побережье, а в Куско достраивать только крепость и храм Инти. Манко Капак уже успел понять, что бледнолицые, со своим странным, но очень могущественным богом, пришли навсегда. С ними придётся жить рядом, победить их не удастся, даже если провести реформу армии по образу и подобию первой гвардейской когорты. Даже если удастся перевооружить всю армию сопоставимым по качеству оружием (хотя даже это было нереально, производить сталь Инки ещё не научились), всё равно, для белых пришельцев – это будет война с противником из далёкого прошлого. Правитель Инков был не только неглупым, но и очень наблюдательным. Он заметил, что при формировании его когорты, белые вожди вспоминали, как это правильно делается, а что не могли вспомнить – искали в книгах. Да, у них есть книги, в которых описаны войны прошлого. У Инков они тоже есть, хоть и в другом виде[104]104
  использовали узелковое письмо «Кипу»


[Закрыть], но в них были зафиксированы только итоги в виде сухих цифр. Такого-то числа выступили в поход, таким-то войском, такого-то победили, потери такие-то, трофеев столько-то. Понять что-либо о тактике, ходе сражения, методах подготовки войск было невозможно. Кипу таких возможностей не имел.

Белые пришли навсегда. Они продемонстрировали силу, но не злобу, на выкуп согласились такой, какой им предложил сам Манко Капак, потом освободили, вооружили и обучили ему войско, не требуя дополнительной оплаты, предложили мир и торговлю. Они настолько уверены в своих силах, что даже не потребовали от него клятвы больше не нападать. Понятно… Такая война была для них развлечением. Их Бог гораздо сильнее, поэтому пусть Инти останется в горах, а на побережье, в новой столице, будет построен храма Бога белых пришельцев.

Ближайшим к Куско, подходящим местом для строения города и порта, было междуречье Римака и Чильона[105]105
  современная Лима, столица Перу


[Закрыть], которое в южной части имело гавань, прикрытую с зарада островом. С острова и начали постройку новой столицы, заложив на нём небольшую крепость, охраняющую маяк, а в бухте у материка начали забивать сваи для устройства причальной стенки. План столицы, правитель Инков решил пока не составлять. Место под храм своего Бога должны выбрать жрецы белых, к тому же им наверняка захочется иметь свою крепость, так что лучше сначала их дождаться, чтобы потом не переделывать.

Рождество 1203 года, посвящённые на этот раз праздновали в отеле кроля Нового Сиона, и впервые за столом «апостолов» сидела женщина. Сестра Мариам, Алиенора Аквитанская, Железная герцогиня, первый Цензор Сената и мать Мессии – Принцепса Ричарда Львиное Сердце.

– Маман! Братья! Для меня всегда настоящий праздник встреча с вами. Филипп у нас был виночерпием в прошлую встречу, кто самый молодой, после него? Геноцид? Наливайте, Луи. – кивнул Ричард племяннику, осматривая присутствующих. Сильно сдал Ги де Дампьер – грузный, с глубокими морщинами на лице и совсем седой головой. Помолвки детей, словно выпили из него остатки жизни. Так бывает. Достигнута последняя поставленная в жизни цель – устроена судьба детей. Для нетитулованного сеньора, которым Ги выступил в Третий крестовый поход, устроена просто блестяще. Его дочь станет королевой Франков, а сын унаследует не только добытой мечом королевство Ливана, Хомы и Хамса, но и получит в приданное Кипр. Сединой были тронуты головы уже всех присутствующих, даже двадцати семилетнего Принца-Бастарда, хотя пока только на висках – Ну, за встречу!