Текст книги "Кровь волшебства (СИ)"

Автор книги: palen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Гермиона вздохнула.

А может и Дин, как и Снейп, повелся на то, что она изменилась, что в ней появилась, как говорила Джинни «манкость»? Непонятное качество, как и обаяние, которое не впишешь в формулы и не проанализируешь. С другой стороны – вон Рон как-то не заметил изменений и ее возросшей притягательности. Может быть и не в волшебстве было дело?

Гермиона потерла виски, повернулась на бок, закрыла глаза и попыталась заснуть, но ничего не получалось.

– Это невозможно, – она села, закуталась в одеяло, призвала перо и пергамент, черкнула пару строк, встала на цыпочки – пол ночью был ужасно холодным, подбежала к столу. Сова ухнула чрезвычайно недовольно: раньше ее хозяйка не проявляла такой активности: посылать ее в дорогу третий раз за короткое время!

– Надо, милая, надо, вот, – Гермиона дала сове пару орешков и та, осуждающе ухнув на прощание еще раз, вылетела в окно.

Гермиона осталась стоять у окна, вдыхая невероятный аромат летних трав. Несмотря на развод, на то, что она видела дочь реже, чем хотела бы, несмотря на все эти странные нападения, сейчас ей почему-то хотелось улыбаться. С ней уже было такое, когда накануне их налета на Гринготс она вышла из «Ракушки» и… и словно кто-то прошептал ей на ухо: «Все будет хорошо, с тобой все будет в порядке». Это нельзя было назвать внутренним голосом. Если бы Гермиона верила в Бога, то она бы сказала, что это был голос ангела-хранителя. И вот теперь, снова, она слышала этот тихий голос: «Все будет хорошо, с тобой все будет в порядке...».

Сова вернулась, почти бесшумно спикировав на карниз, всем видом показывая, что никуда больше не полетит и протянула Гермионе лапку.

В ответном письме было всего несколько слов: «Жив, сплю. СС»

Гермиона улыбнулась, кивнула, закрыла окно и клетку с нахохлившейся совой и легла в кровать. Не прошло и пяти минут, как она уснула.

*

Утром Гермиона прибыла в Нору, когда все еще спали. Гермиона поцеловала Рози, полежала с ней, а потом вышла и постучала в соседнюю дверь.

Джинни выскользнула из спальни, словно давно встала – свежая и бодрая.

– Как удачно! А я только встала и думала, что придется пить кофе в одиночестве. Иногда, особенно в выходные, это такое удовольствие, но с тобой – точно лучше!

– Я тоже тебе рада. Очень хотелось поболтать, без свидетелей.

– Что-то случилось? – переговариваясь, они спустились на кухню.

– Последнее время я удивляюсь, если ничего не случается, а не наоборот, – вздохнула Гермиона. – Скажи, я изменилась? Стала другой?

– Ну-у-у, – Джинни поставила на огонь чайник, – если не считать очень удачной прически и какой-то подозрительной свежести лица… Ты влюбилась? В Дина?

– Нет, не влюбилась. Я… я словно опять попала в Хогвартс впервые, только теперь вместо детской восторженности у меня куча сомнений, немыслимое количество знаний, которые мешают и… Мне Снейп сделал комплимент. И я до сих пор под впечатлением. Он невыносим, но мне с ним интересно, а от Дина сводит скулы! Что со мной не так, Джинни? – выпалила Гермиона на одном дыхании.

– Ого, я не очень поняла при чем тут Хогвартс и Снейп, но то, что я давно тебя не видела такой растерянной – факт.

– Я всегда относилась к магии, как к чему-то… что можно уложить в формулы! Неспроста мне никогда не нравились Прорицания. И вот теперь Снейп, по его словам, открывает мне дверь и я понимаю, что я знаю мизер, что магия – это непостижимая стихия, а все мои формулы – лишь маленький кусочек волшебной реальности! Мне хочется колдовать, Джинни, не пользоваться магией, а колдовать, хотя тебе, чистокровной, наверное не очень понятно, о чем я… А еще Снейп и эти нападения! – Гермиона уронила голову на руки. Джинни обняла подругу, не проронив ни слова. – Вчера я засыпала почти что счастливая, а утром встала и опять – такой круговорот чувств, что я с ними не справляюсь!

– Может колыбельную надо спеть и тебе? – Джинни ласково погладила Гермиону по голове. – Ты же Гермиона! Ты во всем разберешься!

– Да, я знаю, я во всем разберусь, кроме… Кроме Снейпа. Что мне с ним делать, Джинни? Он вносит сумятицу!

– А что бы ты хотела с ним сделать? – спросила Джинни вкрадчиво, и Гермиона рассмеялась.

– Ты всегда меня возвращаешь на землю. Мне бы хотелось узнать его получше. Я не выношу, когда мне что-то непонятно.

– Ты только сильно не увлекайся этим узнаванием, а то куда оно тебя заведет, – Джинни встала. – И давай все-таки попьем чай!

*

День пролетел незаметно за приятными хлопотами, играми с детьми и разговорами с Уизли – со всеми вместе и с каждым в отдельности. Гарри навестил и министерство, и Снейпа, сменил наблюдающих, сообщил Гермионе, что везде все в порядке: Дин передал привет, Снейп велел проваливать и ничего не передал. Министерские призраки в полном составе попрятались, что явно говорило не в их пользу, и Гарри был полон решимости в ближайшие дни выяснить, кто же из них истинный виновник.

Дети успели пару раз поссориться и помириться, устроить геноцид садовым гномам и чуть не поджечь Нору. Все было прекрасно, Гермиона, кажется, снова обрела подобие душевного покоя, и даже когда Рон, стараясь делать вид, что он никуда не собирается, вышел в гостиную перед ужином таким элегантным, блистающим и одновременно виноватым, она сочла правильным лично поправить ему галстук и пожелать удачи – куда бы он не отправлялся.

– Почему ты как на иголках? – шепнула Джинни. – Из-за Рона?

Дети были уложены, а взрослые играли в магловские карты. Гермиона, неплохо умеющая играть в покер, пасовала раз за разом.

– Нет, что ты, просто… У меня есть дело. Я вернусь через час, хорошо? – Гермиона кинула карты на стол.

– Куда ты собралась? – поинтересовался Гарри как бы между прочим.

– Домой, – соврала Гермиона, не дрогнув. – Кое-что надо сделать, написать пару писем и записать наблюдения.

– Ну если наблюдения! – Гарри обмануть было непросто, но Гермиона надеялась, что ему хватит такта не следить за ней, даже в целях ее безопасности.

Вернувшись домой, она собиралась всего лишь отправить Снейпу сову: слова Гарри, что у того все в порядке, ее не успокоили. Со Снейпа станется стоически помирать только ради того, чтобы не показать свою слабость. Но исписав пару писем и забраковав их, Гермиона аппарировала к дому Снейпа, кивнула аврору, который прикидывался местным пьянчужкой и постучала в дверь.

– Я, по-моему, доходчиво вам объяснил, почему вам стоит держаться от меня подальше? – заявил Снейп вместо приветствия. Выглядел он неплохо, насколько неплохо может выглядеть Снейп.

– Думаю, что вы достаточно цивилизованы, чтобы держать себя в руках, это во-первых, во-вторых, я вам не верю. Просто я вас утомила. Да, я изменилась, но не настолько сильно! Это проявляется, когда я, например, злюсь и волнуюсь, ну так не злите и… И не волнуйте меня. Тем более, этот эффект слабеет с каждым днем – я вела наблюдения.

– Кто бы сомневался, – Снейп посторонился, позволяя ей пройти.

– В-третьих, нам надо многое обсудить, или вы хотите, чтоб все без исключения свои идеи я озвучила Гарри? Меня так и подмывало рассказать ему все сегодня прямо за ужином. Устроить мозговой штурм в стане Уизли.

– Избави Боже. Надеюсь, на чай вы не претендуете?

– Нет, что вы, давайте прямо к делу.

Она разложила на его столе записи, которые прихватила из дома.

– Вот, это то, что мы имеем на сегодняшний момент. Как вы видите, картина не полна. Не пора ли вам, мистер Снейп, приоткрыть завесу тайны и позволить мне…

– Покопаться в моей голове? – перебил он ее. – Вы же знаете, Обливиейт штука коварная.

– Вы просто боитесь!

Они стояли по разные стороны стола. Снейп наклонился, прищуриваясь, уперся в столешницу руками, нехорошо ухмыльнулся.

– Вы считаете, что я трус?

Гермиона в точности повторила его позу.

– Я никак не считаю. Пока что. Предпочитаю посмотреть, что вы выберете.

– Я однажды вам уже дал проникнуть в мой разум. Понравилось?

– Не очень, ну так я и не за удовольствием сюда пришла, – сказала Гермиона, запоздало подумав, что фраза звучит двусмысленно.

– А что же мы будем делать, если это не Обливиейт?

– А просто склероз? – Гермиона усмехнулась. – Сомневаюсь. В любом случае, давайте идти от простого к сложному.

– Вы же от меня не отстанете?

– Мне хуже горькой редьки надоели эти дурацкие нападения, я хочу понять – кто такой активный преследует вас, что ему надо и какую роль во всем этом играет дневник!

– Ясно, не отстанете.

– То есть вы согласны? – Гермиона подумать не могла, что он так быстро сдастся, и была готова к длительной осаде.

– И не мечтайте.

– Вы меня вынуждаете…

– Что, будете со мной драться? – спросил он весело. – В моем доме? Не боитесь, что я смогу вас победить и тогда я залезу в ваш разум?

– В конце концов, это глупо, – Гермиона пожала плечами. – Мы не враги, мы на одной стороне. Что такого хранит ваша память, что нельзя показывать?

– И говорить об этом я тоже не буду.

– Хорошо, – согласилась Гермиона, – тогда давайте просто обсудим те факты, которые есть. И домыслы. И теории. По рукам?

Он посмотрел на нее с явным сомнением, но все же пожал протянутую руку.

– Я не очень доверяю вам, Грейнджер.

– Я вам тоже, Снейп. Итак, на чем мы остановились?

====== 13 ======

Гермиона села за стол, выпрямив спину и приняв самый серьезный вид.

– Я долго размышляла над всем, что случилось раньше. И очень интересная картинка вырисовывается.

– Поделитесь, сделайте милость, – он тоже сел, скрестив руки на груди.

– С радостью. Итак, вы появляетесь внезапно, при этом становится известно, что у вас есть записи Саймака. Потом просите меня о том, чтобы я выполнила вашу просьбу, когда возникнет необходимость. Это само по себе странно, но дальше, дальше! Вы настаиваете, чтобы я тоже пошла за дневником, хотя никакой нужды в этом нет! Там на нас нападают, но это так нелепо, словно нападающих больше всего волнует то, как бы нам вред не причинить! Дневник оказывается запечатан, зашифрован, а потом еще раз зашифрован. Явно тот, кто ведет дневник, не будет все так усложнять! А если и станет прятать записи таким хитроумным способом, то для этого ему потребуется время! А вы говорили, что украли... простите, взяли его, когда Саймак этого не ожидал, когда же он его так тщательно зашифровал? Мы бьемся, бьемся, и вы предлагаете мне немного, как бы это назвать? Подняться на новый уровень магии и я, конечно, соглашаюсь. Параллельно вы флиртуете с Амели, и я сейчас сильно сомневаюсь, что ваш интерес был романтическим.

– Ну наконец-то, – проворчал Снейп, не выказывая ни капли волнения.

– Потом опять же нелепое нападение в министерстве. И проникновение в ваш дом, так удобно – когда вас якобы нет, вы вызываете и показываете это мне. Зачем? И эта недо-метка. Все это выглядит так, будто… И ваше нежелание использовать легилименцию! Мистер Снейп, не пора ли рассказать мне все? Или лучше мне все сообщить Гарри?

– Вы почти докопались до истины. Так сделайте последний шаг! Как думаете, почему же я не стал вам рассказывать всего и сразу?

– Не доверяли? – Гермиона, вопреки всему, почувствовала себя, словно она на уроке.

– Не без этого. Ну же, лучшая ученица Хогвартса.

– Обет… Вы не можете мне рассказать! Ни мне, ни кому-то еще?

– Я уж думал, что вы никогда не догадаетесь.

– Подождите, но призрак в министерстве и нападение вчера… Это не укладывается в общую картину. Это не было игрой. И проклятие… Это что-то американское, так? Значит… легилименция отменяется, иначе… это вас может убить? Во что вы опять ввязались, мистер Снейп? – она посмотрела на него с возмущением.

– Почему же – опять? – он встал, усмехаясь, – дела давно прошедших дней, я и не думал, что эти старые дела начнут на меня влиять снова. Я был вполне доволен своей жизнью, пока… Я даже не могу сказать, кому я обязан этим.

– Но есть же способ! Должен быть! Подождите… – она закрыла глаза и сжала виски. – Не леглименция, но объединение сознания. Так?

Он кивнул.

– Но это же интимнее, чем, чем… – она не выдержала и, вскочив, отвернулась. – И это очень, очень опасно. Те, кто объединяет сознания, – она вновь повернулась к нему, – рискуют оказаться в Мунго навсегда в состоянии куда как в более печальном, чем Локхарт!

– Вы прекрасная колдунья, а теперь, после, как вы выразились, достижения нового уровня – можете почти все. Я хороший, тешу себя надеждой, окклюмент и легилимент. Ничего не случится, зато вы, – голос зазвучал соблазнительно, – зато вы узнаете все. Все ваши вопросы получат ответы.

– Нет, нет. Должен быть другой способ!

– Расскажите, какой же?

– Значит, я права, дневники – подделка? Ваша подделка? Интересно, если бы мы продрались через эти вирши, то что бы обнаружили?

– Новый слой головоломки, – ответил Снейп разве что не весело.

– Вот значит как? Мы потратили столько времени на это! И вы сидели и смотрели!

– Мы бы его не потратили, если б вы соображали быстрее. Я был уверен, что вы сделаете правильные выводы куда как раньше, хоты бы тогда, когда я вам помог все-таки узнать – что такое магия!

– Не орите на меня! Вы сами виноваты! Могли бы намекнуть!

– А разве намеков было мало? Вы же почти задали правильные вопросы, но потом вас каждый раз уносило не туда! Я уже стал думать, что Амели будет лучшим выбором!

– И что же вас остановило?

– Она слишком молода.

– Она моложе меня всего на пару лет! – возмущению Гермионы не было предела.

– Хорошо, вы умнее и более устойчивы. А Амели… там было слишком много личного, боюсь, такими темпами пришлось бы жениться, а мне этого не надо.

– Вы! Вы! У меня нет слов, чтобы вас охарактеризовать! Вам вообще не стыдно? Вы манипулируете людьми, даете Амели надежды на отношения, а сами!

– Я попал в патовую ситуацию, и мне было немного не до размышлений на тему этики и морали!

– Очень жаль!

– Но вам же интересно узнать, правда? Вам очень любопытно, что я не могу вам рассказать? – он снова заговорил как змей-искуситель.

– Почему бы мне вас не обездвижить, – она сузила глаза, – и применить легилименс, наплевав, что вы умрете? Вдруг выживете? А потом я скажу, что мне было не до этики?

– Вы так не поступите, – заявил он уверено, – вы – нет.

– Как иногда утомительно быть хорошей, – Гермиона обессиленно опустилась на стул. – Что же с вами делать?

– Вы в шаге от правды, ну же, неужели испугаетесь?

– Это не трусость, – взвилась Гермиона, – а разумная осторожность! Что может снизить риск не выйти из слияния?

– Во-первых, не так-то просто сознания слить воедино. Проще всего – любовникам, – сказал он так, словно говорил о чем-то вроде невинной прогулки.

– Что?

– Это научный факт. Не смотрите на меня так, будто я вас приглашаю в постель. Вы спросили – я ответил. Но физическая близость все упрощает, всегда проще двигаться от простого к сложному. Не обязательно иметь сразу настоящую близость. Но настроиться друг на друга…

– Мистер Снейп, если окажется, что вы таким странным образом шутите, или вам зачем-то приспичило соблазнить меня… Берегитесь!

– Если бы я хотел соблазнить вас, я бы сделал это давно, – он приблизился к ней, а она попятилась.

– Не льстите себе, ничего бы у вас не вышло, да и сейчас не факт, что выйдет!

– О, боги. Всего один поцелуй? Посмотрим, насколько мы совместимы? Возможно, я первый откажусь от этой идеи.

– Что?! Вы хотите сказать, что вам может не понравиться целоваться со мной?

– Почему бы и нет? – он пожал плечами. – Вон, Уизли от вас сбежал. Это наводит на размышления.

– Почему я до сих пор с вами разговариваю? – спросила Гермиона саму себя.

– Потому что вам нравится все небанальное, сложное, все, что бросает вам вызов?

– Не уверена. Мне надо подумать. У вас есть книги на тему? – она со всей силы старалась делать вид, что этого странного разговора о поцелуях и не только поцелуях не было.

– Кто бы сомневался, что вы их попросите, – он направился в библиотеку и Гермиона пошла за ним. – Будете читать всю ночь?

– Сколько надо – столько и буду, – отчеканила Гермиона. – Я вам не доверяю. И можно попросить сову? Боюсь, меня хватятся, я обещала быстро.

– А кофе не сварить?

– Было бы очень любезно с вашей стороны, – кивнула Гермиона, открывая книгу.

Снейп только усмехнулся. Принес сову и ушел на кухню.

«Занимаемся аналитической работой, – написала Гермиона, – буду поздно. Не волнуйтесь!»

Когда Снейп вернулся – за ним летел поднос с чашками и кофейником – Гермиона с головой погрузилась в чтение. Впервые удовольствия ей это не доставляло. Во всех книгах, которые притащил Снейп, было одно и тоже – чем ближе двое друг к другу, чем больше доверяют друг другу, чем лучше друг к другу относятся, тем проще и легче все проходит. В одной брошюре (сомнительного качества) говорилось, что такие практики очень укрепляют семейную жизнь.

– Ну хорошо хоть, что не вынужденный брак, – прошептала Гермиона себе под нос. Она уже знала, что не откажется, что рискнет. Ей было страшно – ничуть не меньше, чем когда она в образе Беллатрикс шла в Гринготс, но, как и тогда, она чувствовала азарт. Все-таки не зря Шляпа отправила ее на Гриффиндор: благородное безумие иногда с легкостью побеждало рассудок.

– Вы убедились? Еще кофе?

Гермиона словно очнулась: оказывается, она уже выпила пару чашек, а время на часах приближается к часу ночи.

– Хотите подумать еще? – это звучало как: «Трусите?».

– О, нет. Если я об этом подумаю еще, то точно не решусь.

– А вы решились?

– Ну, что ж, – она встала, поправила одежду, пригладила волосы. – Давайте, что ли, попробуем?

Снейп подошел к ней ближе и остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Почему-то я чувствую себя людоедом. У вас очень обреченный вид.

– Вы хотите, чтобы я прыгала от восторга? – огрызнулась Гермиона. – Не тяните. Ну же.

– Он наклонился к ней, его губы были в миллиметре от нее и тут Гермиона хихикнула.

– Что? – Снейп выпрямился и оглядел себя. – В чем дело?

Гермиона попыталась сдержаться, но от этого ей стало только смешнее.

– И что же вас так развеселило?

– Не спрашивайте. Это так… глупо! Вот уж не думала, что мне придется целоваться с… с вами! Простите, – она отвернулась, пытаясь совладать с собой. – Сейчас…

– Смейтесь, смейтесь – не отказывайте себе ни в чем.

– Возможно… если бы тут было немного более… романтично что ли, то… А так... Нет, я не могу, – и Гермиона рассмеялась снова. – Ну это действительно смешно, разве нет?

Снейп криво улыбнулся.

– Надо было все-таки с Амели. Ей везде было в самый раз.

Гермиона резко перестала смеяться.

– Вы целовались с Амели?

– Вы спросите, не спали ли мы. Вас это не касается абсолютно. И не делайте такое лицо. Нет. Не спали. И не целовались. Зато вы перестали хохотать, как ненормальная.

– Амели не помнит вас в роли учителя. И пожирателя. И убийцы Дамблдора, а я – помню. И хотя теперь каждому первокласснику известно, что вы – герой, я не могу стереть свои воспоминания. Я с трудом воспринимаю вас в отрыве от всей вашей истории, понимаете?

– Странно, я вот не воспринимаю вас как школьницу. Совсем, – и он смерил ее таким красноречивым взглядом, что Гермиона покраснела.

– Это радует, – пробормотала она. – Может быть, сделаем освещение менее ярким?

– И затопим камин?

– Нет, это уже пошло.

– Вино?

– Буквально чуть-чуть, просто чтобы больше не смеяться так…

Снейп ушел, на ходу взмахнув палочкой: свечи погасли в каком-то случайном порядке, стало намного уютнее. Он принес пару бокалов и вино.

– Мне чуть-чуть, – напомнила Гермиона. Он плеснул вино в оба бокала, один протянул Гермионе. – Надо о чем-то непринужденно поговорить, но ничего не приходит в голову, кроме вопросов по существу.

– Расскажите, как вам жилось в мирное время? О чем вы мечтали? Ваши мечты сбылись?

– Я не мечтала. Странно, но я – не мечтала. Строила планы… Знаете, после того, как в одиннадцать узнаешь, что ты – внезапно – волшебница, а потом начинаются самые разные приключения… После такого сложно мечтать.

Он грустно усмехнулся и склонил голову. Гермионе жутко хотелось спросить, о чем мечтает он, но она была уверена – он не расскажет.

– Ваше прошлое до сих пор вас не отпускает?

– Мы уходит все дальше от нашей цели, – он резко поставил бокал на стол и стремительно подошел к Гермионе. – Все эти разговоры – только мешают. Ну? Давайте сделаем это, – он наклонился к ней, его губы были в сантиметре от ее.

– Ой, подождите, – она ловко выскользнула и отошла в сторону.

– Ну что еще?

– Вы понимаете, мы будем знать друг о друге – все!

– О, Мерлин, какие такие секреты вы храните?

– При чем тут я? Хотя у любого человека есть многое, что он не хотел бы показывать никому! Еще меньше мне хочется знать все о вас!

– Мне кажется, мы ходим по кругу. Вы обещали мне помочь. Вы сами пришли к выводу, что другого варианта нет. И теперь вы пасуете?

– Вы можете пообещать, что никогда не используете то, что узнаете, во вред мне и моим друзьям?

– Хотите непреложный обет?

– А вы? Вы же мне не доверяете. Нет, мистер Снейп, это плохая идея! Если мы не доверяем друг другу, то ничего не получится!

– Как же вы много говорите и думаете! – он подошел к ней, взял за руку и почти что грубо дернул на себя. На этот раз ускользнуть у нее не получилось.

Целовался он значительно лучше, чем Дин. Прямо и не сравнить. И волновал ее этот поцелуй больше, чем последний поцелуй с Роном. И прерывать его не хотелось абсолютно, потому что… потому что придется снова обсуждать и говорить, и потому что ей просто нравилось вот так стоять и целоваться и получать от этого удовольствие. И все же Гермиона нашла в себе силы и прервала поцелуй.

– Мне кажется, у нас точно все получится, – сказал Снейп, тяжело дыша.

– Мне бы вашу уверенность… Риск очень большой!

Он закатил глаза.

– Идите, Грейнджер! Я не буду вас уговаривать.

– Конечно, зачем уговаривать меня, когда можно послать сову Амели, и она тут же аппарирует на ваш порог? – пробормотала Гермиона. – А потом я буду виноватой в том, что вы оба пускаете слюни в Мунго! Нет уж. Сейчас я только еще раз прочитаю, что надо сделать… И налейте вина, надо немного расширить сознание.

– Не бойтесь, – он снова подошел к ней, взял за руку и посмотрел в глаза. – Вы, возможно, единственный человек на земле, с которым мне не страшно провернуть такое. Вы же помните слова, которые надо произнеси.

– Да, – ответила она, не в силах прервать зрительный контакт.

– И знаете, что надо делать, – он слегка пожал ее ладони.

– Да, – ответила она еще тише.

– Тогда на счет «три». Раз, два, три…

====== 14 ======

– Седтотум!* – произнесли они одновременно, и тут же круговерть темноты сбила бы Гермиону с ног, если бы не руки Снейпа. Она плыла по чуждому сознанию, и ей стало на мгновение страшно, пока не пришло осознание того, что он, как и раньше, «держит дверь», не делая ни малейшей попытки узнать, какие такие воспоминания хранит в потаенных уголках своего разума Гермиона Грейнджер.

Саймак, Саймак, Саймак...

Темнота стала менее плотной, и она вспомнила – вспомнила, как шла коридорами...Какого-то замка? Или просто слишком большого и помпезного дома? Малфой-мэнор, конечно же! Это были ее воспоминания, это она, почти не спав ночь, теперь шла к Саймаку, потому что Нарцисса опять рыдала и напоминала про обещание, данное им (им?) не по своей воле… Сейчас совсем было не до этого, в школе с одной стороны зверствовали Кэрроу, с другой – совсем распоясались ученики и сдерживать противостояние двух враждующих сторон становилось сложнее день ото дня. Лорд чего-то ждал. Или кого-то. В воздухе витало ощущение скорой развязки, а Поттера где-то носило, и было совершенно непонятно, как передать ему нужные воспоминания.

Северус взмахнул палочкой, окутывая себя специальным заклинанием, которое существенно притупляло запахи, и вошел в небольшую комнату. У двери на дыбе висел распростертый Драко. Живой, сильно напуганный, но пока вроде невредимый. Северус поморщился. Кажется, он успел вовремя. Он знал, что ожидало пленников Саймака и не хотел, чтобы такая участь постигла Драко. Не для этого он согласился убить Альбуса, чтобы теперь мальчишка превратился в лабораторную крысу для этого фанатика.

– Что ты тут забыл? – проскрипел Саймак, выходя на середину комнаты. Он был высок, но производил впечатление неумело сшитой тряпичной куклы со слишком тонкими руками и ногами, несуразной круглой головой, к которой словно для смеха был приделан вздернутый нос. Он бы мог вызвать смех, если бы не бегающие маленькие глазки и неприятная, вечно кривая ухмылка, от которой не по себе становилось даже Грейбеку.

– Принес тебе зелье, как ты и просил, – Северус вынул из кармана фиал, скользнув взглядом по записям, разбросанным по столу.

– Зелье? Это хорошо. То самое? Сейчас его на мальчишке и попробую, – захихикал Саймак мерзенько. Северус не сомневался ни секунды: обездвижил Саймака, подошел и двумя точными движениями разрезал путы на руках и ногах Драко.

– Быстро за дверь, ждать меня и не шевелиться, ясно?

Драко кивнул и, насколько мог быстро, вышел.

Оставалось наложить Обливиэйт на Саймака, забрать принесенное зелье и… Он, не раздумывая, сгреб со стола исписанные листы, оставив лишь несколько.

– Ты весь день работал один, к тебе никто не приходил. Драко умер, ты велел забрать его тело домовикам… Ты проснешься через пять минут, – Северус еще раз повел палочкой над неподвижно лежащим Саймаком и вышел. Подхватил Драко под руку и их закружила тьма…

– Ты спас моего сына, спасибо, – лицо Нарциссы соткалось из темноты. – Я не забуду этого, держи. Это фамильный медальон. Если тебя ранят в бою, он даст мне знать, я приду на помощь…

Раны! В бою! Дожить бы до этого боя…

И снова темнота, теперь она извивается кольцами вокруг шеи.

Оскал Нагайны.

Мерлин, как глупо-то! Как глупо умирать так, не успев передать Поттеру то, что был должен. Глупо!

Глаза Лили? Э, нет, не с твоим счастьем, Северус. Это всего лишь ее сын, сын Поттера. Ну что ж, хоть так. Главное, чтобы мальчишка послушался… Сосредоточиться, собраться, ну же! Ну вот и все, можно и умереть спокойно.

Теперь темнота приносит покой, а потом раскалывается от голоса, который звучит, как труба Иерихона.

– Я помогу, держись, Северус. Я помогу.

Кто это? Кто кричит: «Минки!» Зачем?

Хлопок и милосердная темнота.

И снова Нарцисса.

– Как ты?

Он – хреново. Он надеялся, что все кончилось, но нет. Господи, почему?

Воспоминания напоминали туман над темной рекой, из которого выплывали лица...

– Ты неважно выглядишь, – теперь перед ним сидел Люциус. Помятый, не такой шикарный и высокомерный, но все еще Люциус, с прямой спиной и горделивым взглядом.

– Кто победил? Что происходит? – каждое слово давалось с трудом, связки болели невыносимо, словно ему опять было шесть и он единственный из всех волшебников на земле (по словам мамы) умудрился подхватить ангину.

– Поттер победил. И по этому поводу у меня к тебе есть деловое предложение. Ты же у нас, оказывается, воин света.

– Растрепал мальчишка?

– Да как сказать… Поттер выложил все о твоем вкладе в дело их победы перед своими, перед нашими, перед Лордом. Не вздрагивай. Судя по всему, он умер окончательно и возродиться снова ему не удастся.

– Они знают, что я…

– Что ты живой? Нет. А ты хочешь объявить об этом?

– Хочу уехать, – Северусу с трудом, но удалось сесть. – И чем дальше, тем лучше.

– Отлично. Я помогу тебе, у меня есть поддельные магловские документы. Отправишься в Канаду или на Аляску. Полдня в самолете и здравствуй, новая жизнь.

– Что тебе надо? И почему бы тебе самому не сбежать?

– Не веришь в бескорыстность? – Люциус рисовался и от этого его слова звучали не так впечатляюще.

– Не верю, говори.

– Я помогаю тебе уехать, а взамен ты оставляешь мне письма, из которых всем и каждому должно стать ясно, что я помогал и содействовал, что без моего участия ты бы не продержался в роли шпиона.

– Почему ты сам не сбежишь? – повторил Северус свой вопрос.

– Потому что у меня бизнес. И, знаешь ли, не только магический. Резкая смена места жительства на пользу не пойдет. Я ненавижу самолеты, да и моя семья жила здесь тысячу лет!

– Все, хватит, – Северус поморщился. – Хорошо, письма так письма. Только не уверен, что они тебе помогут.

– Как только тебя официально признают умершим, тебя признают и героем, поверь мне. Твои акции значительно возрастут в цене. Я знаю, что делаю. И вот что еще, Северус, – Люциус встал, – Нарцисса кое-что нашла в подкладке твоего сюртука. Случайно. Нам надо будет обсудить, как поступить с этим…

Люциус рассеялся дымом, чтобы тут же материализоваться в других декорациях.

– Это надо спрятать. До поры, – Люциус держал в руках мятые листы бумаги. – Ты смотрел, что в них?

– Смотрел. Их лучше уничтожить. Темная магия, сейчас такое точно не в чести. На, держи свои письма, – Северус встал из-за стола и подошел к стоящему у окна Люциусу.

– Нет, уничтожать это нельзя. Я знаю одно неплохое местечко… Спрячем, а когда придет время – продадим и неплохо заработаем. И заметь, я мог бы сказать, что твои бумажки пропали, но я предлагаю тебе быть со мной.

– Страхуешься, на случай, если тебе приспичит меня воскресить и получить мои личные показания о твоей верности делу света?

– Страховка никогда не бывает лишней.

– Давай спрячем и покончим с этим. У меня утром самолет. И я ненавижу их ничуть не меньше твоего.

Темнота, но теперь она двигалась, извивалась, чтобы превратиться в сумрак какого-то подземелья.

– Я бы предпочел, чтобы ни один из нас не смог взять эти записи без другого. Мне кажется, это честно для каждой стороны, – Люциус держал в руках небольшую плоскую коробку черного цвета. Явно из пластика.

– Знал бы Лорд про твой магловский бизнес, полеты на самолетах и слабость к пластику, – усмехнулся Северус. Он вспомнил – они стояли в гроте, неподалеку от меловых скал на побережье океана.

– Полукровка, выросший в приюте, – Люциус высокомерно усмехнулся. – Что он понимал? Истинный аристократизм не в том, чтобы держаться за прошлое.

– Ну конечно, – смотреть на то, как Люциус пытается вернуть себе прежний лоск, было забавно.

– А контейнер из пластика значительно надежнее других, Северус, – Люциус подошел к небольшой нише в стене, уложил коробку так, что ее почти не было видно, поднял палочку. – Ну же, присоединяйся, мы же договорились.

– То, что положили двое, только двое и возьмут. То, что знают двое, будут знать только двое, – зазвучали их голоса под сводами пещеры.

И снова темнота, мелькание огней и… дорога к Хогвартсу. Сердце защемило от самых разных чувств в преддверии долгой разлуки. И почему это Малфоя потянуло именно сюда в такую погоду!

– Ты знаешь, где можно спрятать поддельный дневник?

– У тебя паранойя, Люциус.

– Ты зачаровал его?

– Проверишь?

– Поверю. Ну же… Куда прячем?

– Я знаю одно местечко… – Темнота тайного хода, слегка разбавленная слабым люмосом. Огонек вспыхнул и погас.