Текст книги "Кровь волшебства (СИ)"

Автор книги: palen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Снейп на ее вопросительный взгляд только нахмурился: выглядел он бледнее обычного.

– Значит, просто придержали дверь? – сощурилась Гермиона.

– И мне, и вам надо отдохнуть. До завтра, – он раскланялся.

– Жду вас в десять, – успела выкрикнуть Гермиона за секунду до того, как Снейп шагнул в зеленое пламя камина.

Оказавшись дома, она первым делом отправила Гарри сову, кратко описав произошедшее, потом налила чашку чая и вышла с ней на крыльцо. В небе виднелся серп убывающей луны, воздух пах жимолостью и дождем. Гермиона села на ступеньку и плотнее закуталась в теплую старую кофту. Ей было удивительно, невероятно хорошо, так отлично она себя не чувствовала очень давно. К ней вернулась изрядно пошатнувшаяся вера в свои силы. В конце концов – она ведьма, она хорошая ведьма, она самая умная ведьма, которая теперь еще умеет чувствовать магию. Гермиона даже зажмурилась. Как так вышло – она прожила в магическом сообществе столько лет и не знала, что бывает так? Впрочем, Снейп был прав: для чистокровных какие-то вещи были настолько сами собой разумеющимися, что они о них и не думали. Вот, например, Рон, он удивлялся, что она не слышала сказок барда Бидля, как потом точно так же удивлялся, что она не знает элементарных бытовых заклятий, которые, по его мнению, были всем известны.

– Ох, Рон, Рон, – вздохнула Гермиона. С каждым днем надежды на примирение становилось все меньше, да еще печалило то, что обычно деятельной Гермионе на это раз не хотелось ничего делать: ни прихорашиваться, ни вести разговоры, да даже сварить зелье, чтобы вернуть мужа – не хотелось. И сколько не обманывай себя, приходилось признать, что хоть она и скучала по Рону, это было, скорее, печалью от потерянной дружбы, чем страданием от угасшей любви. Ей хотелось бы сейчас сидеть с Роном рядом, положив голову ему на плечо, хотелось бы поговорить, обсудив Снейпа и то, какой он на самом деле. Ей хотелось вернуть все то хорошее, что было в их отношениях, но она отчетливо понимала, что невозможно вернуть только хорошее, как ни старайся, через неделю или через месяц опять начнется то, что подтачивало их отношения до этого: нежелание понять друг друга, разные интересы, раздражающие привычки и обидные несоответствия. И еще, ей совсем не хотелось бы целоваться с Роном, и уж тем более оказаться в одной постели. Подумать только! А когда-то она чуть ли не в обморок падала, думая о нем!

– Наверное, семья – это не мое, – прошептала Гермиона, обновила защитный купол вокруг дома и, еще раз взглянув на луну, отправилась спать.

*

Утром Гермиона придирчиво осмотрела себя в зеркале. Она стала другой – и это было глупо отрицать, но эти изменения не были такими бросающимися в глаза, как вчера, сегодня Гермиона сама бы затруднилась сказать, что именно стало другим и все-таки…

– У меня изменился взгляд, – заявила Гермиона своему отражению. – И, кажется, осанка. И волосы, хотя это заметно только когда их расчесываешь, а не убираешь в пучок.

Она взмахнула палочкой, и рядом с зеркалом появился список:

1. Узнать у Джинни все о «посвящении» детей.

2. Рози?

3. Использование волос в магии.

4. Изменение внешности ведьмы, корреляция продолжительности жизни магов с уровнем их магического мастерства.

Гермиона удовлетворенно кивнула: списки давали приятное ощущение контроля над ситуацией, которого в последнее время ей не хватало из-за Снейпа. Гермиона подумала и добавила еще два пункта:

5. Снейп! Кто напал? Связи? Возможные мотивы?

6. Гарри – расспросить, рассказать.

– Вот теперь точно все, – Гермиона еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало и только после этого отправилась к камину.

Снейп появился на работе ровно в десять. Гермиона к этому времени успела еще раз перечитать вчерашние записи, начертить пентаграмму и расставить свечи.

– Больше похоже на призыв демона. Ну, как это показывают в магловских фильмах. Доброе утро, мистер Снейп, – Гермиона с гордостью еще раз осмотрела дело своих рук. Никогда раньше у нее не получалось сделать все настолько… идеально.

– Доброе, – Снейп обошел вокруг пентаграммы и подхватил со стола пергамент. – Интересно, как ни следят за соблюдением статута, а маглы все равно что-то да узнают про магический мир.

– Только они его очень смешно представляют, поверьте маглорожденной.

– Я знаком с миром маглов, напоминаю еще раз.

– Да, действительно.

Ей захотелось расспросить его о детстве, о его жизни. Каково это – быть полукровкой, наполовину в одном мире, наполовину в другом. Или ни в том и ни в другом на самом деле?

– Вы так смотрите на меня, словно готовитесь принести в жертву, – усмехнулся Снейп.

– Простите, – смешалась Гермиона. – Никаких жертв. Осталось дописать руны, положить книгу… Проговорим все действия еще раз?

Он кивнул.

– Значит так, – Гермиона сверилась с записями. – Дневник в центр пентаграммы, заклинание разделения, щиты, заклинание сохранения формы, ловушка для темных сущностей. Осталось решить, кто что должен делать.

– Вы бы хотели все сделать сами? – не мог не поддеть Снейп.

– Нет, я бы с радостью пригласила Гарри, – ответила Гермиона. – И Рона! – добавила со злорадством. – Я умею работать в команде, а вы?

– А мне приходилось. Правда, компании, порою, были так себе.

– Вы же сами их выбирали? – не удержалась Гермиона.

Он посмотрел на нее зло, скрещивая руки на груди. Гермиона была готова услышать отповедь в лучших традициях Хогвартса о недопустимости и все такое, но Снейп только прошипел что-то на непонятном языке и отвернулся. Гермиона постаралась спрятать улыбку: чуть ли не впервые Снейп не нашел, что ей ответить!

– Итак, – сказала она бодро. – Что вы предпочтете делать? Он посмотрел на нее так, что она не удержалась:

– Вы хотите принести меня в жертву?

– Кому есть дело до моих желаний? Вы читайте заклинания разделения и сохранения, да не отвлекайтесь. Остальное беру на себя.

По отдельности все шаги и все заклинания были простые и знакомые, но никогда Гермиона не применяла их к подобным артефактам, никогда не пыталась использовать разом и уж точно никогда даже не думала делать это в паре со Снейпом. И она волновалась, хотя внутренний голос (которого до вчерашнего дня она не слышала) нашептывал, что все будет в порядке и иначе быть не может. Гермиона споро написала руны, стараясь не думать о том, как выглядит, ползая по полу на четвереньках, и положила дневник в центр пентаграммы.

– Время? – спросил Снейп, проверяя, на все ли пуговицы застегнут сюртук. Рядом со Снейпом, облаченным в старомодный сюртук, Гермиона, на которой были джинсы и худи, начинала чувствовать себя нерадивой студенткой. И не сказать, чтобы ей это ощущение нравилось.

– У нас еще две минуты, – Гермиона решительно отогнала от себя мысли о кардинальной смене гардероба, зажгла свечи по углам нарисованной пентаграммы и осторожно положила дневник в центр. – Я установила магический будильник, он пропоет, когда будет пора начинать.

Две минуты протекли в полной тишине. Снейп и Гермиона стояли по разным сторонам от пентаграммы, нацелив палочки на дневник. Когда кабинет огласила пронзительная мелодия «Ведьмы, в школу собирайтесь…», оба вздрогнули, Снейп кивнул, и они начали.

Гермиона плавно повела палочкой, про себя читая слова заклинания, Снейп ждал, не сводя взгляда с ее палочки. Линии пентаграммы налились молочным светом, стали желтыми, оранжевыми и наконец вспыхнули ярко-алым. Дневник затрясло, выгнуло, из него потек сизый дым, из которого стала сплетаться призрачная фигура. Она становилась все больше и больше, пока не стала походить на взрослого человека.

– Вор! – закричал призрак, ринулся к Снейпу, но тот взмахнул палочкой и над пентаграммой возник купол. Снейп тут же соорудил сферу, наподобие той, в которой Волдеморт когда-то держал Нагайну. Гермионе казалось, что Снейп не справится, ей хотелось ринуться ему на помощь, но она должна была начать читать другое заклинание, и она не двинулась с места.

Снейп между тем словно приподнял защитный купол, и призрак с истошным воплем, которому бы и баньши позавидовали, метнулся к проходу. Снейп стал водить палочкой, будто мешая зелье в невидимом котле, и призрака втянуло в сферу с отвратительным чавкающим звуком. Гермиона взмахнула палочкой, еще и еще раз, закрепляя волшебство и делая невозможным его отмену. Пентаграмма вспыхнула и погасла: теперь от нее на полу остался только пепел, в центре лежал дневник.

– Ну же, – раздраженно сказал Снейп. Что вы на него таращитесь? Берите и попробуйте открыть.

Гермиона подошла, протянула руку, не ощутив никакого сопротивления, взяла дневник, открыла его и застонала.

– Он его еще и зашифровал! Параноик! А вы говорите, я перестраховываюсь!

Дневник был исписан убористыми маленькими символами.

– Я готова поставить на спор свою палочку, что это никакой не язык! Я подобные знаки использовала, когда конспектировала лекции. Рон с Гарри думали, что я нарочно, и дико обижались, а я не нарочно, мне было так удобнее. Было быстрее записывать – писать не длинные слова, а символы. Само собой, я придумала их сама, точнее они сами придумывались, и другие не понимали, что я пишу. И как мы расшифруем эту абракадабру, хотела бы я знать!

– На вас не угодишь, мисс Грейнджер, – Снейп с интересом рассматривал сферу, которая покачивалась перед ним в воздухе: в ней клубился серый туман, изредка из этого тумана выплывала отвратительная морда, больше всего напоминавшая череп с остатками гниющей плоти. – Вы хотели открыть дневник? Мы его открыли. Вы были готовы, что записи будут зашифрованы? Так стоит ли удивляться, что так и есть? Осилим.

– Не думала, что вы оптимист, – проворчала Гермиона.

– Переживете свою смерть, тоже станете, – парировал Снейп. – Дайте посмотреть.

Гермиона отдала ему дневник.

– Скорее всего, вы правы. Я не встречал таких символов, но будем надеяться, что Майкл сможет расшифровать.

Гермиона взяла из его рук дневник и провела пальцем по обложке. Нет, она не чувствовала ничего такого, притягательного, но расшифровать дневник, проникнуть в его тайну ей хотелось самой.

– Я попробую сама, у меня есть почти два дня, а у Майкла только наметились романтические отношения и я не хочу отвлекать его в выходные. Я поработаю, все равно…

– Все равно, дома никто не ждет? – в его словах не было насмешки, только констатация факта. Он знал, о чем говорит.

– Да, – она посмотрела на него с некоторым вызовом. – Рози у бабушки, там куча ее сверстников и ей там весело, а меня сегодня там не очень хотят видеть. Впрочем, это совершенно неважно! У меня есть время, и я хочу потратить его рационально. Вас я…

– Как вы могли заметить, у меня дома тоже не то чтобы многолюдно, – он снял сюртук, повесил на спинку стула и сел. – Давайте сюда свой дневник.

– Он не мой. И как же Амели? Она, наверняка, была бы рада вашему обществу, – Гермиона положила дневник на стол и придвинула еще один стул. По мановению ее палочки рядом легли несколько разных перьев, пачка пергамента, свитки и несколько книг.

– Амели? – он словно не сразу вспомнил кто это. – Странные выводы.

Гермиона только пожала плечами.

– Итак… – Ее прервал стук в дверь.

После вчерашнего происшествия, Гермиона даже за запечатанными дверями отдела не чувствовала себя в полной безопасности. Она достала палочку и только после этого распахнула дверь.

– Так и знал, что ты тут, – в кабинет вошел Гарри.

– Что ты сказал мне, когда впервые увидел Рози? – Гермиона и не подумала убрать палочку.

– Что она похожа на Артура, но что это изменится и она будет красавицей. А, еще, что я болван и не надо было говорить про Артура.

– Проходи, Гарри, – Гермиона захлопнула дверь и снова наложила охранное заклинание.

Снейп поднялся со стула и теперь стоял, чуть откинув голову назад, поджав губы. Несложно было догадаться, что Гарри видеть он не рад.

– Мистер Снейп, позвольте представить вам Гарри Поттера, моего друга. Он работает в аврорате. Гарри, это мистер Снейп, мой новый сотрудник, прекрасный окклюмент и легиллимент.

Мужчины пожали друг другу руки, принимая правила игры. Гермиона сама не знала, что на нее нашло, но было правильно, совершенно правильно дать этим двоим возможность начать общаться с чистого листа, по крайне мере сделав вид, что прошлое больше не властно ни над одним, ни над другим.

– Что у вас случилось вчера? Никаких подозрительных и не очень подозрительных вторжений в министерство зарегистрировано не было.

– Это доказывает, что этот ряженый кто-то из сотрудников! – воскликнула Гермиона.

– Ряженый?

– Я не могу поверить, что это кто-то из Пожирателей. Во-первых, разве кто-то из них работает в министерстве? Во-вторых, второе нападение и очень, просто ужасно неуклюжее!

– Вы думаете, в Пожиратели брали только лучших из лучших? – подал голос Снейп. – Впрочем, я согласен с вами: плащ – не показатель, как и маска.

– Кому-то нужны эти записи, Гарри! Мы с мистером Снейпом постараемся как можно быстрее расшифровать их…

– Так вы сумели открыть дневник! – Гарри искоса посмотрел на тетрадь. – Почти как тот, тот самый.

– Листы у этого исписаны.

– Хорошо, – Гарри старательно не смотрел в сторону Снейпа и, как подозревала Гермиона, не потому, что боялся, а потому что не хотел смущать профессора. – Я тогда пойду, тоже поработаю. В Норе такой тарарам, я обещал Джинни сменить ее после обеда. Если вспомните что-то важное – пишите. – Гарри обнял Гермиону, пожал руку Снейпа, взъерошил волосы и ушел.

– Давайте работать, – чуть нервно потребовал Снейп. Гермиона кивнула, села удобно, раскрыла дневник.

– Итак, – она взмахнула палочкой и одно из перьев замерло над чистым листом пергамента. – Начнем.

====== 8 ======

Через час Гермионе пришла мысль послать Снейпа за вином. Во-первых, он нисколько не помогал с расшифровкой, вместо этого читая совсем недавно полученный, с еще нетронутыми страницами, трактат об эволюции магических существ. Во-вторых, у нее самой тем временем ничего не получалось. Она продвигалась так медленно, что к понедельнику – и это было ясно как день – в лучшем случае смогла бы обозначить какие-то общие слова и предлоги. И если честно, то хотелось немного расширить сознание.

– Все, на сегодня хватит, – она взмахнула палочкой, и перья, вместе с пергаментами, улеглись на стол в строго определенном порядке.

– Отличное решение, – прокомментировал Снейп, не собираясь вставать.

– Не могу понять, зачем вы остались? Вы же…

– Я понадеялся, что вчерашний горе-налетчик решит переквалифицироваться в воры и пробраться в кабинет.

– Это надо быть самоубийцей, впрочем… Если мы сделаем вид, что ушли и не запечатали отдел… Ну, эм, например вышли за кофе? Почему бы и нет? – тут же загорелась Гермиона. – Мы сможем его поймать с поличным!

– Мне становится все более понятно, как так получалось, что вы участвовали в безумствах Поттера и Уизли, – усмехнулся Снейп.

– Правильно! Надо написать Гарри.

– Тогда, я, пожалуй, отправлюсь домой, – Снейп захлопнул книгу. – Вы разрешите взять это уморительное чтиво с собой?

– Это уморительное чтиво, – Гермиона попыталась говорить так, чтобы в ее голосе тоже была хорошо различима желчность, – написано прекрасным ученым, подающим большие надежды, Рольфом Скамандером.

– Ничуть не умаляю его талантов, – Снейп поднял руки. – Так могу я взять книгу?

– Вернете в понедельник?

– Разве завтра мы не будем страдать над записями?

Гермиона задумалась на минуту.

– Нет. Вы совершенно правы, надо привлечь к работе Майка. Это будет… разумно.

Ей показалось, что Снейп слегка расстроился, и вновь подумала об Амели. При желании он мог скрасить свое одиночество – теперь-то она в этом не сомневалась, а посему и причин для жалости к нему не было.

– Нам надо отдохнуть. И вам, и мне. Ведь так? – все-таки спросила она, давая ему возможность уговорить ее выйти на работу, но он лишь коротко кивнул. – Идите, я напишу Гарри и подожду его. Надеюсь, на вас никто не будет покушаться сегодня.

Снейп еще раз кивнул и, прихватив книгу, ушел. То, что он напоследок не сказал ничего едкого, почему-то Гермиону расстроило. Она привыкла все время быть наготове, пытаясь молниеносно придумать ответ на его язвительные замечания. Это… бодрило, да, определенно бодрило. Гермиона тряхнула головой и, написав Гарри короткую записку, отправила самолетик.

Вместо ответа Гарри пришел сам.

– Ну как, продвинулись? Можно? – он протянул руку к дневнику.

Гермиона кивнула. Гарри покрутил его, нацелив палочку, пробормотал пару стандартных заклинаний, хмыкнул, отдал тетрадь Гермионе:

– У дверей отдела будут дежурить авроры. На всякий случай ты накладывай стандартные охранные, а я добавлю от себя. Не забудь только, что в понедельник надо будет снять. И своих предупреди, чтобы не совались, а то может получиться неудобно.

– Все сделаю. Спасибо, – она взяла дневник, покрутила его так и сяк.

– Ты выглядишь не очень. Давай в Нору? Сегодня ждем Чарли, будет весело.

– Мне надо работать, – сказала Гермиона уныло. Почему-то весь рабочий настрой пропал окончательно.

– Ты не хочешь встречаться с Роном?

– О, нет, – ответила она поспешно. – Не то что не хочу, просто это… Это не приносит радости ни ему, ни мне, ни окружающим. Я же вижу, Гарри, какими все становятся! Все так старательно делают вид, что все нормально, но все совсем ненормально! И я чувствую себя виноватой еще больше, хотя куда уж больше! Рон или будет делать вид, что я призрак, или уйдет. И я не знаю, что лучше. И я сама не знаю, как себя вести правильно и хотя я ужасно хочу в Нору, и не хочу домой, но… Я уже большая и понимаю, что иногда не стоит делать то, что хочется.

Гарри взъерошил волосы.

– Тебе не кажется, – спросил он, – что вам пора поговорить с Роном?

– И что это изменит? Должно просто пройти время. Ничего, я потерплю. – Ей нестерпимо захотелось обнять Рози, прижать ее к себе. Ей так захотелось оказаться за общим столом и снова почувствовать себя частью огромной семьи. – Все, Гарри, хватит, а то я расплачусь. Я лучше… лучше немного еще поработаю.

Гарри явно хотел что-то сказать: у него на лбу было написано, что он совершенно не хочет оставлять все как есть, только пока не знает, как решить эту проблему.

– Просто должно пройти время, – наставительно повторила Гермиона. Гарри не двинулся с места.

– А как Снейп? – наконец спросил он.

– Ты решил скрасить мое одиночество? Не стоит, – Гермиона демонстративно открыла дневник на первой странице.

– Нет, мне правда интересно. Мне кажется, вы сработались?

– Если можно так сказать. Он… – честно говоря, Гермиона не собиралась рассказывать Гарри в подробностях о том, что происходило вчера. Но то ли усталость сыграла свою роль, то ли нежелание оставаться в одиночестве: слово за слово и она рассказала все.

– А ты знал, что с детьми, когда начинаются выбросы магии, проводят какой-то специальный обряд?

– Да, Джинни пела колыбельную Джеймсу, когда он впервые взлетел к потолку от усердия: у него не получалось впихнуть треугольную пирамидку в круглое отверстие.

– Колыбельную? И все?

– Ага, что-то там о месте, где грезы становятся возможностями. Там как-то красиво так, но я не помню. Я думал, это просто традиция. Да и сейчас не считаю, что это так важно. Тебе не пели, а ты – самая умная…

– Ой, все, – Гермиона сделала вид, что затыкает уши. – Самая умная, возможно, но… Это немного не то. – Она мечтательно улыбнулась. – Вот уж никогда не подумала бы, что Снейп откроет мне такие возможности и покажет, насколько магия прекрасна.

– Вот уж тоже не подумал бы, что ты будешь говорить о Снейпе с придыханием, – насмешливо заметил Гарри.

– Я всегда его уважала, в отличие от некоторых, – Гермиона улыбнулась. – Снейп – просто вечная шкатулка с сюрпризами. То оказывается, что он шпион, то оказывается, что он совсем даже не умер. Даже интересно, что будет дальше.

– Мне тоже интересно. Особенно, кто это за вами гоняется…

– У нас была идея, сделать вид, что отдел не охраняется, и посмотреть – возможно, вчерашний визитер сделает попытку пробраться сюда?

– Отличная идея, но оставь ее исполнение нам, – строго сказал Гарри.

– Мы и не собирались сами… – не совсем искренне ответила Гермиона. – Иди, иди домой. Джинни будет сердиться. И вот еще что, попроси ее написать мне слова колыбельной. Я попробую спеть ее Рози, вдруг эта простая традиция имеет смысл?

– Знаешь что. Я не пойду без тебя, – Гарри встал и протянул руку. – Я не смогу сидеть за столом, зная, что ты тут корпишь в одиночестве. И Рози вы вместе с Джинни уложите спать. И споете ей хоть сто колыбельных. Может, конечно, должно пройти время, но… Но ты все равно часть нашей семьи, понимаешь?

– Гарри, спасибо, но… – искушение было слишком велико. – А, ладно! – Гермиона встала и захлопнула дневник. – Ты всегда умел меня уговаривать!

*

В Норе было шумно, душно и весело. Рон вел себя удивительно мило, так, словно они опять были просто друзьями. Это было немного странно и, правду говоря, несколько задевало. Неужели, – думала Гермиона, – он уже пережил их расставание и теперь относился к ней только как к старому другу? Неужели это только она мучилась сомнениями и сожалениями, а он – уже совсем нет? Но когда она вышла в сад, он пошел за ней.

– Гермиона…

– Да? – Сердце забилось чуть чаще, но как это волнение не походило на то, что она испытывала в самом начале их отношений. Тогда она верила, что их ждет прекрасное будущее, а теперь…

– Ты прости меня за то, ну за тот вечер и ужин. Я просто… я… – Рон вздохнул. – Я хочу вернуться.

– Что? – Гермиона была готова услышать что угодно, но не это. – Ты хочешь вернуться? И… как это? Ты же… – она сделала глубокий вдох, выдохнула, досчитав до десяти. – Что на тебя нашло?

– Просто, – он запнулся, – просто я подумал, все взвесил…

– Тебя надоумила Молли? Или кто-то еще? Рон, прости, но я знаю тебя так давно, что даже по тону голоса могу определить, когда ты врешь. Ты не хочешь возвращаться, но считаешь, что должен?

– Да! Да, считаю, что должен. Ты работаешь с этим упырем, и я слышал, что на вас вчера напали! Я боюсь за тебя. Можешь считать меня кем угодно, но я за тебя беспокоюсь! И за Рози. Если ты готова попробовать все сначала, то… то мы должны договориться, договориться… – он сбился. Было ясно, что он долго и не раз продумывал этот разговор и сейчас очень старался сделать все правильно. Вся злость, которая всколыхнулась в сердце Гермионы, тут же осела: все-таки Рон был хорошим другом.

– Ты не должен. Но спасибо за то, что ты предложил. Мне… мне важно знать, что ты не держишь на меня зла.

– Глупая, – он обнял ее за плечи, вздохнул. – Я иногда веду себя как идиот, но я не думал, что мы однажды вот так… Идиотская какая-то ситуация. Ты знаешь, мне кажется, я тебя до сих пор люблю…

– Я тебя тоже, но жить вместе…

– Вот-вот! Ты меня понимаешь, – выдохнул он с облегчением. – Это как тогда, с медальоном. Я то все понимаю, то на меня накатывает такое… отчаянье. Черт, почему у нас ничего не вышло? Мы же… мы же, вроде, неплохие ребята?

– Видимо, этого мало. А может, не надо было портить хорошую дружбу браком?

– Но была же не только дружба? – он развернул ее за плечи к себе. – Я любил тебя, Гермиона, до головокружения!

Гермионе показалось, что утихшие навсегда чувства к мужу на самом деле живы. Она вздохнула и потянулась к нему. Рон поцеловал ее и… и волшебства не произошло. Сейчас она не могла, да и не хотела врать себе. Стоять вместе с Роном в саду было замечательно, и прекрасно было болтать, но целоваться…

– Прости, – она мягко высвободилась. – Я всегда буду любить тебя, как друга и как отца Рози, но ты был прав, когда ушел. Я просто была слишком занята работой, чтобы понять... Понять, что между нами все кончилось. Прости, что я не смогла…

Рон со вздохом обнял ее крепко-крепко и поцеловал в макушку.

– Должен был быть хоть один раз, когда я оказался умнее тебя?

Она хихикнула.

– На самом деле, такое бывало часто.

Они вернулись в дом, Молли кидала на них многозначительные взгляды. Свекровь втайне надеялась, что они помирятся и Гермиона впервые не почувствовала раздражения по этому поводу. Как бы то ни было – и ее, и Рози в этой семье любили и считали своими.

Было уже возмутительно поздно, когда Гермиона вместе с Джинни отправились укладывать детей: после столь бурного вечера задача была непростой, но Джинни запела потихоньку колыбельную – ту самую, и дети быстро притихли. Гермиона сидела в уголке, рядом порхало самопишущее перо, записывая слова песни. Песня была незамысловатая, чем-то напоминала старые ирландские баллады. Рози вылезла из кровати и перебралась на колени к матери, обняла за плечи и положила голову на плечо. Через пять минут все спали.

– Не знаю, как насчет открытия тайн магии, – прошептала Гермиона, укладывая дочь в кроватку, – но то, что усыпляет эта песня моментально – факт. А не вредно петь ее часто?

– Нет, ты что! – Джинни поправила одеяло на Джеймсе. – По традиции – первый раз ее поют после того, как у ребенка происходит первый магический выброс. Вот и все. И знаешь, после этой песни снятся просто невероятные сны.

– Ну почему об этом не рассказывают в школе! – воскликнула Гермиона. Они уже с Джинни сели на ступеньки лестницы, не торопясь спускаться в гостиную.

– Наверное, по той же причине, по которой не рассказывают о всякой бытовой магии, вроде заклятья чистых тарелок и сверкающих бокалов.

– Такие бы уроки не помешали. Для маглорожденных уж точно.

– Рон, – Джинни не терпелось поговорить на более интересную тему. – Он предложил вам помириться? – спросила она.

– Да, но мы оба решили, что это не очень удачная идея.

– Пожалуй, – не стала спорить Джинни. – И что теперь? Похоронишь себя на работе?

– Ну пока мне точно не до личной жизни, мне и без этого забот хватает. Один Снейп чего стоит. У тебя было такое, чтобы человек одновременно бесил до трясучки и… – она прищелкнула пальцами.

– Притягивал?

– Притягательный Снейп? – рассмеялась Гермиона. – Нет, это что-то другое, но я понятия не имею – что.

*

Воскресенье началось с дикого грохота: сова не очень удачно спикировала на стол Гермионы, уронив чашку с остывшим чаем и перебудив полдома.

– Нет, ты видишь, видишь? – заспанная Гермиона показала Джинни листок. – Он явно считает, что как бы то ни было, а начальник он! Я его иногда задушить готова!

Сова оказалась посланницей Снейпа.

– Немедленно в Тупик прядильщиков! СС. – прочитала Джинни и зевнула. – Коротко и…

– И недвусмысленно. И что бесит особенно, я туда отправлюсь! Потому что хотя и полагаю, что ошибаюсь, но вдруг он там истекает кровью?

– Все возможно, но я б не рассчитывала, – Джинни зевнула еще раз. – Хочешь, давай вместе, или разбудить Гарри?

– Не надо. Если что, пришлю сову, – Гермиона быстро натянула на себя джинсы и худи.

– Удачи, – Джинни зябко поежилась.

Гермиона поцеловала ее в щеку и аппарировала.

Снейп ждал ее на крыльце вполне живой и здоровый.

Гермиона посмотрела на него хмуро и кивнула.

– Видите? – он тоже не стал утруждать себя приветствием.

– Что? – дверь была цела, на месте, замок тоже выглядел нетронутым, но Гермиона уже догадалась, что в дом кто-то пытался проникнуть. – Взломаны ваши охранные чары.

– Нет, – он ткнул палочкой в замок. Гермиона нагнулась и посмотрела внимательнее – кто-то явно пытался открыть дверь.

– Ничего не понимаю… Дневник в Министерстве и, судя по нападению, об этом известно тому, кто… Погодите. Только этого не хватало. За вами гоняется не одна шайка, а несколько?

– Похоже на то, – Снейп открыл дверь в дом и первым делом выпустил парочку заклинаний. – Пусто.

– Подождите… – Гермиона вышла вперед и взмахнула палочкой. Все помещения залил голубоватый свет, а когда он померк, в воздухе остались дрожать мерцающие нити. – Кто-то тут прямо-таки метался, – заметила Гермиона. – Смотрите, видите? Вот тут колдовали. Заклинание, возможно поиска? – она указала на замысловатый узор в воздухе, переливающийся желтоватым перламутровым светом.

– А еще народное творчество, – хмыкнул Снейп, проходя в комнату. Прямо на книжном шкафу была нарисована метка.

– Простите, мистер Снейп, но в согласии с параграфом третьим особого распоряжения по Министерству я обязана вызвать авровров, – сказал Гермиона.

– Обязаны были бы, если бы метка была той самой. Но приглядитесь. Не ее ли вы срисовывали с дневника Саймака?

– Черт! – Гермиона пригляделась внимательно. – Не знаю, они очень похожи.

– Так сверьте, – Снейп сбросил сюртук, закатал рукав рубашки.

– Поверю вам на слово, – ей не хотелось вызывать авроров и будить в такую рань Гарри, и еще ей хотелось кофе. – Но Гарри все равно надо будет сообщить. Вся эта суета вокруг дневника меня начинает сильно беспокоить. Даже если предположить, что сам Саймак жив и хочет вернуть себе свое имущество… Пусть так, но кто еще? Кому эти дневники могут быть нужны еще и что там такого?

– Как вы думаете – уничтожен ли философский камень и есть ли возможность создать новый? И что для этого надо? Как вы думаете, Николас Фламель был милым человеком, или стал им, когда получил в руки невероятной силы могущество? И все ли готовы быть как он? Еще при жизни Саймака многие считали, что он ищет не просто философский камень, а исток волшебства.

– Он хотел стать Богом? Даже Волдеморт был скромнее, – невесело усмехнулась Гермиона.

– Мисс Грейнджер, возможно дневник – пустышка, а все эти россказни о Саймаке только легенды. Но всем свойственно надеяться, что есть универсальное средство для достижения любых целей.

– Знаете, я начинаю мечтать, чтоб вы оказались правы и в дневнике этого Саймака оказались записаны рецепты овощного рагу и пудинга. И раз вы меня все равно разбудили… Если у вас не было других планов, может займемся расшифровкой? А завтра подключим Майка.

– У вас нет других планов на воскресенье? – поинтересовался он.

– Есть, но часов до двух дня я совершенно свободна. А вы?

– Вполне.

– Тогда в Министерство? Но только сначала мне надо выпить кофе.

– Кофе тут имеется, и если вы уберете это макраме, – Снейп кивнул в сторону все еще не рассеявшихся линий в воздухе, – то мы сможем его выпить на кухне.

Кофе оказался приличным, не превосходным, но точно «выше ожидаемого».

– У вас совсем нет подозреваемых?

– Почему – нет. Я бы сказал, что у меня их слишком много. У большинства из ближнего круга были семьи и дети. А еще было множество тех, кто не носил метку, но более-менее активно содействовал Волдеморту и оказывался вовлечен в его дела. Плюс брат Саймака, о котором известно, тогда он был совсем юн, но кто знает, где он сейчас и о чем мечтает? И все те, о ком мы не имеем представления.

– Действительно – богатый выбор, – признала Гермиона. – Но у нас есть Гарри Поттер, так что думаю – кто бы это ни был, его поймают. А нам надо расшифровать дневник, – она поставила пустую чашку на стол, потянулась и совершенно случайно столкнулась со взглядом Снейпа. Он смотрел на нее… Если бы это был не Снейп, она бы сказала, что его взгляд был «теплым», но поскольку перед ней сидел Снейп, то Гермиона просто встала и привычным жестом скрутила волосы в пучок: