Текст книги "По праву предназначения (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Соулмейты усиливают друг друга. Их возможности растут в геометрической прогрессии, – Барнс старался не смотреть на Джека. – И однажды встретившись, они не смогут разойтись. Так что это мне, наверное, не следует вставать между вами.

– Алекс, ты неправ. Вы восемь лет вместе, ты сам говорил. А от меня одни проблемы.

– Что такое восемь лет – и мучения человека, которого очень любишь? – качнул головой Барнс. – Ты прости, не смогу я его тебе полностью отдать, не сумею. – Он горько усмехнулся, прислушиваясь к мату в гостиной. – Но и против вашей связи пойти не смогу. Не гони меня, пожалуйста.

Он всегда знал, чувствовал каким-то шестым чувством, что именно так и будет – однажды Брок встретит свою пару. Знал, готовился – и оказался совершенно не готов.

Джек повернулся и обнял Алека – крепко-крепко. Алек за эти полгода из надсмотрщика превратился в самого лучшего друга, который когда-либо был у Джека.

– Ну что? Поплакались друг другу о своей нелегкой судьбе?

Голос Брока заставил Барнса вздрогнуть. Со всеми этими переживаниями он и не заметил, не услышал шагов, как отворилась дверь. Не понял, что у их разговора появился дополнительный слушатель.

– Вы тут решали, молодцы, но меня выслушать не хотите? – Брок стоял в дверях, сложив руки на груди и смотрел прямо, не пряча и не отводя взгляда.

– Да ничего мы не решали… – пробормотал Джек, отстранясь от Алека.

– И Детка тут тебе не каялся и в ноги не падал, – хмыкнул Брок, вошёл с комнату, сел напротив них обоих. – А теперь давайте поговорим, как взрослые люди. Барнс, мы с тобой мало дерьма вместе съели? Ты так плохо меня знаешь, что решил легко отделаться? Э нет, красота моя, не выйдет. Малыш Джеки, конечно, охуенно хорош, природа там, инстинкты, но если скажешь, соберёмся и уедем хоть прямо сейчас.

Барнс неверяще уставился на него. Джек шмыгнул носом и потер заплаканные глаза.

– Но хочу предложить попробовать другое, – Брок обвёл взглядом Барнса и Джека, остановился на последнем. – Втроём.

– Да ты крокодил, – улыбнулся Джек. – Хапаешь все, что видишь, и плевать, поместится в пасть, не поместится. – Он помолчал и добавил: – Я бы попробовал. – Джек хмыкнул. – Отца от злости пополам порвет, если он узнает.

– А чего я должен себя ограничивать? – оскалился в ответ Брок, инстинктивно погладил по икре притихшего Барнса. – Разве я могу отказаться от кого-то из своих мальчиков?

Тот булькнул и расхохотался уже в голос, упал на подушки. Вот такого он себе даже представить почему-то не догадался.

– Урод ты, Рамлоу. Все нервы истрепал.

========== 6. ==========

Джек и Брок осторожно целовались, а Барнс гладил их по спинам и ерошил волосы.

– Я никогда не был с мужчиной, – признался раскрасневшийся Джек.

– А хотелось? – лизнув его нижнюю губу, поинтересовался Брок.

– Да, – признался Джек. – Но… в общем, ты знаешь.

– Такой сладкий, невинный и весь наш, – без тени иронии сказал Брок, погладил аккуратно, ласково, как самую большую драгоценность, хотя Барнс прекрасно видел, как его потряхивает от возбуждения.

Джек позволил ему вести себя, потому что совершенно не представлял, что делать сразу с двумя любовниками. Ему было немного страшно, и в то же время он горел от возбуждения.

– Не такой уж я невинный, – сообщил он.

Барнс касался обоих своих мужчин предельно аккуратно, стараясь не делать лишних движений, чтобы не отпугнуть Джека, прислушиваясь к самому себе. Одно дело ведь на словах согласиться, а совсем другое – видеть, как любимый человек сходит с ума по другому.

Воздух накалялся, от тихих просительных стонов, едва различимого шёпота что-то сладко сводило внизу живота, хотя по идее должно было злить.

– Пусть первым будет Брок, хорошо? – пропросил Джек.

Про смазку и презервативы он вообще забыл. Его колотило от возбуждения, от того, что он все-таки нашел свою пару, от предвкушения, что сейчас они с Броком соединятся и станут единым целым на всю оставшуюся жизнь. И Алек… Джек хотел приласкать и Алека. Он ненадолго оторвался от губ Брока и смело поцеловал Алека.

Отозвался Барнс сразу, ярко вспыхнув возбуждением, ответил на поцелуй, обнимая тиская Джека, забрался живой рукой под мягкую домашнюю футболку, погладил вдоль позвоночника и с сожалением отстранился.

Было странно: и сладко, будоражаще сладко, горячо, и в то же время немного, совсем чуть-чуть горько. Всё же раньше Брок принадлежал только ему и ни с кем не надо было делиться.

Упав на подушки, Барнс замер. Он должен попытаться понять, прочувствовать Джека, принять, что он точно в таком же положении, а значит, не соперник.

Брок тем временем стащил с Джека футболку, гладил, целовал грудь и плечи. Джек выгибался, подставляясь под его руки и губы. Никакие девичьи ласки по ощущениям и рядом не стояли с прикосновениями его соулмейта.

– Если что не так – говори, не бойся, – в губы ему выдохнул Брок и, опустив бережно на постель, стащил домашние штаны вместе с бельём.

Член Джека, несмотря на недавнюю дрочку, уже гордо стоял и сочился смазкой.

– Иди ко мне, – позвал Джек. – Почему вы еще одеты?

– Потому что от тебя совершенно невозможно оторваться, – улыбнулся Брок, но не навалился на Джека, а дёрнул на себя Барнса, прижал спиной к своей груди, сдернул с него лонгслив. – Но ты посмотри, какой у нас Детка.

Смуглая ладонь прошлась по твёрдому прессу, оттеняя белоснежную бархатистость нетронутой солнцем кожи.

Джек погладил Алека по бокам, поцеловал над пупком и лизнул сосок.

– Я, наверное, тоже крокодил, – сказал он, – потому что хочу вас обоих.

Губы Барнса дрогнули, обозначая улыбку, он откинул голову назад, прижался щекой к щеке Брока.

– Люблю тебя, – шепнул и отстранился, давая Джеку и Броку насладиться друг другом.

Джек сел и принялся расстегивать на Броке рубашку. Погладил мускулистую волосатую грудь с отметкой своей ладони и приложил руку. Барнс заметил, как Брок снова дернулся, словно его током ударило, застонал жалобно, просительно, прижал к себе Джека. Кожа к коже. И это всё было так интимно, что на мгновение сделалось не по себе. Словно он подглядывал за ними в замочную скважину.

Нужно было отдышаться, немного привести мысли в порядок.

Барнс хотел было подняться, как был схвачен за лодыжку.

– Куда? – нахмурился Брок, оторвавшись от Джека.

– За смазкой. Не по слюне же в первый раз.

Едва Алек ушел, Джек раздел Брока до конца и принялся разглядывать. Тот был смуглый, со шрамами, мускулистый, волосатый. Джек водил пальцами по шрамам: ножевые, огнестрел, ожоги…

– Ты мне снился, – сказал он. – Снилось, как ты горишь под завалом. Но я никогда не видел твоего лица.

Джек вгляделся в карие, с золотой искрой, глаза и поцеловал Брока.

– Сейчас я рядом, – ответил тот ему, позволяя всё пробовать самому.

Стоя в дверях, было удобно наблюдать за тем с каким благоговением Брок касался тонкого в кости Джека, как вёл ладонями вдоль боков, выцеловывал подрагивающий под губами живот, паховые складки, внутреннюю часть бедра, под коленом, как почти любил и смотрел так, что сердце самого Барнса подскакивало к горлу, предательски сжимаясь.

– Алек, иди к нам, – позвал Джек, выгибаясь под губами Брока. Попросил: – Разденься совсем.

Барнс разделся быстро, вытянулся рядом с Джеком, вручив Броку только сегодня распечатанный флакон со смазкой, а сам при этом коснулся губами левого плеча Джека, спустился ниже к запястью, погладил метку.

Было интересно, как чувствуют прикосновения друг друга соулмейты, раз их аж трясти начинает даже от самых невинных, как ощущают ласки, близость друг друга. С ним Брок никогда не выглядел так открыто, почти по-юношески восторженно, будто бы и впрямь впервые касается распростёртого под собой тела.

Джек выгнулся, когда Брок умело забрал его член в рот, беззвучно выдохнул. У него ненадолго закатились глаза. Джек ухватился рукой за колено Алека – крепко, у кого другого остались бы синяки.

– Брооок… – простонал Джек. – Я ж кончу сразу.

Барнс видел, как ухмыльнулся Брок, плотнее обхватив губами ствол, а сам при этом вылил на ладонь смазку, согрел ее немного, развёл ноги Джека сильнее и… Барнс зажмурился.

Джек вскрикнул от неожиданности и шире развел ноги, когда его дырку огладил горячий скользкий палец. Покружил у входа и толкнулся внутрь. Джек постарался расслабиться, впустить. Было странно – непривычно, немного дискомфортно.

– Потерпи, – попросил Барнс, почувствовав, как дёрнулся Джек, словно стараясь отстраниться.

Перехватив встревоженный взгляд Брока, он поцеловал принца, впился в мягкие, сладкие с изнанки губы, обхватил лицо ладонями, надеясь хоть немного отвлечь.

Джек целовал Алека, обхватив его руками за шею. Он согнул ноги в коленях, открываясь и подставляясь. Пальцы у Брока были жесткие, мозолистые. Джеку казалось, он чувствует там, внизу, каждую папилярную линию вторгавшегося в него пальца.

Он простонал, когда Брок добавил второй палец. Джек чувствовал себя яблоком в карамели, насаженным на деревянную палочку. Это было так странно, немного стыдно, но все же хорошо.

Отстранив Барнса, чтобы видеть выражение лица Джека, Брок подхватил его под колени, дёрнул немного на себя, прижался твёрдым членом к промежности.

– Малыш, ты невероятный, – прошептал он.

Барнс откатился в сторону, чтобы не мешать и в тоже время всё видеть, сам не понимая, откуда в нём столько желания любоваться страстью этих двоих.

Джек только простонал в ответ. Он чувствовал себя раскрытым, готовым, он сгорал от возбуждения, и в этом огне плавился его страх и неуверенность.

– Давай, – шепнул он Броку.

Приставив головку с блестящей от смазки к хорошо растянутой дырке, Брок медленно скользнул внутрь и тут же замер, давая себя почувствовать, привыкнуть к растяжению мышц, хотя его самого трясло. Барнс видел, как подрагивали его руки, когда он гладил Джека по бёдрам, стараясь больше отвлечь самого себя, как облизывал пересохшие губы, сглатывал вязкую слюну.

Через несколько бесконечно долгих мгновений Брок вновь подал бёдрами вперёд, входя глубже, наполняя собой, и снова остановился, обхватил ладонью чуть опавший член Джека, сжал у основания.

Джек тяжело дышал, вцепившись в плечи Алека. На его груди выступила испарина. Метка соулмейта на запястье покраснела и припухла.

– Брок, пожалуйста, – взмолился он, сам не представляя, о чем просит.

Было похоже, что и Брок тоже провалился куда-то, не слыша ничего вокруг, не понимая и не видя ничего, кроме самого Джека, распростёртого под ним, невозможно красивого, с ярко-красными зацелованными губами, чёрными пиками подрагивающих ресниц, возбуждённого и совершенно невинного, что бы он там ни пытался сказать.

Сердце Барнса пропустило удар, когда Брок заполнил Джека полностью, одним коротким движением, прижался к нему всем собой, наваливаясь сверху, и зашептал что-то совершенно неразборчив.

Джек обхватил Брока руками и ногами, как осьминог. Метка на его запястье была красная, словно ее кипятком облили.

Было так хорошо, так восхитительно чувствовать Брока в себе, сливаться с ним, улавливать все его эмоции и делиться своими.

А потом Брок начал двигаться, и Джек вскрикивал на каждый толчок, потому что так хорошо ему еще никогда не было. Он словно растворялся в Броке, таял в нем, как кубик сахара в горячем чае, распадался на песчинки.

Барнс подтянул колени к груди, обнял их, не в силах оторвать взгляда от творящегося перед ним волшебства, не хватало только искр, летевших в стороны, так сильно они подходили друг другу, так правильно выглядели вместе.

Он никогда не видел раньше пары соулмейтов. Как-то не случалось. Все встреченные им были либо бесконечно одиноки, либо в поиске, и теперь Барнс понимал, почему они искали, почему стремились обрести друг друга. Брок с Джеком ведь толком не знали друг друга, виделись перед этим лишь однажды, но уже двигались синхронно, забывшись в охватившей их страсти, любили друг друга. Это можно было прочитать по лицам, во взглядах. И Барнсу было немного стыдно за собственное желание быть рядом, прикасаться к ним обоим и получать ответную ласку.

– Ба-аки, – вдруг оторвавшись от губ Джека, заскулил Брок, окинул комнату невидящим взглядом. – Иди сюда, любовь моя.

Он поймал его за запястье, потянул на себя, к ним с Джеком, обхватил ладонью затылок и притянул ближе, поцеловал со всей страстью, что должна принадлежать другому. Джек же, явно не понимающий, что делает, ухватил Баки за член и принялся с энтузиазмом надрачивать.

– Не пиздострадай, Детка, – хрипло произнёс Брок, не переставая при этом двигаться в Джеке. – Ты наш.

Мир вокруг Барнса мигнул и пропал, сузившись на этих двоих, бесконечно любимых, нужных, единственных. Сразу стало плевать на предрассудки, мысли о побеге вымело из головы. Барнс прижимался к боку Джека, поддавал бёдрами, толкаясь в его кулак, целовал, слепо тыкаясь губами то в одного, то в другого, чувствуя, что ещё немного, совсем чуть-чуть – и он подохнет, кончится как личность, распадётся на неравные части, чтобы собраться уже кем-то другим, новым, правильным только для этих двоих.

Искрящееся удовольствие ударило в голову фейерверком ярких слепящих искр, окатило тело огненной волной, и Барнс закричал, срывая горло, чувствуя, как спину припечатывает раскалённым железом, доводя до безумия.

Под Броком, весь залитый спермой, бился, кончая, Джек, чувствуя, как становится больше, выше, сильнее, огромнее, сплетаясь со своими любовниками.

Что было дальше, Барнс помнил смутно. Только то, что повалился рядом без возможности пошевелить хоть пальцем, даже дышать – и то приходилось с трудом. Всё тело стало непонятно почему невозможно чувствительным, превратившись в один сплошной оголённый нерв.

Джек по очереди целовал то Брока, то Баки, терся об них, прижимался. Ему хотелось слиться с ними воедино. В конце концов Брок вытянулся рядом с Баки и затянул Джека наверх, на них обоих.

Джек, кажется, мурлыкал от удовольствия. Слабый дискомфорт в растянутой заднице почти не ощущался, а вот чувствовать, как из нее вытекает сперма Брока, было приятно. Смешавшиеся запахи всех троих кружили голову, как самое лучшее вино.

Джек буквально на мгновение закрыл глаза и увидел, как орет, налившись дурной багровой кровью, Сайлас.

– Отец узнает, – сказал Джек. – Он как-то узнает.

– Наплевать, – ответил Брок, прижав его к себе сильнее, погладил по голове. – Попытается что-нибудь тебе сделать…

– Умрет, – закончил за него Барнс, наконец собрав себя воедино.

А потом Джек увидел свои запястья. На левом метка из почти белой с четкой красной каймой стала золотисто-коричневой, смуглой, как предпречье Брока. На правом же красовалась вторая метка – странная, серебристая, с футуристическим узором.

– Вот как он узнает, – сказал Джек. – Через две недели у меня плановый медосмотр. Врач увидит и донесет. Но почему две?

– Две? – не понял Брок, обхватил правое запястье Джека, рассматривая новый рисунок, и только тогда обратил внимание на свою руку и почти белую метку, контрастную по цвету к его коже на запястье. – Непонятно.

Барнса как током ударило. Он выбрался из-под Джека, завертелся, выискивая на самом себе подтверждение собственных мыслей, но никак не мог обнаружить изменений.

– Спина, – сказал Джек. – Наши метки у тебя на спине.

Он скатился с Брока и приложил ладонь к розовой отметине на правой лопатке. Барнса под его прикосновением выгнуло.

– Брок, давай, – позвал Джек.

Когда спины коснулась и вторая ладонь, Барнс словно попал в другую вселенную, наполненную Броком и Джеком, их чувствами, мыслями, эмоциями. Они словно на самом деле слились все трое, став одним полноценным организмом.

– Господи, – прошептал Барнс. – Невероятно. Невозможно. Это же только сказка.

– Что за сказка? – тут же спросил Джек, гладя Баки по широкой спине и целуя шрамы там, где протез врезался в плоть.

– Триумвират, – с ликованием в голосе ответил Барнс. – Легенда, сказка для детей про настоящую любовь о том, что можно стать третьим у пары соулмейтов, стать предназначенным им судьбой. И, – Барнс обернулся к Джеку, весело подмигнул. – Зови меня Баки. Алек – не моё имя. – И перевёл взгляд на Брока. – Ты не рад?

Лицо у того было сложным, странным, с совершенно непонятными эмоциями. Словно он что-то решал для себя в голове очень важное, но сказать вслух пока что не мог.

– Брок? – обеспокоенно спросил Барнс, уже не зная, что думать.

Но тот моргнул и улыбнулся так светло и солнечно, что ослепил на мгновение, притянул их обоих к своей груди, притиснул до боли, целуя сначала одного, потом второго.

– Малыш, ты нечто! Сокровище! – произнёс он, глядя Джеку в глаза. – Одним махом осуществил все мечты разом.

========== 7. ==========

Донес на Джека не королевский врач – он жалел принца и вдобавок свято соблюдал врачебную тайну. Донесла медсестра, и не королю, а Томасине. Джек едва успел одеться после осмотра, как в кабинет врача вошла Томасина и потребовала, чтобы принц немедленно явился к королю.

Джек ждал этого. Они втроем много раз обсуждали планы действий и варианты реакций. Но сердце все равно ухнуло, а в желудке словно образовался ледяной шар.

«Малыш?» – зазвучал в голове обеспокоенный голос Брока.

После становления связи на троих у Барнса обнаружился очень занятный дар, не интересный в плане использования в массовых целях, зато очень удобный для них троих. Он подарил им возможность мысленно общаться друг с другом, эдакий семейный телепатический чат, не распространяющийся больше ни на кого другого. Правда, расстояние на котором эта мысле-сила действовала, пока толком определить не получалось, но дотянуться от одного края столицы до другого была вполне способна.

«Король вызвал к себе», – вместо Джека ответил Барнс.

«Кто-то донес, – добавил Джек. – Но со мной Баки».

Он шел по коридорам дворца к отцу, как ходил множество раз, чувствуя поддержку соулмейтов, слыша шаги Баки за спиной. Дверь королевского кабинета Джек открыл спокойно, шагнул внутрь, распрямив плечи и гордо держа голову. Без страха посмотрел на отца.

– Ты! Ты! Ты, ублюдок! Грязный извращенец! – срывая голос, заорал Сайлас, подлетел к сыну и хотел было ответить оплеуху, но рука вдруг оказалась перехвачена, стиснута в жестком захвате. – Пусти и убирайся! – рявкнул он Барнсу, закрывшему собой Джека, в лицо, дёрнул рукой. – Убирайся! Ты уволен!

В ответ Барнс только хмыкнул, оттолкнул от себя разошедшегося короля и снова занял своё место за спиной Джека. Теперь он был абсолютно свободен в своих действиях. Работодатель сам отказался от его услуг.

– Мистер Барнс, я нанимаю вас в качестве телохранителя, – тут же сказал Джек. – Условия обговорим позднее.

– Отошли своего холуя, – велел Сайласа, внутренне содрогаясь от гнева, пенящегося, переполняющего его. – Выстави за дверь! Прислуге не место здесь, или ты и ему жопу подставил? Хотя чего это я? Как ещё ты можешь перетянуть кого-то на свою сторону!

– Я обаятельный, – начал загибать пальцы Джек, улыбаясь. – Убедительный. Вменяемый. Барнс останется здесь.

– Ты урод! – прошипел Сайлас. – Семя Сатаны! Его отродье! Проклятие для нашей семьи! Как ты посмел? Как смог помыслить о такой мерзости, грязи?

Сайлас было снова сделал шаг к Джеку, но и Барнс не стал оставаться на месте, вновь вышел вперёд, окидывая брызжущего слюной короля заинтересованным взглядом.

– Что вы, папа, мы сами его уговорили, – лучезарно улыбнулся он.

– Да, отец, ты сделал все для того, чтобы я нашел своих нареченных, – подтвердил Джек. – Своими руками привел их ко мне и отдал меня им.

– Ты всё врёшь! Ты – мерзкая лживая тварь, способная только ноги для своей выгоды раздвигать! Будь ты проклят! Ты мне не сын! Никогда им не был! Я отрекаюсь от тебя! – последние слова Сайлас уже хрипел, сорвав голос напрочь.

Его лицо раскраснелось, пошло пятнами. Он дернул себя за ворот, распуская галстук, взмахнул руками, задыхаясь. Глаза короля выкатились, налились кровью, и он вдруг упал навзничь, уронив свое кресло. Пару раз дернул ногами и затих. На безупречно отглаженных серых брюках появилось и начало увеличиваться темное пятно.

– Баки? – посмотрел на Барнса Джек. – Томасина, вызови врача! Нет, стой! Баки, не выпускай ее!

Врача Джек вызвал сам. Пожилой доктор, который лечил Джека и Мишель с младенчества, пришел минут через пять. Он только и смог, что констатировать смерть.

– Его Величество скончался, – печально и немного растерянно сказал он. – Вероятно, инсульт. Точнее покажет вскрытие.

«Туда ему и дорога, – не смог смолчать Брок. – Прости, малыш, но он жил только потому, что мы слишком любим тебя и не хотим расстраивать. А то давно бы придушили гада. Заслужил!»

Барнс, всё ещё стоя за спиной Джека, незаметно для окруживших тело мёртвого короля слуг и медиков погладил его, делясь своим теплом.

В кабинет вбежала королева и, рыдая и размазывая косметику, замерла над телом мужа, которое перекладывали на носилки и накрывали белой простыней.

– Найди и приведи советника Хансена, – приказал Джек первому попавшемуся слуге. – Немедленно! А ты найди принцессу Мишель, – велел он другому. – Ничего ей пока не сообщай. Если информация уйдет за пределы дворца до моей пресс-конференции, всех уволю без рекомендаций и выходного пособия! Баки, Томасину под домашний арест без каких бы то ни было средств связи.

«Брок, срочно во дворец, судьба твоя быть моим начальником службы безопасности».

«Слушаюсь, мой король», – с ехидным смешком отозвался тот, но по связи передалось другое, укрыв обоих его возлюбленных на пару мгновений теплом.

И завертелось.

Брок явился через считанные минуты, словно дежурил всё это время около дворца и только и ждал, когда же всё наконец начнётся, зато развернулся во всю ширь, явно вспомнив навыки командования.

Пресс-конференцию организовали за полчаса. Джек публично объявил потрясенным журналистам и всем, кто в этот момент слушал радио и смотрел телевизор, что король Сайлас скоропостижно скончался. По этому поводу Джек объявил в стране годовой траур.

Вопросов, кто наследует Сайласу, не было – вся страна знала, что у короля был только один сын. Кто-то было заикнулся о дате коронации, но советник Хансен сказал, что о ней будет объявлено отдельно. Он же сообщил, что король Сайлас будет похоронен в семейном склепе, но все, желающие проститься с покойным, с завтрашнего дня смогут прийти во дворец и попрощаться с ним.

«До завтра тело подготовят и гроб подберут, – объяснил Джек своим соулмейтам. – Мать как раз всем этим занимается».

Барнс был далёк от всех этих церемоний. Его больше всего волновала безопасность Джека и те, кто, хотя бы косвенно, могли ему навредить, а потому он не отходил ни на шаг, даже когда зареванная королева бросилась на шею к Джеку, не вышел из кабинета, как все остальные, только что отвернулся. В любом случае, времени ему хватит обезвредить кого угодно.

– Сынок, как же так? Как мы теперь? – спросила Роза уже намного спокойнее. Видимо, отдавая распоряжения по поводу прощания народа с королем и его похорон, она немного пришла в себя.

– Да уж всяко лучше, чем его вторая семья, – негромко сказал ей Джек. – Ты знала, что у отца была любовница и сын от нее?

Побледнев, Роза отступила на пару шагов к креслу и грузно в него осела, в одно мгновение постарев сразу на пару лет.

– Вторая семья, – эхом повторила она. – Давно?.. Джек. – Она подняла на сына бесцветные от горя глаза. – Кто они? Ты давно знал?

– С детства, – признался Джек. – Хелена Пардес и их сын Сет. Они были вместе… – он прикинул в уме, – лет двенадцать, не меньше. Сету восемь сейчас. Прости. Ты же понимаешь, я не мог сказать.

– Понимаю.

Роза закрыла лицо ладонями, но плечи не дрожали, она не всхлипывала, просто сидела красивой элегантной статуей, памятником отчаяния и крушения всех надежд. Даже Барнсу было понятно, что вся ее тщательно выстроенная, выверенная до последнего шага жизнь в один момент рухнула, оставив только осколки вместо будущего.

– Не повторяй его ошибок, Джек, – тихо попросила она. – Не разменивай себя и своё счастье на корону. Не надо лжи. Это больно.

Она поднялась, чуть пошатываясь, словно утеряла какой-то важный внутренний стержень. Но собралась, расправила плечи, снова становясь королевой.

– Прости, у меня ещё очень много дел.

***

Джека без особых торжеств – государственный траур же – короновали на следующий день после похорон.

Первым указом короля Джонатана был указ о заключении браков соулмейтов любого пола. Общественность икнула – и проглотила это.

Пока королевские покои во дворце переоборудовали для нового короля, а королева готовилась отбыть в поместье «Виноградники», Джек пытался разобраться в доставшемся ему от отца наследстве.

– У нас есть две проблемы, – объявил он своим соулмейтам вечером, растянувшись между ними на диване в апартаментах наследника. – Уильям Кросс, моя дядя, и мой наследник. Моя сестра бесплодна, так что выдавать ее замуж бессмысленно. Объявлять наследником отцовского бастарда я тоже не собираюсь. И жениться не буду точно, только на вас. Женщина в семье нам ни к чему. Ваши идеи и предложения?

– Суррогатная мать, – предложил Брок, поглаживая Джека по запястью с меткой Барнса. – Беременность через ЭКО – довольно распространённая практика в парах соулмейтов.

– Я, признаться, думал о том, чтобы отправить Мишель на лечение в Израиль, – сказал Джек. – Но идея суррогатной матери нравится мне больше. Когда закончится траур, озадачу этим мать, пусть выбирает. Заодно отвлечется.

Баки Барнс, он же Алек Барнс, Призрак и ещё много-много кто лежал, удобно устроив голову на плече Джека, вдыхал его запах, чувствуя как покалывает кончики пальцев, как вибрирует прочная натянутая между ними нить связи, обещая, что вот теперь-то точно всё у них будет хорошо.

Он никогда не думал, что сумеет увидеть собственное будущее и не обнаружит там страха остаться за бортом жизни Брока, когда тот встретит предназначенного ему судьбой соулмейта, не думал, что сам сможет стать предназначением, третьим, не лишним. Но мы предполагаем, а судьба располагает.

Они еще немного поговорили о текущих делах, больше наслаждаясь тем, что были рядом друг с другом, чем обсуждая что-то серьезное.

Джек не беспокоился о будущем. Он видел его и знал, что оно будет солнечным. Не без хмурых дней и гроз, но все-таки солнечным.

– А хорошо моя жизнь сложилась, – протянул Брок, разглядывая лепнину на потолке. – Вляпался в дерьмо, но зато встретил Детку, влюбившись по уши, – он, дотянувшись, погладил Барнса. – Чуть не подох под Трискелионом, но зато мы сбежать смогли, спрятаться. Пришлось бросить дом и всё нажитое, оба влетели в Малыша Джеки, да так, что без шансов. Красота. Я ещё, дурак, в судьбу не верил. А она каждый раз догоняла и отвешивала в правильном направлении.

– И я тебя люблю, Рамлоу, – расплылся в улыбке Барнс. – Вас обоих люблю.

– И я вас, – улыбнулся Джек. – Вот приму закон о тройственных браках – и мы поженимся! Согласны?

– Нет, он ещё спрашивает! – оскалился Брок, но тут же со всем возможной нежностью обнял Джека, поцеловал, отвечая на всё вопросы однозначным да!

The End