Текст книги "Истинный слизеринец (СИ)"

Автор книги: Pak Yeon Hee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Риддл только кивнул, но по его виду я понял, что у него появилась тема для глубокого размышления. И это было просто прекрасно, ведь теперь он будет думать о том, чем ему придётся заплатить за дружбу с аристократами и их поддержку.

– И к тому же вы мой будущий поставщик эксклюзивных товаров, как я надеюсь. И должны иметь возможность предложить их первыми именно мне! – окончил я на более позитивной для парня ноте и почти вызвал у него улыбку своими словами. Он стал заметно спокойнее.

День, полный приключений, подходил к концу. Я доставил уставшего Тома обратно в приют, помог ему донести сундук до его комнаты и вручил билет на Хогвартс-экспресс, не забыв упомянуть об особенностях нахождения той самой платформы. После того как ребёнок подтвердил, что все запомнил верно, я отправился к себе домой. Наступало время подвести итоги и все хорошенько обдумать.

С Риддлом я познакомился, заручился его пока робким доверием, но главное – был сделан первый шаг к сближению. Приютский “странный” ребёнок должен сам, без давления со стороны решить: стоит ли новый знакомый того, чтобы раскрыться перед ним, начать доверять, или наше общение останется на уровне учитель – ученик.

Ну а пока я готовился насладиться последними днями каникул, сварить интересное зелье на заказ, и ждал первого сентября. Всё только начиналось, и мне хотелось, чтобы в первом, в мою бытность профессором, учебном году всё сложилось абсолютно идеально.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Яксли и Малфой:

https://pin.it/2QpAgMS

https://pin.it/4CX4FeH

Том сидел на мягком сиденье у окна Хогвартс-экспресса, поглаживая Нагини (своего собственного фамильяра), и смотрел на старомодно одетых волшебников, провожающих своих отпрысков к месту учебы, наслаждаясь вокзальной суетой.

Если бы у Тома спросили: что он чувствует в данную минуту, зная теперь, что он волшебник? Каково находиться в купе настоящего магического поезда? А пройти на платформу надо было прямо сквозь стену вокзала! Он бы не знал, что ответить, но улыбнулся бы искренне и от всей души, в наличии которой у “дьявольского создания” часто сомневались сёстры-воспитательницы из приюта Вула.

Считалось, что монахини благотворно влияют на юные души, устремляя их к свету. Но, по мнению Тома, если живот сводит с голода, то тебе зря проповедуют о любви к ближнему. Ведь жидкую замазку, именуемую овсянкой, можно проглотить нормально только пока она теплая, а шансы спасти заблудших становятся совсем призрачными. Сколько помнил Том, воспитанники были озабочены едой, а не душой.

Став старше, все понимали, что деньги на содержание, получаемые от благотворителей, проходили через слишком много рук, чтобы сиротам сытно жилось. Впрочем, у Тома хватало мозгов не отбирать еду у других, а, пользуясь своими особенностями, внушать, чтобы с ним делились сами.

Риддл с раннего детства почти не плакал, рано осознав, что это ничего не изменит. Он никому сам по себе не был нужен или важен. Ни матери, что умерла, ни отцу, который даже не искал, если он вообще о нём знал. И то, что он отличается ото всех детей, он понял очень рано. Том почти не болел, на нём быстро заживали синяки и раны. И самое главное: со временем вокруг него стали происходить странные и порой пугающие вещи.

Он привык держаться обособленно и отчуждённо, потому что чувствовал, просто знал, ЧТО на самом деле думают другие. Сёстры не плохие, но их принцип: “пожалеешь розгу, загубишь душу ребенка”; дети часто равнодушны и жестоки, и дружат лучше всего против кого-то.

Хуже всего им переносилось то липкое внимание, которое буквально сочилось из местного священника – от него Риддл держался подальше. Благодаря этому человеку проявилась новая “странность” – он научился отпугивать людей, просто “кидая” свой страх в окружающих. Его стали бояться и избегать воспитатели, даже поселили отдельно, а в приюте это вообще небывалое событие – личная комната. За это его стали ненавидеть воспитанники.

Через пару лет церковника перевели в другое место, а то, что одного сироту в тот год увезли в психушку навсегда, так это всего лишь совпадение. На его место пришел неплохой, по меркам Тома, человек, которому просто было всё равно. У него был одно достоинство – он разрешал наиболее прилежным в учёбе читать книги из собрания прихода. Тягу Тома к знаниям в приюте никто не разделял. А он просто понял: знания – это то, что у тебя никогда не отберут. Даже в старых газетах попадались интересные слова и картинки, но книги гораздо лучше.

Том отвернулся от окна и посмотрел на своё отражение в двери купе: новая одежда, аккуратная прическа. Ему нравилось выглядеть прилично. Он вообще быстро понял, что по одежде встречают, а часто и провожают. Ты можешь быть очень умен, но если одет в серый приютский наряд, то практически невидимка.

Хотя и у них бывали проблески чего-то хорошего: сирот вывозили летом за город, на ферму у моря. Они сидели на жёстких лавках самого дешёвого вагона, а мимо окон пролетал целый мир.

У моря случилась та история с потерявшимися детьми, после которой его стали бояться еще больше, хотя и не он придумал ту сказочку. Даже идиот сообразил бы, что контрабандисты не прячут сокровища в пещере, что затапливается с каждым приливом и о которой в курсе все деревенские. Местные ребята выставили виноватым его, и им поверили, просто потому что он приютский.

“Ну и пускай я никому не нужен, зато и мне не нужен никто”, – так он решил и больше не пытался с кем-то наладить даже подобие отношений…

***

В купе заглядывали, но никто не остался. Наверное, опять сработал его “отпугиватель”, всё же привычная уверенность в себе пошатнулась. Тут он был новичком без связей, без знаний о привычных остальным мелочах, перечислять можно долго. Том был растерян. Почти как тогда, когда миссис Коул привела мужчину в дорогом костюме, полыхая радостью от скорого избавления… от него?

Первое, что вспомнилось – как забирали того парня, и слова о психушке сами выпрыгнули изо рта. Он тогда изо всех сил желал услышать правду об этой “школе”, уже прикидывая, как и куда бежать. А почувствовал в ответ отзвуки искреннего недоумения и… доброжелательное любопытство. Глядя на меняющий цвета огонек, висящий в воздухе прямо перед ним, Том впервые почувствовал странное незнакомое ощущение. Наверное, сейчас он мог дать ему название: “Я-не-один-такой”.

Этот странный профессор пришёл в приют и изменил все представления Тома о жизни. Как будто мальчик всё время ходил на руках, привык к этому, искренне считал, что так и надо, а потом его перевернули, и он впервые почувствовал себя правильно. Он такой не один! Он часть этого волшебного мира, пусть не доброго и порой пугающего. И он не “странный”, а просто маг.

Наверняка волшебником был его отец. Будь со способностями мать, она бы нашла способ выжить. Том знал, что вряд ли отыщет нерадивого папашу, но его очень обнадеживали слова о том, что похожие способности были у Слизерина, одного из основателей волшебной школы. Со слов этого Слагхорна, дары часто передаются по наследству.

А потом завертелось… Попытка откреститься от сопровождения провалилась, посетитель вообще не заметил потуг Тома влиять на него. Пока собрал мысли в кучу, его уже переместили на волшебную улицу, чёрт знает каким способом, чуть не заставив показать остатки завтрака миру. Там всё было таким необычным, что в памяти сохранилось какими-то урывками…

Странный продавец с серебристыми глазами словно заглядывает в душу. Его собственная палочка греет руку и выдает сноп искр. Ноет какой-то рыжий пацан у витрины: “Купи-и”, а за стеклом, на подушечке, метла! И это транспорт, на нём, подумать только, летают! Аптека со всякими завлекательными мерзостями, чего стоят моргающие глаза в банке. Совершенно обычный, но безумно вкусный и оттого вдвойне волшебный обед. И взрослый волшебник называет его “деловым партнёром”, оказывается, его “странности” могут принести не только неприятности, но и деньги!

Необычные звери в магазинчике “Волшебный зверинец” и она, его прелесть, яркая змейка, шепчет: “Говорящий! Забери меня, здесь плохо…”. И Том понимает, что не может её здесь бросить, а денег нет, совсем. И тут происходит самое чудесное за весь день событие. Взрослый, впервые за всю жизнь, принимает его аргументы и не отказывает ему, а решает проблему, не заставляя умолять, не унижая. Просто протягивает продавцу плату и шепчет с улыбкой: “Это, мистер Риддл, в счёт будущих гонораров”…

Если все остальные действия ещё можно было с натяжкой объяснить обязанностями учителя (хотя педагоги в обычной школе таким себя не утруждали никогда), эта выходка просто не укладывалась в понимании Тома. Только в своей комнате, отходя ко сну, Риддл понял, что так и не сказал хотя бы: “Благодарю!” и аж подскочил на кровати. Достал подаренный блокнот и… не смог ничего написать. Уснуть удалось, только пообещав обязательно придумать что-то, что лучше слов покажет всю его благодарность.

Потом он нашел в себе смелость задать важные вопросы. Не все ответы его устроили, но еще будет время разобраться. Важен сам факт, что можно кому-то их задать и получить направление, в котором искать ответы.

“Наверное, что-то в этом есть. Когда существует взрослый, который на твоей стороне”, – ещё успел подумать Риддл, как в купе постучали. Дверь открылась. На пороге стояли двое парней его возраста.

– Здесь не занято? – спросил тот, что повыше. Второй только поднял подбородок, словно пытаясь подражать кому-то. – В этом вагоне больше нет свободных мест, а искать знакомых в соседнем не хочется. Да и всегда есть риск получить шуточное…

После молчаливого кивка, пара устроилась на диване напротив.

– Позволь представиться, меня зовут Корбан Яксли, а это мой друг детства Абраксас Малфой. Мы поступаем на первый курс и уверены,что попадём на лучший факультет – Салазара Слизерина.

– А меня зовут Том Марволо Риддл.

– Марволо… знакомое имя. Ого! Это волшебная змея?

– Не бойтесь, она мой фамильяр и очень хорошо воспитана.

– А вот это уже крайне интересно, расскажешь нам о ней?

========== Глава 6 ==========

Я с удобством устроился за преподавательским столом и оглядел Большой Зал, в который втекали ручейки радостных студентов. Все оживлённо переговаривались, приветствуя друг друга, ведь в поезде пассажиры обычно располагались тесными компаниями за закрытыми дверями купе. Наконец, все ученики расселись за факультетскими столами, пока пустыми. Над головами присутствующих парили зачарованные свечи, а потолок демонстрировал безоблачное звёздное небо, вызывая восхищение абсолютно у всех.

Профессора расположились на своих местах, директор занял кресло в самом центре стола, двери отворились, и показалась высокая фигура Дамблдора. За ним, неловко и испуганно оглядываясь, семенила вереница первокурсников. Они задирали головы, чтобы полюбоваться на волшебный потолок, и кивали знакомым и родственникам из старшекурсников.

Меня в этой группе интересовал только Том. Он выглядел просто прекрасно в своём новом форменном костюме с наброшенной на плечи мантией. Волнистые волосы были аккуратно причёсаны, а лицо выражало невозмутимое спокойствие. Глядя со стороны, никогда бы не подумал, что этот ребёнок всего какой-то месяц назад ничего не знал о магическом мире.

За остаток августа Риддл писал мне несколько раз. Поначалу он смущался, и было заметно, что вопросы он тщательно продумывал, прежде чем излить на бумагу. Спрашивал он про иерархию магического мира, как можно разыскать родственников, что из себя представляют факультеты и каковы внутренние правила.

Я честно и довольно пространно рассказывал ему всё то, о чём известно было мне самому. На его желание попасть на факультет Слизерина ответил, что здесь учатся аристократы, чистокровные маги и редкие полукровки, так что “места под солнцем” придётся добиваться с трудом. Но если у него получится закрепиться среди наследников из высшего общества и утвердить собственный авторитет, то в будущем школьные связи обязательно пригодятся. Хотя есть такая же возможность, что его не примут на факультете и просто заклюют, или, в лучшем случае, будут игнорировать.

Про поиск родни я пообещал ему рассказать при личной встрече. Насколько я помнил, Том считал, что у него отец-волшебник, который ничего не знал о его рождении от обычной маглы. Надо будет его осторожно подготовить и не дать злобе и обиде совершить непоправимую ошибку. Ведь в каноне, опять же со слов Альбуса, юный Риддл убил всю свою родню-простецов и выставил виноватым дядю Морфина. Как было на самом деле, мне неизвестно. Поэтому не буду верить чужим словам, а начну потихоньку менять его взгляды.

Наконец началось распределение. Звучали знакомые имена из обеих жизней: Малфой, Эйвери, Мальсибер, Яксли, Роули… Когда очередь дошла до Тома, он спокойно подошёл к табурету, сел и позволил надеть на себя Распределительную Шляпу. После пары минут молчания та выкрикнула свой вердикт: “Слизерин!”. Мальчик освободился от волшебного головного убора, коротко взглянул на меня и отправился к столу под серебристо-зелёным флагом. Ну, этого я и ожидал: амбиции и мечты мальчика никуда не делись, а уж на своём факультете я смогу за ним присмотреть.

После окончания распределения рядом со мной присел Альбус. Ещё не седой крепкий мужчина, с короткой бородкой, в элегантной мантии тёмно-синего цвета. Он отпил из кубка немного вина и удовлетворённо вздохнул.

– Гораций, – обратился он ко мне тихим шёпотом. – Ещё раз благодарю тебя за то, что меня подменил. Столько забот навалилось, и всё так неожиданно… Мой брат решил открыть собственное дело, пришлось побегать, чтобы помочь подобрать нужное помещение.

– Ну что ты, Альбус, никаких проблем! Я же говорил, что мне самому надо было в Лондон, так что я прекрасно провёл время и даже сагитировал на свой факультет нового талантливого студента.

Я улыбнулся и подмигнул, словно действительно провернул какую-то выгодную мне сделку.

– Да, это же мистер Риддл? Очень уравновешенный молодой человек, и точно не похож на маглорождённого, хотя и проживает в приюте.

– О! Мой юный слизеринец весьма далеко продвинулся в самостоятельном изучении магии, но даже не смей заглядываться на него, это точно будущий член моего клуба!

Мы оба посмеялись, ведь все профессора слегка подтрунивали над моей “коллекцией”. Но для сословных британцев обоих миров было в порядке вещей состоять в каком-нибудь закрытом сообществе. Будь то клуб любителей фиалок, группа домашнего чтения исторических романов, общество молчунов/рыжих/охотников/рыбаков и любого другого увлечения. Наряду с обсуждением погоды каждый порядочный гражданин должен был иметь милое хобби, которому он посвящал свой досуг и иногда немалые средства. Так что и к моей задумке создать клуб для избранных студентов коллеги отнеслись спокойно, ведь у каждого из них был подобный.

После того, как все наелись, старосты повели первокурсников в подземелья, а я отправился в свои покои. За время своего деканства я приучил весь факультет, что приветственная речь произносится утром. После долгой дороги, волнения перед распределением, ментального воздействия артефакта и плотного ужина дети не воспринимали слова, а только и могли несинхронно лупать глазами, пытаясь поймать меня в фокус. Так что в первый вечер первокурсников кратко приветствовали старосты и разводили по спальням, где уставшие ребята засыпали, едва коснувшись головой подушки.

Прежний Гораций очень завидовал месту обитания Галатеи Вилкост. Эта хваткая дама проживала в башне с видом на Чёрное озеро. Несколько уютных комнат вызывали восторг моего предшественника и желание получить нечто подобное. Но меня-нынешнего устраивали имеющиеся покои декана Слизерина. Просторная спальня с удобной широкой кроватью и камином; купальня, выложенная розоватым мрамором; кабинет с книжными шкафами; и большая гостиная с несколькими диванами, удобными креслами и изящными чайными столиками. Именно в этой комнате и собирался знаменитый Слаг-клуб.

Отлично выспавшись, я не спеша привёл себя в порядок, выбрав на сегодня удобный твидовый костюм светло-кофейного цвета, и отправился на встречу со своими новыми студентами. До начала завтрака оставалось около получаса, но все первокурсники ожидали меня в факультетской гостиной в сопровождении старост. По их знаку дети поднялись и поприветствовали меня. Том, глядя на окружающих, тоже изобразил вежливый, немного неловкий поклон.

– Приветствую вас, дамы и господа! Первым делом я хочу поздравить вас с поступлением на наш славный факультет. Надеюсь, что вы не уроните честь нашего Дома и не заставите краснеть за ваше поведение остальных. Запомните: несмотря на статус крови и положение в обществе, все мы – слизеринцы, а это значит, что мы никогда не выносим за порог внутренние проблемы, а между собой разбираемся только и исключительно мирными способами. Для тех, кто желает выяснить отношения физически – добро пожаловать в дуэльный клуб! Если у вас есть какие-то вопросы или жалобы, вы должны обратиться к старостам. Если и они не смогут вам помочь, то передадут вашу проблему мне. Ничего не надо замалчивать и превозмогать, ведь факультет должен стать вашей семьёй почти на десять месяцев в году, в течение всего срока обучения. Став взрослыми вы оцените это славное время и поймёте, что слизеринец остаётся таковым навсегда. Желаю вам успехов и очень надеюсь, что ни один из вас не опозорит свой Дом плохими отметками или глупыми шалостями. Мы – лучшие, и каждый из вас – будущий великий маг.

После моей прочувствованной речи чуть ошалевшие дети, сражённые своим гипотетическим величием, отправились на завтрак. Посмеивающиеся старосты только поклонились мне на прощание и повели цепочку утят в Большой Зал. Я же довольно усмехнулся и отправился в кабинет зельеварения.

Завтрак мне подали раньше в личные покои и именно то, что я люблю. Давиться овсянкой и омлетом, есть с утра копчёную рыбу и запивать всё это великое пиршество тыквенным соком я точно не собирался. Так что приставленный ко мне школьный эльф сервировал на столике у камина сверкающий кофейник с ароматным крепким напитком, несколько полосок хрустящего бекона, горячие булочки со сливочным маслом, клубничный джем и яйцо всмятку. После такого прекрасного завтрака я успел прочесть свежую газету, не наблюдая над своей тарелкой линяющих волшебных птиц.

Первым уроком у меня стоял пятый курс, а у них в этом году сдача экзаменов, что требует большого напряжения детских мозгов, скрипа заржавевшей за лето памяти и разминки одубевших без практики рук. И всё это развесёлое развлечение мне надо будет наблюдать воочию буквально через час. Так что я просмотрел свои конспекты на день, разобрал листы проверочного теста и приготовился нести свет знаний неподготовленным для таких мучений ученикам с “постканикулярным синдромом”.

========== Глава 7 ==========

– Декан, разрешите? – Том неловко замер перед дверью в кабинет.

– Конечно, мистер Риддл, у вас ко мне есть какой-то вопрос?

Усевшись на предложенное кресло, ребёнок с благодарностью принял от меня чашку чая, отказался от сахара и молока и беспокойно заёрзал, настраиваясь на разговор. Я спокойно ожидал, привыкнув за последнее время к особенностям его поведения. Маленький волчонок начал подпускать меня всё ближе. Приближались каникулы, имя Риддла ожидаемо значилось в списках остающихся в школе студентов. В целом, я был доволен его адаптацией. Он старательно вливался в факультетское сообщество и вполне уверенно общался с Малфоем и Яксли, с которыми познакомился ещё в поезде.

Эти двое наследников древних родов заинтересовались Томом, оценив его фамильяра и узнав, что новый знакомец свободно говорит на змеином языке. Почитатели Салазара Слизерина сразу же провели верные параллели между наличием дара, именем Марволо и фамилией Риддл. Не знаю, почему в каноне Том так долго выяснял свою родословную, но тут, уже подъезжая к Хогсмиду, мальчик услышал версию о происхождении его матери из семьи Гонт. Так что, с лёгкой руки новых приятелей, Риддла сразу же приняли, как полукровку – отпрыска древнейшего рода, что очень помогало ему в общении с однофакультетниками.

К тому же, в его пользу говорило моё тёплое отношение, вполне заметное тому, кого с детства учат обращать внимание на подобные тонкости. Хотя всё подавалось под соусом будущего “сотрудничества зельевара со змееустом”, но “факультет хитрецов” сразу же сделал свои далекоидущие выводы. В друзья к Тому никто не набивался, но его и не игнорировали. В случае каких-либо затруднений или вопросов охотно приходили на помощь и давали нужные справки и советы. Сосед по спальне, которым оказался Освальд Нотт, даже научил его ежевечернему ритуалу отторжения утерянных частиц и подсказывал нужную литературу для написания эссе. Можно было с уверенностью сказать – к нему пока присматривались, но это внимание было вполне доброжелательным.

К чести Риддла хочу заметить, что он вовсе не стремился разыскивать свою волшебную семью и заваливать их письмами, едва нащупав след. Из рассказов однокурсников он сразу же уяснил, что хоть Гонты и являлись чистокровными и потомками знаменитого Основателя, но их давно никто не воспринимал всерьёз по причине полной нищеты и неадекватности поведения последних представителей семьи.

Я всё ждал, наблюдая, как Том роется в библиотечных архивах, когда же он явится ко мне за разъяснениями. Я уже пару раз покупал у мальчика яд его волшебного питомца и даже приобрёл один выползок, который пустил на зелье от болей в суставах. И вот, видимо, собрав всю доступную информацию и осмыслив её, мой юный подопечный решился на разговор.

– Декан, я много размышлял о своей семье. Вы ведь тоже считаете, что моя мать могла быть из Гонтов?

– Это первое, что приходит в голову, мистер Риддл. Ваш дар очень редок и сразу же наводит на мысль о единственной известной ветви рода знаменитого змееуста.

Мальчик в раздумьях покачал головой, но всё же продолжил:

– Как думаете, они не знали обо мне? Или им просто всё равно, раз мой отец Риддл, и, по всей видимости, магл.

– Насколько мне известно из кулуарных сплетен, а они являются ценнейшим источником информации в нашем довольно закрытом сообществе, ваша матушка вышла замуж за простеца, чтобы обновить кровь. В вашем роду практиковались близкородственные браки, а это, сами понимаете, приводит к вырождению.

– Да, сэр, в школе нам рассказывали о “королевской крови”, когда наследники вымирали от болезней и очень редко доживали до совершеннолетия.

– Именно эта проблема существует у многих чистокровных магических семей. Нас не так много, и с течением веков мы все успели породниться между собой и поделиться своими родовыми проклятиями и болезнями. Известный минус островного компактного проживания… Так что ваша матушка сделала единственно возможный правильный ход, чтобы хоть таким способом получить здорового, магически одаренного ребёнка.

– А магловская родня? Им я тоже не нужен?

– К сожалению, браки с простецами очень редко бывают счастливыми. Их священники ещё недавно сжигали нас на кострах и топили в реках. Вы же изучали историю Инквизиции?

Том кивнул в подтверждение и снова замолчал. Да уж, тяжело разочаровывать приютского сироту, который всё же надеялся, что его когда-нибудь заберёт к себе хоть кто-то из родни. Пусть дальние, небогатые, но любящие люди являлись в мечтах каждому такому ребёнку. А тут такой удар. С одной стороны маглы, которые, вполне возможно, будут так же, как и воспитатели в приюте, шипеть и обзывать дьявольским отродьем. С другой стороны, вроде бы есть волшебная родня, но такая же непонятная. По слухам, род находится в упадке, а стало быть, опасен для несовершеннолетнего волшебника. Ведь Тому успели поведать, что в обоих мирах опекуны могли сделать с воспитанником всё, что угодно. А уж тёмные колдуны Гонты, которые то ли едят, то ли приносят в жертву детей… Поневоле вспоминаешь страшные магловские сказки – как оказалось, вполне реальные истории волшебного мира.

– Мистер Риддл, если вы так сильно желаете познакомиться с роднёй, то можно попробовать написать главе рода. Насколько я помню, старый Марволо всё ещё жив. А уже у него попробуем узнать о семье вашего отца.

– Нет! Нет, прошу вас, декан, пока не надо ничего предпринимать! Я, если честно, побаиваюсь связываться с ним. Он же получит надо мной власть, если примет в род?

– К сожалению, за всё в этой жизни приходится платить, мистер Риддл…

Мы выпили ещё чаю, я угостил ребёнка засахаренными ананасами, которые так любил прежний Гораций, но тему родственных связей больше не упоминали. Я расспрашивал Тома об учёбе, впечатлениях от волшебной школы и Хогвартской библиотеки. Критичное восприятие и трезвый взгляд на жизнь – приютское наследие – не позволили ему обмануться внешней привлекательностью волшебного замка и его обитателей. Он сразу же подмечал скрытые намеки и подтексты в разговорах. Что поделать, этот одиннадцатилетний парень давно потерял розовые очки, если они вообще когда-нибудь у него были.

***

На зимние каникулы из моих подопечных оставалось всего несколько человек. В основном это были пятикурсники и семикурсники, которые хотели воспользоваться школьной библиотекой, чтобы получше подготовиться к экзаменам. Хоть до них ещё несколько месяцев, но те, кто собрались продолжать обучение дальше, очень переживали за будущие отметки в дипломах. С младших курсов остался только Том, все дети предпочли отправиться домой, чтобы отпраздновать 13 ночей Йоля вместе с семьёй.

Насколько я помню из книг, справлять Рождество начали, когда директором стал Дамблдор. Он активно продвигал идею ассимиляции с магловским миром, и по этой причине ввёл традицию справлять именно Рождество, а не Йоль, Хэллоуин вместо Самайна, Пасху взамен Остары. Но пока ещё праздновали даты Колеса Года, привязанные к сезонам: Йоль, Остара, Лита и Мабон считались основными, на которые проводили ритуалы. Но и Самайн, Имболк, Бельтайн и Лугнасад не обходили вниманием. Устраивали и праздники, и жертвоприношения (в меру “темноты” рода). Дарили подарки, ходили в гости, посещали балы и приёмы. Христианство было чуждо магам, как и другие магловские религиозные течения. Да и многие волшебники, с их продолжительностью жизни, не понаслышке знали гонения церкви и показательные казни несчастных, заподозренных в колдовстве. Знания всегда мешают слепо верить.

В гостиной поставили высокую ёлку, которую украсили все вместе. Мы наколдовывали игрушки и осторожно левитировали их на игольчатые ароматные ветки. Не забыли и облачка, из которых падали сверкающие узорчатые снежинки. Тома научили заклинанию, создающему ажурные серебристые ленты. Любопытные русалки заглядывали в окна и размахивали руками. Дети в ответ запускали разноцветные искры, стайки искристых бабочек и стрекоз, которые летали по гостиной и садились на волосы присутствующих, будто затейливые драгоценные украшения.

Коридоры школы украшали всем преподавательским составом. Сверкающие сосульки на перилах лестниц, поющие доспехи, гирлянды из сосновых и еловых веток, увитые плющом и украшенные алыми ягодами. Пламенеющая пуансетия в горшках, расставленных в нишах и на широких подоконниках. Всё тот же зачарованный снег и йольские венки.

На праздничный пир в Большом Зале собрались несколько десятков человек. Общий стол, за который уселись вместе и преподаватели, и студенты, был накрыт белоснежной скатертью и украшен букетами свежих цветов из теплиц. Огромные кусы ветчины, сочащиеся розоватым соком; пироги с разнообразными начинками, украшенные ажурными узорами из теста; рыба в желе из клюквенного сока; жаркое из зайчатины и куропаток, пойманных в Запретном Лесу. Вся эта прекрасная еда запивалась вином и пивом, а для детей приготовили пунш и ягодный морс с имбирём.

В полночь все присутствующие поучаствовали в ритуале сожжения йольского полена, возложив на него маленькие дары. Были и колосья пшеницы, и крепкие зимние яблоки, и медовые лепёшки. Директор Диппет торжественно разжёг огонь и вылил на огромное полено розовое масло. Я положил в пламя ароматные благовония; дети бросили по цветущему бутону. Все взялись за руки, произнесли слова благодарения и попросили у духов и богов исполнения желаний.

Умиротворённые ученики разошлись по спальням, а мы до самого утра пировали взрослым составом. Хороший получился праздник, и йольский кот уже положил под ёлку подарки, не позабыв и про маленького слизеринского волчонка.

========== Глава 8 ==========

Время учебного года стремительно пролетело. Не успели мы оглянуться, как наступили весенние каникулы. Все студенты суматошно готовились к экзаменам. В библиотеке творился хаос, нужные издания расхватывались и копировались на лету.

Мой факультет вёл себя сдержанней в силу того, что дети аристократов с самого детства учились на примере родителей, как в любой ситуации важно “держать лицо”. Конечно же, волновались, готовились и переживали, но не опускались до беготни и истерик у всех на глазах.

Я давал дополнительные уроки семикурсникам, ведь им было тяжелее всего. Напряжение перед выпуском, плюс волнение о будущей карьере превращали совершеннолетних магов в неуверенных паникующих детей. Я загодя запасся галлонами успокоительных и обезболивающих зелий, а на практических занятиях выпускной курс давно уже готовил только то, что входит в экзаменационную программу.

Младшим ученикам было немного полегче. Старосты объяснили, что переводные экзамены первые курсы сдадут в любом случае, и никого не исключат из школы за неуспеваемость. Но это не отменяло других взысканий – многих могло ожидать наказание от родителей за плохие отметки. И в настоящее время это не просто выговор, а очень даже физическое воздействие.

В Хогвартсе тоже пороли розгами по заду или линейкой по рукам и по шее. В особых случаях били палкой или тростью. Все взыскания копили в течение недели, и если они не были обжалованы за выходные, то в понедельник приговор приводили в исполнение. Это потом, став директором, Дамблдор отменит телесные наказания.

Хотя в моей прошлой жизни в Британии официально отказываться от рукоприкладства в школах стали только в 1984 году, когда такие способы установления порядка в учебных заведениях были признаны унижающими человеческое достоинство. Причем это касалось только государственных школ. В 1999 году телесные наказания были запрещены в Англии и Уэльсе, в 2000 году – в Шотландии и в 2003 году – в Северной Ирландии.

Однако результат проведенного в 2012 году социологического опроса компанией “Times Educational Supplement” показал, что жители Туманного Альбиона не видят иного способа утихомирить своих не в меру распоясавшихся детей. По данным социологов, опросивших более двух тысяч родителей, 49% взрослых мечтали вернуть те времена, когда в школах активно применялись публичные порки и другие телесные наказания. Более того, каждый пятый из пятисот опрошенных детей заявил, что солидарен с родителями, выступающими за возвращение столь “драконовских” мер наведения порядка. Как оказалось, от хулиганов устали не только учителя, но и сами школьники, которым их агрессивные одноклассники мешают учиться.