Текст книги "Таких с Мамой не знакомят (СИ)"
Автор книги: ox_lade
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Шикадай такой милый мальчик, – говорит Кушина, и поворачивается к Хината, – правда, милая?
– Ну, да, похоже на то, – отвечает Хината, продолжая нарезать овощи в салат. Намиказе внимательно следит за выражением лица девушки, к которой уже даже слишком привыкла. Её сын всё это время был таким счастливым, это не могло не передаться и ей. Кушина строит столько планов, представляет шикарную свадьбу, как помогает им выбирать дом. Поближе к ним, чтобы внуки всё время были под боком. А, вообще-то, у них он такой большой, что дети могут пожить с ними. Ничего плохого в этом не будет.
– Вы уже с Наруто думали о детях? – Темари играет свою роль мастерски, хотя её глаза всё ещё спрашивают у Хинаты, уверенна ли она. Выбор ещё есть, время остановиться, сказать правду, поговорить с ним, узнать…Нет, нет, уйти вот так проще, не так больно, чем услышать от него, что это было просто развлечение, услышать правду, которую итак знает. Три дня, неужели ты решила, что так бывает?
– Никаких детей, – уверенно с усмешкой, отвечает Хината, – я себя знаю, я могу быть создана для чего угодно, но точно не для материнства. Вот если бы они появлялись на свет уже такими, как твой Шикадай, тогда да, а так…Моя собственная мать не лучший пример этого дела, а я точно буду вся в неё. Так что да, это дело решённое, никаких детей.
Никаких детей.
Кушина думает, что ослышалась, но Хината повторяет это снова. Так просто, так уверенно. Но, как же её сын? Он об этом знает? Он согласен? Не быть настоящей, полноценной семьёй. Намиказе всегда была импульсивной, даже сейчас она уже забыла, как думала о Хинате, словно та ей дочь, но не прошло и секунды, как она кажется охотницей. Окрутила её мальчика, навешала лапши, совратила своими формами и телом в рисунках. Ну, конечно, ещё эти рисунки, кто же захочет такую мать. Как её представлять знакомым.
Намиказе качает головой, пытаясь вернуть мыслям ясность, это всегда можно решить, она может передумать. Рациональная часть всё ещё хватается за соломинку в виде счастливых глаз Наруто. Она мать, она знает, что сын любит эту женщину. Но, как же…как же…
– Как же это, – не выдерживает Кушина. Темари и Хината смотрят на неё. Брюнетка поражается, что огненная женщина продержалась так долго.
– Я же рассказала про свою семью, вы правда удивлены? – серые глаза холодные, нет, она не передумает, Хината не из тех, кто так делает. Кушина успела узнать о ней много хороших вещей. Но, все они меркнут с этой её новой стороной.
– Мой сын знает? – сталь её голоса может соперничать с холодом в глазах Хинаты. Брюнетка начинает понимать, почему Сакура так её боялась.
– Нет, мы это никогда не обсуждали.
– Не обсуждали? – Кушина откладывает нож, чтобы никто не видел, как от злости трясутся руки. – Ты согласилась выйти за него и забыла сказать о таком?
– Ну, не знаю, – легкомысленно заявляет Хината, – он предложил, вот я и согласилась. А, так, никогда не думала об этом всерьёз. Брак и всё такое. Звучит, как ловушка для лохушек, – она смеётся, вообще-то, если бы внутри не было так пусто, то она бы оценила собственную шутку.
– Так нельзя, – злые слёзы застилают Кушине глаза. Это не справедливо. Сын приводил много девушек, но она с лёгкой душой их прогоняла, он ни одну не любил. Но, вот она, она важна, и выгнать её будет ошибкой, которую только мать может совершить и только ради счастья сына. – Ты должна уйти, – тихо шепчет Кушина, слова причиняют боль, она не хочет их произносить, но должна.
– Простите?
– Убирайся из моего дома, – снова лишь шепот, но такой громкий, и всё равно за ним слышно, как разбивается её сердце, когда договаривает фразу до конца. – Уходи из жизни моего сына, я не позволю, слышишь? Не позволю тебе разрушить его шанс на семью. Он справиться, забудет, переживёт и в конце концов…
– Что? – холодно спрашивает Хината. – Скажет вам спасибо?
– УБИРАЙСЯ!
Хината бросает нож, вытирает руки о полотенце и убегает, пока крик Кушины не перебудил весь дом. Она знала на что идёт, знала, чем это кончится. Всё, что её до сих пор удивляет – отсутствие в Кушине ненависти, или злобы. Огненная женщина в миг погасла, Хината видела лишь боль, она так хотела не верить в то, что это правда, но сделала, как лучше для любимого сына. Хьюга восхищалась, и хотела вернуться, сказать, что это ложь. Наруто всё же вынудил её это сделать, пойти против своих принципов. Хватит одного раза на одного парня. Брюнетка торопиться, ключи от «Шелби» в кармане шорт, сумка уже в багажнике.
Она старается никуда не смотреть, боится, что может увидеть что-то, что заставит передумать, выжимает газ, раскидывая песок и кусочки травы от газона. «Шелби» старается как может, чтобы быстрее увести хозяйку из этого места. Но, Хината всё равно такая слабая, она оглядывается в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, как Кушина плачет на крыльце, зарывшись лицом в ладони, и сонного блондина, чьи удивлённые голубые глаза будут ещё ни одну ночь являться ей в кошмарах.
***
Наруто застыл на веранде второго этажа, смотря, как красный «Шелби» исчезает в клубах пыли. Качает головой, усмехается, это видимо всё ещё сон, не может Хината, после всего, что у них было, просто так взять и уехать. Может, уговаривает себя блондин, поехала в город, дела в баре или ещё что, просто будить не стала. Да, это успокаивает и он возвращается в комнату. Но, полки и часть шкафа, которую занимала её одежда, пусты. Только на комоде, что притаился напротив кровати, чёрная вещь в горошек, аккуратно сложена, лежит и смотрит на блондина с укором. Платье, что он ей купил. Рядом бумажка, и на секунду мелькает надежда, что это записка, которая объясняет причину её отъезда. Но, и тут не везёт. Это лишь чек, который ей выписала Сакура. Деньги за то, чтобы притвориться его невестой.
Узумаки спускается вниз, Кушина всё ещё заливается слезами, отец обнимает её, но всё безрезультатно. От того, что она сдалась, над всем домом нависла тишина, солнце всё ещё нещадно палило, но никто не ощущал его тепла.
– Что ты ей сказала? – спокойно спрашивает Наруто. Кушина резко выбирается из крепких объятий мужа, чтобы рассказать, как Хината подвела его, но сын смотрит не на неё, а на Сакуру, которая сидит на спинке дивана, обнимая себя руками. – Ты сказала, что спишь с Саске? Сказала, что всё в прошлом? Сказала, что я больше никому ничего не должен, что могу нарушать своё слово, ведь и для тебя оно ничего не значит? Сакура?
– Н-нет, – отвечает она.
– Тогда что?
– Она предложила довести дело до конца и я согласилась, – уже глотая слёзы, прошептала Харуно. Наруто пока игнорировал мать, она была не виновата, Хината сделала, чтобы она там ни сделала, это специально, он подошёл к подруге, присел перед ней на корточки и взял её холодные руки в свои.
– Зачем, Сакура? – спрашивает блондин, нежно стирая мокрые дорожки. Он поражается, что эти прикосновения точно такие же, как были на протяжении всех этих лет, и они ничего не вызывают, кроме желания заботиться, как о члене семьи, о друге. Харуно поджимает губы и всхлипывает.
– Я испугалась, – шепчет она так тихо, что остальные едва слышат, – мы с тобой, это же что-то крепкое, а он, я не знаю его, а если влюблюсь слишком сильно, и он разобьёт мне сердце? Я проходила это, когда была молода и наивна, больше не хочу, не хочу начинать всё с самого начала. С тобой…
– Комфортно? – с улыбкой догадывается Наруто, подруга улыбается ему в ответ и кивает. – А, как же подставки под кружки? И, мои кроссовки? Готова всю жизнь слушать, как я зову тебя «зайка»? Уверена, что счастье и любовь не заслуживают капельку риска?
– К-капельку? – он говорит с ней, как с маленькой. Такой Сакура себя и чувствует. Ответственность за разбитое сердце тяжёлой ношей ложится на её хрупкие плечи. Она была к этому готова, когда спала с его лучшим другом, но не думала, что это случится не из-за измены, а того, что она испугалась от него уйти. – А, если ничего не выйдет?
– Хах, – Наруто смеётся, улыбаясь широко, на секунду сердце Сакуры замирает, когда-то она влюбилась именно в такого Узумаки, но теперь понимает, что это была скорее очарованность, к нему хотелось тянуться, греться в теплоте, что он распространяет на всех, кто рядом. – Лично я, если хочешь знать моё мнение, ещё никогда не видел его таким разбитым, а это уже о многом говорит. Может, это, дашь ему шанс? – Сакура глупо улыбается, растирая слёзы и тушь заодно, кивает. – Хм, кажется эта тушь из тех, что ты не одобряешь, – говорит Узумаки, чтобы окончательно вернуть Сакуре равновесие. Он находит взглядом тёмные глаза друга и кивает ему, теперь она его проблема.
– Что происходит? – не выдерживает Минато, который никогда не видел жену такой разбитой. Наруто тяжело вздыхает, пора уже перестать врать, тем более семье.
– Дело в том, – начинает блондин, и смотрит в, покрасневшие от слёз, глаза матери, – что последние три года я встречался с Сакурой, а три месяца назад сделал ей предложение. Вот только, она так боялась тебя мам, что ты не примешь её, что придумала план, как сделать себя в твоих глазах более выгодной невестой. И, нашла Хинату, которая, по всем признакам, должна была тебе не понравится, но что-то явно пошло не так. А, потом, не знаю, это звучит так банально, но я влюбился в свою фальшивую невесту. Ещё вчера я думал, что она тоже меня любит, но, – он больше не может улыбаться, дыхания не хватает, чтобы договорить, так больно, сердце словно в тисках.
– Мне так жаль, сынок, так жаль, – Кушина выбирается из рук Минато и прижимает сына к себе. Он давно стал на целую голову выше, но сейчас, с разбитым сердцем, кажется таким маленьким, будто снова ударился коленкой. – Я правда была готова принять её, правда-правда, н-но, она сказала, что никогда не захочет подарить тебе настоящую семью, и я…да, я её выгнала. Прости.
– Я не, не понимаю, – отстраняясь от матери, произносит Наруто, – что всё это значит?
– Д-дети, – успевает сказать Кушина, прежде чем снова стискивает сына в крепких объятиях, вышибая остатки воздуха.
– Какие ещё дети?
– Думаю, – выходит вперёд Темари, – я должна кое-что рассказать, – все смотрят на блондинку, она тушуется, жалея, что привлекла всеобщее внимание, не очень приятно, но прежде чем она успевает испугаться, рука Шикамару ложится на её плечо, поддерживая. Темари улыбается ему, она никогда не забывала, почему выбрала его. – Кушина, – уверенно говорит Нара, – Хината решила уехать ещё до этого и использовала вас, как предлог, и про детей она наврала. Сама мне сказала, и попросила помочь. Не знаю, что случилось, но это случилось ещё утром, судя по всему.
– Значит она, – снова приходя в себя, да так резко, что окружающие забеспокоились о душевном состоянии хозяйки дома. Но, Кушина уже во всю улыбалась, показывая, что кое-чего сын от неё получил. – Соврала? То есть, когда она станет женой моего пусечки, то внуки у меня всё же появятся?
– М-а-а-а-а-м, – стонет Наруто, – такой момент испортила.
– Давай-ка не умничай мне тут, а верни свою женщину, – пихая сына в спину, заявляет Кушина. Дорогу им перегораживает Шикамару. – А?
– Ты можешь меня не слушать, но, думаю тебе не следует этого делать, – все, кроме его жены, которая в нём никогда не сомневается, удивлённо открывают рты. Что не удивляет Шикамару, громче всех кричат Сакура и Кушина. Нара тяжело вздыхает и ждёт, когда друг будет готов его выслушать.
– Подождите, – кричит Минато, уставший от переизбытка гостей в доме и крикливых женщин с перепадами настроения, – пусть Шикамару скажет.
– Спасибо, – благодарит Нара, треплет свои тёмные волосы, собранные в высокий хвост. – Прямо сейчас, у тебя есть два пути, – он мысленно возвращается в прошлое, когда не знал, как доказать Темари, что она любовь всей его жизни, – броситься за ней и разрушить всё ещё сильнее, ведь она не станет тебя слушать. Сейчас, Хината всё для себя решила и любые твои слова пройдут мимо. Или, дать ей время.
– Время меня забыть? – спрашивает Наруто, в котором играют гены Кушины, готовые броситься к Хинате.
– Время понять, что ты не можешь уйти из её жизни вот так просто, что она всё ещё думает о тебе, что скучает. Она никогда не поверит, что влюбилась в тебя так быстро, если не поймёт этого сама. Но, решать, конечно, тебе, – Шикамару освобождает дорогу, обнимает жену, и целует в макушку сына. Наруто смотрит на то, что теперь есть у его друга. У друга, который всегда умел ждать.
***
Хината всё ещё сжимает руль, костяшки побелели, но она не может его отпустить, не может заставить себя выйти из машины. Если так сделать, значит всё станет реальностью, а пока это лишь иллюзия, и слова «Аэросмит» ничего не значат. «Каждый в этой жизни платит по счетам», уверяют они, и Хината усмехается, не понимая, как вышло, что она столько задолжала. «Никто не знает здесь о том, кто мы и куда идём, пойми, у всех свои грехи». Она знает, что предала саму себя ради того, чтобы отдать парня, которому на неё плевать, другой. Не такой уж большой грех?
«Ты должен потерять, чтоб понять, как найти».
Больше ей не выдержать, Хината вырубает радио, в ушах звенит тишина. Она пытается заставить себя плакать, чтобы стало легче, чтобы этот проклятый узел, застрявший в области сердца, хоть немного ослаб. Но, ничего. Ни одной слезинки. Она только злится на себя, понимая, что не заслужила быть оплаканной.
В баре почти никого, только Утаката по-прежнему на своём месте, что не может ни радовать. Устойчивость, привычность, то, что ей нужно, то, что вытащило её из тьмы в прошлый раз, когда она ошиблась, и оказалась недостойной. Наверное, это всё её вина, следует держаться своих, не зря же столько рисунков украшает её тело, это должны быть знаки, для тех, кто считает, что может её потянуть – не стоит, а для тех, кто понимает, что можно рискнуть. Видимо, в этом что-то есть, подобное ищет подобное, как сказал бы Шино, или кто-то из его мёртвых, или очень мёртвых, товарищей-философов.
Парни в зале, что-то оживлённо обсуждают, но как по команде, оборачиваются, удивлённые, что в такую рань явился кто-то кроме Утакаты. Они готовы улыбаться, радоваться её возвращению, но её глаза пусты и улыбки на лицах парней умирают до того, как получили жизнь.
– Проблем не было? – спрашивает Хината. Ребята переглядываются, советуясь, сразу всё у неё узнать, или тоже притвориться, что ничего не случилось.
– Нет, – тянет Киба, – юрист прислал вчера документы, но мы решили пока тебя не дёргать, всё равно ведь…ну, оставалась пара дней, так что…так.
– Нужна только твоя подпись и всё станет официально, – добавляет Шино, снимая тёмные очки, знает, что так она не станет юлить, притворяться, что всё хорошо. Он практически ненавидит это слово. Киба уходит в кабинет и возвращается с пачкой листов, пока Хината и Шино играют в гляделки, разделённые барной стойкой. Хьюга отводит взгляд первая, всем своим видом показывая, что это из-за бумаг. Практически вырывает их из рук Кибы, тянется через стойку, где всегда есть завалявшаяся ручка. Ставит три свои подписи под тремя автографами друзей.
– Официально, – говорит Хината, – он теперь наш, – лучший день в жизни? Да, так и планировалось. Кто же знал, что этот старый бар окажется не главной мечтой в её жизни. Брюнетка такой подставы не ждала, она усмехается, до боли сжимая пальцами переносицу, но дома, рядом с друзьями, сложно быть сильной. Слёзы капают на старый деревянный пол, по которому ходили настоящие легенды.
Одна пара рук обнимает её, прижимая к своей груди, вторая обнимает сзади, и Шино сам прижимается к её спине. Она плачет навзрыд, ноги не держат, подкашиваются, хорошо, что держат друзья. В их руках она в безопасности, они и это место, залечат все раны, и пусть шрам от последней едва ли так быстро затянется, она научится с ним жить.
***
– Серьёзно? То есть, даже не войдёшь со мной, чтобы поддержать? – возмущается Хината. Киба только закрывается, сложив руки на груди и отворачивается, как маленький.
– Зачем? За ручку что ли тебя подержать? – бубнит он. Хината закатывает глаза и многозначительно смотрит на Шино, что означает – вразуми его, философ, это уже не смешно.
– Нельзя бегать от неё вечно, – пытается Шино, но как-то вяло, итак знает, что это не сработает, только нервы потратит. – Да, у вас не вышло, но это было давно, пора перевернуть страницу и всё такое. «Все мы весьма приятны и дружелюбны, но у каждого есть чудовищная сторона, не так ли?». Ты столкнулся с её такой стороной, это нормально.
– Нормально? – взвивается Киба и тыкает себя в шею, как обычно. Шино и Хината успевают только переглянуться. – Я набил грёбанную кошку!
– Да, мы знаем, что ты набил грёбанную кошку, – говорит Хината, – ты не устаёшь нам об этом напоминать. Так и что теперь? Это мешает тебе пойти с нами?
– Да.
– Каким это образом?
– Таким, что я набил грёбанную кошку, но у нас ничего не было.
– А, чего ты ждал? – возмущается Хината.
– Я. Набил. Грёбаную. Кошку. Я, – тычет себя в грудь Киба.
– Круто, – взмахивая руками от безысходности, отвечает Хината, – а, на свидание ты её приглашал?
– Чего?
– Того, блядь, ну, набил ты грёбанную кошку и что? От этого она должна была сразу броситься к твоим ногам? Да, признаю, это был жест, красивый жест, но давай на чистоту, кроме этого ты больше ничего не сделал, не пришёл и не сказал, эй, Тамаки, ты мне нравишься, ебать-копать, давай сходим поужинать, – к концу тирады, Хината практически кричит на непутёвого друга. – Ай, да что тебе говорить, пошли Шино, пусть этот щенок и дальше тут скулит, поджав хвост.
– Прости, дружище, но ты знаешь, что она права, – сложив ладошки в молящем жесте, говорит Шино, и заходит в салон следом за подругой.
Помещение не большое, пахнет чернилами, всюду эскизы и фотки довольных клиентов. Дверь за Шино хлопает, привлекая внимание молодой девушки, её длинные волосы собраны в неряшливый хвост, кончики выкрашены в ярко-красный. На её теле тут и там набиты кошки, одна, точная копия грёбанной кошки Кибы, видна через глубокий вырез белой майки.
– Ого, какие люди, – улыбается она, взмахивая хвостом карамельных волос, – давно тебя не было.
– Здорово, Тамаки, – отвечает Хината, отбивая кулак хозяйке тату-салона. – Да, что-то поводов не было.
– А, теперь появился? – многозначительно двигая бровями, интересуется Тамаки.
– Да, теперь появился, – соглашается Хината. Тамаки предлагает ей занять место на кушетке, пока сама надевает перчатки, она привыкла, что Хьюга никогда не пользуется готовыми эскизами.
– Куда и что? – обычные вопросы. Хината снимает кожаную куртку и подставляет руку, разворачивая её внешней стороной, хочет, чтобы слово было видно, когда она идёт, всем и каждому.
– Летящего ворона, вот сюда, а тут одно слово, давай побольше и выбери шрифт какой-нибудь посимпатичнее.
– Ок, а что пишем-то?
– Сладкий, – отвечает Хината. Тамаки берёт в руки машинку, слова и птицы, их были уже сотни, обрабатывает бледную кожу, брюнетка вздрагивает, холодно и откидывается в кресле, закрывает глаза, погружаясь в полудрёму под шум машинки. Уколы иглы, кажутся почти приятными. Давно она этого не делала, но каждый достоин того, чтобы она их помнила. Очередная птица, улетевшая от неё, очередное напоминание.
Хинате понадобилось много времени, чтобы решиться, да, даже чтобы просто начать вставать с кровати по утрам и не чувствовать себя мёртвой внутри. Но, лето закончилось, наступила осень, пришли холодные ветра, люди стали хмурыми, закутались в тёплую одежду и чаще стали ходить по барам. Не-то, чтобы они собирались что-то менять в своём, место всё же гениальное, но теперь, когда стали хозяевами, решили относиться к нему соответственно.
Пару недель назад, «Квадрофения» закрылся, Хината, Киба и Шино, решили, что он заслужил немного лоска. Помыть, почистить, заменить то, что не такое уж легендарной, вроде сантехники и техники на кухне. Теперь у них будет меню, так что город узнает о том, что у них есть повар. А, ещё они решили вернуть маленькую сцену, которую демонтировали, когда бар перестал приглашать музыкантов и решил, что ему нужно больше столов для пьянчужек.
Им нужно ещё пару недель, чтобы всё это доделать и, ну, это не будет каким-то грандиозным открытием, но ребята пригласили свои семьи, парочку друзей, короче, просто совсем маленькое второе дыхание для их старого-доброго, родного дома.
– Готово, – говорит Тамаки, вырывая Хинату из мыслей, что скачут от одного к другому, в тщетной попытке избежать мыслей о Наруто. Кого она пытается обмануть. Смотрит на чернила, только лёгшие на её бледную кожу, которая теперь покраснела и не много припухла. Скоро это пройдёт. Хината надеется, что вместе с этим, пройдут и её страдания по блондину, который ни разу не объявился с тех пор. Хотя знает, где её искать. Но, зачем? Наверное, он давно женился и всё хорошо.
– Так и быть, – произносит Хината.
– Нет мудрей ответа, – подпевает Тамаки, брюнетка не сразу понимает, что ответила словами «Битлов» и улыбается подруге, Шино приглашает её к ним на импровизированное открытие, – звучит отлично, я бу…
Она не успевает договорить, как дверь снова хлопает, впуская внутрь красного парня, пыхтящего от внутреннего перенапряжения и страха. Его сердце колотится, друзья ему бы посочувствовали, правда, но нельзя же так долго тупить.
– Привет, Киба, не знала, что ты т…
– Заткнись, – кричит Киба, Тамаки хлопает глазами, шокированная его словами. Шино бьёт себя по лицу, мечтая сейчас стать Диогеном и спрятаться в бочку, нет, тот чувак, конечно был мудр и даже сказал, что «философия даёт готовность ко всякому повороту судьбы», вот только сразу видно, что с Кибой он знаком не был, а то что-то нихрена философия ему не помогает к его выкрутасам приготовиться. – То есть…я хотел сказать…нет, нет, прости, говори…то есть не говори. Сейчас ведь я говорю…грубо вышло, прости, это не-то, что я хотел…хотел…
– Ну, давай уже! – теперь кричат Хината и Шино. Их друг вздрагивает и от страха выпаливает всё на одном дыхании.
– Тамаки, ты мне нравишься, ебать-копать, пошли поужинаем?
– Бля, ну, это-то он зачем добавил, – стонет Хината.
– Сколько раз тебе говорить, чтобы лучше формулировала советы? – усмехаясь, возмущается Шино, но вообще-то всё это их знатно веселит.
– Ой, правда? – когда Тамаки прижимает к груди сцепленные ладошки, не смотря на грубые чёрные перчатки и разрисованное тело, она выглядит, как школьница, которую самый красивый мальчик в школе позвал на свидание. – Ты тоже мне нравишься, я с радостью.
– Правда? – сразу видно, что Киба не был готов к положительному ответу и теперь понятия не имеет, что делать. Хината и Шино показывают ему большие пальцы, умоляя не тупить и не говорить глупостей, обдумать всё можно и потом, главное, что она согласилась. – А, да, это, круто, я тогда…ну, это, напишу там, и мы всё обговорим?
– Буду ждать с нетерпением, – говорит Тамаки, Киба улыбается ей, как дурак и точно ляпнул бы ещё какую-нибудь чушь, если бы друзья его не увели.
– Это и правда оказалось проще, чем я думал, – удивился Киба, пока они шли обратно в бар.
– Ага, всё потому, что ты наконец-то начал это делать, – говорит Шино, – думать, – уточняет он, постукивая себя по уложенной, в стиле Сида, шевелюре.
– Пошёл ты, – ухмыляется Клэш, – у меня свидание с горячей киской из моих самых смелых фантазий, так что, даже твои подколы, которых я не понимаю, не смогут меня задеть.
Хината смеётся, наблюдая, как парни продолжают припираться. Они давно стали ей опорой, семьёй. С ними она всегда именно там, где и должна быть. Осторожно прикасается к защитной повязке на руке, это будет просто напоминание, одно из многих, она это переживёт. Чтобы жить и быть счастливой, подойдёт и разбитое сердце, главное, чтобы билось, а её ещё…
Тук-тук…тук-тук…тук…тук…тууууууууууууууууууу
***
Шино едва успевает разносить напитки и закуски, Киба и Акамару зашиваются на кухне (ну, да, если даёшь на лапу санинспектору, то он может закрыть глаза на другие четыре лапы, которым как бы не место на кухне). Оказалось, что друзей у них больше, чем они думали и все пришли поздравить их с открытием, которое официально получило название «Не открытие», даже праздничный плакат с этим названием растянут через пол зала.
Хината видит мать и сестру Кибы, они тоже обладают этим животным магнетизмом, шумные и ухмыляющиеся, в отличие от семьи Шино, те тихие, пьют за угловым столиком и даже друг с другом не общаются. Кажется, думает Хината, они плохо повлияли на своего философа. Она содрогается, когда представляет, что их Шино мог бы быть таким же, просто ужас и переводит взгляд на Хизаши. Отец рассматривает снимки на стенах, рассказывая всем, кто готов слушать, свои истории, у него и самого полно фотографий, достойных этой стены. Идея не плохая, надо бы что-то экспроприировать. Её брат Неджи, точная копия отца, уже флиртует с Тен-Тен, которая делает пирсинг в салоне, где работает Тамаки, она кстати, тоже здесь, дожидается, когда Киба в очередной раз выскочит из кухни, чтобы просто поцеловать её. Они такие милые, но от их счастья всё ещё немного больно. Хината работает над этим.
Ханаби тоже пришла с парнем, он чем-то напоминает Наруто, поэтому она старается не смотреть на него, слишком часто. Сестра выросла слишком быстро, и Хината рада, что ей почти ничего не досталось от матери, так даже кажется, что у неё её вовсе не было, для Ханаби так лучше, старшая сестра не знает почему, но открытки всегда приходят только ей. И, мать не просит передать кому-то привет, Хината делает это сама.
Хьюга доделывает очередной коктейль. Поток людей снижается, одна из местных групп, энтузиастов, которым нормально играть за еду, настраивают инструменты. Хината берётся протереть стойку, но чувствует, как что-то тянет на улицу. Она уже ощущала такое однажды, но сейчас это кажется невероятным. И, всё же, брюнетка просит Шино присмотреть за баром и выходит на улицу.
У входа толкутся те, кто вышел покурить. Ни одного знакомого лица, Хината идёт чуть дальше, туда, где начинается центральный парк города. Там скамейки, сейчас уже всё чаще пустующие. Холодно. Она забыла накинуть куртку, ветер треплет волосы, завязанные в хвост, они хлещут её по лицу. Хината сомневается ровно секунду, но всё же садится на скамейку, но не смотрит на того, кто сидит рядом. Отдаёт первое слово.
– Ты стала совсем красавица, хотя, чему тут удивляться, – её голос такой же хрипловатый, как у самой Хинаты, но тёмные волосы совсем короткие. Хьюга не смотрит, но всё равно видит чёрные рисунки на её морщинистых руках. Солнце, почти как у неё. – Не могла пропустить такое важное событие в твоей жизни.
– Я рада, что ты здесь, – наконец произносит Хината, встречаясь с карими глазами женщины, да, это у неё чужое, должно быть, влюбилась в того барабанщика или бас-гитариста, как раз из-за них. – Мама.
Слово почти инородное в её устах. Хината не раз произносила его другим, когда рассказывала свою историю, но уже забыла, когда говорила его ей. Той, что была его полноправной хозяйкой. Кажется, что она совсем не изменилась, но Хината не уверенна, может просто плохо помнит.
– Знаешь, – несмело продолжает Хината, – в баре теплее, а ещё там Ханаби, уверенна, она будет рада тебя увидеть.
– Извини, солнышко, я совсем ненадолго, меня уже ждут, а то, понимаешь, может опоздать, – Хината смотрит туда, куда она показывает. Там стрёмный фургон, в таких только детей похищать, а рядом с ним несколько потрёпанных женщин в футболках с эмблемой группы. Брюнетка усмехается, некоторых просто не возможно изменить. А, её как же?
С тех пор, как она заставила плакать Кушину, Хината много думает о словах, которые тогда произнесла. И, чем больше она думает, тем больше ей кажется, что это была не ложь. Вот её мать, сидит рядом, даже не пошла поздороваться с младшей дочерью, а она её часть, так может быть…от этой дикой мысли, Хината поднимается на ноги, сложно усидеть на месте, когда внутри всё клокочет от невыразимой боли.
– Почему ты сделала меня такой не нормальной? – грубо спрашивает Хината незнакомку, что сидит напротив и притворяется её матерью. – Как мне верить в то, что люди могут мне доверять? Что если завтра во мне проснётся твоя кровь и я захочу всё бросить?
– Мне нравятся твои татуировки, – словно вообще не слушала её, говорит мать своей дочери. – Уверенна, что за каждой из них стоит своя история. Интересно, – она улыбается, загорелое, открытое лицо, всё ещё не растерявшее того обаяния, из-за которого в неё влюблялись мужчины, светлеет, – а, про меня есть история?
– Да, как ты, – обречённо произносит Хината, понимая, что не получит ответов. Она сжимает футболку, чтобы та задралась, обнажая живот, выставляет вперёд руку с чёрным пером. – Это всё, все эти чёртовы птицы, которые не могут просто оставаться на месте, все они о тебе, как грёбанное напоминание, что я не могу стать тобой. Слишком многие во мне нуждаются, чёрт бы тебя побрал, даже ты. Даже ради тебя я здесь, чтобы ты знала, что у тебя есть…есть…
Она снова плачет, сердце раздирает на части адская боль, хочется исчезнуть, потеряться где-то в приятной, манящей тишине. Хината отворачивается, чтобы уйти, но руки матери сжимают её в крепких объятиях.
– Хината, девочка моя, ты всегда была и будешь моим единственным домом, – говорит она, заставляя дочку смотреть ей в глаза, – ты не представляешь, как я горжусь тобой, и как благодарна, что ты совсем другая. Поверь, если бы я этого не видела, то ни за что не оставила. Но, я знала, что тебе нужна семья, нужны корни. Всё что могла, я тебе дала, свою красоту и любовь к отличной музыке, – Хината усмехается, дышать становится легче. Она снова почти забыла, кто она такая. Но, мать права, у неё есть корни. Она, как крепкое дерево, плотно уцепилась ими в землю.
– Я правда рада, что ты здесь, – когда она уверенна, что это правда, Хината снова произносит такие важные слова.
– Я тоже рада, что приехала, – момент разрушает настойчивый гудок, – но, меня снова ждёт дорога. И, музыка.
– Да, точно, – говорит Хината и выпутывается из её объятий, – меня тоже ждёт музыка, и друзья.
– Я пришлю тебе открытку, – набегу кричит женщина, которая её родила и машет рукой. Хината машет в ответ, пока их фургон не скрывается из виду.
– А, вы похожи, – Хината резко разворачивается. Голубые глаза, которые преследовали её во снах, совсем близко. Они светятся странным чувством, которое она боится принять за любовь. – Рад снова тебя видеть, Хината. Я скучал, а ты?
– Наруто, – испугано шепчет Хината.
***
– Ч-что ты здесь делаешь? – её раздражает собственное заикание и страх перед ним, было так просто притворяться сильной, идущей вперёд, когда не видела этих ясных голубых глаз, солнечных волос, что даже сейчас, в промозглую серую осень, кажутся способными согреть, чего уж там говорить про эту улыбку, арх, чёртовы губы, которые могут вознести до небес. Куда же тебя понесло, дура, ругает себя Хината, стыдливо отводя глаза в сторону. Слышит смешок Наруто, ясное дело, что он чувствует себя хозяином положения, небось сразу всё прочитал по её лицу.
