Текст книги "Таких с Мамой не знакомят (СИ)"

Автор книги: ox_lade

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

========== Много чернил, алкоголь и гениальный план. ==========

***

Всё началось с Сасаме, Наруто встретил её в детском саду, своими рыжими волосами, она напомнила ему о матери, единственной женщине в его жизни. Ещё у неё была смешная шапочка на голове, а ещё она была не похожа на остальных девочек, любила таскать червей, не визжала и от неё не пахло, как от клумбы. У Наруто была аллергия на все эти цветочные ароматы, так что, только рядом с ней он не чихал. Маленький Узумаки первым делом поделился новостью о своих вспыхнувших чувствах с родителями. И, буквально на следующий день, Кушина Узумаки решила, что у Сасаме вши, а Наруто оказался в другом садике. Это ничего, он любил встречать новых людей, к тому же, именно там он встретил Саске, своего лучшего друга «на всю жизнь», так они поклялись друг другу, после того, как разодрались. В итоге, потеря Сасаме прошла незаметно.

В средней школе Наруто продолжал придерживаться своего прежнего вкуса, хотя ещё не знал, что это так называется, поэтому, сразу заметил рыжие волосы Амару, которая была ещё больше похожа на Кушину, а своим не женским поведение и банданой, с которой всё время таскалась, она напоминала ещё и первую утраченную любовь. С ней Наруто держался за руки, когда она позволяла, правда, после этого, девчонка всегда била его в живот и убегала. Узумаки долго думал, что же между ними – они встречаются, как это делал Саске с кучей разных девчонок, или они друзья? Сам он решил, что друзей у него много, поэтому сказал Амару, что она теперь его девушка, конечно, она снова его ударила, но потом поцеловала в щёку, так что всё было улажено. Поэтому на следующий день он привёл её домой, чтобы познакомить с родителями. Кушина всё чётко разложила по полочкам, да, он и правда сильно отставал в учёбе, и времени на девушек у него не было. А, эта девочка-сорванец, определённо «втянет его в неприятности». И, хотя он был не прочь повторить поцелуй, без ударов, Наруто выбрал ходить на дополнительные занятия для отстающих, где встретил своего друга Шикамару, который был его репетитором. Так что, потеря Амару прошла почти незаметно.

А, вот в старших классах всё резко изменилось, девушки уже не были очередной разновидностью друзей, они все старались пахнуть, как клумбы, и Наруто приходилось принимать много лекарств от аллергии, особенно, когда начал целоваться за трибунами с Шион. О, она не была похожа на Кушину и это было её несомненным плюсом. Шикарная блондинка, которую, как сказал Саске «все хотели», не он конечно, ведь по какому-то кодексу, или типа того, красивые люди не встречались друг с другом, чтобы не спорить о том, кто красивее. Но, Наруто всегда попадал в отсвет славы дамского угодника своего друга, поэтому Шион его заметила. Сначала он не знал, что с этим делать, но друзья быстро всё объяснили. Это было странно, чувствовать всё это возбуждение и желать кого-то потрогать, но стоило начать и он уже не мог остановиться. Блондинка сначала позволяла только поцелуи, и Наруто нравилось её целовать, девичьи губы были такими мягкими и податливыми. Это он первый засунул ей язык в рот, как объяснял Саске. Вышло не очень. Но только в первый раз, Узумаки быстро всё схватывал. Он не знал точно, что сделал, но заслужил переход на следующую «базу», в спорте он тоже был хорош, так что уже во всю хозяйничал под блузкой Шион. Девичья грудь оказалась ещё мягче и податливее, чем губы. Наруто всерьёз думал, что дойдёт с ней до настоящего секса, но перед этим, когда их отношениям был уже целый месяц, он решил познакомить её с родителями.

Кушина была милой с ней, улыбалась, нахваливала, но когда Шион ушла…мать будто слетела с катушек, умело открывая глаза сына на то, что его девушка выглядит «как дешёвая потаскуха», и неужели он не хочет «чистую, невинную девушку», которая будет такой же идеальной, как он сам. Наруто об этом не думал и даже попытался объяснить матери, что Шион его устраивает, но так, чтобы не углубляться в подробности и не рассказывать, что он с ней встречается потому, что она позволяет себя лапать. Ну, да, грудь она пока не показала, но всё к тому и идёт. Узумаки почти был готов отстаивать своё право на эти отношения, но Кушина задёргала верхней губой, а её глаза наполнились слезами. Никакая Шион не стоила маминых слёз, так что Наруто бросил Шион. Он переживал, что разбил ей сердце, хотя Саске его с этим поздравил, «первое сердце никогда не забывается». Но, Шион уже на следующий день видели за трибунами, она позволила парню классом старше лапать себя. Кушина была права, дешёвая потаскушка. Так что, потеря Шион прошла незаметно и даже с толикой облегчения.

Саске и Шикамару, да и все остальные его друзья, наперебой говорили, что выпускной год нельзя проводить без девушки, тем более, что перед колледжем, обязательно нужно кого-то трахнуть. Наруто об этом не переживал, но раз уж все его друзья так делали…Он состоял в школьной газете, уже зная, что хочет заниматься журналистикой, а его главным редактором была пугающе холодная, очень серьёзная девушка. Её звали Кагуя и они часто задерживались, когда остальные уже уходили, чтобы подготовить очередной номер. Да, они писали про всякую ерунду, вроде заговора с просроченным молоком в столовой, или о том, что уборщик толкает травку (это, кстати, оказался не он, а один из выпускников, хорошо, что всё разрулилось до того, как бедолагу уволили), но тогда это казалось очень важным. Всё это было их миром. И, когда Наруто и Кагуя поняли, что делят общий мир, сами не заметили, как сблизились.

Блондин считал это ещё одним доказательством того, что правильно выбрал путь в жизни, то, что его первый секс был в помещении школьной газеты. Среди стареньких компов и пыльных шкафов с архивами ежегодников. С Кагуей он пропустил все «базы» и сразу перешёл к главному, как так вышло, до сих пор для него загадка, но почти весь остаток учебного года у него было столько секса, что к выпускному он уже не мог о нём слышать.

Так как и он и Кагуя были помешаны на журналистике, а ещё потому, что у них был секс, и один раз они всерьёз перетрусили, когда она делала тест на беременность, Наруто строил новые планы, в которых учитывал её. Как они поедут учиться вместе, может снимут жильё и пойдут стажироваться в одно издание. Это было похоже на серьёзные отношения, Узумаки даже думал, что готов сказать ей о любви. Но, перед всем этим, решил, что пора познакомить её с родителями.

Возможно от того, что теперь он был совсем взрослым, но в этот раз, Кушина даже не притворялась милой. Она накинулась на Кагую, как коршун, пытая страшными историями и вопросами. Будете жить вместе? Работать вместе? Всё время вместе? Навсегда, на всю жизнь. Годы и годы и всё время вместе? Бытовуха, нищета, измены, вот это вот всё? И всё это вместе…вместе…словом, Кагуя унеслась из их дома натурально с криком. Больше Наруто её не видел, но слышал, что она переехала в другую страну. Может помогло то, что он был очень уставшим из-за частого секса, а может то, что он отлично оторвался во время выпускного со своими друзьями, но может и то, что он поступил туда, куда хотел, и встретил там ещё одного друга «на всю жизнь». Так в его жизнь вошла Сакура Харуно, так что, про Кагую он больше не вспоминал.

Сакура появилась в его жизни как раз вовремя, ведь в это время уехал Саске, отец отправил его учиться за границу. И, это разбило Наруто сердце. Новая подруга оказалась не в его вкусе, она напоминала мать и была как те, кого он потерял в начале своего романтического пути. Но, он очень быстро познакомил своего нового друга и однокурсницу по совместительству с родителями. Кушина была от неё в полном восторге, возможно не только от того, что они быстро нашли общий язык, но и от того, что в момент знакомства она была со своим парнем Сасори. Тогда же Наруто представил матери свою новую девушку Конан. Она тоже училась с ними в одном колледже, но только занималась какими-то искусствами, короче, он не понимал половины слов, которые она использует, а ещё, она ела только овощи и от неё всё время пахло животными, в самом плохом смысле, от того, что она помогала во всех городских приютах. Короче, Наруто хотел от неё избавиться, поэтому и пригласил. Так и вышло, Кушина выставила её уже через пару часов с начала обеда. Получилось, что Харуно осталась, а Конан ушла. Всё, как он и хотел.

Блондин потом ещё ни раз пользовался услугами матери, когда нужно было отвадить наскучившую подружку, а когда всё складывалось хорошо и он был готов к чему-то серьёзному, то просто прятал девушку от Кушины. Дураком он не был, и пусть не сразу, но понял, что она делала. Только вот, рано или поздно, когда он так и прятал очередную пассию от предков, девушки сами его бросали. Считали, что все его слова о серьёзности полная хрень. И, постепенно, он перешёл к ничего не значащим, коротко-срочным романам (один такой его романчик, в последний год обучения, обернулся свадьбой Шикамару, а ведь когда Наруто снимал Темари в клубе даже подумать не мог, что его ленивый друг западёт на неё, но всё закончилось хорошо). Карьера шла в гору, так что Узумаки не очень-то переживал из-за отсутствия в жизни любви. Зато об этом переживала его лучшая подруга. Сакура не переставая искала ему идеальных девушек. Пока сама не заметила, как влюбилась.

Они ещё долго ходили вокруг да около, всё же рушить такую крепкую дружбу не хотелось, тем более, что Саске предложили работу за границей, а после рождения сына Шикамару стал не таким свободным лентяем, как был до этого, но долго так продолжаться не могло. После очередного неудачного романа, ей тоже было не к кому больше пойти. Её разбитость, его усталость от этой постоянной беготни от чего-то настоящего. И, они сдались, отделавшись лёгким испугом, но дружба стала только крепче, а ещё, они сняли жильё, так что у Наруто всё наладилось.

У него любимая работа, он пишет на серьёзные темы, много путешествует, знает людей из разных частей света. Ему всего двадцать восемь, они с Сакурой вместе уже три года, три месяца из которых, на её безымянном пальце красуется колечко из белого золота с камнем почти в четыре карата. Одна проблема – она отказывается знакомиться с Кушиной будучи в новом звании, сколько бы Наруто её не уговаривал. Но, чего-чего, а настойчивости у него не отнять, так что…

***

Сакура опирается ладонями на раковину, её отражение в грязном, побитом по углам зеркале в женском туалете дешёвого бара, качается из стороны в сторону. Очень странный эффект, думает она, отказываясь верить, что всё дело в лишнем «Манхэттене», который она выпила. Сегодня можно, Цунаде наконец сдалась, понимая, что лучше Сакуры в её штате никого нет и передала всю колонку ей одной. Так что, больше никаких заказных скучных статей, она будет говорить женщинам и девушкам всей страны, что носить, что пить, чем краситься и как трахаться. При этой пошлой мысли, Харуно улыбается своему отражению, которое всё ещё плавает из стороны в сторону. Ей нравится, как в свете тусклого жёлтого света блестят её зелёные глаза, и стрижка ей идёт, с одной стороны совсем коротко, с другой длиннее, и пусть Ино-свинина болтает сколько угодно, Сакура Харуно ни за кем не повторяет, так что, пусть Виктория Бэкхем идёт лесом.

– Посмотрела бы я, как она пытается придать волосам такой пепельно-розовый цвет, ага, сейчас, – девушка смеётся над собственными словами и откидывает волосы назад, насколько может.

Ополаскивает лицо холодной водой, другой из крана всё равно не течёт, смотрит, хоть что-то оказалось правдой, эта тушь не потекла, как шесть предыдущих, которые она на себе испытывала. Каблуки подкашиваются, но когда она выходит в зал, то распрямляется и почти без происшествий доходит до своего столика. Она, Ино и Карин, празднуют её повышение, но так как начали ещё в офисе, который буквально за углом, то не придумали ничего лучше, чем забуриться в ближайший бар. Сакуре понравилось название – «Квадрофения», хотя она понятия не имеет, что это означает. Внутри тоже всё не в её вкусе. Много тёмного дерева и мало света. Длинная барная стойка, маленькие деревянные столики, угловые столы с мягкими диванами и всё увешано снимками незнакомых ей людей с музыкальными инструментами. Да и музыка играет совсем не танцевальная и звучит, как какое-то старьё.

Как нечто такое могло оказаться в их дорогом, модном районе? Но, наверное в ней снова говорят лишние «Манхэттены», которые местный бармен смешивает ну очень крепкими, здесь так интимно, что после переполненного офиса, города перенаселённого людьми, её это радует. При явном алкогольном опьянении, Сакура соображает довольно ясно и думает, что ещё сюда вернётся. Достаточно аутентично, чтобы посчитать себя не такой как все, раз оценила. Эта мысль заставляет пьяный мозг Харуно послать нужные импульсы, чтобы её ярко накрашенные губы изогнулись в самодовольной улыбке.

– А, вот и ты, – радостно восклицает Ино, когда Сакура возвращается к их столику. Он перед самым окном, девчонки сидят на мягком кожаном диване, старом и потрескавшемся, что вполне можно признать за винтаж. – И, как только тебе это удалось, сучка? – Харуно смеётся и задирает нос, о, да, уделать всех, включая Ино, было приятно.

– Просто я, – розоволосая снова отдаёт управление пьяному мозгу, иначе ничем не объяснишь то, что отвечает Харуно напевая песню Тины Тёрнер, – симпли зэ бэст, бэтер зэн ол зэ рэст, – подруги притворно затыкают уши.

– Жесть, – говорит Карин, поправляя очки. Вообще-то, Сакура никогда не хотела общаться с этот очкастой, красноволосой бестией, но она родня Наруто, так что, однажды она по его просьбе «взяла её с собой, чтобы та не корпела над учебниками в полном одиночестве». Оказалось, что она не так уж плоха, и как-то так вышло, что теперь они чуть ли не лучшие подружки.

– Ладно, – вздыхает Ино, – хорошего помаленьку, хотя я бы не назвала хорошим это место, эту музыку и этот запах старости и прокисшего пива, но завтра нам всем всё ещё на работу, даже если кто-то из нас теперь сам себе начальник. Пора выдвигаться.

– Точно, – соглашается Харуно, вспоминая, что хотела ещё кое-что сделать, – поймаете пока такси, хочу дать бармену на чай.

– Не забывай, что ты невеста моего братишки, – в спину Сакуры доносится крик Карин, она не поворачиваясь отвечает факом, пытается, но вроде показывает тот палец, где поблёскивает бриллиант в кольце. Коктейли конечно были вкусные, но не настолько, чтобы она решила дать бармену на чай натурой, даже если он горяч. Пьяный мозг напоминает, что дома её тоже ждёт кое-что горяченькое. Блондинистое, голубоглазое с волшебными руками.

За стойкой никого, стена из бутылок переливается сотнями цветов, вынуждая Сакуру облизывать губы будто от жажды. Французский маникюр выстукивает ритм, который всё ещё подозрительно напоминает Тину Тёрнер.

– Эй, есть кто? У меня тут кэш для секси-бармена.

– Ого, звучит отлично, – голос раздаётся сбоку, Сакура оборачивается, чтобы увидеть…девушку, выходящую из двери, которая притаилась за барной стойкой. У неё иссиня-чёрные волосы, собранные в высокий растрёпанный хвост, чёлка падает на глаза, такие серые, что они кажутся подсвеченными изнутри. Несмотря на чёлку, Харуно прекрасно видит два гвоздика в плавно очерченной брови. Пухлые губы накрашены тёмно-бардовой помадой, такой, что кажется чёрной в приглушённом свете. Чёрная футболка с кудрявым мужиком и словами из песни про то, что «люди чужаки, когда ты просто прохожий», обтянула тонкую талию и грудь, которой Харуно невольно завидует. Тонкие запястья в разных браслетах, которые не сочетаются между собой, один с черепушками, другой с бусинами. На шее та же фигня с подвесками – перевёрнутый полумесяц, знак инь-ян, клевер, солнце и чёрт знает что ещё. Общее у всего только одно – серебро.

Всё остальное в этой девушке – чёрные рисунки на теле. Сакура не может отвести глаз от чёрных крыльев, обнимающих тонкую шею, они такие яркие и так сильно выделяются на бледной коже. Чтобы не пялиться так откровенно, Сакура переводит взгляд, но тут же натыкается на часть пера, оно уходит по руке за рукав футболки, пьяному мозгу хочется попросить, чтобы барменша показала, что там дальше. – Так что, где там мой кэш?

Брюнетка останавливается совсем близко, их разделяет только барная стойка, на которую та опирается. Сакура разглядывает рисунки на руках, солнце на одной и полумесяц на другой, страшная змея, скрутившаяся восьмёркой на большом пальце. Харуно никогда бы не позволила кому-то осквернить её тело подобным, но на барменше выглядит завораживающе.

– Кхм, – брюнетка откашливается, вынуждая Сакуру краснеть и поднять взгляд, но она тут же замечает…что? Микки Маус? Точно, его ушастая голова, прямо под правым глазом девушки.

– Ты девушка, – вместо извинений заявляет Харуно. Барменша смеётся, у неё голос с хрипотцой, которую она сначала не расслышала. Эта брюнетка, как кажется Сакуре, единственный человек, который подходит этому месту.

– Мне часто об этом говорят, – отшучивается барменша, Харуно снова краснеет, что за дурость, так реагировать на человека. Её оправдывает только то, что она никогда с подобными не зависала, в школе сторонилась, в университете у неё было утончённая компания, а сейчас и говорить нечего, работа в модной индустрии накладывает свои отпечатки. А, эту брюнетку с натяжкой можно отнести к чему-то с пометкой «мода». – Надеюсь, вам с подружками у нас понравилось, – чтобы не слушать тишину, говорит брюнетка.

– А? А, да, да-да, я собственно поэтому и, – Сакура отсчитывает несколько купюр и кидает на стойку, – офигенные коктейли, я правда решила, что ты парень. Прости. У вас тут круто, я ещё вернусь, обязательно, – и пока не сказала что-то ещё, такое же нелепое, Харуно удаляется, спотыкаясь только раз. Серые глаза барменши провожают куколку в изумрудном платье. Она не сомневается, что та ещё вернётся, пощекотать нервы, или чтобы запостить фотки, которые от неё никто не ждёт, но очень сомневается, что такой, как она, тут понравилось. Тонкие пальцы, в чёрных мелких рисунках, любовно поглаживают лицо мужчины на футболке.

– Уверена, она даже не знает, кто ты, Джим.

***

Сакура только с третьей попытки вставляет ключ в замок, неловко вваливается в прихожую и тут же натыкается на кроссовки Наруто. Она их ненавидит, нет, не конкретно эту пару, разбросанную на полу, а не поставленную на специальную полку, а все его кроссовки в принципе. Это не обувь для взрослого мужчины, тем более, что на пресловутой полке стоят ботинки, которые она для него купила. Они блестят, ведь он одел их всего раз, со скандалом. Харуно стаскивает свои туфли от «Маноло Бланик», за которые отдала пол зарплаты и только после этого, типа случайно, пинает обувь парня, стараясь затолкать их под полку.

– Зайка, это ты? – доносится из глубины квартиры. Сакура морщится, привычка Наруто называть её всякими ласковыми словами, раздражает, она бы предпочла что-то более дерзкое, типа детки. Порой очень хочется, чтобы Узумаки встретил её словами «кто твой папочка», но кажется у парня с этим какие-то проблемы. Может дело в отце Харуно, с которым они в хороших отношениях и он, вроде как, итак знает, кто папочка Сакуры.

– Ага, – кричит она в ответ и идёт на свет. Им повезло снять этот лофт в центре и всё благодаря Карин, которая работает в криминалистической лаборатории, так что первая узнаёт, где, кого порешили. Цена на это место резко снизилась, когда жена всадила самый большой, из имеющихся ножей, в своего мужа-изменника, семнадцать раз.

У них высокие потолки, стены из белого кирпича, светлая мебель, светлые полы, лестница на своеобразный второй этаж, где их спальня и рабочее пространство, которое Наруто использует, как кабинет. Сакура всё обставила сама, а парень не возражал, если подумать, то он вообще никогда не возражает. Временами, Харуно это ценит, но порой, кажется, что ему плевать. Да, Харуно имеет одну суперспособность – она всегда может найти повод для лёгкой ссоры. Вот как сейчас.

– Ты опять, – первое, что она говорит блондину, склонившемуся над своим ноутбуком. Наруто выныривает из-за серебристой крышки. Его голый торс отвлекает Сакуру, как и то, насколько он горяч в этих крупных квадратных очках с толстой оправой. Но, она быстро собирается и указывает пальчиком на чашку, стоящую рядом с парнем. На дорогом дизайнерском журнальном столике, который один модный чувак сделал на заказ, специально для неё.

– Прости, забыл, – Наруто быстро убирает чашку со столика и перемещает на специальные подставки, которые раскиданы по нему тут и там. Сакура устало прикрывает глаза, глядя на очередной мокрый кружок, оставленный дном чашки. Неужели так сложно? Но, пьяный мозг работает из последних сил и требует отдыха, так что она кидает, что отправляется в душ и спать.

Узумаки провожает свою невесту усталыми, от долгого сидения за компьютером, глазами. Он понимает, что она устала, да ещё явно перебрала, но думал, что сможет уделить ему секунду времени, чтобы он тоже поздравил её с повышением. Хотя бы поцеловал. Подмывает снова переставить треклятую чашку на столик, кажется, только это может привлечь внимание Сакуры. Но, он этого не делает, уговаривая себя, что один день погоды не сделает, на её пальце кольцо, означающее, что она согласилась провести с ним всю оставшуюся жизнь. Парень улыбается своим мыслям, представляя, как она наденет для него белое платье, как они купят дом в пригороде, как станут семьёй. Улыбка быстро сменяется хмурым выражением лица, ведь Харуно так и не собралась с силами, чтобы предстать перед его матерью в новом качестве. И, снова день прошёл зря, они об этом опять не поговорили.

Наруто дописывает последнее предложение, перечитывает, что вышло, тезисы не плохие. Отправляет статью своему редактору Какаши и выключает комп. Поднимается по лестнице наверх, шлёпая босыми ступнями. Сакура раскинулась на всю кровать, проигнорировав одеяло. Узумаки мягко передвигает её, укрывает и целует в макушку, даже так чувствуя запах крепкого алкоголя. Он прижимает её к себе, а девушке всю ночь сняться осьминоги, от щупалец которых она пытается спастись.

***

– Не поняла? – переспрашивает Сакура. Она застыла со своей чашкой горячего кофе посреди комнаты. Наруто продолжает складывать свои бумаги, чтобы ничего не забыть и похоже не собирается повторять то, что сказал. – Я всего три дня на новой должности, – продолжает Харуно, подтверждая мысль своего жениха, что прекрасно его услышала, – и не думаю, что смогу такое провернуть. Издеваешься? Да, Цунаде меня с потрохами сожрёт. Я всё ещё не принесла ей новую «бомбезную», как она изволила выразиться, идею для статьи, а теперь просто приду и скажу, что мне нужно уехать на пару недель из-за того, что твои родители устраивают большое празднество в честь своей годовщины? Сам-то слышишь, как нелепо это звучит?

– Сакура, – вздыхает Наруто, отвлекаясь от своих сборов, этот разговор, в разных его вариациях, они ведут вот уже три месяца, но дело не движется, – это просто превосходный повод для того, чтобы рассказать им о нас.

– Ага, точно. Но, как я и сказала…

– Мне жаль, что ты боишься, – перебивает Узумаки, – ты знаешь, я люблю тебя, но без моих родителей никакой свадьбы не будет, так что тебе придётся выбирать – бояться или жениться. Кроме того, ты можешь работать удалённо, баа-чан меня обожает, я договорюсь.

– Вах, перестань её так называть, – кривится Сакура. Наруто только ухмыляется. Он знает, что припёр её к стенке. – Я обещаю подумать, но ничего не обещаю. Если не выдам за неделю стоящую идею для статьи, то никакие твои «баа-чаны» и милые голубые глазки не помогут. Понял?

– Да, ты считаешь меня милым, – как ни в чём не бывало, отвечает Наруто.

– Я считаю тебя идиотом, – парирует Сакура. Она подставляет щёку, чтобы блондин оставил на ней лёгкий поцелуй. Узумаки хочет чего-то существеннее, но девушка отстраняется, – извини, но я наносила мейк-ап целый час, надо было раньше подниматься.

– Так не честно, Харуно, ты же знаешь, что я люблю поспать подольше.

– Твои проблемы, – и она уходит, оставляя после себя только цветочный шлейф, Наруто чихает, находит таблетку от аллергии и бубня ругательства, выходит следом.

***

Сакура крутиться на своём новом кресле, за высокими окнами простирается целый город, а в её голове одна сплошная пустота. Она уверенна, что ещё недавно, до назначения, пылала энтузиазмом, а теперь, когда его пора пускать на ниву новых свершений, ничего не получается. Будто кто-то высосал все идеи.

– Так вот зачем боссам отдельные кабинеты, – со смешком говорит Ино. Харуно резко тормозит, голова кружиться, кажется, перестаралась. – Что за несчастный вид? – блондинка присаживается на диванчик справа от стола, складывая ногу на ногу. Сакура почти готова признать, что взяла на себя то, что не может потянуть, но перед своей подругой-соперницей сдерживается. – Кризис идей? – угадывает Яманака.

– Прост обдумываю кое-что, – отмахивается Сакура, откидывая волосы назад, по привычке делая это с двух сторон, снова забыла, что обкорнала одну из них. Теперь эта идея кажется полным бредом, ощущение, что она стала ещё страшнее, чем Виктория Бекхэм, теперь она, как чёртова Скарлетт Йоханссон с той дебильной короткой стрижкой.

– Я так и поняла, – Ино снова усмехается, и это последняя капля. На часах ещё нет и полудня, но Харуно понимает, что пора выбираться из офиса. – Куда это ты?

– Поищу вдохновение в жизни, – выдаёт Сакура, чтобы не говорить, что в такую рань она планирует напиться. Харуно хватает свой пиджак, последний писк моды, из дорогой бежевой ткани, оверсайз, и вылетает из офиса, делая вид, что не замечает взгляда, которым её провожает Цунаде. Последнее, что ей нужно, так это разочарование начальницы.

Она и правда возвращается, хотя сама была уверенна, что это только вежливость и очередная идея, которая такой и останется. В конце концов, в округе есть как минимум шесть баров, которые ей больше подходят. Но, настроение паршивое и поэтому Харуно обнаруживает себя рядом с вывеской, на которой это странное слово «Квадрофения». Внутри совсем никого, что не удивительно, она перепроверяет время по золотым наручным часикам от «Картье», едва перевалило за половину первого. Как это они ещё открыты, пронеслось в розоволосой голове. Но, так и было, и уже знакомая, разрисованная барменша подняла на неё свои странные глаза, отрываясь от протирания стойки.

Сегодня на ней другая чёрная футболка с каким-то подобием красно-белого покебола и двумя перекрещенными молотками. У Сакуры дёргается бровь, возникает желание позвонить в полицию моды, разве можно, при таком многообразии брендов и удачных решений…ну, ходить в чём-то подобном. Длинные волосы снова собраны в хвост, но сегодня брюнетка совсем без косметики, а вот Микки Маус на своём месте.

Она опирается локтями на стойку, пышная грудь почти касается, отполированного временем и сотней чужих рук, дерева. Харуно уже не так уверенно направляется вглубь пустого бара, хотя тут она погорячилась, в углу сидит кто-то, длинные сальные волосы и чёрная одежда, кажется он там уснул, а может помер, но труп её не волнует, куда большие опасения из-за сероглазой. Кажется, что она видит Сакуру насквозь. И то, что видит заставляет её думать, что она лучше этой расфуфыренной куклы.

– Не слишком рано для «Манхэттена»? – спрашивает барменша ещё до того, как Харуно взбирается на высокий барный стул. Брюнетка улыбается и от этого крылья на шее шевелятся. Сакура странным образом расслабляется, брюнетка не выглядит недовольной её прибытием, к тому же помнит, что она пила в прошлый раз, хотя тут-то ничего удивительного, судя по человеку в углу, таких посетителей, как розоволосая тут не бывает.

– Наверное, – отвечает Сакура, – но день начался паршиво, так что мне не помешает хоть что-то.

– Хм, – ловкие пальцы, расчерченные мелкими рисунками, смешивают текилу и апельсиновый сок. Харуно внимательно следит за всеми действиями девушки, попутно рассматривая всё новые рисунки и надписи, в прошлый раз она не заметила слов «я потеряла себя» под тем, что было классифицировано, как перо, а ещё птичьих когтей на другом плече. – Нравятся? – с улыбкой спрашивает девушка, Сакура догадывается, что её поймали за разглядыванием.

– Необычно.

– «Восходящее солнце», – говорит барменша и пододвигает к посетительнице высокий стакан с напитком в цвета восхода, с долькой апельсина и коктейльной вишенкой. Сакура пробует, оказывается вкусно и совсем не крепко.

– Хах, может написать о десяти коктейлях, которые спокойно можно бухать в разгар рабочего дня, – для самой себя говорит Харуно.

– Прости?

– Ох, ничего, не обращай внимания, просто я работаю в журнале, знаешь и пишу статьи с полезными вещами, всякими, разными, для женщин, – Харуно затыкает себе рот соломинкой, она даже не представляла, что это так сложно, объяснить кому-то, чем она занимается.

– Ваш офис вроде тут рядом, – говорит барменша, – «Бьякуго», верно?

– Да, точно.

– Ясно, так ты значит пришла сюда в поисках идеи, чтобы такого посоветовать женщинам? – брюнетка опирается на стойку, опускает щёку на ладонь и смотрит своими светящимися глазами. – Можешь посоветовать им этот бар. У нас тут, как видишь, полно свободных мужчин, – она кивает в сторону трупа в углу, – приглушённый свет, в котором не видно изъянов в лице и атмосфера старой-доброй Англии с её богатой музыкальной историей.

– Звучит не плохо.

– Да уж, успейте посетить, пока тут не воздвигли очередной фито-бар, – саркастично замечает брюнетка. Сакура забывается и почти радуется тому, что тут может появиться приличный фито-бар. В серых глазах появляются смешинки и розоволосая слегка смущается.

– Прости.

– Ничего, ты же не виновата, что сейчас мода на подобные бездушные заведения. Хотя подожди, – задумывается она, – кажется ты-то в этом и виновата.

– Оу, всё может быть. Я и правда писала обзор на лучшие фито-бары в городе и приводила статистику, что сейчас они очень популярны.

– Эх, – тяжело вздыхает брюнетка, – а ведь тут играли «Битлы», когда приезжали с турне в 66-м.

– Чего? Серьёзно? – Сакура в шоке. Она может и любитель Арианы Гранде, Селены Гомес и Ники Минаж, но уж про «Битлов» даже она слышала. – Вот прямо здесь? На этом самом месте, где я сейчас сижу? В нашем городе?

– Точно, – и брюнетка указывает пальцем, на котором чёрные стрелочки и треугольники, куда-то на стену за Сакурой. Она подходит туда, чтобы рассмотреть снимок с четырьмя мужчинами в одинаковых костюмах и с одинаковыми причёсками.