Текст книги "Роана и Архшаас (СИ)"

Автор книги: Олла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Внезапно относительную тишину разорвал короткий женский вскрик, звон бьющейся посуды и тихий плач. Слух нага позволял ему услышать то, на что человек мог бы не обратить внимания. И поскольку он знал, что на всем участке никого, кроме них и животных, не было, то Роана что-то разбила, а теперь рыдала сама. Вообще-то ему должно быть все равно на то, что творит хозяйка в собственном доме. Не бьет и ладно. А что громит посуду, так ее же деньги. Сама побьет, сама и новую купит. Чтобы побить в следующий раз…

Но поскольку Роана относилась к нему фактически как к человеку, не делая различий, ходит он или ползает, то Архшаас решил все же проверить. Мало ли, вдруг порезалась там или обожглась. Заодно и поможет смазать мазью и перевязать. Не впервой. Вон он сам сколько раз отбивал себе пальцы, прищемлял хвост, бился головой о низкие балки в хлеву. На неделю раз пять не меньше…

Он тихо прополз в дом и с неким странным чувством в душе взглянул на плачущую хозяйку. Она стояла на коленях на полу, держа в руках осколки чашки, и плакала навзрыд. Горько, от всей души, не притворяясь и не ожидая никакого утешения. Люди плачут так, когда знают, что их никто не видит.

– Роана, тебе помочь? – он придвинулся ближе, стараясь не задеть осколки.

– Мне уже ничем не помочь, – глухо пробормотала женщина и подняла на него заплаканное лицо с мокрым носом и красными глазами. – Это была любимая чашка моей дочери…

Она тяжело вздохнула, будто придавленная непосильным грузом, а после встала, пошла за веником и в несколько ловких движений смела осколки в совок.

– Ты не мог бы выбросить… в компост? Это глина, от нее не будет вреда.

Наг молча забрал совок, быстро избавился от мусора и вернулся в дом за пояснениями. Роана уже вытерла лицо чистой тряпицей и присела на лавку, будто бы собираясь с духом. Словно настраивала себя на дальнейшую работу.

– Расскажи о ней, – тихо попросил Арх, устраиваясь рядом.

– Мне… нужно готовить ужин… – попыталась отмахнуться хозяйка и покосилась на печь. Там в горшке громко булькал суп, не давая о нем забыть.

– Давай баш на баш? Я помогу тебе готовить, а ты мне расскажешь, – придобрился наг, состроив невинное лицо. Роана поняла его уловку, но согласно кивнула. Она дала нагу в руки нож и миску с овощами и велела чистить.

– Не скажу, что я до безумия хотела детей… – женщина встала и пошла помешать суп, ловко достав его из печи ухватом. – Но все же считала, что в нормальной семье должны быть дети. Мою семью трудно было назвать нормальной… Ну да ладно. Ты уже знаешь, что Эрих был козлом и еще каким. Я его любила… может быть, и сейчас еще люблю. Понимаю, что он козел, но люблю. Бабы дуры, да… Ну так вот, Лиша родилась через полгода после смерти моего младшего брата, который, как ты знаешь, утонул на рыбалке. Мои родители ее приняли как собственную дочь. Нарадоваться не могли. Я очень трудно пережила роды, и повитуха сказала, что следующие могу и не пережить. Эрих ответил, что на все воля богов, но позволил мне восстановиться. С дочкой не помогал, по хозяйству тоже, только после пинка отца, который видел его насквозь. Росла Лиша девочкой бойкой и любопытной, очень активной. Она рано научилась ходить и говорить… Хотя… может быть, мне это только так кажется. Каждая мать восхищается своим ребенком…

– Как она выглядела? – спросил наг, закончив чистить овощи.

Роана забрала миску и стала нарезать их крупными кусками.

– Она была похожа на меня, только волосы светлые, они были больше похожи на волосы Эриха. Он тоже русый такой… Я шила ей платья и сарафанчики, вышивала рубашки, и когда ей исполнился год, стала собирать на приданное. Мы были уже не так богаты, как наш дед, поэтому на достойное приданое нужно было копить долго. Я просто откладывала деньги, поскольку не знала, какой Лиша вырастет – высокой или низкой, пухленькой или худенькой. Предугадать это не возможно. Одни девочки с возрастом вытягиваются, другие набирают вес. Так что решила собирать деньги. Она любила таскать мои бусы, примеряла у зеркала, повязывала платок и в таком виде бегала по двору, как взрослая…

Роана смахнула небольшую слезу, не забывая о супе. Она забросила порезанные овощи в горшок с уже варящимся мясом и украдкой вытерла ладонью лицо.

– Она все понимала, моя маленькая девочка. Слышала наши скандалы, как отец выговаривал Эриху за его безалаберность. Как мать грозилась его однажды прибить… да много чего слышала. Когда мои родители умерли, ей было три года… Но она уже поняла, что бабушку с дедушкой больше никогда не увидит – их забрали боги. Дети все проще воспринимают, это я была черная от горя. Эрих запил, да так и продолжил пить, лишь изредка помогая. Я старалась ради дочери, видела в ней отдушину и смысл жить. Если бы не она, не знаю, как бы пережила эту трагедию.

– Потом все устаканилось, – Роана помолчала, – вроде бы. Не знаю, как-то так все пошло своим чередом. Скучать некогда было, нужно работать. Лиша потихоньку училась мне помогать. Кормила кур, гуляла с Бими – это была наша собака, пока ее не загрызла какая-то тварь, когда она сорвалась с цепи. После Бими мы взяли черно-белого Кори, но и он долго не протянул, отравился крысиным ядом. Вообще, Лиша старалась как могла в ее годы. Она училась убирать в доме и подавать корм козе – до коровьих кормушек она не дотягивалась.

– Ты растила себе помощницу, – кивнул наг.

– Да, в том-то и дело, что от Лиши было намного больше пользы, чем от ее отца, – Роана вернула горшок с супом обратно в печь и устало опустилась на лавку, глядя на нага с какой-то потаенной тоской. – Беда только в том, что она росла дико любопытной. Ей было пять с половиной, когда случилась трагедия. Сейчас уже было бы шесть лет…

– А что случилось?

– Она утонула в той самой бочке, из которой ты поливал огород вчера, – горько ответила Роана. – Я не знаю, как она туда залезла и как вообще додумалась до этого. Но пока я выводила коров пастись, она каким-то образом умудрилась залезть в эту проклятую бочку…

– Странно, она почти в твой рост, – Арх задумчиво прикинул, что ребенок мог что-то увидеть на бочке. Бабочку, стрекозу, что-то еще, что привлекло бы внимание девочки. Да и пятилетний человеческий ребенок вряд ли смог бы без посторонней помощи залезть в бочку высотой с его мать…

– Да тут все странно, – Роана потерянно взглянула на свои руки, покрывшиеся оранжевыми пятнами от моркови. – Странно то, что Эрих, который поклялся проследить за нею во дворе, вдруг оказался в соседней деревне в кабаке уже изрядно нажравшимся. Странно, что я не услышала ни всплеска, ни крика… ничего. Увидела только обрывок платья – она зацепилась за гвоздь. Подбежала к бочке, а она там… лицом вниз. И уже не дышала…

Роана снова расплакалась, закрыв лицо ладонями. Архшаас укорил себя за любопытство, но он должен был это знать. Должен понять, что к чему, чтобы разобраться в странной череде смертей, преследующей эту бедную и никому не нужную семью. Вряд ли семейство фермеров, живущее в глуши и торгующее молоком и мясом, могло кому-то помешать.

– А скажи, на эти вот земли никто не претендовал? Ну там, дальние родственники, какие-нибудь графья, решившие выкупить участок?

– Да кому мы нужны, – всхлипнула Роана. – последний раз местный барон здесь был когда я была чуть старше Лиши и то проездом, даже не заезжал к нашей ферме. Все родственники, которых я знала, уже умерли. Я осталась одна…

– Не плачь, – наг подсел ближе и легко стиснул плечо хозяйки, заставляя ее взять себя в руки. – Мы что-нибудь придумаем.

– А что тут уже думать? – Роана шмыгнула носом. Ей было дико больно и стыдно от того, что ей сочувствует совершенное чужое существо, даже нечеловек, а родной и любимый муж бросил ее на произвол судьбы, заявив, что такая жена не нужна и даром… – Уже ничего сделать нельзя. Лиша умерла, Эрих уехал боги знают куда… Лучше бы и не приезжал никогда больше. Я же разбила память о ней. Теперь остались только платьица на чердаке да детские ботиночки… Летом она босая тут бегала…

– Может быть, ты и права. В любом случае, о полукровках людей с нагами ничего не известно. Скорее всего, таковых не было вовсе, – Арх снова свернул в сторону подколок, желая отвлечь хозяйку от тяжких дум.

– Да ну тебя к темным! И ты такой же… – отмахнулась Роана.

– Ну вот, уже не плачешь, – Арх чуть усмехнулся одними уголками губ. – Это был бы интересный опыт, но увы, я мутант во многих поколениях, так что извини, – он развел руками и задорно подмигнул хозяйке. Роана делано замахнулась на него тряпицей, которой вытирала слезы.

– Надо было тебя продать каким-нибудь охотникам за диковинками, – буркнула она.

– Здесь таких нет, – парировал наг.

– Ну раз ты такой умный, то может расскажешь о своей потерянной семье? – надавила на больное хозяйка.

– Могу и рассказать. Я ведь и не скрываюсь… – наг посерьезнел. – С женой моей, Росшахсой, мы познакомились на отмели, там, где слипшийся от сильнейшего жара песок превратился в твердый камень…

– Такого не бывает, – покачала головой Роана.

– После войны магов там чего только не бывает на побережье. Думаешь, почему люди там не поселились за столько лет? А не просто не выживают. Земля вся прожаренная заклинаниями так, что там ничего не растет до самой кромки леса. Подозреваю, что и лес смог вырасти только там, где не было запеченного песка. А все побережье превратилось в сплошную пустыню без единого росточка. Вот там-то мы и познакомились. Я выполз собрать раковины моллюсков, которые иногда выбрасывает на берег приливом, а она… не знаю. Может быть, искала меня, а может просто любого парня, который ей понравится. Мы разговорились да так и остались в паре. Потом организовали гнездо, в котором и жили до тех пор, пока она не снесла яйца. Вот тогда Росшахса меня выгнала из гнезда – боялась, что я съем детей. Некоторые, кстати, так и делают.

– Ничего удивительного… – пробормотала Роана, покосившись на нага.

– Ты думаешь, я такой идиот? Нет, я не настолько идиот, как остальные. Многим магия выела разум, превратив их в полудиких зверей, не способных отличить собственного ребенка от ракушки с моллюском. В общем, наша первая кладка погибла не по моей вине. Поскольку меня там не было, то я не знаю, что произошло. Жена сказала, что на нее напали другие… более дикие, и сожрали всю кладку. Там было три яйца. Потом мы долго не решались заводить детей, зная, чем это чревато. Я убил многих диких, нагнал на них страху и заставил держаться подальше от нашего гнезда. Каждого нага, приблизившегося к нам, я старался разговорить. Если он говорил и охотно отходил, то я не трогал его. Если же только шипел и нападал, то я его убивал. Ничего личного, мы просто хотели спокойно жить. На побережье в лесах много всего, нам не приходилось так много работать, чтобы получить еду. На деревьях росли фрукты, в кустах – ягоды, в лианах была вода, в лесах бегало много животных, которых можно ловить и есть. Еще и море периодически подкидывало то моллюсков, то водоросли, то кальмаров. Раз я нашел на берегу большую рыбу, вот такую, – Архшаас развел руками, показывая размер, и Роана недоверчиво хмыкнула:

– Врешь!

– Да истинная правда! Вот такенная была рыбина, только уже наполовину съеденная чем-то и гниющая. Я ее выбросил обратно в море, чтобы не воняла…

– А потом? – в глазах хозяйки засветилось любопытство.

– Потом, когда все успокоилось и к нам перестали захаживать дикие… не знаю, может, боялись, а может, перевелись все, мы решились на вторую кладку. На этот раз Росшахса снесла два яйца. У нас вылупились сын и дочь. Сначала я думал, что они тоже дикие… Хотел было прибить, так как они не понимали речи и не соображали, что делают, но жена не дала. Отстояла, сказала, что через год, если будут дикими, то убьешь. Я согласился подождать. Сначала они и правда глупили. Ели все подряд, лезли, куда не надо. Потом стали понимать речь, научились говорить и делать то, что мы им велели. Так нас стало четверо. Дети подросли, им было уже около… – он задумался и стал подсчитывать на пальцах… – Так, я нашел большую рыбу, потом был горячий дождь, потом с неба упали звезды, потом… ну где-то около десяти, может больше, лет. Мы, наги, не считаем годы, как вы. Нам плевать, сколько прошло времени – день или неделя. Мы бы и дальше жили спокойно, если бы не… тот набег. Люди иногда устраивали набеги, но так далеко по побережью продвинулась только эта группа. Они были опытными ловцами, это сразу видно. Неопытных я бы убил… И Росшахса тоже их бы убила. А так они убили ее… Нет, сначала хотели поймать, но потом передумали, после того, как одного из них она укусила с ядом, и он умер за пару минут, дико корчась. О, он покрылся темными пятнами и так кричал…

Арх умолк, глядя на пол, на котором он свернул в кольца свой толстый черный хвост.

– Нам всем в этой жизни не повезло, – констатировала Роана и пошла вынимать из печи готовый суп.

– Но у нас есть шанс… – начал было Арх.

– Никакого шанса нет. Мы просто живем и просто умираем без всякого смысла, – отрезала Роана, и он не стал продолжать дальше. Спорить с хозяйкой было бесполезно.

========== Глава 6 ==========

Лето заканчивалось. Зачастили дожди, пока еще теплые и приятные телу и душе. Арх помнил свой первый дождь здесь. Не горячий, не ледяной, а именно теплый, ласковый, нежно стучащий по чешуе. Он тогда выполз на улицу, раскинул руки и закружился на хвосте, как ребенок. Роана посмеялась и велела вернуться в дом, когда ему надоест. Хороший приказ, и ошейник не сразу заставил его выполнять, пнув волнами боли, а дал возможность покрутиться всласть под теплыми каплями, напиться прямо с неба, раскрыв рот, почувствовать себя хоть немного свободным.

Арх не жалел, что оказался у Роаны. Приказывала она вполне по делу, заставляя его делать все то же, что и она сама. Ни разу хозяйка не дала ему таких поручений, которых он не мог бы выполнить. За это лето наг научился готовить еду, выращивать овощи на огороде, ухаживать за животными, шить и стирать одежду, убирать дом и возле дома, распределять мусор, ремонтировать мелкие поломки… Он стал почти таким же, как люди. Уже не стеснялся носить рубашки и повязывать платки на голову, защищая тонкую кожу от солнца, запомнил большинство знакомых Роаны и здоровался с ними при встрече, иногда баловался с детишками на улице, пока хозяйка ходила по делам в такие места, куда с нагом не пускали. Ошейник хоть и придушивал его слегка, но, похоже, увеличил дальность, и теперь Арх не опасался быть задушенным только потому, что хозяйка зашла в лавку поболтать со знакомой.

Да и к нему поселяне привыкли довольно быстро. Да, он все еще был диковинкой, эдаким «зверем Роаны», ее собственностью, но все же с ним здоровались, рассказывали местные сплетни, сообщали, где что можно купить дешевле и что продать дороже. Даже пригласили на ярмарку, которая должна была состояться через две недели в разгар осеннего сбора урожая. Роана обещала подумать, ведь если идти, то обоим, и тогда снова нужно кого-то просить посидеть дома с хозяйством.

Сама ферма тоже потихоньку ожила. Арх где надо подкрасил, а где надо побелил стены, покрасил забор, выправил его, чтобы стоял ровно, утеплил хлев, залатал крышу на сарае с инструментами и вообще стал чувствовать себя практически как дома. Такая жизнь не была легкой жизнью собирателя ракушек и охотника за мелкой живностью, но она его устраивала. Еще бы вернуть сюда супругу… и можно было бы вообще жить идеальной жизнью. Увы, Роана не собиралась покупать второго нага, да и зачем бы ей такое счастье? Вдвоем они неплохо справлялись с работой, хоть сад так и не восстановили. Вечно до него не доходили руки, вечно хозяйка забывала о том, что хотела бы купить саженцы. Но Арху на это было плевать, фрукты они за медяшки покупали в тех же поселках у соседей.

Однажды после сильного дождя Роана простудилась. Сначала просто чихала и кашляла, как это обычно бывает у людей. Арх особого внимания этому не придавал, поскольку и сам бывало чихал после слишком холодных дождей. Постепенно наступала осень, погода становилась все отвратнее, так что он ничему не удивлялся. Но когда через пару дней хозяйка не смогла встать поутру из-за сильного жара, он обеспокоился. Заваренные травяные чаи с сушеными ягодами никакой пользы не приносили, равно как и прогревания хозяйского тела на печи и отпаривание в бане. В баню, кстати, ему пришлось ее тащить на руках, поскольку Роана так ослабла, что не могла самостоятельно ходить. Все немаленькое хозяйство упало на плечи нага. Теперь он отлично понял, почему же его хозяйка так нуждалась в помощнике. Ему приходилось собирать урожай, готовить еду, ухаживать за животными и в том числе за родившимся теленком, которого Роана планировала продать, когда тот подрастет. Бычок ей оказался не нужен – для коров она просила привести быка одного из своих знакомых.

Роана, поняв, что дело плохо, в минуту просветления сняла с шеи амулет. Когда Арх принес ей питье и миску с холодной водой для компрессов, она дрожащей рукой вручила ему ключ от свободы.

– Возьми… теперь ты вправе сам решать свою судьбу.

Арх удивленно взглянул на нее и покачал головой.

– Ты поправишься и все наладится, – несколько неуверенно произнес он. Наги не разбирались в болезнях людей, а сами болели редко, да и особо не лечились, поэтому выживали лишь крепкие и сильные, слабые гибли еще будучи детьми.

– Я не уверена, но… – Роана закашлялась и выплюнула на ладонь комок зеленой слизи. – Мне кажется, я уже не поправлюсь. Поэтому возьми амулет и сними ошейник. Теперь ты свободен.

– Тогда я схожу за лекарем, – решил наг. Он сжал горячую ладонь женщины, принимая важный подарок. Роана уже не видела его, глядя мутными глазами куда-то сквозь нага, словно бы больше ничего для нее не существовало.

Решение оставить хозяйку одну далось ему нелегко. Архшаас лишь приблизительно знал, где живет лекарь, поскольку еще ни разу Роана к нему не обращалась. Да и толку с него, пока доедешь, часто говорила она. Пожалуй, ему стоило поторопиться. Наг обтер лоб Роаны холодной мокрой тряпкой, отметил, что та даже не пошевелилась и горько вздохнул. Вот и закончилась его счастливая и сытая жизнь. Теперь он должен спешно решать, что делать в сложившейся ситуации.

Быстро набросав курам зерна и проведав пасущихся коров, он с тяжестью в душе запер калитку, оставив дверь в доме открытой. Возможно, Роана очнется и захочет выйти на воздух. А может быть, и нет, но в любом случае он не вправе запирать ее. Воров Арх не опасался, зная, что те побаиваются грозного нага, едва не убившего мельника. Сказ о его поступке разнесся далеко благодаря сплетням и оброс такими душераздирающими подробностями, что Арх сам себя боялся. Впрочем, от этой болтовни все-таки была польза – Тоден больше не беспокоил Роану своими глупостями, а муку им продавали его помощники по довольно низкой цене.

Лекаря он смог найти только ближе к вечеру, обползав три деревни в его поисках. Архшаас устал, был голоден и зол, но ругаться с тем, кто мог бы вылечить его хозяйку, не стал. Лекарь как раз осматривал ребенка одной из крестьянок, когда наг ворвался в указанный дом, перепугав хозяев.

Искомый им человек оказался высоким и худым, одетым неброско и небогато, с кислым желчным лицом того, кто видел на своем веку много мерзостей.

– Чего тебе? – не оборачиваясь спросил он, отдавая ребенка матери.

– Моя хозяйка больна, – тоже без приветствия начал Арх, – сильно кашляет, не встает, горячая, как печь. Я решил, что вы можете ей помочь.

– Сейчас здесь закончу и пойдем. Деньги у вас есть? – холодно осведомился лекарь, выставляя на стол небольшие пузырьки с чем-то мутным и непонятным. Арх принюхался и сморщился – пахло чем-то тошнотворным и отталкивающим.

– Есть, – наг кивнул и посторонился, пропуская все еще испуганного хозяина дома. Отец малыша расплатился с лекарем, а тот еще раз напомнил о том, что какую-то настойку следует давать ребенку трижды в день.

Лекарь ехал на лошади, из-за чего Архшаасу пришлось очень быстро ползти, указывая дорогу. Он устал, но все равно продолжал торопиться, рассказывая тому о случившемся.

– Вот когда у нее начался жар, тогда я и подумал, что нужна помощь… Но отпустила она меня только сегодня, – наг коснулся висящего на груди амулета. Он уже давно мог бы снять проклятый ошейник и забыть о нем, как о страшном сне, но почему-то было не до него. Он решил, что сначала пусть лекарь поможет Роане, а потом уж как-нибудь они с нею решат, что делать дальше. Снимать ошейник, или не снимать. Как-то уж он привык к своему положению, к отсутствию ответственности за поступки, к тому, что хозяйка все решала за него.

– И как давно у нее начался жар? – равнодушно спросил лекарь, даже не взглянув на нага. Архшаас устало вздохнул.

– Наверное, позавчера ночью, поскольку вчера она не смогла встать. Говорить еще могла, отправила меня работать. Ну, а я что? Как приказала, так и сделал, – он ткнул пальцем в ошейник. – Сегодня она уже бредила и бредила сильно… Вот очнулась только раз за то время, что я с нею был.

– Боюсь, все очень плохо, но нужно посмотреть, – лекарь наконец соизволил взглянуть на нага. – А ты сам как себя чувствуешь?

– Отлично, только устал, пока вас искал, и есть хочу, как собака! – честно выпалил тот.

– Крайне любопытно. Нагов я еще не лечил.

– Так меня и не надо лечить, – Арх поражался равнодушию лекаря. Его не интересовала Роана, его больше интересовал он сам и только потому, что он наг. Будь он кем-то другим, на него даже не взглянули бы. Это казалось весьма обидным.

– Ну, если захвораешь, дай знать, – на суровом лице лекаря появилась нехорошая усмешка. – А то в этой семье вечно какие-то пошести. То братья перемерли, то старики за день сошли в могилу, то ребенок утопился на ровном месте. Теперь вот и дочь болеет. Не верю я во всякое дурацкое колдовство, но ты все же подумай, прислушивайся к самочувствию…

– Хотите сказать, что во всем виновата магия? – заинтересованно спросил Арх, указывая лекарю на нужную тропинку, по которой они добрались бы быстрее. Лошадь заартачилась, но все же с трудом терпела его присутствие. На удивление вышколенное животное досталось этому лекарю.

– Я ничего не хочу сказать, кроме того, что в этой семье что-то неладно. Редко когда умирают абсолютно все в семье, где люди живут в чистом поле рядом с чистым лесом, пьют чистейшую воду из колодца и едят то, что вырастили своими руками. Я видел, как умерли они все… похоже на чистую случайность, но ведь умерли только те, кто принадлежал семье. Насколько я знаю, муж Роаны, Эрих, вполне так жив.

– Думаю, да, но я его ни разу не видел и не могу ничего сказать, – Архшаас с радостью бросился к воротам и открыл замок. Принюхался – во дворе не было никого чужого, никто не входил и не выходил. Дверь дома была так же плотно прикрыта, как он ее и оставил.

Лекарь спешился и привязал лошадь к столбу у хлева. Он вошел в дом с видом человека, уже не раз здесь бывшего. Не оглядываясь на комнату Арха, прошел сразу в главную и взглянул на печь.

– Так я и думал, – в его голосе прорезались нотки грусти. Сердце у Арха на мгновение остановилось.

– Что?.. – он не договорил, глядя, как лекарь проверяет пульс на запястье.

– Все, – так же коротко отрезал тот. – Помоги снять ее с печи, хотя мне кажется, уже поздно волноваться.

Арх подтянулся и попытался приподнять Роану. Она была неимоверно тяжелой, будто бы за прошедший день в нее кто-то набил песка или глины. А еще она была не такой горячей, как с утра. И не дышала… Наг пораженно уставился на мертвую женщину на своих руках. Ее тело еще не окоченело, но вокруг губ и глаз уже появились темные синие круги.

– Положи на лавку. Думаю, делать искусственное дыхание уже нет смысла. Только заражаться… – лекарь приподнял веко Роаны – реакции на сумрачный вечерний свет не было. Он провел рукой над ее носом и ртом – дыхания тоже не ощущалось. Пощупал пульс на шее и для очистки совести достал из чемоданчика зеркало и поднес к губам женщины. На зеркале не было пара. – Ну вот и все. Теперь ты официально без хозяйки. Я поеду в город, сообщу властям о ее смерти.

– От чего она умерла? – голос нага срывался на болезненное шипение. Ему было больно. В душе словно что-то оборвалось. Роана, та самая еще несколько дней назад сильная и волевая женщина, теперь лежала безжизненным мешком на лавке. Бесполезным куском мертвой плоти. Самой Роаны в нем уже не было, и от этого становилось по настоящему плохо. Наг подавил болезненный хрип. Он не хотел показывать этому странному человеку свои чувства.

– По всей видимости, болотная лихорадка, или, как еще ее называют, легочная болезнь, – лекарь достал платок, куда Роана сплевывала слизь и показал зеленые сгустки. – Это ее типичный симптом, если тебе эти слова о чем-то говорят. Ума не приложу, где она могла подхватить болезнь, обычно распространенную у жителей болот и низин… Ты точно ничего не чувствуешь?

– Я чувствую только душевную боль… – тихо прохрипел наг. – Я мутант и порождение вражеской магии, я жил в таком месте, где эта лихорадка показалась бы сущей ерундой.

– Ну как знаешь. Лучше бы сразу тебе что-то дать… хотя… какой смысл, если нет симптомов? – лекарь будто говорил сам с собой, не обращая внимания на нага. – В общем, жди. Скоро прибудут представители городских властей, чтобы забрать тело и подготовить к похоронам. Думаю, завтра и похоронят, чего тянуть…

– А как же? Что ж теперь?.. – Арх понял, что его проблемы уже не волнуют лекаря. Тот собрал чемоданчик и направился к выходу. – А деньги?

– Ну я же ничего не делал, – лекарь развернулся у порога. – Если хочешь, можешь заплатить символический медяк. Так обычно делают суеверные селяне, боящиеся пошести. Хотя мне лично плевать…

Архшаас достал из кармана рубашки медные монеты и пополз к лекарю расплатиться. Он не хотел быть должным этому странному человеку. Хотя… чего он вообще ожидал? Что лекарь будет убиваться над телом очередной селянки? Рыдать и рвать на себе волосы? Да ему плевать, он каждый день такое видит… Один толковый лекарь на несколько поселков…

– Тоже веришь в эти суеверия? Напрасно… – лекарь взял монету у него из рук и вышел, не прощаясь.

Арх вернулся к хозяйке, позабыв и о привязанных на лугу коровах, пасущихся на остатках еще пока зеленой травы, и о том, что их нужно доить, и нужно забрать яйца у кур и докинуть корма да долить воды на ночь. Он забыл запереть калитку, да и вообще больше ни о чем не мог думать, сидя возле тела Роаны и глядя на то, во что превратилась некогда молодая и цветущая женщина. Изнуренная бесконечной работой, ссорами с мужем, потерей единственного ребенка, Роана казалась старше, чем есть на самом деле. Он смотрел на ее чуть потемневшие волосы, на осунувшееся лицо и впалые щеки, на темно-синие круги… особенно его поражало выражение лица Роаны – она как будто была чему-то безмерно удивлена. Кто знает, что видела она перед смертью. Быть может, своих родителей и дочь, может, и богов, а может что-то такое, чему не могла дать пояснения. Увы, наг не знал ответа. Погибшие от его рук наги и люди ничему не удивлялись перед смертью.

========== Глава 7 ==========

Поспать ему этой ночью не удалось. Поздно вечером приехала куча народа, напомнив ему о том, что нужно выполнить человеческий и гражданский долг. Пара городских чиновников низшего ранга составили документ по словам нага и лекаря о том, что умерла Роана своей смертью от болезни, и наг не обвиняется в ее гибели. Один из чиновников, низенький и пухлый, как пирожок, достал документ из тонкой папки, в котором оказалось завещание. Поскольку Роана не имела уже детей и близких родственников, а муж публично от нее отказался и уехал в неизвестном направлении, то всю ферму она переписала на Архшааса, правда, сделав в его имени пару ошибок. Да и писала-то отнюдь не Роана, а один из писарей городской управы, поскольку сама она писать не умела.

– Ну и так как вы теперь свободный житель, – на этом чиновник неприятно ухмыльнулся, – то платите налог и владейте фермой в свое удовольствие.

Арх сидел как оплеванный, ощущая себя предателем Роаны. В это время приехала повозка жрецов из ближайшего храма, чтобы подготовить тело к похоронам. Две женщины в серых одеяниях протолкались мимо чиновников с таким видом, будто тех и не существовало, и потребовали у нага лучшую одежду и обувь хозяйки. Они непрестанно творили охранные знаки и шептали под нос молитвы, побаиваясь неведомого человека-змею.

Архшаас отдал им то, что они хотели – яркое цветастое платье и еще почти не стоптанные грубые туфли и пошел искать деньги. Налог оказался немаленьким, и на него ушла большая часть отложенных Роаной денег. Арху вдруг показалось, что хозяйка что-то чувствовала. Он вспоминал, как она просила его сильно не тратиться и не покупать всякую ерунду. Как отказалась купить новые туфли взамен стоптанных грубых башмаков, как он долго ее уговаривал, и она наконец сдалась… Как задержалась однажды у городской управы «решить некоторые вопросы», а он по дурости душевной гонял с детворой воробьев и учился у пацанов стрелять по ним с самодельной корявой рогатки. Как она собиралась продать бычка… Да его теперь по любому придется продать, поскольку он сам не вытянет кормить всю эту ораву всю зиму. А еще зиму нужно было пережить.

Ближе к полуночи все это недовольное ворчащее сборище наконец разъехалось, позволив ему забрать в хлев коров с козой и наконец-то их подоить. Арху уже было плевать на все, он выпил часть молока, чтоб не пропадала, а остальное скормил бычку, решив, что ему не помешает. Все равно он не станет печь блины или пироги на молоке, не будет замешивать тесто… ну хотя бы до завтра, а молоко может скиснуть. Роана вроде бы бросала туда что-то такое секретное, но он не помнил, что именно. Все происходящее для Арха слилось в один бессмысленный бесконечный бред. Ему казалось, что это он болен и валяется в бреду, а на самом деле Роана жива и здорова, кладет ему мокрые тряпицы на лоб и уговаривает выпить горячий чай.

Наг забился под давно остывшую печь, не решаясь залезть наверх. Там было ее место. Вообще весь этот дом – ее, Роаны. Не его. Именно теперь он остро ощутил, как ему не хватает хозяйки. Ее странноватых шуток, их подколок друг другу, привычных уже вечерних разговоров вот в этой самой зале рядом с печью… Все кругом пропахло ее запахом… Он даже не понимал этого, настолько привыкнув, что теперь просто сидел, сжавшись в комок, и пытался понять, что делать дальше. Его жизнь закончилась… так толком и не начавшись.

Арх не мог сказать, что полюбил эту женщину именно как жену. Эталоном красоты, женственности и чувств для него навсегда осталась Росшахса. Нет, он скорее прикипел к Роане всей душой потому, что больше было не к кому. Он хотел бы, чтобы ее дочь была жива. В таком случае он мог бы дорастить ее передать ей все хозяйство. А так… он остался совершенно один, никому не нужный и абсолютно бесполезный.