Текст книги "Добро пожаловать домой?..(СИ)"

Автор книги: Old_teen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Персик? Эй, что произошло? Тебя кто-то обидел?!

– Господи, мам! – Джинни вздрогнула, вжимаясь в дверь. – Ты разве не должна быть на работе?

Все эти слова прозвучали ужасно скомкано, какими-то рваными кусками, так как дыхание всё ещё не восстановилось, и даже не собиралось.

Джорджия подбежала к дочери, садясь рядом с ней на пол и прижимая к себе. Джинни не имела сил сопротивляться, и поэтому просто сдалась в материнские объятия, продолжая судорожно всхлипывать.

– Ну-ну, детка, успокойся. Расскажи мне, что стряслось? Над тобой издевались? Смеялись? Клянусь, я надеру задницу этим чертовым сучкам, несмотря на то, что мы с Эллен снова подруги, – предупредительным тоном провозгласила Джорджия.

– Да не в них дело. И не надо никому надирать задницу, ясно? Этого ещё не хватало, – сдавленно проговорила Джинни, шмыгая носом.

– Тогда что же?

Джинни выдержала несколько секунд паузы, и затем нехотя ответила:

– Маркус.

Джорджия облегченно выдохнула, и затем заново напряглась, предвкушая непростой разговор.

– Я всё ещё люблю его, – чуть слышно продолжила Джинни. – Но он обижен на меня. За то, что я его бросила и исчезла с радаров. И теперь он нашёл себе утешение в виде этой курицы Саманты, которая, кажется, ничего в этой жизни не умеет, кроме как подлизываться и злорадствовать! – Джинни сорвалась на крик, стукнув кулаком об пол.

Джорджия нахмурилась, будто пыталась что-то вспомнить.

– Погоди, ты про эту настырную безвкусную прошмандовку? Я недавно поцапалась с её мамашей в супермаркете. До сих пор перед глазами эта её отвратительная ярко-салатовая сумочка с огромными ремешками, бр-р-р!

Джорджию передёрнуло, и Джинни в любой другой ситуации это бы рассмешило, но не сейчас.

– Ты знаешь её? Ты видела, как она приходит к Бейкерам? – Джинни подняла голову на маму, глядя на неё испытывающим взглядом.

– Если честно, ни разу не видела. Я ведь не стала бы тебе врать о таком, – серьёзным тоном ответила Джорджия.

– Да кто тебя знает, – мрачно буркнула Джинни, поднимаясь с пола. – Ладно, это неважно. Я хочу сегодня вечером уехать обратно к папе. Я не могу учиться в этой школе, и мне похер, если больше меня никуда не возьмут. Я готова остаться без диплома и без колледжа, ясно? Буду работать в книжном магазине до конца своих дней. Пойду собирать вещи.

Джинни уже направилась к лестнице, но Джорджия быстро подскочила к ней, мягко схватив за локоть:

– Эй, персик, – Джинни обернулась, закатывая глаза. Она знала этот тон – это был голос манипуляции. – Прошу тебя не принимать сейчас резких решений. Ты расстроена, на тебя навалилось много всего, к чему ты не была готова. Давай договоримся так: ты сегодня уже в школу не вернёшься, если будет нужно, посидишь дома и завтра. Но сегодня ты переночуешь здесь, всё переваришь и завтра примешь решение уже на свежую голову. Идёт?

Джинни тяжело вздохнула, уставившись в пол.

– Хорошо, останусь на ночь. Но завтра утром валю на все четыре стороны, такой расклад тебя устраивает? – угрюмо предложила Джинни.

– Я просто хочу немного побыть с тобой, мой персик, – жалобно взмолилась Джорджия. – Мне так сильно не хватало вас с Остином все эти месяцы, и раз уж мне не суждено в ближайшее время увидеть своего малыша, сейчас я всей душой желаю только одного: чтобы моя дочь не оставляла меня вновь. Хотя бы на один день.

Душа Джинни сейчас пребывала в настолько нежном состоянии, что в какой-то момент выстроенная между ней и матерью стена дала опасно глубокую трещину, рискуя и вовсе расколоться. Она не могла отрицать, что тоже соскучилась по маме, ведь, как ни крути, их связь была слишком сильна, ведь почти всю жизнь у них не было никого, кроме друг друга. И Джинни нравилось это. До тех пор, пока мама не находила нового ухажёра и проблем, связанных с ним.

– Хорошо, – вяло согласилась Джинни. – Я бы не отказалась от горячего чая и чего-то сладкого, – неуверенно добавила она.

Джорджия быстро захлопала в ладоши от радости. Она была так счастлива услышать, что её малышка проголодалась и не пошла на поиски пищи в первую попавшуюся закусочную, лишь бы не контактировать лишний раз с матерью.

– Пойдём, хорошо, что я купила вчера смесь для блинчиков с шоколадной крошкой, я как чувствовала, что тебе нужно будет положительное подкрепление!

– Мам, это из дрессировки, положительное подкрепление для животных, чтобы они лучше выполняли команды, – объяснила Джинни с надменной полуулыбкой.

– Да неважно, – весело пожала плечами Джорджия. – Расскажи мне лучше про Бостон. Мне не терпится, наконец, всё узнать.

Незаметно для них обеих, Джинни и Джорджия скоротали полдня за разговорами, делясь бесконечными новостями, которыми было просто невозможно поделиться за один день. В какой-то момент Джинни уже и позабыла о том, что запланировала уехать завтра утром. Сейчас она чувствовала себя уютно рядом с мамой в родном доме, но как только она поймала себя на этой мысли, то сразу же вспомнила причину, по которой ей просто необходимо уехать обратно. Сославшись на усталость и длинный, морально тяжёлый день, Джинни поблагодарила маму за завтрак, импровизированный обед, перетекающий в ужин, и отправилась к себе в комнату.

Вечерние сумерки уже опустились на Уэллсберри, и слабые очертания комнаты вновь приобрели свою чёткость, когда Джинни включила ночник.

– Как в старые добрые времена, – произнесла она в пустоту, окидывая взглядом до боли знакомое временное жилище.

Она достала из рюкзака жёлтую пижаму, пошитую в стиле спортивного костюма, и когда переоделась в неё, застыла в нерешительности перед зашторенным окном. Медленным шагом она подошла к нему, дрожащей рукой касаясь края штор. Её разбирали любопытство, желание и страх, если вдруг она увидит то, что её ранит, ведь это уже не школа, а спальня – идеальное место для уединения. Взвесив все «за» и «против», она всё-таки решилась, и медленно отодвинула край шторы, выглядывая в образовавшуюся щёлочку. Свет в комнате Маркуса горел, но, к счастью, ни его, ни кого-то другого там не оказалось. Джинни попыталась сфокусировать взгляд на том, появилось ли там что-то новое, но ничего не было видно. «Сейчас время ужина, наверняка они с Самантой внизу, за столом со всей семьёй» – мучила себя Джинни болезненными догадками, и затем направилась к кровати, плюхаясь на неё спиной.

Уставившись в потолок, она погрузилась в безрадостные мысли, которые снова возвращали её к утреннему походу в школу, где ей довелось испытать самый широкий и неприятный спектр эмоций. Это было огромной ошибкой. Но Саманта и Маркус?! Господи, да как такое возможно! Что он мог найти в этой глупой не блещущей красотой идиотке?

Джинни уже потеряла счёт времени, было сложно сказать, как долго она лежала, глядя в потолок. Полчаса? Час? А мысленный поток всё не кончался. И тут она пришла к мысли, что хорошо, что её родители в разводе. Хорошо, что у неё есть папа, который живет не здесь, а в прекрасном Бостоне. Но, с другой стороны, будь они с мамой вместе, они бы никогда не оказались в Уэллсберри. И она никогда бы не повстречала Маркуса Бейкера и, возможно, никогда бы не узнала, что такое настоящая любовь.

Вдруг за окном послышался какой-то шум. Спустя пару мгновений створка окна поднялась, шторы обдало потоком воздуха, отчего они разлетелись в разные стороны.

Джинни резко выпрямилась, садясь на кровати по-турецки. Её сердце грозилось выпрыгнуть из груди. Спрыгнув с подоконника, Маркус Бейкер собственной персоной стоял сейчас посреди её комнаты и смотрел на неё. В его взгляде больше не читались те напряжение и холод, которые так ощутимо исходили от него в школе, что Джинни хотелось укутаться и спрятаться подальше. Его глаза были наполнены печалью, взгляд был открытым, душа нараспашку. Он тяжело дышал, то ли оттого, что запыхался, то ли от волнения. Минуты шли, а они так и не проронили ни слова. Почему им теперь стало так тяжело начать разговор?

– Мне… нужно кое-что знать, – наконец произнёс он, стараясь сохранять интонацию ровной.

– Что? – обессилено спросила Джинни.

– Ты думала обо мне? Вспоминала хотя бы иногда? – его голос начал его подводить, уровень волнения стало сложнее контролировать, поэтому руки непроизвольно сжались в кулаки.

Джинни медленно кивнула, грустно улыбаясь.

– Каждый день, – нехотя призналась она, слыша свой голос будто со стороны. – И даже ночью, в моих снах.

Маркус медленно сделал шаг вперёд, опускаясь на край кровати. Он выглядел удивлённым и растерянным. Что-то явно не сходилось, либо у него было слишком мало информации. Джинни казалась такой уязвимой и подавленной, вряд ли она бы стала разыгрывать спектакль, чтобы поиздеваться над его чувствами, которые практически довели его до ручки несколько месяцев назад.

– Тогда что, чёрт возьми, произошло? Почему ты уехала, отключила телефон? Соврала мне про мэрию? – требовательно выпалил Маркус.

– Всё стало слишком сложно, ясно?! – не выдержала Джинни. – В один момент моя жизнь превратилась в кошмар, друзья отвернулись, отец уехал, но больше всего облажалась Джорджия, которая оказалась вовсе не тем человеком, которым она пытается быть для окружающих. Жить с ней под одной крышей стало абсолютно невыносимо, поэтому я забрала Остина и уехала в Бостон к папе, но какое вообще тебе сейчас дело до этого? По-моему ты неплохо проводишь время с Самантой!

Последние слова Джинни практически выкрикнула, на глаза снова навернулись слёзы, которые Маркус уж точно не должен был увидеть, но сдерживать их было слишком сложно. Джинни за один день довелось пережить все скопленные и подавленные за восемь месяцев эмоции, и хоть утренняя истерика частично помогла им выйти наружу, сейчас они будто с новой силой накатили на хрупкую девушку.

– Что? – поморщился Маркус. – Какая, нахрен, Саманта? Она стала липнуть ко мне после того, как я дал ей списать контрольную около месяца назад. Мне вообще нет до неё никакого дела.

– Неужели? – горько усмехнулась Джинни. – Когда она поцеловала тебя, ты не особо сопротивлялся.

– Да ей уже доложили, что я в коридоре вместе с тобой. Она специально это сделала, раньше она не переходила границ, – голос Маркуса был ровным, но раздувающиеся ноздри явно были признаком того, что поведение Саманты в школе его взбесило.

– Хочешь сказать, вы ни разу даже не целовались? – недоверчиво прищурилась Джинни, крепко сжимая челюсти.

Маркус продолжал так же напряжённо смотреть на неё, но почему-то медлил с ответом. В конце концов, он отвёл взгляд, и этот совершенно безобидный жест заставил Джинни сильно занервничать. Её сердце громко стучало о рёбра, пульс отдавался в ушах, всё это было признаком того, что она уже знала ответ.

– Пару раз на вечеринках, – глухо ответил он. – По пьяни. Но больше ничего не было. Она мне безразлична.

Джинни озадачено рассмеялась. По правде говоря, это больше напоминало истерику, но иначе отреагировать на слова Маркуса у неё не получилось.

– Да, ты прав, обычно люди целуются с теми, кто им безразличен, – съязвила девушка, откидываясь на спинку кровати. – Я вот тоже кое с кем целовалась однажды на вечеринке, но…

Тут она осеклась. Она чуть было не проболталась Маркусу об одном из своих самых грандиозных провалов. Большего унижения сейчас она не вынесет, только не это.

Маркус вопросительно изогнул бровь.

– Но?

– Это не важно, – быстро нашлась Джинни. – Это было один раз и больше не повторялось. Я тоже была пьяна. А вот ты явно что-то не договариваешь, Маркус, но знаешь… Мне всё равно. Встречайся с кем хочешь, хотя лучше бы это был кто-то поумнее и покрасивее Саманты. Завтра утром я уезжаю обратно в Бостон. С меня хватит грёбанного Уэллсберри.

Джинни схватила ближайшую подушку, прижала её к груди и повернулась на бок, отворачиваясь от Маркуса. Некоторое время он пытался переварить информацию, которая предотвратила бы тяжёлую психологическую травму восемь месяцев назад, хотя он понимал, что это бы ничего не поменяло тогда. Зато сейчас ещё кое-что исправить можно. Поэтому, устало вздохнув, Маркус полез в карман джинсов и вытащил оттуда телефон. Он склонился над спиной Джинни, которая сразу покрылась мурашками от такого близкого контакта, и положил мобильный возле её лица.

– Зачем мне это? – буркнула она, не поворачивая головы.

– Зайди в сообщения. Они не врут.

Джинни коснулась экрана, но тот оказался заблокирован.

– Прикалываешься? Я не знаю пароль! – раздраженно констатировала она.

– Знаешь, – спокойно ответил Маркус.

Джинни сдвинула брови, уставившись на цифры и шесть пустых точек. Она пыталась вспомнить дату рождения Макс и Маркуса, люди ведь обычно эту комбинацию цифр устанавливают? Нажав нужные цифры, телефон издал короткую вибрацию, сигнализирующую об ошибке. Что за чёрт? Несколько секунд спустя ей в голову пришла безумная мысль, которую нужно было проверить: а вдруг? Джинни набрала другие шесть цифр, которые вспоминать не пришлось, и… экран блокировки сменился экраном «Домой». Джинни округлила глаза, разворачиваясь к Маркусу.

– Мой день рождения? – полушёпотом произнесла она. Его лицо не изменилось, всё тот же томный взгляд из-за полуприкрытых век внимательно изучал реакцию девушки. На секунду она забыла о телефоне в руках, на Маркуса Бейкера нельзя было не засмотреться. «Красивый. Безумно красивый».

– Заходи в сообщения, – мягко попросил он.

Джинни послушно нажала на зелёный значок, и её внимание привлёк список последних диалогов: Саманта (это понятно), Максин и… Джинни?

Это очень странно. Она не пользовалась телефоном с того самого дня, ей хватало планшета по вечерам. Но любопытство пересилило недоумение, и Джинни решила начать с переписки с Самантой. Весь диалог был сплошь серым, сообщений было порядка тридцати штук, все они были оставлены без ответа и особого интереса не представляли. Типичная ерунда в стиле Саманты. Правда, одно сообщение выделялось, и оно совсем не понравилось девушке: «ты помнишь наш поцелуй? мне очень понравилось, надо будет обязательно повторить, поскорее бы следующую вечеринку!». Но, как и все предыдущие, к счастью, оно было проигнорировано.

Джинни вышла из противного диалога и нажала на диалог со своим именем. Маркус почувствовал, как его захлестнуло волнение, он не думал, что Джинни когда-то увидит эти сообщения. Взгляд девушки и всё её внимание сосредоточились на экране телефона. Она начала медленно прокручивать диалог, состоящий сплошь из односторонних ярко-синих сообщений, которым всё не было конца.

– Я писал тебе каждый день, – с трепетом в голосе признался Маркус. – Когда понял, что ты их никогда не прочтёшь, всё равно решил продолжить писать. Так было легче – думать, что я говорю с тобой и ты слышишь меня.

У Джинни перехватило дыхание. Около двухсот пятидесяти сообщений от Маркуса были оставлены ею без ответа. Практически, это был очень личный дневник. Девушке было страшно читать, но она не могла себе позволить так легко сдаться, ведь каждая строчка была адресована ей.

12 ноября:

«Ты уже дома? Мне нужно поговорить с тобой, пожалуйста, ответь.»

«Джинни?»

«Твоя мама уже вернулась, я думал, вы с Остином будете вместе с ней…»

«Где ты? С тобой всё в порядке??»

«Джинни, ответь! Твоя мама приходила, сказала, тебя не было в мэрии. Что происходит?»

«Чёрт, Джинни! Это не смешно, я очень сильно волнуюсь, пожалуйста, ответь.»

13 ноября:

«Джорджия всю ночь ездила искала тебя и Остина. Я уже понял, что ты решила сбежать, наверное, к отцу. Надеюсь, я не ошибся. Зачем ты так? Я понимаю, моих извинений недостаточно, но я больше всего на свете желаю всё исправить, снова заслужить твоё доверие. Пожалуйста, если ты прочитаешь это – не молчи.»

14 ноября:

«Джорджия снова приходила. Я подслушал, она сказала маме, что звонил твой отец, вы с Остином целы и невредимы, просила никому не говорить. Честно признаюсь, хоть я и не шибко верю в Бога, но в тот же момент я упал на колени посреди своей комнаты и благодарил его, как безумный фанатик.»

Чем дальше Джинни читала, тем больше у неё сжималось сердце от того, как менялся характер сообщений от Маркуса.

25 ноября:

«Сегодня прямо на уроке случилась паническая атака… впервые за много месяцев. Просто сидел на истории и вдруг почувствовал, что воздух в лёгких закончился. Вылетел из класса и кинулся в душевую, там и проторчал сидя под раковиной, как псих какой-то. Мама и Макс буквально силой меня вытолкнули оттуда после уроков.»

10 декабря:

«Травка помогает. Алкоголь тоже. Кажется, я врубился, в чём прикол вечеринок. Люди приходят сюда, чтобы забыться.»

16 декабря:

«Сегодня забрался к тебе в комнату. Это было и очень здорово, и жутко тяжело. Пролежал часа два на твоей постели, вдыхая твой запах. Снова раскис, как девчонка. Почему мои чувства к тебе лишь усиливаются? Мне не выдержать этого, иногда мне кажется, что сердце разрывается.»

21 декабря:

«Сегодня было весело. Проснулся в больничке под капельницами, вообще не помню, как здесь оказался. Если верить родителям, я закинулся целой упаковкой аддерола. Вот так сюрприз. Меня можно поздравить: я официально достиг полнейшего дна.»

25 декабря:

«Моё первое Рождество на стационаре. Домой не отпустили, поэтому родители и Макс решили устроить праздник прямо в палате. Даже ёлку принесли.»

«С Рождеством, Джинни. Как бы я хотел, чтобы ты была рядом.»

8 января:

«Меня, наконец, отпустили из этого дурдома. Сказали, нужен покой и положительные эмоции. Ха-ха.»

22 января:

«Беседы с доктором Харрисом помогают. Мы много медитируем. Его любимое – это: представь себя в безопасном месте, ты можешь мне о нём не рассказывать. Хрена с два я бы ему рассказал. Ему совсем необязательно знать, что моё самое безопасное место – это твои объятия.»

6 февраля:

«Курс антидепрессантов явно пошёл на пользу. Сегодня впервые пошёл в школу, оказывается, я дохрена пропустил. Хотя не то что бы я до этого сильно вникал.»

«Директор сказал, что если я не догоню свой класс, меня оставят на второй год. Всё отстойнее, чем я предполагал.»

«Хотя, если бы ты была рядом, ты бы здорово меня поднатаскала по всем предметам, правда?»

23 февраля:

«Труды Макс не прошли даром, сегодня я получил четверку за тест по биологии. Учёба оказалась не таким уж и отстоем, мне даже нравится.»

1 марта:

«Всё путём, по ходу меня не оставят на второй год. Учителя сказали, что я делаю успехи.»

«Как ты там, Джинни? Чем ты живешь? Я ужасно по тебе тоскую.»

26 марта:

«Прикинь, сегодня единственный получил пятёрку за тест по литературе! Неужели я становлюсь ботаном?»

11 апреля:

«Очень часто думаю о тебе. Видимо, слишком много свободного от учёбы времени, поэтому решил возобновить уроки фортепиано. Ещё кое-что помню. Вот бы снова услышать, как ты играешь.»

27 апреля:

«Меня отправили на сраную олимпиаду по математике вместе с ещё двумя задротами-одноклассниками. Только начни стараться, как тут же напрягут за честь школы отдуваться. В чем, кстати, мы не подкачали.»

Постепенно Джинни дошла до конца односторонней переписки, которую завершало сообщение, отправленное вчера вечером:

«Спокойной ночи, Джинни. Я люблю тебя, и очень сильно по тебе скучаю.»

Джинни выпустила телефон из рук, судорожно всхлипывая. Её трясло. Как же она была неправа, сколько боли причинила любимому человеку. Было страшно подумать о том, через что прошёл Маркус. Он мог умереть! Чёрт, ведь его могли не спасти!

Она почувствовала, как он накрывает её дрожащее плечо своей рукой. Неуверенное прикосновение, которое было ей так необходимо. Джинни резко приподнялась, прижимая телефон Маркуса к груди, и повернулась к нему лицом. Он сидел так близко, что она физически могла чувствовать, как от него исходит тепло. А его глаза… В них было столько всего: от бездонной тоски до безвозмездного обожания.

– Прости меня, – с трудом выдавила Джинни сквозь слёзы. – Я так ужасно поступила.

Её лицо было искажено болью, и Маркус чувствовал её каждой клеточкой своего тела. Без всяких промедлений он заключил Джинни в крепкие объятия, утыкаясь носом в её кудряшки, вдыхая наяву сладкий запах его любимой девочки. Каким же счастьем было достичь этого так просто, без медитации и прочей ритуальщины. Прямо здесь и сейчас. Он тоже плакал, но это были слёзы радости.

– Я не обижался на тебя, глупышка. Я безумно рад, что дождался этого момента, когда увидел тебя снова. Пожалуйста, не уезжай.

Они крепче прижались друг к другу, и ещё очень долго так сидели, не разрывая объятий. Постепенно успокоившись, Джинни мягко отстранилась, и, глядя Маркусу в глаза, произнесла:

– Я тоже люблю тебя. Жаль, что я за всё это время не нашла в себе сил сказать тебе об этом.

Она положила ладонь на его щеку, упиваясь красотой его счастливой улыбки, которая впервые за долгие месяцы озарила его лицо. Они одновременно подались вперёд, сливаясь в долгожданном поцелуе, таком необходимом и сладком. Джинни вспомнила, каково это – терять голову, целуя Маркуса Бейкера, каково чувствовать дрожь по всему телу – его и свою собственную.

Как и в первый раз, их тела не могли слишком долго терпеть назойливых посредников в виде никому не нужной одежды, поэтому через считанные секунды она оказалась на полу. Изголодавшиеся по друг другу, как и по интимной близости в принципе, они, казалось, стремились прочувствовать руками и губами каждый миллиметр тел друг друга, боясь, что в любую секунду действие неизвестного им наркотика закончится и всё исчезнет.

В какой-то момент Маркус оказался сверху, и, нависая над Джинни, вдруг замер. В его опьянённом взгляде читалась неуверенность и даже тревога.

– Что… что случилось? – растерянно пробормотала Джинни, часто дыша.

Маркус смотрел ей прямо в душу, его пронизывающий взгляд и притягивал, и пугал одновременно.

– Пообещай, что больше не оставишь меня, – прошептал он, убирая локон с покрывшегося испариной лба Джинни.

Она покачала головой:

– Я не могу.

Маркус почувствовал, как в груди снова поднимается страх вперемешку с паникой. На его лице это моментально отразилось, и Джинни поспешила добавить:

– Я не могу оставить тебя, Маркус. Я не уеду, обещаю. И если мне суждено пройти через школьный ад, то пусть будет так. Рядом с тобой мне море по колено. Если, конечно, ты будешь рядом.

Она тепло улыбнулась, заметив, как Маркус облегчённо выдохнул. Покачав головой, он усмехнулся находчивости Джинни, которая так легко была способна его одурачить. Но сейчас он верил ей. Потому что она не лгала.

– В этот раз всё будет по-другому. Я лишь хочу, чтобы ты снова доверилась мне.

Их губы вновь впились в друг друга, и сейчас их тела оказались максимально близко, остался всего один шаг до полного воссоединения.

– Как думаешь, тебе будет больно? – прошептал Маркус в миллиметре от её губ.

– Наверное, будет как в первый раз. Поэтому, думаю, да, – так же прошептала Джинни.

– Я безумно хочу войти в тебя, но боюсь, что не смогу сделать это аккуратно, чтобы не причинить тебе боль. Мне будет сложно себя контролировать. Я вообще не помню, что это такое, – нервно усмехнулся он.

– Хочешь, первый раз попробуем сделать это вот так? – Джинни положила руку на твёрдую плоть, обхватывая её пальцами.

Маркус содрогнулся всем телом, едва удерживаясь от стона удовольствия. Да, её прикосновения определённо отличаются от собственных. Он лишь кивнул, поворачиваясь полубоком к Джинни, и коснулся подушечками пальцев её самого чувствительного места. Её реакция была схожей, словно удар тока прошёлся по всему телу. Синхронные движения рук не могли слишком долго наращивать темп, и через считанные секунды Маркус излился себе на живот, доводя Джинни практически до одновременного с ним оргазма.

– Господи, как хорошо, – простонала Джинни, широко улыбаясь. Она лениво повернулась к нему, кладя руку на его часто вздымающуюся грудь. – Что ты делаешь со мной, Маркус Бейкер?

– Ты ещё хуже, – ухмыльнулся он со всё ещё закрытыми глазами. – Ты просто какой-то демон.

– Вот как? Почему же? – притворно возмутилась Джинни.

– А чем ещё объяснить тот факт, что после долгожданной разрядки я ещё больше хочу тебя?

На Джинни его слова и тон подействовали, как самое сильное заклинание. Она рывком практически набросилась на Маркуса, наконец-то зарываясь пальцами в его длинные волосы, жадно целуя его, на что моментально получила взаимный ответ. Всего на секунду отстранившись, он потянулся за футболкой, наспех вытер с живота последствия недавнего оргазма, и снова возвысился над Джинни, внимательно изучая каждую линию её красивого лица.

– Ты точно хочешь этого?

Его томный и нежный взгляд завораживал, он рушил все преграды, все сомнения и тревоги. Джинни мало в чём была уверена в жизни, но в одном была уверена точно: Маркус – единственный мужчина, которому она была готова отдаться без остатка.

– Хочу больше всего на свете.

Маркус нервно улыбнулся. Он весь трепетал от волнения и предвкушения, как и девушка, лежащая под ним, чьё лицо в обрамлении великолепных кудрей сейчас было настолько красивым, что сердце замирало. Он аккуратно подался вперёд, медленно проникая в Джинни, следя за каждой её реакций. В какой-то момент её лицо исказилось болью, она тихо ахнула и зажмурила глаза.

– Прости, прости, пожалуйста, – сокрушался Маркус, немного отступая назад. Он чувствовал вину за то, что ей больно, хоть и понимал, иначе быть не могло.

– Всё в порядке, – поспешила его успокоить Джинни. – Ты всё делаешь правильно, просто продолжай так же медленно.

Маркус кивнул и продолжил постепенно наполнять собой девушку, подаваясь то вперёд, то назад, пока её лицо не расслабилось и лёгкая улыбка не коснулась её губ.

– Как ты? – поинтересовался Маркус, чувствуя, как ощущения погружения начали кружить голову и будоражить всё тело.

– Невероятно, – пролепетала Джинни сквозь счастливую улыбку. – Я так часто представляла себе этот момент, но никогда не была способна вообразить, насколько неимоверно приятно ощущать твоё тело внутри себя и касаться его снаружи, вдыхать твой запах… Маркус… Я так люблю тебя…

Её глаза блестели в тусклом свете ночника, и Маркус не мог поверить, что всё, что он видит, слышит и чувствует – реально. Он судорожно выдохнул, рассеяно улыбаясь, в глазах защипало от переизбытка эмоций. Нет, это невозможно. Невозможно быть настолько счастливым.

– Я люблю тебя, Джинни, – прерывающимся шёпотом ответил ей Маркус, оставив на её губах короткий, но чувственный поцелуй. – Как же я счастлив, что ты снова рядом.

========== Новая жизнь – новые сюрпризы. ==========

Комментарий к Новая жизнь – новые сюрпризы.

Простите, что меня так долго не было!

Приятного чтения 🙏🏻

Тихое безветренное и безоблачное утро дышало весенней свежестью. Солнце с каждой минутой поднималось всё выше над Уэллсберри, огибая макушки домов и возвышаясь над их крышами. Назойливые солнечные лучи бессовестно проникали сквозь плотно задёрнутые шторы, найдя единственную крохотную щёлочку между ними, которая так некстати оказалась прямо напротив безмятежно закрытых глаз спящей девушки.

Джинни недовольно захныкала, утыкаясь лицом в подушку, и почувствовала, как сильные и, в то же время, нежные руки не менее нежного мужчины притянули её к себе.

Маркус.

Сквозь ускользающую пелену сна девушка начала постепенно осознавать, какая удивительная история произошла с ней вчера. Как от состояния безысходности и эмоционального удушья она вдруг постигла внезапное счастье и умиротворение, о которых долгие месяцы могла лишь мечтать. Как Маркус открылся ей, как они вновь воссоединились, какой волшебной была эта ночь для них обоих. Джинни чувствовала спиной тепло его тела и щекочущее шею дыхание, но ей не терпелось скорее увидеть его лицо, будто её ощущений в качестве доказательства его присутствия было недостаточно. Она аккуратно выпуталась из тесных объятий, медленно поворачиваясь, затаив дыхание от предвкушения. «Это не может быть правдой, это нереально» – всё повторял восторженный голос в её голове. Потому что спящий Маркус был прекрасен. Идеален в своей безмятежности, слишком красив, до безумия притягателен. Джинни не могла сдержать глупой улыбки, рука бессознательно потянулась к пряди волос, что спадала ему на глаза и мешала любоваться совершенством его красоты. А, может, только для Джинни он был таким невероятным?

Веки Маркуса слегка задрожали от её прикосновения. Он глубоко вздохнул, лениво потягиваясь, вдыхая незнакомый, и при этом такой родной запах.

Джинни.

Поспешив убедиться в этом наверняка, он распахнул глаза, тотчас же встречаясь взглядом улыбающихся глаз цвета молочного шоколада.

– Доброе утро, – улыбнулся он ей в ответ, наслаждаясь переливами солнечных зайчиков на её лице.

– Доброе утро, – томно произнесла Джинни, всё ещё до конца не веря своим глазам. – Это так…

– Странно?

– И офигенно!

Они беззвучно рассмеялись, придвигаясь друг к другу, торопясь урвать последние минуты, чтобы понежиться в теплых объятиях, соприкасаясь обнаженными телами – ещё одно ныне неизведанное, умопомрачительно приятное ощущение.

– Как мы умудрились заснуть? – недоумевала Джинни. – И который час?

– Где-то полвосьмого, – машинально ответил Маркус.

– Как ты это понял? – удивилась Джинни, поднимая на него взгляд.

– Да так, наугад сказал, лучше глянь в телефоне, – отмахнулся Маркус, мысленно ругая себя за такую досадную оплошность: Джинни вовсе необязательно знать такие детали его одержимости ею, как ежедневное созерцание её окна и невольное отслеживание движения солнца по нему. Всего месяц назад он не заставал этого момента, так как уже уходил в школу, но чем ближе было лето, тем раньше солнце поднималось из-за крыш, и несколько дней назад Маркус заметил, как солнечный свет заливает пустую комнату с распахнутыми шторами в доме напротив. Он как раз собирался в школу, и Эллен позвала детей завтракать. Это было 7:30 утра.

– Вау, 7:27! Практически точное попадание, мистер Бейкер! – воскликнула Джинни, схватив с тумбочки его телефон. – Видимо, ты здорово прокачал свою интуицию, пока меня не было.

Маркуса рассмешила совсем неточная догадка Джинни. Но пусть лучше будет так.

– Не знаю, как там у остальных девушек, но ты такая красивая с утра, – искренне признался он, отвлекаясь от неприятных мыслей.

– Отличная попытка, – саркастично кивнула Джинни, принимаясь приглаживать волосы.

– Нет, я серьезно, – уверил её Маркус, приподнимаясь на локте, – у меня ни то что бы есть с чем сравнить, но вот Макс по утрам – это жесть, ещё и злющая на весь мир. А ты… Такая привлекательная.

Он любовался её растрёпанными кудряшками, лицом, усыпанным веснушками, тонкими изгибами шеи и ключиц, и… Лучше перестать прямо сейчас, иначе они просто не смогут сегодня выйти из комнаты.

Джинни засмеялась, чувствуя, как заливается краской под его внимательным тёплым взглядом.