Текст книги "Каждый день (СИ)"

Автор книги: Одинцова26

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

– Вы не волнуйтесь только…

Хромов бегло просмотрел фамилии, которые минуту назад называла Таня и, увидев в списке фамилию «Хромова», сел на стул. Он зажмурился – дышать стало тяжелее, а сердце неприятно закололо.

========== Глава 30 ==========

После смены Алексеева направилась в кабинет к Хромову, желая обсудить с тем некоторые нюансы бумажной работы. Когда женщина вошла в кабинет, она увидела начальника, быстро снимающего с себя халат и, накидывающего плащ. Она внимательно посмотрела на него – каким-то Хромов был нервным, дерганным. Алексеева насторожилась, предполагая, что что-то случилось. Она давно знала Ивана Николаевича, и знала, что нервозность ему не свойственна.

– Иван Николаевич, а Вы куда? – спросила она, желая обратить на себя внимание коллеги.

– В больницу. Смена ведь закончилась, – Виктория кивнула, но не поняла, зачем ему нужно идти в какую-то больницу, если есть своя.

– Иван Николаевич, что случилось? – она задала уже другой вопрос, но вместо ответа он просто дал ей в руки лист бумаги. Женщина слегка удивилась, но все же принялась просматривать текст. Прочитав список до конца и, найдя в этом списке знакомую фамилию, она больше не удивлялась, почему Хромов такой нервный. – Вы у МЧСников спрашивали, в какие больницы еще отвозили людей?

– Да, в первую и шестьдесят седьмую. Поеду туда, вдруг она там, – Иван Николаевич растерянно посмотрел на Вику. Он, конечно, прекрасно понимал, что её там могло не быть, что она могла погибнуть, что МЧСники не ошиблись, составляя списки. Понимал, но отказывался в это верить.

– А, если её там нет? – предположила она, но тут же об этом пожалела, поскольку после этих слов мужчина буквально замер.

– Нет? – он сел на диван и схватился руками за голову, но потом поднял глаза на Вику. – Тогда…тогда в морг пойду. – Иван с трудом произнес эти слова.

– Так, Иван Николаевич, – она села рядом с ним и легонько потрясла мужчину за плечо. – Во-первых, Вы правы – они могли перепутать. Во-вторых, не слушайте меня, а в-третьих…не переживайте Вы так, Вы еще ни в одной больнице не были. – Сказал она, желая хоть как-то его поддержать.

– Хорошо… – он кивнул. – Я поеду тогда…

– Иван Николаевич, ну что там? – Хромову позвонила Алексеева.

– Ничего, – он вздохнул. – В шестьдесят седьмой её нет, сейчас в первую приехал. Пойду,

узнаю.

– Вы позвоните мне потом.

Мужчина пошел в приемное отделение, где за стойкой регистратуры стояли две молодые медсестры и о чем-то увлеченно разговаривали.

– Девушки, здравствуйте, – он поздоровался с ним, одновременно всеми силами пытаясь скрыть свое беспокойство, и свою тревогу. Сейчас у него это получалось откровенно плохо.

– Здравствуйте, мужчина, – они отвлеклись от разговора, обращая внимание на вошедшего. – Вам что-то подсказать?

– Да, – он кивнул, доставая из кармана брюк телефон. – К вам по скорой поступала эта женщина? После пожара в ресторане «Бавария». – Иван показал им фотографию. Девушки внимательно посмотрели на дисплей телефона.

– Да, у нас она, – ответила медсестра, и после этого ответа сердце мужчины стало биться чаще. Но уже от волнения, а от радости. – Поступила после пожара в ресторане. Отравление угарным газом. Врачи провели дезинтоксикацию, сейчас проводится оксигенотерапия. Я доктора сейчас позову, он Вам все расскажет.

– Хорошо… спасибо, – с облегчением сказал мужчина. – А к ней, к ней можно?

– Да, конечно. Доктор сейчас подойдет. А Вы пока скажите, как её зовут, как зовут Вас, и кем Вы ей приходитесь, – медсестра взяла ручку, готовясь записывать информацию.

– Её зовут Хромова Мария Валерьевна, меня – Хромов Иван Николаевич, я её муж, – пока мужчина отвечал на вопрос, к ним подошла женщина в белом халате.

– Евгения Александровна, тут муж пришел к женщине, которую с отравлением привезли. Без документов.

– Здравствуйте. А Вас как зовут? – она повернулась к мужчине.

– Иван Николаевич.

– Надевайте халат, бахилы, и пойдемте, – Иван быстро накинул на себя халат, надел бахилы, и пошел вслед за врачом. – Вашу жену доставили с отравлением угарным газом. Мы провели дезинтоксикацию, сейчас проводится оксигенотерапия. Мы взяли анализы – все в норме, никаких осложнений на сердце нет. Она пару дней у нас полежит, а потом домой можете забирать. Не переживайте так, все хорошо. Проходите. – Он пропустила его в палату.

– Спасибо огромное.

Иван вошел в палату, и посмотрел на мирно спящую женщину. И, лишь убедившись, что Маша жива, что с ней все в порядке, он выдохнул и присел на стул.

– Маша… – он улыбнулся. – Слава Богу.

Хромов вышел из больницы и, присев на скамейку, впервые за долгое время закурил. Мужчина глубоко дышал, делая одну затяжку за другой.

– Раньше я не замечал за тобой пристрастия к табаку, – Хромов обернулся на голос и увидел подходящего к нему Шнейдера. Он встал, приветствуя своего бывшего руководителя ординатуры.

– Здравствуйте, Георгий Генрихович, – Иван пожал ему руку. – Извините, я Вас не заметил.

– Да я понял. Что случилось? Почему твое лицо и мой халат примерно одного цвета? – они вернулись на скамейку, и Иван выудил из пачки еще одну сигарету.

– Жену мою в Вашу больницу доставили. Отравление угарным газом.

– Ну, обошлось же? – он кивнул. – Ну, все. Не переживай так. – Шнейдер похлопал его по плечу. – И не кури ты. – Иван лишь усмехнулся, слушая нравоучения коллеги. Он услышал, как зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, мужчина занервничал.

– Что такое? – Георгий Генрихович внимательно посмотрел на Хромова.

– Сын звонит, по скайпу. Пасынок, вернее, – исправил сам себя мужчина. Еще раз, внимательно взглянув на ученика, Шнейдер понял, что говорить правду он сейчас не будет.

– Врать будешь?

– Да, – сказал Хромов, отвечая на звонок. – Привет, ребята. – Поздоровался он с детьми.

– Привет, как дела?

– Дела? Да…нормально все, – как можно спокойнее старался говорить мужчина. – У вас как дела?

– Все отлично, – отвечал веселый Костя. – Ходим по горам, проводим фотосессии, скупаем сувениры, купаемся в море. Вы на работе?

– Да. Где же мне еще быть? – Иван Николаевич посмеялся и очень обрадовался тому, что за тридцать пять лет работы врачом он научился убедительно врать.

– А мама где?

– Мама? А мама…мама в операционной. Только начали, там случай тяжелый. Надолго.

– Ясно все с вами. Смотрите там, про Федю не забывайте, – шутливо отчитал он отчима.

– Ладно, не будем отвлекать, работайте.

– Хорошо. Давайте, пока, – он завершил звонок и откинулся на спинку скамьи.

– И не стыдно тебе детям врать? – покачал головой Георгий Генрихович.

– Не стыдно, нечего им волноваться, переживать.

– Понятно, – он кивнул головой. – Ты тоже давай, домой иди. А то, мне действительно твой цвет лица не нравится.

– Иду я, иду. Я завтра утром приду.

– Да, я не сомневаюсь, – улыбнулся мужчина.

========== Глава 31 ==========

Геннадий стоял возле плиты и по своему обыкновению готовил завтрак на двоих. Заметив то, как их кот смотрит на него, Кривицкий насыпал ему корм и продолжил заниматься готовкой. Он нарезал помидоры, тихо напевая какую-то песню. Вообще, в их семье, в основном, готовил именно Гена. Во-первых, ему это просто нравилось, а во-вторых, кулинарные способности Иры оставляли желать лучшего. Это он помнил еще с институтских времен. Но для самого Геннадия это было совершенно не важно.

Гена закончил нарезать помидоры и приступил к нарезке огурцов. Вдруг он услышал грохот, доносящийся с ванны, а затем крик. Мужчина тут же бросил свое занятие и побежал в ванну. Открыв дверь, он увидел сидящую на полу Ирину, которая тихо стонала и потирала ногу.

– Ира, Ира! Что такое? – он присел возле нее, обеспокоенно смотря на женщину.

– Сильно болит? Давай, поднимайся. – Гена сначала хотел просто помочь ей подняться, но тут же передумал и, взяв её на руки, понес в зал. Мужчина усадил Павлову на диван и принялся осматривать ногу.

– Ай, больно, – вскрикнула женщина.

– Сейчас, подожди, – он на минуту убежал, и вернулся с обезболивающим. – На, пей.

– Спасибо, – она взяла у него из рук стакан воды и запила таблетку.

– Егорова, какая же упертая! Я же говорил – давай, помогу. Нет, уперлась… – причитал Кривицкий, осматривая женщину. Женщина улыбнулась, ей было приятно слушать его нравоучения. Потому что говорил он с заботой и любовью. Но, все-таки, она решила возмутиться. Для приличия.

– Ой, Кривицкий, не будь таким занудой.

– Это я зануда? – возмущенно переспросил он.

– Ну, не я же, – женщина усмехнулась.

– Не ты, – подтвердил он. – Ты…ты – катастрофа ходячая. Хотя, даже не ходячая – прыгающая. – Парировал мужчина. – Я завтрак сейчас принесу. Надеюсь, пока я иду за разносом, ты никуда с дивана не денешься. – Он улыбнулся, поднимаясь с колен.

Женщина, посмотрев на Кривицкого, хотела снова съязвить, но передумала и просто

кивнула, соглашаясь с ним.

Мужчина тихо прошел в палату, где лежала Маша. Войдя в палату, он увидел супругу, которая увлеченно смотрела в окно, считая количество проезжающих мимо машин.

– Маша, привет, – улыбаясь, поздоровался мужчина и присел на кровать. – Как ты себя чувствуешь?

– Привет, Вань, – сказала она, обрадованная его приходом. – Да, хорошо все. Голова побаливает только, а так…хорошо все. Не переживай.

– Это хорошо, – сказал мужчина с облегчением. Он еще утром поговорил с её лечащим врачом и, лишь окончательно убедившись, что всё обошлось, Иван со спокойной душой пошел к ней в палату. – А я тебе бананы принес и шоколадку и еще кое-что. – Мужчина достал из пакета фрукты и шоколадку, отдавая женщине.

– Спасибо, – она с улыбкой приняла шоколадку, отмечая, что Ваня принес именно её любимую. Хромова посмотрела на мужчину и вздохнула, покачав головой. – Ты вообще спал сегодня? – Спросила она, хотя знала, что он, скорее всего, соврет. Ну, её супруг так и сделал:

– Да, спал, – он кивнул, но, заметив на себе укоризненный взгляд женщины, усмехнулся.

– Машенька, не надо на меня так смотреть.

– Ваня…

– Что? Что ты на меня ругаешься? Это тебе отдыхать нужно, – мужчина решил перейти в наступление.

– А я и отдыхаю, – сказала Маша, открывая шоколадку и, отламывая кусочек. – А тебе я не дам, тебе нельзя.

– Вот так всегда… – он вздохнул. Женщина сначала улыбнулась, но потом о чем-то задумалась, сразу став серьезнее.

– Слушай, я совсем растерялась что-то… Летальные есть? – обеспокоенно спросила она.

– Нет, у нас нет, – поспешил успокоить её муж.

– А Костя знает?

– Костя? – он на минуту запнулся. – Косте я соврал. – Ответил мужчина и посмотрел на Машу, ожидая её реакции. Хромов прекрасно понимал, что, возможно, сделал глупость, но тогда он посчитал нужным поступить именно так.

– Ну, правильно сделал, – она решила поддержать его идею. Хоть Мария всегда считала, что обманывать близких нельзя, но с возрастом начала понимать, что иногда лучше недоговорить. Для их же спокойствия. – Ну что, будем врать дальше?

– Ага, вместе, – мужчина рассмеялся.

========== Глава 32 ==========

Брагин лежал в палате, терпеливо ожидая прихода Марины. Пока мужчина ждал её возвращения, он уже успел позвонить Куликову, Пастухову и поговорить с Тамарой. После того, как он всё и со всеми обсудил, Олег принялся через стекло следить за работой медиков. В то время, когда он наблюдал за своими израильскими коллегами, к нему в палату уже пришла Марина.

– Ну, как дела? – спросила Нарочиская, попутно закрывая жалюзи, тем самым лишая его возможности наблюдать за происходящим в отделении.

– Да нормально, – он лениво потянулся и улыбнулся женщине. – Поговорил с Томой, с Куликовым, с Петручио. – Слушая его, она лишь кивнула. Женщина была слишком серьезной, и абсолютно не разделяла хорошее настроение мужчины.

– Фельдман снимки посмотрел, анализы проверил. Будет тебя оперировать.

– Ну, и что ты такая расстроенная? Что там с анализами? Операция закончится не совсем удачно? – он усмехнулся, хотя сам уже волновался больше самой Марины.

– Олег, ты же не маленький, – она присела на кровать, нервно потирая руки. – Ты прекрасно понимаешь, какая это операция. Никто не может гарантировать благоприятный исход. Никто не будет брать на себя такую ответственность. Ты сам хирург, ты сам всё это

прекрасно знаешь.

– Понимаю. Я же не дурак, – он откинулся на подушку, исподлобья поглядывая на Марину, которая молча смотрела в окно. Как врач, она прекрасно понимала, что пациенту далеко не всегда стоит говорить правду о его состоянии. Но, в то же время она понимала, что Брагину лучше не врать, а говорить правду. Пусть она и жестокая, но это – правда.

– Но, в любом случае, операция – единственный вариант.

– Я же сказал, что я всё понимаю, – резко ответил Олег, заставляя Марину посмотреть на него. Увидев, каким растерянным взглядом смотрит на него женщина, он решил поменять тон разговора. – Я же тебе говорил – тебе меня долго терпеть придется.

– Ой, Брагин, ничего не меняется, – вздохнула Марина, но, тем не менее, улыбнулась мужчине.

– Ну, в любом другом случае, тебе было бы со мной скучно.

– Это точно, – протянула она. – Олег, слушай… А как ты смотришь на то, чтобы перебраться сюда?

– Чего? – Брагин искренне удивился такому предложению.

– А что? Здесь довольно хорошо, – просто ответила Нарочинская.

– Ты серьезно сейчас? – спросил мужчина. Он не понимал, с чего вдруг она захотела

переехать в Израиль. Бросить Москву, дом и переехать в другую страну. Чужую страну.

– Марин, с чего вдруг?

– Ну…– она пожала плечами. – Просто я знаю, что нам здесь с тобой еще долго быть. Поэтому, я подумала, что мы могли бы сюда перебраться. Тому заберем, если она захочет.

– Марин, а ты согласна бросить дом, работу? Вообще, всё бросить?

– Да почему сразу бросить? Квартиру продадим, а в Склифе мы и так не работаем, Олег, – начала приводить аргументы Нарочинска, но, посмотрев на Брагина, поняла, что пока он не собирается с ней соглашаться.

– На работу мы можем вернуться, а в чужую страну нам не обязательно переезжать.

– Брагин, кому мы нужны в Склифе? Там и так штат укомплектован, а здесь зарплата выше.

– У тебя выше, – ответил он. – А я…вообще не факт, что я работать смогу, – Нарочинская повернулась лицом к мужчине, и резко посмотрела на него. Она начинала злиться на него.

– Ты сейчас сам себе противоречишь, – он вздохнула. – Ладно, ты отдыхай, а я пойду. У меня работы много.

– Обиделась?

– Я вечером зайду.

– А вот это мы в горы ходили, – после того, как Саша с Костей в красках описали родителями все прелести своего путешествия и рассказали обо всем, что они видели, и где они побывали, Саша показывала Марии Валерьевне и Ивану Николаевичу фотографии с отдыха, пока Костя возился в зале. Хромовы улыбались, просматривая снимки. – Костя этот фотоаппарат минут десять мучил. – Лазарева посмеялась.

– Зато фотографии красивые получились, – крикнул с зала Костя.

– Ну, с этим не поспоришь, – Иван Николаевич решил поддержать пасынка.

После пятиминутного отсутствия, Костя пришел на кухню и с улыбкой достал из сумки бутылку с водой, ставя её перед родителями. Те подняли глаза на Костю.

– Я пыталась его отговорить, – заранее сказала Саша.

– Это что? – Хромова внимательно посмотрела на бутылку. Цвет воды подсказывал ей, что пить это точно не стоит.

– Вы просили море. Вот вам море, – он пододвинул бутылку ближе к ним.

– Ну, чего-то подобного я и ожидал, – посмеялся Иван Николаевич, покрутив бутылку в руках. Зная любовь Кости подшутить над ними, он ожидал, что что-то подобное они и привезут. Костя довольно усмехнулся, обрадованный тем, что шутку Хромов оценил.

– Ладно, это ерунда, – он покопошился в сумке. – Мы вам нормальные подарки привезли.

– Ребят, зачем? – Мария Валерьевна посмотрела на них.

– Как зачем? – удивленно спросила Саша.

– Нет, действительно. Зачем Вы тратились? – Ивану Николаевичу было даже как-то неловко. Молодожены, вздыхая, переглянулись.

– Всё, перестаньте задавать нам глупые вопросы, – Лазарев строго посмотрел на родителей. – Так, это тебе, мам. – Он достал из сумки кофе, турку, и лимонный одеколон, отдавая матери сувениры. – Лимонным одеколоном турки, кстати, пользуются постоянно.

Хорошая вещь.

– Спасибо, – она благодарно улыбнулась. – Кофе мне сейчас как раз необходим.

– Так, Иван Николаевич, а это Вам, – Саша достала из сумки табак, кальян и турецкие сигареты. Хромов удивленно посмотрел на подарки. Особенно удивленно он смотрел на кальян. Костя, заметив реакцию отчима, лишь улыбнулся.

– Ого. Спасибо огромное, ребята.

– Иван Николаевич, только не говорите, что Вы кальян никогда не курили.

– Никогда, Кость, – мужчина покачал головой.

– Так, – теперь уже Мария Валерьевна строго смотрела на детей. – Вы зачем Ивана

Николаевича подталкиваете к употреблению табака? Он же бросил.

– Да, – Костя, посмотрев на Хромова, кивнул. – Ну, иногда же можно. Ладно, вы тут чем занимались, пока мы по горами ходили? – Он решил перевести тему, дабы мама больше ни о чем не спрашивала. После вопроса Кости Хромовы переглянулись.

– Да, мы…мы на работу ходили, – ответил за двоих Иван Николаевич. – Работы много было. Весна, сами понимаете.

– Ну да, понимаем, – Саша кивнула. – Слушайте, мы же еще вино привезли. – Вспомнила Саша и указала Косте на сумку. – В другом отделе.

– Точно, – Костя снова покопошился в сумке, вынимая вино. – Доставайте бокалы.

========== Глава 33 ==========

Лазаревы зашли в приемное отделение, от которого у них был целый двухнедельный отдых. Константин, заметив Пастухова, стоящего возле регистратуры, поспешил к нему. Саша пошла вслед за супругом.

– Пётр Викторович, здравствуйте, – Лазарев улыбнулся, пожимая мужчине руку. – Ну что, Вы к нам навсегда?

– Здравствуй, Кость. Да, мы обратно вернулись, – подтвердил он. – Вот, здесь опять работаем. Вернее, я здесь, а Полина в торакальной.

– Ну, это же круто. Будем вместе, как раньше, – Лазарев был рад возвращению коллеги, вспоминая, как здорово было, когда они все вместе ставили диагноз пациенту. С одной стороны, они всегда сочувствовали людям, а с другой – врачебный и спортивный интерес никто не отменял. Сейчас, правда, из той компании в Склифе остались только Пастухов, Куликов, Хромов и он сам. Костя резко вынырнул из своих мыслей и посмотрел на Сашу, которая терпеливо слушала их разговор. – А, вот, знакомьтесь – Саша, моя жена. Саш – это Пётр Викторович, он тут раньше работал. Даже завом был.

– Очень приятно, – вежливо сказала Лазарева.

– Взаимно, – ответил мужчина. – И давайте без Викторовичей обойдемся. Просто Петя.

– Ребят, к нам женщину после ДТП везут, в критическом. Берете? – их разговор прервала Третьякова, оповещающая хирургов о новой пациентке.

– Да, я возьму. Переоденусь только – Лазарев расписался в журнале и быстрым шагом направился в ординаторскую.

– В другой машине девочку везут. Без сознания.

– А ребенка, почему к нам? – Саша, которая никогда не любила работу с детьми, недовольно посмотрела на Таню. Та лишь пожала плечами.

– С матерью чтобы была, наверное.

– Как всегда… – вздохнула женщина. Она, на самом деле, полюбила это отделение, и коллектив. Но её, как и многих других, раздражало то, что здесь все делают всё и то, что сюда часто привозят детей. Против детей Александра ничего не имела, но она всегда считала, что детьми должны заниматься педиатры.

– Ладно, я тогда с Костей пойду. А Вы, Саш, девочку возьмете?

– А куда же я денусь, – снова вздохнула Лазарева.

– Лаптева Станислава Петровна. Двадцать девять лет. Внутренние травмы, открытый перелом правой ноги. Перелом левой ключицы. По дороге обезболили промедолом. Группа крови – вторая положительная.

– Так, я понял. Милана, заказывай кровь, и бегом к нам, во вторую операционную. Тань, вызови нам Хромову или Ханину, – отдал распоряжение Лазарев, беря в руки сопроводительный лист. – Всё, поехали.

– Коллеги, здравствуйте, – в приемное вошла другая бригада. Врач отдал сопроводительный лист и попутно начал описывать состояние ребенка. – Девочка, четыре или пять лет. Закрытый перелом правой руки, гематомы, ссадины. Ударилась головой, потеряла сознание. Мы к вам решили отвезти, раз тут её мать.

– Понятно. Поехали в первую смотровую.

– А, вот еще, – врач достал из кармана мобильный телефон, отдавая его Третьяковой.

– Первая бригада уехала раньше, а мы, когда уже сворачивались, наш водитель телефон нашел. Женщины этой, наверное. Я тебе отдам, ты лучше знаешь, что с ним делать.

– Хорошо, я поняла. Спасибо.

– Коллеги, девушка давление совсем не держит, гемодинамика нестабильная, – Хромова оповестила хирургов о состоянии пациентки. – И, простите, что лезу, но селезёнку нужно удалять.

– Мария Валерьевна, Вы можете давление поднять? – спросил Пастухов, не отвлекаясь от работы.

– Нет, я его и так поднимала. Она давление не держит.

– Попробуем сохранить селезенку, – проговорил Лазарев, не соглашаясь с мнением анестезиолога. – Коагуляция?

– Не знаю, – Пётр покачал головой.

– Вы её не коагулируете. Она давление не держит, – снова предупредила Хромова. – Я бы не советовала вам так рисковать.

– Мы коагулируем селезёнку, – посмотрев на женщину, резко ответил Лазарев. – Следи за давлением и гемодинамикой лучше. Зажим.

– Ну, здесь сотрясение обычное. Ничего страшного, – сказала сама себе Александра, убирая снимок в сторону. Она посмотрела на девочку, которая лежала с уже загипсованной рукой. – Ну что, красавица, ничего страшного я здесь не вижу. Мы тебе сейчас сделаем укольчик, и ты поспишь. Хорошо? – Девочка кивнула.

– А мама где? – тихо спросила она и Саша напряглась. Что Лазарева сейчас могла ответить? Услышав перечень травм, она уже была уверена, что операция простой не будет в любом случае. Не ответит же она девочке, что её мать на операционном столе в критическом состоянии.

– С мамой сейчас врачи, они оказывают ей помощь, – ответила Александра, но, посмотрев на девочку, поняла, что такой ответ её не устроил. Она продолжала наблюдать за хирургом.

– Мама придет? – снова вопрос, на который у Лазаревой нет ответа.

– Давай, тебе сейчас тётя Таня укол поставит, и ты отдохнешь, а потом мы поговорим, – Саша через силу улыбнулась девочке после того, как так кивнула, соглашаясь с врачом.

– Тань.

– Чёрт. Милана! Зажим, бегом, – Лазарев прикрикнул на медсестру, которая бегом подала хирургу требуемый им инструмент.

– Костя, не суетись, сейчас попробуем остановить, – Пастухов на секунду поднял голову и посмотрел на Хромову. Та лишь покачала головой, но продолжала следить за состоянием пациентки, попутно вводя какой-то препарат.

«Докоагулировались», – подумала анестезиолог.

Она посмотрела на показатели.

– Фибрилляция, отошли от стола, – Хромова быстро подкатила дефибриллятор к столу, но, услышав характерный писк прибора, тут же откатила его в сторону. – Асистолия. – Она взяла в руки шприц с уже набранным адреналином и ввела препарат девушке в вену. Скрестив руки, врач начала проводить реанимацию. – Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…. – Лазарев посмотрел на Пастухова и зажмурился, опустив голову вниз. Потом открыл глаза и перевел взгляд на Хромову, которая продолжала проводить реанимационное мероприятие.

Через десять минут женщина прекратила непрямой массаж сердца. Она повернулась к хирургам.

– Всё, фиксируйте.

– Время смерти – 11:20, – глухо сказал Лазарев, снимая перчатки.

Лазарев быстрым шагом направился в приемное отделение, за ним медленно шли Хромова с Пастуховым, тихо переговариваясь. Они подошли к регистратуре, где Таня о чем-то беседовала с Иваном Николаевичем.

– Где Саша и девочка? – резко спросил он у Тани, удивив этим рядом стоящего Хромова. Его напрягло настроение Лазарева и тон, которым он разговаривает с Третьяковой. Посмотрев на девушку, он понял, что та удивлена не меньше самого Ивана Николаевича.

– Девочка в четвёртой палате, Александра Алексеевна в ординаторскую пошла, – ответила Третьякова. Лазарев кивнул, покидая приемное отделение так же быстро, как и появился в нём. Иван Николаевич вопросительно посмотрел на коллег, стоявших чуть поодаль.

– Что случилось? – мужчина подошел ближе к ним. Пётр с Марией Валерьевной переглянулись, посмотрев на начальника. Пастухов решил начать:

– Пациентка скончалась во время операции.

– Причина?

– Были множественные сочетанные раны, перелом ключицы, открытый перелом правой ноги. Разрыв селезёнки, – дослушав хирурга, Хромов кивнул.

– А гемодинамика, показатели? Мария Валерьевна, – он обратился к женщине. – Вы ведь следили за состояние пациентки. Петь, почему селезёнку не удалили? Чья операция была? Лазарева?

– Лазарева, – подтвердила Хромова. – Гемодинамика у неё нестабильная была, давление не держала.

– Почему селезёнку не удалили, если пациентка была в критическом состоянии? – он снова задал интересующий его вопрос, но ответа пока не услышал. – Пойдемте в кабинет.

========== Глава 34 ==========

Три врача вошли в кабинет заведующего. Иван Николаевич занял своё законное место и стал пристально смотреть на коллег, севших напротив.

– Ну? – Хромов сложил руки в замок. – Что случилось в операционной? – Строго спросил Хромов у своих слегка растерянных коллег. Особенно растерянной сейчас была Мария – строгим она Ваню видела впервые. Причем, строгость эта относила не только к Косте и Пете, но и к ней самой. Сначала она хотела обидеться, когда он говорил с ними в приемном, но потом чётко осознала, что стоит различать личные отношения и рабочие. И не стоит одно смешивать с другим.

Пастухов решил начать объяснение:

– Иван Николаевич, Лаптева поступила к нам в критическом состоянии: сочетанные травмы, внутреннее кровотечение, во время операции мы обнаружили разрыв селезёнки, – Пастухов ненадолго замолчал, подойдя к самому важному. Он прекрасно понимал, что Хромову однозначно нужно сказать правду. Не скажут они, он сам узнает. – Мария Валерьевна проинформировала нас о состоянии пациентки: гемодинамика была нестабильной, давление низкое. Она сказала, что селезёнку нужно удалять. Лазарев был не согласен, он предложил сохранить селезёнку. Ну, решили коагулировать. Селезёнка разорвалась. Внутреннее кровотечение, фибрилляция, асистолия. Пациентка скончалась.

– Я понял. Спасибо, Петь. Иди, работай.

– Хорошо, – Пастухов кивнул, покидая кабинет начальства.

– И что теперь? – Мария достала ручку из нагрудного кармана халата, и принялась крутить её в руке. Она прекрасно понимала, что летальный исход этой операция – ошибка Кости.

– Ничего, – ответил мужчина, откинувшись на спинку стула. – Пока вы её оперировали, на её телефон позвонил брат. Таня ему объяснила ситуацию, он приехал. Ну, она меня позвала. Но разговора у нас не вышло.

– Почему?

– Да он пьяный был. Я даже не уверен, что он понял меня. Но уверен, это – его перманентное состояние. Не знаю, что с девочкой будет, – Иван вздохнул.

– Других родственников нет? – спросила Мария. Мужчина покачал головой.

– Как бы цинично это не звучало, но на этот раз Косте повезло.

– Да уж… А девочке – нет.

– Будет ему уроком. А девочка… сначала в педиатрию переведём, а потом в детский дом. У нас выхода нет.

Александра сидела в палате, где мирно спала девочка, и безучастно смотрела на показатели. От бесцельного рассматривания цифр её отвлек вошедший в палату Лазарев. Она обернулась и внимательно посмотрела на мужчину – он уже не выглядел злым, его голос больше не был резким. Теперь он просто растерянно оглядывал палату.

– Ну, что там? – спросила Саша, когда ей надоело наблюдать за молчащим Лазаревым.

– Решил поговорить с её братом. Он, оказывается, даже не ушел. Сидит там никакой. Пьяный. Я ему про сестру говорю, он кивает. Говорю, что дочь её нужно забрать будет, а он говорит, что не может. Племянницу забрать не может.

– И куда теперь девочку? В детский дом? – Костя молча кивнул.

– Кость, все могут ошибиться, – вдруг сказала она и Лазарев. – Помнишь, я тебе про подругу рассказывала? Ну, как рассказывала… Ты сам прочитал. – Она перевела дыхание.

– Это была моя ошибка. И я эту ошибку себе не прощу никогда. Но…я никогда больше не допущу подобную ошибку. Никогда. – Саша замолчала, посмотрев на Лазарева, который лишь покачал головой.

– Я пойду. Мне еще документы заполнять, – он пошел к выходу из палаты, на минуту остановившись возле двери. – Ты с девочкой побудешь?

– Конечно.

– А как её зовут?

– Саша.

– Танюш, – Иван Николаевич обратился к медсестре, которая увлеченно читала книгу и попивала уже остывший чай. Услышав, как Хромов её позвал, девушка закрыла книгу и повернула голову в сторону коллеги. – Ты знаешь, где Костя? Я его найти не могу.

– Иван Николаевич, я не знаю. Пациентов у него нет сейчас, – сначала ответила девушка и задумалась. – А может… Вы в хозяйственную не заходили? У нас там многие любят сидеть.

– В хозяйственной? – он склонил голову набок. – Почему именно там?

– Не знаю, – девушка с улыбкой пожала плечами.

– Хорошо. Спасибо, Танюш, – он поблагодарил девушку и направился в комнату, где предположительно должен был находиться Костя.

Хромов открыл дверь, заглянул за угол и обнаружил там Лазарева, сидящего на кушетке. Взглянув на мужчину, Костя вздохнул. Он взял халат в руки, освобождая место для Ивана Николаевича. Тот присел рядом с Лазаревым.

– Прячешься? – спросил мужчина и Костя кивнул. – От меня? – Хромов усмехнулся.

– Да от всех, наверное. От себя в первую очередь, – Костя взъерошил волосы.

– Родственников у Лаптевой нет. Вменяемых, во всяком случае. Брат только, но его мне трудно назвать адекватным.

– Да, я тоже с ним говорил. Алкоголик несчастный. Он Сашу забирать даже не думает. Урод, – мужчина ударил кулаком по кушетке и глубоко задышал. В нем сейчас смешалось много чувств и эмоций: с одной стороны он злился на брата этой женщины и не понимал, как можно бросить родного человека, который остался без матери; а с другой – понимал, что без матери этот ребёнок остался из-за его ошибки. Не Пастухова, не его матери, а именно из-за ошибки, которую он сам допустил.

– Кость, я могу тебе кое-что сказать? – Иван Николаевич, до этого смотревший на серую стену, перевёл свой взгляд на Лазарева. Увидев, как тот кивнул, он продолжил. – Никогда не думай, что ты самый умный. Не нужно быть таким самоуверенным. Это обычно приводит к плачевным последствиям. И страдает от этой самоуверенности зачастую не один человек. Всегда есть тот, кто знает и умеет больше, чем ты. Не зря мы всегда советуемся с коллегами, если в чём-то сомневаемся. Да, это была твоя операция. Ты имел право принимать решения самостоятельно. Но, Кость, анестезиолог – это не предмет мебели в операционной. К нему всё-таки стоит прислушиваться. На этот раз тебе, можно сказать, повезло. Следующего такого раза может и не быть. Но врачи, к сожалению, учатся и на своих ошибках тоже.