Текст книги "Трое на велосипедах, не считая блондинки (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  «Да, хотя неудобно играть в мяч на песке в туфлях, но зато – выгляжу потрясающе», – я согласно кивнула головкой.

  "Ключ, гаечный огромный ключ!

  Это же понятно даже для блондинки модели. – Фотограф сделал мне комплимент, хотя я о ключе ничего не поняла. – Ключом девушка отбивается от конкурентов.

  Свирепое выражение лица, а ты очень хорошо сыграла в дикую безумную свирепую обладательницу новой квартиры.

  Плюс размахивание убийственным гаечным ключом отпугивает завистников, которые не успели купить квартиру в этом доме и мечтают ее отобрать у хрупкой девушки".

  «Маэстро, вы генитальный», – я искренне восхитилась фотографом.

  Жалела только об одном, что не сразу вникла в его задумку.

  Василиса в свою очередь рассказала нам о своей фотосессии на лодке на реке.

  Творческие страдания Василисы мало чем отличались от моего ужаса, когда я, почти голая, карабкалась по чудовищной пожарной лестнице на четвертый этаж.

  – Реки бывают разные: теплые и холодные, – Василиса передернула плечами.

  Воспоминания еще слишком свежие. – Разумеется, для моей сессии выбрали холодную реку на Севере.

  Я не верила, думала, что фэшн директор мило шутит.

  На трапе самолета я оглянулась и посылала корреспондентам воздушные поцелуи.

  Я чувствовала себя, как Даная с картины Рембрандта и Джоконда вместе взятые.

  Очнулась из розового тумана только на берегу реки в Сибири.

  Представьте, Алехандра и Дженифер: лес дикий, дикие звери, дикие лица нашей арт группы, дикая река.

  На реке дикая лодка, в лодке сидит дикий индус с трубкой, а до лодки тянется по реке тонкий дикий лед.

  "Мы рекламируем порошок от газов в животе, – фэшн директор запустил пальцы в свою бороду. – Дженифер, ты в купальнике добегаешь до лодки по льду, садишься в лодку.

  Кучер улыбается тебе и говорит, что у него вздулся живот.

  Ты протягиваешь ему пакетик с порошком, улыбаешься и поешь:

  «В животе от всех бед помогает Ганимед».

  Только и всего, съемка проще, чем та, когда ты рекламировала сухарики".

  Я вспомнила о той съемке и вздрогнула: нет ничего отвратительнее, чем рекламировать сухарики к пиву.

  Даже вспоминать не желаю, только скажу, что по замыслу режиссёра в кадрах мелькали настоящие покойники.

  "Как я добегу до лодки в туфлях с тонкими каблуками шпильками?

  Каблуки будут пробивать тонкий лед". – Я отчаянно мерзла на холоде: полупрозрачный пеньюар – вся моя одежда.

  Съемочная группа и индус в лодке закутаны в меховые шубы.

  Лишь одна я сияю почти голая.

  «Лед тонкий, час назад встал, – индус пытался развеять мое недоумение. – Когда провалишься под лед, то под ним плыви к лодке».

  Идея, чтобы я поплыла, воодушевила нашего арт директора.

  Он приказал, чтобы ломами и лопатами расчистили мне дорожку в реке к лодке.

  К счастью, ни у кого из утонченных стилистов не оказалось с собой ни лома, ни саперной лопаты.

  Я побежала в каблуках по тонкому льду.

  Боялась ли я провалиться в ледяную воду Сибирской реки?

  Нет, я мечтала только об одном – вернуться живой и залезть в горячую джакузи.

  Я благополучно добралась до лодки, присела на заднее сиденье.

  Только индус открыл рот, чтобы произнести свою роль, как с моря в реку налетела теплая волна.

  Теплая – условно для Сибири, потому что она подорвала льды вокруг лодки и разбудила комаров.

  Затем нас потащило куда-то в Северный ледовитый океан.

  «Текст, текст быстрее, а то вас унесет», – группа бежала по берегу.

  Я обнаружила, что мне стало тепло, затем жарко.

  Открыла ротик, чтобы сообщить всем радостную весть, что я больше не мерзну, но рот тут же забился чем-то вязким и пушистым.

  Оказалось, что проснувшиеся комары накинулись на меня со всей своей сибирской дикостью.

  Я оказалась с ног до головы покрыта теплой шевелящейся шубой из комаров.

  Они не только пролезли во все мои природные отверстия, но наделали своими хоботками еще тысячу дырок во мне.

  «У меня газы в животе», – индус прокричал в отчаянии.

  Он не смотрел на меня, а пытался оттолкнуть веслом от лодки айсберг.

  Ледяная гора нависла над лодкой и грозила нас накрыть.

  Я выплюнула комаров и завопила, как резанная:

  «В животе от всех бед помогает Ганимед», – удивляюсь, как нашла в себе силы.

  Комары увидели, что мой ротик на время освободился, поэтому пришли в возбуждение.

  Они мигом залепили его снова.

  Индус, вдруг вскочил, и в шаткой лодке направился ко мне с веслом.

  Я подумала, что он хочет, чтобы я – хрупкая модель на строгой диете – помогла ему грести.

  Но индус дико вращал очами и пытался веслом сбросить меня в реку.

  Я сопротивлялась, он рычал и толкал меня за борт.

  Я вспомнила слова из рекламной акции марганцовки:

  «И за борт ее бросает в набежавшую волну».

  Подумала, что без согласования со мной арт группа решила сразу на мне обкатать две рекламы.

  Первая – с порошком от вздутия в животе, вторая – реклама марганцовки за бортом лодки.

  "Плыви, иначе не выживешь, – Индус сбросил меня в ледяную воду. – Комары тебя сожрут.

  А так хоть какой шанс выжить останется". – Последние слова индус прокричал под треск лодки.

  Неуправляемый айсберг все же достал ее – навалился и начал топить.

  Меня понесло в открытый океан.

  Я видела, как погиб индус под ледяной глыбой.

  Я бы тоже не выжила, но на мое счастье, попала на перекат.

  Лососи плотной стаей шли на нерест.

  Самый большой лосось, как дельфин, подставил мне свою спину.

  Лосось умирал, но перед смертью дарил мне мою жизнь.

  Он довез меня до берега, где погиб под лапой жирующего медведя.

  Медведь меня не тронул, а лосося сожрал сразу.

  На берегу я не нашла даже следа нашей арт группы.

  Ночевать пришлось в теплой берлоге вместе с медведем.

  Тепло, уютно, а главное безопасно – можно не бояться других медведей.

  Через неделю на берлогу наткнулись охотники.

  Двух охотников медведь задрал, сам убежал, бросил меня одну на произвол.

  Но третий охотник меня вывел из леса в аэропорт.

  Не скажу, что эта фотосессия была самая неудачная в моей карьере, но и особо удачной ее не назову.

  Поэтому с тех пор я ненавижу путешествия по рекам в лодке.

  – Теперь я расскажу, как рекламировала зубную пасту – Дженифер подняла руку, как школьница в класе.

  Ей не терпелось и о себе рассказать – нескромная выскочка.

  – Это та съемка, где ты рекламировала зубную пасту? – Василиса быстро перебила Дженифер.

  – Когда привязали к веревке ведро и тебя в этом ведре опускали в угольную шахту?

  Потом веревка оборвалась и ты в ведре покатилась по углю? – я вспомнила, как Дженифер тысячу раз в подробностях рассказывала о своем ужасе.

  – Арт директор решил, что в темноте, на фоне черных лиц шахтеров и черного угля будут ослепительно выделяться мои белые зубы, начищенные...

  – Слышали, слышали милилон раз, – Василиса зевнула. – Мы говорим о нашем путешествии по прекрасным местам, поэтому не будем омрачать рассказами о ледяных реках Сибири, пожарных лестницах и моделях, которые на ведре летят в угольную шахту.

  – Не на ведре, а – в ведре, – Дженифер с обидой поправила. – Вы хитренькие, Алехандра и Василиса, сами рассказали, мне ротик заткнули.

  – Утро вечера мудрёнее, – я потянулась и отправилась в спальню.

  Спать не хотела, но слушать длинный и нудный рассказ, как Дженифер долго бродила в абсолютной темноте по угольным сырым загазованным шахтам, не хотела еще больше.

  Заснула я почему-то сразу, будто обрубила мысли.

  Снилось мне, как я в ведре плыву по могучей ледяной сибирской реке.

  Сталкиваюсь с айсбергом, тону, но меня спасает туча комаров.

  Они пьют мою кровь, но на крыльях любви доносят до дома с приставленной пожарной лестницей.

  Я лечу вниз, скатываюсь по лестнице, ноги мои широко расставлены.

  Я ударяюсь промежностью со всей силы о раму велосипеда.

  Кричу от боли и просыпаюсь.

  Отбрасываю от себя причину боли в промежности.

  Вскакиваю на кровати, спрыгиваю и теперь кричу от радости:

  – Василиса, Дженифер, вставайте, просыпайтесь же! – Я дергаю подружек за волосы, щипаю за уши и за щеки.

  Первая проснулась Василиса и посмотрела на меня с мягкой доброй улыбкой:

  – Алехандра, сейчас три часа ночи – час волка, – Василиса проворковала, что не предвещало мне ничего хорошего.

  Дженифер тоже проснулась и смотрела на меня с не меньшей ненавистью. – Если причина, по которой ты с воплем разбудила нас – достойная и оправдает твое поведение, то ты будешь жить.

  Иначе...

  – Велосипед, – я подпрыгивала, бегала кругами по комнате – так не терпелось донести до подруг.

  – Велосипед? – Василиса сдвинула брови и задумалась.

  – Алехандра, ты ложилась спать в ночной миленькой рубашечке, а теперь голая, – Дженифер не думала, она замечала.

  – В рубашечке я покрасовалась перед вами, а затем сняла ее.

  Зачем мять добро, тем более, что у вас глаза закрыты, поэтому вы ее не видите ночью.

  Я всегда сплю голенькая, и вы это знаете.

  Сами же всегда голые...

  – Велосипед? – Василиса повторила и с вопросом посмотрела на меня.

  – Разве не понятно? – я постучала пальцами сначала по лбу Василисы, а потом по лбу Дженифер.

  Подружкам не понравилось мое постукивание.

  Но пусть расплачиваются за свою недогадливость. – Мы отправимся отдыхать на велосипедах. – Я замолчала, искры сыпались из глаз.

  – Велосипед, пожалуй, – Василиса протяжно произнесла. – Он быстрее пешехода, но медленнее кабриолета.

  Велосипед не лодка, он не плывет по ледяной реке Сибири навстречу айсбергу.

  – Когда мы на велосипедах, то нас видно со всех сторон! – Дженифер добавила с розовым румянцем на щечках. – Мы можем в любой момент остановиться и побеседовать с парнями, которые нам будут восторженно свистеть.

  – Велосипед – это идея! – Василиса подпрыгнула и набросилась на меня.

  Сначала я испугалась, думала, что она приведет в исполнение свой приговор – как обещала разорвет меня.

  Но Василиса обнимала, рыдала от счастья и целовала меня жарко.

  К Василисе присоединилась Дженифер, и тоже меня благодарила обжиманиями и поцелуями.

  Мы провозились час, а затем занялись умными делами.

  – В путешествие на велосипедах мы должны взять самое необходимое, но в то же время – немного.

  На велосипеде плохо и не модельно будут смотреться большие чемоданы и тюки.

  – Да, много вещей не нужно, а то мы станем похожи на переселенцев, – Дженифер поддакивала.

  – Зизи и розовенькие ленточки и платьица для нее возьмем обязательно, – я испугалась, что Зизи на время нашего отъезда придется оставить в приюте для собак.

  – Зизи – обязательно, без Зизи трудно, – Василиса махнула рукой. – Девушка с болонкой на руках притягивает взоры парней, выглядит умилительно и волшебно.

  – Купальники? – Дженифер задала самый больной вопрос для девушки, отправляющейся путешествовать.

  Купальников должно быть много – больше, чем море, в котором они будут плавать.

  В день порядочная девушка на пляже сменяет до шести купальных костюмов.

  Поэтому на одно путешествие купальники для нас, трех красавиц, займут товарный вагон.

  Придется за собой на велосипедах на прицепе везти вагон, а это не сексуально.

  Тем более, что мы любим купаться аля натурель – голенькие.

  В ту ночь мы не спали, обсуждали вопрос об одежде и купальниках.

  Под утро выдохлись, к десяти часам Василиса нашла решение:

  – Купальники возьмем не больше трех на каждую.

  Остальные будем покупать по дороге, использовать, а затем выкидывать, чтобы не везти с собой тяжесть.

  – Нужно выбрать самые самые тонкие, например, – в попу веревочка, спереди – чуть-чуть, чтобы меньше весили, – Дженифер согласно кивнула очаровательной головкой.

  – На душе полегчало, что мы решили с купальниками.

  Теперь осталось подумать, во что мы оденемся, когда будем ехать на велосипедах.

  Велосипедная одежда должна быть ОГОГО! – я вылила на голову воду из кувшина.

  Вылила и не обрадовалась – думала оригинально освежить головку, но в кувшине оказалась сладкая вода с розовым ароматом.

  Волосы мои слиплись, ресницы отяжелели.

  Я побежала смывать с себя сладость, это меня и спасло от щипков и упреков подружек.

  Когда я через час вернулась свежая, Василиса и Дженифер немного успокоились.

  – Алехандра, наши сердца бились радостно, когда мы закончили обсуждать купальники, – Дженифер взглядом прожигала во мне дыру. – Но ты подкинула новую тему – убийственную – что нам одеть на велосипедную прогулку.

  Ты при этом добавила, что велосипедная одежда должна быть ОГОГО!

  Мы чуть в обморок не упали, когда представили, сколько нужно думать о ней.

  Мы бы тебя поколотили, но ты вовремя убежала в ванну.

  – В ванной нельзя что ли было меня поколотить? – я надула губки.

  – Оденься, а то голая сверкаешь своими прелестями перед Фирсом, – Василиса насмешливо скривила губки.

  – Фирс? А я его и не заметила! – Оглянулась и увидела нашего старого слугу.

  Он делал вид, что тряпочкой удаляет пыль с идеально чистого белого рояля. – Он всегда появляется, когда мы раздеваемся.

  – Я работаю, – Фирс услышал меня. – Что я, старик, у вас не видел? – улыбка старика бледная.

  – Наверно, не видел то, что мы не видели у тебя, – я все же накинула халатик с голубыми розами.

  Дальше мы на Фирса не обращали внимания, потому что полностью погрузились в план – что на себя одеть.

  – Я в одном ужасном фильме нашла, что девушка ехала на велосипеде в легком платье, – Дженифер почему-то не смотрела нам в глаза. – Фильм ужасный, я его включила по ошибке.

  Разумеется, сразу выключила, когда увидела, зачем эта девушка надела платье для прогулки.

  Фильм пошлый, а пошлости я не люблю.

  – Я тоже не приветствую пошлости, а фильм называется «Озорница», – Василиса добавила странно тихим голосом. – Я тоже случайно его включила и видела девушку на велосипеде в начале фильма.

  Гадость, а не фильм! – Василиса строго на меня посмотрела, будто я этот фильм сняла, или – что еще хуже – я играла главную роль на велосипеде.

  – А я даже этот фильм по случайности не включала, в отличие от вас, – я гордо подняла подбородок. – Но слышала, что в этом фильме у нее платье поднималось, когда она ехала, а трусов девушка не надела.

  Она еще голой попой смутила двух священнослужителей.

  – Ты точно, не смотрела этот фильм, Алехандра? – Василиса и Дженифер уставились на меня, как сыщики на пойманного убийцу.

  – Нет, не смотрела, честно, – я соврала и скрестила за спиной пальчики, чтобы вранье не считалось враньем. – Девушка говорила, что у нее аллергия на нижнее белье, поэтому ходила без трусиков.

  А платье, время от времени, задиралось от ветра.

  Другого смысла, кроме как поднятое платье, в этом фильме не было.

  Так мне рассказывали.

  – Алехандра, не ври! – Василиса пыталась заглянуть в мои глаза, но я их закрыла ладошкой. – Ты не запомнишь даже то, что я тебе сейчас говорю.

  Твоя память короткая, как хвост у мыши.

  А тут ты целиком фильм запомнила якобы.

  – Если бы я врала, то я бы покраснела, а так – видите, не краснею.

  – Врет и не краснеет, – Дженифер кивнула головкой. – В платье на велосипеде – оригинально.

  Я бы подержала идею той девушки – вроде бы она не виновата, что показывает всем свои прелести без нижнего белья.

  Аллергия – важный повод, чтобы не надевать трусики.

  Может быть, у меня аллергия. – Дженифер вытянула вперед руки и тщательно их рассматривала.

  Кожа у нее идеальная, без единого пятнышка.

  – Трудно узнать – есть ли у тебя аллергия на нижнее белье, если ты его редко когда одеваешь, – Василиса расправила плечи и встала из-за стола.

  Обошла нас по кругу и снова присела.

  Василиса думает, что шаги помогают лучше думать.

  – Можно подумать, что ты трусики часто носишь, – Дженифер ехидно засмеялась. – Или Алехандра.

  – Я бы носила, но забываю их одеть, – я призналась. – Вы же сами знаете, что забывчивость – моя слабость, только что меня за это ругали.

  Но я ничего не забываю, а оно само забывается, значит – неважное.

  Просто у меня ум очень быстрый, перепрыгивает с одного на другое, а я не успеваю поймать мысль.

  – Помним, помним, на встрече защитников дикой природы, – Василиса мне напомнила об очень неприятном случае.

  Я с детства увлекаюсь защитой животных, даже очень.

  Два месяца назад меня пригласили на трехдневную встречу в Лондон.

  Обсуждался вопрос – вырубать ли леса Амазонки, или оставить их диким обезьянам, чтобы они жили привольно.

  Я решила, что возьму на встречу с собой Зизи.

  Болонка тоже причастна к дикой природе, потому что у Зизи зубы острые, как у обезьян.

  Общество на встрече собралось приличное, и я в том числе.

  Мое вечернее платье стелилось по полу, грудь, ноги, спина, руки целомудренно закрыты.

  Я восторгалась собой, постоянно делала сэлфи.

  Сэлфи – не простое занятие, как кажется с первого взгляда.

  Нужно постоянно залезать туда, куда без сэлфи не придет в голову забираться.

  Например, в розовый колючий куст, или на мраморные перила дворца.

  Я трудилась над сэлфи, поэтому зверски устала.

  Позже я объясняла свою зверскую усталость тем, что встреча была посвящена зверям.

  Во время одной из сессий сэлфи я оказалась в уютном укромном уголке дворца.

  Мягкий белый диванчик, обитый кожей одного из зверей, которого мы защищали, соблазнил меня.

  Я присела, затем выгодно прилегла, чтобы мной любовались.

  Но, во-первых, поза очень неудобная, хотя и красивая, а во-вторых, в этого уголок никто не заглядывал.

  Я не заметила, как заснула.

  Проснулась вспотевшая в темноте и духоте.

  Почему-то решила, что я дома и не успела раздеться.

  В сонном бреду я сняла с себя платье, а так как под ним ничего из нижнего белья не было, то я оказалась голая.

  У себя дома я могу голая добежать ночью от кровати до ванной.

  Я подхватила недовольную Зизи – она предпочитала бы дальше смотреть свой собачий сон, а не купаться – и отправилась в джакузи.

  Путь мне не показался слишком долгим, хотя я прошла достаточно по дворцу.

  Просто я спала на ходу.

  Встретился желчный старик, он поинтересовался, почему я голая.

  Я приняла старика за своего слугу Фирса и ответила:

  "От тебя я могу не скрываться обнаженная.

  Что ты у нас еще не видел?

  Это же твоя любимая поговорка".

  Старик остолбенел, поэтому, не остановил меня.

  Я вошла в ванную комнату и поразилась свету и ее размерам.

  Неужели, пока я спала, мою ванную увеличили и осветили?

  Я протерла глаза кулачком, а когда зрение прояснилось, то увидела кавалеров и леди, которые танцевали.

  Кавалеры – в смокингах, леди – в строгих вечерних платьях.

  «Что вы здесь делаете, в моей ванной?» – я возмутилась.

  Наверно, Фирс без моего разрешения, пока я сплю, приглашает по вечерам своих друзей танцевать в моей ванной комнате.

  После моих слов музыка оборвалась.

  На меня смотрели – от музыкантов и официантов, до строгих стариков в смокингах с золотыми лацканами.

  К всеобщему вниманию я привыкла, потому что часто выходила на подиум.

  «Леди?» – Ближайший старик поклонился, чем заслужил неодобрительный взгляд от своей напарницы по танцу.

  Мне не понравился его полувопросительный тон.

  Наглец сомневается, что я леди?

  «Да, леди», – я еще ничего не понимала.

  Два других старика медленно поклонились.

  Возможно, что я бы так и стояла обнаженная и хлопала бы ресницами, но дама в пурпурном платье желчно прошипела.

  "Милочка, вы спутали ванную комнату с залом для танцев.

  Мы – благотворительное общество и помогаем заблудившимся в лесах Амазонки обезьянам, но не заблудившимся во дворце наглым молодым особам".

  Тут меня пробило, я все поняла.

  Дико завизжала, повторяю, потому что там все дикое, подхватила на руки Зизи и старалась ей прикрыть свои прелести.

  Грудки у меня модельные, поэтому маленькие, их закрывать в первую очередь не обязательно.

  Поэтому я собачкой прикрыла низ живота.

  Я стояла и визжала, не решалась повернуться к членам общества спиной.

  Ниже спины находится неприкрытая попка, а мне стыдно.

  Я пятилась назад, уперлась спиной в дверь.

  Какой-то наглец успел ее прикрыть за мной.

  Надо мной дамы начали саркастически смеяться.

  Джентльмены смотрели на меня со странным блеском в глазах.

  Я убедила себя, что этот блеск означает сочувствие.

  "Мадам, вы назвали меня особой, а я не особа, – я на миг прекратила визг.

  За мной должно остаться последнее слово, а не последний визг. – Я думаю, что если бы сюда вошел в моем костюме юноша, то вы не назвали бы его наглым молодым особым", – я выскочила и зигзагами побежала по дворцу.

  Как назло, я забыла дорогу к своему платью.

  Удивительно, когда брела к ванной, то встретила по пути только одного старика, которого приняла за Фирса.

  Но на обратном пути мне приходилось пробираться через толпы.

  Оказывается, что благотворительный фонд защиты диких обезьян Амазонки пригласил на коктейль другой благотворительный фонд – фонд защиты кроликов Австралии.

  Гости фонда Австралии как раз заполняли дворец, когда я рыскала в поисках своего платья.

  "Я думал, что будем скучать, а здесь веселые леди, – старик по защите кроликов с интересом рассматривал меня через очки на палочке. – Я, пожалуй, запишусь в этот фонд.

   Кроликов защищать менее интересно, чем диких обезьян".

  Я подумала, что он принял меня за дикую безволосую обезьянку, которую привезли с берегов Амазонки.

  С тех пор, когда меня приглашают, я стараюсь не переутомлять себя сэлфи.

  И ни в коем случае не присаживаюсь на уютный мягкий диванчик.

  – В платьях девушки на велосипедах ездят на работу, или в магазин, если у девушки нет автомобиля, – Василиса находила идею отправиться в платьях неплохой, но никак не могла уговорить себя. – У нас есть автомобили и нет работы.

  Поэтому в платьях на велосипедах будем выглядеть бедно.

  – Даже, если ветер поднимет край платья? – Дженифер помогала подруге размышлять.

  Я молчала, потому что понимала, что по поводу езды на велосипеде в платье у меня нет той мудрости, как у Василисы и Дженифер.

  – Велосипедистки обычно натягивают тонкие штанишки, они так и называются, велосипедки, – Василиса долго не думала и включила компьютер. – Грудь прикрыта небольшим топиком.

  Очень даже, я вам скажу, подходяще.

  – Кажется, что велосипедки именно изобрели для цели выделения лучших частей тела, а не для спорта, – Дженифер пролистала страницу вниз. – Ой, а здесь предлагается велосипедисткам путешествовать без топиков – топлес.

  – Ага, а дальше – вобще, без велосипедок.

  Удобно, экономично, голые девушки на велосипедах.

  – Если мы поедем голые, то нас могут принять не за тех, кто мы есть?

  – А кто мы есть? – я раскрыла ротик в надежде узнать, кто я на самом деле.

  – Мы приличные девушки, и цель у нас приличная – найти женихов.

  На голых девушек мужчины любуются, но никогда не возьмут голую в жены.

  Это несерьезно! – Василиса говорила убедительно, и я ей поверила.

  – То, что позволено подруге, не позволено жене, – Дженифер подняла указательный пальчик правой руки и с гордостью посмотрела на нас чтобы мы похвалили ее за к месту сказанный афоризм.

  – Голой неудобно ездить, продует, – я приступила к завтраку. – И натрет.

  Кожа может лопнуть в самый неподходящий момент.

  Я – блондинка, а у нас кожа очень тонкая и нежная особенно там, где велосипед.

  Фотографироваться без одежды можно, но никак не ехать на велосипеде.

  – Алехандра, хватит выпячивать свою блондинистость, можно подумать, что у нас там другая кожа, – Василиса строго на меня посмотрела. – А, если кожа лопнет, как ты говоришь в самый неподходящий момент, то этот момент и будет всегда неподходящим. – Слишком мудро Василиса закрутила.

  – Велосипедки хорошо, – по выражению лица Дженифер непонятно, – хорошо ли или нет, – но они показывают, что девушка – спортсменка.

  Парни не любят спортсменок, а некоторые ненавидят.

  Толстый жених с большим животом подозрительно относится к нам, худым моделям, подумает, что мы болеем.

  А на спортсменов смотрит с омерзением, потому что стройный спортсмен – немой укор толстому животу.

  Я на пляже хотела познакомиться с очень импозантным мужчиной.

  Он играл с друзьями в мяч и старался все время, чтобы мяч подкатывался к моим ногам.

  Я делала вид, что меня очень забавляет, когда спортсмен подбегает и долго долго поднимает мяч у моих ног.

  Наконец, спортсмен осмелился во время очередного мяча.

  «Девушка, вы загораете?», – вопрос спортсмена поразил меня в сердце, но чуть досталось и мозгам.

  "Что же я еще, в мини бикини в солнечный день на пляже делаю? – Ответ прозвучал иронично, поэтому невежливо.

  Я решила исправить положение: – Вы спортсмен?

  Я тоже спортсменка!" – думала, что общая тема объединит нас, хотя я далеко не спортсменка.

  Спорт здоровым девушкам не нужен, а больным – вреден.

  Мои слова подействовали наоборот тому, что я хотела услышать в ответ.

  Мужчина покраснел – я думала, что от стыда, но, оказалось – от злости.

  "Если я бегаю за мячом, ударяю по нему и участвую в этой дурацкой игре в мяч, то не означает, что я спортсмен.

  Моя супруга – спортсменка, а я – простой мужчина, который хочет жить за деньги своей супруги.

  Она богатая, а я бедный, и, если мы расстанемся, то мне придется снова искать себе богатую невесту.

  Поэтому, чтобы угодить супруге, я делаю вид, что я обожаю спорт.

  Я его ненавижу, – в уголках глаз мужчины появились слезы, – но вынужден ходить в фитнес клуб, участвовать в марафонских забегах вместе с женой.

  Мои друзья наращивают себе животы в кабаках, пьют пиво, курят, пожирают в неимоверных количествах мясо с капустой, а я питаюсь травой, потому что она, якобы полезна для мышц, соблюдаю диету, которую придумала для меня жена.

  И все терплю из-за того, чтобы жить на ее деньги! – Мужчина с ненавистью посмотрел на меня. – А тут вы, еще одна спортсменка.

  Хотите сделать меня своим любовником, а потом будете мучить утренними и вечерними пробежками по горам.

  Ненавижу спорт!" – Он подхватил мяч, и пружинисто подпрыгивая, побежал в круг играющих.

  Я сидела окаменевшая, меня оскорбили, меня обругали, обо мне неизвестно что подумали.

  А ведь я только хотела познакомиться и придумала предлог – спорт.

  – Спорт – страшная сила, – Василиса задумчиво откусила от виноградинки. – Моя подруга Эльза на пять лет старше, ей двадцать три.

  Три месяца назад Эльза удачно вышла замуж.

  Вернее, считала, что удачно, а получилось – как всегда.

  Она долго приглядывалась к владельцу сети магазинов на побережье.

  Узнала о нем, что он любит спорт и регулярно посещает зал для избранных.

  Эльза тоже избранная, поэтому в этот зал абонемент ей продали, правда, за очень дорого.

  Избранность означает – то, что ты переплачиваешь за то, за что неизбранные платят в десять раз меньше.

  На первой же тренировке ее избранник обратил на нее внимание.

  Трудно было не обратить, потому что Эльза по неопытности легла под штангу.

  "Я хотела поразить его, потому что мужчины не любят слабых женщин, – Эльза оглядела меня худенькую. – Мужчины любят сильных.

  Штанга – именно то, что нужно, чтобы добиться внимания своего предмета.

  Но я не знала, что даже самый маленький груз на штанге очень тяжелый, – Эльза вздохнула. – Штанга сразу придавила меня, сдавила дыхание.

  Я думала, что на меня обрушился потолок с крышей, на которую прилетело стадо слонов.

  Я закричала, но на меня не обращали внимания.

  В зале часто кричат и подолгу, чтобы выдохнуть из себя использованный воздух.

  Вдруг, когда у меня поплыли круги перед глазами, появилось расплывающееся лицо Пьера".

  «Мадемуазель, вам хорошо?»

  «Не очень, – я промычала. – Грудь! Мои груди!»

  «Да, ваши груди великолепны, – не понимаю, как Пьер понял, что мои груди великолепны, если на них лежала железная палка штанги».

  – Гриф, железная палка штанги называется гриф, – я обрадовалась, что утерла нос подружкам.

  – Откуда ты знаешь, как называется у штанги?

  Гриф птица, он летает в Африке! – Василиса с подозрением смотрела в мои глаза.

  – У меня была фотосессия со штангой и штангистом.

  Мы рекламировали детские памперсы.

  – Тогда понятно, – Василиса почему-то засмеялась и продолжила рассказ от лица Эльзы.

  "Избранник начал распространяться по поводу, что я сильная девушка.

  "Не каждая леди сможет лежать под штангой долго и сохранять дыхание.

  Наверно, вы тренируете грудные мышцы". – В голосе Пьера слышно восхищение моей женской мужественностью.

  Но я уже не могла произнести ни слова.

  К счастью, тренер подоспел вовремя и помог деликатно освободиться мне от железа.

  «Может быть, мадемуазель, желала еще полежать под штангой?» – Пьеру не понравилась прыткость тренера.

  «Все прекрасно, Пьер, – я разминала руками сдавленные груди. – Мне пора на вечернюю пробежку».

  «Я присоединюсь к вам, если вы не против», – к моему ужасу Пьер набивался в попутчики.

  Я не собиралась бегать, надеялась, что мы просто познакомимся без всякого бега.

  Пришлось выдержать пробежку, во время которой я должна была улыбаться, поддерживать разговор на тему, что спорт – прекрасно, особенно, вечерние пробежки.

  Я три раза чуть не умерла во время той прогулки, а может быть, умерла.

  Через пару недель мы с Пьером сыграли свадьбу.

  «Обещаю, что ты никогда не забудешь наш медовый месяц, дорогая», – Пьер загадочно произнес, когда перед первой брачной ночью на руках нес меня в спальню.

  Обещание прозвучало для меня загадочно.

  Я конечно, ожидала круиз по океанам к Южному полюсу земли.

  Утром проснулась, потому что поняла – я тону.

  Именно в ледяной воде Антарктиды я тонула.

  Когда вскочила с визгом, то оказалось, что не совсем утонула, и мы еще никуда не плыли.

  Пьер вылил на меня спящую ведро холодной воды.

  "Вставай, соня, проспишь утреннюю пробежку.

  Уже пять часов!" – Пьер в полной боевой готовности – в спортивной форме, стоял у двери.

  Я – дрожащая мокрая тварь улыбнулась через силу, сделала вид, что всю жизнь мечтала, чтобы муж меня в пять часов утра будил ведром ледяной воды, а затем тащил на пробежку.

  Дальше следовал ад.

  Вместо круиза на лайнере, мы на месяц отправились в снежные горы – покорять вершины.

  Я болталась на веревках, спала в продуваемой всеми ветрами палатке.

  На вершинах страдала от недостатка кислорода.

  И при этом должна была делать вид, что рисовая каша со снегом вперемешку – самое изысканное лакомство, о котором мечтает любая девушка в медовый месяц.

  Я сбежала от Пьера, поэтому счастлива.

  С тех пор от слова «спорт» я вздрагиваю и трясусь.

  Мне снится, что я падаю с горы в расщелину.

  А затем бегу по расщелине – бегу, бегу, бегу.

  Во сне я задыхаюсь от быстрого бега, потому что ноги двигаются, сбрасывают одеяло.