Текст книги "Блондинка и ее новые друзья (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

  – Мальчик с бородами и с усами, бородатый мальчик!

  Мальчик хочет целоваться! – девочки из толпы захохотали и показывали на гнома пальцами.

  – Но разве мои туфли не стоят того, чтобы ты из-за них страдал? – Vanessa сдвинула брови.

  Гном почувствовал набегающую грозу и сразу превратился в пушистого и ласкового подхалима.

  Он поцеловал то, до чего дотянулся губами.

  – Выглядишь ты прекрасно, и это несмотря на то, что вы взяли все наши деньги, – у героя на уме только легендарный меч.

  По росту высокий герой почти сравнялся с ведьмой в туфлях на каблуках. – Вижу, что одежды на вас убавилось, и это радует.

  Дайте, пожалуйста, оставшиеся жалкие центы, нам они очень нужны! – Roland протянул вперед руку и жадно посмотрел в глаза ведьмы.

  Из-за спины героя на девушку взирал с не меньшей жадностью торговец Songlin.

  – У нас денег нет! Деньги все закончились! – Vanessa с недоумением и с недовольством смотрела на героя. – У девушек никогда не остаются деньги!

  Неужели, ты это не понимаешь, а еще герой! – Осуждение выплеснулось в упреке ведьмы.

  – У них денег нет! Деньги закончились! – торговец Songlin эхом выдохнул, но не уходил.

  Он с грустью ждал продолжение печального спектакля.

  – Но туфли столько не могут стоить, – Wolfgang раскрыл рот, борода заиграла на солнце, что развеселило детей.

  – Причем здесь туфли? – Isabelle к всеобщему удовольствию села на шпагат.

  Не радовался только эльф, он ревновал.

  – Да, туфли здесь ни причем!

  Ты умный, потому что красивый, Laslegedhel! – Isabelle запрыгнула на плечи эльфа, поднялась в полный рост и рассылала воздушные поцелуи в толпу.

  – Сначала мы отведали фракийских устриц, – ведьма обиделась на героя за непонимание, поэтому рассказывала эльфу и гному. – Virginie сказала, что в это время фракийские устрицы необычайно хороши.

  Стоят они недешево, но они того стоят.

  – Фракийские устрицы, я себе не позволяю эту роскошь, хотя мои жены их часто кушают, – Songlin выдохнул в отчаянии.

  За жадность и нытье получил суровый взгляд от ведьмы.

  – Потом мы кормили морковкой ослика, – Isabelle спрыгнула на землю, глаза ее сияли наивными драгоценными камнями. – Ослик милашка, и любой за деньги мог покормить его.

  – Ослик чмокал губками, а мы целовали его в ушки, – Vanessa улыбнулась, и за эту улыбку гном простил ей растрату денег, на которые он мог бы купить легендарный топор.

  – Потом мы долго искали туфли, они должны были быть хороши, не хуже, чем у Isabelle, но и не лучше, чем у Virginie Albertine de Guettee. – Ведьма присела на колени и коснулась носом лба гнома. – Мы нашли их!

  Они прелестны! Не правда ли? – Vanessa любовалась новыми туфельками.

  Roland вздрогнул, он почувствовал руку торговца на своей правой ягодице.

  – Ты похудел от горя и несчастен, – Songlin не утешал, наоборот, он готовил героя к новым трудностям. – Возможно, я через пару дней буду присутствовать на твоих похоронах.

  Заранее высказываю тебе свои соболезнования и сожалею об утрате.

  – Спасибо, – герой вежливо кивнул. – Я часто думаю о своих похоронах, но они стоят последними в очереди за всеми остальными похоронами людей, которых я знаю.

  Представляю себя сгорбленным у твоего гроба, затем на кладбище в кругу попрошаек, дожидающихся куска поминального чебурека.

  Если ты думаешь, что я умру раньше, то я понятия не имею, как я успею за два дня оставить наследников.

  Мне очень стыдно перед девушками, особенно перед графиней Virginie Albertine de Guettee, что я в силу своей робости и природного такта держусь от всех женщин на большом расстоянии.

  Раньше я не боялся женщин, но после встречи с графиней Virginie Albertine de Guettee опасаюсь спать по ночам! – Roland в ответ дружески поцеловал торговца в лоб.

  Эльф Laslegedhel переводил спокойный взгляд с героя на девушек и мало что понимал.

  – Похороны, любовь, туфли.

  Я хочу легендарный лук со стрелами.

  Не могли же вы потратить все деньги на туфли, устриц и морковку для осла!

  – Теперь ты не милый, сейчас ты грубый, – Isabelle надула губки. – Но умный!

  Догадался, что мы на оставшиеся деньги купили благовония, ароматические масла для купания и массажа, румяна, губную помаду и еще множество столь необходимых девушкам в походе вещичек! – Акробатка показала на рослого валлийца с огромным сундуком на плечах. – Валлийца мы не купили, но сундук с благовониями наш.

  Да, мы еще остались немного должны, но трубачи и носильщики милостиво согласились простить нам долг, если я покажу несколько акробатических трюков.

  Правда, я умница? – в очах Isabelle столько надежды и наивного восторга, что Laslegedhel мысленно плюнул на легендарный лук короля лесного братства.

  "Не было у меня лука и нет его!

  А акробатки тоже не было, но теперь она есть у меня!

  У меня, или хотя бы рядом со мной!

  Я думаю, что нравлюсь ей, но кто же поймет женщин?"

  – Мы прекрасны, мы – цветы! – Vanessa поправила колпак на гноме, руки ведьмы слегка дрожали. -

  – Но зачем и откуда трубачи и носилки? – Roland терял остатки разума.

  Герой всегда все знал наперед, но теперь не знал даже то, что произошло, а о будущем даже подумать страшно.

  – О, Roland! Ты не планируй свою жизнь, потому что ничего не понимаешь в ней! – Vanessa снисходительно улыбалась. – Разумеется, не пойдет же величественная Virginie Albertine de Guettee пешком, поэтому и носилки, самые лучшие, которые мы нашли на ярмарке.

  А носилки без трубачей все равно, что устрицы без лимона.

  На носилки и трубачей мы денег не пожалели! – Последние слова Vanessa произнесла под зубовный скрежет купца, эльфа, гнома и героя.

  – А еще носилки нужны, чтобы скрыть на время красоту Virginie от поклонников, – Isabelle пососала пальчик, посмотрела на него и подпрыгнула от избытка чувств. – Когда мы купили туфли, наилучшая из нас – графиня Virginie Albertine de Guettee, в восторге сбросила с себя одежды и начала танцевать обнаженная на рыночной площади.

  Изумительная голая девушка с потрясающими снежными волосами не осталась незамеченной.

  Графине стали поклоняться!

  Virginie смеялась, качала изумительной головкой, а я до последнего момента и не подозревала, как она всемогуща!

  Подозревала, конечно, но не так, как нужно!

  Virginie устала, сказала, что она не так танцует, как профессиональные танцовщицы, она танцует лучше, но не станет у них отбивать хлеб.

  Мужчины сразу стали объяснять графине Virginie Albertine de Guettee, что, если раньше они и видели чудеса, то сейчас почти ослепли от ее красоты и поняли, что то, что видели раньше, это не чудеса, а мусор по сравнению с танцем Virginie .

  Virginie танцевала, я крутилась колесом, Vanessa распушила золотые волосы!

  Все веселились! – Isabelle захлопала в ладошки. – Потом нашу обожаемую блондинку графиню почтительно подсадили в ее закрытые носилки, и мы прибыли к вам!

  Вы должны это ценить! – акробатка погрозила пальчиком эльфу.

  – Мы ценим! – за эльфа ответил Roland. – Ценим и то, что вы, хотя и потратили все наши общие деньги, а потом наделали долгов, но за долги ты заплатила акробатикой.

  Я догадываюсь, что вместе с вами мы еще потащим и тяжеленный окованный железом, сундук с благовониями! – Roland вызвал недовольство акробатки и ведьмы.

  – Ты до сих пор не понимаешь, как ты счастлив, что носишь на руках нашу несравненную Virginie , – Isabelle подтолкнула героя к носилкам.

  – Иди и поклонись ей, если она, конечно, позволит тебе! – Vanessa похлопала героя по талии.

  – Songlin? – Roland с подобострастным испугом обернулся. – Я думал, что меня опять трогает Songlin.

  – Меня ничего уже не трогает, я уже никого не трогаю, – торговец философ удалился.

  Roland на негнущихся ногах пошел к носилкам.

  "Вместо того чтобы проклинать трех девушек за то, что они растратили все наши деньги, купили ерунду, кормили морковкой осла и танцевали перед другими мужчинами, я унижено плетусь к носилкам с голой блондинкой графиней Virginie Albertine de Guettee.

  Чувствую себя виноватым, а девушек правыми!

  Либо я сошел с ума, либо поссорился со своим умом!" – Roland пригладил ладонью волосы, пригласил сам себя унизиться и деревянно нагнулся к занавеске на носилках.

  – Блондинка превратила меня, врага всех женщин, в подростка, изнемогающего от желания, – мускулистый валлиец взглядом подбодрил героя. – Ты же сгорел от страсти.

  – Когда я пью хорошее вино, я его смакую, – Roland трусливо оттягивал миг встречи с блондинкой Virginie . – Я часто любил ароматных женщин, но, сделав хотя бы один глоток их любви, я переставал чувствовать их аромат, терял к ним вкус.

  Интересно, испытывали ли подобное ко мне все эти женщины? – Roland присел около носилок в густую пыль и сухой навоз. – Когда я подниму занавеску и взгляну в глаза удивительной блондинке, то все мое прошлое изменится, а будущее превратится в настоящее.

  Люблю ли я эту блондинку, чувствую ли к ней животную или романтическую тягу?

  Не знаю, но сейчас предложу ей руку и сердце.

  Графиня Virginie Albertine de Guettee ледяная, недоступная, непонятная!

  Обратите внимание: она слушает мое признание в любви, но даже руку не протянет, чтобы я подобострастно ее поцеловал.

  Ей наплевать на все и на всех, она считает себя центром мира, – Roland с силой ударил кулаком по коленке, закричал от боли.

  Он надеялся, что блондинка отзовется на крик или хотя бы приподнимет край занавески, чтобы гневно на него взглянуть, но блондинка либо спала в паланкине, либо не придавала словам героя вес. – Я могу немедленно залезть в носилки, но не делаю это, не знаю, почему. – Герой сразу уменьшился в росте, когда блондинка игнорировала его признания и почти оскорбление. – Перед свадьбой, а свадьбу я обещаю вам, – Roland поклонился толпе, словно всех приглашал на свадьбу с блондинкой Virginie , – расскажу о некоторых своих подвигах, потому что после свадьбы меня никто не станет слушать.

  Мужчина после свадьбы становится неинтересен для всех: для родных, для жены, для друзей.

  Когда мне исполнилось восемнадцать лет, а это совсем недавно, я зашел к родителям в дом, чтобы получить дорогой подарок к своей круглой дате.

  Двери оказались закрыты, я скребся в них, стучал ногами и рукояткой сабли, но мне не открывали.

  Доносились приглушенные тюками сена истерические звуки, слышался сатанинский хохот, а затем из окна вылетел рыцарь в тигровой шкуре, злой, как черт.

  Мамы в доме не оказалось, а от папы осталась только шпага.

  Я недоумевал, ко мне подошла горничная Martine, над ее губой чернели миленькие усики.

  «Roland, – Martine медленно погладила меня по голове веником из ромашек. – Ты искал своих родителей?»

  «Да, я ищу родителей, чтобы они дали мне дорогой подарок!» – в те годы я мало что знал о коварстве женщин.

  «Хочешь узнать о моих планах на вечер?» – Martine медленно сняла платье.

  Я смотрел на ее белое с островками волос тело и не знал, зачем оно мне.

  Опасливо кивал, отключал лишние мысли.

  От девушек я уже познал радость общения, но так и не разгадал всеобщую женскую тайну.

  "Почему бы нам не устроить семейный обед, пока твоих родителей нет?

  Ты не приглашаешь меня на ужин в ресторан, а тебе уже скоро исполнится сто лет!" – Martine стояла передо мной совершенно обнаженная, и лунный свет составлял затейливые узоры на ее теле.

  «Я ухожу на войну, но прикажу, чтобы тебе давали меньше работы», – я что-то говорил много, умно а, когда очнулся, то обнаружил себя голым около спящей на сене Martine.

  Мои глаза расширились от испуга до размеров щита.

  Я несчастный молодой парень думал, что я самый проворный и умный, но эта невыносимо интересная женщина даже не потрудилась соблазнить меня по-человечески.

  Она не придумала нам воображаемый мир, просто загипнотизировала меня, как умеют гипнотизировать мужчин все женщины, потому что они змеи.

  Я бы вежливо отказался делать с ней любовь, но она не дала мне шанса отказаться.

  Мои мысли шуршали громко, поэтому Martine проснулась.

  Она лениво натянула платье, потянулась, даже не смотрела на меня.

  «Martine! Теперь я, как честный человек обязан на тебе жениться!» – я выдохнул с отчаянием.

  Не ждал я свадьбу, а она пришла.

  «Нет, конечно», – Martine осмотрела свои ладони, провела пальцами по волосам, вытаскивала из них соломинки.

  «Что означает „нет“?» – я был уверен, что каждая девушка, особенно с усиками, мечтает как можно быстрее выйти замуж.

  «А зачем ты мне нужен?» – Martine красиво развернулась, направилась в яблоневый сад.

  «Как зачем? Тебе, разве не нужен муж?» – я догнал девушку, схватил за плечи, руки у меня сильные, развернул ее лицом к себе.

  "Roland, ты слишком юный и глупый! – Martine не вырывалась, но в ее глазах появились льдинки. – Девушка намного дороже стоит, чем мужчина.

  Если девушке нужен парень, то она поднимет руку, и к ней сбегутся женихи со всех сторон света.

  Но, если парню нужна девушка, то он может поднимать руки хоть всю жизнь, пока они не отвалятся, но девушки к нему не подойдут даже на расстояние пения жаворонка.

  Девушкам нужно другое!"

  "Что? Что вам нужно? – моя честь задета, а гордость растоптана. – Я не приму отказа.

  Ты обманула меня, соблазнила, а я провел всю жизнь в ожидании светлого момента близости с девушкой.

  Да, ты у меня не первая, но каждую девушку я ощущаю, как первую свою.

  Свадьба – маленький праздник, но ты лишаешь меня и его.

  Давай поженимся, чтобы немного отвлечься!" – я на коленях умолял Martine выйти за меня замуж.

  Она мне не нравилась, но чем больше я упрашивал, тем сильнее у меня возникало желание собственника.

  Все равно, как, если бы мой меч заговорил и изменил мне с другим воином. – Roland говорил страстно, изо рта летели слюни.

  Но даже эта серьезная речь не вызвала бурю эмоций блондинки в паланкине.

  Roland надул грудь, выпятил живот, потому что большой живот – солидно, он говорит о достатке и спокойной жизни мужчины. – С тех пор я глотал женщин, как голодная собака глотает куски мяса.

  Я не просил у них свадьбу, да они и не предлагали.

  Сердце мое покрылось броней воина, а руки обросли мхом.

  Я молод, непростительно молод, но душа огрубела, как у глиняного истукана!

  Я просто возьму в жены графиню Virginie Albertine de Guettee, не стану с ней церемониться, не буду унижаться, как в случае с Martine! – Roland с гордостью поднял подбородок.

  Ждал одобрительных криков из толпы, надеялся, что Isabelle или Vanessa подбодрят его, а Laslegedhel и Wolfgang дружескими подзатыльниками и пинками затолкают в носилки к блондинке Virginie Albertine de Guettee.

  Все же герой Roland трусил.

  – Если ты надеешься завтра увидеть солнце, то ты рассмешил меня! – К герою неожиданно подошел парень в простой крестьянской одежде. – Давай, посмотрим, чей кулак крепче.

  Ты распускал слюни, рассказывал о том, как не справился с девушкой, а мне это противно до рвоты.

  Я – Bloomberg, крестьянин, и речи тебе подобных мне не нравятся.

  А также ненавижу смазливых героев.

  Ты – идеальный мой враг.

  Я хожу по городам и селам, выискиваю себе достойных противников, а затем побеждаю их в честной схватке.

  Самомнение мое поднимается за счет унижения других. – Крестьянин Bloomberg встал в боевую стойку без оружия, размахивал кулаками, тряс головой, приглашал жестами. – Нападай первый!

  Не можешь справиться с женщиной, а мужчина тебе не по зубам.

  Брось оружие, сразимся как мужчина с мужчиной на кулаках. – Bloomberg подпрыгнул, в прыжке ударил ногой об ногу, полетела пыль.

  Roland молниеносным движением выхватил нож из сапога и отправил в центр груди крестьянина.

  Нож с треском пробил ребра.

  Bloomberg с кровавым хрипом упал под ноги молодого менялы.

  – Так нечестно! Мы же договорились драться без оружия, – крестьянин смотрел на кинжал в груди, не понимал, зачем герой чудовищно обманул.

  – Roland – герой, а герой тот, кто выигрывает схватку, – за Roland с гордостью ответил Wolfgang. – Живого никто не осудит, а над побеждённым смеются.

  Настоящий герой думает о результате схватки, а не о чести в бою!

  Roland победил тебя, а это самое главное!

  О нем станут рассказывать на ярмарках, а о тебе забудут, Bloomberg! – Мировоззрение гнома изменилось после встречи с Roland.

  Wolfgang вспомнил, как Roland одолел спящего в пещере орка, как коварно убивал в спину стражников.

  Неблагородно, но надежно. – Гном подмигнул герою, но Roland дрожал от страха перед тем, как приподнять занавеску паланкина.

  Драка и победа над боевым крестьянином оказались рядовым случаем, по сравнению со сражением, которое предстоит взыграть сейчас, победить блондинку Virginie .

  Около Bloomberg присела продавщица пахлавы, ласково гладила рукоять кинжала, воткнутого в грудь крестьянина.

  – Ты выйдешь за меня замуж? – Bloomberg через силу улыбался. – Рана не смертельная, она заживет.

  Но за это время моя невеста Baby успеет соскучиться, она подумает, что я слишком занят, увлекся драками, а не разговорами с ней.

  Возможно, что уже сейчас она находит утешение в руках Uorik.

  Он давно ухаживал за моей невестой, а я делал вид, что ничего не знаю, выбрасывал из головы невеселые мысли.

  Моя невеста не имеет право выйти замуж за другого, она только моя, но до свадьбы может спать с кем захочет, это ее, девичье дело.

  Она находила утешение у мудрых седых торговцев, говорила, что от одиночества может сойти с ума, а с мудрецами у нее появляется шанс радоваться жизни.

  Со мной у нее шанса радоваться не было! – Bloomberg застонал и выдернул кинжал.

  Зажал рукой глубокую рану в груди.

  Продавщица сладостей вырвала кинжал из слабых рук крестьянина.

  – Я продам кинжал в оружейную лавку, – женщина вытерла кинжал о край рубахи раненого. – Если, когда я вернусь, ты останешься живой, и даже выздоровеешь, то поговорим о наших отношениях.

  Свадьбу тебе не обещаю пока, но у меня подрос старший сын, он слишком независимый до безобразия.

   С ним ты найдешь общий язык. – Женщина поцеловала Bloomberg в лоб, как покойника, с волнением распахнула глаза. – Тебе плохо, устал?

  Ты побледнел, выглядишь мертвецом.

   Что с тобой случилось? – В вопросе продавщицы пахлавы сквозили материнская любовь и женское непонимание.

  – Ему плохо, легкое недомогание после удара кинжалом в грудь, – шутник из толпы выкрикнул, и площадь накрыло непристойным смехом.

  Смех послужил сигналом акробатке подпрыгнуть и показать свое искусство разворачиваться в воздухе.

  – Isabelle, Roland волнуется, крестьянин умирает, много горя вокруг, а ты занимаешься гимнастикой? – Laslegedhel не укорял, он просто спрашивал.

  – Я разминала мышцы, чтобы они подготовились к долгому походу, когда ты понесешь меня на руках.

  Воображение рисует соблазнительные картины, как ты со мной перепрыгиваешь через бездонные пропасти. – Isabelle захихикала.

  – Даже мне кажется, что нам долго оставаться в городе нельзя, – Wolfgang отвернулся от Isabelle к Vanessa, подобострастничал перед ведьмой, показывал, что она для него важнее, чем другие девушки. – Прими мое приглашение и садись ко мне на руки.

  У меня нехорошо на душе.

  Одна часть меня требует, чтобы ты настаивала, принимала за меня решения, взяла ответственность за жизнь моего изумруда, следила бы за ним, чтобы он не упал и не разлетелся на осколки.

  Проблемы с переходом, с моими мускулами, с заточкой боевого топора высосали из меня все силы, и я желаю, чтобы ты взяла на себя мои проблемы. – Wolfgang в порыве откровенности прижался к ведьме, щекотал бородой там, куда борода доставала, а дотягивалась она слишком низко. – Мне тяжело разбираться в отношениях между Roland и блондинкой Virginie .

  Герой мечтает, а я думаю о пещере, в которой прошли все годы моей жизни, и ничего хорошего я из прошлого не вытаскиваю, а житейские мудрости Roland меня пугают, я не знал их.

  Я согласен даже продать себя в рабство, но с условием, что ты останешься целой и невредимой в походе. – Wolfgang закончил одну из самых длинных речей в своей жизни и тяжело дышал.

  Капли пота стекали по его волосам на другие волосы.

  Wolfgang ждал откровенную реакцию ведьмы на свое признание.

  – Я не знаю, что ответить, потому что не слушала тебя, – Vanessa соблазнительно засмеялась где-то в небесах. – Не сомневаюсь, что ты сказал умное.

  Надеюсь, что не укорял нас опять за то, что мы потратили все деньги на благовония, туфли и на торжественный выезд Virginie .

  Научись швыряться деньгами, как делал это идеальный красавчик воин.

  Деньги вы зарабатываете легко.

  Перебили своих и наших преследователей, забрали у мертвых странников и торговцев все их сбережения.

  За нами организована погоня еще большая, чем прежде.

  За поимку нас или за наши головы дают огромную награду, поэтому число преследователей увеличится.

  Вы убьете их всех и заберете и их деньги, а потом мы снова отправимся на ярмарку... – Vanessa не успела договорить.

  Толпа с интересом выслушала ее, люди, хотя и городские, вспомнили все.

  – Это они! За них дадут кучу денег! – раненый Bloomberg указал на Roland пальцем.

  – Зачем ты выдала нас? – эльф первый осознал, что ведьма случайно, или по девичьей наивности, проговорилась, рассказала толпе, кто они, и что за них дают деньги. – Нам пора! – Laslegedhel подхватил на руки свеженькую смеющуюся Isabelle.

  Акробатка не сопротивлялась, она не понимала всю опасность положения.

  Ведьма прикрыла ладошкой ротик:

  – Ой, само у меня вырвалось, я нечаянно сказала, – Vanessa прыгнула на шею гнома, удачно разместила свои длинные ноги в туфлях на высоких каблуках. – Милый мой Wolfgang, ты же спасешь нас всех, как всегда? – И столько волшебной тревоги в глазах ведьмы, что гном крякнул.

  – Roland, хватай блондинку Virginie и беги за нами, – эльф уже пробивался сквозь пока еще не разгоряченную толпу.

  – Блондинку Virginie Albertine de Guettee? Хватать? – герой, наконец, получил сигнал к выступлению. – Ради этого момента я открыл душу. – Roland решительно сорвал занавеску с окна паланкина. – Графиня, извольте прилечь на мои руки. – Roland по пояс залез в носилки.

  Возился он долго, и толпа терпеливо ждала.

  – Целуетесь перед свадьбой? – гном Wolfgang с неодобрением оглянулся. – Не знаю, что сказать, но выглядишь ты со спины очень соблазнительно для многих.

  Не искушай народ!

  – Ее нет в паланкине! – Roland вынырнул из носилок, его лицо красное, как у вареного рака. – Блондинки Virginie нет!