Текст книги "Блондинка и ее новые друзья (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  – Разум у нас один, это разум Virginie Albertine de Guettee, – Roland ехидно улыбнулся, он отвернул лицо от блондинки, чтобы она не увидела его ироничную улыбку.

  – Ты хорошо пошутил о разуме, но мне кажется, что разумные те, кого несут на руках, а не те, кто несет, – через десять минут похода Laslegedhel догнал героя.

  Герой, как и прежде, нес на руках блондинку графиню, Isabelle возлежала на руках эльфа, а гном восторженно прижимал к себе Vanessa.

  Герой ответил бы мудростью, но наступил на кривой ржавый гвоздь.

  Он пробил толстую подошву сапога, вошел в кожу, достал до пяточной кости.

   – Как же больно, – волна ужаса пронеслась по лицу Roland.

  Его тело выгнулось радугой, а глаза вылезли, когда он ощутил, как ржавое железо погружается в его плоть.

  «Я вытащу гвоздь в деревне, а сейчас не имею права опускать блондинку графиню с рук», – Roland удивился своему поступку.

  Он ощущал гвоздь, как родную кость, гвоздь мешал идти, герой чувствовал себя подкованной лошадью.

  Roland начал скакать на одной, здоровой ноге.

  – Roland, ты смешно скачешь, хочешь нас развеселить! – Isabelle засмеялась.

  Засмеялись и блондинка и Vanessa.

  Деревня появилась неожиданно, как свадьба.

  Собаки с лаем выскочили навстречу путникам, но эльф сказал им пару ласковых, и собаки стали им верно служить.

  – Когда подрасту и стану выше ростом, то стану собакой, сначала, пуделем, а потом борзой, – Wolfgang произнес на полном серьезе, выдал свою мечту.

  Никто не переспросил его о странном желании; эльф и герой постеснялись, а девушкам – все равно, кем станет гном, когда вырастет.

  К счастью, блондинка графиня увидела прекрасную лужайку с цветущими ромашками.

  Голые девушки тут же затеяли игру в догонялки.

  Эльф остался их сторожить, а Roland и Wolfgang отправились по домам.

  В третьей избе им повезло: там ругались жених и невеста.

  – Я даже замер от удивления, когда вошел в тебя и не ощутил преграду, – толстый жених кричал на не менее толстую женщину.

  – А ты не рад? – девушка уперла кулаки в мощные бока. – Мои ощущения тоже далеки от восторга.

  Лучше бы я оказалась от тебя на сто тысяч миль и там получила бы невероятное наслаждение в первую брачную ночь.

  Ты оказался не просто плохим мужем, но даже потрясающе плохим.

  – Причем здесь я, когда говорим о тебе, – мужчина превращался в кислую капусту.

  Он повернул голову к вошедшим: – Вы из города, пришли за молоком?

  – Да, мы из города и пришли за молоком, – Roland согласился быстро. – Молоко и одежда на карнавал, это все, что нам нужно.

  Мы купим у вас крестьянскую одежду, по возможности, длинную, с капюшонами и зимнюю.

  – И еще шляпы, соломенные шляпы, которые закрывают уши и глаза, – Wolfgang подпрыгнул, закричал, потому что считал, что его не замечают.

  – Миленький мальчик, еще маленький, но уже крепенький и с бородой, – невеста ласково потрепала гнома по пружинкам волос.

  – Yoko, опять ты за свое, – жених заплакал и засунул в рот салфетку.

  – Все вокруг мое, – Yoko повторила фразу блондинки Virginie Albertine de Guettee.

  Roland от удивления вздрогнул.

  – Пойдем, малыш, я покажу тебе одежду и то, что под ней находится.

  Пока мы выбираем покупки, твой папочка полюбуется на моего недовольного мужа. – Невеста, или жена взяла гнома за ручку, как маленького ребенка.

  Гном за помощью посмотрел на героя.

  Roland утвердительно кивнул головой.

  Молодая женщина провела Wolfgang в сарай, когда она шла, то земля под ее массивным телом стонала.

  В сарае Yoko деловито закрыла дверь на защелку.

  – А где одежда? – Wolfgang понимал, что попал в ловушку, но не знал, в какую.

  – Одежда? Ах, одежда, сейчас сниму.

  На гнома навалилось большое жаркое обнаженное тело Yoko.

  Гном не мог двинуться под ее могучими бедрами, ноги его застыли в неестественной позе, в спину упирались вилы.

  Гном ощутил, как по его телу распространяется жар, проникает везде – в желудок и в почки.

  Yoko прижала его телом, как могильной плитой, вобрала его губы и бороду в свой рот, жадно целовала, будто три дня не кушала.

  Она ревом и пощечинами выражала яркие эмоции, с нее градом лился на гнома пот, ее руки сжимали голову гнома, а огромные груди подушками упирались в его жилетку.

  Wolfgang на миг потерял разум, он не мог выбраться из-под снежной лавины женского тела.

  Yoko громко закричала, из носа гнома пошла кровь, волна ужаса забила его мозг, в носу, словно поселились муравьи.

  Внезапно Yoko обмякла и тяжело перевалилась на спину.

  – Ты прекрасен, бородатый мальчик, – девушка с наслаждением закурила.

  Огонек трубки осветил ее мужественное лицо с крупными каплями пота.

  – А разве для акта любви мужчина и женщина не должны раздеться вместе? – Wolfgang припоминал что-то из рассказов товарищей.

  Он по-прежнему лежал в кожаных штанах и в жилетке.

  – Девушке, чтобы получить удовольствие от общения с настоящим парнем, не нужны эти всякие гадкие штучки. – Yoko выпустила облако дыма. – Главное, что мне хорошо, а твои чувства меня не интересуют.

  – Я рад, что все закончилось, и я могу опять мыслить, дышать, даже грудная клетка осталась целая. – Wolfgang ощупал себя и убедился, что помят, расплющен, но живой.

  Жизнь возвращается в тело, кровь снова поступает в кончики пальцев. – Хоть все и закончилось, но я не хочу расставаться с тобой, потому что по моему телу пробегает дрожь восторгал.

  Я хочу спать на тебе, прятать лицо в твои огромные груди, перебирать твои роскошные волосы.

  Еще ни в одном бою я не чувствовал себя побежденным, а сейчас я раздавлен и унижен женщиной, и это мне нравится. – Wolfgang смотрел в широкое влажное лицо девушки, но видел возле себя тонкую, нежную Vanessa.

  – Влюбился в меня? Оно и понятно, все в меня влюбляются! – Снова фраза, как у графини Virginie Albertine de Guettee.

  Глаза обнаженной невесты или молодой жены покрылись пленкой тумана.

  – Ты, случайно, не сестра блондинки графини Virginie Albertine de Guettee?

  Вы мыслите одинаково, хотя цвет волос у вас разный! – Wolfgang положил руку на волосы внизу живота женщины.

  Волосы черные, пружинили, как олений мох.

  – Мальчик, благодари меня, что ты не умер, – Yoko неожиданно быстро сомкнула сильные руки на горле гнома. – Никогда, слышишь меня, никогда не упоминай при мне других женщин.

  Я – самая красивая и желанная, я единственная и неповторимая, а другие женщины и девушки – миф, выдумка.

  Понял? – Yoko с наслаждением смотрела, как из глазных орбит вылезают глаза гнома, как опадает борода, как прерывается дыхание маленького человека. – Мальчик, ты отвратителен. – Yoko отпустила гнома.

  Он пять минут кашлял, жадно дышал, не надеялся выжить в сарае с удивительной властной девушкой.

  – Извини, я не знаю, как разговаривать с девушками, хотя мой опыт землекопа должен подсказать. – Wolfgang натянул самую вежливую улыбку, оскалил зубы. – Я слишком уязвим, когда общаюсь с тебе подобными, ты огромная, и это меня восторгает и пугает одновременно.

  Когда ты набросилась на меня, я даже не смог тебя остановить.

  Ты жадная самка, и моей плоти не хватит, чтобы утолить твои желания.

  Но ты даже не поинтересовалась моей плотью. – Wolfgang с обидой надул губы.

  – Мальчик, ну откуда у тебя плоть? – Yoko присела граблями расчесывала волосы. – Ты еще слишком маленький.

  Судя по твоему росту, тебе нет и восьми лет.

  – Мне двадцать пять лет, или около этого, – Wolfgang догадался, что большая женщина приняла его за сына Roland. – Я подземный житель, и у нас все маленького роста.

  – Еще скажи глупость, что ты гном. – Yoko раскатисто засмеялась, спугнула летучих мышей с потолка. – Гномов не существует.

  И фантазии у тебя детские!

  Тебе нужно теплое молоко на ночь, а не страстные объятия опытной женщины. – Yoko поднялась, не стеснялась своей наготы перед ребенком, а что стесняться перед глупышом, который еще ничего не понимает в отношениях между мужчиной и женщиной.

  Она зажгла лампу: – Да, мы продаем старую ношеную одежду.

  Вы, в городе, очень любите одевать крестьянские наряды. – Yoko развязывала мешки. – На сколько человек?

  Трое мужчин и три... – Wolfgang прикусил язык.

  Он вспомнил предупреждение Yoko, что в ее присутствии не должен упоминать о других девушках, потому что их не существует.

  Освобожденное горло заболело, словно на нем опять сомкнулись сильные пальцы Yoko.

  – Три мужчины, один мальчик, мальчик это ты, – Yoko вытаскивала из мешков длинные крестьянские балахоны. – И три комплекта платьев для мужчин, которые любят переодеваться женщинами. – В голове Yoko прочно утвердилась мысль, что она единственная, а, если и видит другую женщину, то это не женщина, а мужчина в женском белье.

  И, потому что она одна женщина на земле, то должна спать со всеми мужчинами, чтобы человеческий род не прерывался.

  Wolfgang проглотил обиду, что она не верит, что он взрослый, а думает, что он сын Roland.

  "Главное дело, а потом тело, – гном старался не смотреть на огромную нагую девушку.

  Она его пугала до икоты, но в то же время в ней била животная жилка, и она притягивала, всасывала в себя неокрепший ум гнома.

  – Могильный камень давит мне на сердце, потому что я не могу доставить тебе то, что доставляли другие мужчины, – гном перебирал одежду, и пред его мысленным взором всплывали для сравнения два лица: лицо Vanessa и лицо Yoko. – Вернее, могу дать и, наверно, даже больше, но ты не принимаешь меня всерьез.

  Считаешь маленьким глупым бородатым мальчиком.

  Прижималась к моей груди, как мать, а не как подруга. – Wolfgang понял, что обманывает сам себя: матери так не наваливаются голые на своих детей. – Я доверяю тебе, потому что у тебя большие груди.

  Девушка с большими грудями всегда искренняя.

  – Кто же тебя так по-уродски одел? – Yoko, потому что женщина, не слушала никого, кроме себя. – У вас в городе одни извращенцы. – Yoko срывала с гнома одежды, как листья капусты.

  Через мгновение он уже стоял голый, если не считать густых зарослей волос.

  – Балуешься с детскими игрушками, а еще говоришь, что ты не мальчишка. – Yoko швыряла на пол оружие гнома. – Ты развит не по годам, и это плохо, – большая женщина посмотрела на мужское гнома. – Бедный мальчик, не повезло тебе с оволосением тела и большими уже мужскими причиндалами. – Yoko со вздохом натянула на Wolfgang детские голубые штанишки на лямках.

  Через пару минут Wolfgang посмотрел на свое отражение в большом запыленном зеркале.

  – Соломенная шляпа на глаза, воротничок высокий, детская белая рубашка, штанишки.

  А розовые сандалии зачем? – гном взревел, но получилось, что будто бы ревел, как ребенок.

  – Не плачь, а то получишь подзатыльник.

  Воротник скрывает твою бороду. – Yoko предупредила ласково, но строго. – Дети не выбирают себе одежду, вот поэтому многие из вас выглядят нелепо и смешно.

  Мы наряжаем вас так, чтобы самим посмеяться. – Большая девушка легко подняла мешок с отобранной одеждой, открыла дверь сарая, взяла, как маленького ребенка, гнома за ручку и пошла в дом.

  – Что делается в моей спальне? – в избе Yoko сбросила мешок и спросила с нотками иронии. – Что вы делаете с собой, мужчины?

  Постеснялись бы при ребенке.

  Вы не получили от природы того, что получает каждый настоящий мужчина – ни ума, ни благородства, ни гордости, а только пытаетесь соблазнить друг друга. – Yoko схватила мужа за волосы и таскала по полу. – Ты бросил гостя на кровать, не обращаешь внимания на его неопытность.

  Вам нет оправдания. – Yoko покачала головой и бедрами.

  На кровати лежал герой с поднятой ногой.

  Хозяин держал в руках ногу Roland.

  – Yoko, ты всегда понимаешь все так, чтобы я выглядел в дурном цвете. – Муж пыльной тряпкой вытер нос. – У Roland в ноге застрял ржавый гвоздь, и я его вытащил.

  Вместо того, чтобы похвалила меня, ты ругаешь, потому что ругать проще, чем хвалить.

  – Гвоздь, знаем мы ваши гвозди, – разумеется, девушка не признает свою ошибку.

  – Yoko, а почему ты голая? – муж с подозрением переводил взгляд с жены на гнома.

  – Голая, потому что у меня муж не дикий зверь, не добытчик, а лентяй, – Yoko набросила на плечи безразмерный платок, величиной с парус, или это и есть парус. – Попробуй, только скажи, заподозри, что я использовала мальчика, как мужчину.

  Я тебя сразу за дурные мысли отдам инквизиции.

  – Себя отдай, – муж, как всегда сдался.

  Начиналась обыкновенная семейная ссора, которая берет старт со свадьбы и заканчивается либо разводом, либо со смертью одного из супругов.

  Герой подхватил мешок с одеждой, кивком показал гному, что можно выйти незаметно, не заплатив.

  Они увидели клубок из мужа и жены; мужчина делал вид, что у него есть силы, но сдавался под натиском жены.

  – Подерутся, потом помирятся, помирятся, затем подерутся, – Roland не сразу вышел из дома.

  Он решил прихватить что-нибудь ценное и полезное. – Где твое оружие и старая одежда? – В голосе героя зазвенели нотки иронии.

  – Ох, с этой женщиной забудешь обо всем, – гном ответил загадочно, чтобы Roland подумал о нем, как о сильном мужчине, который легко покорил эту огромную девушку.

  Wolfgang побежал в сарай, а в это время Roland поднялся на второй этаж и заглянул в первую комнату.

  В клубах дыма танцевали три волосатых мужчины.

  Лица их перекошены, глаза пустые, танцоры не заметили его.

  Roland осторожно закрыл дверь и заглянул во вторую комнату.

  На перинах возлежал мужчина с бронзовой кожей и женскими чертами лица.

  На мраморном столике стоит ваза с цветами, рядом – бутыль с янтарным вином.

  Одет мужчина в желтые штаны со звездами, на голове высокая шапка.

  "Богато живут в этой деревне, – герой не ответил на призывную улыбку, закрыл дверь. – Наверно, это все друзья хозяйки.

  Не удивлюсь, если в других комнатах увижу подобных существ.

  Девушек здесь наверняка, нет". – Roland понял, что дальше обыскивать дом бессмысленно, и опасно.

  Вдруг, хозяйка восстанет после драки и столкнется с ним в темном углу.

  Тогда он либо станет ее пленником наложником, либо она его задушит.

  Герой вышел из дома, и на крыльце его встретил Wolfgang.

  – Отлично выглядишь в детской одежде, – Roland тихо засмеялся. – Yoko большая шутница.

  – Очень большая и не только шутница, – глаза гнома налились кровью. – Ты бы тоже переоделся, а то слишком приметный в своей боевой одежде.

  Пора и тебе менять внешность.

  – Спасибо за совет, – когда отошли от дома Yoko, герой залез в кусты. – Отвернись, не смотри на голого мужчину.

  – Я видел голую Yoko, после нее на всех уже смотрю без эмоций, – Wolfgang всхлипнул.

  – И даже на Vanessa посмотришь без интереса? – Roland быстро переодевался в кустах.

  На шум пришел енот, и герой с трудом его прогнал.

  – Vanessa, хоть и голая, даже без туфель, но для меня она одета в шелка и бархат, – разум гнома еще не пришел в порядок после давления большой девушки. – Я представляю, как с Vanessa вхожу в свой подземный дворец.

  Дворца еще у меня нет, но я представляю его.

  На огромной малахитовой кровати стоит сундук с золотом, он покрыт свадебным покрывалом и одеждой для девушки на каждый день.

  Везде серебряные зеркала, чтобы я и моя невеста видели себя в любой момент в любом виде.

  По полу неаккуратно разбросаны драгоценные камни, особенно много изумрудов.

  Да, изумрудов, как глаза Vanessa. – Wolfgang залез в мешок, вытащил свои походные штаны, извлек из них изумруд. – Изумруд – сыночек мой! – Глаза гнома увлажнились.

  – А тебя принимают за моего сына, – герой вышел в новой одежде, и выглядел уже не как герой.

  Огромная соломенная шляпа скрывает лицо, широкие крестьянские штаны, столь же просторная длинная рубашка и веревка вместо ремня на талии.

  – Ты похож на деревенского растлителя детей, – Wolfgang приподнял воротничок, чтобы детская рубашка хоть как-то прикрывала его широкую бороду. – Или не растлитель, а пугало огородное.

  – Если бы не шляпа, то ты бы увидел мои открытые в ужасе глаза и улыбку смертника, – Roland подал мешок гному. – Неси одежду, а мои руки пусть остаются свободные.

  Если на нас нападут, то должен же кто-нибудь сражаться, а тебе нельзя, потому что дети не воюют. – Герой погладил гнома по головке, показывал, что шутит по-доброму.

  Они прошли за линию деревни примерно сто фитов.

  Около дороги стояли мешки и два крепких крестьянина.

  Герой и гном без приветствия прошли мимо крестьян.

  – Горгонзола, ленишься? – Добродушный крик догнал их.

  – Горгонзола, оглох? – Снова вопрос в спину и смех.

  – Горгонзола это кто? – Roland прошептал еле слышно, чтобы только Wolfgang его слышал. – Придется убить случайных свидетелей.

  Они виноваты лишь в том, что видели нас.

  В этот момент что-то тяжелое и пыльное легло на плечи и на спину героя.

  У него хватило ума и выдержки не сбросить мешок.

  «Они приняли меня за Горгонзолу, – герой догадался. – Мы отлично замаскировались, что даже крестьяне признают нас своими».

  Крестьянин нагрузил героя, и сразу занялся гномом.

  – Миленький мальчик, еще маленький, а уже с бородкой и с усами, – голос крестьянина сладкий, как мед с сахаром.

  – С хутора я, – гном ответил неожиданно тонким писком.

  – Надо же, еще маленький, а уже с хутора, – неодобрение и презрение от крестьян. – Как вам не стыдно!

  – Стыдно, у кого не видно, – герой не удержал злость.

  – Ха-ха-ха, а ты смешной, Горгонзола, – неожиданно мягкая ладонь ударила по правой ягодице героя. – Приходи ночью сегодня ко мне, я дам тебе пряник.

  Я буду смотреть из-под полуопущенных ресниц, как ты раздеваешься и ложишься со мной рядом на сундук.

  Я свернусь змеей рядом с тобой, положу свою головку тебе на плечо и прошепчу в ушко слова откровения.

  Только госпоже Yoko потом не рассказывай.

  – И это все за один пряник? – Герой ехидно засмеялся.

  – А Горгонзола ли ты? – крестьянин засомневался.

  За героя ответил второй крестьянин:

  – Bosco, каждый из нас по-своему немножечко Горгонзола, – с этими загадочными словами крестьяне отстали.

  Герой и гном прошли еще лье и наткнулись на телегу.

  Снова окрик, но уже от другого крестьянина:

  – Горгонзола, куда ты с мешком пошел?

  Сбрасывай картошку не телегу.

  Или тебя госпожа Yoko укатала до безумия?

  Приходи ко мне сегодня ночью, я дам тебе пряник.

  – Пряник, кругом пряники, а госпожа Yoko нам пряник не предлагала! – Roland не заметил, как выхватил спрятанный под балахоном меч.

  Голова крестьянина полетела с плеч.

  – Он тебе пряник предлагал, а ты ему за это голову отрубил, – гном помог герою оттащить обезглавленное тело в кусты.

  – Я не помню, когда в последний раз терпел унижения, – герой не посчитал унижением общение с крестьянами пять минут назад.

  Он с ненавистью пнул сброшенный мешок с картошкой.

  Гном деловито развязал один из мешков на телеге и увлеченно кормил капустой с руки лошадь.

  Голодное худое животное жадно заглатывало куски капусты.

  У лошади начали зажигаться глаза.

  Они оставили сытую лошадь и отправились к своей компании.

  Девушки, разумеется, обнажённые играли в воображаемый мяч на лугу.

  – Что с ними будет, когда они получат настоящий мяч? – Roland натянул шляпу на глаза.

  – А я не умею играть в мяч, под землей мяч не популярен. – Wolfgang поправил лямку на детских штанах. – Но лошадей люблю, хотя у нас их нет.

  Помню, когда я последний раз ласкал лошадь, она забрела в нашу пещеру.

  Я провел с лошадью ночь, смотрел в ее открытые глаза, а над нами свисал потолок пещеры с яркими искрами горного хрусталя.

  Я поглаживал атласную теплую кожу милого животного, вдыхал запах лошади. – Wolfgang резко остановился и замолчал.

  Перед его ногами в землю воткнулась стрела.

  Подобная стрела вонзилась и перед Roland.

  – Еще шаг к голым девушкам, и стрелы воткнутся в ваши глаза, – голос эльфа раздался из кустов у дороги.

  – В этих кустах я справлял малую нужду, – гном нашел силы засмеяться. – Laslegedhel, выходи, это мы.

  Wolfgang и Roland! – достал из мешка боевой топор и грозно помахал.

  Эльф даже в жидких прозрачных ветках сумел спрятаться.

  – Кто вас так одел? – на крик Laslegedhel прибежали девушки.

  Они с любопытством рассматривали героя и Wolfgang в новых одеждах.

  – Мы же решили, что на ярмарку в город пойдем в крестьянской одежде, поэтому я не надел дамское платье, – герой опустил голову.

  К гному подошла грациозная Vanessa, оттянула лямку на его штанишках, засунула руку в карман:

  – Wolfgang, ты очень мило выглядишь в детской одежде.

  Я бы сказала, что чересчур мило.

  Слащаво, но мне нравится! – Vanessa прижала гнома к себе, погладила по головке.

  Вдруг, резко отпрыгнула, словно в штанишках гнома зашевелилась змея. – Ты пахнешь женщиной, большой женщиной.

  – Не женщиной, а невестой, она не моя невеста, а хозяина избы.

  Она разделась, навалилась, а потом натянула на меня детскую одежду. – Бедный гномик думал, что оправдался перед своей девушкой.

  – Теперь я не позволю, чтобы ты меня носил на руках, не прикасайся ко мне.

  Возвращайся к большой крестьянке, женись на ней, – Vanessa сжала губы, редко развела руки в стороны. – Как честный гном ты обязан теперь на ней жениться.

  – Я не гном, и почему обязан жениться на ней.

  Не хочу на ней, хочу на другой! – Wolfgang раскрыл глаза пальцами, чтобы лучше видеть подругу. – Мы даже не спали, как муж и жена, она разделась догола, а я оставался в одежде, пока она стонала.

  – Если у меня узкие бедра, и я изящная золотоволосая красавица, то это не означает, что меня можно предавать с большой девушкой, – голос Vanessa смягчился, как только она узнала, что Wolfgang оставался в одежде, но ведьма не простила еще гнома.

  – Ой, умираю от смеха, – Roland упал на траву, катался, дрыгал ногами. – Семейная драма!

  «От тебя тоже пахнет, но не женщиной, а мужчиной», – блондинка понюхала героя.

  Но сцену ревности ему не устроила, она выше всех сцен.

  Теперь пришла очередь гнома смеяться над героем:

  – Когда мы вошли, Roland возлежал на кровати, а хозяин избы держал его ногу около своего лица.

  – Он мне гвоздь вытащил, – по спине героя побежали мурашки.

  В войсках не любят, когда мужчина на кровати держит ногу другого мужчины.

  – Знаем мы ваши гвозди, – Laslegedhel подмигнул герою, показывал, что пошутил. – Поспешим на ярмарку, а то она закроется. – Эльф протянул девушкам мешок с нарядами.

  К удивлению мужчин, девушки оделись быстро, они играли в одежду.

  Блондинка не сопротивлялась, а, если бы она отказалась одеваться, то и Vanessa и Isabelle ее послушали бы.

  Даже в крестьянских платьях красавицы выглядели умопомрачительно.

  Wolfgang от восторга закричал, прижал к животу ведьмы потный лоб, словно искал ее прощения.

  – Я на тебя все еще сержусь, – Vanessa ладонью ударила гнома по щеке, не сильно, а с душой. – Расставляй руки и неси меня на ярмарку. – Ведьма попыталась забраться на гнома.

  – Крестьяне на руках не носят своих жен, – Roland рад, что тема разговора ушла от обсуждения его и крестьянина на кровати. – Потерпите, мы вас понесем на руках после ярмарки.

  «Нет», – блондинка графиня написала коротко и показала всем.

  Назревал кризис: девушки не хотели идти пешком, а мужчины не могли их нести на руках.

  – В телеге поедете? – гном не спорил, он искал выход из положения, как в пещерах, когда его заваливало.

  – Гениальное решение, – Roland похлопал гнома по плечу. – Ты умный.

  Если бы ты заплакал, то я не стал бы утешать, потому попытка мужчины утешить мужчины быстро перерастает в нечто другое, что запрещено воинам.

  – От близости мужчины с мужчиной нельзя получить радость, как и от близости мужчины с нелюбимой девушкой, – Laslegedhel знал, что говорил.

  Vanessa и Isabelle посмотрели на него с ненавистью, а блондинка даже не удостоила взглядом.

  – Ничего не понимаю, – Wolfgang расчесал пальцами бороду, а затем побежал за лошадью с телегой.

  Животное приняло его с распростертыми объятиями.

  Лошади запоминают тех, кто их кормит.

  «Мы не поедем, потому что жалко лошадку», – блондинка снова заупрямилась, когда Wolfgang вернулся с добычей.

  – А нас вам не жалко? – Roland показал себя с не лучшей стороны перед девушками. – Мы вас на руках носим, устаем, надрываем жилы, а вам лошадку жалко.

  – Молчи, а то подашь графине идею, и тогда мы на руках потащим еще и лошадь, – Laslegedhel прошептал в ухо Roland.

  «Мужчина должен страдать и умирать ради женщины, особенно, когда женщина рядом», – блондинка написала и поставила точку в споре.

  – Wolfgang, запрягайся в телегу, ты маленький, но сильный, – Vanessa надула губки, но смотрела на гнома с нежностью. – Повезёшь нас вместо лошадки.

  Roland и Laslegedhel откажутся вести, – ведьма ответила за героя и эльфа, но не пояснила, почему они откажутся, – а ты простой, ты добрый, ты сможешь.

  – Я в телеге? – Wolfgang икнул от удивления.

  – Мы в телеге, а ты вместо лошади впереди телеги, – Vanessa отвязала лошадку и призывно размахивала вожжами.

  В ее тонких руках веревки превращались в змей. – Иначе я тебя не прощу.

  – Я очарован и зачарован, – Wolfgang на ватных ногах дошел до подруги, он, словно спал.

  Ощущал только как теплые ладони ведьмы играли с его телом, опутывали лошадиными веревками.

  Гном не возражал, он полностью отдался в руки Vanessa, страстно дышал, как раньше дышала над ним большая Yoko.

  Когда блондинка изволила посмотреть на гнома снова, то он уже для смеха бил копытом и ржал.

  Сценка развеселила блондинку, она бегала вокруг телеги, хлопала в ладошки и смеялась.

  Vanessa и Isabelle поддались озорному веселью, ведьма даже с руки кормила гнома капустой, как лошадь.

  Wolfgang громко чавкал, а затем сделал приглашающий жест к телеге:

  – Садитесь, очаровательные девушки, прокачу до ярмарки! – Wolfgang выпятил грудь.

  Герой Roland с завистью посмотрел на гнома:

  – Не думал, что стану завидовать, когда Vanessa запрягала Wolfgang в телегу, но он столько получил внимания, что я тоже хочу везти телегу.

  В последнее время я стремительно теряю популярность среди наших красавиц.

  – И я бы вез девушек, но перед телегой место только для одного любимца, – Laslegedhel поправил волосы героя, идеально уложил их.

  Затем ладонями пригладил его одежду, и она стала выглядеть, словно Roland провел в ней ночь страсти с танцовщицами. – Когда люди смотрят на неухоженного человека, то они думают, что он неряха и не следит за собой.

  Когда же герой появляется помятый и в растрепанной одежде, то, наоборот, люди возвеличивают его, говорят, что он сражался, поэтому вид потрепан; неряшливость украшает героя. – Эльф скромно опустил взгляд.

  Блондинка услышала часть беседы, осмотрела Roland и протянула ему ручку для поцелуя.

  Она оценила старания эльфа и новый, побитый вид героя.

  – Спасибо, Laslegedhel, – Roland поцеловал мраморную руку блондинки, прижал ее к сердцу. – Я и не знал, что неряшливость и шрамы украшают героя. – Герой приблизил свое лицо к лицу эльфа, заглянул в серые бездонные очи лесного человека, и все возможные слова вылетели из его головы.

  Roland всегда контролировал свои эмоции и чувства, особенно собран он во время драки и в общении с красавицами, но безупречно сложенный умный эльф сломал все его барьеры и преграды.

  Чувство огромной благодарности к эльфу наполнило мускулы героя невероятной силой.

  Внезапный окрик гнома рассеял чары:

  – Поехали на ярмарку!

  Три обнаженные красавицы уже сидели в телеге, причем, блондинке досталось самое почетное место – на мешке с капустой.

  – Я чувствую угрызения совести, что блондинка Virginie Albertine de Guettee сама, без моей помощи взошла на телегу, – Roland в досаде ударил кулаком себя по лбу.

  От боли скривил лицо, из носа пошла кровь.

  Эльф сорвал у дороги несколько травинок и заботливо засунул их в ноздри героя, кровь перестала вытекать из носа.

  Гном вез телегу с хихикающими красавицами, эльф и Roland шли сзади.

  Герой хлюпал носом – то ли убирал набежавшие слезы, то ли загонял кровь обратно в тело.

  Ничто не предвещало новое приключение, но на дорогу из зарослей саксаула вышел путник.

  Широкий капюшон закрывал его голову, но поступь легкая и грациозная.

  Путник красивым движением забросил капюшон на спину, и все завизжали от восторга.

  Даже Roland удивился, что хлопает в ладоши и кричит:

  – Какой красавчик!

  Гном остановил телегу, попытался встать на колени перед путником, но запутался в лошадиных веревках.

  Молодой человек необыкновенной красоты снисходительно, даже с нотками легкой грусти, смотрел на эльфа, героя, гнома, ведьму, акробатку и блондинку графиню.

  От него исходило сияние красоты.

  Эльф, потому что идеальный, оттого, что лесной человек, первый подошел к путнику, преклонил колено и поцеловал его руку:

  – Я лесной человек, и, поверь мне, очаровательный незнакомец, подобной красоты, как у тебя, я не встречал.

  Ты настолько шикарен, что мужчины без стеснения и без задних мыслей, без боязни, что нас засмеют, могут любоваться тобой и восхвалять твою красоту.

  – Я знаю, что я самый красивый, – путник ответил, и голос его тоже зачаровывал необычайной красотой. – У меня нет недостатков, одни только достоинства.

  Мое имя Angelo, я из Фракии.

  Женщины, а нередко, что и мужчины, проводят со мной незабываемые для них ночи, но это не помогает мне забыться и очистить душу от терзающей боли, – после этих слов Angelo все зарыдали, и он с удовольствием это отметил; Angelo любил, когда плачут над его чувственными речами. – У меня талант красоты, изящества и совершенства, но никто не назовет, что мое самомнение раздуто, как бычий пузырь.

  Я еще и идеальный воин.

  Не хвастаюсь, не хочу принизить ваше достоинство, но во мне таятся таланты от всех воинских наук. – Angelo мягко снял с плеча эльфа колчан со стрелами и лук, молниеносно натянул тетиву и выпустил стрелы.

  Далеко-далеко кто-то протяжно вскрикнул – человек или зверь. – Сила в моих руках таится неимоверная. – Путник вернул колчан и лук эльфу, схватил топор гнома и одним ударом разрубил огромный гранитный памятник у дороги. – Ловкость моя в бою поражает даже танцовщиц. – Следующим номером Angelo принял у героя сложный меч, завертелся вихрем, и через мгновение, отрубил у каждой ромашки в радиусе пяти метров по одному лепестку. – Я идеальный воин, поэтому не воюю, иначе все войны бы прекратились.

  А войны – двигатель истории и экономики.

  Я идеальный любовник, поэтому редко захожу в большие города: из-за меня принцессы бросают своих принцев, королевы уходят от королей, а о простых девушках и женщинах говорить страшно; меня преследуют, забрасывают золотом ради ночи любви. – Красавец поправил шаловливый локон, все застонали от восторга. – Я идеальный художник, поэтому не рисую, иначе оставил бы без куска хлеба остальных живописцев.