Текст книги "Блондинка и ее новые друзья (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

  – Ты трогаешь меня, а представляешь, что держишь за волосы Isabelle, – старик настолько неожиданно произнес, что эльф не только отпустил его бороду, но и раскрыл рот в величайшем удивлении.

  – Держу за волосы Isabelle? – Laslegedhel прошептал.

  – Все беды от женщин, а еще большие беды – от девушек, – старик вытер пальцы о бороду гнома. – За вами гонятся все стражники Мира, хотят отомстить за бойню, к стражникам присоединились лесные люди и подземные жители, а также – крестьяне и все, кто пожелает, потому что за вас назначена огромная награда.

  – Я догадывался, что дорого стою, но не настолько, чтобы за мной бегали, – Laslegedhel с почтением смотрел в глаза старика.

  Wolfgang фыркал, как кобыла, объевшаяся овса.

  – Ты хочешь продать нас за вознаграждение? – гном провел пальцем по лезвию топора, порезался и засунул палец в рот старика.

  – Мне деньги не нужны, – старик выплюнул грязный толстый палец гнома. – Деньги нужны тогда, когда на них хочешь что-то купить.

  А мне уже нечего покупать: девушки меня не интересуют, как мужчину, дворцы, кареты, корабли – все слишком поздно для старика.

  То, что я хочу, ни за какие деньги не купишь! – старик поднял подбородок и казался теперь белой скалой.

  – Что же нельзя купить за золото? – гном заинтересовался, прижался бедром к бедру старика. – За деньги покупают здоровье, уважение, улыбки.

  – Пожалуйста, Wolfgang, пожалуйста, – старик, оказывается, знал имя не только акробатки, но и гнома. – Хочу забыть и не чувствовать ног.

  Желаю, чтобы память покинула меня.

  Убейте меня, я знаю, что вы садисты, и легко убиваете. – Старик наклонил голову, ждал, когда на нее опустится топор гнома, или в шею вонзится стрела Laslegedhel.

  – Убьем, конечно, если это для тебя так важно, – Wolfgang кивнул, пальцами приподнял брови. – Но куда денем свое любопытство, утром оно снова начнет разъедать нас, как яд.

  Я не смогу жить, если не узнаю, что нельзя купить за деньги.

  – Вы, действительно хотите это знать? – старик приобнял эльфа и гнома за плечи, подмигнул герою Roland. – Тогда слушайте.

  В молодости мы имеем все, но не ценим.

  В старости мы не имеем ничего, но это ценим.

  Все можно любить, но никогда старый больной немощный старик или старуха не купит к себе любовь.

  Стариков никто не любит: да, жалеют, может быть, уважают, относятся к нам с сочувствием, но искреннюю любовь к себе мы уже никогда не увидим.

  А я так хочу, чтобы меня полюбили, как в молодости любили. – Узловатые руки старика бессильно упали на его острые колени.

  Колени палками выпирали сквозь балахон. – Даже самый богатый старый король не купит любовь.

  С ним могут находиться молодые любовницы, но все знают, шепчутся за их спинами, что любовницы смотрят на деньги, власть, но не любят короля.

  Любить можно только в молодости, а в старости любовь – несбыточная мечта. – Старик икнул и посмотрел на звезды.

  На его шее Roland увидел широкий шрам.

  – Тебе отрезали голову, а затем пришили обратно? – герой задал первый попавшийся вопрос, чтобы спасти старика, который собирался заплакать.

  – Шрам у меня на сердце, а на горле – рана, – старик не захотел выдать тайну шрама. – Я все забуду, если вы подарите мне эту волшебную ночь. – Старик загадочно улыбнулся.

  Вдруг, его ноздри затрепетали, как крылья орла.

  Из потухших глаз брызнули фонтаны света.

  Кожа на дряблых щеках засветилась и натянулась.

  Из пещеры вышла обнаженаня блондинка в туфлях на высоких каблуках

  Она шла с закрытыми глазами, но ступала уверенно, будто все видит.

  – Несравненная графиня Virginie Albertine de Guettee! – Старик прошептал в благоговейном восторге. – Я слышал о ней, но не мог представить, что она настолько поразительно притягательна, не верил людским слухам.

  Теперь понимаю, что за вами гонятся по разным причинам, но основная причина – все хотят побыть рядом с ней. – Старик боялся шевельнуться. – Во мне просыпается страсть, и я ее не могу уже укротить, мой мозг сдает позиции, забываю о своих принципах несопротивления злу, и понимаю, что проиграю и эту битву.

  – Тебя разрывает от любви к блондинке графине, а я думал, тебя разрывают газы в животе после жирной оленины, – голос героя Roland бесцветный, как ночь.

  – Я понимаю, что блондинка меня не полюбит, но я хочу, чтобы она полюбила, – старик сам себе противоречил.

  Блондинка графиня подошла к нему, с закрытыми глазами прилегла у его ног, подняла руки, запустила изумительные пальчики в бороду и усы застывшего в благоговейном страхе старика.

  Он боялся, что блондинка – призрак, что она исчезнет.

  Девушка пальцами расчесала волосы странника, положила головку на его колени, и заснула со счастливой улыбкой на мраморном личике.

  – Я не знал, что Virginie страдает редкой болезнью – лунатизм.

  Люди во сне ночью ходят, совершают поступки, но ничего не чувствуют, а утром ничего не помнят. – Голос Roland дрожал, как натянутая тетива.

  – Не смей так говорить о царственной Virginie Albertine de Guettee, – старик из всех щелей с шумом выпустил воздух.

  Из его рта высунулся длинный раздвоенный язык.

  Что-то с грохотом лопнуло в животе старика. – Я благородный, но не играю в благородство.

  Блондинка Virginie полюбила меня во сне, и полюбит наяву.

  Минуту назад, я говорил, что нельзя купить за деньги любовь к старику, но я и не покупаю, она сама пришла. – Старик перестал сдерживать слезы и опустил руки на грудь блондинки графини.

  – Я не столь благородный, как ты, старик, – Wolfgang поднялся, у него короткие ножки, что отличить сидящего гнома от стоящего трудно. – Уже небо светлеет, а мы не насобирали для девушек ягод на завтрак. – Гном наклонился в окаменевшему старику. – У нас остались вчерашние ягоды и устрицы, они свежие, но девушки полагают, что нужно кушать только что сорванное и выловленное.

  Ты будешь кушать ягодки с устрицами?

  – Вот моя ягодка, она же и устрица, – старик пальцем показал на мирно спящую блондинку. – И пояснил для непонятливых. – У нее есть и ягодки и устрица, потому что в ней сосредоточен весь мир.

  – Вы собирайте ягоды, вылавливайте устриц, – герой Roland поднялся, нарочно широко зевнул. – Я ухожу спать.

  – Ты не поможешь нам готовить завтрак? – Laslegedhel тряхнул шикарными волосами.

  – Завтрак? Вам? Зачем? – герой красиво отставил левую ногу назад, даже сам собой залюбовался. – Я искал пищу для графини Virginie Albertine de Guettee, а теперь блондинка принадлежит старику.

  Она сама его выбрала, даже полюбила во сне.

  С какой стати я стану теперь для нее стараться?

  Пусть старик собирает для блондинки ягодки и ловит устриц в темной реке. – Герой прилег на траву и сделал вид, что спит.

  – Обиделся, ревнуешь. Но ничего не поделаешь, потому что я сильнее тебя! – старик плюнул на спящего героя.

  Эльф и гном удалились в лес.

  – Ты почувствовал силу, которая исходит от старика? – Laslegedhel бросил первую горсть душистой земляники в берестяную корзиночку.

  – Когда он ко мне прижимался, бедро у него горело, словно раскаленный уголь.

  Может быть, сила разогревала старика, не знаю.

  Наверно, Roland увидел его силу, поэтому лег спать, а не сражался. – Wolfgang нелестно отозвался о храбрости героя.

  Гном одну ягодку в рот бросал, а другую в корзинку.

  – Старик крепко прижимался к тебе бедром? – Laslegedhel к землянике добавил горсточку черники.

  – Достаточно сильно, чтобы меня обожгло жаром.

  – Нехорошо это, – эльф поднес к лицу свои ладони, поцеловал запястья, руки его дрожали.

  Тонкими пальцами он провел по бровям, по волосам, по губам, по шее, потом по груди.

  Затем ягодой земляники намазал губы.

  – Умываешься? – Wolfgang листом лопуха протер лицо.

  – Да, умываюсь, это старая традиция нашего лесного народа – умываться по утрам.

  Началось все миллионы лет назад, когда правил король Адольфэль.

  Он любил целовать женщин, его поцелуи, согласно преданиям, твердые, требовательные, и женщины отзывались на них, открывали губы, позволяли языку короля проникать внутрь, а затем стонали от наслаждения.

  Однажды, король Адольфэль подхватил от странницы незнакомую болезнь.

  Она передавалась через поцелуи.

  И через поцелуи король заразил очень много женщин нашего лесного народа.

  Они умирали в страшных мучениях, а король медленно покрывался язвами.

  Ничто не могло остановить болезнь, лесной народ оказался на грани вымирания.

  Мы правили всеми лесами, а после поцелуев Адольфэля лесных братьев осталась горстка.

  Но они ни о чем не жалели.

  Чтобы спасти нацию остатки нашего племени ушли в далекие дикие леса.

  Там они придумали гимнастику по утрам и намазывание губ ягодным соком.

  – И помогло? – гном открыл рот от удивления.

  – Помогло. После утренней изнуряющей гимнастки и долгого обмазывания губ соком, у нас уже не оставалось ни времени, ни сил, ни желания на поцелуи с проникновением языка в рот друга.

  – Ты хотел сказать не друга, а подруги.

  – Да, в рот подруги, – Laslegedhel ответил после долгого молчания.

  Гном пожал широкими плечами, сбросил с них орла.

  "Мне все равно, кто кого целовал в лесном народе.

  У нас под землей другие традиции.

  Возможно, что лесные братья вымирали, потому что целовали друзей, а не подруг".

  В это время из хижины вышла акробатка Isabelle, потянулась навстречу Солнцу.

  – Roland, не подумай, что я встала, мы еще спим.

  Но я вспомнила, что нужно отправить на наш корабль почтового голубя с запиской, что я нашла Virginie , и мы возвращаемся.

  Пусть подружки собираются, а то они тоже, как и я, искали Virginie Albertine de Guettee.

  Они искали, а я нашла! – Isabelle радостно засмеялась.

  – Почтовый голубь, а где мы его найдем в лесу? – От предчувствия новой беды у героя закружилась голова.

  – Зачем искать, если с нами обворожительная Virginie .

  К ней голуби сами слетаются! – гимнастка смотрела на Roland, как на дурачка. – Ты плохо выглядишь, похудел за ночь.

  Тебе сделать искусственное дыхание? – Isabelle встала на камень, и ее лицо оказалось на уровне лица героя. – Открывай рот и поцелуй меня искусственным дыханием. – Isabelle требовательно ударила в ладоши.

  – Ваши поцелуи не настоящие, они – развлечение, а не дело, – Roland отстранился от акробатки. – Ты говорила о почтовом голубе.

  – Хорошо, если ты не хочешь лечиться искусственным дыханием, то ходи бледный! – акробатка разжала кулачок.

  На ее ладони лежала записка, нацарапанная на тонкой коже опоссума.

  К записке привязана веревочка. – Осталось только это письмо прикрепить к голубю. – Акробатка с недоумением посмотрела на небо. – Почему голубь почтовый не летит?

  Эй, голубь, здесь ваша обожаемая графиня Virginie! – Isabelle засмеялась небу.

  Roland успокоил бы девушку, что она напрасно зовет голубя, что все придумала, это ее блажь, но с чистого неба на плечо Isabelle опустился толстый белый голубь.

  В клюве он держал пальмовую ветвь.

  Другие голуби с завистью смотрели на товарища, который их опередил.

  Isabelle аккуратно привязала записку к лапке голубя, подбросила птицу вверх:

  – Лети, лети, голубок, через Север на Восток, на наш корабль! – Isabelle хлопала в ладошки.

  Толстый голубь встал на крыло, терялся в небесной лазури.

  Вдруг, в него воткнулась стрела, насквозь, как стрела Амура пронзает сердце влюбленного, прошла навылет через птицу.

  Окровавленный голубь упал к ногам акробатки.

  Он подергался и затих.

  Остальные голуби в панике разлетелись.

  Из леса вышли эльф и гном.

  – Laslegedhel метко стреляет, подбил вам голубя на завтрак, – Wolfgang объяснил смерть голубя.

  – Вообще-то, этого голубя Isabelle отправила с письмом на корабль, что она нашла блондинку графиню, и, чтобы другие девушки прекратили поиски. – Roland сорвал букет ромашек.

  Эльф ничего не ответил, он старался, и его никто не имеет права осуждать.

  Isabelle тут же забыла о голубе и о его почетной роли почтальона, она приложила ладошку к уху:

  – Virginie и Vanessa проснулись, пойду и я с ними потянусь после сна! – акробатка грациозно отправилась в пещеру.

  – Долго они будут потягиваться? – Wolfgang заподозрил неладное.

  – Девушки обычно потягиваются после сна до обеда, или до ужина, а иногда и до обеда следующего дня, – герой пучком ромашек протирал лезвие меча.

  – А где старик колдун? – Laslegedhel внимательно рассматривал песок на траве.

  Кто-то песком присыпал что-то, судя по запаху – кровь человека.

  – Старик? Колдун? – Roland приблизился к эльфу вплотную, смотрел в его глаза, прижался телом к телу.

  Эльф почувствовал огонь тела героя даже через разделяющую их кожаную одежду. – Он ушел. – Roland фальшиво засвистел и отправился к реке.

  – Куда колдун старик ушел? В мир иной? – Wolfgang поднял пучок ромашек, которыми герой протер лезвие меча.

  На стеблях остались следы крови.

  – Наш герой убил старика, из ревности убил, за то, что старик хотел украсть у него блондинку графиню, – Laslegedhel провел пальцем по горбинке на носу гнома. – Прикинулся спящим, а затем подкрался к старику сзади и вонзил меч ему в шею.

  Roland смог убить спящего тролля, получилось у него расправиться и с сильным стариком.

  Некоторые назовут удар со спины подлостью, но я назову это геройством.

  Герой не тот, кто храбро сражается, а тот, кто выживает в любой схватке, пусть даже хитростью.

  – Убил и убил! – Wolfgang ногой отбросил окровавленные цветы в кусты. – Даже песочком лужи крови присыпал, предусмотрительный.

  А сейчас, наверно, за устрицами для блондинки отправился.

  – Свежие устрицы, – Roland вернулся поразительно быстро.

  – Тебя сегодня река не хватала ниже пояса? – эльф неправильно задал вопрос, но его поняли.

  – Река сейчас была со мной удивительно ласковая и нежная.

  Вода ласкала меня, я наслаждался каждым ее прикосновением, смыкал и размыкал руки под водой, – герой внимательно посмотрел в глаза друзей, ничего в них не прочитал, кроме утренней слабости.

  – Как хорошо сидеть на траве, – Laslegedhel перевел разговор в нейтральное русло.

  Он присел, потом прилег.

  Гном и герой опустились рядом.

  Через час Wolfgang нетерпеливо зарычал:

  – Если девушки будут еще час потягиваться, то нас догонят все, кто хотел и, кто не хотел.

  Я предлагаю связать наших подруг и тащить их силой.

  – Сначала оглушим их камнями, чтобы не визжали и не царапали нам лица, – герою понравилось драться с беспомощными.

  – Обезьяна, – Laslegedhel наложил стрелу на тетиву.

  – Я не обезьяна, – Roland не обиделся.

  – Обезьяна вышла из леса, хотя в моем лесу обезьяны не водятся, – эльф опустил лук. – Я бы застрелил ее на обед, но после неудачи с голубем, боюсь обидеть девушек.

  Сначала расспрошу обезьяну, откуда она и зачем здесь.

  – Ты разговариваешь с обезьянами? – Wolfgang с уважением посмотрел на друга.

  – Чтобы понять животное, необязательно знать его язык. – Laslegedhel подошел к обезьяне и присел перед ней на корточки.

  С его слов срывались звуки леса: хрип, ржание, хрюканье, и звуки города – стук сдвигаемых сундуков, треск корзины с рыбой.

  В ответ обезьянка размахивала лапами, визжала, и в ее визге слышно страстное желание – или вырвать волосы эльфу, или понравиться ему.

  Она надула губы, и, когда Laslegedhel неосторожно закрыл свои глаза, обезьянка шустро поцеловала его.

  – Нет, животное, – эльф ответил жарко, срывающимся голосом, – ты только смотри на меня, но не дотрагивайся.

  Твои лапы – горячие угли, а в глазах я вижу море страсти, в котором я не умею плавать.

  Не хочу, чтобы ты меня загипнотизировала и взяла в плен, а в плену твоих очей я сойду с ума. – Эльф закричал.

  На его крик из пещеры выбежали Vanessa и Isabelle, и величественно выплыла худенькая блондинка графиня.

  – Наша любимая обезьянка! – Isabelle взвизгнула, и сразу три девушки и мохнатое существо превратились в один хохочущий клубок.

  – Я не удивлен, что обезьянка служит этим девушкам, если служим и мы, более развитые, чем обезьяны.

  Не знаю имя животного, но мне нравится, как она кривляется! – Wolfgang надвинул волосы на лоб.

  – Мы не служим голым красавицам, просто мы делаем то, что хотим, а наши желания другие могут назвать службой, – Laslegedhel чуть скривил губы.

  – Я согласен с тобой, а не с Wolfgang, – Roland усмехнулся, когда увидел, что блондинка с руки кормит обезьянку вчерашними ягодами и устрицами.

  Герой подошел к блондинке графине, а обезьянка уже сидела у нее на руках. – Вижу, что мне придется нести не только тебя, но и твою обезьянку. – Roland постарался, чтобы его голос звучал весело.

  Блондинка ничего не написала в ответ, она провела руками по его щекам, почувствовала, как под бронзовой кожей героя перекатывается мускулистый язык.

  Обезьянка поняла, что внимание от нее утекает, схватила героя за нос, больно.

  От ее сильных пальцев кончик носа Roland покраснел.

  Девушки засмеялись, и блондинка написала герою:

  «Делай, что хочешь, но это должно доставлять мне удовольствие».

  – В каком смысле удовольствие? – просьба блондинки сжала сердце героя.

  Он поднял руки и погладил блондинку по плечам.

  Блондинка Virginie Albertine de Guettee посмотрела на него с недоумением.

  – Удовольствие не в том смысле, в котором ты подумал, – Wolfgang неприлично заржал. – Прислуживай блондинке, а не распускай руки, вот тогда доставишь ей удовольствие: – Wolfgang поклонился графине, взглядом спросил – правильно ли он истолковал ее мысль.

  В ответ блондинка Virginie милостиво улыбнулась гному.

  «Она смотрит на гнома чаще, чем на меня, и оказывает ему больше знаков внимания», – герой Roland в досаде развернулся на каблуках, спиной к графине Virginie .

  Обезьянка увидела спину героя и шаловливо укусила его за правую ягодицу.

  Roland вскрикнул, и снова все засмеялись.

  – Virginie , – герой погрозил обезьянке мечом. – Я не в силах справиться с желанием наказать твою обезьянку.

  Но понимаю, что наказывая ее, я наказываю тебя.

  Ведь обезьянка разделит с тобой постель? – герой поднял подбородок, посмотрел на вход в пещеру, где виднелась постель из лепестков роз.

  Он просто не выдержит, если блондинка Virginie полюбит другого, кроме него, пусть даже она полюбит обезьянку или гнома.

  Roland поймал обезьянку и нежно дернул ее за хвост.

  – Isabelle запускала почтового голубя с посланием, но голубь оказался слишком слаб против стрелы Laslegedhel, – Vanessa все еще стеснялась своей наготы, прикрывала ее волосами, и, может быть, будет стесняться всегда. – Я думаю, что обезьянка пришла не просто так, она отнесет записку на корабль.

  Обезьяны бегают быстро, и они проползут там, где трудно пройти трем обнаженным девушкам и трем воинам. – Vanessa подмигнула герою, взглядом показала, что она помогает ему избавиться от соперницы, от назойливой обезьянки.

  Roland с благодарностью поймал ладонь Vanessa и поцеловал ее.

  Щеки ведьмы покрылись розовым цветом стыда.

  – Да, – Wolfgang покачал боевым топором, с трудом сдерживал желание наказать дамского угодника. – Слишком мы далеко дожны зайти, а обезьянка еще дальше. – Он посмотрел на блондинку Virginie .

  Последнее слово всегда остается за ней.

  "Чичи отнесет на корабль записку и мой огромный голубой брилилант величиной с кокос или с маленькую дыню.

  Бриллиант покажет, что я еще живая!"

  – Как же он покажет? – гном рукояткой топора почесал затылок.

  Но блондинка ни в чьих советах не нуждается, все, что она делает – все правильно всегда!

  Она в благодарность за записку поцеловала акробатку в дрожащие губы, погладила ее шею, девушки прикоснулись грудями.

  Затем они обняли Vanessa и зарыдали от счастья.

  – Сейчас я чувствую себя не одинокой, и мне наплевать на армию преследователей, которые хотят нашей смерти, – ведьма доверительно прижалась к блондинке графине. – Все, что я сейчас чувствую, кроме твоих рук и губ, это свое тело и огромную благодарность тебе, за то, что Судьба свела нас вместе.

  Раньше я была простой крестьянкой с огромными возможностями, а сейчас мне ничего не надо, кроме, как находиться в вашей великолепной компании. – Vanessa встала перед блондинкой на колени, ласкала ее пылающим восторженным взглядом. – Но я хочу еще большей дружбы с тобой, чтобы нас не разделяла кожа, не говорю уже об одежде, желаю стать подкладкой в твоих туфлях, хочу так сильно, что это меня даже пугает.

  «Все хотят меня», – блондинка Virginie успокоила Vanessa.

  Она поцеловала тонкие дрожащие пальцы ведьмы и затем сняла с шеи огромный бриллиант.

  Разговор с Vanessa продолжится позже, а сейчас обезьянку собирают в дорогу.

  Isabelle привязала к хвосту обезьяны записку, а блондинка Virginie Albertine de Guettee торжественно повесила бриллиант на шею недовольного животного.

  – Обезьяны не любят бриллианты, – эльф прошептал чуть слышно герою и гному.

  Они чуть заметно кивнули, поняли, что эльф боится, что его услышит блондинка, и ей не понравятся его слова.

  Но никто не посмел спорить с величественной графиней блондинкой.

  Она ласково поцеловала обезьянку в лобик, подтолкнула к лесу.

  Обезьянка все поняла, подпрыгнула, показывая, что находится в отличной физической форме.

  Но тяжелый бриллиант потянул шею и голову животного к земле.

  Обезьяна мордочкой ударилась о землю.

  Стала осторожнее, прыгнула в кусты, они закачались, обезьянка пронзительно заверещала.

  Все побежали на помощь животному в плену.

  Цепочка, на которой бриллиант висит, намертво запуталась в колючих ветках.

  – Большой бриллиант мешает обезьянке бежать, а цепочка будет цепляться за все по пути.

  Обезьянка приползет на корабль позже нас. – На этот раз эльф сказал достаточно громко, чтобы блондинка его услышала.

  «Ты по-своему красив, – блондинка приложила тонкие ладошки к груди эльфа. – Лесные люди все, как ты?»

  – Нет, встречаются и девушки, – эльф с победой посмотрел на гнома и героя. – Но среди мужчин я самый умный и красивый! – Очевидная ложь, но уж очень хочет эльф понравиться блондинке графине.

  Она права, все ей хотят понравиться.

  Обезьянка поняла, что может находиться в плену кустов вечно, поэтому извернулась и укусила эльфа за палец.

  Он не рассердился, а с удивлением перевел взгляд с обезьяны на рану на пальце.

  – Раньше животные никогда меня не кусали.

  Мы живем в согласии с деревьями, птицами, рыбами и другими обитателями леса.

  Либо я изменился, что меня кусают обезьяны, либо мир перевернулся.

  – В твоем лесу нет обезьян, – Wolfgang выпутал обезьянку из кустов.

  В ответ за спасение благодарное животное расстегнула застежки на жилетке гнома, присосалась губами к его волосатому соску, словно щенок сосет молоко у матери.

  Обезьянка шаловливо покусывала сосок гнома и смотрела веселыми глазами в его глаза.

  Шерсть гнома забивала рот обезьянки, но это не мешало ей играть.

  Wolfgang не отрывал взгляд от гибкого тела животного, а ее шерсть казалась ему золотым покрывалом.

  В слиянии гном не понимал, где заканчивается шерсть обезьяны, а где начинается его растительность на теле.

  Сердце его так стучало, что грудная клетка трещала.

  – В пещерах пища простая, и я никогда не пробовал мясо обезьяны.

  Хочу узнать, какое оно на вкус! – Гном в страстном бреду нарушил шаткое равновесие между собой и обезьянкой.

  Она оттолкнула его лапками, в глазах обезьянки светились слезы.

  Блондинка сурово посмотрела на гнома и сняла с шеи обезьянки огромный бриллиант.

  – Вы не так все поняли, я не это хотел сказать, – гном беспомощно размахивал короткими мускулистыми руками. – Парни часто говорят девушкам, что хотят попробовать, какая она на вкус, и я тоже попытался произнести сложную фразу благодарности.

  – У тебя уже есть девушка, это я, – Vanessa взяла гнома за руку, чтобы он не убежал.

  Wolfgang не убежал; убежала, наконец, обезьянка.

  – Надеюсь, что обезьянка не хуже голубя найдет дорогу к кораблю, – Roland посмотрел на верхушки деревьев. – Мы тоже поторопимся, потому что преследователи движутся слишком быстро.

  Я слышу лязг металла за десять миль.

  Блондинка кивком показала, что согласна с героем, но кивок выглядел так, будто она сама решила сейчас выступать.

  – А я никуда не пойду, – Vanessa, неожиданно для всех, села на траву.

  Губки ее надулись, по щекам бежали слезы.

  – Ты и так не шла, а я тебя нес на руках, – гном сказал слишком резко, и, чтобы загладить вину, погладил подругу по правой груди.

  – Я сяду на шпагат рядом с тобой, чтобы ты не скучала, – гимнастка широко расставила ноги и присела рядом с ведьмой.

  «Она поразительно гибкая и умная», – Laslegedhel заворожено смотрел на акробатку, на те ее места, где концентрируется женская сила.

  Он даже задрожал, когда представил, как бегает вместе с Isabelle по лесу, они вместе целуют раны берез, пьют березовый сок, просовывают языки в щелочки на березах и своими губами их лечат.

  Желание настолько велико, что эльф застонал, схватил акробатку за правую руку, а потом отпустил ее, не знал, что делать с одной рукой девушки.

  – Vanessa, почему ты не пойдешь? – в голосе героя разлился яд.

  Roland догадывался, что блондинка не бросит подругу одну в лесу.

  – У меня нет туфель на высоких каблуках, поэтому я чувствую себя неполноценной, – Vanessa зарыдала и завыла широко. – Вы, вы мужчины в этом виноваты.

  Могли бы, пока мы спим, найти и принести мне шикарные туфли.

  Нет, конечно, лучше туфелек, чем у Virginie Albertine de Guettee не бывает, и я не хочу быть лучше ее, не хочу и не смогу, и никто не сможет.

  Но хотя бы бальные туфли мне принесли бы.

  Вы бездушные, самодовольные твари, а не люди! – Vanessa прикрыла лицо ладошками.

  – Пока вы играли в мяч, мы искали вам жилище, подготавливали его, очищали от тролля и мусора, потом собирали устриц и землянику, – Wolfgang не ругался, он просто ничего не понимал. – Roland даже чуть не утонул в коварной реке ради ваших устриц с жемчугом.

  Пока вы спали, мы собирали ягоды и новых устриц.

  Когда же нам и где было найти для тебя туфли? – Гном погладил ведьму по ее мраморной спине.

  – Ты злой, – Vanessa погрозила пальчиком гному.

  – Я тебя на руках нес, и поэтому злой? – Wolfgang не знал, как выразить фонтан своих противоречивых чувств.

  Он за помощью обратился к герою и эльфу, они взглядами показали, чтобы он замолчал, Laslegedhel даже палец приложил к губам гнома.

  – Выпутывайся сам, – Roland сказал сам себе, потому что это лучший собеседник.

  – Туфли, конечно, мы купим, как только предоставится возможность, – герой больше эльфа и гнома понимал девушек, и чем он больше их понимал, тем меньше он понимал. – Если останемся здесь, то рискуем остаться не только без туфель, но и без голов.

  «Мы отправляемся на ярмарку за туфлями для Vanessa», – блондинка Virginie показала, что ни время, ни враги не властны над ней.

  Если нужны туфли, то они будут, а как же иначе?

  – Мы отправляемся, это значит, что мы вас на руках несем? – Wolfgang не умел иронизировать, но у него получалось это отлично.

  – Ярмарка нас затормозит, и нас догонят преследователи. – Герой понимал, что уговоры бесполезны, но он уговаривал себя. – Тем более что нас ищут, и за нас обещана огромная награда.

  Нас схватят сразу, как только мы появимся в городе. – Roland в горячке схватил блондинку за груди.

  Но графиня не обиделась, наоборот, она засмеялась.

  – Я понимаю, что другого пути, кроме как ярмарка и туфли, у нас нет, – Laslegedhel поклонился блондинке.

  В ответ заслужил милостивую улыбку за то, что он настолько понятливый.

  "Я никогда не был на ярмарке людей, а теперь предоставляется отличный шанс.

  Увидеть ярмарку и умереть", – эльф знал, что нужно делать в первую очередь то, что тебе хочется, и тогда все станут счастливы.

  – Хорошо, только быстро, – Roland сдался. – Одна нога здесь, другая на ярмарке.

  – О, наш герой! – слезы мигом высохли на щеках Vanessa.

  Она произнесла с жаром, но мудро назвала Roland общим героем.

  – Я тоже герой, но меня не замечают из-за моего маленького роста, – черные маленькие глазки гнома сверкнули зло.

  – Ты любое дело заканчиваешь, – Vanessa вскочила, замерла, глядя в глазки гнома.

  Он завела его руки за спину, отчего широкая грудная клетка гнома еще сильнее выпятилась вперед.

  Vanessa долго водила пальчиками по удивлённым глазам Wolfgang, затем опустила руки ниже, ощупывала его каменное тело.

  Сейчас гном казался особенно беззащитным, грубым, вырубленным из гранита, и Vanessa уверена, что так и должен выглядеть настоящий мужчина.

  – Радость за тебя, что ты поумнел, переполняет мою грудь, – Vanessa положила ладони на свои небольшие груди.

  – Не вижу, чтобы груди твои увеличились, но верю тебе, – Wolfgang, как всегда, честен.

  Vanessa раздвинула его бороду, затем поиграла пальчиками на губах гнома и поцеловала в чуть видный подбородок.

  – Жаль, что ты не девушка, а то мы бы с тобой играли в мяч, – Vanessa вздохнула.

  – Я постараюсь стать для тебя лучшей подругой, – Wolfgang сдвинул крепкие ноги.

  Он раскрыл рот от нового ощущения, что кому-то нужен, и этот кто-то не просто кто-то, а – очаровательная девушка с глазами-изумрудами.

  – На внутренней поверхности моих бедер волос меньше, потому что они там вытираются, оттого, что мои ноги плотные и при ходьбе трутся друг о дружку, – гном засопел.

  – А мои ножки тонкие, и бедра не задевают друг о дружку, но это ведь не помешает нашей дружбе? – Vanessa опустила руки на широкие каменные плечи гнома, они находились внизу, и девушка смотрела на Wolfgang сверху вниз.

  Для удобства она присела, спрятала лицо в бороде гнома, щипала его за руки. – У тебя толстая кожа, как у буйвола. – Vanessa тяжело задышала, но не от страсти, а от восторга, что нашла себе меховую игрушку.

  Ведьма не знала любви прежде, и то чувство, которое к ней пришло, она ошибочно принимала за приязнь, или это, на самом деле приязнь, а девушки не могут никого любить, кроме себя.

  Гном что-то шептал на языке пещерных жителей, повторял слова, не заботился, чтобы его поняли.

  – В двух милях отсюда находится деревня.

  Мы в деревне купим платья для наших девушек, – Laslegedhel обращался к герою, потому что другие его бы не услышали. – Без платьев они уязвимы и не пройдут двух шагов в толпе.

  Заодно возьмем и для себя широкие соломенные крестьянские шляпы, чтобы они закрывали лицо.

  – Шляпы закроют и твои уши эльфа, – гном обрадовался идее замаскироваться.

  – Повторяю, я не эльф, как и ты не гном, и Vanessa – не ведьма.

  Желание научить тебя лесной мудрости возрастает у меня с каждым часом, и ты тогда сможешь повиноваться первобытному инстинкту, а не голосу разума.