Текст книги "Игры молодых волков. Первый и последний (СИ)"

Автор книги: novel2002

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– А если я официально дам тебе деньги? – спросил он. – Передам их тебе по закону? Ты же, кажется, хотел начать свой бизнес после окончания университета…

Максим нахмурился.

– Не надо, Густав, – отрезал он. – Ты же знаешь, как я не люблю все эти разговоры. Если я возьму твои деньги, это лишит меня моей независимости. А я хочу быть свободным. От всех. Даже от тебя, – он досадливо цыкнул зубом. – Слушай, давай сейчас обойдемся без этого, а? Я пришел тебя поздравить, вон, даже подарок купил… (Хотя, думаю, мои подарки для тебя – что мусор!) А ты весь настрой портишь, – Максим махнул головой в сторону прикроватной тумбочки, на которой лежала небольшая перевязанная малиновой тонкой лентой коробочка. – Пойдем лучше в кровать… Ты устал. Я сделаю тебе расслабляющий массаж, если захочешь, еще выпьем за твое здоровье, а может, даже… – Максим изменился в лице, снова засияв многообещающей улыбкой, и игриво провел пальцами по обнаженной груди Густава. – Если, конечно, тебя твои гости не заездили.

Густав смотрел ему в лицо, пытаясь увидеть там хоть какое-то смятение. Хоть какой-то отклик на его нетрезвое признание, но Максим, как обычно, искренне и безмятежно улыбался. И, конечно, Густав не мог отказать ему в просьбе.

Он прошел к кровати, увлекая Максима за собой, и сел на край.

– Покажи, что ты купил мне, – попросил Густав, приобняв его за талию.

– Да, в общем-то, ничего особенного.

Улыбка Максим стала смущенной. Он взял коробочку и положил ее Густаву на колени.

– Я старался выбрать что-то такое, чтобы тебе понравилось, – пробормотал он, отводя взгляд. – Не бриллианты, конечно, но камешки так красиво блестели, что я решил выбрать именно его.

Густав медленно, смакуя момент, развязал ленточку, позволив ей соскользнуть на пол, и открыл коробку. В ней на атласном белом ложе покоился зажим для галстука. Серебряный со вставками черной эмали и тремя хорошо ограненными феанитами. Красивая вещица, пусть и недорогая.

У Максима всегда был утонченный вкус во всем – от вещей до ласк. Густав помнил, что стоило ему заставить не вылазящего до этого из джинсов Максима примерить качественно сшитый костюм, как тот не только быстро приноровился к ношению деловой одежды, но даже на их не предусматривающие официоз свидания начал появляться обряженный исключительно элегантно и по-взрослому. На незлобные подзуживания он всегда отвечал, что просто не хочет порочить репутацию Густава, дефилируя рядом с ним в своих дешевых базарных шмотках, но тот знал, что Максим и сам смог по достоинству оценить, насколько неотразимой делают его и без того эффектную внешность постоянный уход за собой и хорошо подобранная дорогая одежда.

– Не нравится? – разочаровано вздохнул Максим, видя, как он молча изучает эту тонкую блестящую полоску металла.

– Что ты! – покачал головой Густав. Притянул Максима к себе и благодарно поцеловал его в губы. – Это самый лучший из всех моих сегодняшних подарков. Спасибо.

Обрадованный его ответом Максим тут же с готовностью углубил поцелуй, как обычно заводясь с пол-оборота. Потянул Густава за собой вглубь разворошенной постели. Улегся на подушку и совсем чуть-чуть, так, чтобы жест не казался пошлым, но был явно приглашающим, раздвинул слегка согнутые в коленях ноги. Улыбнулся своей откровенной, чарующей улыбкой, блестя глазами в ожидании скорого наслаждения.

Забираясь на кровать следом за ним, ласково глядящий на любовника Густав с тоской вспомнил, как учил его улыбаться вне зависимости от того, что было на душе на самом деле. Держать лицо, как бы ни складывались обстоятельства. Научил, называется, на свою голову.

Ночь была очень долгой и до краев наполненной наслаждением. Максим был, как всегда, отзывчивым и податливым, жадным до ласк, бодрящей капельки боли и чужой безмерной любви. Каждый раз, когда его тело выгибалось в трепетном предчувствии приближающегося оргазма, Густав, затаив дыхание, ждал, что разнеженный, измученный наслаждением любовник на пике страсти пусть не прокричит, но хотя бы прошепчет, что любит, хотя бы даже из благодарности за доставленное удовольствие. Но каждый раз его ожидания были тщетны.

Весь этот год, как и все предыдущие, Максим продолжал любить другого, ненавистного Густаву до глубины души человека и был непоколебимо верен этой своей безответной и бескорыстной любви. В его молодом сильном сердце уже не было места для кого-либо другого. Даже для больного от ревности, готового отдать ему всего себя Густава.

***

Попрощавшись с доставившим его домой водителем, Максим выбрался из машины и направился к своему парадному. Тело приятно ныло после долгого, изнуряющего, полного страсти постельного марафона, а в голове свободно гулял ветер, гоняя разрозненные мысли и не давая им закрепиться на одном месте.

– Все мозги вытрахал, юбиляр, – довольно хмыкнул Максим. – Хорошо, что сегодня воскресенье и можно спать хоть до вечера.

Лишь подойдя к ступенькам крыльца, он краем глаза заметил, что на лавочке у подъезда кто-то сидит. Этот кто-то начал подниматься с места, и Максим, моментально напрягшись, развернулся к нему лицом.

– Доброе утро, Максим.

Назар подошел. С легким беспокойством, проступившим морщинками вокруг прищурившихся глазах, заглянул в лицо, выискивая там то, что, похоже, сильно волновало его, и мгновенно смутившемуся Максиму показалось, что тот заглядывал ему прямо в самую душу.

Максим расслабился, но не до конца. Внезапный визит Назара стал для него полной неожиданностью. Тот, конечно, знал, где живет его ученик, но впервые за несколько лет приехал проведать его лично, и Максим не знал, чего от него ожидать.

– Добрый, Назар Григорьевич. А что вы тут делаете?

– Ты пропустил вчерашнюю тренировку, – негромко сообщил ему Назар, пристально глядя куда-то ниже подбородка Максима. – Не позвонил, и я подумал, может, что-то случилось. Вот и решил заехать.

Максим досадливо дернул уголком рта. Вчера он полдня бегал по магазинам, разыскивая подарок, потом тщательно подготавливал себя к свиданию, а вечером сразу поехал к Густаву и за своими заботами совершенно забыл про плановое занятие.

– Прошу прощения, Назар Григорьевич, – искренне попросил он. – У друга был день рождения, вот я и замотался. Забыл. Честно. Извините меня, пожалуйста.

Назар, как будто прикипевший взглядом к его шее, поджал губы и отвел глаза.

– Прощаю, – кивнул он. – Но в следующий раз просто предупреди меня заранее, чтобы я не волновался за тебя.

– Конечно! – радостно улыбнулся прощеный Максим. – Обещаю.

Ему было неловко. Назар сидел во дворе еще до его приезда и имел прекрасную возможность наблюдать, как сонливый Максим вылезал из машины. Рассмотрел, должно быть, и крутую тачку, и водителя за ее рулем, и теперь мог начать задавать вопросы. А Максим был уже не в состоянии выдумывать правдоподобные ответы.

Врать Назару для него всегда было чертовски сложно. Тот вычислял ложь на раз, стоило лишь присмотреться к ученику повнимательнее, но не всегда демонстрировал собственную догадливость.

Но просто уйти Максим не мог. Они так редко общались наедине, что он физически не мог заставить свои ноги идти прочь от наставника. Ему казалось, что он чувствует тепло, исходящее от крупного, сильного тела Назара, что слышит, как спокойно и размерено бьется его сердце. Конечно же, это была иллюзия, но отказаться от нее и уйти для него было невозможно.

– Твой друг ездит на таких дорогих авто? – спросил Назар нейтральным тоном.

Он даже не смотрел на Максима – изучал глазами двор и соседние подъезды, но тому казалось, что наставник схватил его за горло и начинает медленно сжимать пальцы.

– Да, – нехотя кивнул он. – Это его машина.

– Не бедный, должно быть, молодой человек, – заметил Назар, снова кинув беглый взгляд на шею Максима.

Тот не выдержал и почесал кожу над ключицами. И начал догадываться, почему так заинтересовано смотрит туда Назар. Но проверить свои догадки он мог, лишь заглянув в зеркало.

– А возможно, он не так уж и молод, этот твой друг, – добавил, поразмыслив, наставник.

Максим вскинул голову и скрестился с ним взглядами. Морщинки вокруг глаз Назара вдруг стали намного заметнее, взгляд острее, а губы тверже, как из камня вытесаны.

– Он… старше меня, – не посмел отрицать Максим.

Назар мрачно глядел на него сверху вниз, и Максиму захотелось сжаться в комок. Скукожиться, как смятый лист, и тут же выложить все. Все, в чем он был виноват и в чем не был. В собственной неправильности, в собственной неспособности бороться с этой неправильностью. В том, что он уже год как всячески потакает ей и что Густав, как может, помогает ему в этом. Под мрачным взглядом наставника солнечный жаркий день для него вдруг посерел, утратив краски, и моментально подернулся инеем.

Назар умел, не произнося ни слова, лишь молчаливым укоряющим взглядом заставить его говорить правду. И, чтобы противостоять этому мощному безмолвному напору чужой воли, Максим через силу распрямил ссутулившиеся плечи, упрямо вскинул подбородок и тоже остро прищурил дерзкие глаза.

– Он действительно старше. И намного, – с кривой усмешкой бросил Максим.– Но разве это имеет значение для дружбы?

– Для дружбы? – тихо переспросил Назар, все еще глядя прямо в его полные наглости зрачки. – Для дружбы не имеет.

– Тогда в чем проблема? – возмутился Максим. – Боитесь, что он испортит меня всяческими богатейскими излишествами?

Его несло, и он уже не мог остановиться. Отчаянно отбивал удары этих серьезных глаз и негромких слов. Чувствовал, как ноги едва заметно начинают дрожать от усталости и напряжения.

– Боюсь, – кивнул Назар. – Боюсь, что он воспользуется твоим доверием. Исковеркает, испачкает грязью твой дух. Собьет с прямого и ясного пути. В твоем возрасте ведь так легко обмануться и повестись на лживые обещания.

Максим звонко расхохотался прямо в лицо Назару. Отмахнулся от его полных тревоги взглядов. Почувствовал, как они стекают с его кожи, освобождая от своего обжигающего виной жара и неподъемного, придавливающего к земле веса, с недоумением и досадой уходят под напором его откровенно насмешливой улыбки.

– Не бойтесь, Назар Григорьевич, – отсмеявшись, ласково ответил Максим. – Все равно вы уже опоздали с вашими предупреждениями. Я уже был неисправимо испорчен. Задолго до того, как познакомился с ним. Но… спасибо за заботу. Я ценю ее больше всего на свете. А теперь, Назар Григорьевич, я, пожалуй, лучше пойду. До свидания. Встретимся на тренировке, сэнсэй.

Максим отвернулся и сделал шаг к подъезду. Руку на уровне локтя буквально на миг обожгло тем самым теплом, которое чудилось ему в Назаре, но это тепло тут же схлынуло, будто опомнившись, и взопревшую кожу снова сковало холодом, аж мурашки по руке побежали. Максим не замедлил шага. Поднялся по лестнице, дернул на себя скрипящую дверь и скрылся в сыром сумраке подъезда. Спрятался от всего, что мог бы еще сказать ему Назар, если б все же осмелился схватить за руку. И от того, что он сам, сорвавшись, мог бы прокричать ему в ответ.

========== Часть 3 ==========

***

Максим понятия не имел, что это за место. Густав привез его сюда для того, чтобы «немного развлечься», но Максим честно не представлял, чем можно развлекаться в подобном заведении. Игрой на клавесине? Кружением с прекрасной партнершей в стремительном и безудержном ритме вальса? Или же скучными светскими беседами о погоде и урожае виноградников?

Вывески или какого-либо другого опознавательного знака на входе в маленький, наверно, еще довоенный особняк не было. Но, попав внутрь, с первой же секунды своего визита Максим не переставлял удивляться богатству и изысканности его старинного интерьера, который вызывал у него мысли о каком-нибудь королевском дворце с его ослепительными парадными залами, но никак ни о довольно неприметном здании в старой части города.

И женщина, величаво плывущая по глади мраморного пола к ним с Густавом, должно быть, была настоящей королевой. Максим откровенно и беззастенчиво пялился на нее, как только она вышла в холл этого странного дома. Хорошо за тридцать. С тонкими чертами лица и великолепной осанкой. С красивыми женственными формами, затянутыми в облегающее платье персикового цвета. С уложенными в сложную прическу волосами, открывающими нежную длинную шею. Эта женщина была изумительна во всем, но добили Максима ее глаза насыщенного изумрудного цвета. Конечно, это могли быть контактные линзы, но, даже если и так, смотрелись они очень натурально и естественно, завершая ее королевский образ.

В холле они были не одни. Другие гости вальяжно прохаживались, постукивая каблуками по мрамору. Заходили в прилегающие к холлу комнаты и коридоры. И пока зеленоглазая незнакомка плыла сквозь толпу посетителей, она успела приветливой улыбкой и благосклонным кивком поздороваться с некоторыми из них, а кое-кому даже проронила пару слов. Но когда Густав протянул к ней обе ладони, она тут же восторженно ухватилась за них и, ослепив широкой белозубой улыбкой, воскликнула:

– Густав, дорогой мой, как же я рада тебя видеть!

Густав изобразил легкое смущение и некоторую светскую чопорность, но за этим безукоризненным фасадом Максим видел, что тот действительно рад встрече. Густав нежно взял в ладони тонкие женские пальцы с лепестками аккуратных недлинных ноготков и легко поцеловал их.

– Я тоже очень рад снова быть у тебя в гостях, Ро, – проронил он с улыбкой. – Каждый день думал о том, чтобы навестить тебя, но ты же знаешь – дела-дела! Все никак не мог вырваться.

Как только он выпустил ее руки, женщина шутливо шлепнула его кончиками пальцев по груди.

– Ты неисправимый льстец, Густав. И бессовестный лжец. Думаешь, я поверю твоим словам? В твоей жизни присутствует столько разнообразных занятий и увлечений, что тебе просто нет времени на то, чтобы посетить свою старую подругу.

Густав рассмеялся низким грудным смехом, каким обычно смеялся перед тем, как завлечь Максима в постель, и тот удивленно приподнял брови. Он никогда не видел Густава с женщиной и, если честно, не стремился копаться в его грязном белье и разузнавать о других любовниках, но, похоже, их что-то связывало с этой красоткой. И, возможно, эти отношения были не столь уж невинны.

Выслушав еще пару витиеватых комплиментов, женщина наконец-то обратила внимания на Максима. Как только ее взгляд остановился на нем, зеленые глаза удивленно расширились, а рот приоткрылся, изобразив изящную алую буковку «о».

– Какой красавчик, – восхищенно воскликнула она, чуть ли не на весь зал. – Густав, он с тобой?

Ближайшие к ним гости начали заинтересованно оборачиваться, и Максим, как не держался, все же смутился и опустил глаза.

Густав улыбнулся так довольно, будто он был причастен к тому, каким уродился Максим. Хотя отчасти он тоже приложил руку к созданию его нынешнего облика. Максим был одет в деловой костюм, как и сам Густав. Его волосы были аккуратно уложены назад, открывая лицо и уши.

Поначалу, когда Густав почти силком затаскивал его в магазины деловой одежды, Максим, конечно, испытывал некоторые неудобства, когда одевал костюм. Пиджак казался ему стальной броней, а галстук – так вообще висельной петлей. Но сейчас, когда он свыкся с официозом, костюм стал для него будто второй кожей, настолько комфортно он себя в нем чувствовал. Теперь Максим был не против того, чтобы носить его регулярно, особенно когда это могло лишний раз порадовать Густава.

– Познакомься, Ро, это мой друг Максим. Максим – это Аврора, моя давняя приятельница.

– Очень приятно… – Максим чуть не брякнул «мадам», но вовремя заткнулся. В такой обстановке все эти великосветские обращения просились на язык сами собой.

Смело взял протянутую ему тонкую и слабую на вид белоснежную кисть и искренне клюнул губами пальчики. Кисть вдруг из слабой резко превратилась в сильную, вывернулась из захвата его пальцев и нежно, но крепко прихватила за подбородок.

– Какое… произведение искусства, – пробормотала Аврора, совершенно бесцеремонно чуть повернув его лицо в профиль. Максиму казалось, что она чувствует подушечками пальцев огонь, стремительным напалмом расползающийся по его скулам. – Я бы на твоем месте, Густав, спрятала его подальше и никому не показывала.

Улыбка Густава была безмятежной.

– Я и не показываю всем, кому ни попадя. Только тебе, Ро.

– Так мне доверяешь? – нежная улыбка Авроры превратилась в хищный акулий оскал. – А что, если я уведу его у тебя?

Густав беспечно отмахнулся.

– Ро, у тебя, вон, целый гарем молодых мужчин. Зачем тебе еще один? Смилуйся над бедным мной и оставь хоть кого-то мне в пользование. К тому же… – Густав подмигнул Максиму. – Он совершенно не падок до женских прелестей.

– Это потому, что он еще не познакомился со мной поближе, – промурлыкала Аврора, заглядывая Максиму в глаза и с явным удовольствием наблюдая за его смятением. – Ну что ж, – она отпустила его подбородок и подхватила под локоть Густава. – Нечего стоять посреди прихожей. Пойдемте-ка в гостиную. Я жутко соскучилась по тебе, Густав, и, думаю, нам есть что обсудить.

Рука об руку они двинулись к закрытым дверям в глубине холла, которые тут же распахнули перед ними два услужливых молодых человека, одетых в одинаковые бледно-бирюзовые рубашки и черные брюки. Пришибленному новыми впечатлениями Максиму пришлось тащиться за ними следом, чтобы не затеряться в водовороте слоняющихся по холлу гостей.

Оказалось, что в гостиной дизайнеры все так же продолжили оформлять помещение в лучших традициях девятнадцатого века и позволили себе отойти от них лишь ради искусственного освещения. Но в душу Максима к тому времени уже закралось смутное подозрение, что таким этот особняк был с самого начала, и все эти драпированные шелком стены, хрустальные люстры и старинные диваны просто реставрировались, чтобы радовать гостей своим великолепием еще не одно столетие.

В этом зале было намного меньше людей. Должно быть, сюда пускали не всех, а лишь избранных гостей. БОльшая часть зала была пуста, и лишь в его дальнем углу расположилась на диванах веселая компания. Мужчины негромко общались друг с другом, иногда посмеиваясь над какими-то шутками, а расположившиеся рядом с ними девушки подливали вино в их пустеющие бокалы и иногда смеялись – мелодично и беззаботно, словно певчие птицы в райских садах.

Аврора завела своих гостей в противоположный угол зала, где стояло несколько ажурных декоративных ширм, обтянутых тончайшим расписным шелком и создающих иллюзию уединения. Опустилась на низкую оттоманку, накрытую расшитым люрексом покрывалом, а Густав облюбовал себе место на диване напротив нее. Похлопал ладонью рядом с собой, приглашая застывшего в нерешительности Максима присесть. Тот приземлился на диван, и Густав тут же взял его ладонь в свою. Переплел их пальцы и положил сцепленные в замок руки на собственное колено. Аврора проследила за его жестом и снова удивленно округлила свой нежный рот.

– О-о-о! Густав, ты меня поражаешь… Столько лет держался и вдруг…

В этот момент распахнулась входная дверь, и в гостиную вошли два стройных невысоких парня. На них была уже знакомая Максиму одежда, состоящая из бирюзовой рубашки и облегающих бедра черных брюк. Ни галстуков, ни пиджаков на них не было, что явно указывало на то, что так выглядела униформа работников данного заведения. Они без промедления проследовали к углу, где расположились Аврора и ее гости. Один из парней молча сел рядом с хозяйкой – а, судя по манере распоряжаться, Аврора была хозяйкой особняка, – второй же аккуратно втиснулся в кресло со стороны Густава и сразу же принялся наполнять расставленные на низком столике бокалы. Аврора так и не договорила то, что хотела сказать, лишь бросила на Максима задумчивый взгляд и подняла свой бокал.

– За знакомство, Максим! – провозгласила она. – Надеюсь, оно окажется приятным для нас обоих.

– Взаимно, – кивнул тот.

Звон бокалов эхом разлетелся по комнате, искусно граненое стекло заиграло бликами в рассеянном свете. Максим пригубил вино и посмотрел на Густава.

– Нравится? – улыбнувшись, спросил тот.

– Отличное вино, – кивнул Максим. – Сложный букет. Очень тонкий и, я бы даже сказал, пикантный, – улыбнулся Авроре. – Прекрасный выбор, Аврора. Благодарю.

– Ох, сразу видно, у кого ты учишься изящным манерам, – рассмеялась та и сообщила, доверительно понизив голос: – Густав, даже если будет пить кислятину, все равно умудрится превознести ее до небес на радость хозяевам. И пожалуйста, зови меня «Ро». Я хочу, чтобы мы стали друзьями, а в дружбе нет места формальностям.

– Как скажешь… Ро, – согласно кивнул Максим.

Прислуживающие им парни снова без напоминания наполнили бокалы. Компания в другом конце комнаты разразилась громким смехом. Максим бросил туда беглый взгляд и тут же стыдливо отвернулся, но его глаза успели мимолетно отметить то, как крепко обнимал один из гостей за талию сидящую рядом девушку, и то, как другой страстно целовал шейку своей спутницы.

Кажется, назначение этого места начинало проясняться. И тут же перед Максимом встал резонный вопрос: зачем Густав пригласил его сюда? Умом он понимал, что когда-нибудь тот пресытиться им и пойдет искать что-то новое. «Новизну», как сказал ему Густав при знакомстве. Но зачем тогда втягивать его в эти поиски?

Как ни странно, разочарования эта мысль не вызывала. Да, они встречались больше года, и Максим уже привык к своему первому и пока что единственному любовнику, но не испытывал по поводу нового оборота событий каких-либо сильных переживаний. Если не считать легкого недоумения и такой же легкой досады, он оставался совершенно спокоен. Все шло так, как и должно было идти.

– Что-то не так?

Максим очнулся, когда Густав чуть сильнее сжал пальцы, накрывающие его ладонь. Поднял взгляд на любовника и улыбнулся.

– Все нормально. Просто задумался.

Густав еще несколько мгновений пытливо вглядывался в его глаза, пытаясь прочесть в них отголоски отвлекающих мыслей, но Максим уже научился прятать их, и вряд ли тот заметил что-то, кроме обычного добродушия.

– Как там поживает твой бизнес? – спросила Аврора у Густава.

– Ты же знаешь, Ро, – пожал плечами тот. – В наши дни невозможно говорить о чем-то наверняка, но в данный момент он развивается более-менее успешно.

– Ты всегда умел действовать, не теряя здравого рассудка, и благодаря этому достиг таких высот. Правда, в конце концов оказалось, что ты тоже всего лишь человек… Не без слабостей, – Аврора чарующе улыбнулась Максиму. – Но не беспокойся. Эту великую тайну я, пожалуй, придержу при себе. Как и все остальные твои тайны.

– Ро, ты, наверно, знаешь уже все и обо всех в этом городе, – иронично заметил Густав. – Но меня тебе не обмануть. Я не сомневаюсь, что все наши сокровенные постыдные тайны четко разложены по полочкам в твоей симпатичной головке и будут храниться там до тех пор, пока ты не сможешь извлечь из них максимальную выгоду.

Аврора тут же рассыпала мелкий бисер звонкого смеха. Довольно хохотала, откидывая голову назад и показывая мелкие ровные зубки.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Густав, – отсмеявшись, Аврора уже без улыбки посмотрела на собеседника. – И я надеюсь, что ты тоже будешь хранить эту мою маленькую тайну. Так же надежно, как и я твою.

– Можешь в этом не сомневаться. Мы же давние приятели и умеем блюсти интересы близких нам людей, когда это необходимо, не так ли?

– Совершенно с тобой согласна.

Максим вполуха прислушивался к их воркованию, а сам от скуки украдкой рассматривал гостиную и парней, присутствующих при разговоре. Оба вели себя так, будто были глухими и слепыми. Занимались обслуживанием гостей, улыбались и даже отвечали на задаваемые им вопросы, но при этом создавалось впечатление, что они не понимают ни слова из того, что обсуждают Аврора и Густав. Наверно, в таких местах, как это, надолго задерживались лишь те, кто умел вовремя отвернуться и вовремя закрыть уши. Максим не был уверен, что сам смог бы оставаться таким же незаинтересованным в подобной ситуации. Он вообще был порой даже слишком любопытен. Но если бы не это любопытство, он никогда не согласился бы на предложение Густава и не попал бы в этот роскошный и, без сомнения, элитный бордель.

Тот парень, что сидел рядом с Густавом, был черноволос и тонок в кости. Максим привык видеть вокруг себя бойцов и спортсменов. Да и Густав, который в свой полтинник выглядел более подтянутым, чем многие знакомые Максиму молодые мужчины, спокойно мог составить им конкуренцию по части физического сложения. А этот парень был совсем иным. Его невозможно было представить на татами. Максим совсем не удивился бы, встреть он его с книжкой в руках среди пыльных стеллажей библиотеки.

Пока он рассматривал парня, тот заметил его интерес и смущенно улыбнулся в ответ. Опустил ресницы, будто испугался внимания Максима, но тут же снова вскинул их, и его взгляд, мгновенно преобразившись, стал уже более проникновенным и манящим. Немногие мужчины позволяли себе смотреть на Максима с такой откровенной заинтересованностью, и такое поведение незнакомцев все еще коробило его. И возбуждало. Во взгляде этого парня, который был, должно быть, не старше самого Максима, горело ровным пламенем неприкрытое желание, которого тот еще ни разу не наблюдал ни в одном из своих сверстников. Буйное воображение сразу же нарисовало ему, как увлекательно было бы дотронуться пальцами до гладкой кожи этого бледного лица, коснуться губами этих нежных, чуть капризных губ и, расстегнув пуговки бирюзовой рубашки, сжать в объятьях спрятанное под тонкой тканью молодое тело. Максим сразу же смутился собственных разнузданных мыслей и первым отвел взгляд.

Густав тоже смотрел на него. Максим заметил это, когда обернулся к примолкнувшим собеседникам. Все тот же внимательный понимающий взгляд. Максим уже давно привык к нему и не опасался последствий, к которым могло привести столь пристальное внимание любовника. Когда Густав смотрел так сосредоточенно, это означало, что он что-то просчитывал для себя. К добру или к худу вели эти его расчеты – Максиму было откровенно все равно. Он честно выполнял свою часть их устного, нигде не записанного соглашения. Он не был связан с Густавом ничем, кроме постели, и его это вполне устраивало.

– Густав, по-моему, Максим немного заскучал в нашем обществе, – улыбнулась Аврора, прервав их минутное молчание. – Пусть немного пройдется. Развеется, пообщается с молодежью. Сашенька, будь так любезен, покажи нашему гостю другие залы.

Темноволосый парнишка тут же с готовностью поднялся и бросил вопросительный взгляд на Максима. Нескрываемый интерес в его глазах так и не пропал. Даже наоборот, разгорелся еще сильнее. Максим в свою очередь так же вопросительно посмотрел на Густава.

– Я не уверен, что мне стоит это делать, – проронил он. – Я ведь пришел с тобой. И ты…

– Иди, Максим, – прервал его Густав и медленно расплел их все еще сцепленные в замок пальцы. Аккуратно положил руку Максима ему на бедро. – Иди. Нам надо кое-что обсудить с Ро. Тебе будет скучно с нами, а в этом доме можно увидеть еще много чего интересного.

– Ну, раз ты так говоришь, – с сомнением пробормотал Максим и поднялся. Кивнул Авроре и последовал за этим «Сашенькой». Тот едва заметно повиливал стройными бедрами при ходьбе, и Максиму все труднее было оторвать взгляд от его точеных плеч, узкой спины и тонкой талии.

***

– Не понимаю, – пробормотала Аврора, когда за парнями закрылась дверь. Густав все еще смотрел в ту сторону. Смотрел вслед ушедшему Максиму.

– Если ты действительно его любишь, почему привел сюда? Почему позволил уйти с нашим мальчиком?

– Есть вещи, которые я не могу дать ему сам… – Густав перевел на нее полный печали взгляд. – И если он не получит то, что ему нужно, из моих рук, рано или поздно он получит это из чужих.

Аврора досадливо похлопала ладонью по острой коленке, скромно прикрытой длинным подолом платья.

– Тебе же больно, Густав. Я же прекрасно это вижу, – заметила она. – Неужели неведение о том, с кем он спит помимо тебя, страшнее этой боли? Я бы предпочла не знать.

– Вы – женщины – всегда стараетесь избежать лишних, тревожащих ваш рассудок знаний, – ответил Густав. – Предпочитаете закрывать глаза на правду, а не бороться с ней. Приспосабливание в вашей сути, Ро. Я же предпочту терпеть боль и знать, что он все еще принадлежит мне, пусть даже с некоторыми оговорками, чем мучиться от неопределенности.

– В твоей рассудительной ревности есть что-то мазохистское, – произнесла Аврора. – А ведь ты никогда не был к этому склонен… Ты изменился. Стал мягче и, как мне кажется, несчастнее. Мне жаль тебя, Густав.

– Не надо, Ро. Жалость – это последнее, что мне нужно.

– Неужели ты не можешь привязать его к себе? Пусть не чувствами, но деньгами? Я-то думала, ты уже владеешь этим навыком в совершенстве.

– К сожалению, в этот раз налаженная программа дала сбой. И вообще, с его появлением твердая почва ушла у меня из под ног и не спешит возвращаться.

– И что ты планируешь делать дальше? Он так молод, и, вкусив запретный плод, который ты сам же ему только что преподнес, он, возможно, вскоре передумает держаться с тобой за руки.

– Я живу лишь настоящим, Ро, – вздохнул Густав. – И не настолько глуп, чтобы планировать что-то дальше пары ближайших месяцев. Извини, что использую тебя и твое заведение для своих целей. Но это необходимо даже не столько ему, сколько мне самому.

Аврора отмахнулась.

– Для этого мы и существуем, дорогой. Для исполнения любых капризов наших клиентов. Если ты останешься доволен, то кто я такая, чтобы запрещать тебе или обижаться.

Они проговорили почти целый час. Вспоминали прошлое и лишь вскользь притрагивались к настоящему. Аврора умело отвлекала Густава от дурных мыслей, развеивала его печаль бодрящим потоком собственной заразительной веселости, и, когда Максим вернулся, тот даже улыбнулся ему вполне искреннее и сделал вид, что не замечает ни его порозовевших щек, ни слегка небрежной одежды, ни того, что Максим до конца вечера избегал прямо смотреть ему в глаза. Лишь в машине, когда они в полном молчании возвращались домой, Максим тяжело вздохнул, будто готовился броситься в омут, и тихо спросил:

– Зачем?

Густав вел машину и не смотрел на него, внимательно соблюдал все знаки, останавливался на светофорах и, только заехав во двор собственного дома, когда уже затих рокот двигателя, сказал, глядя в темноту ночи:

– Мне просто захотелось показать тебе другую сторону отношений между мужчинами. Чтобы ты испытал то же, что чувствую я, когда нахожусь в тебе. Я ведь обещал поделиться с тобой своим опытом. И я делюсь. Всем, чем могу.