Текст книги "Три ПВ (СИ)"

Автор книги: noslnosl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 70 страниц)

– Нет-нет, ничего подобного. У меня в карманах нашлось немного денег, один раз вышел к посёлку и купил в аптеке лекарства – физраствор и какой-то препарат, состоящий из биологически активных олигопептидов. К сожалению, не могу припомнить название.

– Какие интересные познания, – протянул доктор, внимательно осматривая меня подозрительным взглядом. – И что же, вы сами себе ставили капельницу и кололи препараты?

– Да. Это было несколько неудобно, но я справился. После нескольких капельниц и уколов полегчало, я отлежался несколько дней в спальнике, потом понял, что снова заблудился, стал искать дорогу к людям.

– Что же вы сразу не поехали в больницу? – прищурился доктор.

– Не знаю, – в ответ я лишь пожал плечами. – Голова плохо работает, я то одно забываю, то другое.

– Довольно нетипичный случай инсульта. Закатайте штанины. – Врач стал осматривать мою левую ногу. – Хм… Интересно, похоже на пулевое ранение. Рана зашита будто бы недавно, словно в полевых условиях без использования современных регенерационных препаратов и хирургического оборудования. Пришлось повоевать?

– Простите, доктор, я не помню, – пришлось старательно изображать потеряшку, не понимающего, о чём идёт речь.

– Довольно странно, – продолжил врач. – Обычно военных отправляют сразу на лечение в госпиталь. Очень необычный случай. Пойдёмте со мной на третий этаж.

– Доктор, меня будут лечить?

Я был поражён до глубины души. Ни паспорта, ни полиса, пришёл фактически бомж с улицы… У нас бы оказали первую помощь и выперли бы пинком на улицу.

– Конечно, голубчик. Конечно. Сейчас у вас возьмут анализы, потом сделаем трёхмерное сканирование организма, подлатаем вас. Я свяжусь с компетентными органами, так что вполне возможно, что скоро ваша личность будет достоверно установлена… Если вы только не какой-нибудь старовер из глухой деревни.

– А ежели так?

– Тогда будет немного сложнее вписаться в общество, но вы, Александр, не беспокойтесь, милиция поможет. Сделают вам новые документы, устроитесь на работу, получите комнату в общежитии…

Меня разместили в палате, в которой стояло шесть кроватей и при входе на стене была закреплена раковина. В палате лежало двое стариков, с которыми сразу познакомился. Вскоре пришлось изрядно походить. Вначале анализы, потом обследование в приборе, напоминающем томограф. После этого пришла медсестра и сделала укол. Вслед за ней зашла врач – девушка примерно тридцати лет.

– Я Елена Васильевна, ваш лечащий врач. Как ваше самочувствие?

– Устал, голова кружится и нога болит. Доктор, что со мной?

– Во-первых, у вас прогрессирующие осложнения после инсульта с сильным кровоизлиянием в мозг, – покачала головой Елена Васильевна. – Зря вы так много напрягались, надо было сразу идти в больницу. Во-вторых, повреждён коленный сустав и кость. На завтра назначена операция по замене коленного сустава и восстановлению костной ткани. Принимайте все лекарства, ходите на уколы, через неделю будете как новенький. Ещё сканирование показало, что у вас восемь коренных зубов мёртвые, через день после операции придётся сходить к стоматологу.

– К стоматологу? Зачем?

– Конечно же, для восстановления зубов! – как будто это естественно, ответила доктор. – Вас будто коновалы лечили: пломбы, убитые нервы… Так делали зубы давно. Мне сложно представить, где сейчас так лечат, разве что врачи старой закалки где-то в далёкой глубинке.

Вскоре в палату вошёл милиционер, форма на нём была будто с картинки советского постового, четыре звезды с одним просветом явно указывали на звание капитана. Грузный мужчина пятидесяти лет, в каштановых волосах пробивались седые пряди. Он сразу же направился ко мне.

– Александр?

– Да, я. Здравия желаю.

– Добрый день, – кивнул он, странно на меня посмотрев. – Вы помните свою фамилию и отчество?

Я лишь покачал головой.

– Дату рождения?

Вновь покачал головой.

– Что же, придётся взять отпечатки пальцев. – Милиционер достал из наплечной тряпичной сумки электронный планшет и протянул его мне. – Положите правую руку на экран… Теперь левую. – Сняв отпечатки пальцев, она навёл планшет камерой на меня. – Посмотрите в объектив… Так-так… – Капитан с задумчивым видом потыкал пальцем в планшет. – Странно. Очень странно. Вы не числитесь в базах. Кто же вы, Александр?

– Простите, не знаю.

– Я пообщался с вашим лечащим врачом, она рассказала, что у вас присутствует недавно залеченное в полевых условиях огнестрельное ранение, – сурово посмотрел милиционер. – Вы же понимаете, что милиция этого не может оставить просто так? Вы появляетесь из ниоткуда, в базах не числитесь… Потеря памяти – это так удобно… Признавайтесь, кто вы?!

– Простите, товарищ капитан, не помню, – развёл я руками с потерянным видом.

– Может, вы преступник? – продолжил давить с суровым видом милиционер. – Или вражеский шпион?

– Даже если это так, я ничего не помню.

– Ваша обувь и штаны военного образца, – продолжил милиционер, рассмотрев под кроватью берцы. – Вы наёмник из капиталистической страны? С какой целью вас послали в СССР?

– Простите, товарищ капитан, ваши вопросы мне кажутся странными. Сомневаюсь, что это так.

– For what purpose are you on the territory of our country? – перешёл на английский мужчина.

Слушая его, я нахмурился, пытаясь вычленить, о чём идёт речь.

– Простите, я понял, о чём вы в принципе спрашиваете, но мой английский чуть выше уровня школяра. Зачем я на территории вашей страны что? Вот это вот, пурпосе, что означает?

– С какой целью, – слегка скис от моей реакции капитан. – Значит, о школе вы помните. Как звали учителей и одноклассников?

– Простите, капитан, людей я вовсе не могу припомнить. Учебную программу помню. А вот, к примеру, о современных технологиях нет. Марки машин не узнаю, улицы. Вот смотрю, вроде места знакомые, но где тут что, понять не могу, словно не был очень давно.

– Александр, если это ваше настоящее имя, лучше признайтесь честно, кто вы! – капитан говорил сурово. – Будет лучше, если вы скажете это мне, а не товарищам из КГБ.

– Простите, капитан, я обязательно расскажу, если вспомню. Вот пусть меня доктора подлатают, глядишь, память вернётся. Не дай бог вам самому или кому из родни с такой болезнью столкнуться, сами поймёте, что я не притворяюсь.

– Кончай дурку гнать! – воскликнул милиционер.

На крик в палату зашла врач.

– Прекратите кричать, – хмуро посмотрела на капитана Елена Васильевна. – Тут лежат пациенты с тяжёлыми осложнениями после инсульта, им необходим покой.

– Доктор, не мешайте мне работать, – огрызнулся капитан.

– Это вы не мешайте нам работать! – жёстко произнесла врач. – Что вы кричите?

– Да он всё дурака валяет, изображает потерю памяти, – кивнул в мою сторону милиционер.

– Да что вы говорите? – с сарказмом протянула Елена Васильевна. – А у нас что – теперь сотрудникам милиции диплом врача выдают? Чтобы вы знали, потеря памяти после инсульта – это не единичный случай. У пациента действительно проблемы, а вы пытаетесь их усугубить. Ваша задача помочь человеку найти родственников, дом, а если вы этого не можете сделать, хотя бы обязаны помочь восстановить или сделать новые документы. А вы пытаетесь моих пациентов загнать в гроб. Я буду на вас жаловаться!

Дальнейший допрос происходил в присутствии доктора, на этот раз капитан старался держаться в рамках приличия, голос не повышал, задавал одни и те же вопросы множество раз, но я как болванчик повторял: «Не помню; не знаю». В итоге несолоно хлебавши сотрудник правоохранительных органов покинул палату.

На следующий день была операция, после которой меня постоянно кололи и выдавали таблетки горстями, я безропотно принимал всё.

Прекрасным источником информации о мире стали мои соседи-старики, они прониклись ко мне сочувствием, поверив в амнезию. Но то, что деды поведали, поражало. Казалось, что я оказался в мире будущего, а не в две тысячи восемнадцатом году. Люди летают на Луну, где построено несколько научных городов. На Марсе строится исследовательская база и в скором будущем планируется постройка большого адронного коллайдера.

Удивительней была история этого мира. Революция в России произошла раньше и был образован СССР. Технологии тут развивались немного быстрее, из-за чего первая мировая война тут была намного масштабней, чем в нашем мире, она напоминала нашу вторую мировую войну. Немцы завоевали Европу и полезли на Россию. СССР сумел победить немцев и захватил всю Европу. В итоге сейчас все страны: Португалия, Испания, Италия, Франция, Германия и так далее – являются автономными советскими республиками, в которых вторым основным языком является русский.

В сороковые годы вспыхнула война у азиатов, японцы, корейцы и китайцы активно воевали. Японцы совершили глупость – когда они закрепились в Китае, решили полезть на СССР. К тому времени страна восстановилась и укрепилась, так что не только дала серьёзный отпор, но использовала ядерное оружие, которое удалось сделать благодаря перевербованым немецким учёным. В итоге территории страны приросли не только за счёт Курильских островов, но и части Китая.

Благодаря большим ресурсам, страна стала развиваться семимильными шагами. Плановая экономика на ранних этапах претерпела фиаско, была построена экономическая система, похожая на ту, что сейчас имеется в нашем современном Китае – тут смешаны социалистические принципы и элементы капитализма. Чисто капиталистическую систему, сохранившуюся в остальном мире, советские граждане не приемлют.

СССР много воюет, но далеко от дома. Многие африканские страны были завоёваны, наши войска твёрдой рукой навели там порядок и превратили где-то чуть ли не треть Африки в советские колонии.

Огромные ресурсы и высокое качество жизни привело к процветанию и высокой рождаемости, у граждан СССР считается нормальным заводить минимум двух, а оптимально трёх детей. Лишние рты едут на работу в колонии или другие республики. Но к концу двадцатого века актуальным стал вопрос перенаселения.

Вначале были попытки засмотреться на соседей, но к тому моменту ядерное оружие было не только у СССР, но и у США и ещё нескольких стран. Советское правительство понимало, что война с капиталистическими странами приведёт к уничтожению планеты, а завоёвывать аборигенов, потом усмирять их и вливать гигантские деньги в подтягивание их экономики, примерно настолько же затратное дело, как строительство баз-городов на других планетах. При этом научные базы на Луне и Марсе продвинут науку вперёд и в будущем позволят покорить космос, а возня с чернокожими папуасами станет пустой тратой ресурсов. В итоге космос приковал пристальное внимание.

При этом всё равно войны потихоньку идут. В африканских странах стравливаются группы лиц, в результате этих действий постепенно крупные государства разваливаются и превращаются в карликовые страны. И уже маленькие и ослабленные страны завоёвываются. В общем, империя кушает пирог по маленькому кусочку и переваривает его, и готовит следующий кусочек, пока переваривается предыдущий.

На фоне полученной информации ничего удивительного в том, что вместо милиционера ко мне на следующий день после операции заявилась пара сотрудников КГБ. Эти ребята допрашивали меня долго и тщательно, но я не сдавался, валил всё на потерю памяти. Хоть они ушли, но расслаблять булки я не спешил. Чуйка во весь голос вопила о том, что мой случай кому-то из конторы показался подозрительным и я теперь под колпаком.

На следующий день началась эпопея с зубами. Их мне повыдёргивали, запихнули в рот пластину, воткнули зубы-имплантаты и прописали ещё пачку лекарств. Так что в палату вернулся я в препоганом настроении – жевать не мог, челюсть болела. Хорошо хоть, что в больнице нормально кормят, а для больных после операции предусмотрено специальное меню с жидкими блюдами.

Отчасти подозрения о слежке со стороны КГБ подтвердились. Когда я вернулся в палату, старичков-соседей не оказалось на месте, вместо них две койки заняли парень лет двадцати пяти и мужчина примерно сорока лет.

– Привет, – добродушно произнёс русоволосый парень с худым лицом. – Ты, наверное, наш сосед по палате? Я Валера.

– Угу. Саша.

– Добрый день, – кивнул мужчина постарше с короткими светлыми волосами, – меня зовут Вячеслав. Рад знакомству.

Глупо… Мужик – ладно, но класть в палату, в которой проходят реабилитацию инсультники, молодого парня… Нет, конечно, в жизни разное случается, но чтобы всё вместе совпало… Не верю! Видимо, аналитики операцию не прорабатывали или это не контора.

– Саша, как тут вообще? – спросил Вячеслав.

– Извините, больно говорить. Зубы, – продемонстрировал я фиксирующие пластины.

Это нечто… Парочка чекистов (теперь у меня не оставалось сомнений, разве что молодой похож на неопытного стажёра), постоянно пытались со мной трепаться и как бы между делом желали выяснить что-либо о моём прошлом. Два дня, пока у меня во рту были пластины, отговаривался, что больно говорить, пожимал плечами или односложно отвечал, что почти ничего не помню.

На третий день пребывания в палате парочки чекистов и на шестой, как я оказался в больнице, у меня сняли скобы. Зубами уже можно было есть, нога не особо болела, я большую часть времени ходил с тростью скорее по привычке, уже мог обойтись без неё. Местная медицина восхищала. Но проблемой стало то, что больше от чекистов односложно отговориться было нельзя.

– Ты как? – спросил Вячеслав.

– Спасибо, что живой… Всё болит, но хотя бы уже жевать могу.

– Сань, тут жена мне новое бельё привезла, – продолжил он. – Носки, трусы, футболка – всё новое… Я видел, как ты мучаешься, стирая свои вещи. Если не брезгуешь, возьми. – Он положил на мою кровать свёрток с вещами.

– Спасибо, Слава, это действительно нужные вещи.

Несмотря на то, что я мило улыбался, бесило, что меня хотели купить трусами и носками. Хотя бесспорно – вещи очень нужные, свои-то оставил в рюкзаке.

– Пожалуйста, – спокойно произнёс Вячеслав.

– Слушай, как думаешь, получится куда-то устроиться на работу с моей дырявой памятью?

– Почему нет? Дворники всегда нужны. А если ты что-то умеешь, то можно и лучше работу найти. Есть же у тебя какие-то навыки?

– Не уверен, но думаю, что я сумел бы управлять автомобилем. Только правила дорожного движения надо будет изучить, а то я их забыл.

– Сейчас водители не нужны, – покачал головой Вячеслав. – Раньше в них была большая потребность. А сейчас весь транспорт переходит на систему автоматического управления. Ещё лет десять-пятнадцать, и профессия водителя уйдёт в небытие. В колониях постоянно требуются рабочие разных специальностей, там и льготы на получение жилья, повышенная ставка по заработной плате.

– А можно подробнее? Допустим, такой старик вроде меня, который сам не знает, что умеет, чего может добиться у папуасов?

– Там профессий много. Всегда требуются люди, например, курьеры, секретари, помощники, – начал просвещать Вячеслав. – А можно и вовсе небольшим начальником стать. К примеру, набирается в какую-то фирму неквалифицированный персонал из аборигенов: дворники, сборщики фруктов и так далее. Над ними нужен начальник. Обычно на такие должности нанимают наших людей без особых навыков. Поработаешь лет десять, получишь свою квартиру… Тебе сколько лет?

– Не знаю. Врачи записали в бумагах пятьдесят лет, но недавно в зеркало на лицо посмотрел, выгляжу намного моложе.

– Это из-за регенерационных препаратов, – пояснил Вячеслав, и я не стал его разубеждать. – Седина говорит за тебя. Тебе сейчас пятьдесят лет, поработаешь ещё лет двадцать-двадцать пять, выйдешь на пенсию.

– И что, я на пенсии останусь жить среди папуасов?

– А что плохого? Тепло, жильё есть, инфраструктура в колониях не хуже нашей.

– Слав, как жить дальше? Вот завтра-послезавтра меня выпишут из больницы. Денег нет, документов нет, ничего не помню. Куда идти, что делать? Не бродягой же становиться.

– Получишь у медиков справку, с ней пойдёшь в ближайшее отделение милиции, тебя проверят на полиграфе, получишь у них справку, а потом есть два варианта. В первом случае приходишь на вербовочный пункт набора добровольцев для работы в колониях. Тебя поселят в общежитие, дадут пластиковую карточку на трёхразовое питание в ближайшей столовой, сделают документы, а через неделю уже отправишься куда-нибудь в Африку. Во втором варианте можешь попытаться обратиться в паспортный стол, но тогда у тебя не будет ни питания, ни жилья, и выдача документов может растянуться на пару месяцев, за которые ты даже не сумеешь устроиться на работу. А кушать всё равно будешь хотеть. Если же будешь заниматься попрошайничеством или по помойкам побираться, тебя задержит милиция и вышлет в колонии без права возврата. А там ссыльным на нормальную работу устроиться проблематично. А если воровать будешь, то в тюрьму отправишься.

Звучит довольно привлекательно. Понятно, что раз у местных подобное отношение к бездомным, если их высылают не за сто первый километр, а в далёкие колонии, то и крайне подозрительного типа вроде меня вряд ли оставят в стране. А вот отправить гражданина в колонию, чтобы работал на безопасной должности подальше от секретов, даже если я какой-нибудь шпион – это вполне разумно. Я всё равно собирался в Африку в своём мире, правда, подумывал устроиться наёмником-инструктором, чтобы обучать чернокожих правильно держать автоматы. С моей хромотой иные варианты были перечёркнуты. А тут почти полностью вылечили, лишь седина и едва заметные шрамы остались. Тут технологии и медицина развиты лучше, чем на родине. Почему бы не поработать маленьким начальником в саду у папуасов? Тем более по документам меня оформят на пятнадцать лет старше, так что на пенсию выйду раньше. Хоть в чём-то пригодились седина и потрёпанный внешний вид.

Только разум всё время цепляется за слово «полиграф». Конечно, есть способы обмануть детектор лжи, нас даже им обучали, но тут надо знать примерные вопросы и особым образом себя настроить, произвести самовнушение. Я же не знаю, какие будут вопросы. В армии на особых заданиях нас заставляли прорабатывать легенду, которую составляли аналитики. А как быть сейчас? Я нормальную легенду не состряпаю, поскольку не обучен такому, ко всем вопросам вряд ли смогу подготовиться…

К обеду молодой сосед по палате пропал, вроде как выписался. А вечером ко мне подошёл Вячеслав.

– Саша, сегодня меня выписывают. Я заметил, что у тебя нет нормальной одежды, а в военных штанах и обуви ты будешь привлекать повышенное внимание постовых. – Он выложил мне на кровать пакет. – Вот, тут одежда и обувь, я из них вырос, а тебе будет как раз.

– Спасибо, Вячеслав.

Внутри пакета оказались пара летних туфлей, голубая рубашка с длинными рукавами и с крупными пуговицами, а также льняной летний костюм: светлые брюки и пиджак. К штанам прилагался ремень с крупной бляхой.

Паранойя подсказывала – тут явно что-то нечисто. Вещи выглядели как новые, но мне презентовали их как подержанные. С одной стороны хотелось верить в человеческую доброту, в то, что я ошибся, а соседи по палате вовсе не сотрудники КГБ, а обычные больные. Ведь бывает так, люди дарят что-то, а чтобы не обидеть гордость человека, говорят, что вещь ему уже не нужна, что она старая. Бывало, и сам так несколько раз поступал. Но с другой стороны – я в другом мире, мутные и внешне здоровые парни лежали в одной со мной палате, постоянно пытались выведать информацию о прошлом, а теперь один из них подгоняет одежду.

========== Арка 1. Глава 6 ==========

Поразительная медицина! Я не перестаю ею восхищаться. Уже на следующий день нога почти не болела. Меня выписали из больницы и выдали несколько справок.

Переодевшись, отправился в ближайшее отделение милиции, адрес подсказала лечащий врач. С тростью пока не расставался, оделся с иголочки в подаренную одежду, а свои вещи нёс в пакете.

Со вчерашнего вечера я готовился к допросу с использованием детектора лжи, внушал себе веру в изначально обманные утверждения о различных нюансах, вроде потери памяти. В принципе, я знал список стандартных вопросов при тестировании с полиграфом, их всего около трёх десятков. К ответу на них я был полностью готов. К сожалению, всё предусмотреть было невозможно.

В отделении милиции пришлось объяснять цель своего визита, предъявить справку. Через некоторое время меня отправили к кабинету на первом этаже. За столом перед большим плоским монитором сидел милиционер в звании старшего лейтенанта. Молодой парень, ему было примерно чуть больше двадцати пяти лет, среднего роста. Каштановые волосы были подстрижены под расчёску, форма сидела на нём идеально. В кабинете стояла восхитительная прохлада, которую создавала система климат-контроля. Удобное кресло, качественная мебель и хороший ремонт говорили о том, что местная милиция хорошо финансируется. Парень оглядел меня внимательным взглядом карих глаз.

– Вы по какому вопросу?

– Добрый день. Я потерял память в результате болезни. К сожалению, ваш сотрудник, капитан, который приходил ко мне в больницу, не сумел установить мою личность. В больнице выдали справку и сказали, что надо обратиться к вам. Вот, – протянул я справку.

– Хм… – почесал переносицу парень. – Присаживайтесь.

Удобное стальное кресло с мягкой сидушкой и спинкой приняло меня в свои объятья. Парень поставил на стол прибор, навёл на меня миниатюрную видеокамеру и нацепил на указательный палец левой руки датчик, а на голову тканевый обруч с датчиками.

– Ваше имя? – начал он.

– Александр.

Тут всё было стандартно, к этому вопросу я был подготовлен.

– В комнате, в которой вы находитесь, есть окно?

– Да.

– Вам нравится употреблять в пищу фекалии?

– Нет.

– Вы проживали на территории советского союза?

– Да.

– У вас есть связи в криминальном мире?

– Нет.

– Вы участвовали в незаконном распространении наркотических веществ?

– Нет.

– Вы состоите в секте?

– Нет.

– У вас были попытки суицида?

– Нет.

– Вы участвовали в незаконном обороте оружия?

– Нет.

– У вас есть судимость?

– Нет.

Пока что вопросы были стандартными, такие же задают почти при любом допросе с использованием детектора лжи в нашем мире. К этим вопросам я как раз был готов стопроцентно, полностью верил в то, что говорю правду, даже когда врал насчёт оружия. Было дело, приторговывал оружием на сторону, как и любой из моих бывших коллег. Накроешь группу террористов, стволы же не будешь сдавать? Лучше их продать сирийским военным и ополченцам, пусть и дёшево, но на сигареты, вкусняшки и девушек низкой социальной ответственности хватало. А уж о краже пистолета вообще молчу, законным оборотом оружия тут и не пахнет.

– Вы пытались подделать документы на территории СССР?

– Нет.

Когда бы успел? Только подумывал об этом, но понял, что без связей и денег бесполезная затея. Особенно, когда подозреваешь, что находишься под колпаком КГБ. Хотя создаётся видимость, будто от меня отстали, но мягким местом чую, что пока ещё не стоит расслаблять булки.

– Вы пробовали хотя бы раз наркотические вещества?

– Нет.

Соврал, причём наглым образом. Конечно же, я пробовал наркотики. Промедол колол себе во время ранения. Несколько раз курил гашиш вместе с сослуживцами. Во время хирургических операций меня усыпляли с помощью наркотиков. Но к подобному вопросу был готов, верил, что не вру, а говорю истинную правду. Тем более, вопрос был поставлен таким образом, будто я сам пробовал. Милиционер же не спросил, кололи ли мне наркотики врачи и сослуживцы, можно было себя заставить думать именно в таком ключе, игнорирую марихуану…

– У вас есть причина бояться тестирования?

– Нет.

Обычно за этими вопросами следуют дополнительные на выявления употребления (хранения и распространения) наркотиков. Казалось бы, мир другой, а всё точно так же, как у нас. Милиционер продолжил:

– Вы употребляете наркотики?

– Нет.

– Вы употребляли наркотики последние пять лет?

– Нет.

– Вы участвовали в незаконном распространении наркотиков?

– Нет.

– В вашем окружении есть люди, распространяющие наркотические вещества?

– Нет.

– У вас есть причина бояться тестирования?

– Нет.

– В процессе тестирования вы соврали хотя бы на один вопрос?

– Нет.

– Вы когда-либо убивали животное?

– Да.

Посмотрев на экран, старший лейтенант что-то напечатал на клавиатуре. Вместо мыши, которой не было, он пользовался подобием тачпада, который был встроен в клавиатуру.

– Вам нравится, когда вас унижают?

– Нет.

– Вы всегда правы?

– Нет.

– Вы любите свою мать?

– Нет.

На этом моменте милиционер застопорился. Он с удивлением посмотрел на меня и отошёл от стандартной процедуры допроса, когда требуется задать вопрос, на которой необходимо ответить да или нет.

– Почему вы не любите свою мать?

– Кажется, я её не знал. Вероятно, я сирота. Извините, товарищ лейтенант, с провалами в памяти сложно жить.

– Вам нравится унижать других? – продолжил офицер, что-то напечатав.

– Нет.

– Вы любите оружие?

– Да.

Тут скользкий момент. К такому вопросу я не был готов. Ко многим вопросам про оружие подготовился, но такого не ожидал. Да, оружие я люблю больше, чем родную мать, которой никогда не знал. А оружие не раз и не два спасало жизнь мне и товарищам. Как можно не любить вещи, которые сопровождали тебя на протяжении большей части жизни? Да тут соврать даже после подготовки было бы проблематично.

– Хотели бы вы участвовать в боевых действиях?

Вот очередной вопрос с подвохом. Как ни отвечу – совру. Скажу да – это будет неправдой. Скажу нет – тоже будет ложью. Ведь ещё недавно хотел отправиться работать наёмником, а желание ещё не до конца испарилось, но при этом воевать я не люблю и не хочу.

– Нет.

Милиционер нахмурился. Видимо, прибор всё же отобразил мою неподготовленность к ответу.

– Вам нравятся спецоперации?

– Нет.

На этот раз я был искренним, как младенец, который ещё не умеет врать. Кому вообще нравится его работа? А моей работой было участие в спецоперациях. Конечно, есть люди, которым нравится их работа, например, творческие люди или которые зарабатывают большие деньги, занимаются любимым делом. Но большинство людей искренне ненавидят свою работу.

– Вы когда-либо хранили военную тайну?

Ох, дружище, да ты жжёшь напалпом! На мне столько подписок о военных тайнах, что ими на протяжении года в сортире можно подтираться. Но к этому вопросу нас готовили десятки раз перед каждой особой операцией, когда надо было изображать из себя кого угодно, но только не служащего российской армии. Так что я отвечал именно так, как был обучен, искренне уверенный в том, что говорю правду.

– Нет.

– Употребляли ли вы спиртное?

– Да.

– Как давно вы употребляли спиртное в последний раз?

– Две недели назад.

– Часто ли вы употребляете алкоголь?

– Нет.

– Управляли ли вы транспортным средством в нетрезвом виде?

– Не помню.

Ездил, и не раз. Но это было не на основных дорогах и на военных внедорожниках, но не объяснять же это офицеру, я вроде как с амнезией – тут помню, там не помню. Очередной вопрос, к которому я не был готов. Всё предусмотреть невозможно.

– Вы совершали кражи?

– Не помню.

Кражи… Чёрт подери, да за последние пару недель я столько всего украл, что перечислять замучаюсь. А сколько раз воровал что-то по службе: угон военной техники противника; трофейное оружие, сигареты и шоколадки… Бывало такое – убьёшь террориста, а его карманы набиты конфетами, словно не человек, а праздничная пиньята. Бандиты предпочитают ходить налегке, а шоколад – наиболее калорийный, лёгкий и компактный продукт, который можно легко и везде достать. Да мало ли что бывает на войне? Отвечу нет – сразу совру. Скажу да – вцепятся клещами, начнут раскручивать по полной программе. В принципе, мой ответ всё равно плохой, но тут можно валить на амнезию.

– Пробовали ли вы энергетики?

– Да.

– Играли ли вы на деньги в азартные игры после восемнадцати лет?

– Да.

– Вы состоите на службе какого-либо государства?

– Нет.

– Вы имитируете потерю памяти?

– Нет.

К подобным вопросам я готовился последние сутки, так что врал правильно, то есть в полной уверенности в своей правоте. Обмануть полиграф очень сложно, для этого необходима соответствующая подготовка и не раз пройти через похожие допросы. Благо, что у меня такая подготовка имеется.

– Вы относитесь к кражам положительно?

– Нет.

Тут главное было убедить себя в том, что я действительно отношусь к кражам отрицательно – это было просто. Достаточно было представить, что крадут у меня, так что ответ был искренним. Вот воровать у других – это уже другой вопрос. Любой из моих коллег не видит ничего зазорного, чтобы позаимствовать что-то, если это необходимо для выживания или выполнения задания. Подобные психологические барьеры ломаются ещё на первых годах службы в спецподразделениях.

– За последние десять лет вы совершали кражи?

– Извините, товарищ старший лейтенант, с амнезией невозможно ответить на вопрос, если не знаешь ответа. За время пребывания на территории СССР, насколько помню, я не совершал никаких преступлений.

– Вы говорите правду?

– Да.

Милиционер достал из стола планшет, такой же, какой был у капитана. Он вышел из-за стола, снял у меня отпечатки пальцев и сфотографировал глаза. После чего надел обратно датчик на палец и повторно меня прогнал по схожим вопросам ещё два раза. На что получал заготовленную «правдивую» реакцию. Но он явно оказался не удовлетворён, словно барышня коротким коитусом. Хмурился, смотрел в монитор, водил пальцем по тачпаду. Потом он достал из кармана сотовый телефон и позвонил.

– Товарищ майор, у меня сейчас на тестировании товарищ Александр, который безымянный с амнезией… Да, сейчас переправлю отчёт.

Он положил трубку и пристально посмотрел на меня.

– Товарищ Александр, какие ваши дальнейшие планы?

– Пока лежал в клинике, мне рекомендовали отправиться добровольцем в колонии. К сожалению, я даже не представляю, что это и чего ожидать, но склоняюсь к этому предложению. Подскажите, пожалуйста, куда можно будет обратиться?

– Погодите, вначале придётся закончить все учётные процедуры.

Такой ответ мне не понравился. Возникли подозрения, что меня отсюда не хотят выпускать. Вроде бы нет ничего такого, к чему можно придраться, разве что несколько мутных ответов и шаткая легенда. Но и опровергнуть легенду будет сложно, если только я не признаюсь. А признаюсь лишь под сывороткой правды или если телепат будет читать мысли. Вряд ли на меня будут переводить пентотал натрия (сыворотку правды). Интересно, у местных есть штатные телепаты, как у наших спецслужб? Если в этом мире жил кто-то вроде моего отца, то такое вполне возможно. Не хотелось бы повторно лишиться здоровья, которое только что было восстановлено.

Что-то в последнее время не везёт с правоохранительными органами. Даже если я ни в чём не виноват, всегда можно что-то придумать и заставить подписать любые бумаги.