Текст книги "Человек без лица"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Это единственный раз. И только потому, что у меня аллергия, – серьезно, и даже немного грубо проговорила она.

– Нет проблем.

Я взяла щенка, шампуни и, получив от нее полотенце, направилась в ванную, по дороге разглядывая все вокруг.

Увидела я немного, но лишний раз убедилась, что ее квартира стоит как десять моих. Если не больше. Откуда у нее деньги? Что это за таинственная работа?

Щенок начал лаять и играть, когда я щедро намылила его шампунем. Еще больше развеселился, когда я вытирала его.

– Мы помылись и хотим есть! – крикнула я, открыв дверь в ванную.

– Давай я его отнесу, – она так неожиданно появилась у дверей ванной комнаты, что я даже немного испугалась.

Я снова наблюдала картину, от которой мое сердце сжалось. В ее движениях было столько нежности. Она заботливо поддерживала щенка обеими руками и улыбалась.

Я не пошла следом за ними на кухню, решив вымыть руки.

Как она может так меняться? Это же два разных человека. Со мной она холодная и наглая сука, а тут чуть ли не сюсюкала стояла. Может, не такая уж она и стерва? Все напускное, показное.

Но я засомневалась в этом уже через минуту.

– Ты еще здесь? – она заглянула в ванную и недовольно уставилась на меня.

– Знаешь, есть такое слово "спасибо". Его люди используют, чтобы поблагодарить за помощь, – ответила я, вытирая руки полотенцем.

– Я запомню это, – кивнула она без единой эмоции на лице, – уже поздно, так что тебе пора.

– Ты выпила таблетки? – спросила я, направляясь в прихожую.

– Со мной все в порядке.

Опять стена. Опять барьер. Опять стерва.

– Ладно, – вздохнула я, сунув ноги в ботинки, – спокойной ночи.

– Пока.

Я села в машину и задумалась. Как она это делает? Ее глаза светились, когда этот крошечный щенок просто лизнул ее. И тут же она вновь ведет себя, как последняя сука, хотя я просто помогла ей. Ее действия какие-то нелогичные. Но теперь я видела ее настоящей. И я уже не выкину это из головы. Я хочу узнать ее такую.

Следующие пару раз, когда я была у нее, я старалась завязать хоть какой-то разговор. Пыталась спросить про щенка, но она только сказала, что отдала его подруге, что его на следующей неделе забирают в дом, и что с ним все в порядке.

Максимум, что мне еще удалось, это как-то перед уходом попросить воды, потому что мне действительно хотелось пить. Она посмотрела на меня недовольно, вытянув губы в тонкую кривую линию, но воды принесла. На этом все.

Я приехала к ней в четверг. Она написала с утра, и я поняла, что на выходных она не позвонит. Так было не раз. Если она приглашала к себе в конце недели, значит наши вечера на выходных проходили порознь.

Когда мы были уже в спальне, она протянула мне три шелковых черных ленты. Я не раз их уже использовала, и знала, чего она хочет. Когда она оказалась привязанной к изголовью кровати и с завязанными глазами, меня посетила гениальная мысль. Я решила в этот раз действовать так, как хочется мне. А именно – быть нежной.

Я целовала ее тело, замечая, как она слегка вздрагивает. Проводила языком по ее гладкой коже, не торопясь опуститься вниз и перейти к основному действию. Я просто хотела насладиться ей. Она старалась вести себя как можно тише, и даже закусывала губу, прежде чем, наконец, сказала:

– Что... Что ты делаешь?

– То, зачем ты меня позвала, – ответила я, ласково обводя языком напряженный сосок.

– Не надо делать это так... – она замялась, подбирая слово.

– Как? Нежно? – догадалась я.

– Да.

– Тебе же нравится. Твоему телу нравится.

– Слушай, если ты не...

Я поцеловала ее, только чтобы она заткнулась. Я не хотела слушать ее угроз, приказов и прочей херни. Я хотела любить ее, и я любила.

Я мучила ее довольно долго, пока ее бедра не приподнялись над кроватью и не сжали мою голову у нее между ног.

Когда я развязала ленты, она сама стянула с лица повязку и тут же врезала мне по лицу. Это было не столько больно, сколько неожиданно. Я молча уставилась на нее, потирая щеку после звонкой оплеухи. Она выглядела злой и рассерженной. Выставив перед моим лицом указательный палец, она прошипела:

– Никогда больше так не делай! Поняла меня?!

– Тебе же понравилось! – возмутилась я.

– Мы трахаемся! Мы занимаемся сексом. Обычным сексом. Мне не нужна вся эта ванильная хрень с поцелуйчиками и прочей ерундой, тебе понятно?!

– Да хватит уже строить из себя неприступную стерву! – не выдержала я. – Ты мне нравишься! Устраивает тебя это или нет, но это так! И если ты будешь немного проще, это не значит, что я попытаюсь тебя тут же обидеть! Я не знаю, что там у тебя была за несчастная любовь или еще какая-то грустная история, но тебе уже не шестнадцать! Ведешь себя, как ребенок. "Мне сделали больно, я больше никого к себе не подпущу." Что за хрень?! Вырасти уже!

Она смотрела на меня самыми злыми глазами, которые я только видела.

– Выметайся отсюда.

– Ира...

– Пошла. Вон.

По ее виду я поняла, что если не уйду, она не только ударит меня еще раз, но еще и отпинает наверняка. Поэтому, тяжело вздохнув, я встала с кровати, быстро оделась и вышла из дома.

Всю пятницу этот идиот по имени Самир трещал о предстоящей вечеринке. Честно, у меня даже малейшего желания идти туда не было. Но я уже дала свое согласие, поэтому только кивала и сдержанно улыбалась на его восторженные восклицания.

Он заехал в половину одиннадцатого, и ровно в одиннадцать мы заходили в клуб, пафосом от которого несло за два квартала.

Охрана в костюмах, на входе металлические ограничители с красными канатами, и парень с девушкой с двумя списками приглашенных в руках. Серьезно, я ждала Джима Керри на лимузине, потому что это напомнило мне клуб "Коко Бонго" из фильма "Маска".

Мы без проблем прошли внутрь и уселись за столик. Шампанское, канапе, настолько крошечные, что мне пришлось бы съесть два подноса, чтобы утолить аппетит. Коктейли, какие-то закуски, разносимые официантками в юбках, еле-еле прикрывающих половину бедра. И все это среди грохочущей музыки и мерцающего света.

– Ну и как тебе? Нравится? – Самир наклонился ко мне, широко улыбаясь.

– Скорее, я все еще не могу отойти от того, что вижу тебя в костюме, а не в какой-нибудь ебланской майке как обычно, – спокойно ответила я.

– Это элитное заведение, – возмутился парень, – а я удивлен, что ты все же пришла. Думал, что опять будешь у своей блондиночки, и забудешь про меня.

– Нет, – махнула я рукой, – я бы, может, и не против провести время с ней, вместо того, чтобы сидеть тут, но...

– Но тебя не вызвали, – закончил за меня Самир.

– Эй, она меня не вызывает. Я же не... девочка по вызову, – проворчала я.

– Да? А похоже на это, – хохотнул он, – так скажи мне, как у вас дела?

– Ну... Это сложно. Мы ужинали, мы ходили в кино...

– Серьезно?! – перебил меня парень. – У вас были свидания?!

Я думала, его глаза выпадут прям в тарелку с канапе, и мне придется их выковыривать оттуда.

– Нет, это были не свидания. По крайней мере, не для нее.

– Интересно.

– Я просто ее не понимаю. Недавно мы ехали к ней, и она каким-то совершенно невероятным образом увидела на обочине щенка. Боже, и она была такой... счастливой. Потом мы заехали в магазин, набрали там всего, приехали к ней, я помыла эту крошку...

– "Помыла эту крошку"? Ты о собаке, или это какое-то ваше лесбийское извращение? – усмехнулся Самир.

– Придурок, – фыркнула я, – я про собаку. И потом она выставила меня за дверь. Как обычно. Но в тот момент она была совсем другой, понимаешь? И я не знаю, как она так меняется. Но буквально позавчера... В общем, мы с ней трахались, и это было... по-другому. Я старалась быть нежной, а в итоге она дала мне пощечину и разозлилась. Сказала больше так никогда не делать, и выперла меня из квартиры.

– Просто за то, что ты была... нежной? – удивился он.

– Ну, возможно, я еще кое-что ей наговорила, и сказала, что она мне нравится, – тяжело выдохнула я.

– О. Это неожиданно.

– Да. Для нее это тоже было неожиданным, я уверена.

– И что ты собираешься со всем этим делать? – Самир придвинулся ко мне ближе и спиной откинулся на диван.

– Я не знаю, Самир, – я вытянула руки перед собой на столе и покачала головой, – очевидно, у нее там была какая-то печальная история, но... Но у кого их не было? Черт, меня бросали и изменяли, но это не сделало из меня какую-то суку. Она просто... Знаешь, она как "человек без лица". Я не знаю, какая она настоящая. Она так прячет себя от всех, что я не уверена, что даже она сама знает, кто она на самом деле.

– Это грустно.

– Это глупо. Ладно, – я выпрямилась и повернулась к Самиру, – давай просто выпьем.

– Это я поддержу. Давай выпьем и, возможно, ты сможешь присмотреть себе здесь кого-нибудь.

– Обязательно, – скептично ответила я и подняла стакан.

6

Я не знаю, честно, где и в какой именно период своей жизни я что-то натворила, но я понимаю, что, наверняка, какой-то "косяк" есть, потому что иначе я никак не могу объяснить то, что происходит у меня сейчас.

Мы сидели уже около двух часов и я начинала засыпать, фигурально выражаясь. Самир уже несколько раз таскался на танцпол, возвращался радостный и с номерами телефонов каких-то девчонок. Я же только ела и пила по большей части, наблюдая за остальными посетителями.

– Пойдем потанцуем? – Самир орет мне прямо в ухо, и я морщусь от громкого голоса.

– У меня нет чувства ритма, забыл? Я тут посижу еще немного, и скоро свалю домой. Так что ищи себе компанию на остаток ночи.

– Какая ты зануда, а ведь...

Но я не слышу, что он говорит. Потому что мои глаза и все остальные органы чувств, как только могут, сосредотачиваются на стройной фигуре, что идет от входа вниз по ступенькам, в самую толпу танцующих людей. И я не знаю, какого хрена она здесь делает, но я не могу перестать сверлить ее глазами.

Самир, понимая, что я не обращаю на его слова никакого внимания, следит за моим взглядом и тоже смотрит на нее.

– О, какая штучка, – выдыхает он, – я бы... с ней познакомился.

– Еблан, – шикаю я, – это Ира.

– Какая... Ира?! – он еще сильнее вперивается в нее взглядом. – Та Ира?! Блондиночка, с которой ты трахаешься уже несколько месяцев?!

– Она самая.

– Ничего себе, – невольно присвистнул парень, – и что она тут делает? Она знает, что ты тут?

– Не думаю, – качаю головой, не отрывая от нее взгляда.

Проходит через танцплощадку к бару. Все эти блядские выродки и мажоры оборачиваются ей вслед. Я вижу эти взгляды, понимаю, что они в своих мечтах уже присунули ей по несколько раз. Чертовы выблядки, тусующие на родительские деньги. И я знаю, что меня не должно это трогать или волновать, но я хочу врезать каждому, кто на нее смотрит. И я не могу перестать ненавидеть этих уродов. И ее тоже. Потому что знаю, что ей это нравится. Нравятся эти обожающие и восхищенные взгляды, эти намеки, все эти пошлые комментарии.

Она подходит к бару и что-то заказывает. Около нее тут же оказывается какой-то хер в дорогих туфельках и, сверкая зубищами, что-то говорит, склоняясь над ее ухом. Она поворачивает голову, на ее лице знакомая ухмылка. Что-то отвечает и этот хер быстренько отсаживается от нее подальше. Да, моя стерва умеет отшивать. И поскольку она повернулась в мою сторону, я вижу, что она замечает меня. Смотрит, не моргая, прямо в глаза. Я даже не могу описать эмоции на ее лице. Удивление там точно было. Я неловко чуть поднимаю руку, в знак приветствия, и киваю. Она просто отворачивается к бару, берет стопку и опрокидывает ее.

– Это точно она? Она даже не поздоровалась, – бубнит мне на ухо Самир, а я его ударить хочу. Вечно лезет со своими дохуя умными комментариями.

– Точно, – поворачиваюсь к нему и допиваю сладко-кислый коктейль.

Минут двадцать я ищу ее взглядом в толпе. Самир возвращается с новой порцией алкоголя и выглядит при этом весьма странно.

– Что с твоим лицом? – спрашиваю я, хотя, честно, мне плевать. Не могу ни о чем думать, кроме как о ней.

– Ну... А вы... Ну, вы же не встречаетесь? – спрашивает он, стараясь сделать безразличное лицо.

– Нет. А что?

– То есть можете с другими там видеться, да?

– Ты сейчас к чему это?

– Может, тебе стоит присмотреться к здешней аудитории? Тут есть очень милые девушки. Я уверен, кто-то из них явно из твоей "команды", – говорит он и нервно почесывает подбородок.

– С чего это ты так озаботился моей личной жизнью? – с подозрением смотрю на него, но чую недоброе.

– Ладно, я пытался, – вздыхает он и кивает в сторону танцпола.

Перевожу взгляд туда, и через пару мгновений нахожу ее. Танцует с какой-то рыжеволосой мадам на высоченных каблуках. Как только ноги не переломала. Обнимает ее, даже нет, откровенно лапает. Рыжая довольно смеется, а та что-то шепчет ей на ухо и, сука, смотрит на меня при этом. Рыжая ко мне спиной, а эта стерва хватает ее за задницу и не отрывает от меня глаз. Прекрасная прелюдия. И я знаю, что эта рыжая поедет к ней. Потому что она ее выбрала на сегодняшнюю ночь. Сука. Чертова сука.

Но я снова не просчитала все. Продолжая пытать меня взглядом, ведет ладонью вверх по телу рыжей. Доходит до шеи и притягивает ее к себе. Смотрит на меня и засовывает свой язык ей в рот.

Слышу, как Самир закашлялся. У него, бедняги, поди встал уже от этой картины. Рыжая красивая. По крайней мере, насколько я ее успела разглядеть, пока Ира не развернула ее ко мне спиной, чтобы видеть мое лицо. И они стоят и сосутся, как подростки, а я с силой сжимаю стакан в руке, и даже не осознаю этого. В горле появляется какой-то горький привкус, и я понимаю, что больше не хочу на это смотреть.

Почему мое сердце выбрало именно ее? Эту шалаву, которой без разницы, с кем спать? Не знаю. Но знаю, что это все. Это была последняя точка. И я больше не хочу прикасаться к ней. Точнее, я, конечно, хочу, но я не буду. Я пыталась, старалась, но, наверное, надо было ее слушать внимательнее. Когда она говорила, что это только секс. Я же не могу ее влюбить в себя насильно. Хочет трахаться – пусть трахается. Но только не со мной.

– Водички выпей, – поворачиваюсь к уже красному парню, – я пойду.

– Да ладно, Тамила! Из-за нее?! Да пошла эта шлюха к черту! Зачем портить вечер...

– Самир, – обрываю его на полуслове, – я поехала домой. И это был не вопрос.

– Ладно. Я понял, – вздыхает парень и добавляет, – я заеду к тебе завтра?

– Позвони, договоримся, – бросаю, когда уже встаю и направляюсь к выходу.

Прохожу мимо них и вижу ее блядскую ухмылку. Чертова, чертова сука.

Приезжаю домой и только там разрешаю себе выдохнуть. Нет, у меня нет слез, никакой истерики, мне даже не особо больно. Нет, больно, конечно, но я понимаю, что смысла пускать сопли нет, как и скулить в подушку.

Тем не менее, через час чертовы слезы все же находят выход, и мне грустно от самой себя. На что надеялась и рассчитывала? Все же было очевидно, и, самое печальное, что я даже ее не могу в этом полноценно обвинить. Она же говорила. Она предупреждала. Она не несет ответственности за мои чувства. Только я.

7

Самир, наверное, думает, что обязан строить из себя доброго эмоционального "мецената", и поддерживать меня морально. Помочь бедной дуре, с которой так бесчувственно обошлась эта стерва. Но я другого мнения, и поэтому на все его предложения приехать отвечаю отказом. Не хочу никого видеть и ни с кем разговаривать. Хочу быстрее понедельник и окунуться в работу. У меня накопилось слишком много дел, на которые вечно не хватало времени. Теперь время есть. Мне больше не надо будет кататься по ночам к ней, и тащиться с красными глазами в офис. Поэтому я думаю только о том, чтобы быстрее наступило утро и я могла приехать на работу.

Я – наивная идиотка. Нет, правда. Я искренне надеялась, что херова туча работы меня хоть как-то отвлечет. Хуй там. Я работала, параллельно думая о ней. Даже удивилась, что мой мозг и руки могут так слаженно выполнять дела и генерировать идеи, не выбрасывая эту суку из головы. Наверное, я гений с неиссякаемым потенциалом.

Самиру не удалось вытащить меня на обед, хотя желудок просил пищи. Не хочу расспросов, не хочу говорить о ней. Пусть катится к черту.

Была среда и я осталась одна в офисе, когда часы показывали половину девятого.

– Ты меня избегаешь? – неожиданно услышала знакомый голос.

– Какого хрена ты еще здесь?

– Ну, не у одной тебя есть дела, – пожал плечами Самир и, пододвинув стул к моему рабочему столу, сел рядом.

– Ну так иди и делай свои дела, – пробурчала я, вновь обращая взгляд к экрану монитора.

– Тамила, ты меня несколько дней игнорируешь. Я хочу знать, что с тобой происходит.

– Слушай, я сдала все горящие проекты, их все приняли, все довольны. Что тебе не нравится? – я вновь посмотрела на парня, который сидел, сложив руки в замок. Ну прям психотерапевт.

– Да к черту проекты, ты сама как?

– Я плохо выгляжу?

– Нет, – смущенно ответил он.

– Я кажусь больной или что-то еще?

– Да нет же, просто...

– Что "просто"? – прервала я его. – Со мной все в порядке. Ничего не произошло.

– Но я же видел твою реакцию там, в клубе, – не унимался этот недоделанный психолог.

– Самир, пожалуйста. Я не хочу об этом говорить.

– Она не звонила?

– Ладно, – я вздохнула, – я так понимаю, фразу "я не хочу об этом говорить" ты не расслышал. Нет. Не звонила. Она слишком гордая. И сильная. Я, конечно, не такая, но даже дураку ясно, что я не настолько идиотка, чтобы снова с ней связываться.

– Но что-то тебя держало рядом с ней столько времени.

– Я не знаю, – честно ответила я, – мне просто хотелось ее еще. Не в том пошлом смысле. Просто... Как бы это по-еблански ни звучало, я рядом с ней чувствовала себя иначе. И мне это нравилось. И я понятия не имею, что нашла в ней. Я сама напридумывала себе какой-то херни, построила в голове воздушные замки. А она вернула меня в реальность. Да, возможно, несколько жестким способом, но по-другому я бы, наверное, не поняла. Я не знаю, кто был у нее, пока была еще и я, и я не хотела об этом думать. Но когда я это увидела – поняла, что не могу. Она никогда не будет моей, а по-другому я не хочу.

– Значит, все?

– Значит, все. И давай больше не будем об этом.

– Ладно. Я понял. Может, сходим куда-нибудь на выходных? – ободряюще улыбнулся Самир, а я почувствовала себя последней задницей. Ведь он действительно хотел помочь.

– Конечно. Я не против, – ответила я с улыбкой. Надо просто снова жить дальше.

Прошло две недели с той ночи в клубе. Когда мои мечты были окончательно растоптаны и разрушены. И все было бы вполне неплохо, если бы она то и дело не всплывала в моей голове, и не приходила в моих чертовых снах. Я не умела контролировать сновидения, но, честно, я бы отдала любые деньги, чтобы этому научиться.

Как говорят, пиздец подкрался незаметно. Она позвонила в субботу вечером.

Сначала я даже глазам не поверила. Потом поняла, что для нее-то все было в порядке. Все как всегда. Это у меня жизнь перевернулась с ног на голову.

Первый звонок я пропустила. Просто смотрела на ее имя, горящее на экране, и слушала стандартную мелодию вызова. И впервые я сознательно не ответила.

Но она набрала во второй раз, что меня очень удивило. До этого, если я по какой-то причине пропускала вызов, она никогда не перезванивала. Всегда я. Тут я подумала, может, с ней что-то случилось? С ума сошла, например.

Набрав в легкие побольше воздуха, я медленно выдохнула, и приняла звонок.

– Алло?

– Привет, – знакомый голос. Как всегда со стальными нотками, твердый и уверенный.

– Привет.

– Слушай, мне нужна твоя помощь.

– В самом деле? – я пальцами перебирала шнур от зарядного устройства.

– Да. У меня сломалась машина, и... В общем, я забыла деньги дома, не могу даже эвакуатор вызвать.

– И чем я могу помочь?

– Забери меня! – восклицает она, будто раздражаясь, от того, что я сама не догадалась, что ей от меня требуется.

– Ладно. Где ты? – сама не знаю, зачем соглашаюсь. Ведь есть такси. Можно доехать до дома, попросить подождать, сходить за деньгами и оплатить. Зачем ей я? Но эти мысли приходят уже позже, после того, как я соглашаюсь. Дура.

– Я скину адрес.

Я приезжаю к какой-то стоянке, неподалеку от городской больницы. Какого черта она тут делает в такое время?

Садится в машину, кивает в знак приветствия, и даже не смотрит на меня. Да и неважно. Я больше не играю в эти игры. Надоело.

– У нас, к слову, очень популярна служба такси, ты в курсе? – говорю спокойно, не отрывая глаз от дороги.

– Я же сказала, что забыла деньги дома.

– Можно попросить их подождать и сходить за деньгами. Все мы люди.

– Я... не подумала об этом. Обычно я оплачиваю поездку сразу. По карте, – говорит искренне, понимаю, что не врет. Правда не подумала. Странно, у нее и друзей нет, чтобы могли ее забрать? Впрочем, это не моего ума дело.

– Что ты делала в больнице? – спрашиваю просто, из банального любопытства. Чтобы не молчать всю дорогу.

– Не твое дело, – снова огрызается. Ладно, не мое, так не мое.

Не пытаюсь больше начать разговор, просто везу ее по знакомому адресу. Даже не смотрю в ее сторону. Кажется, она это замечает, потому что чувствую, как изредка поглядывает на меня. Что, удивлена, что я не пялюсь, как обычно?

Въезжаю за шлагбаум, останавливаюсь у ее подъезда. Всегда тут оставляю машину на те несколько часов, что провожу у нее. Но сегодня не буду.

Она открывает дверь и ставит одну ногу на асфальт. Потом оборачивается ко мне и смотрит непонимающе:

– Ты так и будешь сидеть здесь?

– Да, – отвечаю спокойно.

– Пойдем, – делает лицо, будто ей надоело меня уговаривать, – и так время много. Я еще выспаться хочу.

– Тем более. Спокойной ночи.

– Постой, – она чуть прикрывает дверь, еще больше поворачиваясь ко мне, – ты сейчас серьезно? Ты себе цену набиваешь или что? В чем проблема? – я вижу, что ей не нравится ни этот разговор, ни сама ситуация.

– Нет. Просто не хочу. Нет никаких проблем, – мне самой не нравится все то, что происходит, потому что я знаю, что победителем я здесь не выйду. Максимум, на что я могу рассчитывать – это "ничья".

– Зачем тогда ты приехала? – смотрит так, будто у меня рога выросли. Хотя, зная ее, наверняка выросли.

– Тебе нужна была помощь, я помогла. Все, – хочу уехать. Не хочу сидеть и объясняться. Не хочу выглядеть какой-то чертовой жертвой или обиженной бабой. Потому что это не так. Трудно быть жертвой, когда сама во всем виновата.

– Ты решила построить из себя альтруистку, чтобы я почувствовала себя последней сукой или что? – поднимает бровь и наклоняет голову. – Малышка, давай закончим с этим дурацким разговором, ты перестанешь строить из себя неженку и давить на жалость. И просто пойдем ко мне, ладно?

Я смотрю на нее и действительно не понимаю, что я нашла в ней? В этой суке, которой плевать на всех, кроме себя.

– Ира, иди домой, – говорю на выдохе и отворачиваюсь от нее. Будто отпускаю. Нет смысла пытаться удержать то, что тебе никогда не принадлежало.

Ничего не отвечает, несколько секунд сидит молча. Потом снова открывает дверь шире и выходит. Хлопает ею так, чтобы я точно поняла, что разозлила ее. Ничего, в твоей записной книжке наверняка еще много номеров. И надеюсь, после сегодняшнего мой ты удалишь.

Приезжаю к себе и чувствую себя абсолютно пустой. Но знаю, что так лучше. Сколько еще эти недоотношения убивали бы меня? Год? Два? Пока я не стану старой или ей не надоест трахаться? Не лучшая основа для семейной жизни. Хотя о чем я. Какая семейная жизнь. Секс сутки через трое – вот и весь график. Так себе перспектива, честно говоря.

Самир практически насильно водит меня по разным местам. Рестораны, кино, сраный бильярд. Этот придурок даже на балет хотел меня затащить. Но я сказала, что лучше я буду сидеть затворницей, чем пойду на балет.

В итоге мы нашли крутое заведение с игровым залом. Там мы провели несколько вечеров, наслаждаясь вкусным пивом и приставкой.

Внешне я великолепно справлялась со всем тем дерьмом, что со мной произошло, но внутри мне было все равно грустно и тоскливо. Моя душа просилась к этой чертовой суке, а я не понимала, почему мое безмозглое сердце не осознает этого факта саморазрушения?

Вероятно, потому что я в течение долгих месяцев тешила его надеждами о счастливом совместном будущем. Думала, что в конце концов, она примет приглашение и придет ко мне. Что мы будем не только трахаться, но и проводить вместе время. Что я узнаю больше о ее жизни и о ней самой.

Но максимум, что у меня вышло – это только поведать ей о себе. Где живу, работаю, чем занимаюсь. Она не делала особо заинтересованный вид, но и не затыкала меня. А большего я и не требовала. Но к себе она так и не подпустила. Лишь пару раз я узнавала какие-то обрывки, но это ничто по сравнению с тем, что она могла бы дать мне, абсолютно ничем не жертвуя и не рискуя. Просто мне не удалось ее убедить, что не ей меня надо бояться, а скорее, наоборот. Это она могла причинить мне боль, а не я ей. Что, к слову, и произошло.

Странно, но она звонит через неделю. Потом еще раз через пару дней. И еще. Но я не отвечаю. Я бы поменяла номер, чтобы она не могла дозвониться, но у меня слишком много важных рабочих контактов, и это лишние заморочки, сообщать всем новые цифры.

Я могла бы заблокировать ее номер и никогда больше не видеть ее входящего, ведь современные технологии это легко позволяют, но почему-то не делаю этого. Глупо, но так мне кажется, что у нас есть с ней какая-то связь. Пусть и неосязаемая, пусть безответная, но есть. И мне так легче. Своей слабости я уже не удивляюсь. Я к ней привыкла. Я смирилась с мыслью, что эта гордая самовлюбленная сука всегда меня будет переигрывать, но пока я пропускаю ее звонки и вижу увеличивающееся количество неотвеченных, мне кажется, что у нас с ней что-то, хотя бы отдаленно напоминающее "ничью".

И я люблю ее. Это правда, и я это знаю. Это смешно и абсолютно нелепо, но это так. И я не собираюсь говорить кому-то об этом, потому что это такой сопливый бред, что даже какие-нибудь тоскующие влюбленные дурочки пятнадцати лет засмеют меня, если узнают. Пусть лучше все это дерьмо останется со мной.

А я буду надеяться, что она просто проебет свой мобильник в каком-нибудь очередном блядском клубе, и перестанет звонить.

8

Я ехала домой, радуясь, что очередная рабочая неделя позади. Эту пятницу я ждала, начиная с самого понедельника. Потому что в прошедшие пять дней работы было невероятно много, а заказчик невероятный придурок. Мне казалось, что мы с Самиром даже сбросили пару килограмм от всех этих нервов и постоянных тупых замечаний клиента. Но дело сделано, и я еду к себе, зная, что впереди два дня выходных. И я собираюсь тупо спать эти два дня, потому что я ни хрена почти не спала всю неделю.

Самир обещал позвонить вечером, сказать финальное слово клиента. Поэтому когда зазвонил телефон, я тут же приняла вызов.

– Если ты скажешь, что ему не понравилось, я найду его адрес и сожгу его машину, – сказала я, как только ответила на звонок. В трубке пару секунд висела тишина, и я уже снова открыла рот, чтобы что-то сказать, как, наконец, услышала знакомый голос.

– Эм... Прости, ты о чем?

Я не поверила ушам и тут же посмотрела на экран. Вот же идиотка. Я тихо чертыхнулась и снова приложила трубку к уху.

– Извини, я думала это... Впрочем, неважно. Думала, по работе.

– Я невовремя?

Мне снова подумалось, что я ослышалась. Ее в кои-то веки волнует, вовремя она или нет? Ее что, инопланетяне там похитили?

– Нет, все в порядке, – соврала я. Ни хрена не в порядке. Я не должна была брать от тебя трубку, и вообще, на кой черт ты мне звонишь?

– Ты не отвечаешь уже несколько дней. Много дней. Ты... меня избегаешь?

Могу поспорить, это чуть ли не самый долгий наш телефонный разговор.

– Нет, просто много работы, – снова вру.

– Настолько много, что даже перезвонить времени нет? – слышу недовольство. Конечно, как я посмела игнорировать ее. Как додумалась вообще до этого.

– Я не думаю, что нам есть, о чем разговаривать, на самом деле, – вот это честно.

– О, вот как? То есть до этого несколько месяцев нам было, о чем разговаривать, а теперь стало не о чем? – нет, честно, это выглядит, как семейная ссора. И мне становится немного смешно. Я бы хотела с ней ругаться. Быть с ней, любить ее, ссориться, мириться, потому что это все по-настоящему. Но то, что между нами – это не настоящее. По крайней мере, для нее.

– Мы не особо много и разговаривали. Так, или иначе, меня это больше не интересует, – мне трудно это говорить ей вслух, но я понимаю, что должна.

– О, – снова тянет она, – даже так?

– Именно.

– Ты бы хоть... Не знаю, предупредила бы. В известность там поставила.

– Я думала, ты все поняла, когда я подвозила тебя со стоянки. Когда сломалась твоя машина. К слову, все в порядке? Починила? – что я вообще сейчас несу? Какая машина? Какое мне вообще дело?

– Все в порядке. Это из-за той рыжей дуры? Ты серьезно? Потому что если...

– Ира, – прерываю ее, потому что не хочу слушать. Знаю, что она скажет, знаю, что мы не встречались и у нас был только секс. – Это неважно, ты можешь продолжать трахаться с теми, с кем хочешь. Ходить по клубам, находить новых партнеров, вести тот образ жизни, который тебя устраивает. Мне больше нет до этого дела. И до "этой рыжей дуры" в том числе.

Несколько секунд она молчит в трубку. Не знаю, о чем думает, может, в себя приходит после моего заявления. Готова поспорить, до этого ей никто такого не говорил. Не хочу, чтобы она отвечала мне в своей привычной манере, поэтому добавляю:

– Мне пора. Извини, и... – это самое сложное, но только так я смогу излечиться, – не звони мне больше. Я больше не приеду. Пока.

Не дожидаясь ответа, отключаю телефон и медленно выдыхаю. Я сделала это. Я поставила эту точку. Я должна была избавиться от последней нити, что нас связывала. Может, теперь, наконец, смогу свободнее дышать.

Она стала воспоминанием. Реальным, граничащим с сумасшествием воспоминанием. Я знала, что я не отделаюсь от ее образа в моей голове слишком быстро, знала, что за пару дней не забуду месяцы наших блядских встреч. И ведь самое обидное было то, что она даже шанса не давала. Не знаю, сколько у нее всего было таких, как я, но я была почти уверена, что я – единственная, кто ее не использовал. Да и не так уж мне и много было надо. Или много? Наверное, много. Мне нужна была она вся. А этого она дать мне не могла. Она никогда мне не принадлежала. Даже те часы, что мы проводили вместе – со мной было только ее тело. А ее душа, разум, все неосязаемое – оставалось ничьим и свободным.

Через две недели раздался звонок. Я не понимала, зачем она звонит, мы же все выяснили. Я смотрела на экран телефона, в нерешительности держа палец у клавиши принятия вызова. Ладно, мне все же интересно, что ей понадобилось от меня.

– Алло? – мой голос звучит хрипло и я готова отпинать себя за это.