Текст книги "Посмотри немного дальше (СИ)"

Автор книги: Nogaulitki

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– О, для этого мне приходится быть очень хорошей, – усмехнулась я.

– Ты хочешь сказать, что все это время ты заставляла себя быть… не такой, какая ты на самом деле?

Я на мгновение задумалась. С ней я вела себя иначе. Я была совершенно другим человеком. Но это было не потому, что я преследовала какую-то корыстную цель. Просто мне хотелось быть такой. Хотелось не быть обычным куском дерьма. Для нее. Но хватит ли меня надолго? Смогу ли я с ней дружить? Смогу ли я быть для нее другом? Действительно хорошим другом.

– Нет, я… Просто…

– Что, Таира? Ты так боишься признаться себе, что ты не такая плохая, какой привыкла себя считать?

Я снова вздохнула и покачала головой.

– Мы можем поговорить об этом в другой раз? У меня еще много работы. Правда. Мне надо идти. Извини.

Я встала с дивана и, легко улыбнувшись, направилась к выходу.

– Мы еще поговорим об этом, – услышала в спину, но пошла дальше, не оборачиваясь.

Лежа в кровати и привычно изучая потолок, я пыталась понять, как могло произойти то, что происходит. Как одна девушка умудрилась настолько изменить мою жизнь? Наше общение было чуть ли не самым долгим тесным социальным взаимодействием с кем-либо. Для меня. Она отчаянно пыталась найти во мне то, что я уже давно потеряла надежду иметь. Меня это пугало, но мне это нравилось.

Она стала частью моей жизни в рекордно короткие сроки, и я не знала, как все будет, когда ей придется уехать. Она сводила меня с ума, и мне все трудней было сдерживать себя и контролировать свои мысли. Она влекла меня. То ли мой собственный запрет будоражил мои мысли, то ли это было что-то другое – я не знаю. Но мысль о том, что мне не хочется ее отпускать, приходила в мое тоскующее сознание все чаще.

========== 12 ==========

Всю оставшуюся неделю после работы Света постоянно проводила со мной. Она и до этого уделяла мне практически все свободное время, но в этот раз было как-то все особенно “тесно”. Мы ездили по магазинам, она присматривала разные вещи для дома, какую-то небольшую мебель, предметы, которые украшают интерьер. Большая часть габаритной мебели хранилась в гараже у Тагира на время ремонта, но кое-что было уже достаточно старое, и этому требовалась замена.

И особо тяжело я перенесла поход в мебельный магазин за кроватью.

Мы проходили по огромному залу, где по всему периметру были представлены разнообразные модели каркасов спальных мест, с лежащими на них большими матрасами.

Мы подошли к широкой двуспальной кровати довольно консервативного и практичного вида. По две горизонтальные рейки из черного дерева в изголовье и изножье кровати, прочный каркас из массивных досок, высокий матрас, изготовленный по последним технологиям. В комплекте также шли две прикроватные тумбы такого же цвета.

– Ты посмотри, какая красота, – восхищенно протянула Света, проводя рукой по гладкой поверхности изголовья.

– Да, неплохо, – улыбнулась я, искренне умиляясь ее восторгу на лице.

– Давай приляжем, – хихикнула девушка и в следующую секунду уже толкнула меня на матрас.

Мы лежали на этой огромной постели, сложив руки на животе, и еще оставалось достаточно места.

– Кажется, я нарушила порядок действий и сама затащила тебя в кровать, – снова хихикнула Света, глядя на меня. В ее глазах было столько задора, что я не сдержалась и шумно выдохнула.

Когда до меня дошел смысл слов, что она произнесла, я сделала то, что никак от себя не ожидала – густо покраснела. Но, взяв себя в руки, я приподнялась и перелезла через девушку, укладываясь с другой стороны.

– Раз уж затащила, то тебе следует знать, что я всегда сплю справа.

– Почему? – с интересом спросила она.

– Не знаю. Привыкла.

– Ладно. Я запомню, – тихо сказала она, и я снова чуть не задохнулась.

Если бы я не знала, что она явно предпочитает мужчин, я бы допустила маленькую, самую крошечную вероятность того, что она флиртовала.

– Мне нравится эта модель, – сказала она, вырывая меня из размышлений, – именно с таким матрасом.

– Тогда нам следует оформить покупку и доставку, – улыбнулась я, мечтая уже поскорее встать с этой чертовой кровати, так как блузка Светы, точнее, две верхних расстегнутых пуговицы, привлекали мое внимание куда больше, чем кровати, матрасы и все остальное.

Она была восхитительной. Нет, правда. С таким живым взглядом на все происходящее, с восхищением к самым, казалось, обычным и естественным вещам. А с каким интересом она спрашивала и слушала о моей работе. Мои родственники плохо понимали, чем я занимаюсь. Им было сложно осознать, что за “вот эту закорючку, название и значок” я получаю неплохие деньги. Также как не понимали, что все это – не только маркетинг, но и психология. Но Света была поражена этим, говорила, что для такой работы нужны и мозги, и фантазия. Рутинным выполнением тут не обойдешься. Мне было приятно, что она разделяет мои взгляды.

Между нами все чаще проскакивали шутки на грани флирта, поддразнивания, какие-то намеки, которые непременно вызывали улыбку. И желание. У меня.

Самой эпичной выдалась суббота. Мы должны были днем поехать к Талибу и маме, они позвонили в пятницу и напомнили об этом. Я проснулась около одиннадцати и направилась в душ. Я вышла из комнаты, решив по дороге заглянуть на кухню, чтобы попить. Открыв дверь холодильника, я достала сок и сделала несколько глотков прямо из коробки.

В этот момент дверь ванной комнаты открылась и я увидела Свету. Она была в одних трусиках персикового цвета, с висящим на плечах небольшим полотенцем, которое, к счастью, прикрывало ее грудь. Сок пошел носом, и я закашлялась. Девушка подпрыгнула от неожиданности и обернулась.

Мы с полминуты смотрели друг на друга. Точнее, она смотрела, а я пялилась, не переставая при этом покашливать, так как сок все еще щекотал носоглотку. Я была красная от того, что чуть не подавилась, разглядывая девушку, а Света от того, что она стояла передо мной полуголая. Когда, наконец, она пришла в себя, то кинулась к себе в комнату, кинув что-то вроде “доброе утро”. Я же с тупой улыбкой на лице пошла в ванную.

Я не знала, сколько мне будет мерещиться ее почти обнаженное тело, но то, что даже в этой глупой ситуации у меня в низу живота растеклось невероятное тепло, это я понимала наверняка.

Желание – вещь неоднозначная. По крайней мере, у меня. Физиология – да, это объяснимо. Я видела привлекательную девушку, особенно если она была полуголой, я ее хотела. Но тут было иначе. Что-то происходило в голове, не только реакция тела. Это было по-другому. Я не хотела просто с ней переспать. Не в том смысле, как это было всегда раньше. Мне хотелось с ней провести ночь так, чтобы это действительно запомнилось. Я не могла подобрать правильное слово или определение к этому. Думать, что это что-то больше, чем дружба, я не хотела. Боже, у меня никогда не было друзей, я понятия не имею, как это происходит, работает, и что чувствуют при этом люди. Все это узнают еще в раннем детстве, у меня же этап социального взросления проходил в тридцать лет. И это не самые однозначные ощущения.

Мы ехали в машине в полной тишине. Что было непривычно. Света дома почти не разговаривала со мной, отчаянно краснея в момент, когда меня видела.

Наконец, я решила, что мы не можем просто сидеть и молчать.

– Слушай, мы взрослые люди. То, что сегодня… Наша утренняя встреча – это просто недоразумение.

– Я думала, ты еще спишь, – снова краснея, тихо проговорила Света.

– Если тебя это успокоит, я ничего не видела, – ну, почти ничего.

– Поэтому ты чуть не задохнулась там и пролила сок?

– Ладно, кое-что видела. Но ничего, что бы мне не понравилось.

– Ты не делаешь это легче, не так ли? – усмехнулась она.

– Прости, – я улыбнулась, радуясь, что она хотя бы разговаривать начала.

– Я просто не ожидала тебя увидеть, – вздохнула Света, сосредоточенно глядя в окно.

– Я это поняла. По твоим огромным глазам это сложно было не понять, – хихикнула я.

– Эй, – девушка шлепнула меня по руке, – ты сама таращилась, у тебя глаза были не меньше.

– Ну, знаешь, я только проснулась тогда. Не каждый день с утра такие… сюрпризы.

Света закатила глаза и снова покраснела. Боже, она невероятна. Такое смущение, такая невинность. Она просто не для этого мира. С ней рядом должен быть самый достойный человек. Самый. И это точно не я.

Пока мы ехали, я вполуха слушала, что говорит Света, но мыслями была совсем не в машине. С какой силой меня к ней тянуло, с такой же мне хотелось бежать от нее со всех ног.

За ужином, мне кажется, я только и делала, что смотрела на Свету. Она абсолютно очаровала нашу мать, она поддерживала любую тему для разговора, и даже там, в доме моих родственников, она продолжала вести себя, как будто мы в моей квартире. Спрашивала, не подать ли мне что-либо или не подлить ли мне сока. И другие вещи, которые люди называют “заботой” или чем-то в этом роде. Боже. Мы сидели рядом, и я постоянно чувствовала прикосновения ее локтя или колена. А когда она гордо рассказывала Талибу с мамой, что я закончила крупный проект, то погладила меня по спине круговыми движениями, которые тут же вызвали недвусмысленную реакцию моего тела. У меня было ощущение, что мы пришли вместе. Действительно вместе. Не как соседки. Как пара. Когда она что-то говорила, то постоянно поворачивала голову и ловила со мной контакт глазами. Что было не трудно, потому что я без устали пялилась на нее.

Говорят, у людей, помимо простого существования, прожигания и проживания своей жизни, должно быть какое-то предназначение. Кто-то называет это целью, кто-то смыслом, неважно.

Когда мы закончили довольно веселый ужин, я поняла, что, видимо, предназначение моего младшего брата – позорить меня, заставляя краснеть и седеть.

После того, как Света спросила его о хоккее, он начал в красках рассказывать об этом. Все бы ничего, если бы он не припер целый фотоальбом, показывая, с каких малых лет он гоняет на коньках в форме. И, конечно, там были и мои фотографии. И, конечно, там были черно-белые фото, где я совсем маленькая. Никогда не понимала тягу людей делать снимки своих голых детей. Особенно анфас. Неужели нельзя хотя бы что-то накинуть?

И вот, сидим мы: я – красная и закатывающая глаза, Света, постоянно хихикающая, мама, скромно улыбающаяся, и Талиб, откровенно ржущий над всем происходящим.

– Ты была очень милой в детстве. Что с тобой потом стало? – еле сдерживая смех, спросил брат.

– Потом родился ты, – в очередной раз закатив глаза, ответила я.

– Смотрите, тут она на покрывале на даче на травке. Совсем голенькая, – мерзко писклявым голосом вновь проговорил Талиб, – почему у тебя грудь перестала расти в два года? – снова усмехаясь, продолжил он.

Света не смогла сдержать смех, как и мама. Спасение пришло от самой же Светы, которая явно сама того не ожидала.

– Ой, а это ты где? – спросила она, мельком глянув на фотографию младенца, лежащего в каком-то надувном кругу на каменистом пляже.

Я взяла в руки фотографию, присмотревшись, и пришла моя очередь смеяться.

– А это не я. Это Талиб.

Брат поперхнулся чаем и выхватил фотографию из моих рук после осторожного “ой” Светы.

– Я просто тут совсем маленький, – буркнул он.

– Да, и не только ты, и, наверное, тогда было холодно, – хихикнула я, радуясь возможности отыграться, – ты до сих пор так отмазываешься?

– Ну перестаньте, – мама смеялась уже до слез.

– Мам, скажи, у Талиба все перестало расти тогда же, когда у меня перестала расти грудь? – серьезным голосом спросила я.

– Я придушу тебя, – прошипел брат.

– Да-да, конечно. Напомни мне подарить тебе пинцет на день рождения.

– Зачем? – Талиб не понял моего намека и с искренним недоумением уставился на меня.

– Ну как, чтобы в туалет ходить было удобнее, – пожала я плечами и в следующую минуту уже неслась в комнату брата, под смех оставшихся в кухне женщин.

– Отпусти, придурок! – орала я, судорожно глотая воздух, потому что Талиб щекотал меня по ребрам.

– “Наверно, холодно было”, – передразнивая меня, продолжал беспощадно измываться брат.

– Ты первый… начал, – пытаясь отдышаться, ответила я и лягнула Талиба в живот.

– Ох, – выдохнул он и отскочил от меня, пытаясь перевести дыхание, – ты и в детстве так делала, это нечестно, – все еще держась за живот, проговорил он, усаживаясь на кровать рядом со мной.

Я с опаской смотрела на него, на всякий случай подняв ногу, чтобы при попытке возобновить его издевательства надо мной, заехать ему в лоб.

– Как давно? – спросил Талиб, отдышавшись и растягиваясь на своей кровати.

– Что “как давно”? – не поняла я, успокоившись, что брат больше не собирается меня мучать.

– Как давно вы спите? – с абсолютным спокойствием на лице уточнил Талиб. Только это ни хрена не прояснило.

– С кем?

– Со Светой, Боже, – закатил он глаза.

Я несколько секунд смотрела на него, глупо моргая, после чего нашла свой голос:

– Ты дурак, что ли?

– Ой, да ладно, – махнул он рукой, – я не Тагир. Я не буду устраивать истерик.

– Я знаю, но… Ты о чем вообще? Между нами ничего нет.

– Конечно. Я что, не вижу, как вы, ребятки, смотрите друг на друга? – хитро подмигнув, сказал он. – Я думал, она по парням.

– Она и так по парням, Талиб. Мы не спим с ней, – последняя фраза, мне показалось, прозвучала с каким-то сожалением, которое наверняка не укрылось от Талиба.

– О. Я думал… Просто вы… Черт, я был уверен, что не ошибся, – задумчиво почесал он голову.

– Извини, что не оправдала твоих ожиданий, – криво усмехнулась я.

– Да нет, я… Черт. Вы выглядите, как гребаная парочка.

– Откуда тебе знать? Я никогда ни с кем не была парочкой.

– Это верно, но я почему-то был уверен.

– Ну… нет, – пожала я плечами и отвернулась.

– Постой, – протянул брат, заглядывая мне в лицо, – она тебе нравится, – с тоном, будто он только что сделал научное открытие, проговорил Талиб.

– Кто? Света? Она… Она милая, – деловито кивнула я.

– Нет, не в этом дело. Она тебе, правда, нравится. Вот почему ты ей в рот весь вечер заглядывала, – снова прошептал он, опасаясь, что нас кто-то услышит.

– Никто мне не нравится, что ты пристал? – проворчала я, поднимаясь с кровати.

– Нет, тут что-то есть.

– Тут ничего нет.

– Нет. Слушай, я никогда ничего не имел против твоего… взгляда на отношения, но не делай этого со Светой. Она очень хорошая.

– Да не собираюсь я ничего делать с вашей Светой! – с чувством воскликнула я и увидела, что Талиб смотрит куда-то мимо меня. Опасаясь самого худшего, я сглотнула и медленно на пятках развернулась.

Конечно. Иначе быть не могло. Света.

– Эм… Я не вовремя? – осторожно спросила она, переводя взгляд с меня на Талиба.

– Нет, все в порядке, – натянув улыбку на лицо, ответила я, предупредительно зыркнув на брата.

– Мне показалось или я слышала свое имя?

– Нет-нет. То есть да, но это не про тебя. Это… про другую Свету.

Слабо, Таира, очень слабо.

– Про другую Свету?

– Да, – уверенно кивнула я, – это про… девушку Талиба.

– Девушку Талиба? – брови Светы поползли вверх. – Ее же зовут Регина.

Черт, кажется, пора начинать слушать людей во время разговора.

– Да. Это… Это другая девушка Талиба.

Что я несу? Закрой свой рот, Таира, притворись, что потеряла сознание, сбеги, но не неси эту чушь.

– Другая девушка? – мне казалось, что брови Светы скоро окажутся на затылке.

Я перевела взгляд на Талиба, в надежде, что брат мне поможет. Но он сидел с абсолютным фейспалмом, наверняка гадая, в кого я такая идиотка.

– В смысле, бывшая, – нашлась я. Ну, хоть что-то похожее на правду, – она нехорошо поступила с Талибом, и я хотела поговорить с ней. Ну, знаешь, сестра-брат. Родственные узы. Зуб за зуб… – я вздохнула, понимая, что надо было заткнуться еще на слове “бывшая”.

– Ладно. Ясно, – кивнула Света, – мы… Мы когда поедем?

– Уже можем, – тоже кивнула я, радуясь, что можно больше не придумывать историй о вымышленных девушках брата.

– Отлично, тогда пара минут, и я готова.

– Ладно.

– Ты совсем идиотка?! – прошипел Талиб, как только Света вышла из комнаты.

– Прости, я не знала, что сказать, – я потерла переносицу.

– Боже. Спасибо, что не придумала, почему эта Света поступила со мной нехорошо, – проворчал брат.

– У меня уже была заготовлена история и на этот случай, – ухмыльнулась я, – и она связана с той фоткой и холодом.

– Иди отсюда! – шикнул Талиб, запуская в меня подушкой.

Мы ехали домой в напряженном молчании. Точнее, я была напряжена из-за молчания. Я знала, что Света о чем-то думает, потому что ее взгляд был сосредоточен, а брови слегка нахмурены.

– Что-то случилось? – наконец, не выдержала я.

– Не знаю, – пожала плечами Света.

– В каком смысле?

– Ты же понимаешь, что я ни слову твоему не поверила в истории про какую-то бывшую Свету?

– Да? – сморщившись, спросила я. – Это было так очевидно?

– Да. Ты совершенно не умеешь врать.

– Неправда. Я умею. Просто… растерялась.

– Так о чем вы говорили?

– Да ни о чем. Правда, ничего плохого или нехорошего в твой адрес. Просто треп брата с сестрой. Не более.

– Мне бы хотелось знать, что это за треп, если он касается меня, – не сдавала позиций Света.

Что я теряю, сказав ей правду? Что половина нашей семьи опасается, что я затащу ее в постель, произведу с ней всякие непотребства и, по всей видимости, сделаю лесбиянкой. Что глупо даже в теории. Если бы так легко можно было делать женщин лесбиянками, я бы уже околачивалась возле дома Равшаны Курковой.

– Ладно, я все объясню. Только давай доберемся до дома? Пока я рулю, это будет небезопасно, – я знала, что буду нервничать, да и мне нужно было время на подготовку.

– Ладно. Я подожду, – кивнула Света, а я спокойно выдохнула.

По крайней мере, у меня есть минут пятнадцать, чтобы придумать, как лучше это сказать. Ну и вляпалась же я.

========== 13 ==========

Когда мы оказались у меня дома, то, разувшись, сразу прошли на кухню.

Мне всегда было интересно, почему все важные и не очень разговоры происходят именно на кухне? Это русский менталитет или что-то другое? Почему бы не побеседовать в гостиной, спальне, прихожей, в конце концов? Нет, все упорно тащатся на кухню, будто раковина и плита настраивают на нужный лад разговора.

Я прошла к холодильнику, Света заняла один из стульев, выжидающе уставившись на меня.

Я достала воду в бутылке и присосалась к горлышку. Боже, я специально делала маленькие глотки, чтобы как можно дольше была возможность помолчать. Света не выдержала первая.

– К слову, у нас есть еще одна тема, отложенная на “потом”. Точнее, она была отложена на “потом”.

Я сделала громкий глоток и посмотрела на нее.

– Что за тема? – готова спорить, мой голос, по непонятной даже мне причине, дрожал.

– Когда я сообщила о своем переезде и спросила, будем ли мы общаться, ты очень странно отреагировала.

Когда я молча продолжила смотреть на девушку, вцепившись в бутылку, она снова заговорила:

– Я не лезу обычно ни в чьи дела, но мне просто хочется понять, что происходит. О чем говорил Талиб, почему постоянно так злится Тагир, и по какой причине ты избегаешь темы нашего… общения. Если ты не хочешь этого, или я тебе не нравлюсь, не знаю, не устраиваю в чем-то, ты можешь мне прямо об этом сказать, а не избегать разговора в непонятном испуге.

Легко ей говорить. Со своими добрыми, светлыми и порядочными взглядами на жизнь.

Я вновь начала поглощать воду, мысленно гадая, лопну ли я. В моем животе, казалось, и так оставалось мало места после сытного ужина, а тут я еще пытаюсь влить в себя почти литр жидкости.

Еще в тот момент я начала жалеть, что не курю. Потому что это было бы как нельзя кстати – взять табачную палочку, поджечь и втянуть в себя глубокую, долгую затяжку, которая подарила бы мне еще пару минут тишины на раздумье.

Но я не курю, и мой желудок отказался больше принимать воду. Поэтому я убрала бутылку и повернулась к Свете.

Я действительно не знала, с чего начать.

Я увидела выражение разочарования на ее лице и слегка потускневшие синие глаза. И поняла, что я довольно долго молчу. И что мне пора бы хоть что-то сказать.

– Ладно, я вижу, ты не… – начала говорить Света, но я ее тут же прервала.

– Нет-нет-нет, – я замахала руками, прежде, чем она сказала мне что-то вроде того, что все поняла, что ей все ясно и так далее, – я просто задумалась.

– О. Такой сложный вопрос?

– Нет, просто… Неважно, – я покачала головой, понимая, что меня в данный момент слишком просто сбить с темы для разговора.

Я села напротив нее и посмотрела ей в глаза. В эти синие глубокие глаза, красивей которых я не встречала, честно.

– Насчет Талиба. И Тагира, – наконец, начала говорить я, а Света сразу стала внимательнее и серьезнее, – мои братья переживают за тебя. Они просто беспокоятся.

– Они переживают и беспокоятся, потому что… – с вопросительной интонацией проговорила Света, все еще ожидая от меня объяснений.

– Ты сама знаешь. Потому что думают, что я затащу тебя в постель.

– О. И есть основания для беспокойства? – снова спросила она абсолютно ровным голосом.

– Не знаю, они думают, наверное, что как только девушки меня видят, или, скорее, я их, то все это непременно заканчивается сексом. На самом деле, это даже как-то лестно, но все же немного оскорбительно.

– Ладно. И что тебе говорил Талиб, когда я зашла в комнату?

– Он говорил, что не хочет, чтобы что-то… – я вздохнула, осознавая всю бредовость этой ситуации. – Он боится, что я что-то сделаю, что тебя обидит. Или оскорбит.

– Например, что ты переспишь со мной и больше не будешь отвечать на мои звонки, прячась и скрываясь? – подняла она бровь.

– Да. Наверное.

– И почему они так думают?

– Потому что я так делаю, – я пожала плечами и поднялась со стула, отходя к подоконнику, – и теперь мы плавно переходим ко второй теме.

Этот момент мне показался наиболее удачным, и я решила не тянуть.

– Света, я… Ты очень хорошая. Я не знаю как, но я прожила с тобой не одну неделю и я даже не заметила, что что-то не так. У меня не было дискомфорта, и это тоже удивительно.

– Но? – она смотрела на меня внимательно, изучающе, словно впитывая каждое мое слово и растворяясь в них.

– Но я – не хороший человек. И я меньше всего хочу сделать тебе больно. Это правда. Удивительная для меня, но правда.

– Почему ты должна сделать мне больно? – ее голос был чуть громче шепота, и тишину нарушало только мерное гудение холодильной камеры.

– Потому что я всегда делаю больно. Я не умею строить отношения с людьми. Ты думаешь, я просто так работаю из дома? Ты думаешь, просто так я не могу нормально общаться даже с родным братом? Или просто так моей племяннице дворник в их доме ближе, чем я?

– О чем ты говоришь? Мы с тобой прекрасно общались. Ты – замечательная, и мне непонятно, как ты сама этого не понимаешь, – покачала головой Света.

Что ж, пора пускать в ход оружие массового поражения – честность.

– Я моральная калека. Как инвалид, только в социальном плане. За мои тридцать лет я не построила ни одних отношений. Любого рода. Я этого просто не умею.

Она молча смотрела на меня, и я не знала, что еще мне сказать, чтобы она действительно правильно поняла то, что я хотела до нее донести. Как объяснить человеку, что я просто не хочу в один прекрасный момент, который, я не сомневалась, наступит очень скоро, все просрать? Я не хотела быть той, которую она потом будет ненавидеть или чтобы она стала той, которая в итоге скажет мне слова, которые я слышала в своей жизни слишком часто. Я просто не умею быть другом. Я не умею быть партнером. Я не умею быть никем, кроме любовницы на один раз. На этом список моих достижений заканчивается. И дело не в ней. Честно, если бы я была хоть наполовину “нормальной”, я бы сделала все, чтобы у нас что-то вышло хорошее. Необязательно любовь или отношения. Я была бы согласна даже на дружбу, правда, если бы одно это слово не вызывало у меня неприятную дрожь и страх, заставляя мои ноги подгибаться. Потому что это дикий ужас. Потому что я знаю точно, даже если представить, что напортачу не я, что уже само по себе сложно, то это сделает она. Потому что так всегда. У всех. Даже отношения моих родителей, которые иногда казались идеальными до тошноты, тоже не всегда были безоблачными. А когда отца не стало, было больно всем. Боль неизбежна. Для этого иногда даже ничего не надо делать. И, да, я понимала, что если бы мои родители рассуждали так же, то ни меня, ни Тагира, ни, тем более, Талиба бы не было. Но это не отнимает того факта, что кто-то обязательно будет страдать.

Я также считала, что идеальная семья моего брата – тоже явление временное. Потому что либо она сделает что-то не так, либо он. Определенно. Потому что люди полны дерьма, и это единственное, чем они радостно делятся.

Она молча смотрела на меня, а я разглядывала ее ресницы. Черные и длинные до неприличия. Свои. Настоящие. Я первое время думала, что это искусная работа косметолога или кого-то, кто этим занимается. Кто делает девушек похожими на Ангелов Виктории Сикрет. Но нет, Света даже тушью их почти не красила. Только темные тени по краю век. От этого ее глаза казались еще более синими, чем были.

– Так я правильно понимаю… – она чуть придвинулась к столу, положив на него руки. – Ты сейчас мне пытаешься сказать, что ты не умеешь… дружить, хотя все это время сама же показывала совершенно обратное?

– Света, – я мученически вздохнула, – ты легко найдешь себе новых друзей. Нормальных. Интересных, веселых, открытых. Я не…

– Но я хочу тебя, – прервала меня девушка, чем заставила мою бровь вопросительно выгнуться. – В смысле… Ты поняла, в каком смысле. Мне нравится общаться с тобой, я не понимаю, в чем проблема.

– Проблема в том, что я не хочу этих самых… проблем, – я опустила взгляд в пол, пытаясь понять, что я только что сказала.

Света чуть отодвинулась, спиной опираясь на стену.

– Я имею в виду, это… некомфортно для меня. Ты же видела, как я общаюсь с людьми. Видела, что они обо мне думают, что говорят. Я сама не раз рассказывала тебе истории, как я отношусь к женщинам. Неужели этого недостаточно?

– Недостаточно, – кивнула Света, – потому что мне плевать, кто и что там говорит, я сужу по тому, как ты относишься ко мне.

– Боже, – я опустила голову, – как ты не поймешь, что я не добрая, порядочная и обаятельная? Ну, ладно, может, обаятельная, но до того момента, как открою рот. Я… Я хотела с тобой просто переспать! – выпалила я прежде, чем взяла свой язык под контроль. – Разве это делает меня хорошим человеком?

– Ты… Ты хотела со мной что? – возможно, когда-нибудь я освою науку по контролю своей речи. Но, по всей видимости, не сегодня.

– Я хотела с тобой переспать, – тихо повторила я и добавила, – сначала. Потом поняла, что не могу. То есть я могу, но не хочу.

Я увидела, как ее бровь поднялась вверх, и поняла, что опять мои слова прозвучали очень странно.

– В смысле… Не потому, что просто не хочу или потому что с тобой что-то не так… Боже, – я снова вздохнула и подняла на нее глаза, – я жалкий человек. Меня интересует только одно. Так что, как видишь, друг из меня никудышный. Но я не могу с тобой так поступить. Не с тобой. Я не знаю, зачем я вообще все это говорю, но я, правда, не хочу сделать что-то, что тебя обидит. Я боюсь причинить тебе боль.

Боже. Сколько пафоса. Откуда это во мне вообще? Высокопарность никогда не была моей сильной стороной, что происходит?

Света поднялась со стула и подошла ко мне. Я чувствовала легкий аромат ее духов. Нежный, цветочный. Как бы глупо это не звучало, но от нее пахло весной. Синие глаза в темноте кухни были почти черными. Как ночное море. Оно тоже меняет цвет.

Она слегка наклонила голову и посмотрела мне в глаза. Мне казалось, что она смотрит куда-то внутрь. Видит меня насквозь. Все мои органы, кровеносную систему и сильно бьющееся сердце. Видит куда больше, чем я показываю. Чем я хочу показать.

– Мне кажется… – она замолчала на полуслове и подняла голову. – Мне кажется, ты не мне боишься причинить боль. Ты боишься, что я сделаю тебе больно. Только нельзя всю жизнь прятаться. Так ты все пропустишь. Просто… подумай над этим, – она подняла руку и осторожно коснулась ладонью моей щеки.

Я думала, что сердце проломит мою грудную клетку. Меня не бросало в жар, колени у меня не подгибались, нет. Все это чушь. Но у меня по телу разлилось такое тепло, что казалось, этой энергии хватит, чтобы обогреть несколько домов в период заморозков. Это было что-то приятное. Абсолютное непонятное для меня, но приятное. Концентрируясь где-то в середине груди, тепло расходилось по кровотоку, растекаясь и обволакивая. Она с полминуты смотрела на меня, не убирая ладонь, потом чуть приблизилась, и я почувствовала ее губы на своей щеке. Легко коснувшись своими губами где-то в районе скулы, она отстранилась и, развернувшись, вышла из кухни, оставив меня стоять с открытым ртом и в полнейшем недоумении.

========== 14 ==========

Солнечные лучи освещали всю мою комнату, и я пожалела, что не закрыла занавески, когда ложилась спать. Часов пять назад. Мой организм привык к тому, что сна мне доставалось не так много, поэтому я была достаточно бодрой, чтобы лежать и смотреть в потолок, но недостаточно, чтобы встать и встретиться на кухне со Светой.

После получасового лежания бревном, я все же оторвала свою задницу от кровати и направилась в душ, мысленно пытаясь определиться, как мне себя вести. Как будто ничего не было? Никакого разговора, никаких объяснений и откровений, никакого дружеского (дружеского?) поцелуя.

Я нервничала. Я чертовски нервничала, когда яростно чистила зубы до боли в деснах. Но когда я зашла на кухню, вся нервозность будто испарилась. Она стояла у стола, в шортах и широкой майке, наливая в кружку воду из чайника, уперевшись ступней одной ноги в лодыжку другой. И это было так мило. Она была такой домашней. Такой своей. Я улыбнулась сама себе и, прочистив горло, поприветствовала девушку:

– Доброе утро.

Света вздрогнула от неожиданности и обернулась, чуть не разлив кофе.

– Ой. Доброе утро. Ты меня напугала, – она тепло мне улыбнулась и вновь повернулась к столу.

– Ну, обычно этим занимаешься ты, так что мы квиты, – я не смогла не растянуть губы в ответной улыбке.

– Ты коварная. Слушай, ты чем сегодня планируешь заниматься? – она взяла кружку, тарелку с бутербродами и поставила все это на обеденный стол.

– Эм… Ну, я не знаю. Я еще не думала, – напряглась я, переживая, что она придумает что-нибудь, чтобы вновь начать вчерашний разговор, – а что?

– Сегодня воскресенье. Мне надо на квартиру. Не хочешь составить мне компанию? Посмотришь, как там все стало, – она села за стол и пододвинула в мою сторону широкую тарелку. – Тебе налить кофе? И сок.

– Эм… Нет, спасибо, я сама. Насчет квартиры… Я, честно говоря, не знаю, как там все было, чтобы понять разницу, как стало, – я подошла к чайнику, оглядывая кухню в поисках своей кружки.