Текст книги "Рожденный, чтобы жечь! 2 (СИ)"

Автор книги: NikL

Соавторы: Дмитрий Лим
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Выйдя из кабинки, Борис заметил краем глаза мелькнувшую в зеркале чью-то тень. Он резко обернулся, но кроме отражений умывальников и небритых физиономий студентов ничего не увидел.

Паранойя? Возможно. Но после визита этих типов в костюмах, он уже ничему не удивлялся. Закончив с гигиеническими процедурами, Борис водрузил Гуглю обратно на шею и, стараясь сохранять невозмутимый вид, направился к выходу из туалета. У двери его по-прежнему поджидали господа в черном.

– Готовы? – сухо поинтересовался высокий, бросив взгляд на Гуглю.

Борис утвердительно кивнул. Высокий развернулся и направился к выходу из столовой, коренастый последовал за ним, не спуская глаз с Бориса. Они шли длинными коридорами академии, мимо лекционных залов, лабораторий, различных кабинетов.

Студенты, завидев процессию, расступались, бросая на Бориса и его конвоиров любопытные взгляды. Наконец, они остановились перед неприметной дверью без таблички. Высокий достал из кармана ключ-карту, приложил к считывателю, дверь бесшумно открылась.

Внутри оказалась небольшая комната, обставленная скромно и функционально. Стол, пара стульев, на стене – карта академии и её окрестностей.

За столом сидел мужчина в штатском, но в его выправке и взгляде чувствовалась военная закалка. Он жестом предложил Борису и его сопровождающим присесть.

– Борис Клеменко, – начал он, глядя на Бориса поверх очков. – Вы, наверное, задаетесь вопросом, зачем мы вас вызвали. Поверьте, у нас есть на то веские причины. В академии произошел инцидент, требующий вашего немедленного участия… и, – он бросил взгляд на Гуглю, – … вашего маленького друга. Не буду вдаваться в детали, скажу лишь, что ваши способности уникальные… кхм. Вы зачислены в поисковый отряд особого назначения. Приказ подписан ректором. Обжалованию не подлежит.

Борис молчал, переваривая услышанное. Поисковый отряд? Особое назначение? А где этот долбанный инструктор-то?

Бред какой-то. Но, глядя в серьезные лица этих людей, он понимал, что это не шутка.

– И что мне теперь делать? – спросил Борис, стараясь скрыть нарастающее раздражение. – У меня вообще-то учеба… какие еще отряды?

Мужчина за столом нахмурился, словно вопрос Бориса был неуместным. Он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

– Ваша учеба также не пострадает, будет разработан индивидуальный график. Что касается вашей роли в отряде… ваши способности помогут нам в поиске того, что мы ищем.

Борис удивленно вскинул брови. О каких способностях речь? Кроме умения выбивать челюсти и попадать в неприятности, он не припомнил за собой никаких особых талантов. Он снова перевел взгляд на Гуглю, который, увлеченный разглядыванием лампы на потолке, копошился у него на шее.

– И что же мы ищем? – с сомнением спросил он.

Мужчина за столом помолчал, словно обдумывая, стоит ли говорить об этом. Затем, вздохнув, он произнес:

– Пропала группа выпускного курса. Не вернулась с задания. Понимаете, к чему мы клоним?

Глава 23

То, что узнали Боря и Гугля, пришлось им не по душе. Первое, что особо смущало – это таинство вокруг исчезновения лучшей группы академии. Второе – недосказанность академиками. Третье – за целый месяц после того, как их внесли в состав новой, разведывательной группы, никто и с места не дёрнулся, чтобы найти студентов. И Боря был в их числе.

После получения такой «серьёзной» информации даже вылазок не было. У Бориса сложилось впечатление, что Академию закрыли на ключ, огородили территорию колючей проволокой и повесили огромный плакат: «Внимание! Здесь водятся грустные академики! Не кормить, руками не трогать, психику беречь!».

Гугля, правда, пытался сохранять оптимизм. Он, как существо рождённое… вроде и в семье сектантов, а вроде и как бы нет, даже в самой кромешной тьме находил лучик света, который можно было увеличить до размеров прожектора.

«Боря, ну чего ты киснешь? – писал он в телефоне Клеменко, развалившись на кровати в их скромной, но уютной комнате. – Может, нас готовят к чему-то грандиозному?»

– Грандиозному, Гугля? – ответил Боря, уткнувшись взглядом в потолок со странным узором, напоминающим то ли плесень, то ли карту звездного неба для дальтоников. – Настолько грандиозному, что даже не удосужились объяснить, в чем, собственно, заключается наша грандиозность? Меня больше волнует, что будет, если нас заставят искать этих потерявшихся, когда начнутся переходные экзамены. Сам понимаешь…

Гугля подполз поближе к Боре, вновь взял телефон и выбрал смайлик, закатывающий глаза.

«Чё ворчишь то? Тебе ли не пофиг на экзамены? Всё равно мне силу показывать за тебя. А не тебе.»

– Ага, – недовольно буркнул юноша, прочитав сообщение. – Это только по магии. А там ещё теория, и на ней фамильяров вообще не должно быть. Хоть ты и не фамильяр, а младенец.

Затем, Боря упомянул обнуление, которое его ждёт, если вскроется, что он не маг. Гугля, разумеется, попытался его подбодрить, но всё было тщетно. А затем и вовсе, в комнату зашёл Антоха со своими очередными… тупыми идеями.

– К слову, – начал он с порога. – Твоя Лена совсем дурная, – прошёл к своей кровати и, с недовольным видом покосился на Клеменко. – Я к ней и так и сяк, а ей пофиг. Не нравлюсь и всё.

– Хернёй занимаешься, – констатировал факт Боря. – Она вообще тебя не переносит с тех самых пор, как ты притворился, мол, я тебя о чём-то просил. Так что, сколько не подбивай к ней свою колбаску – ничего тебе не светит. Да, малой?

Гугля не сразу понял, что это обращение было к нему. Деловиты тыкая маленькими пальчиками в телефон, он отреагировал только на повторной: «да, малой?», которое звучало уже как-то строже.

– Дя. Антон – ищяк.

– Ишак, – поправил его Клеменко.

Антоха, впрочем, внимания на перебранку с Гуглей не обратил, его душевные терзания были слишком глубоки, чтобы отвлекаться на подобные мелочи.

Он тяжело вздохнул, плюхнулся на кровать, отчего старенькая пружина жалобно скрипнула, и уставился в потолок, словно там, среди плесени и абстрактных созвездий, можно было найти ответ на вопрос, почему Лена предпочла ему, такому видному парню, ботанику с третьего курса, у которого даже имя было какое-то… не запоминающееся.

– Не понимаю, – пробормотал он, скорее себе, чем кому-либо еще, – Чем я хуже этого… Калынова? У него даже рожа какая-то… книжная.

Боря хмыкнул, не отрывая взгляда от потолка:

– С чего ты вообще взял, что она кого-то там предпочла?

– Знаю!

– Ну окей, – протянул юноша. – Тогда причин много. С чего начать? Может, потому что Калынов не пытается засунуть свою «колбаску» куда не просят? Может, потому что он не притворяется тем, кем не является? Может, потому что он хотя бы иногда моется?

Последнее замечание было явно лишним, и Антоха тут же вскинулся, готовый к словесной перепалке, но вовремя вспомнил о своей разбитой любви и уныло опустился обратно на кровать.

– Чушь несёшь, – пробурчал он, – я, между прочим, душ принимаю каждый день. Ну, почти каждый… Ладно, через день. Но это же неважно! Важно, что у меня душа богатая! Страдающая душа поэта! А Лена этого не ценит!

Гугля, до этого момента занятый своим телефоном, вдруг оживился. Он подполз к Антохе и ткнул пальцем в экран.

«Антоха – лузер!» – гордо заявил он, демонстрируя новосозданный стикер с карикатурным изображением расстроенного Антохи и надписью «Я страдаю по Лене!».

Антоха взвыл от отчаяния.

– Даже ты, мелкий засранец, надо мной издеваешься! Где справедливость в этом мире?

Вместо ответа Гугля лишь пожал плечами и принялся лепить новые картинки.

Атмосфера в комнате сгустилась до состояния перезрелого варенья. Боря чувствовал, как его и без того шаткий оптимизм тихонько покидает помещение, крадучись мимо страдающего Антохи и ликующего Гугли.

Он перевел взгляд с потолка, где плесень, казалось, начала складываться в неприличные фигуры, на эту дивную троицу.

Антоха продолжал заламывать руки, причитая о несправедливости мироздания. Гугля, воодушевленный успехом первого стикера, принялся создавать новые шедевры, комментируя каждое свое творение звонким «гы-гы».

Боря, устав от этого балагана, решил сменить тактику. Он резко сел на кровати, отчего пружины отозвались протестующим скрипом. Затем, весьма деловито зевая, потянул руки в разные стороны и начал разминать шею. Антон и Гугля тут же напряглись.

Уж больно хорошо они знали этот жест. Если Боря разминает шею, значит, кому-то сейчас снесут челюсть. Но на их удивление, ничего не произошло. Клеменко встал с кровати и выдвинулся на выход из комнаты.

– Куда это ты собрался? – подозрительно прищурился Антоха, опасаясь, что гнев Бори минует его, переключившись на кого-то менее готового к обороне.

– Проветриться, – буркнул Клеменко, уже нашаривая в кармане связку ключей. – А то тут у вас как в морге. Один сохнет, другой лыбится, как плешивый кот после удачной диверсии в мышином царстве. Мне нужен свежий воздух и тишина.

И, не дожидаясь дальнейших вопросов, Боря выскользнул за дверь, оставив своих товарищей по несчастью наедине со своими тараканами. Он и сам не знал, куда именно направляется. Просто хотелось подальше от этой комнаты, где воздух, казалось, пропитался флюидами страданий и детской злорадности.

В итоге, ноги сами привели его к заднему двору академии, где располагался старый, заброшенный тир. Это было одно из тех мест, о которых знали немногие, и которое идеально подходило для того, чтобы побыть одному.

Когда-то здесь тренировались будущие снайперы и стрелки, но теперь тир представлял собой унылое зрелище: покосившиеся мишени, облупившаяся краска на стенах и горы стреляных гильз под ногами. Но Боре нравилось здесь.

Боря вздохнул с облегчением, оказавшись в полумраке тира. Здесь пахло пылью, порохом и забытыми надеждами.

Он посмотрел на мишени, и ему вдруг захотелось в них пострелять. Просто так, чтобы выплеснуть накопившееся раздражение. Но у него, разумеется, не было ни оружия, ни патронов. Да и стрелять он толком не умел. Разве что взглядом. Взглядом он умел убивать наповал.

Внезапно, взгляд Бори упал на старый, пожелтевший плакат, висевший на стене. На нем была изображена бравая девушка-снайпер, с прищуром смотрящая в оптический прицел. Под плакатом красовалась надпись:

«Меткий глаз – залог успеха!».

Боря хмыкнул. Ему бы сейчас меткий глаз, да чтобы прямо Антохе в самое сердце его страдающей поэтической души. Хотя, нет, лучше в «колбаску». Чтобы больше не совал куда не просят.

Хотя, с другой стороны, если бы Антоха не маялся дурью с этой Леной, то и Гугля не веселился бы, как умалишенный, клепая свои идиотские стикеры. Получается, во всем виноват Антоха. А значит, в него и надо целиться.

Боря усмехнулся своей логике, встал со скамейки и начал осматриваться в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить мишенью. И тут его взгляд упал на кучу стреляных гильз.

«А что, отличная идея!» – подумал он.

Он принялся собирать гильзы и выкладывать их в пирамиду на одной из мишеней. Работа оказалась не такой уж и простой, гильзы постоянно норовили рассыпаться, но Боря был настойчив. В конце концов, ему удалось соорудить довольно внушительную пирамидку.

Закончив свою кропотливую работу, Боря отступил на несколько шагов и прищурился, оценивая свое творение. Пирамидка из гильз гордо возвышалась на фоне обшарпанной мишени, словно маленький металлический Эверест. Теперь нужно было придумать, чем же ее сбивать. Ведь, как мы помним, ни оружия, ни патронов у него не было.

Боря огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь подходящего предмета. Взгляд его упал на валявшийся в углу кусок старой фанеры.

«Не комильфо, конечно, но сойдет», – подумал он, поднимая фанеру.

Он замахнулся и с размаху бросил фанеру в пирамидку. Но, как и следовало ожидать, попал куда-то мимо. Фанера с грохотом рухнула на пол, подняв облако пыли, а пирамидка, как стояла, так и стоит. Боря разочарованно вздохнул.

«Не мой день, – подумал он, собираясь было уже уйти, как вдруг ему в голову пришла гениальная идея. – А что, если…»

Он внимательно посмотрел на мишень, потом на свои руки, потом снова на мишень. Нет, это, конечно, безумие. Но разве он когда-нибудь боялся безумных идей?

Вытягивая руку и сделав из пальцев жест, типа, это не рука, а пистолет, он выстрелил. Попал. Охренел.

– Чё ля? – пробормотал Боря, таращась на полуразрушенную пирамидку.

Несколько гильз валялись на полу, словно их разбросало взрывной волной, остальные, покосившись, еле держались друг на друге.

«Не может быть…» – подумал он, лихорадочно соображая, что только что произошло.

Может, это был какой-то оптический обман? Игра света и тени? Или, может, у него внезапно открылся скрытый талант к телекинезу?

Он ещё раз вытянул руку, сделал жест «пиф-паф» и прицелился в оставшиеся гильзы. На этот раз – без всякой надежды на успех, просто чтобы проверить. И снова – чудо! Гильзы, словно подкошенные, посыпались на пол.

Боря стоял, как громом поражённый, пытаясь осознать происходящее.

– Папа маладес! – послышался голос Гугли.

Хаотично мотая головой в разные стороны, Боря попытался отыскать источник малолетнего голоса. Но сколько бы он не крутился, младенца нигде не было.

– Чё за херня, – забормотал он. – Эй, малой, ты где?

А Гугля, как оказалось, левитировал под потолком, по дебильному усмехаясь над ним.

– И с каких это таких пор ты у нас летать можешь? – Клеменко с удивлением написанным на лице, пялился на карапуза. – А?

Ответом была тишина.

* * *

Новые способности, которые я открыл в себе, просто требовали вылезти наружу. Помимо того, что под середину марта я нормально ходил, пытался болтать и в целом, вёл себя как вполне взрослый человек, так ещё и научился залезать в голову к Боре. Отсюда, общение стало куда проще, чем было.

И это, очень сильно помогало Борису на занятиях. Я, теперь, не только мог колдовать за него, маскируя его «обыденность обычного человека», но и решать вполне серьезные магические задачки.

Удивительно, но мой собственный прогресс в ментальной магии, казалось, напрямую зависел от успехов Бори. Чем лучше у него получалось фокусироваться на знаниях, чем сильнее становилась его внутренняя искра, тем больше я ощущал расширение собственных границ.

Это было похоже на симбиоз, когда один организм подпитывает другой, делая их обоих сильнее.

Зачет по магическим печатям прошел на удивление гладко. Боря, с моей небольшой ментальной поддержкой, буквально выстреливал ответами. Преподаватель, старый ворчун с вечно нахмуренными бровями, даже перестал задавать каверзные вопросы и, пробормотав что-то невнятное про «светлую голову», поставил ему «отлично».

Я ликовал внутри, ощущая приятную волну гордости за своего подопечного. Это было не просто исполнение долга, а настоящая помощь, и видеть результаты этой помощи было чрезвычайно приятно. Боря же, сияя от счастья, похлопал меня по плечу и пробормотал благодарность, которую я без труда прочитал в его мыслях, усиленную втрое.

Но радость, как это часто бывает, оказалась недолгой. Едва мы успели покинуть аудиторию и обменяться парой фраз о том, как отпразднуем этот успех, как нас окликнул староста.

– Вас ректор вызывает, – произнес он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Мы подошли к приемной ректора. Секретарь, строгая дама с безупречной прической и непроницаемым выражением лица, бросила на нас презрительный взгляд и, уточнив фамилию Бори, пропустила внутрь.

Кабинет ректора поражал своими размерами и помпезностью. Огромный стол из темного дерева, заваленный бумагами, массивные кресла, книжные шкафы, заполненные увесистыми томами, – все это излучало власть и авторитет. Сам ректор, высокий, седовласый мужчина с проницательным взглядом, сидел за столом и внимательно изучал какие-то документы. Подняв на нас глаза, он жестом предложил ему сесть.

Меня он словно в упор не видел. Как будто я был чем-то незначительным.

«Обидно, – подумал я, косясь на эту седовласую сущность. – Я тут что, говном намазано?»

Борины фразочки иногда проскальзывали в моих мыслях.

Ректор откашлялся, сложил руки в замок на груди и пристально посмотрел на Борю.

– Клеменко, – произнес он густым басом, словно отчеканивая каждое слово. – Ваши успехи в последнее время не могут не радовать. Однако, как говорится, есть ложка дегтя в бочке меда.

Боря засуетился. В его голове начали проскальзывать совершенно ненужные мысли. Мол, он где-то накосячил. Не того ударил, хотя он месяц никого не бил. И всё в том же духе. Сказывалась старая память о школе, где он учился раньше.

Опыт, мать его. Но он был не прав. Забыл очевидное.

– Ваша группа, Клеменко, как тебе известно, должна была отправиться на поиски пропавших студентов, – продолжил ректор, не давая Боре вставить ни слова. – Уже прошло два месяца с тех пор, как они перестали выходить на связь. Шансы найти их живыми, откровенно говоря, невелики. Но мы обязаны сделать все возможное.

Он сделал паузу, испытывая Борю взглядом.

– Так, нас собрали то давно, но до сих пор не познакомили и никого никуда не отправили…

– На это есть свои причины, – сухо парировал ректор. – По крайней мере, теперь, есть зацепки и есть смысл начинать новые поиски.

Меня смутили слова этого мужика. Как и политика академии. Два месяца прошло! Какой смысл искать кого-либо? Если они сами не заявились.

Да и вообще, всё это непонятной мутью пахнет. Очень непонятной.

Ректор тем временем продолжил:

– Как вам известно, поисковые группы, отправленные ранее, не добились никаких результатов. Более того, одна из групп вернулась в полном составе, но… с амнезией. Они не помнят ничего, что произошло с ними после выхода за пределы периметра академии. Другая группа не вернулась вовсе. И вот теперь, когда у нас появилась новая информация, когда мы получили данные о возможном местонахождении пропавших, вы, Клеменко, как один из самых перспективных студентов, возглавите новую поисковую экспедицию.

Боря опешил. Он явно не ожидал такого поворота событий. В его голове царили лишь смятение и страх.

«Я? Возглавлю? Да я же… я же ничего не умею!», – метались мысли, которые я с лёгкостью считывал.

Пришлось приложить усилия, чтобы удержать его от паники. Ректор же, казалось, наслаждался произведённым эффектом. Он выдержал паузу, давая Боре время осознать всю серьёзность ситуации, а затем добавил:

– Вам будет выделена группа из пяти человек. Список я вам предоставлю. Экипировка, ресурсы, все необходимое для экспедиции будет предоставлено в полном объеме. Ваша задача – найти пропавших студентов или, по крайней мере, установить, что с ними произошло. И да, Клеменко, – он на секунду повысил голос, – это не просто задание. Это, своего рода, экзамен. От успеха вашей экспедиции зависит ваша дальнейшая судьба в академии. Так что отнеситесь к этому максимально серьезно.

Ректор замолчал, давая понять, что разговор окончен. Боря, все еще пребывая в состоянии шока, неуверенно кивнул и поднялся со стула.

Я последовал за ним, ощущая, как нарастает тревога. Задание, конечно, интересное, но уж слишком много в нем темных пятен. Поиски пропавших студентов, амнезия, не вернувшаяся группа…

Все это складывалось в довольно мрачную картину. И мне почему-то казалось, что ректор знал гораздо больше, чем говорил. Выйдя из кабинета, Боря остановился в коридоре, пытаясь переварить услышанное.

– Ну и влипли мы, – пробормотал он, скорее самому себе, чем мне.

В этот раз я даже не стал читать его мысли. И так все было понятно.

«Да какой из тебя главарь? – проецировал я ему свои слова. – Ты даже сам с собой справиться не можешь! Ты же понимаешь, что мне придётся работать за тебя?»

Боря сделал вид, что плевал он на мои слова. Думал о другом. О том, кто будет в его группе, каким хреном он будет искать пропавших студентов и…

– Всё это муть мутная, – закончил он своё не совсем здравое «умозаключение». – Говорили, сначала, про одну группу. Потом типа, собрали нас. А по итогу что?

– Хеня! – заявил я. – Полная!

– В том то и дело, что херня полная, – согласился тот. – Ладно, а куда нам дальше?

Через мгновение, за спиной послышался крик. Затем, до нас дошёл запыхавшийся ректор, с физиономией, словно мы заставили сделать марш-бросок этому непутевому руководителю.

Тот, с лицом полным злобы, протянул нам папку:

– Список студентов. Завтра – отчёт. Сегодня – встречаешься с ними и вместе, уходите к инструктору. Всё, на этом разговор окончен.

Ректор, будто коршун, выплюнул папку в руки Боре и скрылся за дверью своего кабинета. Мы остались стоять посреди коридора, словно два истукана, держа в руках эту проклятую папку.

«Ну что, командир, будем знакомиться с будущими подчиненными? – съязвил я в голове моего тирана, пытаясь разрядить обстановку. – Или продолжим предаваться унынию?»

Боря вздохнул, открыл папку и начал изучать список. Лицо его становилось все кислее с каждой прочитанной фамилией.

– Так, – пробормотал он, – тут у нас… сборная солянка из самых «выдающихся» личностей академии.