Текст книги "Забытый (СИ)"

Автор книги: NightWolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– С этих пор ты каждый день ходил к моему дому. Видимо, решил, что это судьба, вот так столкнуться, и теперь не мог отпустить свою мечту и все такое. Хотя, Подземелье не такое большое, чтобы такие события назвать маловероятной случайностью, – добавила она. – Но ты каждое утро стучался в окно и кричал, чтобы я проверила тебя на прочность.

Папайрусу стало как-то стыдно за себя. Неужели он такой упрямый? Что ж, наверно, игра стоила свеч.

– В общем, ты так меня задолбал, что я решилась тебя тренировать, – пожала плечами стражница. – Ты оказался весьма… обучаемым. Вот только твоей проблемой была доброта.

– Доброта? – не понял Папайрус. – Разве доброта может быть проблемой?

Андайн в ответ тихо вздохнула и отпила остывший чай. Папайрус последовал ее примеру, не сводя взгляда с подруги.

– Доброта может сыграть плохую шутку с тобой, когда ты будешь на войне, Папс. Я все думала, смог бы ты вообще хоть кого-нибудь обидеть? Поэтому я и пыталась перенаправить твое обучение на готовку.

Скелет как-то сник. А ведь он уже думал, делал ли он кому-то больно, будучи стражем?

– А потом случилось кое-что, – продолжала Андайн.

– Да?

– Кое-что, что доказало мне твою способность постоять за себя и за других. Этого было более чем достаточно. Помнишь того монстренка без лап? – Папс молча кивнул, напрягшись в предвкушении. – Ты спас его от лап бандитов, поселившихся в лесу. Они издевались над ребенком.

«Разве монстры способны на такую жестокость?» – вдруг прозвучал вопрос в голове скелета.

– Как это… низко, – сказал он.

– А то. Такие тоже среди нас есть. Стражи не только для поимки человека нужны, в конце концов. И ты доказал свою верность королевской страже. Меня там не было, я позже узнала от тебя и мальчишки, что сперва ты просил по-хорошему сдаться, а после, когда тебя атаковали, ты раскидал их, как щенят! – Андайн вдруг преобразилась, словно представляя этот бой во всех красках. – У них не было ни единого шанса! Тогда я и поняла, что ты достоин. Мы подогнали тебе броню, и ты стал моей правой рукой. Вот такая история.

Папайрус еще долго смотрел на свой остывший чай, раскрыв челюсть. Ну надо же. Он и правда такой? Казалось, о таком он мечтал всю свою жизнь. Значит, он смог. Смог исполнить свою мечту, стать крутым и наверно весьма популярным.

– Гордишься собой, панк? – хмыкнула Андайн. Скелет молча кивнул, улыбаясь. – Я тоже тобой горжусь. Еще во время тренировок мы хорошо поладили, и я зря боялась за тебя, не пуская в стражи. Знаешь, завтра устроим тренировку, чтобы ты понял, на что ты способен.

Папс молча кивнул.

– А сейчас нам стоит пойти спать. Завтра подъем рано, и учти, мой будильник со мной!

– Ох, конечно! – усмехнулся монстр.

***

Папайрус никак не мог уснуть. Он уже давно переоделся и лежал в своей кровати, но чего-то явно не хватало. Что-то вонзилось в его сознание и мешало спать, словно какой-то неисполненный ритуал. Папс никак не мог понять, какой именно ритуал. Он вновь закрыл глазницы, игнорируя ощущение. Ему надо было выспаться, вот основная цель. Ничего больше не должно его тревожить.

– Папайрус…

Резко вскочив, скелет стал озираться по сторонам, пытаясь понять, чей это шепот. Это точно не Андайн, это не ее голос. Но чей? Такой знакомый… Зов вновь повторился.

– Кто здесь? – прошептал Папайрус, вцепившись в одеяло. По его позвоночнику пробежала дрожь.

Ответа не последовало.

Пересилив дрожь, он поднялся на ноги. Холодный пол, коснувшийся костей, слегка взбодрил. Он стал оглядываться. В темной комнате был только один скелет, и никого больше. Взглядом пройдясь мимо зеркала, Папайрус судорожно выдохнул. Он боялся смотреть в отражение. Боялся, что зеркало что-то покажет, чего он не хочет видеть.

– Проклятье, – монстр устало протер глазницы. – Мне просто показалось.

Сделав глубокий вздох, Папс резко посмотрел на зеркало, и тут же вскрикнул, завалившись назад. То, что он увидел в отражении, было неестественным и необычным. И ничего удивительного.

На него смотрел искаженный череп из сна. Все с той же безумной улыбкой. Самого Папайруса в отражении не было, как и всего окружения. Словно бы зеркало было телевизором в какую-то другую реальность.

Папайрус мельтешил ногами, отползая к выходу. Он чувствовал, как его душа бешено билась о ребра и ныла. Если бы у него была кожа, она бы покрылась мурашками. Но кости лишь похолодели, словно покрылись ледяной коркой. Он прерывисто дышал, боясь сорваться на крик. Ударившись затылком о дверь, скелет стремительно подскочил и выбежал из спальни. Он сделал это так резко, что вновь ударился о стенку и стал цепляться за нее руками.

– Это все неправда. Это все неправда! – шептал он, словно бы это были заклинания, которые его защитят. Отчасти так и было. Он всеми силами пытался не сойти с ума.

Соседняя дверь открылась. Взгляд тут же испуганно метнулся к соседней комнате. Папайрус смутно понимал, что происходит. Возможно ветер открыл дверь? Наверно… Но что в этой комнате? Что-то смутное он помнил, что должно быть в ней. Он долго метался меж страхом и любопытством, и все же желание узнать победило. Сделав очередной глубокий вдох и выдох, скелет с ватными ногами отправился к двери, протягивая руку, чтобы открыть ее пошире.

– Еще ближе… – вновь прошептал голос, но Папайрус постарался его игнорировать.

Комнату озарял свет фонарного столба так, что можно было увидеть содержимое.

– Какой-то бред, – скелета вдруг подкосило, и он упал на колени.

Чушь. Этого не должно быть здесь. Тут должно быть что-то другое.

Кто-то другой!

Папайрус сделал глоток воздуха. Тут тоже было зеркало. Взглянув на него, он вновь увидел свой кошмар. Он вот-вот был готов расплакаться от ужаса, и все же держал себя в руках. Вдруг в его сознании зародилось теплая ноющая боль. Смотря на изуродованный череп, монстр тянул руку к зеркалу. В ответ по ту сторону появилась костлявая рука в царапинах, расплавленная, такая неправильная.

“Так близко и так далеко”, – подумал он.

– Почему? – прошептал Папайрус, смотря в отражение. Что-то в нем было родное, какое-то имя вертелось у него голове. – Почему с тобой что-то случилось?

Хороший вопрос. Это не просто галлюцинация. Тут что-то иное. Словно бы что-то…

– Я ничего не помню, – продолжал говорить Папайрус. Отражение терпеливо слушало, грустно улыбаясь. – Я ведь был с тобой знаком, да? Ты… ты был для меня чем-то важным…

Скелет в отражении посмотрел на свою руку. Папайрус последовал его примеру. И у него перехватило дыхание. Скелет… Он ведь скелет. Он приложил другую руку.

– Не могу поверить, – прошептал он. – Я был не один…

Отражение покачало головой.

– Но… что с тобой стало? Почему все говорят, что я один?

В ответ был лишь тоскливый взгляд, виноватая улыбка.

Папайрус задумался.

– Я… я попробую найти информацию у этого Гастера.

Вдруг послышался треск, словно помехи, а лицо скелета в зеркале исказилось. Треск усилился, и Папсу пришлось прикрыть руками слуховые отверстия. Звук прекратился так же внезапно, как и начался. Папайрус перевел дыхания.

– Спасибо… – сказал он. – Этого мне достаточно, чтобы понять, что ты этого не хочешь. С Гастером что-то не то, верно? – он увидел серьезный взгляд. – Конечно… Ньех, а я неплох. Но… кем ты мне приходился? И могу я как-то вспомнить твое имя?

Отражение склонило голову и вновь приложило руку к обратной стороне зеркала. Папайрус хотел было сказать свои догадки, но его перебил шустрый топот ног и почти сразу же включился свет.

– Папс, ты чего?! – кажется, Андайн была напугана, увидев друга на полу, дрожащего не то от холода, не то от страха.

Скелет взглянул в зеркало… и увидел лишь себя и Андайн.

– Анди… – протянул Папайрус. – У меня тут всегда был… тренажерный зал?

– Я… Да, сколько я знаю тебя.

– Понятно.

Скелет улыбнулся ей.

– Я в порядке, просто…

Нет, он не был в порядке. Он потерял кого-то. Но не мог вспомнить, и это его злило. Улыбка на черепе задрожала.

– Папс?..

В ответ он крепко обнял ее, а его плечи дрогнули. Удивленная Андайн обхватила его ребра руками, пока те шустро опускались и поднимались. Он не хотел, чтобы его единственный друг видел его слезы. Но ведь она все понимала, не так ли?

– Тише, Папс, – Андайн утешающе гладила его по голове. – Я рядом. Всегда буду рядом.

========== 100. Особая атака ==========

Проснувшись, Папайрус с облегчением заметил, что помнит все, что было вчера. Это уже хороший показатель. А потом в своих мыслях он дошел до момента с комнатой, и внутри все похолодело. Ему уже казалось, что это все ему почудилось и не более того. Но отрицание быстро сменилось на страх. Да, это было взаправду. Ему это не снилось. Подтверждением была Андайн, которая дремала у его кровати на полу. Скелету стало стыдно. Сев на кровати, он легонько толкнул рыбу.

– А? Ты проснулся? – сонно глядя на Папайруса, Андайн улыбнулась. – Тебе лучше?

– Пожалуйста, сядь на кровать, – в ответ монстр нахмурился. – Ты могла застудить жабры.

– Ерунда. У тебя довольно тепло.

Тем не менее, она поднялась, хрустя косточками и разминаясь. Почти тут же что-то противно затрещало. Папайрус резко прижал к голове руки. Ну вот опять. Это снова происходит. Он испуганно посмотрел на Андайн, однако та невозмутимо отключила будильник.

Это был просто будильник…

– Ну вот, пора подниматься и завтракать, – рыба подкинула часы в руке и улыбнулась. – Одевайся, я приготовлю что-нибудь.

Препираться Папайрусу не очень хотелось, да и в районе живота заурчало, поэтому скелет лишь молча кивнул. Когда рыба ушла, монстр стал поспешно натягивать одежду, попутно вспоминая вчерашнее. Это зеркало… он посмотрел на него. Там было лишь его растерянное нелепое отражение, больше ничего. Могло ли ему почудиться? У него проблемы с памятью, не факт, что рассудок в порядке.

«Нет. Это правда, – подумал Папс, натягивая майку. Он вдруг остановился и вновь задержался на отражении. – Хотя я ведь могу думать, что это правда? Верить, что это все реально? А что, если я сплю и брежу? Нет, остановлюсь на том, что сейчас это реальность. А вчерашнее… вероятно может быть. В любом случае, это точно связано с моей потерей памяти».

Он еще раз осмотрел себя н предмет неряшливости. Все было в полном порядке.

«Андайн застала меня врасплох вчера, – продолжал он думать. – Я даже не помню, как уснул. Наверно, она перетащила меня в кровать. Она действительно супер! И ведь пока никаких вопросов касательно вчерашнего. Наверно, дает прийти в себя?»

На столе уже стояли разогретые макароны из холодильника, а так же по чашке кофе.

– Я знаю, ты предпочитаешь молоко по утрам, – сказала Андайн, глядя на вошедшего друга. – Но тебе нужно взбодриться. Ты мало спал.

– Ты тоже, из-за меня, – виновато пробормотал Папайрус, садясь напротив. Он едва ли мог взглянуть ей в глаза. Она до сих пор рядом, хотя у нее наверняка были свои дела.

Она была тут, даже если бы Гастер попросил другого последить за Папсом.

Завтрак оказался вкусным. Папайрус все же умел готовить. Это радовало. Может, не идеально, но было вкусно. Когда была доедена последняя макаронина, Андайн отложила вилку и наконец задала вопрос, который ее, очевидно, мучил всю ночь и утро:

– Что с тобой стряслось ночью?

Папайрус слегка напрягся. Он понимал, что подруга задаст такой вопрос. Скелет уже знал, что скажет, но не решался. Словно бы от этого многое зависело.

– Я расскажу, но пообещай, что не будешь называть меня сумасшедшим или психом, – попросил скелет.

В ответ на лице Андайн появилась мягкая улыбка.

– За кого ты меня принимаешь?

Нет, она точно так не сделает. Она его ценит, как друга, и не сделает нарочно больно. Во всяком случае в эмоциональном плане. Поэтому Папайрус сделал глубокий вздох и рассказал все. Не забыл упомянуть и про первый после амнезии сон. Все это время Андайн внимательно слушала. Она не насмехалась и не хмурилась. Она лишь изредка вздрагивала, представляя себе картину. Рассказ был коротким, но весьма впечатляющим. Поэтому после последнего слова Папса, девушка потерла виски, пробормотав:

– Какой ужас. Послушай, повторяющиеся сны – уже странно. Но такие глюки… не знаю, – выдала она, опустив взгляд.

– Я не уверен, что это просто глюк, – возразил Папс. Андайн вновь подняла голову, удостоив его удивленным взглядом. – Во всяком случае он был словно реальный. Только…

– Как будто призрак?

– Призрак? – не понял Папайрус.

Девушка кивнула.

– Да. У людей есть фильмы, где мертвые могут общаться. Не знаю, так ли это, но это круто. Можно общаться с теми, по кому скучаешь.

Папайрус словно бы получил удар по голове. Он вздохнул, чувствуя нарастающую тревогу.

– Монстры способны на такое? – тихо спросил он.

– Нет. То есть, среди монстров есть призраки, но… это своего рода форма жизни такая. Не совсем то. Они не мертвые.

– Ясно.

Папайрус задумчиво смотрел перед собой, пытаясь понять.

– Этот образ не просто так же появился, – вдруг сказала Андайн. Скелет коротко кивнул. – Должно быть какое-то объяснение. Нужно спросить Гастера.

При упоминании ученого монстр резко мотнул головой. Нет, только не Гастер.

– Это прозвучит не очень, но я ему не особо доверяю, – признался скелет.

– Почему?

– Не могу сказать… кажется, моя «галлюцинация» не очень любит Гастера.

Рыба нахмурилась.

– Если это так… – протянула она. – То тогда Гастер определенно что-то знает!

«А это логично. Если скелет в отражении так негативно отреагировал на профессора, что-то должно быть… Но вот что?»

– Мы осторожно выясним это, – Андайн потерла руки. – Выбьем правду!

– Нет, стой! – поспешно остановил ее Папс. – Давай без насилия… В любом случае, мне нужно время освоиться.

Кажется, это слегка погасило энтузиазм подруги.

– Что ж… тогда сосредоточимся на чем-нибудь другом.

***

– Я всегда в этом тренируюсь?

– Твои доспехи еще тяжелее.

Папайрус недовольно потирал руки. Он чувствовал себя в ловушке. Тренировочная броня состояла в основном из мягкого материала внутри и твердых щитков снаружи. Они были темно-коричневые, кажется, это была кожа или очень твердый схожий материал. Было ощущение, что раньше они были гораздо светлее. Да и потертости давали понимать, что это весьма старая броня.

Тренировочный зал был уже пуст. Все стражники отправились по своим постам, и только глава гвардии, да ее правая рука, остались для отработки навыков. Мало кто понимал, что с Папсом что-то не так. Даже собаки из стражи не особо обращали на это внимания. Возможно, у Папса всегда был слегка растерянный и добродушный взгляд?

Скелет все еще пытался нормально двигаться в броне. Это было непривычно. Параллельно он осматривал сам зал: стены тут были обшиты мягким поролоном, как и пол, дабы во время занятий не покалечить соперника. Особенно это касалось Андайн. Папс понимал, что ее удары, даже дружеские, могли буквально лишить ученика сознания. А это мало кому нравилось. Сам Папайрус был не в особом восторге. Цвет матов, потолка, был однотонный белый. Возможно, чтобы бойцы не отвлеклись на детали и не пропустили удар. Так же тут были манекены, турники и лестницы для разминки. В общем полноценный зал. Папсу это даже понравилось.

– Напомни мне, что я должен делать? – спросил он у подруги.

Та была в одних шортах и майке, ступая босыми ногами по матам. На ней не было брони, да и она, судя по всему, не шибко в этом нуждалась.

– Для начала слушай, – в руке Андайн появилось светлое копье. – Магия каждого монстра специфична. Основная атака – белый цвет. Как мое копье. Однако форма может быть любая, в зависимости от характера и порой внешности монстра. Поэтому твоя основная атака – кости.

– Кости? – Папс издал смешок. Но потом понял, что эта мысль более чем разумна. Такие, как он, всегда используют кости.

Такие, как он…

– А вот атака Дримурра – огонь. И он не брезгует воспользоваться трезубцем. Огонь нашего короля белый, как наша душа.

– Основная атака – цвет души, ясно, – кивнул Папайрус. В глубине души он все это понимал, но лучше повторить теорию, чтобы осталась память.

– Однако характер монстра может сильно выделять определенный цвет.

– Как есть люди с разным цветом душ, так есть и монстры с определенным радикалом? – предположил Папс. Радикал… Какое-то умное слово наверно, раз Андайн удовлетворительно кивнула.

– Монстр не может быть просто “белым”, в большинстве своем у нас выделяется доброта. Но кто-то, например, ты, имеет свою специальную атаку.

– Вауи, – выдохнул Папс. Специальная атака. Наверно это очень круто.

– Не все развивают в себе эти способности, – продолжала Андайн. – У меня есть зеленая атака, но, в отличии от многих монстров, я не способна лечить. Я заставляю врага стоять на месте и принимать удары.

– А что насчет меня?

– У тебя есть синяя атака. Это цвет справедливости, – заметила девушка, словно бы прочитала его мысли.

– Я думал, я больше добрый, чем справедливый, – честно признался Папайрус. – А ты – наоборот.

– Хочешь сказать, я не добрая?! – ахнула монстриха, сжав кулаки.

– Нет-нет! – попытался ее успокоить занервничавший скелет. Он поднял руки в примирительном жесте. Ну или для обороны. – Ты очень добрая! Просто ты более… решительная?

– Решительности во мне довольно мало, – с досадой ответила девушка. Потом она помотала головой и встала в позу. – Ну что, начнем?

Монстр вдруг занервничал. А что ему-то делать? Он же не помнил ни одного приема! Эту мысль Папайрус незамедлительно озвучил.

– Не волнуйся, панк! Пока просто пытайся уворачиваться. Я не буду использовать специальную атаку.

– Ньех…

Скелет расставил ноги для большей устойчивости. Кажется, его тело примерно понимало, что делать. Отлично. Не давая никакого сигнала, Андайн ринулась на него с появившимся белым копьем. Вскрикнув от неожиданности, Папс сжал кулаки. Копье уже летело в его грудь («Надеюсь, она не попытается меня убить!» – в панике подумал монстр), но скелет развернул торс, и оружие просвистело мимо него. Ему показалось, что время замедлилось. Он даже увидел удивленное лицо Андайн вблизи. Успел выдавить нервную улыбку. Копье уже разворачивалось. Он почувствовал движение ветра у черепушки и смог пригнуться. Однако следующего удара монстр не ожидал совсем. Поэтому кулак врезался в грудную клетку, а у Папайруса едва не вылетела душа из тела. Удержать при таком ударе равновесие было едва ли возможно.

Но он удержался. Поспешно делая шаги назад, махая руками, монстр выстоял. В его голову уже летел тупой конец копья, и скелет перехватил его рукой, сам не ожидая от себя такой реакции. Лицо Андайн снова было рядом, напротив него. Он чувствовал движения ее рук, опасно сближающихся с его телом. И это помогало ему в последний момент отходить, уклоняться или пригибаться. Он и сам не ожидал такого от себя, но взгляд Анди был бесценен. Она почти ни разу в него не попадала, а мощной атаки, которая была вначале, Папайрус больше не допускал. Совсем скоро скелет полностью жил этим танцем. Андайн же начала ускоряться, то ли злясь, то ли просто выводя стражника на новый уровень. Папайрус начал выдыхаться, однако позиций не сдавал. Кулаки чаще свистели у скул скелета, его душа бешено билась в груди от напряжения. В руках девушки больше не было копья, складывалось ощущение, что она просто пытается набить ему морду.

– Быстрее! – рявкнула она, и скелет ощутил, насколько быстрее она стала. Это было невозможно, выдержать такое.

Монстр стал отступать, сдавая позиции, тем не менее, ударить себя он не позволял. До определенного момента. Рука слегка задела шлем Папса, и это его отвлекло, ведь второй удар пришелся по плечу, что выбило скелета из равновесия. Потом еще один по челюсти. Это было больно, но терпимо. Третий удар он вяло перехватил рукой, но этого явно не хватало. Нога подкосилась от подножки, и скелет встал перед девушкой на колени. Кажется, Андайн этого было мало, и она решилась сделать добивающий удар. Однако у нее не вышло.

Папс не сразу понял, что произошло. Он просто выставил руку в защитном жесте, а глава гвардии отлетела на несколько метров, едва не задев манекен. Скелет рвано дышал, пытаясь сообразить, что это было. Его взгляд упал на руку, и дыхание перехватило. Он и сам не понял, какой жест сотворил рукой. Его рука светилась от энергии, а предплечье яркими ремнями охватывало орудие, призванное оборонять хозяина.

– Я… – скелет ошарашенно смотрел на него. – Это щит!

Действительно, щит. Большой, как у настоящих рыцарей, но цвет… Это был не синий. Нет, даже близко не синий цвет. Это был…

– Глазам своим не верю! – кажется Андайн пришла в себя, потирая затылок. Она сидела на полу, удерживая равновесие рукой. – Это… зеленая атака?!

– Почему? – искренне не понимал Папайрус. – Ты же говорила, что…

– Говорила, укуси меня пиранья! – воскликнула девушка, вскакивая. – Поверить не могу, ты приобрел новую силу! Или… ты поменял цвет атаки? – Андайн подошла к скелету. Она протянула руку, дабы тот поднялся. Щит на руке все еще сверкал, еще ярче, чем лампы в помещении. Это было… круто!

– Значит, я больше добрый, чем справедливый! – скелет улыбнулся. – Я могу призывать щит! Я словно…

– Ты словно танк! – воскликнула Андайн.

– Не понял?

– Ох… у людей есть такие воины, – пробормотала смущенно рыба. – Они берут на себя весь урон. А им помогают… как их там… сапорты!

Скелет слегка удивленно посмотрел на нее, но та отмахнулась.

– Забей. Мы должны посмотреть, на что ты еще способен! Главное, чтобы у тебя оставалась атакующая магия!

========== 101. Инстинкты ==========

Что ж, синей магии нет, зато есть зеленая, к тому же, в какой-то редкой форме. Андайн сообщила, что не знала ни одного монстра со специализацией на барьерах и щитах. Из Папайруса вышел хороший защитник. Кости он все еще мог призывать, обыкновенные, белые, возможно, не такие сильные, как хотелось бы. Однако сам Папс был чертовски доволен собой. В конце концов, когда не помнишь о своих навыках, и все в новизну, ненароком начинаешь удивляться, на что ты способен. Впрочем, факт того, что раньше он владел иной атакой, тоже интересен.

Под конец тренировки скелет стал более проворным, более-менее научился пользоваться своими умениями, однако то и дело он забывал, как призывать щит. Все еще было на уровне инстинктов.

– Ничего, еще пару раундов, и ты станешь настоящей машиной убийств! – Андайн похлопала его по больному плечу.

Все его тело ныло от упорной тренировки. Казалось, болело то, чего у скелетов априори нет. Или просто неосязаемо. Ему требовался перерыв. И как он раньше выносил эти тренировки? Да еще и рвался с таким энтузиазмом получать люлей от этой машины тумаков.

Он явно был самоубийцей. И на этом фоне появление амнезии не выглядит так уж необычно. Скорее, это ожидаемо.

Когда они вышли из зала, переодевшись в броню (Папайрус думал, хуже тренировочной брони нет, но он глубоко ошибался. Груда железа мешала двигаться, и он совсем не был уверен, что в бою от нее больше пользы, чем вреда), к ним навстречу шли доктор Гастер и огромный монстр в дорогих одеяниях. Папайрусу не стоило труда понять, что перед ним сам король. В конце концов Андайн многое рассказала о нем, не забыв упомянуть, что именно он был ее тренером.

– Доброе утро, Андайн, Папайрус, – доктор Гастер почтительно поклонился. Король же, в отличие от советника, был менее формальным.

– Как ваши дела, ребята? – дружелюбно поинтересовался он. – Наш королевский ученый рассказал о беде, которая с тобой приключилась, Папайрус. Мне очень жаль.

Скелет старался изо всех сил игнорировать пристальный взгляд ученого. После сегодняшней ночи он стал еще больше бояться Гастера. И эти чувства почти невозможно было заглушить.

– Благодаря Андайн, я чувствую себя уверенней, – медленно произнес монстр, смотря куда-то за спину королю Асгору. Появилось ощущение, что сам король может увидеть то, что хотел скрыть скелет. Но ведь Асгор не выглядит плохим, он бы даже мог помочь. Нет, глупо… Особенно когда Гастер рядом.

Черт, почему, что такого он сделал, что от него веет такой… тоской? Болью? И злобой…

– Ну что ты, панк, – Андайн пихнула его по плечу, опять же попав в самое нужное место, и Папс схватился за него, шикнув. – Прости… Но я польщена.

– Как ты себя чувствуешь, Папайрус? – послышался голос Гастера, словно бы издалека. Папайрус и рад бы его игнорировать, но не мог.

– Все… в порядке, профессор, – он наконец смог взглянуть ему в глаза. И ощутил пристальный взгляд где-то глубоко в бездонных дырах на лице ученого. Рубец, служивший ртом, слегка растянулся в улыбке. Это было… жутковато.

– Это радует. Сегодня вечером жду тебя в лаборатории. Сниму показатели.

– Хорошо. Спасибо, – добавил скелет после секунды размышления.

Однако его «спасибо» утонуло в недалеком и весьма мощном взрыве. Пол тряхнуло от ударной волны, и монстры едва удержались на ногах. Папайрус, будучи скованным тяжелой броней, почти упал бы, если не цепкая рука подруги.

– Что это, рыба меня раздери, было?! – воскликнула она. – Нападение?!

– Ох, нет, – пробормотал Гастер. – Мне срочно нужно в лабораторию.

Он уже собирался бежать, как его окликнул Асгор:

– Ты знаешь, что это?!

– Ядро! – только и сказал он и скрылся за дверью.

Было видно, как на морде короля появилось отчаяние, гнев и страх. Да и сам Папайрус не на шутку испугался.

– Я вижу пожар! – воскликнула Андайн, смотря в окно.

Папайрус похолодел. Он видел Ядро из окна. Адская машина словно бы была на пределе. В небольшом секторе полыхало пламя. А еще…

– Там монстры! – крикнул скелет. – Они погибнут, если ничего не делать!

Он слышал откуда-то издалека крики Анди и короля, а после буквально чувствовал, как они мчатся за ним. На ходу Папайрус, не щадя свою броню, сбрасывал ее по частям. Ее вес мешал бежать, а скорость сейчас в приоритете. Отсюда был мост, ведущий напрямую во внутренности Ядра. Уже на пороге, Папс с грохотом скинул с себя остатки доспехов. Хорошо, что под броней были джинсы с майкой. На обувь наплевать.

– Ты рехнулся?! – Андайн перекрикивала шум машины. – Без брони ты покойник! Тебя раздавит какая-нибудь балка!

– В этой броне я сварюсь заживо! – зарычал скелет. Он впервые почувствовал такую ярость за эти два дня.

– Андайн! Асгор! – вдруг донеслось из динамиков. Гастер. Он подключился к связи. – Я нашел источник пожара и погасил его. Усилил вентиляцию. Но рабочие еще в опасности. К вам идут стражи с резервуарами воды. Из Сноудина так же идет поддержка. Собирайтесь у входа и ждите моего сигнала!

Его голос был истинным голосом лидера. Кажется, тут Андайн с Асгором вместе взятые не сравнились бы. Словно бы Гастеру виднее. Впрочем, он же построил это ядро.

Виднее…

– Пока мы ждем… – начал было Папайрус, но глава гвардии его грубо перебила:

– Если ворвемся сейчас – погибнем! В одиночку нам не справиться!

– Нас трое! – воскликнул в сердцах Папайрус. – Разве мы можем просто ждать?!

– Андайн права, это слишком рискованно, – сказал Асгор. – Я не позволю рисковать вам. Я пойду один.

Он уже хотел пойти, но Андайн остановила его.

– Черта с два я тебя пущу! Вы оба, упрямые болваны, не видите что ли, что это самоубийство?!

«С чего бы она такая рациональная? – искренне не понимал Папайрус. – Разве ты не импульсивная и храбрая? Ох… ты и правда храбрая… хочешь убедить нас не рваться, а сама ринуться в огонь? Нет уж».

Папс сорвался с места так быстро, что казалось его ничего не остановит. Он оставил сзади за собой преграду из костей, лишь бы удержать этих двоих от идеи спасать его кости.

– ПАПАЙРУС, РЫБИН ТЫ СЫН! – слышен был крик вдалеке.

Но скелет был готов на все риски. Он не пытался никому ничего доказать. Он лишь хотел спасти их. Это было нужно. Это было правильно. Разве могло быть иначе?

– Папайрус, какого черта ты творишь?! – его сопровождал голос динамиков.

– Как мне найти пострадавших? – не сбавляя оборотов Папс бежал по коридору. Помещение уже начало обволакивать дымом.

Гастер был в ярости. Скелет слышал его рычание, но ему было плевать. И кажется профессор это понял.

– Первый поворот направо, там будет пожарная лестница. Поднимись на шестой этаж, это целый отсек по правой стороне. Не ошибешься.

– Спасибо.

Папайрус был счастлив, что избавился от доспехов. Они были ужасно неудобные. Как он вообще их носил?! На третьем пролете скелет остановился, зайдясь кашлем. Дыма становилось все больше. Он обмотал лицо шарфом, в надежде, что это немного поможет. Хорошо бы смочить это дело водой, но поблизости не было ничего, что бы могло дать воду. Ни раковин, ни автоматов. Ноги начинали прогреваться от высокой температуры. Проклятье. В железных доспехах он однозначно бы сварился.

– Осторожно! – крикнул голос из шумящих динамиков, и Папс на автомате призвал щит.

Прогремел взрыв, и лестница сверху начала рушиться. Камни посыпались прямо на голову. Прикрывшись щитом, Папайрус начал отходить в бок. Когда все утихло, он увидел обвал, который невозможно было пройти.

– Придется искать обход! – крикнул скелет. Однако ответа он не услышал. Видимо, здесь связь с Гастером стала невозможна.

Выйдя на этаж, Папайрус начал оглядываться в поисках другого выхода наверх. И увидел лифт. Конечно же, он оказался заблокированным. Не особо церемонясь, скелет вонзил кость в проем и приложил все усилия, чтобы открыть двери лифта, используя орудие, как лом. Кряхтя от натуги, монстр достаточно расширил проем, чтобы пробраться внутрь. Внезапно он услышал знакомый скрип, и какой-то силуэт из шахты ринулся прямо на скелета. Вскрикнув, Папайрус упал назад. Едва он пришел в себя, он осознал, как ему повезло.

Потому что мимо него, сверкая искрами, промчался лифт. Через секунду внизу послышался грохот. А у скелета едва не замерла душа.

– Ты нашел лифт! – облегченный голос Гастера вновь прозвенел где-то неподалеку. – Я снял блокировку, следующие двери будет проще открыть, не ломая их.

Кажется кто-то его охраняет. Неужели это?.. Вполне вероятно. Почти стопроцентно. Заглянув в шахту, Папс прикинул план действий. А после, создавая кости и цепляясь за них, он пополз наверх. В шахте оказалось меньше дыма, поэтому скелет не щадил себя, чуть ли не прыгая от одной кости к другой. Он чувствовал себя таким живым, как никогда. Это, наверное, и значит, быть героем. Рваться вперед и чувствовать лишь прилив сил. Добравшись до нужного этажа, скелет без особых усилий открыл его. На него тут же повалил густой дым, и Папс закашлялся.

«Так, теперь направо», – подумал скелет, но тут он увидел в одной из железяк на полу знакомое отражение.

– Чего ты ждешь?!

В отражении появилась корявая рука, которая указывала совсем в другую сторону. Папс посмотрел туда. И увидел, как одна из дверей засияла. Скелет выдохнул. Это был знак.

– Папайрус, в другую сторону! – закричал Гастер.

«Пожалуйста, пусть это действительно знак, – мысленно попросил скелет, подбегая к двери. Это был женский туалет. – Если я брежу, я теряю время!»