Текст книги "Народный Арранкар (СИ)"

Автор книги: Нейромантка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Надпись мелким шрифтом на обратной стороне пакета гласила:

(АР) Рекомендовано для детей школьного возраста 8-12 лет. Состав: Душа крысиная консервированная, консерванты Е212, Е238, ароматизатор «Соль Пустоты».

Изготовлено: ОАО «Крысëночек». Нижне-Арранкарская область, пос. Малые Ичиговищи, владение 3. Тел. 342-31-39

(ЫЗ) Ашмалагбал те сирн ала 8-12 ыс. Оаны: Ално исылныб олымен, консервантыр Е212, Е238, ароматизатыр

Вот оно! Кажется он знает как проснуться и как помочь бедному подростку! У Хичиго словно что-то щёлкнуло в голове и всë наконец-то сложилось воедино. Ухватив пакет, он помчался прочь из столовой, на бегу старательно заучивая странные слова, бывшие первой частью гениального плана. Для осуществления второй части плана, следовало заскочить в школьный медкабинет и там кое-что сделать. Третья, и финальная, часть включала в себя небольшую манипуляцию с классным журналом.

Когда, после обеденного перерыва класс собрался на следующий урок, Хичи Широсакова больше не было – все лица учеников были зелёными. Педагог начал перекличку по классному журналу, привычно спотыкаясь на экзотических именах и вполголоса матерясь:

 – Зюль…нагры Кыт.аму.р.бë.кова, Ам…бан.ул Ысла.нгбек, Фат…лам.ва Кы…та.мур.бëх.ын – спотыкался учитель.

– Здеся. Здеся. Здеся. – отвечали одинаковые зелёные дети, знавшие на арранкарском языке от силы десятка два слов.

– Хы.чы Шы.ро.сан.бëк – споткнулся на очередном ужасном имени учитель и Хичи, намазанный зелёнкой из медкабинета, ответил «Здеся!» самым невинным голосом, какой только мог изобразить.

Учитель нахмурился:

– Широсаков, это ты что ли?! Голос похож. Или нет, а где Широсаков?

Хичи старательно вспомнил фразу с пакета и произнёс еë, слегка изменив голос:

– Ашмалагбал те сирн ала оаны. Ално исылныб олымен, консервантыр ароматизатыр.

Учитель устало опустил глаза и пробормотал:

– Показалось, наверное, они же все одинаковые. Ну вот никого и не осталось, одни зеленорожие сидят с мобилками. Да плевать, посижу тоже в телефоне, всё равно учить больше некого.

Хичиго совсем не было стыдно – он наконец-то получил долгожданную передышку. Хрен с ним, с арранкарским языком – сокровищницей мировой литературы, хрен с историей этой страны и прочей высокопарной ерундой! С какой радости дети должны отвечать за то, за что не собираются отвечать здоровые взрослые дяди-политики, разбазарившие целую нацию?

Дома родители даже не заметили, что ребёнок стал слегка другого цвета и было бы удивительно, если бы заметили – белых лиц вокруг почти не осталось.

Этим вечером Хичи не штудировал труды классиков и не страдал над формулами, вместо этого он повалялся на кровати, посмотрел мультфильмы и поиграл в компьютерные игры, а вечером спокойно, без обычных кошмаров, уснул.

Проснулся он уже в своём мире и радостно обнял сопящего рядом близнеца. Ичиго заворочался и поднял на него сонные глаза:

– Судя по твоему энтузиазму, ты побывал в очередном очень долгом сне? А у нас даже ночь не закончилась, так что ты ничего не пропустил.

– Да, а я несколько месяцев провёл в теле школьника, представляешь! Сейчас расскажу.

Хичиго, фыркая и хихикая, пересказал все детали своего очередного путешествия.

– Ну и какова мораль этого сна, что ты вынес? – поинтересовался Ичиго.

– Не знаю. Наверное понимание того, что для правителей слова вроде «Культура, Родина, Национальность, Вера, Искусство» это лишь ничего не значащие наборы букв, символы, про которые нужно переодически вспоминать, чтобы управлять массами. Как случится что, война, например – сразу закричат, за Родину, за Арранкар, за Веру. А на самом деле это всë не нужно, а нужно, чтобы люди были готовы идти на смерть за Идею, пофиг за какую, лишь бы жертвовали собой.

Но это во время войны. А так – вер много, национальностей тоже немало, да и родина у всех своя., а значит это мешает. Поэтому, в мирное время веру надо навязать свою и желательную единую, национальности перемешать, чтобы взаимоассимилировались, заодно уничтожив и языки. Так удобнее управлять.

Эпилог:

Сандра Мальдонадо на одном дыхании прочитала этот крик души и украдкой вытерла глаза. Правда, жёстко написанная семнадцатилетним парнем, попав не в те руки, стоила ему жизни в этой организации. Надо было с Каем поговорить, не потому, что он не прав, как раз наоборот – прав как никто, но для собственного выживания Китамура должен был быть поумнее и научиться держать язык за зубами… А сейчас уже поздно: Китамуры больше с нами нет.

Первый голос: Однако очень жизненно, соавтор, я даже как-то подзагрузилась… Но Хичи молодцом, вывернулся, ребëнка спас – респект!

Второй голос: Да, он становится всë человечнее и человечнее, даром что души нет.

Первый голос: Тема конечно же неисчерпаемая и, в наш век глобализации, хорошо знакома всем. Однако, что бы там ни было, свой мозг выключать нельзя. Нужно уметь анализировать информацию и делать правильные выводы. Эксгумированному трупу Китамуры печеньки, а тебе – высший балл!

Второй голос: Кстати, а ты в курсе, что Хичиго обнаружил на больничном складе, среди ящиков просроченного армейского аспирина, несколько коробок со светошумовыми гранатами?

====== (1/3) Семь ключей целебных: Салатовая еврошвабра ======

28-29 пустобря в старо-пустом календаре отмечается двойной праздник святых великомучеников третьей эры Тайто и Кубо, несших в мир свет Слово Ичигова и погибших лютой смертию от руки неверных. После Великой Арранкарской Народной Революции были канонизированы и причислены к лику святых: Завет 89, Строфа 5 «И молвил Пустым Ичиго: Взойду на небо и вы там будете. А пророки мои Тайото и Кубо уже там.»

Альманах «Народный Пустозвон», телеканал «Два Ангела»

– Баба Варя принесла водицы святой из Семи Ключей, я на ночь поясницу помазала и сегодня уже чуть-чуть разогнуться могу. А остальное внутрь употребила и легкость ощущаю необычайную! – Ичиго стоял согнувшись и держался одной рукой за спину, а другой за дверной косяк. С виду не сильно было похоже, чтоб его отпустило, но он явно пылал энтузиазмом и искренне хотел надеяться, что очередное лекарство от радикулита и в самом деле работает.

В этом сне близнецы прожили уже много лет, успели повидать всë, но так и не смогли проснуться. Вместе жили, вместе тужили, детей по понятным причинам не нажили, а потом просто вместе состарились – типичная чета арранкарских пенсионеров.

– Я бы на твоем месте не пил всякую дрянь! – сварливо фыркнул в ответ Хичиго. – Неизвестно откуда ее налили, хорошо, если просто из крана. И вообще, я же сам эту религию и придумал, помнишь? У них на иконах Близнецы… что теперь, самим себе молиться?!

– Не уважаешь ты меня и не любишь! Сам не веришь, так хоть мне не мешай. – Ичиго в теле старушки не блистал логикой, но был силен на эмоции и слезу. – И вообще, я решила – мы сегодня же святой тропой идем в НовоАрранкарский монастырь. Помолимся, поставим свечек, а потом спустимся к ключам целебным и наберем водицы с собой! И не спорь!

Хичиго заворчал, но скорее по привычке: спокойное сидение перед телевизором с газетой откладывалось на неопределëнный срок – его прекрасной половинке – тире – супружнице, вдарил в голову очередной бзик и так просто это не пройдëт.

А Ичиго тем временем скрючившись и держась за стены, бродил по квартире, собираясь:

– Так, это я взяла, это взяла. Ты брюки какие оденешь? Одевай те серые с чëрным ремнем… а мне нужен платок на голову, мы же будем в храм заходить. Какой лучше одеть, красный или с кошками?

– Одень сразу два, башку не застудишь. Хотя там и студить нечего… – ядовито ответил Хичиго из-за газеты.

– Поняла, одену синий, значит. – губы Ичиго надулись и из глаз сами собой полились мутные старческие слезы. С каждым годом он становился все плаксивее и жалостливее. – Не любишь ты меня, совсем не любишь…

Хичиго, кряхтя и матерясь про себя, поспешно выбрался из кресла и пошел извиняться.

В процессе сборов вышел очередной спор, на этот раз насчет посоха паломника. Хичиго утверждал что все это херня, а Ичиго ныл, что паломников без посоха не бывает и тыкал скрюченным пальцем в картинки церковных календарей. Деревянного не было ничего: лопат и прочего сельхозинвентаря в их городской квартире отродясь не водилось – не будешь же сажать картошку на крошечной клумбе под окном. Всë, что они смогли отыскать дома – пластиковая, салатового цвета ручка от еврошвабры.

– Ну значит, пока я крашусь, сходи в магазин «Садовод» внизу, купи грабли и отпили черенок!

Хичиго возмущенно отказался пилить грабли. Сказал, что палку они подберут где-то по пути, там же будет лес. Ичиго в ответ заявил, что и в самом деле отвинтит ручку от швабры и пусть брату будет стыдно когда они придут в храм господень!

В путь пенсионеры двинулись только ближе к обеду. Вооруженный познаниями из церковной литературы, Ичиго авторитетно сообщил, что в паломничество к НовоАрранкарскому монастырю следует начинать с молитвы у Мундоуэцкого камня, от которого до монастыря ровнехонько тридцать три версты. А ещë он было сгоряча заявил, что на коленях поползет к камню прямо от дома, как делали в старые времена кающиеся грешники, но эту идею пришлось отбросить – Хичиго резонно возразил, что тогда их совершенно точно заберут в дурку или в наркологию, где санитары так отлупят, что радикулиты и ревматизмы райской песней покажутся.

До святого камня, находящегося на околице областного села, пришлось подъехать на пригородном автобусе. Постояв, Ичиго помолился на дальнюю дорогу, прислонился губами к грязной обсиженной птицами поверхности валуна, и они начали паломничество, ступив на древнюю тропу, идущую вдоль мундуэцкого тракта. Ичиго был полон энтузиазма и радостно вышагивал, опираясь о салатовую еврошвабру, а Хичиго плелся позади, ныл и бубнил, что тридцать три версты это слишком далеко.

Пешеходная дорожка закончилась как только вышли из населенного пункта и дальше началось оживленное шоссе, по обочине которого было очень-очень страшно идти. Заморосил дождь. Мимо свистели легковые автомобили, с ревом проносились огромные груженые фуры, обдавая горе-паломников мокрой грязью и почти сбивая с ног. В очередной раз пошатнувшись и вытерев рукавом лицо, Хичиго решительно подхватил свою прекрасную половинку под локоть и потащил в сторону.

– Нас твои Семь Ключей раньше времени в гроб загонят! Идëм лучше там!

Кое-как проплюхав по ухабам, да заброшенным огородам, плавно переходящим в топкие болота, с риском для жизни вышли к рельсам, по которым, хлюпая промокшими ногами и уворачиваясь от гудящих электричек, с трудом доскакали до ближайшей станции.

Тела пенсионеров ломило от усталости, их измученные сердечно-сосудистые системы трепетали, колени ныли и трещали, и Ичиго, поняв, что очень-очень сильно переоценил собственные возможности, наконец согласился схитрить и сократить путь.

В электричке оказалось тепло и уютно, во всю работала печка и близнецы немного ожили. До цели было около часа, поезд катил и катил вперед, останавливаясь на пригородных станциях. Люди выходили и заходили, а пенсионеры сидели, отдыхали и любовались проплывающими за окном осенними видами.

Снаружи понемногу распогодилось и выглянуло солнце.

====== (2/3) Семь ключей целебных: Селфи палка ======

Наконец электричка вылетела из леса, загрохотала по мосту над рекой и внизу, за железнодорожной насыпью, раскинулся замечательный вид: небольшая речка, уходящая за горизонт, город вдали и петляющее вокруг него шоссе, а совсем рядом, прямо на вершине соседнего холма – белоснежные узорчатые стены монастыря, увенчанные позолоченными куполами храмов, так и сияющими в лучах солнца. Ичиго аж ахнул и прослезился от восторга и даже прожженный циник Хичиго невольно залюбовался при виде столь безупречной красоты.

Вскоре поезд подкатил к станции, зашипели открывшиеся двери и пенсионеры поспешили выбраться наружу. Поначалу они растерялись, не зная куда идти дальше: Ичиго растерянно крутил головой, а Хичиго ворчал, мол забрели к чëрту на кулички и наверняка сейчас совсем заблудятся, однако тут они углядели в толпе несколько бабулек с посохами и двинулись следом. Те спустились в подземный переход, вышли со станции, и уверенно поковыляли дальше. Идя за паломницами, близнецы свернули, вышли в городской парк, там перед их глазам внезапно открылся туристический указатель с картой, и древняя тропа, столь вероломно сокращенная современными искателями веры при помощи электрички, вновь оказалась под ногами.

Тропинка провела вдоль шоссе, сквозь городской парк, вышла к оврагу и пешеходному мостику через речку, которую они видели из окна поезда и закончилась прямо у белых узорчатых стен.

– Сначала в храм, а потом к источникам! Надобно очиститься духовно… – Ичиго с энтузиазмом устремился к монастырским воротам.

Его интерес к местной религии возник лишь недавно, удивительным образом совпав с первыми признаками старческой деменции, и он не особо знал что нужно делать дальше, но покосившись на паломниц, входящих во врата, точно так же трижды поклонился до земли, при этом каждый раз жалобно охая и держась за поясницу, после чего, обратив свой взор на купол главного храма, размашисто перетреуголился тремя перстами. Хичиго наотрез отказался треуголиться и бить земные поклоны и под неодобрительными взглядами близнеца гордо пошел внутрь высоко поднятой головой.

Не сказать, чтобы входящих в ворота верующих было много – после распада Народного Арранкара, официальная религия страны переживала далеко не лучшие времена и местная клиентура состояла в основном из бабулек различной степени изношенности, зато процветало паломничество совсем иного рода – культурное. Неподалеку, на стоянке блестели полированным хромом туристические автобусы с зарубежными номерными знаками, а по монастырю расхаживали группы зеленолицых иностранцев. Возглавляемые гидами и переводчиками, бойко лопочущими что-то на иноземных языках, туристы восхищенно вздыхали, щелкали затворами фотоаппаратов и мерцали вспышками.

Не обращая внимания на зеленорожих, близнецы двинулись прямо к храму. Прямо перед входом, Ичиго замешкался и завозился:

– Мне платочек надо одеть, а ты шапочку с головы-то сними… Негоже!

Хичиго раздраженно сорвал с головы шапку, скомкал и кое-как запихнул в узкий карман куртки, а Ичиго все кряхтел и пыхтел, пытаясь уместить цветастую косынку на голове, не потревожив больную спину.

Охранник в дверях долго и очень удивленно изучал их еврошвабру, повертел в руках, но в конце-концов отобрал, заявив, что вход с селфи палками запрещëн. Ичиго проводил грустным взглядом свой импровизированный посох, и тяжко вздохнул, после чего они наконец они попали в храм.

Оказавшись внутри, Ичиго сразу рухнул на колени и охая, принялся класть земные поклоны перед первым попавшимся образом. К нему тут же подлетели две возмущенные бабки, за шкирку подняли с колен и, наверное, надавали бы пинков да подзатыльников, но Хичиго тут же грозно навис над ретивыми блюстительницами веры и тяжело опустил им на плечи свои огромные руки. Согнувшиеся бабульки закряхтели, внезапно подобрели, вспомнили о смирении и милосердии, но Хичиго прощать и миловать пока готов не был и, в качестве наказания, велел пленным растолковать нерадивому Ичиго в чëм же состоит его ошибка. Перебивая друг друга, бабки затараторили и выяснилось, что в порыве религиозного экстаза, тот умудрился пасть ниц прямо перед изображением проклятого демона-искусителя Иашина, пытавшегося в свое время разрушить Святой Генератор. Мерзкому лику демона не стоило поклоняться, отнюдь, его надлежало оплевывать и проклинать, для того, дескать, он прямо перед входом и висит, дабы все прихожане задним местом оборачивались, демонстрируя равнодушие и пренебрежение.

Ичиго проконсультировался у пленных бабок и те направили к правильным иконам, но для начала велели купить свечек. Так он и поступил – попросил Хичиго отпустить почтенных паломниц, в церковной лавке набрал целую охапку свечей, двинулся по храму, щедро их расставляя и без внимания не остался ни один святой.

Перед образом Вождя Нашего он слегка замешкался, стыдливо хихикнул и сунул всего одну свечку, которая к тому же сразу потухла. Хичиго хотел было съязвить, мол вот как ты меня любишь, но все-таки промолчал, лишь отметив, что его престарелый братец похоже еще не совсем выжил из ума и в какой-то мере осознает всю нелепость происходящего.

Однако радость была преждевременной: близнец надолго завис перед ликом Пресвятого Ичи, стоя на коленях и что-то бормоча в нос. Наблюдая, как выживший из ума Ичиго расставляет свечки и, постоянно перетреуголиваясь, молится самому себе, Хичиго стало одновременно очень грустно и очень неловко. Он решил побродить по храму, чтобы не видеть этого душераздирающего зрелища.

Весь здешний пантеон святых был изобретен много лет назад лично им, Хичиго Широсаки, и сейчас, проходя мимо знакомых лиц, взирающих на него с икон и фресок, он лишь грустно улыбался, и казалось ему улыбаются в ответ. Улыбались расчленяемые язычниками и сжигаемые заживо великомученики Тайто и Кубо, улыбалась святая праматерь Бакуго, глядя своими пустыми глазами, полными скорби из-под огромного нимба… улыбались и прочие мелкие святые и божки, улыбались даже апостолы Эспады.

Не улыбались лишь святые заступницы Софи и Шейла, в свое время жутко недолюбливавшие Хичиго. В уродливо искаженных иконописцем изображениях было совсем не узнать тех веселых девчонок, с которыми близнецы в свое время провели так много времени. Судя по количеству свечей, особой популярностью у прихожан заступницы не пользовались.

«Ну еще бы, своей перестройкой и новым мышлением развалить целую страну – это надо суметь… Идиотки!»

Хичиго раздражённо вздохнул и, чтобы успокоиться, принялся изучать древнюю архитектуру. Он поднял глаза вверх, к куполу храма, украшенному декоративными оконцами, отмечая места, где были сбиты фрески старых святых…

«Дурак все-таки Айзен этот был, жадный глупый дурак… надо было канонизироваться, стать святым, вот и пошел бы за ним народ-богоносец. А у него суперличности, нейропрограммирование, титаны пустого духа всякие… хорошо инопланетян и ящерок не придумал. А на народ плевать, народ – еда. Но это же бред собачий! Вот и поделом ему, самого сожрали и не поперхнулись…»

А Ичиго продолжал бродить по храму, щедро расставляя свечки, и везде подолгу молился. Потом началась вечерняя служба, набежала толпа бабулек да туристов, и Хичиго потерял близнеца из виду. Запел хор, что-то заговорили с кафедры и под это монотонное бубнение грустные мысли Хичиго уплыли прочь, освободив место воспоминаниям из далекого прошлого.

Он уже посещал НовоАрранкарский монастырь, давным-давно, сразу после революции, но тогда ему было совсем не до фресок и чудес древних мастеров. Нет, он хотел лично проследить, чтобы сокровища этого весьма небедного храма не осели в руках слишком жадных приспешников.

Комиссия прикатила из самой столицы ранним осенним утром, с двумя воронками* и целым взводом военных на грузовиках. Солдаты сразу же начали действовать – выбрасывали все из храма на брусчатку у входа, ногами били иконы и прямо в костер вытряхивали из золотых окладов почерневшие от времени деревянные лики старых святых.

Прибежал настоятель, он пытался что-то доказывать, просить, но его тут же подхватили под руки и потащили к конюшням, откуда через пару минут донесся выстрел. Остальные сдались безропотно – всë духовенство рассадили по воронкам и отправили в город выбивать информацию и писать признания, а послушников выгнали из келий, выстроили на площади перед храмом и велели убираться прочь, если жить охота. Для острастки дали выстрел над головами, а особо глуховатым и глуповатым помогли прикладами. Площадь вскоре опустела, на ней остались лишь солдаты, греющиеся перед жарко полыхающим костром и гора «Предметов культа, содержащих драгоценные металлы, подлежащие принудительному изъятию Народно-Арранкарской Республикой Пустых Рабочих и Крестьян. (Н-А.Р.П.Р.К.)»

После погрома Хичиго уселся в перегруженный штабной автомобиль, дно которого цепляло землю под тяжестью поповских сокровищ и, уже выезжая за ворота монастыря, услышал как вдали ухнул о землю и заунывно застонал главный колокол, сброшенный вниз солдатами… – медь народной республике тоже очень была нужна.

Вспоминая это, Хичиго довольно улыбался. «Вот были ведь времена, хорошо я их тогда… по струнке ходили, пикнуть не смели, а кто смел – горел в Генераторе! А старые монастыри я тоже к делу пристроил, да…»

После отъезда комиссии помещение монастыря было передано в ведение народного хозяйства Арранкара и там несколько лет была тараканья ферма, но через пару лет Вождь Наш Хичиго сообразил, что для руководства такой большой страной нужна собственная религия. Старые фрески срубили со стен, нарисовали политически верные и обновленный монастырь вновь гостеприимно распахнул свои врата.

Храмы новой религии Хичиго мудро ставил на прежних местах, дабы народ, по привычке шедший поклониться старым богам, теперь ходил к нему.

От этих сентиментальных воспоминаний Хичиго отвлек послушник, деликатно тронувший его за рукав и прошептавший:

– Простите, отец настоятель лично просит вас присоединиться к нему за трапезой.

Комментарий к (2/3) Семь ключей целебных: Селфи палка *ВОРОНО́К ; м. разговорн. В Народном Арранкаре до начала 50-х гг.: крытая машина, использовавшаяся для перевозки арестованных в сопровождении конвоя; “чёрный ворон” – прозвана так из-за черного цвета кузова.

====== (3/3) Семь ключей целебных: Посох святой матушки Варвары Загорской ======

Недоумевающий Хичиго последовал за послушником, глазами пытаясь отыскать близнеца, но того нигде не было видно. Они нырнули за шторку, в дверь с надписью «Только для персонала, верующим входить не благословляется!», попетляли по узким древним коридорчикам, вышли в коридор пошире и оказались перед кованной дверью, которую послушник тут же почтительно распахнул.

Хичиго шагнул внутрь и оказался в монастырской трапезной, прямо перед накрытым столом. Там уже был Ичиго, довольно улыбающийся и за обе щеки уплетающий сладкое из многочисленных вазочек, а рядом восседала и обнимала его за плечи фигура, в которой смутно угадывались давно забытые, но такие знакомые черты.

– Хичиго, дай обниму! Сколько лет! – фигура поднялась навстречу – расшитая ряса настоятеля храма, окладистая широкая синяя борода…

– Гримм! И ты тут! А ну, иди сюда! Раздобрел как, на церковных-то харчах!

Они долго радостно обнимались, восклицали и стучали друг друга по спинам. Когда же наконец первые восторги улеглись и они уселись за стол, и расспросили друг друга, выяснилось, что Гримм попал в этот мир одновременно с близнецами, ведь они тогда уснули вместе в обнимку за просмотром очередного аниме. Но близнецов он не обнаружил, жить как-то было надо и в силу своих неплохих способностей управленца, он сделал головокружительную карьеру в церковном бизнесе.

– А вы какими судьбами к нам? Надеюсь, не собираетесь устраивать очередное Пришествие? Это было бы плохо для дела, клиентов и так не очень много… – обеспокоенно поинтересовался Гримм.

Хичиго заверил отца-настоятеля, что они не собираются новых революций, просто у Ичиго заболела спина и он услышал про целебную силу семи ключей.

– Не поможет, херня! Давайте лучше выпьем! – ответственно заявил Грим, разливая из граненого графина охлажденную морошевку по стаканам. – Вы, надеюсь, из «ключей» не пили, сначала к нам пошли? И не надо, не пейте, давайте лучше нашей монастырской настоечки тяпнем!

Они крякнули, закусили, вытерли навернувшуюся на глаза слезу.

– Эх хороша! И аромат, и градус… сами делаете?

– Да, хорошо пошла… ага, сами делаем. Епитимью наложили, грешные бабульки собирают по болотам морошку и жертвуют на нужды храма. Между прочим, акцизы не платим, это же для личного использования! Так, продаем потихоньку, никто пока не жаловался.

Застольный разговор снова пошел за жизнь. Хичиго шепотом жаловался на все больше и больше чудящего Ичиго, и сокрушенно покивал на вопрос так ли все плохо.

– Он сейчас битый час самому себе молился… ну недолго, наверное, уже осталось. А потом проснемся и досмотрим аниме.

Гримм, понимающе закатил глаза и сочувственно закивал.

– Слушай, а что там все-таки с целебными ключами? – вдруг вспомнил Хичиго.

– А, семь ключей… – синебородый отец-настоятель добродушно развалился в кресле, ковыряя спичкой в зубах. – Тут все просто – у нас до сих пор не заключен договор недропользователя с государством. Можем конечно же, но налог платить не хочется. Скважину нелегальную пробурили, вода есть, но без договора нам не дают подключиться к канализации! По-тихому бросили трубы в овраг и вдруг, ни с того, ни с чего, там забили ключи. А место у нас хорошее, святое. Тут все святое. короче, канализационные стоки наши тоже святы! – Гримм хохотнул, довольный собственной шуткой.

Ичиго, успевший дома употребить водицу из бутылочки бабы Вари, зашелся в припадке кашля, и пока Хичиго похлопывал его по спине, Гримм с довольной улыбкой продолжал:

– Да, благодать снизошла, забили святые ключи, к ним потянулись бабушки с баночками и бидончиками, а мы пошли клиенту навстречу – вымостили дорожку, перильца установили, бутылочки с водой и образки святых продаем на месте, рекламные акции проводим – бизнес идет полным ходом. А что, водица-то хорошая, через овраг святаго монастыря прошедшая, там вся дрянь фильтруется… наверное. Но лучше не пейте – мы по средам и пятницам большие стирки устраиваем.

Отдуваясь после сытного ужина и добродушно посмеиваясь, Гриммджо сидел, улыбался и выдавал близнецам свои небольшие коммерческие тайны. В богов ни в старых, ни в новых, он разумеется ни капельки не верил, но это ничуть ему не мешало.

– Молодец ты, Гримм, везде тебе хорошо – и в Уэко Мундо, и в мире живых и даже в Народном Арранкаре – ты всегда умел хорошо устроиться. А маркетинговых хитростей небось нахватался еще когда за рыжим в библиотеке шпионил? Ты там много читал… прям по учебнику дела организовал. А мы люди попроще, работали всю жизнь, теперь на пенсию живем, едва на лекарства хватает. – пригорюнился слегка захмелевший Хичиго, подперев подбородок рукой.

– Ну не без этого! – хохотнул в синюю бороду арранкар. – Ты же знаешь, я весьма любопытное существо. Давно уже заинтересовался маркетингом, рекламой и делопроизводством. А как сюда попал – моментально сориентировался: здешняя религия это самая настоящая классическая франшиза из учебника! Монастырь откроешь, только отстегивай в центр процент за использование торговой марки Культ Близнецов, а все что сверх того заработаешь – твое.

Всë было ясно. Оставалось только вежливо посидеть часок с хозяином, поболтать за жизнь, а потом и откланиваться, собираться в дорогу домой, пока совсем не стемнело. Слегка захмелевший Ичиго попытался вылезти из удобного кресла, но тут же опустился обратно и приуныл:

– Я наверное и не поднимусь теперь. Ноги не держат. А если и поднимусь, то до электрички точно не дойду…

 – Да зачем вам вообще на электричку?! – изумился Гримм, извлек из недр своей широкой мантии дорогой смартфон и принялся что-то в нем тыкать. – Сейчас все организуем, водитель отвезет прямо до дома на моем личном авто. Пусторовер 5000i, люксовая комплектация – взял полгода назад как служебную, из церковного бюджета, да с двадцатипроцентной скидкой – от налогов уходим. У нас ведь государство жадное и хитрое, но мы и жаднее, и хитрее…

Когда машина была подана, Гримм, деликатно поддерживая под руку Ичиго, скрученного радикулитом, повел его к выходу из храма, чем сразу же привлек всеобщее внимание. При виде самого отца-настоятеля в парадном облачении, столь почтительно сопровождающего неизвестную скрюченную женщину, бабульки настороженно застыли, навострили носы, словно борзые собаки, учуявшие зайца, собрались, потянулись следом, а потом из толпы полетели выкрики:

– Это же она!

– Она!

– Да, святая Варвара Загорская!

– Матушка, благослови и исцели!

– Грешные мы!

Бабульки повалились на пол, в ноги Ичиго, а зеленолицые туристы, увидев образовавшуюся движуху, дружно собрались вокруг и защелкали вспышками фотоаппаратов.

– А что, матушка Варвара, оставайтесь у нас! Видите скольким ваши наставления потребны! Келью вам выделим отдельную, сможете молиться и поститься! – нарочито громко произнес моментально сориентировавшийся Гриммджо, уже прикидывая в уме потенциальные доходы. Он склонился к уху «святой старицы» и зашептал:

 – Ребята, ну ë-мое, оставайтесь! Чего вы там в городе забыли?! У нас хорошо, красиво, воздух чистый, работëнка не пыльная, почет и уважение! Выйдете на часок, бабулькам что-то расскажете, исповеди послушаете, благословите и отдыхайте себе потом весь день.

Уставший и уже мало что понимающий Ичиго смущенно покачал головой и, кое-как пробравшись через толпу престарелых грешниц, лобызающих края его куртки, с кряхтением полез на заднее сиденье дорогого джипа, услужливо подогнанного прямо к дверям храма.

Хичиго пожал на прощание руку Гриму, помахал толпе, сразу замигавшей вспышками камер, и они, будто самые настоящие знаменитости, убегающие от настырных папарацци, покатили прочь на элитном авто.

А на утро был самый обычный день. Ичиго снова держался одной рукой за спину, а другой за стену, но вот салатовой еврошвабры уже не было – забыли в монастыре.

– Ну хоть Гримма повидали, кто ж знал. сейчас гулять пойдем и за новой шваброй зайдем. – улыбался Хичиго своей прекрасной престарелой половинке, поглаживая ее по седым волосам и ставя чайник на плиту. – Швабры нет, зато грабли пилить не пришлось! А швабре твоей сейчас небось те дуры поклоняются, поди Гримм в витрину выставил и деньги дерет за святую реликвию!